Текст книги "Кольцо с бриллиантом"

Автор книги: Джин Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

От последней фразы Кэролайн бросило в холодный пот. После скачек никто уже не решался распускать слухи про самого Дарвэла, так как многие увидели на ипподроме Эмералд и узнали ее. Некоторым стало стыдно за свое прошлое неверие, но нашлись и иные, которые утверждали, что в «Йондер-Хилл» вскоре должно случиться нечто из ряда вон выходящее, так как дыма без огня не бывает.

– Когда тебе нужны банту? – спросил Дарвэл. – Иными словами, когда ты будешь в состоянии заплатить им?

Кэролайн вспыхнула, но что значит гордость, когда «Салем» в беде?

– Я достану денег, – сказала она. – У меня есть личные сбережения – надеюсь, их хватит, чтобы продержаться до того, как мы получим доход с урожая.

– Я бы предложил тебе помощь… Но ты ведь ее не примешь.

– Я постараюсь справиться сама. Не то чтобы я слишком гордая или ранимая – совсем нет. Просто я чувствую, что мы с Гейни должны сделать это сами.

Дарвэл улыбнулся:

– Твоя бабушка гордилась бы тобой.

Он ускакал по направлению к «Йондер-Хилл» – высокий, уверенный в себе человек, которому никогда не придется переживать горечь поражения.

Кэролайн развернулась и поехала обратно в «Салем».

Медленно ведя машину между рядами тростника, она думала о бабушке, стойкой пожилой леди, которой так восхищался Дарвэл. Она смотрела на холмы, возвышающиеся у границы ее владений, на деревья, растущие вдоль реки, на синее небо над головой, и к ней пришла уверенность в том, что Мириам Вермеер никогда бы не сдалась и не бросила все это. Ее победила только смерть. «Твоя бабушка гордилась бы тобой», – сказал Дарвэл, но Кэролайн плохо представляла себе, что ей делать дальше. И все равно поддержка Дарвэла ее успокоила.

Когда она приехала в «Салем», Гейни чистил пони, и Кэролайн, воспользовавшись возможностью поговорить наедине, перешла сразу к делу.

– Мы можем начать резать тростник – у нас будут работники.

Гейни прервал свое занятие и посмотрел на кузину поверх лоснящегося крупа лошади:

– А где ты собираешься достать денег?

– Я думаю, у нас хватит наличных, чтобы заплатить банту.

– На меня можешь не рассчитывать. В банке тоже немного осталось.

– Я имею в виду собственные деньги. У меня есть около четырехсот фунтов.

– Четыре сотни! – захохотал Гейни. – На корм цыплятам не хватит.

– На них мы сможем продержаться. Пока не получим доход с нового урожая.

– Ты знаешь, сколько нам придется ждать? Месяцы. Правительственные чеки не скоро приходят.

– Тогда подождем. – Кэролайн посмотрела на денники. – Мы можем даже продать что-нибудь.

– Я не продам своих лошадей, если ты об этом! – нахмурился Гейни. – Каждый раз, когда ты отправляешься в «Йондер-Хилл», ты возвращаешься с какой-нибудь бредовой идеей в голове. Можешь ответить Дарвэлу «нет».

– Дарвэл вообще ничего не говорил о твоих лошадях. Не волнуйся, Гейни, я найду деньги. Даже если для этого мне придется продать свои бриллианты.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Я совсем забыл о них… Кэрол, я сейчас в такой яме. Мне нужно выплатить взнос за лошадь.

Кэролайн не очень этому удивилась, но в животе у нее появилось неприятное чувство, когда она поняла, насколько сильно он на самом деле залез в долги.

– Ты можешь взять денег в долг, – сказал Гейни.

– Кого ты имеешь в виду? – холодно спросила она.

– Твоих друзей, Клэйтонов. Они ведь небедные.

Кэролайн с возмущением отказалась.

– Тогда я могу заложить свою часть «Салема». Завещание этого не запрещает.

– Гейни, ты что, сошел с ума? Ты же никогда не сможешь выкупить его! Половиной плантации будет владеть кто-то посторонний. Что мы тогда будем делать?

– Ты имеешь в виду: что тыбудешь тогда делать, – поправил он ее. – Я знаю, чего я небуду делать. Я не буду сидеть в тюрьме.

– Гейни, будь благоразумен, – взмолилась Кэролайн.

– Благоразумен! – Он сел на камень и обхватил голову руками. – Я в отчаянии! Я тебе не говорил, но я должен гораздо больше, чем ты думаешь. Я собирался рассчитаться с долгами, сразу продав «Салем» после смерти бабушки.

– Сколько ты должен?

– Пять тысяч фунтов.

– Что?!

– Я задолжал пару тысяч еще до того, как бабушка умерла. Я ей почти признался… Вернее, я хотел сделать это после того, как ты приедешь.

– Рассчитывал, что я спасу тебя от ее гнева?

– Вроде того. Ты даже не представляешь, насколько она могла рассердиться.

– Да нет, представляю. – Кэролайн вздохнула. Безответственный, слабый, ни в чем не заинтересованный, Гейни умел быть очень обаятельным, когда ему это было нужно. Сейчас он выглядел испуганным маленьким мальчиком, который взял что-то чужое. Но он же не мог предположить, насколько серьезными будут последствия!

– Ты напишешь Роберту? – с надеждой спросил он.

– Нет. Забудь о Клэйтонах.

– Тогда кто нам поможет?

– Я не знаю, Гейни. Честно. Не знаю.

– Можно обратиться к Дарвэлу Преториусу, – осторожно предложил Гейни. – Он обрадуется, если мы посулим ему «Салем» в качестве залога.

– Не будь так в этом уверен. С какой стати он должен платить твои долги? Он может отказаться даже разговаривать с тобой. Ты же не слишком вежливо вел себя с ним, помнишь?

– Да, верно. Я ему очень завидовал. У него было все, о чем я мог только мечтать, и он получил это безо всяких усилий.

– Ты же знаешь, что это неправда, – возразила Кэролайн.

– Хорошо, – вздохнул Гейни. – Раз ты так говоришь… Слушай, Кэрол, ты даже черта убедишь, что он ангел с крыльями. Почему бы тебе не попробовать свои способности на нашем суровом соседе?

– Мне не нужно этого делать. Дарвэл сам предложил одолжить нам денег… ну, почти предложил.

– И ты отказалась? Я знал!

– Давай я сама с этим разберусь, – устало сказала Кэролайн. – Я что-нибудь придумаю.

В словах Гейни было рациональное зерно. Если предложить Дарвэлу какой-нибудь ценный залог под одалживаемые деньги, то это будет уже сделкой, а не актом милосердия. Она заложит свои бриллианты!

Когда Кэролайн проехала между столбами, отмечающими границу владений Дарвэла Преториуса, ее пульс участился. А если Дарвэл скажет, что ее бриллианты ему не нужны? Что, если он только посмеется над ней?

Но попытка – не пытка. Закусив губу, – если бы Кэролайн знала, насколько в этот момент была похожа на Мириам Вермеер! – она нажала на педаль газа.

На многих участках тростник был уже срезан, а на некоторых даже зеленели молодые всходы. Здесь непрерывно шла работа: убирался урожай, земля осушалась и подготавливалась для новых посадок. Глядя на это, Кэролайн почувствовала ни с чем не сравнимую радость земледельца, но тут же помрачнела, вспомнив, как близок «Салем» к банкротству.

Она свернула на дорогу, ведущую к особняку. Дарвэл, наверное, уже вернулся домой, он сидит сейчас в шезлонге, в расслабленной позе, расстегнув рубашку, пьет коктейль – первый после тяжелого дня в поле – и ждет ужина. Теплая волна любви охватила ее. Дарвэл умеет быть добрым. Разве он не пообещал ей свою помощь? Сердце девушки забилось сильнее, когда она представила, как Дарвэл усмехнется, выслушав ее предложение. Но другого выхода не было – и уверенность в этом гнала ее вперед.

Воздух в саду был наполнен ароматом гибискуса и сонным жужжанием пчел. Через весь дворик протянулись длинные тени, но они не достигали бассейна, вода в котором переливалась закатными бликами. В одном из шезлонгов кто-то лежал. Сердце Кэролайн чуть не выскочило из груди, но это оказался не Дарвэл. Это была девушка в зеленом купальнике – высокая, стройная, она поднялась навстречу гостье. На плечи ее было небрежно накинуто большое белое полотенце. Яркие медно-рыжие волосы рассыпались по плечам. Это была Эмералд.

Кэролайн сразу узнала ее, так как видела уже в третий раз. Да, Гейни не ошибся. Именно она стояла во время скачек на дальней трибуне.

– Здравствуйте! – Голос у Эмералд был низкий и мелодичный. – Вы ищете Дарвэла?

Кэролайн стоило большого труда не повернуться и не побежать, не умчаться как можно дальше от этих зеленых глаз. Она испытала глупое желание соврать о том, зачем она здесь, но не смогла ничего придумать.

– Я пришла поговорить с ним о сахаре. – Ее голос вдруг осип.

– Понятно. – Эмералд подошла ближе. Вся красота закатного солнца, казалось, сверкала в ее роскошных волосах. По сравнению с ними еще нежнее была белизна лица. – Все в этих местах говорят только о сахаре. Пожалуйста, присаживайтесь. Дарвэл скоро придет.

Они стояли лицом к лицу, и Кэролайн поняла, что не сможет дождаться Дарвэла.

– Я зайду как-нибудь в другой раз, – решила она. Ей нужно было время, чтобы собраться с мыслями.

– Мы уже встречались – помните, на базаре банту. И позже в тот же день – в «Раковине устрицы». Меня зовут Эмералд де Йегер.

– Кэролайн Нортон. Моя бабушка была хозяйкой «Салема».

– Ну конечно. Дарвэл мне говорил. Она завещала имение вам – вместе с Гейни. – Эмералд продолжала с интересом разглядывать девушку. – Тогда, в Умланга-Рокс, я хотела поговорить с вами, но не решилась. Что-то в вас такое было – что-то доброе и дружеское. Меня это притягивало.

– Я почувствовала то же самое, – призналась Кэролайн. – Мне показалось, что вы попали в беду.

– Да. Мне было так плохо, что хотелось прыгнуть со скалы, чтобы океан раз и навсегда избавил меня от проблем. Но теперь все уладилось.

– Я вас видела потом… с Дарвэлом.

Эмералд надела пляжный халат.

– Вэл мне тогда очень помог. Как и всегда, впрочем. – Она перевела взгляд с Кэролайн на окутанные тенью деревья позади бассейна. – Его не слишком заботит мнение общества, но я оказала ему медвежью услугу, когда исчезла. Мне нужно было остаться, а я сбежала, причинив боль Вэлу и многим другим людям, включая себя саму.

– Нет никакого смысла винить себя в том, что уже давно прошло и забыто, – сказала Кэролайн. – Если вы не желали никому зла, вас все уже простили.

– Я сама не могу себя простить. Вижу, вы мало обо мне знаете. Все, что вы слышали, – это отвратительную сплетню про нас с Вэлом. А ведь он просто пытался мне помочь… Господи! Какой же я была тогда дурой! Кроме себя, ни о ком не думала и делала все, что хотела.

– Многие люди ведут себя точно так же…

– Нет, вы не понимаете. – Эмералд отвернулась. – Это был не просто каприз – все было серьезно… Хотя с какой стати я должна докучать вам историей своей жизни? – Ее тон изменился, стал более сдержанным. – Выпьете чего-нибудь? – спросила она.

– Нет, я, пожалуй, поеду, – ответила Кэролайн. – Поговорю с Дарвэлом в другой раз.

– Может быть, что-нибудь ему передать? У вас что-то срочное?

– Нет-нет, я хотела поговорить с ним насчет работников, которых он нам обещал, но я могу позвонить из дома.

– Тогда пообещайте мне, что в скором времени вернетесь. Я буду очень рада вашему обществу.

Это было предложение дружбы, сделанное с королевской элегантностью. «Я совсем не хочу, чтобы она мне понравилась, – подумала Кэролайн. – Но ничего не могу с собой поделать».

– Приезжайте к нам в «Салем», – сказала она. – Мы будем рады вас видеть в любое время.

Эмералд засмеялась, демонстрируя идеальную белизну зубов:

– Очень мило с вашей стороны, но, может быть, стоит сначала спросить, что думает об этом Гейни?

– Причем здесь Гейни?

– В свое время он воображал, что влюблен в меня. – Эмералд призналась в этом без тени тщеславия. – Он очень расстроился, когда я заявила ему, что не могу выйти за него замуж.

– Потому что любили другого?

Их взгляды встретились. Быстро темнело.

– Потому что любила другого, – тихо повторила Эмералд.

«Я хочу узнать об этом больше, – подумала Кэролайн, – но в другой раз. А сейчас не время – с минуты на минуту может вернуться Дарвэл».

– Скажите ему… скажите Дарвэлу, что я позвоню ему утром. – Она попятилась к деревьям, за которыми был выход из сада.

– Хорошо, – кивнула Эмералд. – Он поехал за Джил. Вы, наверное, ее видели?

– Да, – улыбнулась Кэролайн. – Когда она была на каникулах, мы с ней играли в теннис и катались верхом. Она милый ребенок.

– Да, – сказала Эмералд темным деревьям, – очень милый.

Глава 7

Кэролайн гнала машину, будто все демоны мира преследовали ее, и фары резали темноту, словно два отточенных лезвия. «Эмералд вернулась!» Ее безутешные мысли, казалось, передались бездушной машине, и двигатель рокотом и вибрацией повторял вместе с ней эти два слова: «Эмералд вернулась!» С неба на Кэролайн холодно и равнодушно взирали звезды.

Гейни встретил ее у открытых ворот конюшни.

– Ну? – спросил он. – Вышло что-нибудь? Лея сказала, что ты поехала в «Йондер-Хилл»… О, да ты выглядишь так, будто Преториус тебя выпорол!

– Брось свои шуточки!.. Там была Эмералд.

Воцарилась полная тишина. Гейни просто стоял и смотрел невидящими глазами прямо перед собой.

– А что насчет денег?

– Я не смогла поговорить с Дарвэлом.

– Потому что с ним была Эмералд? Потому что он вернул паршивую овцу домой?

– Я его даже не видела. Не стала его ждать. Я хотела предложить ему мои бриллианты.

Гейни рассмеялся:

– Ты меня удивляешь! С чего ты взяла, что он стал бы их покупать?

– Мне больше нечего дать ему в качестве залога.

– Можно было предложить ему пай «Салема».

– Нет.

– Почему это?

– Потому что если у него на руках будет закладная, хотя бы на половину наших владений, он получит право приезжать в «Салем» так часто, как пожелает, – тихо сказала Кэролайн.

– А ты не сможешь этого вытерпеть, зная, что каждый раз он будет возвращаться назад к Эмералд, – догадался Гейни. – Бог мой, Кэролайн, да ты и вправду темная лошадка! Я бы ни за что не подумал, что ты так привязана к нашему преуспевающему соседу. Какой поворот! Но, милая моя, ты же понимаешь, что против Эмералд ты – ничто.

– Понимаю, – чуть слышно произнесла Кэролайн.

– Да, нужно продать бриллианты. Это лучшее, что ты можешь ему предложить.

– Это единственное, что я могу ему предложить, Гейни.

Кэролайн встретила Дарвэла только через два дня – и эти два дня показались ей двумя неделями, хотя она и убеждала себя, что вообще не хочет его видеть.

Он приехал верхом на великолепном гнедом жеребце, который подарил ему победу на скачках. Кэролайн сидела на веранде и штопала одежду, целая стопка которой лежала перед ней на столе. Дарвэл спешился, забросил поводья на перила и закрепил их узлом.

– Ты была в «Йондер-Хилл», хотела со мной поговорить. Эмералд сказала, что, судя по твоему виду, это могло быть срочное дело. Почему ты не позвонила?

С того момента, как Кэролайн увидела Дарвэла, она пыталась взять себя в руки. Каким-то образом ей удалось сказать ровным тоном:

– Я хотела поговорить с тобой о работниках для «Салема».

– И?..

– И все. Я подумала, что мы могли бы заключить сделку.

– Что за сделку?

– Я… хотела кое-что продать.

– «Салем»? – Его голос не выражал ни удивления, ни радости. – И поэтому ты убежала? Потому что передумала?

– Я ни за что не стала бы продавать «Салем».

– Тогда что? Я полагаю, что-то столь же ценное?

Кэролайн слышала, как позади них, в доме, Лея накрывает стол для ужина. Нужно было поторопиться и объяснить все Дарвэлу до того, как Лея или Гейни им помешают.

– Моя бабушка, – торопливо начала она, – оставила мне бриллианты. Я думаю, она считала, что когда-нибудь они пригодятся «Салему».

– Я знаю о бриллиантах, – спокойно сказал он. – Они дорогие, но недостаточно дорогие для того, чтобы вытащить Гейни из долгов. Ведь ты это хочешь сделать?

Она печально посмотрела на него:

– Я подумала, что, может быть, ты ими заинтересуешься – как вложением денег…

Дарвэл прошелся по веранде туда-сюда.

– Мне нужно на них посмотреть, чтобы иметь представление о том, сколько они стоят. Где они?

– В банке. Я их еще не видела.

Он искоса взглянул на нее. Ироническая улыбка кривила уголки его рта.

– Для красивой молодой женщины, Кэролайн, ты до смешного нелюбопытна.

– Не было времени, – смущенно сказала она. – Кроме того, в «Салеме» не бывает званых обедов, на которых можно щеголять в бриллиантах, верно?

Дарвэл улыбнулся шире:

– Я подумал о Кейптауне. Когда поедешь навестить Клэйтонов, ты же не захочешь, чтобы люди думали, будто ты из бедной окраинной деревушки?

– Я не поеду в Кейптаун. По крайней мере, в ближайшее время. Выживание «Салема» как сахарной плантации значит для меня гораздо больше. Я не шучу, Дарвэл. У нас нет наличных денег, чтобы заплатить банту, и мои бриллианты – единственная возможность получить их. Но если ты не заинтересован…

– О нет, напротив, я глубоко заинтересован! – Он подошел к перилам веранды, облокотился на них и стал смотреть в сад. – Ты продашь бриллианты за ту сумму, в которую я их оценю? Другими словами, считаешь ли ты, что я буду с тобой честен?

– Мне… трудно решить…

– Еще бы, ведь они для тебя – память о старой леди, которая оставила тебе половину своего имения. Да, Кэролайн, ты не хочешь продавать бриллианты. И я не купил бы их у тебя, если бы не знал, для чего ты их продаешь. Следуя последней воле твоей бабушки, ты хочешь сохранить «Салем» для семьи. Гейни такое желание могло прийти в голову только в страшном сне. Ты – другая. Мне понадобилось много времени, чтобы это понять. Ты – Вермеер, и плантацию ты продашь только в том случае, если у тебя больше ничего не останется. Ты будешь бороться до конца.

– Но может случиться, что в конце концов мне придется продать «Салем». А пока… пока у меня есть бриллианты. Дарвэл, даже если они тебе совсем не нужны, это надежное вложение денег.

– Может, стоит купить только камни, без оправы? А кольца лучше оставь себе.

– Так ты уже видел их?

– Твоя бабушка их мне показывала. Они великолепны.

В голове Кэролайн мелькнула полубессознательная мысль об Эмералд. Об Эмералд, первой и единственной любви Дарвэла, – вот кто был бы достоин носить бриллианты Мириам Вермеер!

– Нет, купи всё, – упрямо сказала она. – Я же обязательно выкуплю их обратно.

– Хорошо, – кивнул Дарвэл. – Но я думаю, что тебе стоит на них взглянуть, прежде чем продавать.

– Но после этого мне будет трудно с ними расстаться! – В голосе Кэролайн слышалось облегчение, но все же ей пришлось приложить немало усилий, чтобы он не дрожал. – Может быть, тебе лучше поехать и забрать их из банка одному?

– Я не могу этого сделать без тебя – такова банковская процедура. Мы с тобой обсуждаем коммерческую сделку. Я правильно понимаю?

– Я не могу требовать от тебя одолжений, Дарвэл. – Кэролайн уже готова была расплакаться и страшно злилась на себя за это.

– Я бы в любом случае заставил тебя выплатить мне каждый пенни, – цинично усмехнулся он, – хотя бы для поддержания моей репутации бизнес-акулы, которая не упустит случая проглотить кого-нибудь.

– Я знаю, что это неправда! Теперь знаю…

Дарвэл взял ее за плечи и развернул лицом ксебе.

– Ну хорошо. Пусть пока будет так, как хочешь ты. Коммерческая сделка. – Он видел, насколько ей трудно. – Но, во имя Господа, Кэролайн, почему ты никак не можешь обойтись без этих церемоний, без душевных мук? Мы же соседи.

– Да, конечно, – пролепетала она, дрожа от его прикосновения. – Когда мы поедем за камнями?

– Когда тебе будет угодно. Я никуда не спешу. Но чек могу выписать заранее.

Кэролайн не знала, как его отблагодарить.

– И еще одно, – сказал он, поворачиваясь, чтобы уйти. – Я хочу, чтобы ты сама распорядилась этими деньгами. Я знаю, что ты все их вложишь в «Салем», но они не должны пойти на ваш с Гейни общий счет.

Кэролайн рассмеялась, все напряжение последних десяти минут мигом отпустило ее.

– Да, это разумно. Гейни не то чтобы нечестен… он просто не умеет обращаться с деньгами.

– Когда ты прекратишь искать для него оправдания? – Дарвэл снова повернулся к ней. – Гейни не нужен «Салем». Ему нужна свобода. «Салем» висит у него на шее мельничным жерновом.

– Я не отдам плантацию просто так, без борьбы. Но если мне все же придется… может быть, ты захочешь купить ее, Дарвэл?

В его глазах появился блеск – блеск триумфа?

– Давай пока разберемся с бриллиантами, – решил он.

– Мы можем поехать в Дурбан в пятницу.

– Отлично. Утром я пришлю тебе чек на часть суммы.

– Спасибо. – Их руки соединились в крепком пожатии. – Я думаю, ты понимаешь, как много это для меня значит.

– Да, – кивнул он, отпуская ее руку.

На веранду вышла Лея.

– Что произошло? – спросила она, когда Дарвэл уехал. – Вы оба выглядели так официально, а Вэл отказался остаться на ужин.

– Наверное, он спешил… к Эмералд… Мы заключили сделку. Он согласился купить бриллианты.

– Жаль, что тебе приходится с ними расставаться. Камни надежнее, чем ценные бумаги.

– Бабушка затем и завещала их мне – чтобы я правильно распорядилась ими в случае крайней нужды. – Кэролайн решительно посмотрела Лее в глаза. – Пришло время.

– Оно бы не пришло, если бы не твой двоюродный брат, – фыркнула Лея. – Ну да ладно, бог с ним, с Гейни. Мне нужно ехать домой. У вас тут хорошо, но дома, как известно, лучше.

– Ты беспокоишься за ферму? – спросила Кэролайн. – Или за своего брата?

– О нем беспокоиться бесполезно, – улыбнулась Лея. – И у нас отличный управляющий. Похож на Вэла, между прочим. Прямой, надежный и невероятно честный. По правде говоря, мы его не заслуживаем. Иоганн никогда фермой не занимался – у него всегда был этот бзик по поводу происхождения человека. Я уверена, что он не оставляет надежду найти «недостающее звено» где-нибудь в горах Малути!

– Я бы хотела, чтобы ты осталась, если можешь, – тепло сказала Кэролайн. – Когда ты в «Салеме», мне уютнее.

– Все равно мне придется уехать когда-нибудь. Но не на этой неделе, раз уж ты так меня просишь. Ты же не выйдешь замуж за Гейни, да?

– Нет, не выйду. Ни за Гейни, ни… за кого бы то ни было.

– Ты передумаешь, – пророчески заявила Лея, – когда-нибудь.

– Нет, Лея. – Голос Кэролайн дрожал от затаенной муки. – Никто мне не нужен.

– Кроме Вэла?

– Да…

– Наверное, ты ему нравишься, но раз вернулась Эмералд, все сильно усложнилось.

– Я не могу представить себе мужчину, который не влюбился бы в Эмералд, – вздохнула Кэролайн. – Я никогда не видела подобной красоты.

– Разве красота не рождается в глазах смотрящего на нее? Вэл не ездил бы за тридевять земель только ради красивого лица.

– Но у нее не только красивое лицо. Она необычная, Лея. Даже я это увидела, хотя я и не большой знаток человеческих душ. Что бы она в своей жизни ни совершила, она сделала это потому, что страстно верила: так будет правильно. В ней есть что-то, что сразу бросается в глаза, какая-то целеустремленность. Это могло прийти с опытом. Горьким опытом.

– Ну не знаю… Интересно, а где ее муж?

– Умер, наверное. Иначе она вряд ли появилась бы в «Йондер-Хилл».

Мысль о том, что Эмералд сейчас в доме Дарвэла, снова обожгла душу Кэролайн страданием, хотя разум ее и смирился с этим. Тому, что Эмералд появилась в «Йондер-Хилл», могла быть только одна причина: ее муж умер и она свободна для нового брака с Вэлом!

Следующим утром Дарвэл Преториус, как и обещал, прислал чек.

– Ну вот, тень виселицы, нависшая надо мной, отступила! – возликовал Гейни. – Это нас ненадолго поддержит.

– Это поддержит «Салем», – твердо заявила Кэролайн. – Я могу одолжить тебе некоторую сумму, но очень небольшую. Достаточную, может быть, только для того, чтобы дать тебе время продать лошадей, «багги» и что бы там ни было и выплатить самые срочные долги.

– Господи боже! – раздраженно воскликнул он. – Ты говоришь как бабушка!

– А я и хочу быть на нее похожей, – спокойно ответила она. – Я чувствую, будто знаю о ней все.

– И то, каким наказанием я был для нее? Хорошо, дорогая, я больше не буду омрачать твою прекрасную жизнь!

– Гейни! Что ты имеешь в виду?

– То, что я сказал. С меня хватит! Бога ради, Кэролайн, отпусти меня!

Это был крик души. «Салем» вытягивал из Гейни все соки – и все потому, что он хотел жить иначе, разводить лошадей и тренировать их, и лететь на них к победе.

– Это ужасно, – грустно сказал Гейни. – Хотеть чего-то больше всего на свете, хотеть и знать, что, скорее всего, ты никогда этого не получишь.

– Я понимаю, – кивнула Кэролайн. – Это будто жить только наполовину.

Он стоял и смотрел на нее, и между ними был чек Дарвэла. Его не хватило бы на выплату всех долгов Гейни, но с помощью этих денег он смог бы заставить кредиторов надолго замолчать. Однако Дарвэл сказал, что деньги нужно вложить в «Салем».

– Я продам тебе мою половину плантации, – решительно заявил Гейни. – Ты одна управишься с ней даже лучше, чем если бы я был рядом.

Это предложение испугало Кэролайн.

– А куда пойдешь ты?

– Догадайся! – Его глаза светились воодушевлением. – В Дурбан, конечно. Я буду жить там – по-настоящему жить. В «Салеме» я задыхаюсь. А ты его любишь. Ты сама так сказала. Так возьми его и отпусти меня. Прошу тебя, Кэролайн. Отпусти меня!

В первый раз Кэролайн верила, что Гейни говорит искренне. Дело было не в деньгах – ему действительно нужна была свобода, чтобы жить так, как он хочет, работать с лошадьми, быть частью того мира, который для нее ничего не значил.

– Я ничего не понимаю в лошадях, Гейни, но я чувствую, что ты имеешь в виду.

– Так ты сделаешь это? – Гейни просиял, увидев первые признаки того, что она ему уступает. – Я могу продать свою часть «Салема» только тебе. Но ты не пожалеешь, вот увидишь. Ты поставишь «Салем» на ноги и… и все тебе помогут!

Он не назвал Дарвэла, но говорил именно о нем. А Кэролайн знала, что больше не сможет обратиться к Дарвэлу за помощью, по крайней мере, до тех пор, пока не предложит ему что-нибудь взамен. «Салем»?..

В пятницу утром Гейни с радостью согласился отвезти ее в Дурбан. Кэролайн доходчиво объяснила ему, что это дело не касается никого, кроме нее и Дарвэла. Она передаст ему бриллианты, а его чек пойдет на ее личный счет. Камни уже оценены, так что вся процедура займет не больше часа. У нее будут деньги, чтобы выкупить долю Гейни, а у Дарвэла будут бриллианты Мириам Вермеер. Честная сделка. У Кэролайн не было причин испытывать неловкость. А с камнями она расставалась без сожаления – им пришло время выполнить свое предназначение, ради которого они были куплены много лет назад.

Был ясный зимний день, с безоблачного голубого неба светило солнце, а с океана дул свежий ветер. Гейни гнал машину так, будто они опаздывали, и расстояние, отделяющее их от Дурбана, сокращалось с каждой минутой.

– Мы приедем слишком рано, – сказала Кэролайн. – Встреча с Дарвэлом только в два часа.

– Мы можем позавтракать в «Эдварде». – Для Гейни эта поездка уже превратилась в праздник.

Он заказал роскошный завтрак. «Гейни швыряется деньгами, даже если их у него нет», – грустно подумала Кэролайн.

– Все будет хорошо, дорогая, – заявил он, заказывая шампанское. – Вот увидишь!

Дарвэл ждал Кэролайн в банке, расположившись в кабинете управляющего.

– Ты уверена в своем решении? – спросил он, когда им принесли камни.

– У меня твой чек, а в понедельник банту придут в «Салем» резать тростник, – сказала она.

– Это весьма ценные экземпляры, – заверил управляющий, открывая ящичек с бриллиантами Мириам Вермеер. – Вам, наверное, до смерти жаль с ними расставаться, мисс Нортон.

Он разложил камни на синем бархате – прекрасные, искрящиеся; некоторые – необработанные, другие – играющие огненными гранями, слепящие глаза вспышками сфокусированного в них света. Несколько камней были вставлены в оправы, но даже они меркли перед красотой самого лучшего в коллекции кольца. Оно было сделано в виде креста с двумя бриллиантами самой чистой воды. Кэролайн завороженно смотрела на это кольцо. Она могла бы его носить… Но что толку, если все это уже не принадлежит ей?

Дарвэл взял кольцо, чтобы лучше его рассмотреть Он поворачивал его так и эдак, с видом знатока, заставляя камни сверкать.

Кэролайн представила это кольцо на руке Эмералд – на безымянном пальце левой руки. Дарвэлу, по-видимому, пришло в голову то же самое, потому что он задумчиво сказал:

– Лично я никогда не понимал обычая носить на пальцах побрякушку как символ замужества.

Кэролайн попыталась улыбнуться:

– Ты, наверное, предпочел бы пожать невесте руку, как при подтверждении сделки. Но кольцо – это нечто материальное. Вещественное воплощение понятия супружества.

– Ты уверена, что хочешь расстаться с ним?

– Оно твое. Ты заплатил за него хорошие деньги, и даже, наверное, переплатил.

– Это не в моих привычках, – заверил ее Дарвэл, бросив взгляд в сторону управляющего. – При заключении сделки я выжимаю из партнера все, что можно.

На мгновение Кэролайн показалось, что он собирается положить кольцо с крестом себе в карман, но он завернул его отдельно от остальных драгоценностей в тонкую бумагу и отдал управляющему. Ящичек тут же унесли и снова заперли в сейфе.

– Я всегда считал, что такие вещи нельзя хранить под замком, – сказал управляющий.

– Они будут там недолго, – отозвался Дарвэл, выписывая чек на остаток суммы. – Я с тобой согласен, Эрик, но девушка, на которой я хотел бы видеть эти камни, еще не решилась на один вполне определенный шаг.

«Если бы я была Эмералд, – подумала Кэролайн, – я бы носила камень, который дал мне имя [3]3
  Эмералд – изумруд (англ.).


[Закрыть]. Зеленый, полный огня и с единственным изъяном в самой сердцевине – в виде шрама».

Банковский служащий проводил их до дверей.

– Дарвэл… я уже потратила большую часть твоих денег, – призналась Кэролайн, когда они шли в толпе прохожих по тротуару.

Не обращая внимания на то, что они находятся на оживленной улице, он остановился и посмотрел на девушку:

– Я не допускаю и мысли, что ты не сдержала данного мне слова. Объясни.

– Я выкупила долю Гейни.

Вздох Дарвэла был очень похож на вздох облегчения.

– По своей воле? – спросил он.

– У меня практически не было выбора, но… да, я хотела сделать это.

– Тогда я тебя поздравляю, – спокойно сказал Дарвэл. Они уже дошли до места, где он оставил свою машину. – Я еду в Клуф за Джил. Она там с начала каникул – гостит у школьной подруги. Пора забирать ее домой.

– Она будет рада вернуться. Скажи ей, чтобы приезжала в «Салем», когда будет свободное время. – Кэролайн протянула ему руку на прощание, и у нее было такое чувство, будто они расстаются навсегда.