Текст книги "Новый гость из созвездия Лиры (ЛП)"
Автор книги: Джин Брюэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
Я отказался комментировать.
«Все говорят на одном языке?»
«Некоторые существа вообще не общаются в том смысле, который ты подразумеваешь. Но те, что умеют говорить – используют единый язык. На ЗЕМЛЕ у одних только людей более сотни различных языков. Как будто никто ни с кем особенно не желает разговаривать».
«Продолжай».
«Таким образом мы рано узнали, что полезно принимать в пищу и где её искать, для чего существуют ЗВЕЗДЫ и ГАЛАКТИКИ, откуда берутся дети, и про всё остальное, что имеет значение. И конечно мы научились делиться друг с другом всем. Мы не приучены брать всё, чего захотим, у тех, кто слабее, как некоторые существа, которым я бы плюнула в морду».
«Давай сфокусируемся на…»
«Да, не думаю, что ты хочешь развивать эту тему. В любом случае, на КА-ПЭКС всё иначе. Как я уже начала говорить перед тем, как ты грубо меня перебил, в детстве мы проводим много времени, вместе или поодиночке, просто сидя на полях и рассматривая горизонт, горы, небо и всё, что происходит вокруг – всё в совокупности[50]. Как всё это взаимосвязано и как малейшая случайность может нарушить баланс и привести к разрушениям. Мы усваиваем это в очень раннем возрасте. И когда становится темно (это случается редко, так как рядом два солнца), почти все на ПЛАНЕТЕ ложатся на землю и созерцают небо. Пожалуй, небо – это самое прекрасное, что есть на КА-ПЭКС. Большинство существ в твоём МИРЕ, напротив, даже не видят небо в его подлинной красоте, поскольку ваши города напичканы уличными фонарями и неоновыми вывесками. Не так уж и важны эти вывески: всё равно редко кто из вас смотрит наверх. Ты вообще замечал, док, что твоих соседей по ПЛАНЕТЕ мало что интересует? Кроме самих себя, конечно. Но это не их вина: их так научили. В любом случае, мы на КА-ПЭКС от неба глаз оторвать не можем. Думаю, именно по этой причине мы с ранних лет путешествуем по ГАЛАКТИКЕ – это очень естественная часть нашего существования».
Она сделала паузу, чтобы передохнуть.
«Даже не знаю, что более привлекательно для КАПЭКСианских детей: небо или секс».
Ну наконец-то, подумал я. Теперь кое-что проясняется.
«Ваши дети интересуются сексом? Когда наступает половое созревание?»
«С са́мого рождения».
«С рождения?! Боже правый! И вы помните, как это случается, да?»
«Конечно».
«Ты помнишь свой первый половой акт?»
«Я вообще всё помню».
«Без ошибок и пробелов? Без помощи кролодона (устройство для восстановления памяти – прим. автора)?»
«Неа. Никогда в нём не нуждалась».
«С кем был твой первый сексуальный опыт?»
«С маленьким мальчиком, которого я знала».
«Знала? А теперь не знаешь?»
«Видела пару раз. Но он давно не мальчик».
«И ты вспоминаешь его с теплотой?»
«Да нет. Это просто была короткая встреча. Никаких ваших „любовных делишек“. У нас на КА-ПЭКС нет мыльных опер».
«Так ты помнишь все свои половые акты?»
«Не до мельчайших деталей, но да, помню все. А ты?»
«Нет».
«Жаль».
«И ничего плохого с тобой в детстве не случалось? Неприятного? Страшного?»
«В сексуальном плане?»
«В любом».
«Да нет. Разве что мать оставила меня почти сразу как я перестала нуждаться в грудном молоке».
«Сколько тебе было лет?»
«Примерно один год, если использовать земные значения. У матери просто было шило в одном месте, как у вас принято говорить».
«И ты больше никогда её не видела?»
«Нет».
Она на мгновение перестала жевать и посмотрела в сторону. Наверное, вспоминала хорошие времена, которые провела с матерью, пока та не ушла.
«А в более поздние годы? Что-нибудь травматичное, необычное случалось?»
Она снова повернулась ко мне.
«Ничего такого. Несколько инопланетных приключений, о которых не станешь даже писать домой».
«Только секс и ещё больше секса, да?»
«Всякий раз, когда есть возможность».
Интересная, даже немного неприятная мысль пришла мне в голову.
«Флед, ты ведь не трахалась со всеми другими видами на КА-ПЭКС?»
«Со всеми, кроме пауков и червей. И если геномы не совпадали, то никаких проблем с появлением детей не возникало. Без шуток. Ты когда-нибудь изучал биологию, джино?»
«Только не КАПЭКСианскую биологию» – ответил я с некоторым волнением.
«Ну, она во многом схожа с земной. И с биологией других ПЛАНЕТ, которые я посещала. Конечно, ботинок должен подходить по размеру, чтобы получилось его надеть…[51]»
«Ботинок… а, понял, о чём ты. Ну хорошо. Тогда скажи мне, ты испытывала боль во время секса?»
«Ты шутишь? Я что, похожа на мазохиста?»
«Почему тогда дремеры испытывают боль?»
«Понятия не имею, тренер. Почему ты не спросил об этом прота?»
И действительно, этого я у прота не спрашивал. Я часто корил себя за это упущение.
«Сколько всего у тебя было партнёров? Любого вида».
Она почесала затылок.
«Давай посмотрим… Окер, рабо и…»
«Не нужно по именам, просто…»
«О, не знаю даже. Может, десять тысяч».
«А с представителями твоего вида? Кроме шуток».
«Кто знает? Быть может несколько тысяч».
«Боже милостивый! И сколько у тебя… детей?»
«Ни одного».
«Ни одного?»
«Ты опять притворяешься глухим, джин. Объясни как психиатр, почему ты это делаешь?»
Я решил проигнорировать это замечание.
«Хочешь сказать, ты используешь противозачаточные средства или контрацептивы?»
Она усмехнулась, удивившись моему невежеству.
«Нет, напротив. На КА-ПЭКС для оплодотворения ты должен добавить некое вещество, чтобы стимулировать слияние спермы и яйцеклетки. Если вещества нет, то у секса нет никаких последствий».
«Как удобно. И что за магическое зелье нужно для зарождения жизни?»
«Это не „зелье“, а фрукт».
«Какой?»
«Сахарные сливы».
«И ты никогда не ела сахарных слив?»
«Один или два раза. Вкусные! Но тогда я воздерживалась от секса с орфами».
«Это означает, что ты не хотела заводить детей?»
«Почти никто на КА-ПЭКС не хочет заводить детей, босс. Но если этого не делать, то на ПЛАНЕТЕ будет слишком много взрослых. Это кажется глупым, не так ли? Для всех, кроме землян».
«Сколько тебе лет, флед?»
«Двадцать три – в пересчёте на земные годы».
«Значит, с момента рождения у тебя было бесконечное число половых актов с разными видами существ, верно?»
«Почти. А откуда этот внезапный похотливый интерес?»
Я сделал паузу, прежде чем спросить, не уверенный в том, что хочу услышать ответ.
«У тебя был секс с кем-то из земных существ?»
«Конечно».
Я не мог не спросить.
«И с людьми в том числе?»
«Да, с несколькими».
Я снова сделал паузу, прежде чем задать вопрос.
«А с пациентами?»
«С двумя или тремя».
«Ради всего святого, флед! У нас в институте есть правило: никакого секса с пациентами!!!»
«Ааа, правила! Правила! Когда же вы, люди, расслабитесь?»
«Проклятие! С кем конкретно?»
«Я не рассказываю, с кем трахаюсь. Ты должен сам спросить у них».
«Спасибо большое».
«Да не за что».
«А… ты ела сахарные сливы в этот период?»
«Не беспокойтесь, дорогой сэр. Я не брала с собой йорты»[52].
«Рад это слышать. Ну хорошо. У меня осталась ещё пара вопросов».
«Ох уж эти бесконечные вопросы. Прот меня предупреждал».
«Да забудь о проте. Сейчас меня интересуешь ты. Ты, кажется, говорила, что у тебя было прекрасное детство на КА-ПЭКС, полное секса и созерцания неба. Я хочу ещё раз задать вопрос: возникали ли в этот период какие-то серьёзные проблемы?»
«Типа купания незнакомца в полом бревне с опавшими листьями?[53]»
«И другие происшествия, которые кажутся тебе необъяснимыми».
«Я таких не помню. А у меня очень хорошая память».
«Несмотря на это я хотел бы загипнотизировать тебя при следующей встрече. Ты не против? Ты знаешь, как работает гипноз?»
«Ни я не знаю, ни ты. Но к чему это шарлатанство? Что ты хочешь найти?»
«Если бы знал, то не искал бы – верно? Просто хочу убедиться, что ты не забыла ничего важного».
«Почему я должна забыть что-то важное?»
«Надеюсь, именно на этот вопрос и поможет ответить гипноз».
«Ну ладно. Я поиграю в твою глупую игру».
Внезапно её голова опустилась и, кажется, она уснула.
Я невольно усмехнулся.
«Окей, флед. Можешь просыпаться. Мы проведём сеанс в пятницу. Ты будешь на месте?»
Она медленно открыла глаза.
«Уже… мы закончили?»
«Да, за исключением ещё пары вещей. Скажи, ты будешь здесь в пятницу? Или планируешь путешествие в Конго или куда-то ещё?»
Она взяла ещё один стебель брокколи и оторвала головку.
«Дай-ка сверюсь с календарём».
Она подошла к календарю на столе Гольфарб и сделала вид, что внимательно его изучает.
«В пятницу утром я свободна».
Она положила календарь на место.
«До этого времени не отправишься путешествовать?»
«Разве я так сказала?»
«Не совсем».
«В таком случае, выполнены ли мои обязательства на сегодня?»
«Ещё нет. Тебя может заинтересовать, что правительство США не одобряет твоих планов забрать сто тысяч человек на другую планету, особенно если среди них будут американцы».
«Даже не сомневалась. Это ж какая для них потеря: сто тысяч роботов для покупки вещей, которые им не нужны, да?»
«Думаю, всё несколько сложнее».
«Всё проще, чем ты думаешь. И как они собираются меня остановить, если я решу забрать несколько американцев? И то, если мне удастся найти коренных жителей, а не приезжих».
«Они не сказали».
«О, да я в ловушке!».
Флед забросила в рот остаток стебля.
«Позволь тебе кое-что сказать, флед» – я подождал, пока она дожуёт и начнёт внимательно меня слушать – «Наше правительство – как и в других странах – может производить впечатление неуклюжих идиотов, но они всё же представляют реальную опасность».
«Именно поэтому их и нет на КА-ПЭКС!»
«Да, знаю. Ну что ж, я тебя предупредил. Дальше действуй на свой страх и риск».
«Премного благодарна. На сегодня это всё, приятель?[54]»
«Да, на сегодня мы закончили».
Она взяла ещё одну жменю брокколи.
«Овощи мне понравились, но в следующий раз хотелось бы разнообразия. Увидимся в пятницу, док».
Она вышла из комнаты, оставив меня размышлять о возможных последствиях её исчезновения вместе с сотней тысяч землян. С другой стороны, никто не знает, какие проблемы могут ожидать нас, если флед не вернётся на КА-ПЭКС в назначенное время.
* * *
Я встретился с Гольфарб в преподавательской столовой. Обычно мы раз в месяц встречались в неформальной обстановке, чтобы обсудить административные вопросы (я некоторое время был директором МПИ до её назначения), и она иногда спрашивала моё – с её слов – «консервативное» мнение. Обычно я с нетерпением ожидал этих встреч, особенно хорошего обеда, который больше не был ограничен сыром и крекерами, как раньше. Но сегодня предметом обсуждения была флед – самый юркий из червей во всей банке. Я уже начал пересматривать свою опрометчивую инициативу «следить» за ней, пока она гостила на Земле.
«Поздно отступать, Джин» – весело напомнила мне Вирджиния, доставая знакомую папку с информацией про грядущие выступления флед.
Предложение от телевидения подразумевало запуск многосерийного реалити-шоу, чьё действие будет разворачиваться в разных локациях ради удержания интереса публики – отделениях скорой помощи, полицейских участках, военных лагерях и других местах. Согласно аннотации, каждый отдельный эпизод будет пытаться «установить тесный контакт зрителя с механизмами, которые поддерживают работу котлов захватывающей человеческой драмы». Госпиталь изначально не планировался как ведущая локация в сериале, но появление флед всё изменило. Они хотят внести её в список участников шоу как «специального гостя». «Такая блестящая возможность не должна быть упущена» – этими словами завершалась информационная листовка. Тем не менее центральной темой программы будет ежедневное взаимодействие пациентов между собой.
Предложение включало установку необходимого оборудования на лужайке перед госпиталем на весь день (15 июня с шести утра до десяти вечера) с дополнительными «блуждающими» камерами для наблюдения за происходящим внутри здания. Кассандра уже предсказала хорошую погоду в эту среду (иначе съёмки бы перенесли). И хотя Гольфарб была немного обеспокоена тем, какое влияние окажет программа на репутацию госпиталя, особенно если что-то пойдёт не так, – она всё же понимала, что реалити-шоу будет отличной возможностью привлечь внимание и инвестиции.
Несмотря на большу́ю долю импровизации, у двух-трёх сотрудников МПИ тоже возьмут интервью с целью наложения закадрового голоса; детали использования их высказываний обсудят адвокаты госпиталя и авторов шоу. Однако в целом передача будет состоять из простого наблюдения за происходящим на лужайке, в столовых и комнатах отдыха, на фоне которого будет звучать голос ведущего (я ошибся по поводу «живой трансляции» – будет использован метод «живой трансляции на плёнке»[55], который я никогда до конца не понимал). Я воспринимал всё это как ещё один ящик Пандоры со всевозможными правовыми и этическими последствиями. И тем не менее, я соглашался с Гольфарб, что мы не можем отказаться от подобного предложения. Мне, конечно, было нечего терять: я больше не нёс ответственности за подобные решения.
Интервью для журнала строилось иначе. Оно включало только флед и журналиста.
«Желаю принять в этом участие» – сказал я Вирджинии – «Не хочу потом узнать на своём горьком опыте, что пропустил нечто важное».
«Считай, что всё уже сделано. И, кстати, журналист хочет прийти уже на следующей неделе».
После этого мы обсудили привычные темы: жизнь старых пациентов, появление новичков (откуда они все берутся?) – и закончили кратким изложением фактов, которые мне уже известны про флед. Похвастаться было нечем. Почти всё, что я знал, можно было свести к следующему: флед прибыла на Землю для «изучения» её обитателей, для того, чтобы перенять их опыт и забрать сто тысяч человек на КА-ПЭКС (точная дата её возвращения до сих пор неизвестна). И, конечно, она была самым распутным существом в Галактике.
«Постарайся держать свои руки подальше от неё» – посоветовала Вирджиния.
Я не уверен, было ли это шуткой или реальным предостережением.
«Ты уже знаешь, кого она выбрала для полёта?»
«Нет».
«А сколько стран посетила?»
«И этого не знаю. Пока она упоминала только Конго».
«Возможно, это единственная страна, которую она хотела посетить. Может это причина, почему она здесь».
«Зачем… А, точно!» – я рассказал Гольфарб про идею Уилла, что у флед может быть альтер-эго, живущее на Земле – «Возможно, оно находится в Конго!»
«Помедленнее, Джин. Ты забегаешь далеко вперёд».
«Может быть. Но мне кажется, что её альтер-эго может быть проституткой. Подозреваю, что и в Конго они встречаются, как и везде».
Вирджиния секунду размышляла над услышанным.
«Может нет, а может да. Сможешь загипнотизировать флед?»
«Уже договорился об этом».
«Если хочешь знать моё мнение, ты вряд ли найдёшь ещё одного Роберта Портера в Конго. Думаю, она ищет чего-то другого».
«Чего бы она ни искала, правительство хочет принять в этом участие».
«Чьё правительство? Наше или Конго?»
«Наше».
«Постарайся держать их подальше от госпиталя» – сказала она.
* * *
На обратном пути я решил немного отдохнуть на лужайке. Был чудесный день: ярко светило солнце, пели птицы, а все вокруг, казалось, были в прекрасном настроении.
Я заметил Кассандру. Она гуляла на заднем дворе, а не сидела и не смотрела в небо, как обычно. Многие читатели помнят её как удивительную предсказательницу. Возможно, как и все аутистичные саванты, она обладала способностью так глубоко концентрироваться на объекте, что улавливала недоступные обычным людям закономерности и взаимосвязи. Кейси могла, например, предсказывать погоду или очень точно строить картину ближайшего будущего на основе событий прошлого и настоящего. Мне было интересно, каким она видит будущее флед, но в моём распоряжении было всего несколько минут до того, как Кассандра спрячется в свой привычный кокон, чтобы размышлять над грядущими событиями.
«Привет, доктор Брюэр» – поздоровалась она, когда заметила моё приближение – «Отличный день!»
Она никогда раньше не придавала ни малейшего значения погоде в настоящем, плохой или хорошей, а тем более не радовалась ей. Её интересовали перемены, предназначенные для нас.
«Прекрасный, но…»
«Такая погода продержится ещё неделю, а затем снова начнутся дожди. Они будут идти три дня, а потом…»
«Спасибо. Буду иметь в виду. Но я хотел спросить тебя о флед. Ты с ней виделась? Что о ней думаешь?»
«Стараюсь держаться от неё подальше, как и все остальные».
«Видишь какие-то грядущие события, вытекающие из её пребывания в госпитале?»
«Всё, что я могу сказать – это то, что флед ещё немного побудет с нами».
«И чем это чревато для пациентов?»
«Я ничего дурного не вижу. Потребуется время, но она привлечёт последователей, как и прот».
«Вот что меня особенно интересует: возьмёт ли флед кого-то из вас, когда вернётся на Ка-Пэкс?»
«Не знаю, сколько человек, но кто-то из пациентов точно отправиться с ней».
«Сколько пациентов?»
«Не знаю. Несколько».
«Несколько человек из госпиталя?»
«Да, верно. Только она будет собирать людей в другом месте: на лужайке сотня тысяч не поместится».
«А где именно, не знаешь?»
«Где-то на западе отсюда».
Это ничего не прояснило. Если всё время идти на запад, то рано или поздно окажешься на востоке.
«Чикаго? Лос-Анжелес? Япония?»
Но она уже начала уходить в себя и искать скамейку, где можно присесть и созерцать небо. Я неохотно откланялся.
По дороге домой я размышлял о нашей короткой встрече. Кейси рассказала не много, зато не упомянула о вмешательстве правительства или причинении кому-то вреда, чего я опасался. Впрочем, её прогнозы были точны только на ближайшую неделю или две…
* * *
На следующий вечер мне домой позвонил Стив. На самом деле звонила Эбби, а ей ответила Карен, но после пятнадцати минут болтовни жена передала мне трубку. Люблю поговорить со старшей дочерью, которая всегда найдёт, чем меня удивить. В этот раз она поведала про участие Стар в школьном спектакле. Одна из сцен подразумевала, что ему предстоит заплакать, и дядя Фрэд сказал, что актёр на сцене не плачет о судьбе своего персонажа, а вспоминает какой-то грустный случай из собственной жизни. Стар вспомнил про смерть нашей собаки Шасты Дейзи. Он наблюдал за тем, как она угасает, пока Шаста не потеряла зрение и слух и начала с трудом передвигаться. В то время мы говорили с ним о предстоящей смерти нашего хвостатого друга, и он, кажется, понял, что смерть – неотъемлемая часть жизни. Хорошая новость была в том, что Шаста прожила долгую и счастливую жизнь и умерла тихо, без единого всхлипа, а рядом с ней в этот момент были Карен и я.
И всё же он плакал ещё два дня с момента похорон. Именно об этом периоде Стар думал во время выступления на сцене. Это, конечно, сработало. Он плакал как ребёнок, что вызвало одобрение критиков. Могу себе представить, что он чувствовал. Я тоже глотаю слёзы, когда вспоминаю, с каким достоинством покинула нас Шаста.
Фрэдди, который был в зале во время последнего представления Стар, предположил, что племянника ждёт блестящее будущее в театре. А я, конечно, всё ещё надеюсь, что он задумается о карьере психиатра. Одна из родительских радостей – наблюдать за тем, как складывается жизнь людей, которых ты любишь.
Сама Эбби была всё так же занята волонтёрскими программами, как и раньше. Моя дочь продолжала воевать за каждого, кто угнетён или в чём-то остро нуждается, включая избитых детей, женщин и всех нежеланных животных в местных приютах. Если бы в её руках была власть, то стерилизация и кастрация всех домашних животных стала бы обязательной с точки зрения закона, а затем подобные меры были бы применены к жестоким родителям и супругам. После этой обличительной речи она наконец передала трубку Стиву.
Он был не в духе.
«Когда я смогу поговорить с флед?» – требовательно спросил он.
«Как только у меня будет время спросить её о встрече с тобой» – ответил я так спокойно, как только мог – «и как только у неё появится свободная минута. Не думаю, что она прилетела на Землю только для того, чтобы пообщаться с тобой, Стив. У неё своя повестка. Подозреваю, что прямо сейчас она в Африке».
«Джин, мне нужен всего лишь час, максимум – два. Кто знает, какую пользу извлекут земляне из её ответов всего на пару моих вопросов».
«Не думаю, что она прилетела помочь землянам. Она просто хочет нас изучить. Как энтомолог[56] изучает букашек».
«Просто найди время, чтобы предложить ей встречу со мной. Если она не захочет – тогда ладно, не буду настаивать».
«Предложу как только будет возможность, Стив».
«Спасибо. Я это очень ценю».
В телефонной трубке раздались гудки.
Мне нравился мой зять, но иногда он бывал излишне надоедлив. С другой стороны, я понимал его точку зрения. Это могло быть одной из двух возможностей, которые изменят его жизнь (первая – разговор с протом – катапультировала его до председателя отдела). В конце концов Стив не планировал заработать много денег на встрече с флед – только получить несколько ответов на очень важные вопросы. Его легко понять. Было время, когда и я так же рьяно пытался получить ответы.
Не так ли проявляется старость: просто теряешь ко всему интерес? Я ещё не знал, так ли это, но – как и все мы – подозревал, что вскоре узнаю.
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
Когда в пятницу я вернулся в госпиталь, флед в комнате 520 (смотровой кабинет Вирджинии Гольфарб) не было. Её не было ни в игровом зале, ни в комнате отдыха, где я встретил Рокки, опять на кого-то обиженного. Что-то в нём меня постоянно задевало. Это моя вина, не его. В конце концов он не может быть кем-то другим: бесконечно обиженным на любое замечание, непроизвольный негативный жест или выражение лица.
Проблемы Рокки произрастали не из общения с родителями, как у большинства пациентов, а из-за отношений со старшим братом. Когда Рокки вырос, то ни в чём не мог превзойти брата. Игры, спорт, головоломки, споры – вообще ни в чём. Он просто не имел опыта и нужной степени развития, чтобы конкурировать с братом. И всё же он продолжал прилагать усилия, пока не повзрослел достаточно, чтобы в чём-то превзойти брата, но после этого ситуация стала только хуже. Когда Рокки понимает, что у него есть реальные шансы в чём-то обойти брата, тот начинает мухлевать. А если мошенничество не помогает, брат выходит из игры, не давая возможности младшему снова его победить. Разочарование и агрессия Рокки становятся невыносимыми. В результате он стал настолько параноидальной[57] личностью, что не может ни с кем общаться без мысли, что у собеседника спрятан туз в рукаве. В результате жестокого обращения со стороны брата (Рокки только недавно осознал всю серьёзность проблемы) все в глазах Рокки стали его старшими братьями.
Каким бы плачевным не было его положение, постоянные обиды и озлобленность отталкивают всех, с кем он общается, включая – стыдно признаться – меня.
«Что случилось, Рокки? Кто тебя обидел на этот раз?»
«А зачем вам это знать?»
Я рассеяно взглянул на часы.
«Ты выглядишь расстроенным, вот и спросил».
«Вы посмотрели на часы! Я этого не забуду!»
«Ну да, посмотрел. Извини. Просто у меня назначена встреча».
Он усмехнулся.
«И эта встреча важнее разговора со мной, я прав?»
«Совсем нет, Рокки. Но я не твой доктор. Если ты думаешь, что встреча действительно важнее разговора с тобой, то поговори об этом с доктором Робертсом».
«Он тоже постоянно проверяет часы! Он такой придурок!»
«А ты просил его не смотреть на них?»
«Ничего хорошего из этого не выйдет. Часы висят в его офисе. Он не может на них не поглядывать».
«Может это не связано с тобой. Возможно, доктор Робертс просто хочет узнать, который час».
«Он действительно хочет узнать, который час. Так он поймёт, сколько ещё ему придётся терпеть общение со мной. Чёртов придурок!»
«Вы обсуждали эту тему?»
«Ничего хорошего из этого не выйдет. Он просто найдёт другой предлог, чтобы смотреть на часы».
«Это так сильно тебя беспокоит?»
«Конечно беспокоит! Это бы любого взволновало!»
«Так скажи ему!»
«Ничего хорошего не выйдет. Но я с ним поквитаюсь…»
«Каким образом, Рокки?»
«При следующей встрече не скажу ему ни слова. Буду просто сидеть и смотреть на часы. Как и он».
Я ещё раз невольно посмотрел на часы.
«Очень жаль, но мне нужно идти».
Сквозь стиснутые зубы он заверил меня, что всё понимает.
«И кто же эта важная шишка, с которой ты запланировал встречу?»
«Флед».
«Видишь? Даже обезьяна важнее меня! Да ты ещё бо́льший придурок, чем Робертс!»
«Она не обезьяна, Рок. Она…»
Но он уже отвернулся и пошёл прочь. Я хотел было крикнуть, что она для меня не важнее его, но ничего хорошего бы из этого не вышло.
* * *
На обратном пути в комнату 520 я обдумывал, что случится, если мне удастся найти альтер-эго, скрывающееся в непроницаемом разуме флед. Что если оно, например, не будет говорить по-английски? Я помнил (главным образом потому, что недавно переслушивал записи бесед), что сказал прот о конголезцах[58]: «Помимо четырёх официальных языков и французского, у них на удивление много родных диалектов». Что если альтер-эго флед будет говорить на одном из этих диалектов? Или на французском или других официальных языках?
Дверь была закрыта, но флед уже ждала внутри. Она определённо появилась там совсем недавно.
«Как ты смогла…?»
«Вы, сапиенсы, постоянно озадачены, не так ли? Почему бы вам просто не принять факт, что вы не можете знать всего на свете? Вы и в самом деле, если говорить откровенно, почти ничего не знаете».
«Ты шутишь, флед? Мы выяснили, как работает атом! Что случилось после Большого Взрыва! Как эволюционировала жизнь от маленькой клетки до человеческого существа! И мы каждый день узнаём что-то новое!»
«Серьёзно, джин? Если вы такие классные ученики, то почему сотни лет придерживаетесь одной и той же колеи? Застряли с этими старыми выдохшимися религиями, готовы воевать в любой войне или начать войну, если никто не воюет, постоянно жаждете всё большего богатства, не думая о последствиях. Может вы и учитесь, но очень медленно. Ты не согласен?»
«Не совсем» – выстрелил я в ответ – «Мы вероятно сможем спасти Землю от астероида или кометы, если возникнет такая угроза».
Она повысила голос.
«Как же вы сможете остановить комету, когда не в силах разобраться даже с ураганом?!»
Я сделал глубокий вдох. Затем ещё один.
«Возможно, ты и права, флед. Но сегодня…»
«А где овощи?»
«Прости, я забыл про них. В следующий раз обязательно будут».
Она нахмурилась или надула губы, но промолчала.
«Сегодня мы собираемся узнать, кто прячется в твоей голове, помнишь? Посмотрим, что ты расскажешь о своём прошлом под гипнозом».
«Прекрасно. Давай начнём».
«Окей. Я собираюсь объехать на кресле стол, чтобы ничто нас не разделяло. Хорошо?»
Она раздвинула ноги.
«Как скажешь, доктор. Не отказывай себе в удовольствии[59]».
«Нет, чёрт возьми! Положи ноги как следует! Спасибо!»
«Зануда![60]»
«Не важно. Ну что ж, давай начнём. Готова?»
«Действуй».
Как и прот (и в противовес Роберту Портеру) флед, казалось, стремилась к сотрудничеству. Хоть это и помогает в гипнозе, но всё равно не даёт гарантий на продуктивный сеанс.
«Окей. Я собираюсь сосчитать от одного до пяти. Когда досчитаю до пяти…»
«Ну да, да, я всё это знаю. Продолжай».
«Один…»
Глаза флед начали потихоньку опускаться. Надеюсь, она не притворяется.
«Два…»
Её веки тяжелели. Кажется, я услышал: «Это удивительно…»
«Три».
Её глаза были закрыты. На счёт «четыре» её голова начала опускаться на грудь, а на счёт «пять» её руки и ноги были полностью расслаблены. Она определённо была под гипнозом.
«Флед?»
Она пробормотала что-то неразборчивое.
«Хорошо, флед. Можешь открыть глаза, если хочешь».
Она открыла глаза, но выглядела как только что проснувшийся ребёнок.
«Опиши, пожалуйста, свой первый сексуальный опыт…»
Мягким голосом: «Он был очень быстрым. У вас бы это назвали „перепи́хом“».
«Понял. И сколько тебе было лет?»
«Несколько… ээ… вы зовёте их „месяцами“».
«Кто-нибудь был поблизости?»
«Конечно. Все виды существ».
«Они окружили вас и смотрели на спаривание?»
«Конечно. Почему бы и нет?»
«И твоя мать смотрела?»
«Естественно».
«Ты чувствовала себя хорошо? Ощущала, что находишься в безопасности?»
«Конечно. Почему я должна была чувствовать себя плохо?»
«Не важно».
Следующие сорок пять минут я просил её описать половые акты и другие примечательные события, которые она может вспомнить, начиная с двух лет до двадцати трёх (её текущего возраста). Она не рассказала ничего запоминающегося или необычного. КА-ПЭКС казался – за неимением лучшего мира – довольно скучным местом, даже учитывая бесконечный секс. Надежда найти скелет в её шкафу испарялась как капля на раскалённой сковороде.
«Ну хорошо. А теперь просто расслабься. Прикрой глаза, если хочешь».
Её веки немного опустились, но глаза оставались открытыми.
«Хочу поговорить с кем-нибудь ещё. Можешь подслушивать, если хочешь».
Она явно меня слышала, хотя не показала этого ни звуком, ни жестом.
«Просто расслабься и ни о чём не думай. Держи свой разум открытым и будь готова принять любого, кто появится в этом пространстве».
Ни один мускул не дрогнул.
«Окей» – сказал я еле слышно – «Прошу любого, кто разделяет разум флед, выйти вперёд и назвать своё имя…»
Я ждал. Прошло десять секунд. Двадцать секунд…
«Давай я повторю на случай, если ты не поняла, что я имел в виду. Любой, кто сейчас с флед, пожалуйста, выйди вперёд. Обещаю не причинять вреда. Просто хочу поговорить с тобой».
Прошло ещё десять секунд перед тем, как флед – или кто-то в её теле – начала медленно сворачиваться. Она свернулась клубком в кресле и оставалась неподвижной. Как будто от кого-то пряталась. За свои тридцать пять лет практики я ничего подобного не видел и забеспокоился, что могу причинить ей (или ему) вред, слишком резко пытаясь вытащить наружу. И всё же решил попробовать.
«Здравствуй?»
Она осталась в той же позе, стараясь оставаться невидимой или притворяясь мёртвой.
«Я – доктор, я не причиню тебе зла. Ты говоришь по-английски?»
Кем бы ни было существо, оно оставалось в прежнем положении. Я несколько минут наблюдал за ним в надежде, что оно расслабится и начнёт шевелиться. Но ничего не происходило. Я снова работал с Робертом Портером[61].
Или нет? Весь мой опыт говорил, что в этой ситуации было что-то неправильное. Появление «альтер-эго» флед было слишком притворным, слишком продуманным, слишком быстрым. Казалось, она переигрывает в попытке имитировать гипнотический транс. Но конечно я мог ошибаться. В этом деле нет правил. Как бы там ни было, я не мог просто оставить её в кресле в таком состоянии.
Откинувшись на спинку кресла, я сказал чуть громче обычного: «Флед, ты здесь?»
Существо в кресле немного распрямилось.
«Ну хорошо, флед, я сосчитаю от пяти до одного. На цифре „пять“ ты начнёшь просыпаться, а когда мы доберёмся до „одного“ – полностью проснёшься и будешь чувствовать себя прекрасно».
