Текст книги "Кольцо с бриллиантом"

Автор книги: Джин Маклеод

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

– Кэрол, ты не представляешь себе, как мне жаль! – воскликнул Гейни, целуя двоюродную сестру в щеку. – Я бы два зуба отдал ради того, чтобы приехать вовремя в Кейптаун! Но я просто не мог. Подумай сама, как бы я бросил всех этих людей, собравшихся на похороны бабушки? Их там до сих пор целая толпа. Они все несказанно уважали ее и остались бы в «Салеме» до Судного дня, если бы им позволили. Куда пожилым людям девать свободное время? А тут похороны…

Гейни слишком усердствовал в оправданиях – Кэролайн даже почувствовала какую-то неприязнь к нему, и ей стало стыдно за себя. Взглянув на Дарвэла, она поняла, что Гейни вызывает в нем те же чувства, но он и не думает их стыдиться.

Наконец Гейни заметил Преториуса.

– Я надеюсь, это не слишком выбило тебя из графика? Я был до самой последней минуты уверен, что поеду сам.

– Никаких проблем, – заверил его Дарвэл. – Всегда рад помочь.

Вмешалась Джил, которой не терпелось спросить дядю о самом главном для нее:

– Дядя, слушай! – Она даже подпрыгнула от нетерпения. – Гейни хочет подарить мне пони! Он сказал, что недавно в Ричмонде видел пони как раз для меня – не очень большого…

– Но, конечно, быстроногого, – закончил за нее Преториус.

– Не очень! – сказала Джил немного неуверенно. «А вдруг не разрешит?» – читалось по ее лицу. – Гейни сказал, что объездит его для меня. Ведь будет здорово, если у меня появится новый пони вместо старой Бесси. Она совсем дряхлая!

– Посмотрим.

Джил повисла на дядиной руке:

– Когда, когда ты решишь? Через три дня я еду обратно в школу.

– Я решу раньше чем через три дня, – пообещал Дарвэл.

– Ты не совсем такая, как я тебя представлял, – заявил Гейни Кэролайн.

– Звучит так, будто я тебя разочаровала, – улыбнулась девушка. – А кого ты ожидал увидеть?

Гейни склонил голову набок и некоторое время думал.

– Кого-то, похожего на бабушку Мириам.

Кэролайн не стала спрашивать, что он имеет ввиду, так как на них смотрел Дарвэл. Реакция Гейни на встречу с сестрой удивила его.

– Надо ехать, – сказал Гейни. – Я не могу обещать, что ты как следует отдохнешь после долгого пути: в доме еще много гостей, включая дальних родственников. Приехали Лея и Иоганн Вермееры. – Он нахмурился. – Еще юрист. Он отказался зачитать завещание бабушки, пока ты не приедешь.

Дарвэл Преториус удивленно взглянул на Гейни. Тот улыбнулся:

– Такие дела, Вэл. Подумай о пони, хорошо? Девочке давно пора купить нормальную лошадь.

Они пошли к автомобилю. Кэролайн показалось, что Дарвэл спрашивает Гейни, сколько он возьмет за пони, но она подумала, что ослышалась.

– Ты что, хотел продать ему лошадь? – в лоб спросила Кэролайн, когда они отъезжали от дома. – Я думала, это твой подарок Джил.

– Я не могу позволить себе делать такие подарки богатым маленьким девочкам. В любом случае ее опекун и слушать об этом не станет.

– Я думала, он – ее дядя.

– Это Преториус тебе сказал?

– Нет, просто Джил его так называет: дядя Вэл.

Гейни кивнул:

– Самый легкий способ ничего не объяснять.

– Что ты имеешь в виду?

– О Джил никто толком ничего не знает. Однажды она появилась в «Йондер-Хилл», и Вэл объявил, что он ее опекун. А до этого никто о ней даже не слышал.

– Но многие хотели бы узнать, кто эта девочка и откуда она, – подумала вслух Кэролайн.

– Наверное. – Гейни оценивающе посмотрел на девушку. – Это стало всего лишь еще одной загадкой «Йондер-Хилл». Одной из многих. – Он свернул на одну из просек – теперь справа и слева были высокие стены сахарного тростника. – Я расскажу тебе эту историю как-нибудь в другой раз… Хотя – ладно. Расскажу сейчас, чтобы ты была в курсе с самого начала… Я всю свою жизнь провел недалеко от «Йондер-Хилл», поэтому можешь не сомневаться – дам тебе правдивое описание событий. Скоро ты услышишь много кривотолков по этому поводу.

– Я не уверена, что хочу разговаривать на эту тему. – Кэролайн вдруг испугалась, вспомнив неясные намеки Джулии. – Лучше не…

– Вэл получил «Йондер-Хилл» в наследство от своего работодателя. По-моему, это было восемь лет назад. В последний момент завещание было изменено в его пользу.

– Изменено?

– Да. Ты же знаешь, как это бывает, когда родители узнают, что – прости за грубость – в семье не без урода. Они изменяют завещание, как сделал это старый де Йегер. Хотя, что касается Эмералд де Йегер, – может быть, ей никто был не указ, но уж уродом ее никак нельзя назвать, поверь мне на слово. В общем, в последней версии завещания о ней – ни слова. Она не была плохой – просто не могла найти общий язык с отцом. Он был человеком старой закалки, возможно несколько суровым, но, как у нас говорят, «достойным поселенцем». Эмералд была похожа на свою мать – импульсивная, жадная до жизни, самостоятельная. Старый де Йегер лишил ее наследства в пользу Дарвэла Преториуса, своего управляющего, – блестящего, перспективного молодого человека! – Гейни явно издевался. – Не было случая, чтобы он не угодил боссу, и босс достойно его отблагодарил, отдав «Йондер-Хилл».

– А Эмералд? Что стало с ней?

– Она исчезла. Были слухи, что она и Вэл хотят пожениться, но из этого ничего не вышло. И не могло выйти.

– Почему ты его так не любишь? – внезапно спросила Кэролайн.

– Я? – Гейни на мгновение оторвал взгляд от пыльной дороги и посмотрел на кузину. – Дорогая, я не имею привычки «любить» или «не любить» кого-либо. Дело не во мне – просто Эмералд была моим хорошим другом.

– И ты был… расстроен, когда она исчезла из «Йондер-Хилл»?

– Я был удивлен, как и все в округе. Мы, конечно, знали о завещании, но никогда не думали, что она покинет имение. Тем более такимспособом. – Гейни резко прибавил скорости. – Эмералд исчезла ночью. Перед этим в «Йондер-Хилл» была ссора. Эмералд могла такое устроить – характер у нее был не сахар. Все это, конечно, слышали слуги и еще один из местных болтунов, который забрел в окрестности «Йондер-Хилл», пытаясь срезать дорогу до дома. Он слышал выстрел. Позже никакого дела против Преториуса заведено не было. Он просто сказал, что Эмералд «уехала». Было расследование, но оно ни к чему не привело.

Кэролайн охватило чувство опасности – не все было ладно между «Салемом» и «Йондер-Хилл». Может быть, ей еще придется разводить врагов по углам – ее не обманул ответ Гейни по поводу его нелюбви к Дарвэлу. Возможно, он его не просто не любит, а ненавидит, и не исключено, что в скором времени выяснится за что. Это ревность? Зависть? Но в чем Гейни может завидовать Дарвэлу – ведь в жизни он устроен не хуже…

Кэролайн молчала, обдумывая услышанное. Что же на самом деле случилось с единственной дочерью хозяина «Йондер-Хилл»? Старый де Йегер оставил ее без средств к существованию. Жива ли она? Или умерла, что было бы так на руку Дарвэлу Преториусу? Глядя на Преториуса, Кэролайн не сомневалась, что он всегда мечтал завладеть сказочным поместьем. Это было слышно в его голосе, когда он говорил о первых голландских поселенцах: «Дух поселенцев еще жив в этих местах. Может быть, он не так силен, как раньше, но выращивать сахарный тростник – нелегкое дело. Приходится гнуть спину, чтобы плантация приносила прибыль. Женщинам тоже тяжело здесь – усадьбы почти изолированы друг от друга и от цивилизации. Нужно быть сильным духом, чтобы к этому привыкнуть – привыкнуть бороться со стихией, страхом и – иногда – одиночеством».

Да, «Йондер-Хилл» – его гордость. Это видно и по его походке: свободной, независимой походке хозяина плодородной долины. Это было в его взгляде, когда он смотрел на далекую горную цепь, границу своих владений. Но в его зулусах не чувствовалось никакого раболепия и тем более страха. Они называли его «баас» – «господин». Они любили и уважали его.

– Жарко? – спросил Гейни. Они выехали с грунтовой дороги на асфальтированное шоссе. – Можно поднять крышу, если хочешь.

– Нет, не надо! Я люблю солнце. Мы ведь уже недалеко от «Салема»?

– Три мили по прямой. По шоссе мы поедем быстрее.

Дальше они почти не разговаривали – Гейни, как и обещал, поехал быстрее. Причем намного. Он вел машину, будто был не на шоссе, а на гоночной трассе, проходил повороты на опасной скорости, держался центра дороги. Единственное, что успокаивало Кэролайн, – встречных машин было мало. На одном из перекрестков недавно произошла авария. Гейни не остановился – все люди на дороге были банту, и похоже, никто не пострадал.

– Может, нам нужно было спросить, не требуется ли помощь? – робко подала голос Кэролайн.

– Еще чего! – фыркнул Гейни. – Пусть сами разбираются друг с другом.

Усадьбу в «Салеме», конечно, нельзя было сравнить с грандиозным особняком в «Йондер-Хилл», но это оказался добротный большой дом, построенный в старом бурском стиле, с изогнутым фронтоном и большими окнами. Кэролайн не составило труда представить себе, как жила здесь ее бабушка. Это, должно быть, была достойная, упорядоченная и неторопливая жизнь. Старое и новое сливались в архитектуре белоснежного дома, создавая его неповторимое очарование. Повсюду царило ощущение покоя.

Позади террасы был ухоженный сад, в котором тенистые деревья столпились вокруг зеленого газона, а красные и желтые лилии-канна закрывали с обеих сторон подъездную дорогу, идущую от шоссе. Еще одна дорога, поуже, вилась через бамбуковую рощу и терялась в тростниковом поле. А над всей этой красотой, не прячась, висело солнце.

«В такую погоду все переселяются из дома на веранду», – подумала Кэролайн. Навстречу им по ступеням спускалась женщина лет сорока. Она протянула девушке руку:

– Лея Вермеер. Мы с тобой родственницы, правда, дальние. – Кэролайн была тщательно рассмотрена, насчет нее были сделаны выводы. – Ты чем-то похожа на бабушку. Характер у нее был тот еще, но все ее любили. Интересно, что теперь будет?

Ответа на вопрос Лея не ждала. Она провела Кэролайн в прохладный холл, затем по широкой лестнице на второй этаж.

– Вот твоя комната. Здесь ты можешь отдохнуть с дороги.

Она распахнула дверь в конце короткого коридора и отступила назад, чтобы Кэролайн вошла первая. Это была просторная спальня с наклонным потолком, повторяющим форму крыши, и полированным деревянным полом, устланным небольшими ковриками ручной работы. Яркие, они островками лежали на темных досках. Старинная кровать с вышитым пологом выглядела огромной. Высокий комод и большой платяной шкаф стояли у той же стены, что и кровать, и занимали остаток места возле нее. Два высоких узких окна открывали вид на – что же еще! – тростниковое поле. Между окнами стоял небольшой письменный стол. На маленький комод возле кровати кто-то поставил вазу с прекраснейшими орхидеями.

– Их вырастила твоя бабушка, – сказала Лея Вермеер. – Они были ее хобби. Даже не знаю, что с ними будет теперь, когда ее не стало.

– Может быть, Гейни ими займется…

– Гейни? – Лея рассмеялась. – Орхидеи – последняя на свете вещь, о которой Гейни станет думать. – Она задержалась в дверях: – Но, может быть, ты…

– Я, наверное, скоро уеду из «Салема», – вздохнула Кэролайн.

– Твоя бабушка хотела, чтобы ты осталась здесь. Она на это надеялась.

Лея еще задержалась в дверях, и Кэролайн вдруг обратила внимание на портретную галерею вдоль лестницы, по которой они только что прошли. С полотен на девушку смотрели суровые мужчины и неулыбчивые женщины, и всех их объединяло одно: выражение целеустремленности на лице. Глядя на них, становилось понятно, что в жизни для этих людей важен был только «Салем» и ради него они могли сделать все на свете.

– Может быть, Гейни женится и за орхидеями будет ухаживать его супруга? – Кэролайн нашла, как ей казалось, наилучшее решение проблемы.

– Вот это будет номер! – загадочно ответила Лея. – Гейни вообще не похож на человека, который когда-либо женится. Хотя, может, он изменится, когда вступит во владение «Салемом»… Но хватит сплетничать, – спохватилась она. – Ты же должна привести себя в порядок. Как закончишь, спускайся вниз, будем пить чай. Я думаю, юрист захочет вернуться в Дурбан до заката.

Кэролайн переоделась и спустилась в холл. Там собралось около дюжины человек, и все они с любопытством уставились на нее. Кэролайн догадалась, что это собрание состояло в основном из старших слуг в «Салеме». Рядом с Леей стоял высокий, тощий господин, который мог быть только ее братом.

Лея представила его:

Это Иоганн. У нас ферма в Ледисмит. Когда ты здесь хорошенько обоснуешься, обязательно приезжай к нам.

Кэролайн поздоровалась с Иоганном за руку. Это был сутулый лысеющий человек с рассеянным лицом и добрым взглядом. Его тонкие мягкие волосы венцом росли вокруг лысины, а кости выпирали даже сквозь пиджак.

Я могу не остаться на такой срок, чтобы приехать к вам в гости, – с искренним сожалением в голосе сказала Кэролайн.

Как это – «могу не остаться»? – вмешался подошедший Гейни. Он обнял ее за плечи. – Нет никакой спешки с отъездом, милая. Ты всегда желанная гостья в этом доме.

Лея покосилась на Гейни, разливая чай за большим восьмиугольным столом в центре холла.

Ты как всегда щедр, Гейни, – сухо заметила она, обращаясь к серебряному заварочному чайнику. – В «Салеме», похоже, не скоро что-либо изменится.

Не изменится? – Гейни, похоже, искренне удивился. – Конечно, изменится! Время же не стоит на месте, Лея. И мы должны идти в ногу с ним – ты же знаешь, что в некоторых вещах «Салем» отстал от мира не меньше чем на полстолетия.

Порядки в «Салеме» были такими, какими хотела их видеть твоя бабушка, – мягко напомнила ему Лея.

У дальней стены холла столпились банту. Все они были в траурных одеждах в знак памяти по своей хозяйке. Они будут носить их в течение месяца – в знак уважения к ней, уважения детей к матери. На них не было традиционных ярких юбок, замысловатых головных уборов, блестящих цепочек искусного плетения. Банту выглядели так, будто им не терпелось поскорее уйти. Они ждали, когда юрист из Дурбана зачитает завещание покойной. Юриста звали Чарльз Мэндерс, и он, в свою очередь, не мог дождаться, когда с чаем будет покончено, – ему не терпелось исполнить свои обязанности.

Давайте начнем. Это не займет много времени. Я рад, что вы все наконец собрались. – Мэндерс бросил быстрый взгляд на Кэролайн. – Так как вы упомянуты в завещании миссис Вермеер, я счел необходимым отложить оглашение до вашего приезда, мисс Нортон.

«Столько людей из-за меня задержалось! – уныло подумала Кэролайн. – Неужели они не могли зачитать завещание без меня?» Бабушка, наверное, оставила ей что-нибудь на память – эту безделицу легко мог передать ей Гейни, чтобы не тратить драгоценное время мистера Мэндерса.

Юрист начал с посмертных даров слугам – небольших денежных сумм и ценных вещей. Подарки вызывали слезы благодарности у женщин; мужчины принимали их молча. Теплая волна доброй памяти по покойной окутала холл, хотя по слугам было заметно, что они беспокоятся: что же будет с ними при новых хозяевах? Их выразительные черные глаза снова и снова обращались к Гейни, словно ожидая от него какого-нибудь знака.

Кэролайн заметила, что Гейни пребывает в приподнятом настроении. Он уютно расположился в бабушкином кресле: красивые руки лежат на подлокотниках, ноги вытянуты и скрещены – настоящий хозяин ситуации, которую он, несомненно, много раз проигрывал в своем воображении.

Моей внучке, Кэролайн Анджеле Нортон, я завещаю мою мебель и драгоценности, за исключением сапфиров, которые я отдаю Лее Вермеер, двоюродной сестре моего покойного мужа, который любил меня и заботился обо мне в течение многих лет.

Кэролайн взглянула на Лею, которая сидела напротив нее в дальнем конце холла – удивленная и растроганная. В этот момент Кэролайн не заботило, что бабушка завещала ей самой, хотя ее и порадовало, что она тоже упомянута в посмертной воле. Пожилая леди, которую Кэролайн никогда не знала, была более чем щедра к ней.

Кэролайн посмотрела на Гейни, сидящего в кресле у камина. Его лицо не выражало ничего.

Также вышеупомянутой Кэролайн Анджеле Нортон я завещаю половину всей моей собственности, известной как имение «Салем». Вторую половину имения я завещаю ее двоюродному брату, Генриху Альберту Вермееру. Вышеупомянутое имение должно находиться в их совместном владении и управляться должно также совместно…

Голос юриста утонул в хаосе мыслей, завертевшихся в голове Кэролайн. Наверное, это ошибка! «Салем» должен был полностью перейти к Гейни… Что-то здесь не так! Она смотрела, как Гейни начал медленно подниматься с кресла, затем упал обратно. На его губах застыла неестественная улыбка.

Какой поворот сюжета, – тихо прошептала Лея. – Я рада за тебя, Кэролайн, но Гейни это вряд ли понравится. Он ждал долгие годы, чтобы стать полноправным хозяином «Салема». Иногда ему было очень нелегко ладить с бабушкой, но он терпел: у него была цель.

Юрист посмотрел в их сторону, и Лея замолчала. До конца завещания было еще далеко, но Кэролайн уже не слушала. С неба на ее голову упала половина «Салема», и, хочет она того или нет, ей придется принять на себя ответственность.

Слуги начали расходиться из холла и возвращаться к своим обязанностям. Гейни подошел к Кэролайн.

Думаю, мы можем называть друг друга партнерами.

Это же несправедливо по отношению к тебе. – Кэролайн очень трудно было находить нужные слова. – Должен же быть какой-то способ изменить завещание?

Ты же слышала, что сказал юрист. – Гейни пытался справиться с разочарованием. Получалось не очень хорошо. – Наша глубокоуважаемая бабушка все сделала по-своему – на века. – Его красивый рот изогнулся; в улыбке была некоторая доля презрения. – Ты знаешь, она любила власть и показывает ее даже после смерти. Единственный возможный способ избавиться от «Салема» – это если один из нас продаст свою половину другому. Бабушка сделала так, что «Салем» будет принадлежать Вермеерам хотя бы еще одно поколение.

Но, я же не Вермеер! – запротестовала Кэролайн.

Зато твоя мать – Вермеер. А в тебе – ее кровь.

Это все так… неожиданно.

Гейни засмеялся, смех звучал искренне, несмотря на выражение лица:

Не расстраивайся, дорогая. Ты всегда можешь выйти за меня замуж.

Гейни, давай не будем шутить на эту тему, – в смятении попросила Кэролайн. – Я чувствую себя так, будто в чем-то тебя обманула.

Ни в коем случае, только не ты! Я знаю, что ты была бы вполне удовлетворена мебелью и драгоценностями. Бриллианты у бабушки просто великолепны. Лее достались сапфиры как компенсация за долгий путь из Ледисмит. Они были ее заветной мечтой.

Гейни говорил язвительно, даже злобно – видно было, что он сильно переживает из-за потери половины имения. Кэролайн почувствовала, как нужен ей чей-нибудь совет, и мысли ее – странное дело! – обратились к Дарвэлу Преториусу.

Глава 3

Когда юрист уехал в Дурбан, а банту разбрелись по своим домам, оживленно обсуждая недавно обретенные богатства, Иоганн Вермеер заявил, что должен немедленно вернуться в Ледисмит.

И куда ты на этот раз? – спросила его сестра. – Опять в какие-нибудь пещеры? Искать следы питекантропов?

Что-то вроде того, – расплывчато ответил он. – Меня некоторое время не будет, так что почему бы тебе не остаться ненадолго в «Салеме», раз уж ты все равно здесь?

Лея посмотрела на Гейни.

Почему бы и нет? – сказал он. – Кэролайн будет рада.

Мальчик-слуга начал убирать со стола чайную посуду. Он с видимой неловкостью прошмыгнул мимо пустующего кресла бабушки.

Им нужно время, чтобы приспособиться к новой хозяйке, – заметила Лея, когда они с Кэролайн вышли на веранду. – Во многом они как дети, и тебе нужно заслужить их преданность. Ты должна быть строгой, но справедливой. Если показать им, что тебе все равно, как идут дела в доме, все развалится. Надеюсь, Гейни будет вести себя правильно в этом отношении, – добавила она с плохо скрытым беспокойством.

Ты хочешь сказать, что Гейни не заботит судьба «Салема»? – удивилась Кэролайн.

Лея поколебалась.

Я считаю, что он продал бы «Салем» не задумываясь, если бы завещание твоей бабушки не сделало это противозаконным, – наконец сказала она.

Но, это же невозможно! – запротестовала Кэролайн. – Ведь он же Вермеер, и это его вотчина. Он должен любить свою землю!

Если у него и есть какие-то чувства к этой земле, я их никогда не замечала. Я не спорю, Гейни у нас очень обаятельный – просто душка. Но если ему что-нибудь нужно, он не поступится ничем и никем ради достижения своей цели. Запомни это.

У Гейни нет передо мной никаких обязательств. И в конце концов, ему не за что меня любить – похоже, я встала у него на пути.

Ты бы хотела сейчас продать «Салем»? – Лея смотрела на Кэролайн не отводя взгляда.

Я не знаю… То есть я не думала об этом. Но было бы жаль расстаться с «Салемом».

Да, конечно, – пробормотала Лея. – Тебе просто не хватило времени.

Чтобы полюбить «Салем»?

Лея кивнула.

Как мне жаль, что ты не встретилась с бабушкой, – сказала она.

Мне тоже. Очень жаль, Лея, – призналась Кэролайн. – Когда Гейни сообщил мне о ее смерти, я почувствовала себя обманутой. Как будто меня несправедливо лишили чего-то. Как ты думаешь, он чувствовал то же, что и я?

Лея пожала плечами:

Я не могу расписываться за Гейни… При должном отношении к делу он в состоянии управлять «Салемом». Может быть, на это и рассчитывала бабушка – может быть, она хотела видеть вас с Гейни в тесном союзе? В браке, например.

Под пристальным взглядом Леи Кэролайн вспыхнула.

Лея, он же меня даже толком не знает! Все это какой-то абсурд! Люди не женятся только в угоду семье и ее традициям. Не в наше время!

Да, не женятся, – подтвердила Лея без особого убеждения.

К ним присоединился Гейни. Он был обаятелен – как же иначе, ведь он всегда обаятелен! Когда время подошло к обеду, они отправились в просторную столовую, обставленную прекрасной антикварной мебелью и украшенную картинами. Гейни посадил Кэролайн во главе стола.

О лучшей хозяйке и мечтать нельзя, – галантно заявил он. – Правда, Иоганн?

Да, да. – Рассеянный человек посмотрел на Кэролайн близорукими глазами. – Прелестно. Просто прелестно!

После обеда Иоганн поднялся к себе. Лея последовала за ним.

Голову даю на отсечение, он еще не собрал вещи, а ведь собирается выехать завтра рано утром, – вздохнула она. – Беда с этими учеными.

Останься, Кэрол, – попросил Гейни. – Еще рано. Мы можем выпить кофе на веранде, если не оглохнем от кваканья лягушек.

Они вышли на веранду. Гейни стоял и смотрел, как Кэролайн разливает кофе.

Я знаю парня, который обеими руками вцепился бы в «Салем», если бы мы могли его продать, – сказал он. – Дарвэл Преториус.

Это имя вонзилось в мозг Кэролайн, точно игла.

Даже если бы мы могли продать имение, я все равно не стала бы этого делать. – Гейни подошел ближе, и Кэролайн почувствовала себя неуютно. – Теперь я знаю, Гейни. «Салем» для нас не должен быть просто недвижимостью. Вермееры владели им при жизни трех поколений. Мы – четвертое. Почему бы не заняться плантацией, почему бы не заставить имение приносить прибыль?

Слова настоящего Вермеера, – презрительно процедил Гейни. – Бабушка могла бы гордиться, если бы слышала тебя сейчас. Кэролайн, дорогая, пойми: плантации приносят прибыль не только потому, что над ними ярко светит солнце.

Я готова трудиться в «Салеме».

Правда? Но «вот в чем вопрос», как сказал наш друг Гамлет. Ты действительно хочешь мозолить свои прекрасные пальчики работой или, что гораздо разумнее, предпочитаешь наслаждаться жизнью, пока можешь?

Я не считаю, что работать для того, чтобы обеспечивать себя, – такое уж наказание.

А я считаю. – Некоторое время на веранде царила тишина, нарушаемая лишь стрекотом сверчков и кваканьем лягушек у пруда. – Если бы что-нибудь можно было изменить, я бы давно жил, как многие здешние плантаторы. У меня были бы лошади и машины. Ты видела «Йондер-Хилл». Вот как я хотел бы жить!

Кэролайн сделала глоток кофе.

Неужели ты думаешь, что Дарвэл Преториус ничего не делает в «Йондер-Хилл»? – холодно спросила она.

Ты меня не понимаешь. – Гейни был вне себя от раздражения. – «Йондер-Хилл» достался Вэлу на тарелочке.

И снова Кэролайн ощутила чувство зависти, исходящее от Гейни. В этот раз оно было сильнее, и ей предстояла неблагодарная работа: оправдывать Дарвэла Преториуса.

Большая часть того, что у тебя теперь есть, тоже досталась тебе на тарелочке, – напомнила она кузену. – В чем дело, Гейни? Ты хочешь покинуть «Салем»?

Нет, если он сможет приносить прибыль, – осторожно ответил он.

Тогда, может, попытаемся привести имение в порядок?

Гейни выглядел почти смущенным.

У тебя на все найдется ответ, – вздохнул он и поцеловал Кэролайн в щеку.

На следующее утро Иоганн Вермеер уехал в Ледисмит.

Не успела красноватая пыль улечься на дорогу, как ей снова пришлось взметнуться под колесами автомобиля. Гейни, отдыхавший на веранде со стаканом прохладительного напитка, живо вскочил со стула.

Это Вэл Преториус! – воскликнул он. В его голосе было на удивление мало яда. – Наверное, он приехал по поводу пони для Джил.

Гейни встретил соседа у конюшни. Кэролайн видела, как они свернули за угол строения, и вскоре услышала, что между ними разгорелся спор. Неожиданно она почувствовала нелепый страх: однажды Дарвэл уже ссорился, и это закончилось трагически. Загадка Эмералд де Йегер началась с обычного спора… Еще не понимая, зачем она это делает, Кэролайн быстро спустилась с веранды в сад и торопливо зашагала к конюшне.

Ворота одного из денников были распахнуты, и Гейни демонстрировал Дарвэлу пони-переростка.

Даже обладая более чем скудными знаниями о лошадях, Кэролайн видела, что пони опасен. Он шел неровным шагом, неохотно следуя за Гейни. Повод, за который Гейни приходилось тянуть, чтобы направить пони по широкой дуге, злил его: он прижал уши, что у лошади всегда является признаком неспокойного нрава.

Он слишком велик, – это было окончательное решение Дарвэла, – и слишком дорог. Неоправданно дорог. Он нервный. Джил еще не готова ездить на таких лошадях.

Чепуха! – воскликнул Гейни. – В возрасте Джил у Эмералд уже был отличный жеребец, и она здорово умела с ним обращаться.

Выражение лица Дарвэла изменилось, загорелая кожа начала приобретать серый оттенок.

То была Эмералд. Она не имеет никакого отношения к Джил. Это два разных человека.

Ты уверен в этом, Вэл? – Гейни засмеялся. – На мой взгляд, они обе слеплены из одного теста!

Дарвэл схватил его за грудки:

Ты знаешь, я мог бы заколотить твои слова тебе обратно в глотку! – Тут он увидел Кэролайн и отпустил Гейни – тот выглядел как крыса, потрепанная терьером.

Из дома выбежала Лея, и они – все четверо – молча глядели друг на друга. Первым заговорил Гейни:

Вэл передумал насчет пони. Он уже не хочет его покупать.

Дарвэл, который явно не знал, много ли успела увидеть и услышать Кэролайн, смущенно развел руками:

Прошу меня извинить, у меня еще есть дела. Я должен ехать.

Останься, выпей чашечку кофе, – предложила Лея, как будто ничего не случилось.

Нет, спасибо. – Гнев Дарвэла еще не улегся. – Почему ты не заезжаешь в «Йондер-Хилл», Лея? Мы были бы рады тебя видеть в любое время. Мой бассейн всегда в твоем распоряжении – я знаю, ты любишь поплавать.

Очень мило с твоей стороны, Вэл. Не премину воспользоваться приглашением. На мой взгляд, здесь в марте ужасно жарко.

Преториус улыбнулся – в первый раз с тех пор, как приехал:

Тогда до встречи! – В сторону Кэролайн он едва посмотрел, избегая ее обеспокоенного взгляда.

Машина скрылась за поворотом, и девушка пошла помогать Лее готовить кофе.

Джил будет разочарована, – сказала Кэролайн, когда они вернулись на веранду. – Ей очень хотелось новую лошадь.

Вэл достанет ей подходящего пони, – фыркнул Гейни. – Он в состоянии заплатить любую цену за то, что ему нужно.

Мне тоже показалось, что пони… недостаточно безопасен. – Кэролайн почувствовала, что гроза может легко разразиться снова: кузен начал нервно мерить шагами веранду. – Я имею в виду, у него, наверное, неспокойный нрав.

Что толку в лошади, если в ней нет капельки огня? – засмеялся Гейни. – Как и в женщине. И Вэлу не мешало бы это знать, черт побери!

Он был женат? – вырвалось у Кэролайн.

Гейни легкомысленно обнял ее за плечи:

Дорогая, восхитительная, любопытная Кэрол. У мистера Преториуса никогда не было и нет миссис Преториус – тебе это хотелось знать? Ты можешь представить себе женщину, подходящую на роль хозяйки «Йондер-Хилл» и супруги Дарвэла? Нет, Кэролайн, «Йондер-Хилл» принадлежит ему, и только ему. Он установил там авторитарный режим еще до того, как имение перешло к нему по завещанию, которое никто не осмелился оспорить.

Внезапно Кэролайн поняла, что не хочет больше ничего слышать о Дарвэле Преториусе, но все же не сдержалась и спросила:

А как в «Йондер-Хилл» появилась Джил?

Действительно – как? – Гейни улыбнулся. – Это «дочка друга», и я не смог узнать о ней ничего, кроме этого. Дарвэл привез ее в «Йондер-Хилл», когда ей было три с небольшим, почти сразу после смерти старого де Йегера, и нанял няню. Недавно он отдал Джил в монастырскую школу в Дурбане – в основном из-за того, что она совсем одичала в «Йондер-Хилл», превратилась в своевольного бесенка, которому никто не указ, и меньше всего – сам Дарвэл Преториус!

Она по-своему любит его, – возразила Кэролайн, – и он ее.

Гейни одним глотком допил свой кофе, внезапно вскочил и быстрым шагом пошел прочь. Лея взяла поднос с чашками.

Я бы на твоем месте не лезла в это дело, Кэролайн.

Но я уже влезла! И так завязла, что уже поздно выбираться назад.

Лея с сочувствием посмотрела на девушку:

Это точно. Но ты, на мой взгляд, достаточно разумна, чтобы не позволять эмоциям управлять тобой – в отличие от некоторых. Дарвэл в состоянии справиться с Гейни, и тебе не нужно об этом беспокоиться. По правде говоря, Дарвэл может справиться почти со всем…

Кроме собственного гнева, – медленно произнесла Кэролайн. – Он только что вышел из себя, будто Гейни сказал что-то такое, что сильно его задело. Будто совесть его нечиста.

Не верь этому, – спокойно сказала Лея. – Дарвэл никогда не лжет, даже если этим себя компрометирует.

Ты хорошо его знаешь?

Я уже долго живу в Африке и знаю мужчин такого сорта.

А как насчет Гейни?

Его испортила мать. Он был ее единственным ребенком и рос без отца. Я думаю, она была такой мягкой с сыном не в последнюю очередь потому, что бабушка была с ним суровой. Конечно, эта суровость имела перед собой цель: миссис Вермеер хотела сделать из Гейни мужчину. После того как его мать умерла, Гейни стал настоящим наказанием. Кроме всего прочего, он хотел быть жокеем! Он до сих пор без ума от лошадей, но теперь мечтает стать заводчиком, как Дарвэл Преториус. Только в «Салеме» никогда не будет конюшни скаковых лошадей, какая есть в «Йондер-Хилл». Дарвэл тренирует их на холмах недалеко от Ледисмит – вот почему я с ним так хорошо знакома.