Текст книги "Побег"

Автор книги: Джин Дюпро

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 14
Путь наружу

На следующий день была назначена последняя репетиция перед Днем песни. Все уходили с работы уже в полдень, чтобы вволю порепетировать с друзьями перед праздником. С самого утра у Лины не было ни одного клиента. Зато у нее было много свободного времени, чтобы посидеть на лавочке у диспетчерской и подумать. Опершись локтями на колени и положив подбородок на ладони, она пристально разглядывала мостовую, отшлифованную множеством ног. Она думала о мэре: вот он сидит там один в своей кладовке, набитой награбленным, обжирается персиками и спаржей, облачает свое тучное тело в новые элегантные одежды. А его запасы электрических лампочек? Она покачала головой. О чем он вообще думал? Неужели ему доставило бы удовольствие сидеть одному в ярко освещенной комнате, когда у всех остальных в Эмбере лампочки кончатся и город утонет в темноте? А когда электричество испортится окончательно, эти лампочки окажутся совершенно бесполезными. Все богатства мэра не могли спасти его – как же он этого не понимал? А может быть, он, как и Лупер, полагал, что все равно городу скоро конец, так почему бы не пожить в свое удовольствие, пока можно?

Она снова откинулась на спинку скамейки, вытянула ноги и вздохнула. Вот-вот стражи ворвутся в потайную кладовую и схватят мэра, который как раз в это время набивает себе брюхо краденым добром. А может, уже схватили. Может быть, уже сегодня придет ошеломляющая новость: мэр арестован! Арестован за ограбление граждан! Наверное, это заявление сделают в День песни, так чтобы каждый мог его услышать.

Время шло к двенадцати дня, а ни один человек так и не поручил ей доставить сообщение. Подождав еще немного, Лина решила, что с работой на этот раз можно закругляться. Она вытащила из кармана копию «Правил», которую сделала еще тогда, когда писала письмо мэру, развернула листок и начала изучать его.

Этим она и занималась, когда, незадолго до полудня, услышала шаги. Подняв глаза, она увидела Дуна. Он, должно быть, явился прямо из Труб – на одной штанине у него темнело большое мокрое пятно.

– Я везде тебя искал! – выпалил он. – Я нашел ее!

– Кого?

– Букву «Э»! Во всяком случае, это очень похоже на букву «Э». Это должна быть буква «Э», хотя, если ее специально не искать, ни за что не поймешь, что это она.

– Ты имеешь в виду камень, помеченный буквой «Э»? В Трубах?!

– Да, да, я нашел его! – Дун тяжело дышал, глаза его сияли. – Я и раньше его видел, но никак не думал, что это буква «Э». Думал, это просто какая-то загогулина в скале, похожая на букву. Там много таких скал, которые словно покрыты надписями.

– Каких скал? Где это? – спрашивала Лина, пританцовывая от волнения.

– Там, на западе, у самого конца реки. Недалеко от того места, где река исчезает в пропасти. – Он помолчал, пытаясь отдышаться. – Послушай, – продолжал он минуту спустя, – давай пойдем туда прямо сейчас?

– Прямо сейчас?

– Да, потому что сегодня репетиция. Все ушли домой, вход в туннели заперт, и внизу никого нет.

– А как же мы туда попадем, если все заперто?

Ухмыльнувшись, Дун вытянул из кармана куртки большой ключ.

– Я зашел в контору и взял на время за пасной ключ. Листер – директор Управле ния – заперся в душе и пел там во всю глотку, репетировал. Он не заметит, что ключа нет. А завтра вообще никого не будет на работе. – Он сделал нетерпеливое движение: – Так пойдем же!

Городские часы начали бить двенадцать. Лина сунула копию в карман.

– Пошли.

В Управлении трубопроводов было пустынно и тихо. В раздевалке стояли ряды резиновых ботов и покачивались на крючках плащи. Они не стали надевать их: ведь они направлялись туда, где наверняка не будет капающей сверху воды и ржавых луж под ногами.

Они спустились по длинной лестнице и вышли в главную галерею. Тропа тянулась по обрыву над грохочущей рекой, и на темной поверхности воды играли отблески фонарей.

Дун повел Лину вдоль берега реки к тому месту, где громоздились причудливые скалы, о которых он рассказывал. Изрезанные, складчатые, они напоминали лица дряхлых стариков. Чуть дальше темнел провал, в котором с ревом исчезала река.

Дун опустился на колени рядом с грудой камней и провел пальцем по изъеденной поверхности одного из них.

– Иди-ка сюда, – крикнул он. Река так ревела, что им приходилось кричать, чтобы услышать друг друга.

Лина наклонилась и всмотрелась в глубокие складки, покрывавшие камень. Сначала букву «Э» было довольно трудно распознать, потому что вокруг нее вилась целая паутина других линий. Кроме того, Лина ожидала, что это будет письменное «Э», мягкое и круглое, но буква оказалась печатной. Во всяком случае, не было никаких сомнений, что это не игра природы, а дело рук человеческих: буква была размещена точно в центре камня, а линии были прочерчены глубоко и уверенно.

– Значит, отсюда мы должны смотреть вниз на реку и искать какой-то уступ, – прокричал Дун. – Помнишь, в «Правилах» – «два с половиной метра вниз к ступ воды»?

Он лег на живот рядом с камнем, осторожно подполз вперед и высунул голову над отвесным обрывом берега. Лина со страхом смотрела на него. Локти Дуна торчали по бокам, а головы совсем не было видно. Несколько долгих мгновений он лежал неподвижно, а потом раздался его крик:

– Есть! Я вижу там что-то! – Он отполз назад и поднялся на ноги. – Теперь ты посмотри, – крикнул он Лине. – Смотри вниз на берег, точно под нами.

Лина тоже легла и осторожно подвинулась вперед, пока ее голова не повисла над обрывом. Под ней на глубине около трех метров неслась черная вода. Лина опустила голову и стала вглядываться в гладкую отвесную скалу берега, блестящую от брызг. Сначала она ничего особенного не увидела, но приглядевшись, заметила прямо под собой короткие металлические бруски, вделанные в скалу один над другим. Они были похожи на перекладины переносной лестницы. Так это же и есть лестница, осенило Лину. По этим ступенькам, похоже, можно спуститься к воде. Выглядело это чрезвычайно рискованно: железные прутья казались скользкими, а вода под ними неслась так ужасающе быстро. К тому же в полумраке невозможно было разобрать, есть там внизу какой-нибудь выступ или нет. Но буква «Э» была налицо, а эти прутья явно были предназначены для того, чтобы спуститься вниз. Это было правильное место.

– Кто полезет первым? – спросил Дун.

– Давай лучше ты, – поежилась Лина, встав на ноги и уступая ему место.

– Хорошо.

Дун снова лег на живот спиной к обрыву, осторожно свесил ноги и потихоньку начал сползать по скале, пытаясь нащупать ногой верхнюю ступеньку. Лина следила, как он шаг за шагом спускается. Через несколько минут снизу донесся его голос:

– Я спустился! Теперь ты!

Лина свесила ногу и стала нащупывать ступеньку. Потом перенесла вес своего тела на эту ногу, цепляясь внезапно окоченевшими пальцами за край обрыва, сползла еще немножко и встала на ступеньку обеими ногами. Ее сердце колотилось так сильно, что она боялась, что из-за этих ударов у нее разожмутся пальцы, вцепившиеся в скалу.

Надо было идти дальше. Она нащупала ногой следующую ступеньку, опустилась на нее. В общем, спускаться было совсем не трудно, если только не думать о реке, подстерегающей внизу и готовой поглотить тебя в любую секунду.

– Ты почти на месте! – крикнул Дун откуда-то снизу и справа. Его голос, казалось, доносился прямо из скалы. – Здесь есть выступ. Еще одна ступенька, и ты его почувствуешь.

И она действительно почувствовала, что под ногой у нее не очередная ступенька, а твердый камень. Еще секунду она стояла, не в силах заставить себя разжать пальцы. Черная вода неслась всего в нескольких сантиметрах под ней. «Не думай об этом», – приказала себе Лина. Прижавшись к стене, она сделала два шага вправо, и там оказалась прямоугольная ниша, выбитая в скале и похожая на вход в туннель или вестибюль какого-то здания. Хотя ниша была около двух с половиной метров в ширину и примерно такой же высоты, ее совершенно не было заметно с берега. Увидеть ее можно было только от самой воды, спустившись по обрыву.

Они осторожно вошли в эту нишу. Из туннеля за их спиной проникало немного света, но глубину ниши трудно было оценить.

Лина вгляделась в полумрак и вдруг остановилась.

– Здесь дверь!

– Что? – не расслышал Дун.

– Дверь! – крикнула Лина во весь голос, вне себя от счастья.

– Да! – прокричал Дун в ответ. – Я вижу ее!

В конце коридора действительно была видна широкая и очень прочная с виду дверь. Она была темно-серого цвета, испещренная зеленоватыми и коричневатыми пятнами, похожими на плесень. Лина положила на нее ладонь. Это был металл, и он был холодный. Ручка у двери тоже была металлическая, а прямо под ней зияла замочная скважина.

Лина извлекла из кармана своих штанов копию «Правил» и развернула ее. Дун заглянул ей через плечо. Прищурившись, они пытались разобрать буквы в тусклом свете, льющемся от реки.

– Вот тут написано про это место, прямо здесь, – сказал Дун, ткнув в бумагу.

3. Спускай естни пример два с половиной метра вниз ступ воды

4. Поверни иной к р дверь с лодкой. Кл маленьк стальной ласти права от зьмите юч,

отопри

Лина провела пальцем вдоль третьей строки головоломки:

– Это должно значить «Спускайтесь по лестнице примерно на два с половиной метра вниз к выступу – что-то такое – воды». Мо жет быть, «у самой воды»? Хорошо, так или иначе, это мы уже сделали. Теперь пункт чет вертый: «Повернитесь спиной к реке – что-то такое – дверь – что-то такое – с лодкой». С ка кой еще лодкой? Ладно, поехали дальше: тут явно слово «ключ». И опять этот «маленький стальной ласти»… Ты видишь там что-нибудь похожее на ластик?

Дун внимательно изучал листок.

– Пока нет. Но тут написано «справ». Да вай поищем справа от двери.

И они довольно легко нашли то, что искали. Конечно, никакого ластика тут не было, зато была маленькая стальная пластина, вмурованная в стену! Лина пробежала по ней пальцами, нащупала с одной стороны какое-то углубление, нажала – и пластина легко и бесшумно сдвинулась в сторону, словно была очень рада, что ее наконец нашли. За ней открылась маленькая ниша, а в нише на крючке висел серебряный ключ.

– «Ключ спрятан за маленькой сталь ной пластиной», – прошептала Лина и протянула к нему руку, но тут же отдернула ее.

– Можно я возьму? – робко спросила она Дуна. – Или хочешь ты?

– Давай уж ты, – сказал Дун.

И Лина сняла ключ с крючка, вставила его в замок, повернула, и замок послушно щелкнул. Она надавила на дверь, но ничего не произошло. Она надавила сильнее.

– Не поддается, – сказала она.

– Может быть, она открывается наружу? – подсказал Дун.

Лина потянула дверь на себя, но та по-прежнему не поддавалась.

– Ты должна открыться, – рассердилась Лина. – Мы же отперли тебя!

Она тянула, толкала, вертела дверную ручку, и вдруг дверь слегка сдвинулась, но не внутрь и не наружу, а в сторону.

– Ах, вот как она открывается! – восклик нула Лина.

Теперь она потянула ручку вбок, и сдвижная дверь со скрежетом скользнула в сторону, в щель в стене. За дверью была абсолютная темнота.

Лина была слегка разочарована: в глубине души она надеялась, что увидит за дверью залитую ярким светом дорогу. Или хоть что-нибудь. Но тут было совершенно темно.

– Войдем? – спросила Лина. Дун кивнул.

Внутри было сыро и душно, зато гораздо тише. Лина протянула правую руку в сторону и коснулась стены. Стена была очень гладкой. Пол тоже был ровным.

– Здесь где-то должен быть выключа тель, – сказала она и стала ощупывать стену возле двери, от пола до высоты своего роста и выше, куда могла дотянуться. Но выключа теля не было.

Дун тем временем обыскал стену слева от двери. Тоже никакого результата.

– Ничего, – пожал он плечами в тем ноте.

Очень медленно, ведя рукой по стене и ощупывая ногой пол перед каждым шагом, Дун и Лина двинулись по комнате – один налево, другая направо. Очень скоро они уперлись в боковые стены и пошли вдоль них, все дальше углубляясь во мрак. Помещение было довольно узким, а его длину невозможно было определить. Оба задавали себе один и тот же вопрос: значит, им предстоит теперь двигаться в абсолютной темноте? Интересно, сколько километров?

Вдруг Лина вскрикнула. Ее нога наткнулась на что-то твердое.

– Здесь что-то лежит на полу, – сказала она.

Она встала на колени и осторожно потрогала находку. На ощупь было похоже на какой-то металлический куб размером примерно тридцать на тридцать сантиметров.

– Я думаю, это ящик. Два ящика, – уточни ла она, продолжая шарить рукой в темноте.

Тем временем Дун, сделав еще один шаг во тьме, тоже на что-то налетел.

– У меня тут тоже что-то есть, – сказал он. – Но это не ящик. – Недоумевая, он ощупывал предмет. – Это что-то большое, и у него закругляется край.

– Послушай, эти ящики не очень большие, – сказала Лина. – Давай вынесем их на свет и рассмотрим как следует. Иди сюда, помоги мне.

Дун добрался в темноте до Лины и поднял один ящик. Лина взяла другой, и они вернулись в вестибюль и поставили ящики на землю. Ящики были сделаны из темно-зеленого металла, и у них были серые металлические ручки сверху и защелки сбоку. Защелки легко открылись. Лина и Дун подняли крышки и заглянули внутрь.

То, что они увидели, озадачило и разочаровало их. Ящик Лины был полон каких-то белых стержней длиной примерно двадцать пять сантиметров. Из каждого стержня торчал короткий кусок бечевки. В ящике Дуна обнаружилось множество маленьких коробочек, завернутых в какую-то скользкую ткань. Он открыл одну из коробочек, и оказалось, что в ней лежат коротенькие палочки с ярко-синими головками. На внутренней стороне крышек обоих ящиков были наклейки. На ящике Лины было написано «СВЕЧИ», на ящике Дуна – «СПИЧКИ». Кроме того, на крышке его ящика была прикреплена полоса какого-то грубого, рубчатого материала.

– Что значит «свечи»? – спросила Лина недоуменно.

Она взяла в руки один из белых стержней. Он был гладкий и слегка жирный на ощупь.

– А что такое «спички»? – спросил Дун. Он достал одну палочку из коробки. Синяя головка была не деревянной, а сделана из какого-то другого вещества. – Может, этим пишут? Что-то вроде карандашей? Наверное, они должны писать синим цветом.

– Какой смысл прятать здесь целый ящик крошечных синих карандашей? – спросила Лина. – Совершенно не понимаю.

Дун разглядывал маленькую палочку.

– Но я не представляю, для чего еще они могут служить, – сказал он наконец. – Попробую что-нибудь написать этой штукой.

– На чем?

Дун огляделся. Пол был слишком сырой, писать на нем было нельзя.

– Попробуй на этом, – сказала Лина и про тянула ему копию «Правил».

Он осторожно провел синим кончиком по краешку бумаги. Палочка не оставила следа. Он провел палочкой по своей руке. Никакого результата.

– Может, на этом получится? – Лина ука зала на полоску грубого белого материала на внутренней стороне крышки.

Дун с силой провел палочкой по шершавой поверхности, и внезапно синяя головка вспыхнула. Дун вскрикнул и отбросил палочку. Она упала на пол, несколько секунд ярко горела, а потом зашипела и погасла.

Они уставились друг на друга, разинув рты от изумления. Их ноздри щекотал странный острый запах.

– Она делает огонь! – сказал Дун. – И свет!

– Дай я тоже попробую, – сказала Лина. Она достала палочку из коробки и прове ла ею по грубому материалу. Палочка ярко вспыхнула, но Лине удалось удержать ее. Потом огонь обжег ей пальцы, и она выпустила спичку из рук, и та упала прямо в реку.

– Огненные палочки! – сказал Дун. – Это и есть спасение Эмбера?

– Как же они могут нас спасти?! – возразила Лина. – Они такие маленькие. И так быстро прогорают.

Она поежилась. Все почему-то все время оборачивается не так, как ей представлялось. Она повертела в руках один из белых стержней:

– Ну ладно, а эти-то штуки зачем нужны? Дун в замешательстве покачал головой.

– Может быть, это что-то вроде рукояток? Может быть, эти бечевки для того, чтобы привязать к ним огненную палочку, и тогда она не обожжет пальцы? И можно будет держать ее дольше.

– Но она все равно прогорит так же быстро, – возразила Лина.

– Да, – признал Дун. – Но мне больше ничего не приходит в голову. Давай попробуем.

С немалым трудом они обмотали бечевку на конце одного из стержней вокруг огненной палочки. Лина придерживала стержень, а Дун чиркнул палочкой и поджег ее. Они смотрели, как палочка горела ярким светом и тени танцевали по стенам вокруг них. Дерево стало черным, и перегоревшая спичка скрючилась и упала на землю. Но огонь не погас: веревочка продолжала гореть сама по себе. Они смотрели на нее, а она затрещала, подымила, а потом загорелась ровным пламенем, наполняя маленькую комнату теплым сиянием.

– Это же переносной свет! – прошептал ошеломленный Дун.

Все воодушевление Лины тут же вернулось к ней.

– А теперь, – воскликнула она, – мы мо жем вернуться в темную комнату и посмо треть, что там еще есть!

Они вернулись к двери и снова вошли внутрь. Лина несла высоко над головой горящую свечу, и в ее мерцающем сиянии они увидели какой-то большой предмет, сделанный из серебристого металла. Они медленно обошли его, внимательно рассматривая. Он был длинный и низкий и занимал почти всю комнату. С одного конца предмет был заострен, а противоположный конец был плоским. Сверху он был открыт, и поперек него тянулись две металлические полосы, похожие на лавки, а под ними лежали две длинные палки, широкие и сплющенные на одном конце. Снаружи к предмету были привязаны четыре крепких каната: по одному спереди и сзади и по одному с боков.

– Смотри, – сказала Лина, – на нем какая– то надпись.

Они нагнулись над заостренным концом, и Лина поднесла свечу поближе. На предмете большими черными печатными буквами было написано: «ЛОДКА».

– «Лодка», – прочел Дун. – Что все-таки значит это слово?

– Понятия не имею, – сказала Лина. – Ой, смотри, на этих палках тоже что-то написано: «ВЕСЛА».

Она снова вытащила из кармана копию «Правил» и сверилась с ней, держа ее рядом с пламенем.

– Погляди-ка, – сказала она:

5. лодка снащенная всем необхо

– Наверное, это значит «лодка, оснащен ная всем необходимым». Видимо, имеются в виду те ящики со свечами и спичками. Те перь дальше. – Лина провела пальцем по сле дующей строке:

6. При помо анатов спусти дку на воду. Спускайтесь вниз по

– «Анатов» – это, должно быть, «кана тов», – сказала Лина. – «При помощи кана тов спустите лодку на воду. Спускайтесь вниз по…» По чему, Дун? «Спускайтесь вниз по лестнице»?

Дун помотал головой:

– Бессмыслица. Тут нет никаких лестниц, кроме той, что ведет из Труб наверх. – Он еще раз всмотрелся в листок бумаги и вдруг охнул: – Вниз по течению! – воскликнул он. – «При помощи канатов спустите лодку на воду. Спускайтесь вниз по течению». – Он поднял глаза на Лину и медленно проговорил дрогнувшим от изумления голосом: – Лодка плавает по воде. Она для того, чтоб на ней ез дить.

Они смотрели друг на друга в мерцающем свете свечи, пытаясь осознать то, что им только что открылось. Никакой тропы, ведущей из Эмбера, не существует. Единственный путь из города пролегает по реке. Чтобы уйти из Эмбера, им предстоит плыть по воде.

ГЛАВА 15
Беги со всех ног

– Но послушай, здесь все же что-то не так, – сказал Дун. Они сидели на полу, привалившись к серебристому металлу лодки. – Если река – это единственный путь, то почему тогда эта лодка всего одна? В ней же поместятся не больше двух человек!

– Не знаю, – ответила Лина. – Но это действительно странно.

– Давай посмотрим, может быть, здесь есть еще лодки?

Они встали. Дун сходил в вестибюль, где остались ящики, и принес еще одну свечу. Они зажгли ее, и в комнате стало вдвое светлее. Они тут же заметили то, чего раньше не видели, – дверь в дальней стене комнаты. Теперь они знали, как открываются сдвижные двери: Дун взялся за рукоятку на правой стороне двери, потянул, и дверь мягко откатилась влево, и за ней тоже открылась тьма.

Они вошли. Их шаги отдавались гулким эхом: помещение было очень обширным, хотя и невысоким – они видели свод прямо у себя над головой. Свет их свечей отразился в чем-то блестящем, и когда они подошли ближе, то увидели, что комната полна серебристых лодок, точно таких же, как та, которую они нашли. Ряды за рядами уходили вдаль и терялись в темноте.

– Я думаю, здесь хватит на всех, – прошеп тал Дун.

Они немного побродили по хранилищу, но смотреть там было особо не на что. Все лодки были совершенно одинаковые. В каждой лежало два металлических ящика и два весла. В хранилище было холодно, и они чувствовали, что воздух здесь очень спертый. Огоньки их свечей дрожали и, казалось, готовы были потухнуть, так что они вернулись в первую комнату и задвинули за собой дверь.

– Мне кажется, – сказала Лина, – эта первая лодка – что-то вроде учебника. Эти надписи по могли нам понять, что есть что. Свечи. Спички. Лодка. Вот только зачем нужны эти весла?

Они снова подошли к воде, Лина задула свечу и защелкнула крышки ящиков. Дун тоже погасил свою свечу и сунул ее в карман куртки.

– Возьму с собой! – крикнул он. – Изучу ее потом получше. И несколько спичек захвачу.

Они отнесли ящики к лодке и задвинули дверь. Потом немного постояли, глядя на воду у себя под ногами и наблюдая, как ниже по течению поток проваливается в черный зев пещеры и исчезает.

– Что ж, – вздохнул Дун, – вот мы и нашли.

– Мы нашли, – откликнулась Лина как зачарованная. Она до сих пор не могла поверить в это.

– А завтра, в День песни, – сказал Дун, – мы поднимемся на ступени ратуши и расскажем о нашей находке всему городу.

Когда они поднялись из Труб, было уже почти шесть часов вечера. Они никак не думали, что пробыли внизу так долго. И отец Дуна, и миссис Мердо, наверное, волнуются: куда подевались дети? Они секунду постояли под фонарем, торопливо условились о времени, когда должны встретиться завтра, чтобы подготовить свое заявление, и разбежались по домам.

Дома отец спросил Дуна, почему он так поздно пришел, и Дун солгал, что очень затянулась репетиция. Хотя его так и подмывало крикнуть: «Мы нашли путь спасения из города! Мы спасены!» Он с трудом сдержался, он не хотел испортить грядущий миг славы. Завтра, когда отец увидит Дуна на ступенях ратуши, неожиданность и гордость за сына так потрясут его, что у него ослабнут колени, и людям, стоящим рядом с ним, придется поддержать его.

А тут еще и заявление о воровстве мэра! Его, наверное, тоже огласят завтра. Дун почти забыл об этом за треволнениями, связанными с находкой лодок. Арест мэра и спасение города, и все это разом! Это будет великолепный день! Лихорадочные мысли опять не дали Дуну уснуть почти до утра.

День песни был всеобщим выходным днем. Все магазины и конторы были закрыты. Дуну не нужно было сегодня идти на работу. Его отцу тоже совершенно незачем было спускаться в лавку, но он все равно пошел. Если он не был в магазине, не возился со своим товаром, то он абсолютно не знал, чем заняться.

Дун вяло ковырялся в своем завтраке – морковные палочки и пюре из репы – и дожидался, когда отец наконец уйдет. Надо подготовиться к плаванию. Вероятно, оно начнется только через несколько дней, ведь л юдям нужно время, чтобы собраться, прежде чем они смогут покинуть город. Но Дун был слишком возбужден, чтобы просто так сидеть и ничего не делать.

Как только отец ушел, Дун бросился в спальню и сорвал наволочку со своей подушки. Это будет дорожный мешок. Он положил в него свечу и коробок спичек, положил ключ, взятый в Управлении, и добрый моток веревки, который нашел на мусорной свалке несколько лет назад. Положил бутылку для воды и старинный складной нож, который подарил ему отец. Нож переходил в их семье из поколения в поколение, а Дун использовал его, чтобы подрезать свою челку, когда она отрастала слишком длинной и лезла в глаза. Положил кое-какую запасную одежду, на случай, если они промокнут, а также немного бумаги и карандаш, чтобы вести дневник путешествия. Впихнул в наволочку маленькое одеяло – вдруг в новом городе окажется холодно? – и запас еды: шесть морковок, пригоршню витаминных таблеток, несколько стручков гороха, пару грибов, завернутых в лист салата, две вареные свеклы и две репы. Этого должно хватить. Уж наверное, когда они доберутся до цели, люди, которые там живут, покормят их. Он завязал наволочку узлом, но тут же развязал ее снова. Он ничего не забыл?

Дун стоял посреди кухни и озирался, оглядывая беспорядочные кучи домашнего хлама. Здесь не было ничего, что ему хотелось бы унести с собой. Нет, пожалуй, одна вещь все-таки была. Он вернулся в свою комнату и вытащил из-под кровати свою будущую книгу о насекомых. Пролистал ее. Белый паук. Мотылек с зигзагообразным узором на крылышках. Пчела с желто-коричневым полосатым тельцем. Он долго вглядывался в рисунки. Какие все-таки красивые и странные существа! Крошечные волоски, миниатюрные коготки, суставчатые лапки. Не взять ли эти рисунки с собой? Может быть, там, куда они отправляются, не водятся такие животные и он никогда больше не увидит ничего подобного?

Но нет, это придется оставить – в багаже не должно быть ничего лишнего. Дун снова сунул дневник под кровать и вместо него вытащил коробку, в которой жила гусеница. Он откинул шарф, чтобы взглянуть на свою пленницу. Несколько дней назад гусеница проделала любопытную вещь: соткала из тонких нитей оболочку и завернулась в нее.

С тех пор она неподвижно висела на листе капусты. Дун внимательно наблюдал за ней. Либо она умерла, либо с ней происходят изменения, о которых он читал в одной книге в библиотеке, но в которые не мог до конца поверить: ползучее существо якобы должно было превратиться в летучее. Правда, до сих пор укутанная в кокон гусеница не подавала признаков жизни.

Но теперь Дун заметил какое-то движение. Оболочка, похожая по форме на большую витаминную таблетку, слегка изгибалась из стороны в сторону, затем успокаивалась, а потом снова начинала корчиться. Что-то толкалось в нее изнутри, и вот оболочка вдруг прорвалась, и в отверстии появилась темная пушистая головка. Дун следил затаив дыхание. За головкой показались тонкие, как волоски, лапки, энергично царапавшие и дергавшие покров. Через несколько минут из кокона выбралось какое-то существо. «Эвакуация», – подумал Дун и улыбнулся.

У существа были крылышки. Сначала они были прижаты к тельцу, но скоро распахнулись, и Дун увидел, в кого превратилась его зеленая гусеница: на листе капусты сидела бабочка со светло-коричневыми крылышками. Дун отнес коробку на подоконник, открыл окно и высунул руку с коробкой наружу. Бабочка пошевелила своими пушистыми усиками и проползла немного вперед по листу. Несколько минут она оставалась на месте, только крылышки ее слегка трепетали, а потом вспорхнула и стала подниматься все выше и выше, пока не превратилась в бледное пятнышко на фоне черного неба.

Дун следил за ней, пока бабочка не исчезла из виду. Он понимал, что стал свидетелем чуда. Что за волшебная сила превратила гусеницу в бабочку? Даже создателям это, наверное, было бы не под силу, подумал он. По сравнению с этим волшебством электричество, которое поддерживало жизнь Эмбера, казалось ничтожным, да к тому же оно грозило в любой момент иссякнуть.

Несколько минут он стоял у окна, глядя на площадь и соображая, что еще может пригодиться в путешествии. Может быть, захватить пригоршню гвоздей? Или моток проволоки? Брать ли деньги? Может, кусок мыла?

Потом он усмехнулся и хлопнул себя по лбу. Он все время забывал, что весь город отправится в плавание вместе с ним. Если ему понадобится что-то, кто-нибудь с ним наверняка поделится.

Так что он снова завязал в узел верхушку наволочки и уже собирался закрыть окно, как вдруг увидел, что к дому подходят трое крупных мужчин в красно-коричневой униформе стражей. Они остановились, осмотрелись по сторонам, а затем один из них обратился к старой горбунье Намми Проггс, стоявшей у дверей мелочной лавки. Здоровенный страж навис над ней, а она вывернула шею вбок и исподлобья взглянула на него.

Дун ясно услышал голос стража:

– Мы разыскиваем парня по фамилии Харроу.

– А что он натворил? – спросила Намми.

– Распространение порочащих слухов, – ответил страж. – Не знаете, где он может быть?

Намми на секунду замялась, а потом сказала:

– Отправился на мусорную свалку бук вально минуту назад.

Страж кивнул и сделал знак своим товарищам. Все трое быстро ушли.

Распространение порочащих слухов? Дун был так потрясен, что на минуту просто окаменел. Что они имеют в виду? Это наверняка связано с визитом Лины и Дуна в ратушу, с тем, что они рассказали охраннику. Но почему стражи называют это «порочащими слухами»? Это же чистая правда! Дун не понимал, что происходит.

«Спасибо, Намми Проггс, вы выручили меня». Старуха, должно быть, догадалась, что ему не приходится ждать от стражей ничего хорошего. Она спасла его, по крайней мере на какое-то время.

Дун усилием воли заставил себя успокоиться и хорошенько подумать. Почему стражи решили, что они лгут? Видимо, они так и не побывали в тайнике в туннеле номер триста пятьдесят один. Иначе они бы знали, что Дун и Лина говорят правду.

А может быть, стражи – по крайней мере, некоторые из них – и так уже знали, чем занимается мэр?! Они знали, но хотели, чтобы это осталось в тайне! А почему? Ответ мог быть только один: стражам тоже доставались вещи, украденные из хранилищ.

В одну секунду страх, который он испытал, увидев стражей, сменился яростью. Знакомая горячая волна поднялась в нем, и Дун с трудом удержался от искушения зачерпнуть из отцовских ящиков пригоршню гвоздей или черепков и изо всех сил швырнуть в стену. И тут он вдруг сообразил: если стражи приходили за ним, они же придут и за Линой!

Он должен ее предупредить. Дун слетел вниз по лестнице, и ярость превратилась в силу, мощно толкавшую его вперед. Как стрела он понесся на Квиллиум-сквер.

У Лины до сих пор в ушах отдавался рев реки. Низкий мощный рокот слышался в ее душе, и она ощущала в себе ответный отклик: в ней самой жила теперь частица этой мощи. Скоро она поплывет по реке – хотя она до сих пор не могла себе представить, как это будет, – и река унесет ее в сияющий город, о котором она грезила. А может быть, и утопит. Когда-то она представляла себе путь из города в виде гладкой, пологой тропинки, но теперь эти мечты казались ей совершенно детскими. Разве путь в новый мир может быть таким легким? Она ужасно боялась плыть по воде, но одновременно страстно желала этого. Она была готова к эвакуации.

В этот вечер Лина лежала на большой ухабистой постели в красивой зелено-голубой комнате, и Поппи свернулась у нее под боком. Лина чувствовала себя здесь в полной безопасности. Миссис Мердо зашла к ним, перед тем как погасили свет, подоткнула ей одеяло, а потом присела на кровать и спела Поппи на сон грядущий смешную старинную песенку про каких-то двух веселых гусей.