Текст книги "Новый гость из созвездия Лиры (ЛП)"
Автор книги: Джин Брюэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Как и большинство психиатров, у Ханны имелся свой небольшой невроз, и когда я подсел к ней, она по известным только ей причинам покраснела. Пытаясь её успокоить, я спросил про её пациентку, «невидимую» Филлис. Болезнь Филлис проявляется периодически, достаточно редко – и это представляет трудности и для персонала и для других пациентов. Если кто-то встретит её и посмотрит в глаза или заденет за плечо, она думает, что обидчик просто смотрит на себя в зеркало или что-то в этом духе. Как часто бывает у страдающих бредовыми расстройствами[16], никто не может убедить Филлис, что она заблуждается. Я упомянул, что Филлис помахала флед в ответ, когда та вошла.
«Может ты убедишь свою подругу-обезьянку помочь нам разобраться с Филлис» – влез в разговор Клифф. Очевидно, он уже что-то знал о нашей инопланетной гостье.
«Я поговорю с ней, но думаю, пока ещё рано: мы не знаем, обладает ли флед тем же блестящим умением взаимодействовать с пациентами, какое было у прота. Кажется, у неё совсем другие интересы».
«Очень жаль. Надеялся, она поможет нам справится с чрезмерными нагрузками в госпитале».
Ещё одна причина, почему мне не нравился Клифф: казалось, он больше беспокоился о своём благополучии, чем о том, как помочь пациентам. Я заметил, что его зубы нуждаются в исправлении. Возможно, я попрошу флед помочь ему с этим, если она проявит интерес к стоматологии…
И тут над головой Ханны загорелась лампочка.
«Может, она знает, что флед её видит!» – воскликнула Ханна. Не смотря на безупречный английский, её акцент выдавал шведское происхождение. «Может, доктор Робертс прав: нам стоит попросить Филлис рассказать нашей новой пациентке о том, что её беспокоит!».
Я напомнил, что флед была гостьей с другой планеты, а не новым пациентом. Но Ханну это не смутило, а её энтузиазм был заразителен. Я испытал то же чувство, что и при разговоре с протом. Что может сделать флед для нас, для пациентов – для всего мира – из того, чего мы не можем даже представить?
В этот момент Лаура Чанг и Рон Меннингер пододвинули кресла и начали спорить, говоря одновременно. В конце концов Рон уступил своей настойчивой коллеге.
«Попросишь флед поговорить с Клэр?» – умоляла Чанг – «Иногда мне кажется, что она делает успехи, а потом мы возвращаемся к тому, с чего начинали».
«Да» – говорил Меннингер – «И Шарлотта без всякой причины внезапно впала в депрессию». Предугадывая мой вопрос, он добавил: «Нет, это не побочный эффект от лекарств. Но внезапно она перестаёт замечать что-либо, отключается от мира. Думаю, она просто одинока».
«И Джерри[17]» – перебила Чанг – «Проту удалось с ним поговорить. Может и у флед получится».
«Эй, в очередь!» – выкрикнул Робертс – «Пусть сначала поговорит с Рокки!»
«Тпрру!» – сказал я – «Помедленнее! Дайте мне сначала поговорить с ней. Возможно, флед вообще не захочет заниматься психически больными землянами. Она прибыла, чтобы изучать черепах и деревья, насколько я знаю».
Они на время отступили, но с нетерпением ожидали вердикта и ощутимой помощи от флед. И кто может их винить? Манхэттенский Психиатрический Институт принимает только самых тяжёлых пациентов, помочь которым не смогли в других психиатрических лечебницах. Многие лежали здесь годами. Я тоже всем сердцем надеялся, что флед сможет избавить их от страданий, принести чувство умиротворения и счастья в их измученный разум. Но всё это целиком зависело от её желания сотрудничать с нами и интересоваться проблемами пациентов.
ГЛАВА ВТОРАЯ
На выходных я заново прослушал все записи моих бесед с протом за 1990, 1995 и 1997 годы. Не с целью освежить воспоминания – я их и так не забуду – но с целью заново обдумать свои ошибки, допущенные в работе с первым капэксианцем. Ошибок было много. Прежде всего – нежелание принять сказанное протом. И всё же, сколько бы психиатров поступило иначе? Мы все сталкиваемся с пациентами, которые утверждают, что прибыли с других планет, из другого времени, даже из чертогов небесных или из самых глубин ада.
Для тех, кто не читал трилогии, приведу краткое содержание: прота перевели в МПИ из Госпиталя в Белвью с диагнозом «бредовая амнезия» (в итоге диагностировали и диссоциативное расстройство личности[18]). Благодаря Жизель Гриффин – журналисту-фрилансеру, посещавшему госпиталь, чтобы написать статью о психически больных – мы в конце концов смогли найти дом в маленьком городке штата Монтана, где были убиты жена и девятилетняя дочь прота. Это, конечно, могло свести с ума любого. На самом деле прота звали Роберт Портер, он имел земное происхождение и очень травматичное прошлое.
Но он сильно отличался от больных с множественным расстройством личности: не только тем, что знал определённые астрономические факты, неизвестные даже профессиональным астрономам (как мой зять Стив), но и способностью видеть световое излучение в ультрафиолетовом спектре. Я не верил, что прот может путешествовать со скоростью света и даже быстрее, пока он не продемонстрировал эту способность в прямом эфире национального телевиденья, но даже после этого у меня оставались подозрения, что это какой-то трюк, связанный с коллективными галлюцинациями.
С флед у нас не было времени выяснять, откуда и на чём она прилетела. Достаточно того, что она знала прота и продемонстрировала голограммы с Жизель и Робертом – это уже свидетельствовало о её внеземном происхождении. Я поинтересовался, любит ли она фрукты; может она и выглядела как обезьяна, но обезьяной не была. Кто знает, какими были её потребности и желания, и чем она собирается заниматься до возвращения на Ка-Пэкс. Мне потребуется пару встреч, чтобы составить о ней хотя бы слабое представление.
На всё это накладывался вопрос, как флед может повлиять на других пациентов в госпитале. Способна ли она сочувствовать их судьбам так же, как прот? Или проявит безразличие, как и к моим вопросам о Космосе? Или проявит враждебность (или они к ней[19])? Она кажется заметно грубее прота; оттолкнёт ли её склонность к прямоте (в этом она напоминает Фрэнки[20], которую забрали из МПИ на Ка-Пэкс) других пациентов и персонал института?
Надеюсь, что нет. Многие больные с нетерпением ждали нового гостя с Ка-Пэкс; они надеялись, что флед заберёт их с собой. Это относится и к Кассандре[21], – нашей давней подопечной, способной предсказывать будущее, – и к Джерри, инженеру-аутисту, работающему над спичечной копией самого МПИ, включающей новое крыло Виллерсов[22], названное в честь бывшего директора и его жены (и прозванное Клиффом Робертсом «Кричащим Хилтоном»[23]). Другие новые пациенты, включая членов «Могущественной Семёрки»[24], тоже с нетерпением ждали путешествия к звёздам. По большей части все ждали шанса попробовать начать жизнь заново на другой планете.
Двое из «семёрки», кстати, были успешно вылечены и выписаны, а ещё одна – «женское воплощение Христа» – переведена в «Большой Институт»[25] в Колумбии (иногда мы обмениваемся трудными пациентами в надежде, что другому врачебному составу удастся увидеть то, чего не замечали наши сотрудники; в любом случае перемена мест полезна для каждого из участников обмена). Остальные четверо всё ещё находятся в наших стенах. Помимо Говарда и Филлис были ещё хронический лжец Рик и Дэррил, который думал, что в него влюблена Мэг Райан[26]. Другими недавно поступившими были «доктор Клэр Смит», которая считает себя психиатром, а не пациентом, и Барни, которого было невозможно рассмешить. Мы рассчитывали, что флед поможет именно с этими пациентами, поскольку многолетние усилия психиатров не увенчались успехом.
Я надеялся, что эти и другие подопечные окажут доверие флед. В её пользу было убеждение, которое разделяли почти все: считалось, что у неё есть ключ к побегу с нашей враждебной планеты – прямой или косвенной причины их проблем. Некоторые явления, ответственные за проблемы пациентов, будут оставлены позади, как только они достигнут второй космической[27]: подавляющие родители, неприятные обязательства, чувства вины и разочарования, – и весь остальной багаж, который, по их мнению, не будет им больше докучать. Даже некоторые сотрудники госпиталя с удовольствием отправятся с флед, если будет такая возможность.
Но сначала хотелось бы выяснить, чего именно хочет от нас флед, чтобы предотвратить возможные проблемы, с которыми мы можем столкнуться. Кроме того, я прекрасно понимал, что несу огромную ответственность перед институтом и всем человечеством, поскольку выступаю ведущим контактёром с инопланетной расой. Кто знает, какую пользу она сможет принести каждому, если только я проявлю достаточно мудрости, чтобы распознать потенциальные возможности и донести их смысл до нашей гостьи.
Субботним вечером я вышел во двор понаблюдать в телескоп за планетой Ка-Пэкс в созвездии Лиры, но конечно же не смог её увидеть: идиллическая планета располагалась слишком далеко от Земли. И тем не менее в моём воображении я смог представить её так ясно, как будто она была размером с полную луну. Там был прот и Жизель, Роберт и Джин, Окси и все остальные, восемь лет назад покинувшие Землю, и на меня нахлынули воспоминания…
Я с нетерпением ждал понедельника.
* * *
Воскресным утром я сел в арендованную «Цессну»[28]. Полёт прекрасным весенним днём всегда даёт мне ощущение перспективы. Ни телефонных звонков, ни стуков в дверь – только небо надо мной и земля под корпусом самолёта. И я подозревал, что это может быть последней возможностью убежать от водоворота событий, который скоро поглотит нас дома и в институте.
Этим вечером зазвонил телефон. Эбби и её муж Стив решили навестить нас, и я знаю почему: Эбби рассказала моему зятю-астроному о появлении флед, и он захотел с ней поговорить. Несмотря на объяснения Карен, что флед не заинтересована в вопросах астрономии, Стив был неумолим: он хотел получить от нашей гостьи максимум информации.
Уилл и Даун с дочкой Джессикой приехали в то же время. Подозреваю, что Уилл чувствовал себя виноватым за то, что предложил взять на себя работу с флед, но получил отказ от директора госпиталя. В то же время он проявил искренний интерес к обсуждению её «кейса»[29] и выказал желание помочь чем сможет. Я напомнил ему, что профессия психиатра подразумевает чрезмерные нагрузки и что остальные его пациенты будут благодарны, если он не будет распылять усилия. Он неохотно согласился, но я видел, что шестерёнки всё ещё вращались в его голове. Я заверил Уилла, что буду регулярно с ним консультироваться. Он действительно хороший профессионал, и я высоко ценю его мнение. Каким бы ни был мотив их появления, я рад был увидится с семилетней внучкой, только недавно потерявшей передний зубик.
«Когда он снова вырастит, де́да?»
«Когда тебе исполнится двадцать два».
Её глаза стали большими как блюдца. Я засмеялся, и она поняла, что это шутка.
Даже Фрэд позвонил. Он не сможет приехать, поскольку играет в утренних спектаклях и учит реплики для нового выступления; Фрэд просто хотел подробнее узнать о флед. Хотелось бы рассказать ему больше. Зато у Фрэдди было, что рассказать – он наконец решил остепениться.
«Это становится монотонным, пап. Каждую ночь новая девушка. Иногда две или три за раз» – жаловался мне сын. Мы с Карен, прожившие вместе более сорока лет и не имевшие других партнёров, хорошенько посмеялись над его проблемой.
Дженни всё ещё жила в Калифорнии и, похоже, пока не знала о нашей инопланетной гостье. Но даже если бы и знала, то не смогла бы приехать, поскольку активно занималась созданием вакцины от ВИЧ. Как и всегда, её ожидания от новой вакцины были завышены («Мы с каждым разом всё ближе, пап» – сообщила она в последнем разговоре).
Эбби и Стив привезли с собой Ста́ра (Рэйн был занят учёбой в Принстоне), который сразил меня вопросом: «Дедушка, а она правда похожа на говорящее шимпанзе?» Я объяснил, что она, насколько мне известно, не была «шимпанзе», но это его не убедило и он захотел встретиться с флед лично. Подумав, что Стар проявит интерес к психиатрии, я спросил, почему он хочет с ней встретиться.
«Поговорить с шимпанзе было бы таааак клёво!»
Я еле сдержался, чтобы в очередной раз не поинтересоваться, знает ли он другие прилагательные. Думаю, его реальной целью было приятно удивить друзей, показав им запись беседы. Или волос с её головы. В любом случае Стар не хотел упустить удачу и провёл много времени, записывая всё вокруг – готовясь к своему режиссёрскому дебюту с флед. Его практика с камерой принесла много радости Флауэр. Похоже, он унаследовал любовь к собакам от своей матери.
Эбби, любительница животных, хотела, чтобы я попросил флед посетить Африку. Она давно желала узнать, о чём думают и как общаются гориллы и шимпанзе в диких условиях. По мнению Эбби, они намного «умнее», чем предполагают учёные.
«Язык жестов – только верхушка айсберга[30]» – сообщила она – «Есть очень много вещей, которые они знают, понимают и чувствуют, но не могут выразить столь неестественным для них способом».
Я всячески пытался объяснить Эбби, что флед не относится к виду обезьян, но она меня не услышала.
Но больше всех радовался Стив. Обычно весьма сдержанный и не верящий в инопланетное происхождение прота (хотя тот прекрасно знал космологию), на этот раз мой зять соглашался, что присутствие флед на Земле доказывает связь прота с Ка-Пэкс. Он хотел знать всё, что она может рассказать, особенно о природе гравитации. Я пытался объяснить, что флед не очень-то интересуется подобными вещами.
«Мне трудно в это поверить» – заскулил Стив, пытаясь узнать, когда я смогу организовать их встречу. Я ответил, что не знаю, каковы её планы и сколько времени она пробудет на Земле, но дам ему знать, если флед захочет встретится.
Когда все собрались уходить, я попросил их проявить терпение. До этого момента я ещё сам не поговорил с флед как следует, но пообещал, что у каждого будет шанс обсудить с ней волнующие вопросы. Никто не был полностью удовлетворён этими заверениями, но пока все карты были у меня (или мне так казалось). Прошло совсем немного времени, и я узнал, что флед будет единолично принимать решения по поводу общения с посетителями.
* * *
Почти сразу после отъезда моих детей раздался дверной звонок. Я подумал, что кто-то что-то забыл. За дверью оказались двое мужчин. Один из них был очень худым и высоким – около ста восьмидесяти сантиметров – другой пониже и более коренастый. Оба были коротко пострижены и одеты в синие костюмы. Они представились как мистер Дартмут и мистер Ван. Я уже встречался с ними, когда они приходили в МПИ поговорить с протом о путешествиях на луче света. Не узнав меня, они показали значки и представились агентами ЦРУ[31], а затем очень вежливо и даже немного застенчиво попросили разрешения войти. К сожалению, мистер Дартмут тут же споткнулся о дверной порог и ударился лицом о кафель. И тут выбежала лающая Флауэр и напугала агента Вана, который тут же встал в защитную стойку. Когда суета улеглась и Дартмут красным платком вытер кровь на носу и на кафеле, гости осторожно проследовали прямо к софе́, как будто бывали здесь раньше. Ван не спускал глаз с собаки на случай повторной «атаки».
Усевшись и отказавшись от напитков, они перешли сразу к делу: что мне известно о возвращении прота?
«Прота?»
«Пожалуйста, не симулируйте, доктор. У нас свои источники».
У меня был соблазн отмалчиваться, но я отказался от этой идеи.
«Думаю, вы имеете в виду флед. Это новая гостья с планеты Ка-Пэкс».
Дартмут, всё ещё держа платок у носа, вытащил толстый поношенный блокнот с множеством закладок и сверился с записями. Он наклонился и что-то шепнул Вану, который затем повернулся ко мне.
«Наши источники сообщают, что вернулся именно прот».
«Они ошибаются. Что за источники, кстати?»
«Это секретная информация».
«Ну, прот не возвращался. Её имя флед».
Ван кивнул Дартмуту, который что-то зачеркнул, а затем сделал новую запись. Куски бумаги выпали из блокнота. Он спокойно вернул их на место и пригладил, попутно поглаживая свой нос, вероятно опасаясь, что он сломан.
«Простите, сэр. Вы знаете причину, по которой она прилетела на Землю?»
Мне пришло в голову, что они уже установили жучки в моём доме и просто пытались подтвердить полученную ранее информацию из моего разговора с Эбби, Уиллом и другими. Я повторил, что очень мало знаю о планах флед. Они спросили, что мне уже известно. Я ответил, что она прилетела, чтобы изучать нас как инопланетную форму жизни и не заинтересована в энергиях светового излучения или в оружии. Я не стал упоминать, что флед собиралась забрать с собой сто тысяч человек, поскольку не знал, как они отреагируют. Возможно, их источники уже доложили об этом. Они задавали одни и те же вопросы разными способами, затем одновременно встали, как будто могли читать мысли друг друга.
«Когда вы снова с ней встретитесь?» – вежливо спросил Ван.
«Завтра».
«Спасибо, доктор. Будем на связи».
Не смотря на вежливое обращение, я почувствовал резкий холодок, когда увидел его каменный взгляд.
Флауэр с игрушкой в зубах проводила их к выходу. Ванг крикнул: «Назад! Назад!». Они, спотыкаясь, вышли и захлопнули за собой дверь.
* * *
В понедельник я проснулся рано. Шёл дождь. Раньше я выбрал бы другой день для поездки в город, но, как и все члены моей семьи (и агенты ЦРУ), хотел увидеть флед как можно раньше. К тому же я не знал, как долго она собирается пробыть на Земле. Возможно, несколько недель, но кто знает? Может у неё есть и более раннее окно, о котором она не упомянула. Запасной выход, так сказать.
Я еле нашёл центральный вход в госпиталь. Кто-то поставил фанерную стену, которую используют строительные бригады, чтобы скрыть происходящее у входа. Очевидно, Гольфарб постаралась, чтобы зеваки не пронюхали ничего лишнего.
Когда я вошёл в старое знакомое здание и стряхнул свой зонтик, как делал это сотни раз, то не мог поверить, что снова пришёл работать. Если простую беседу с необычной гостьей считать работой, конечно. И всё же это было довольно приятное чувство: своего рода бабье лето посреди зимы моей профессиональной жизни. Как не раз говорил прот, если ты занимаешься любимым делом, это вряд ли можно назвать работой. Мне повезло: то, чем я зарабатывал себе на жизнь, было увлекательной игрой, возможно мало чем отличающейся от занятий профессионального атлета. За исключением денег, конечно. Но если ты что-то любишь, то деньги не так важны, не так ли?
Множество воспоминаний наводнило мою голову, пока я шёл по первому этажу – воспоминания об особенных моментах, когда в лечении больных наступал прорыв и яркие лучи света освещали их разум. К сожалению, это случалось не часто, но поддерживало нас в пути, как один удачный удар в гольфе снова и снова возвращает игрока на поле. И мне вспомнились бывшие сотрудники, которые с тех пор уволились, но состояли в штате, когда я только начинал работу в МПИ. Например, моя бывшая секретарша Джойс Трекслер. Даже Бэтти МакАллистер, наша выдающаяся старшая медсестра, уволилась, чтобы воспитывать тройняшек, и Джасмин Чакраборти, – наш главный врач на протяжении многих лет, – вернулся в Индию. Конечно и я уже не числился в штате, и мне было интересно, вспоминают ли обо мне Уилл и другие сотрудники, когда проходят по коридору…
Моей первой остановкой был офис Гольфарб. Нужно было забрать у неё ключ от смотрового кабинета. И я хотел узнать у неё, как флед провела выходные, как сложились её отношения с пациентами, что она думает о них и о человечестве в целом, какие у неё планы на ближайшее время. Энергичная молодая секретарша Вирджинии, Марджи Гарафоли, провела меня в святая святых кабинета.
«Она ждала вас» – весело проговорила Марджи.
Я кивнул и посмотрел ей вслед. Трудно было оторвать взгляд от прекрасной фигуры секретарши. Её присутствие всегда заставляло меня чувствовать себя моложе.
Гольфарб не смогла ответить на мои вопросы. Флед исчезла рано утром в субботу и вернулась только пару часов назад. Не было смысла спрашивать Вирджинию, как наша гостья смогла покинуть госпиталь – мы оба знали ответ – но меня расстроило, что флед не предупредила о планируемой эскападе[32].
«А зачем?» – спросила Вирджиния – «Что бы ты смог изменить?»
Должен признать, я не в силах ничего изменить, но ответил ей, что, если бы был её «гостем», то дал бы знать о своих планах, чтобы скоординировать…
«Скоро всё узнаешь. Она не кажется мне скрытной».
«Как и ты» – подумал я, улыбаясь про себя.
Гольфарб продемонстрировала мне таблицу с физическими параметрами флед. Она была именно тем, чем казалась: черты лица, строение зубов и группа крови удивительным образом совпадали с шимпанзе. Но её глаза, как и у прота, были способны видеть в ультрафиолетовом спектре. Однако чувствительность к свету была значительно ниже, чем у предшественника, поэтому флед не нуждалась в солнечных очках, которые придали бы ей комический вид, как у животных, выступающих в цирке. Результаты анализа ДНК пока не пришли из лаборатории.
Я протянул таблицу Вирджинии, промямлил что-то вроде «Ну, вот мы и снова здесь» – и поднялся, чтобы уйти.
«Не совсем» – сказала она на полном серьёзе – «Флед, если можно так выразиться, совершенно другое существо, нежели прот. На твоём месте я была бы с ней поосторожней».
* * *
Я встретил флед во втором отделении (здесь лежали пациенты с серьёзными неврозами и психозами без склонности к жестокости). Она играла в дартс[33] с Говардом (не путайте с Хауи[34], известным камерным скрипачом и бывшим резидентом МПИ). На ней была свободная жёлтая сорочка, но на ногах не было обуви. Возможно, персонал не смог найти ничего подходящего по размеру.
К моему удивлению вокруг флед не толпились желающие отправиться с ней на Ка-Пэкс, как ожидалось. Игровая комната, обычно заполненная шестью-семью пациентами, занятыми в разных активностях (особенно когда за окном шёл дождь), сейчас была пуста, за исключением флед и её компаньона.
«Куда все подевались?» – спросил я Говарда.
«Человек-жаба» откровенно заявил, что пациенты и бо́льшая часть персонала стараются держаться от флед подальше.
«Но почему?»
«Она их отталкивает».
«Отталкивает?»
Флед стояла рядом, но впервые держала рот на замке.
«Она ведёт себя как говорящая обезьяна».
«И?»
«Они не хотят разговаривать с обезьяной, которая может ответить. Особенно если она умнее их самих».
«А в чём проблема?»
Его большие глаза на выкате сосредоточились на мишени.
«Флед напоминает им, что они тоже отчасти просто говорящие обезьяны. Никто не может принять этого».
Я представлял себе много возможных трудностей, связанных с визитом флед, но только не такую.
«А как же ты? Спокойно воспринимаешь это сходство?»
Дротик улетел к цели. Когда он попал мимо мишени, Говард повернулся ко мне.
«Доктор Брюэр, я самый уродливый из живущих. У меня нет приятного образа самого себя, который нужно защищать».
Даже родители и родственники испытывали отвращение к Говарду. Он не был красивым даже в младенчестве: глаза и рот, как и вся голова, были слишком большими, а нос и уши совсем крохотными.
«Но флед – не обезьяна» – напомнил я – «Она даже не относится к земным существам».
«Нет» – согласился Говард – «Она – прекрасный орф[35]. Но для большинства людей она выглядит некрасивой. Люди терпеть не могут уродство: „Не приведи Господь…“ и подобное дерьмо».
Я опасался, что он сейчас разрыдается. Его чрезвычайная чувствительность к этой истине была, по сути, причиной прибывания Говарда в госпитале. Но я не хотел, чтобы это передало́сь флед.
«Поговорим здесь или пойдём в смотровой кабинет доктора Гольфарб?»
«Не пойду никуда. Моё сердце разбито…»
«Послушай, ты не должна принимать близко к сердцу…»
«Просто шучу, док. Давай уйдем и вернём пациентам их комнату».
Даже не посмотрев на мишень, она наискось кинула дротик и попала точно в цель.
«Ты нас простишь, Говард?»
Он кивнул головой и вразвалку пошёл к доске.
На пути к лифту (это я направлялся к лифту, а флед пошла на лестницу, и я старался за ней поспевать) я спросил, что она думает о словах Говарда.
«Красота – это истина и тайна в то же время. Она неотделима от секса. Красота – это поверхностное впечатление, создаваемое в глазах смотрящего. „Он собственной отравлен красотою“[36], но красота и добродетель редко ходят вместе. Она провоцирует…»
«Ну хорошо, хорошо! Я понял!»
«Уверен?»
«Давай поговорим о чём-нибудь другом?»
«О чём же, позволь спросить?»
«Например, где ты провела выходные?»
«Навещала место, которые вы зовёте Конго».
«Конго?» – я запыхался – «Почему именно Конго?»
«Прот сказал, что это прекрасное место для посещения. Ты знал, что оно называлось Заир, когда он впервые туда попал?»
«И как, он был прав?» – прохрипел я.
«Да, правительство сменило название, следуя…»
У меня перехватило дыхание.
«Я имел в виду другое. Как тебе Конго – стоило посетить?»
Мы наконец поднялись на пятый этаж (здесь располагались офисы и кабинеты сотрудников института – прим. перев.).
«Ты же знаешь ответ, доктор би[37]. Пока это самая красивая страна из тех, что я видела на ЗЕМЛЕ».
«А сколько ты уже видела?»
«Две».
«А ещё какая?»
«Соединённые штаты».
«А».
Всё ещё тяжело дыша и с трудом фокусируя взгляд, я открыл пятьсот двадцатый кабинет. Как бы в доказательство, что она может сделать и такое, флед проворно повернула ручку и толкнула дверь ногой. Она бросилась к столу и внимательно рассмотрела лежащие на нём бумаги, как будто что-то искала. Закончив изучение документов, она уселась не в само кресло для пациентов, а на его спинку, разместив свои огромные голые ступни на сиденье. Задумчиво посмотрев не её волосатые пальцы, я сел за стол Вирджинии.
Флед улыбнулась, очевидно удивляясь неловкой ситуации.
«А где продукты? Прот обещал, что будут продукты!»
«Извини. Постараюсь принести в следующий раз. Бананы тебя устроят?»
«Предпочитаю овощи».
«Но я думал, что существам твоего вида…»
«Повторяю в последний раз: я не шимпанзе, тупица![38] Усёк?»
«Да знаю я».
Она уставилась на меня.
«Это потому что я не похожа на человека, как прот, да? Ты ведь не сторонник видовой дискриминации, как большинство людей, а?»
Я проигнорировал этот абсурдный вопрос.
«Прежде чем мы продолжим, хотел бы вот что узнать. Почему ты продолжаешь называть меня пренебрежительными именами, унижающими мой интеллект? Даже на твоей планете это приняли бы за грубость».
«А, да. Прот говорил мне о вашем отвращении к правде.»
«Но он никогда не называл меня тупицей!»
«Это да. Боюсь, что дремеры более толерантны к дуракам, чем остальные капэксианцы».
Она соскользнула со спинки кресла и положила голые ноги на стол.
«Ну ладно. Не буду называть тебя „глупым“, пока ты не скажешь что-нибудь глупое. По рукам?»
«К твоему сведению, даже глупцы не любят, чтобы им напоминали об их недостатках».
«Почему же?»
«Просто поверь мне на слово, ладно? А теперь давай к делу».
Те, кто читал трилогию о Ка-Пэкс, знают, что все беседы я записываю на плёнку. Манхэттенский Психиатрический Институт – лечебница, где проводят исследования, поэтому я хотел, чтобы записи были доступны моим коллегам для дальнейшего изучения. И они оказались очень полезны при написании моих книг. И тем не менее, я отказался от магнитофона во время неформальных разговоров с флед. Она в конце концов не была пациентом, а я давно перестал быть практикующим психиатром. К тому же, в самом начале я не собирался писать книгу о флед, несмотря на её остроумное замечание.
Я прочистил горло и начал заранее отрепетированную речь.
«Давай сегодня установим несколько базовых правил для наших встреч. Так мы избежим копания в незначительных деталях и обсуждения лишних тем».
«Не хочешь тратить своё драгоценное время на „лишние темы“, да?»
«Да, не хочу. Впрочем, как и твоё».
«Время много значит для тебя, не так ли?»
«Да, полагаю, что так. Особенно в моём возрасте, когда не знаешь, сколько ещё тебе осталось».
«Сказано очень по-человечески».
«А ты никогда не жалеешь о потраченном времени?»
«Никто не жалеет, кроме представителей твоего вида, джино. Разве не иронично, что вы тратите столько часов на сожаления об упущенном времени вместо того, чтобы проживать свою жизнь так же интенсивно и наполнено, как другие животные на ПЛАНЕТЕ, которые не задумываются о подобных вещах?»
Как часто бывало с протом, я почувствовал, что теряю контроль над ситуацией, чего мне очень не хотелось.
«Окей. Это как раз лишняя тема. Давай вернёмся к правилам?»
«Звучит скучно. Что за правила?»
«Правил несколько. Первое: могу ли я рассчитывать, что ты будешь на месте, когда я захожу?»
«Зависит от того, когда ты заходишь».
«Давай возьмём понедельник и пятницу примерно в это же время».
«Давай я заранее буду предупреждать, если буду отсутствовать».
Я достаточно хорошо знал инопланетян, чтобы не тратить время на споры.
«Ладно. Но не могла бы ты отсутствовать как можно реже?»
«Когда я здесь, то отсутствую где-то в других местах».
Я вздохнул.
«Второе правило: я задаю вопросы, и ты на них отвечаешь. Справедливо?»
«Зависит от вопросов. А что если захочу спросить я?»
«Что если ты подождешь, пока я задам все свои вопросы, а потом задашь свой?»
«А что если мы будем задавать их по очереди?»
«Чёрт подери, флед. Ты обещала сотрудничать!»
Она резко прыгнула на стол. Это было настолько неожиданно, что я тоже подпрыгнул в кресле. Не потребовалось много времени, чтобы заметить, что под её задранной сорочкой не было никакой одежды. Её ноги были раздвинуты.
Я отвернулся – то ли из скромности, то ли от отвращения.
«Окей» – произнёс я, запинаясь и смотря в сторону – «следующее правило: ты сидишь на кресле, предназначенном для пациентов, а я сижу за столом».
Она перепрыгнула в кресло, скрестила волосатые ноги и положила подбородок на руку, очевидно имитируя серьёзного слушателя. С этого и начались наши беседы, хотя я до сих пор не могу понять, кто у кого брал интервью.
«Ну ладно. Первое, что хотелось бы знать: чем ты занималась в Конго? Помимо осмотра достопримечательностей, конечно».
Ковыряясь в носу, она ответила: «Искала обезьян, не относящихся к человеческому виду»[39].
«Не относящихся?»
«Люди относятся к семейству обезьян, ты не знал?»
«Я не обезьяна».
«Говоришь как сторонник видовой дискриминации».
Она покатала содержимое ноздри и засунула в рот. Не смотря на отвращение, я придвинулся к ней.
«И как, нашла?»
«Немногих. Большинство уже уничтожено».
«Большинство каких видов?»
«Шимпанзе, горилл, бабуинов, мартышек и всех остальных».
«Кто их уничтожил?»
Флед фыркнула.
«Снова косишь под дурака, джин? Это срабатывает с пациентами, но не со мной».
«Нет. Я имею в виду, что это же незаконно – уничтожать обезьян».
«Ты когда-нибудь слышал о торговле мясом, доктор? Слышал про убийство родителей с целью похищения детёнышей на продажу? Или о чём-нибудь ещё, приносящем прибыль».
