Текст книги "Спасенные"

Автор книги: Джим Горант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц)

Джим Горант
Спасенные
История о том, как любовь побеждает жестокость

Посвящается Карин

«Прекрасно написанная и искренняя книга „Спасенные“ откроет много нового не только любителям собак, но также всем, кто размышляет о соотношении добра и зла в человеческой натуре».

«New York Times»

Предисловие

Моя статья о собаках Майкла Вика появилась на первой странице журнала «Спортс иллюстрейтед» за 29 декабря 2008 года. После публикации в редакцию пришло 488 писем (обычных и электронных), посвященных самой статье и собаке на фотографии с обложки журнала. Такого количества откликов не вызывала ни одна статья, напечатанная в журнале в течение года. В большинстве писем выражалась поддержка, но были и иные мнения.

Больше всего я боялся получить поток негодований от людей, чьи друзья или близкие подверглись нападению питбулей, но таких писем было на удивление мало. В основном возражения сводились к двум пунктам. Во-первых, читатели задавали вопрос: «Какое отношение все это имеет к спорту?» На первый взгляд он звучал справедливо, если подходить формально. Наши подписчики, которые хотели видеть в журнале лишь отчеты о матчах и рассказы о спортсменах, имели право на недовольство. Впрочем, на это я бы мог возразить, что «Спортс иллюстрейтед», выходящий уже на протяжении пятидесяти лет, выгодно отличается от других изданий тем, что печатает профессионально написанные статьи не просто о спорте, но и о том, как конкретные спортивные события и люди влияют на нравственное и моральное состояние нашего общества. Я бы добавил, каждого из нас.

Вторая группа недовольных вызывала большее беспокойство. Их возражения можно свести к простой формуле: «Подумаешь, это же всего-навсего собаки». Наиболее красноречивые читатели из этого лагеря еще и добавляли:

– Столько людей умирает или голодает каждый день. Сколько еще у нас проблем. Никого не смущает то, что забивают скот, убивают цыплят на птицефабрике или оленей на охоте. Чем же собаки лучше?

Чем собаки лучше? В статье я не касался этого вопроса напрямую. Для меня ответ был очевиден, хотя я не смог достаточно убедительно выразить его словами. Начиная работу над этой книгой, я мысленно задавался этим вопросом. Я не переставал задавать его себе, разговаривая с кинологами, читая книги об истории происхождения собак и их поведении, посещая собачьи приюты, общаясь с простыми любителями собак.

Ответ, ставший результатом знакомства с книгами и с людьми, уводит нас далеко-далеко назад во времени. Люди приручили собак более десяти тысяч лет назад, когда добывали себе пропитание охотой и отдыхали у костров. Собаки первыми пришли на помощь людям в их борьбе за выживание. Они охраняли людей ночью и помогали им искать пищу днем. Люди, в свою очередь, делились с ними едой, бросая объедки, теплом костра, предоставляли защиту. В статье о происхождении собак, появившейся в «Нью-Йорк таймс» в начале 2010 года, специалист по генетике собак писал, что «собаки, вероятно, были сторожами, благодаря которым древние охотники и собиратели могли начать жить оседло, не опасаясь внезапных нападений. Они могли стать первым движимым имуществом, даже раньше крупного рогатого скота, и таким образом заложить основы имущественных различий и социальной иерархии, которые отличали оседлые народы от кочевых».

Человек эволюционировал, и рядом с ним находились его помощники-собаки. Они охраняли людей и помогали им на охоте, но этим роль собак не ограничивалась. Собаки шли с солдатами на войну, работали бок о бок с человеком, приносили добычу, тянули повозки, пасли стада. Люди экспериментировали с генетикой собак, выводили новые породы, чтобы получить животных, которые могли убивать крыс, наводнивших их города, или искать заблудившихся путников в заснеженных горах и в лесах.

В свою очередь, люди поселили собак у себя в домах, сделали их членами своих семей. Люди предложили им свою любовь и дружбу, и они не остались в долгу. С самого начала это выглядело как двусторонний договор: вы делаете это для нас, а мы делаем это для вас.

Наши отношения с собаками всегда отличались от отношения с домашними или дикими животными. Близко к собаке здесь может стоять только одно животное – лошадь, которая на всем протяжении истории также была рядом с человеком. Однако лошадь не может свернуться калачиком около вашей кровати, не может она и лизнуть вас в лицо, встав на задние лапы, когда вам плохо. Собаки чувствуют наше настроение и сопереживают нам. Вот поэтому мы и считаем их своими лучшими друзьями.

Наша связь с собаками имеет значение еще и вот почему. Общаясь с защитниками животных, вы наверняка услышите от них знаменитое высказывание Ганди: «Величие народа и уровень его нравственного развития определяется его отношением к животным». Иными словами, чтобы поднять на новую ступень все общество, необходимо сначала поддержать самую низшую его часть. Если вы относитесь с любовью и добротой к тем, кто не может постоять за себя, то задаете тон сострадания и доброты для всего общества в целом.

Мне и сегодня кажется, что очень хорошо эту мысль выразила Донна Рейнолдс, одна из основательниц ОТветственного за Питбулей ОбщестВа ЕДиномышленников («Отповедь») Залива Сан-Франциско[1]1
  В оригинале Bay Area Doglovers Responsible About Pitbulls (BAD RAP). (Прим. перев.)


[Закрыть], которое непосредственно занималось собаками Вика:

– Вик продемонстрировал то, что есть в нас самого плохого, нашу кровожадность, а эта история (спасение собак) продемонстрировала самое лучшее. Мне кажется, никто из нас не верил в то, что такое возможно, ни правительство, ни спасатели, ни все участники этой истории. Обычно нам кажется, что все в нашей жизни предсказуемо, и как же здорово, что жизнь порой удивляет нас, что нам удается сделать то, о чем приходилось только мечтать. Мы сделали шаг вперед. Всего лишь маленький шаг, но он сделан, и я счастлива, что была вместе с вами.

А я счастлив оттого, что стал свидетелем всей этой истории и смог о ней рассказать.

Часть 1
Спасение
25 апреля – 28 августа 2007 г.

1

На поляне сидит коричневая собака. На ней ошейник. К ошейнику, шириной сантиметров шесть, пристегнута толстая цепь, другим концом соединенная с автомобильной осью, врытой в землю. Собака беспрестанно бегает, ось вращается, чтобы гремящая цепь не перехлестнулась.

Собака почти все время бегает, протоптав круг в колючей траве и песке вокруг оси. Она бегает потому, что больше заняться нечем. Порой вблизи промелькнет белка, кролик или змея, и тогда собака с лаем кидается за ними. Иногда она прыгает за стрекозами или бабочками, которые проносятся над головой.

Она машет хвостом, пытаясь отогнать москитов, зарывается носом в шерсть, клацая зубами и пытаясь поймать севших на нее кровососов. Если повезет выкопать из земли камень, то можно скакать вокруг него. Обычно же вокруг нее лишь трава, насекомые да палящее солнце в небе.

Она не одинока. По всей поляне привязаны собаки. Они видят друг друга, слышат лай, скулеж и вой других собак, но не могут дотянуться до них. Они не могут бегать, они не могут играть, они ничего не могут. Они могут подойти поближе к соседям, подойти почти нос к носу, но дотронуться друг до друга не могут. Так сделано специально, чтобы собаки озлобились. С некоторыми так и произошло, но большинство лишь сделало несчастными.

На поляне привязаны матери, отцы, дети, однопометники. Семьи нетрудно выделить. Вот группа песочно-желтых собак, некоторые из которых с розовыми носами и черными мордами. А вот коричневые псы, небольшие черные собаки, несколько белых, несколько черно-белых. Немного собак других окрасов и наружности вкраплены между ними.

На поляне одни питбули, и у многих характерный для этих собак вид: коренастое туловище, плечи расположены выше бедер, широкая мускулистая грудь, которая зрительно уменьшает бедра так, что кажется, будто задняя часть туловища врастет в переднюю. У них толстые шеи и прямоугольные головы. Среди собак встречаются очень крупные, до 70 фунтов, но есть и поменьше, достигающие примерно 25 фунтов. Те, кто помельче, это стаффордширские бультерьеры, близкие родственники американских питбультерьеров.

У коричневой собаки доброе выражение морды, заискивающий взгляд и очень выразительный лоб, который прорезают глубокие складки и морщины, когда, она пугается, или нервничает, или мучительно раздумывает, нужно ли ей делать и то и другое одновременно. Некупированные уши свисают вниз, но одно загнуто не так, как другое, и свисает ниже, благодаря чему кажется, что собака постоянно озабочена поиском ответа на какой-то вопрос.

Чтобы не было так жарко, в больших кадках стоит вода, порой немного грязная, но пригодная для питья. Раз в день приходит, человек, чтобы, наполнить миски едой. Обычно раз в день. Иногда, впрочем, проходит два-три дня, прежде чем шум его внедорожника нарушит монотонное течение дня. Когда он выходит из машины и направляется к поляне, собаки рвутся с цепей, лают и машут хвостами, как будто рады видеть его. Однако стоит ему подойти поближе, они поджимают хвосты и стараются держаться подальше. Лишь когда он удаляется, собаки бросаются к своим мискам с едой.

Собакам видно только то, что происходит на поляне, но они не одиноки. За деревьями лежит другая поляна, где живут на цепях еще около пятнадцати собак, а на опушке леса оборудованы клетки для собак, отдельно стоящие загоны и четыре сарая. Все строения не большие и выкрашены в черный цвет, включая окна. Одну из построек, высотой с двухэтажный дом, владельцы и работающие здесь зовут «черной дырой».

❖

Легкий ветерок играет в ветвях деревьев – сосен, кленов, болотных дубов. Щебет птиц смешивается со стрекотом цикад и протяжным «плачем» горлицы. Летняя жара притягивает влагу Атлантического океана, лежащего в тридцати милях отсюда, делая воздух влажно-тяжелым.

Возле каждой оси с цепью стоит собачья будка. Эти грубо сколоченные фанерные домики можно грызть или скрести, чтобы скоротать время. Летом в них можно спрятаться от палящего солнца, но не от жары, а зимой от ветра, но не от холода, когда температура опускается до тридцати градусов.

Свернувшись клубком в своих маленьких домиках, собаки смотрят, слушают и нюхают воздух. Они учатся, наблюдая – инструкторы иногда позволяют молодым псам наблюдать за тем, как ведут себя взрослые собаки, и таким образом учиться. Собачий нос в миллион раз чувствительнее человечьего. Собаки слышат звуки в гораздо более широком волновом, диапазоне, чем люди, и на расстоянии в четыре раза больше. Люди, работающие с собаками-спасателями, утверждают, что собака слышит стук сердца на расстоянии до пяти футов и, таким образом, чувствует настроение и состояние человека, с которым контактирует.

Будучи стайными животными, собаки внимательны к поведению тех, кто их окружает. Пес знает, о чем думает и что замышляет его соплеменник, наблюдая за его поведением. Встреча двух собак сопровождается ритуальными движениями и жестами. Здесь все имеет значение – постав ушей, положение хвоста, головы, туловища. Все сразу «считывается»: отношение, чувства, намерения, превосходство или подчинение. И, конечно, угроза.

Собаки понимают, чего от них ждут. Когда рядом люди, собаки отлично знают, за что их ждет награда, а за что порицание. Нечто глубинное, вошедшее в их плоть, некий генетический импульс заставляет их делать приятное окружающим. Но иногда то, что хотят от них люди, противоречит их природным наклонностям, и тогда возникает цепная реакция волнения и неуверенности, начинаются колебания гормональной и нервной систем. В состоянии сильного испуга собака выделяет секрет, который другие собаки чувствуют на расстоянии.

То, что они видят, слышат и обоняют, также оказывает на собак влияние. Проводились эксперименты, в ходе которых двух млекопитающих помещали в клетки рядом, и одно животное подвергали воздействию электрического тока. Второе животное слышало его страдания, и у него возникали такие же процессы в мозгу и нервной системе, как и у животного, травмированного током. То есть травма, таким образом, наносилась не только животному, непосредственно испытывавшему боль.

Сидит на поляне маленькая коричневая собака с загнутым ухом. Никто из собак не знает, что происходит вокруг, но они чувствуют, что происходит что-то не то. Они уже видели то, чего не должны были видеть. Они слышали ужасные звуки и чуяли страх и боль, разливавшиеся в воздухе. Коричневая собака кладет голову на землю и выдыхает воздух. Складки кожи на лбу изображают, недоумение. Вечереет, жара спадает, но остальное совершенно непонятно.

Иногда приходят люди и забирают несколько собак с собой. Иногда собаки возвращаются назад, усталые и тяжело дышащие. Иногда собаки возвращаются испуганные и хромающие. Иногда они возвращаются с виду такие же, как раньше, но ведут себя совершенно по-другому. А иногда не возвращаются совсем, словно исчезнув навсегда. Словно угодив в черную дыру.

2

На Мунлайт-Роуд, 1915, попасть совсем, не просто. Ответвляющаяся от двухрядного сельского шоссе, которое вьется по пойменным землям, Мунлайт-роуд больше напоминает подъездной путь, чем улицу, – неровная асфальтовая змейка дороги ныряет в рощу старых деревьев. Дома вдоль улицы стоят на расстоянии друг от друга – старые автоприцепы, одноэтажные хижины и сельские коттеджи сбились в кучки по двое-трое, разделенные кукурузными полями, перелесками и пустырями.

Если ехать по Мунлайт-роуд на запад, то этот дом появляется перед глазами внезапно, отчетливо выделяясь белым силуэтом на фоне темной линии деревьев, растущих за ним. Он расположен близко к дороге, прямо напротив баптистской церкви Фергусон-Гров (пастор Дж. Д. Чарити), обшитого вагонкой здания без креста, стоящего на поляне. Белый кирпичный фасад ярко контрастирует с черной крышей. Остроконечный портик с колоннами и большое арочное окно выглядят несколько неожиданно. Внутри дома пять комнат, включая гостиную с камином и ванную.

Забор высотой в шесть футов окружает сад, заросший широколистной бермудской травой. За воротами в конце дорожки установлены камера и домофон. На гараже висят датчики движения. Клумбы прополоты, обрамлены подстриженным молодым кустарником. На заднем дворе стоит трейлер с лодкой. Виден надземный бассейн и полноценная баскетбольная площадка, расчерченная белыми линиями и оснащенная прозрачными щитами, которые можно поднимать и опускать.

Дом похож на полдюжины других домов, стоящих вдоль улицы, – еще один новоиспеченный домовладелец демонстрирует рост рынка недвижимости и уютное жилище для среднестатистической семьи. Однако его владения не ограничиваются бассейном и неприметным белым забором. Они простираются туда, где в лесу на цепях, привязанные к автомобильным осям, сидит несколько десятков собак, и туда, где среди деревьев стоят четыре сарая, покрашенные черной краской, а потому незаметные с дороги.

❖

Еще будучи подростком, Майкл Бодди начал встречаться с девушкой, которая жила напротив их двора, в муниципальных домах Ньюпорт-Ньюса в штате Вирджиния. Ее звали Бренда, и в пятнадцать лет она родила их первого ребенка, Кристину. На следующий год появился на свет сын, названный в честь отца, а четыре года спустя родился второй сын, Маркус. К тому моменту, когда пара сочеталась законным браком, в ее активе было уже четверо детей. Младший ребенок, Кортни, получила фамилию отца, а старшие дети носили девичью фамилию матери – Вик.

Семейство обитало в трехкомнатной квартире муниципального дома в унылой восточной части Ньюпорт-Ньюса. Отслужив три года в армии, Майкл Бодди устроился в доки маляром и чистильщиком. Родственники присматривали за детьми, пока Бренда оканчивала среднюю школу, а затем устраивалась на работу, сначала в магазин «Кеймарт», а затем водителем школьного автобуса.

Хотя Бодди настаивал на том, что много занимался детьми, Майкл Вик утверждал, что отец вел себя скорее как дядюшка: как некий родственник мужского пола, оказывающий поддержку семье, но не живущий в ней постоянно. Вик также поведал о том, что его отец лечился от наркозависимости, а кредитная история Бодди зафиксировала штрафы за езду в нетрезвом виде и временное лишение водительских прав.

Детей все эти передряги не касались, по крайней мере, в той степени, в какой неприятности могут не касаться тех, кто вырос в районе Ридли-Сиркл, в городе, получившем прозвище «Бэд-Ньюз»[2]2
  Вероятно, искаженное сленговое выражение «bad news», означающее в переводе, в частности, «плачевные обстоятельства». (Прим. перев.)


[Закрыть]. Единственным развлечением здесь был спорт. Дети Виков не вылезали из Клуба для мальчиков и девочек Грейтер-Гемптон-Родс. Майкл, по прозвищу Придурок, показывал отличные результаты в спорте, сначала в бейсболе, а затем в футболе. В этом он явно шел по стопам старшего кузена, Аарона Брукса, который блистал в качестве куортербека в средней школе, затем в Университете штата Вирджиния, а напоследок еще и в Национальной футбольной лиге (НФЛ).

Через четыре года после Брукса Майкл Вик поступил в ту же самую среднюю школу и начал тренироваться под руководством Томми Римона, в прошлом игрока НФЛ. Через год школа, носящая имя Гомера Фергусона[3]3
  Владелец верфей в Ньюпорт-Ньюс. (Прим. перев.)


[Закрыть], закрылась, и Майкл вместе с Римоном перешел в среднюю школу Уорика. В Уорике благодаря сильным рукам и быстроте Майкл сделался спортивной звездой и получил стипендию для поступления в колледж. Он выбрал Политехнический институт, главным образом из-за его близости к дому.

В первый год учебы Вик совершенствовался в спорте и в первый же сезон 1999 года стал звездой команды «Хокис». Выйдя на площадку в первый раз, он забил три гола за четверть игры и привел свою команду к рекордному счету 11:00 и участию в играх национального чемпионата. И хотя в следующем матче его команда проиграла «Флориде-Стейт» 46:29, популярность Вика неуклонно росла. В этом сезоне он установил многочисленные рекорды, стал третьим среди претендентов на Приз Хисмана и олицетворял собой новый тип игрока – атлетичного универсального куортербека, который может сделать игру руками, ногами или и тем и другим. Внезапно в футболе его стиль стал чрезвычайно популярным: все либо смотрели на самого Вика, либо искали его последователей.

В следующем сезоне Вик не сделал ничего, что могло бы повредить его репутации, хотя из-за травмы был вынужден принимать ограниченное участие в трех играх, и его команда в его отсутствие проиграла одни соревнования. Тем не менее он привел свою команду к победному счету 10:1, завоевал Кубок Гейтора и был назван лучшим игроком 2001 года за победу над командой Университета Клемсона.

К двадцати годам Вик превратился во взрослого мужчину. При весе около двухсот фунтов и росте около шести футов он выглядел упитанным, но пропорциональным. Большие карие глаза и маленький приплюснутый нос уравновешивались мощной нижней челюстью, отчего казалось, словно она слегка выдвинута вперед. Лицо Вика, украшенное козлиной бородкой, можно было даже назвать красивым, если бы не что-то лошадиное, проступавшее в его чертах.

Вику оставалось еще два года учебы, когда в 2001 году он решил посвятить себя профессиональному спорту и стал игроком НФЛ. Сначала клуб «Атланта Фалконс» подписал с ним контракт на 62 миллиона долларов и почти сразу же окупил свои затраты. В следующем году, который Вик провел в основном составе «Атланта Фалконс», в играх за Кубок профессиональной лиги команда вышла в финал впервые за четыре года. В 2004 году команда при участии Вика повторила свой успех, а Вик получил десятилетний контракт на 130 миллионов долларов и сделался самым высокооплачиваемым игроком Лиги. В 2005 году он также участвовал в играх за Кубок, и удача сопутствовала ему не только на футбольном поле – Вик подписал миллионные контракты с компаниями «Найк», «Паурейд», «Крафт», «Ролинг», «ЭрТран», «ЭА-Спортс» и «Хасбро».

Подобно большинству спортсменов, особенно выросших в бедности, Вик легко тратил деньги. Он покупал машины, драгоценности, игрушки. Ему принадлежали дома в Атланте, Джорджии, квартира в Саут-Бич во Флориде. Матери он купил дом в фешенебельном районе Сассекса, штат Вирджиния, а рядом построил еще один дом. В 2004 году Вик оплатил лечение отца от наркотиков и ежемесячно снабжал его несколькими сотнями долларов на жизнь. Он, не задумываясь, давал деньги родственникам и друзьям, поддерживая тех, кто входил в его ближний круг. Среди его приобретений значился и участок земли примерно в пятнадцать акров в Смитфилде, штат Вирджиния, по адресу Мунлайт-роуд, 1915.

3

Рыжая собака изо всех сил натягивает поводок, пытаясь бежать по тропинке, чтобы увидеть, что там впереди. Впервые за много недель она покинула поляну, свою цепь и ось. Она нервничает и время от времени оглядывается на человека, держащего поводок, стараясь угадать, что у него на уме. Она пытается найти подсказку, принюхиваясь к воздуху, то помахивая хвостом, то поджимая его.

Они выходят из леса к клеткам и небольшим черным строениям. Собаки в клетках начинают лаять, бросаясь вперед и прижимая морды к металлическим прутьям. Рыжая собака прижимает уши и хвост, словно их сдувает неистовый лай вокруг. Но ее не кормили уже три дня, и голод гонит собаку вперед. Она чувствует запах еды и надеется, что ей что-нибудь перепадет.

Человек ведет ее к самому большому, двухэтажному сараю. Они входят внутрь, и двери за ними закрываются. Собачий лай постепенно затихает в отдалении. Человек берется за небольшой канат, свисающий с потолка в углу помещения. Он тянет за канат, и с громким скрипом сверху опускается лестница. Человек поднимает маленькую рыжую собаку наверх.

Наверху он поворачивает выключатель, и яркий свет озаряет небольшую пустую комнату, посередине которой лежит квадратный ковер примерно шестнадцать на шестнадцать футов. Светлый, почти белого цвета, ковер покрыт темными пятнами. Он не закреплен на полу, и края чуть загибаются вверх. Запах ошеломляет рыжую собаку. Здесь побывало много людей и много собак. В воздухе мешается запах пота, крови, мочи и страха. Все внутри рыжей собаки сжимается от ужаса и неизвестности.

С улицы доносится лай, а затем шум слышен уже с первого этажа сарая. В комнату поднимается еще один человек с собакой. Рыжая собака не узнает ее, но это тоже сука, и ей примерно полтора года. Рыжую собаку ставят на ковер, а напротив помещают другую собаку. Собаки принюхиваются. Рыжая облизывается и переминается. Инстинктивно их тянет друг к другу, но между ними встают люди. Тот, кто привел с поляны рыжую собаку, возвышается над ней, хлопая в ладоши и крича:

– Пошла, пошла, пошла!

К ним присоединяются еще двое мужчин. Они окружают ковер и принимаются орать. Человек закрывает рукой морду рыжей собаки и тянет ее назад. Собака возвращается к нему, и он опять хватает ее рукой. Он держит собаку за морду и качает ее из стороны в сторону.

Рыжая собака помнит, все дни, проведенные на цепи, рядом с другими собаками, до которых она не могла дотянуться. Отчаяние, страх, злость и инстинктивное стремление защищать свою территорию овладевают ею. Живот, подводит от голода. Крики мужчин сливаются с вихрем запахов. Собаки на улице начинают лаять. Вторая собака глухо рычит, охваченная страхом и злобой. Поводки натягиваются: люди отступают назад, а собаки сближаются. Маленькая рыжая собака истошно лает, и лай ее эхом разносится по фанерному сараю.

❖

Собачьи бои происходят везде и нигде. По оценкам Американского общества защиты животных, в стране насчитывается сорок тысяч организаторов собачьих боев. Вместе с тем большинство людей эта проблема не касается. Они и не подозревают, что погладили в парке питбуля, они никогда не прочтут о собачьих боях в местной газете, им не приходилось бывать даже поблизости от тех мест, где происходят бои собак. Здесь не играет роли возраст, национальность, социальное и имущественное положение, образование, профессия. Собачьи бои происходят во время съездов ку-клукс-клана и в наркопритонах бедных городских районов. Ими увлекаются безработные подростки в городах и респектабельные жители пригородов – учителя, врачи, юристы.

Мир любителей собачьих боев многолик и поэтому трудно распознаваем. На низшей ступени здесь стоит владелец собаки, этакий воображающий себя крутым парнишка, крутизну которого должен доказать его пес. Они стравливают собак на узких улочках и пустырях, и ставка здесь – самолюбие хозяина и собачья жизнь. Такие любители почти совсем не готовят собак к схваткам, плохо к ним относятся, чтобы воспитать агрессивность, а иногда кормят наркотиками.

На следующей ступени стоит владелец нескольких собак, который слегка натаскивает их для участия в боях, о которых заранее договариваются. Для таких людей собачьи бои не являются бизнесом, скорее досугом, однако они не преминут по возможности заработать на этом несколько баксов. Большинство любителей собачьих боев относятся к двум перечисленным группам, и именно поэтому их трудно выявить – они незначительны, случайны, как возникают, так и пропадают из вида.

Однако еще есть профессионалы. У этих имеются целые псарни, в которых от 35 и более собак выращиваются специально для боев. Профессионалы используют изощренные методы и приспособления и придерживаются дикой морали. Собакам они дают качественные корма, пищевые добавки, а иногда даже стероиды. Если какая-то собака становится победителем, они получают от нее потомство, продают щенков за большие деньги в надежде основать известные линии бойцовых собак, которые принесут еще больше денег.

О боях договариваются за несколько месяцев вперед, ставки на них достигают 20–30 тысяч долларов за матч, а порой поднимаются до сотен тысяч долларов. Для подготовки бойцовой собаки нужно продолжительное время, около шести недель, в течение которых собака приобретает форму и развивает агрессивность. У каждого владельца бойцовых собак имеются свои приемы и наработки, и каждый хранит их в глубокой тайне, словно за ними гоняются конкуренты.

Время от времени случаются бои, в которых собаки дают выход своей агрессивности, к которым не готовятся и в ходе которых не соблюдаются никакие правила. Однако большая часть схваток проводится по определенным правилам, выработанным более ста лет назад, так называемым правилам Каджун. Перед началом боя кто-то, представляющий третью сторону, собирает у противников задаток, обычно треть или половину ставки. По прибытии собак взвешивают, и, если одна из них весит больше, бой отменяется и ее хозяин теряет денежный залог. После взвешивания каждый из хендлеров моет собаку противника, чтобы убедиться, что на ее шерсти нет никаких лекарственных препаратов или ядов, которые могли бы навредить его собственной собаке. Арена представляет собой квадрат со стороной примерно от двенадцати до двадцати футов, обнесенный невысоким барьером. Для того чтобы собаки не скользили, пол застелен ковровым покрытием, обычно светлого цвета, на котором хорошо видна кровь. Собаки появляются в ринге в сопровождении судьи и двух хендлеров. В противоположных углах проведены диагональные «стартовые» линии, за которыми хендлеры держат своих собак. По команде судьи «бой» собак спускают с поводков, и они бросаются друг на друга.

Хендлеры присутствуют в ринге, натравливая собак. Собаки дерутся до тех пор, пока одна из них либо оказывается на боку, либо отступает. Тогда хендлеры разводят собак по углам. Собаку, которая отступила, отвязывают, и, если она вновь набрасывается на противника, бой продолжается. Если она не хочет или не может драться, схватка прекращается. В противном случае она продолжается, пока один из хендлеров не отзывает собаку. Схватка может закончиться через десять минут, а может и через несколько часов. После окончания боя победившей собаке обычно оказывается первая медицинская помощь. Ее могут оказать и проигравшей. А могут ее и убить.

Боям и собакам посвящены нелегальные журналы и веб-сайты. В этом мире изъясняются секретным языком, встречаются тайно, торгуют из-под полы. В публикациях могут и не описываться собачьи бои, но их участники не могут удержаться от хвастовства. Хотя на многих сайтах помещена оговорка, что они не пропагандируют запрещенный вид деятельности, а приводят вымышленные рассказы, они тем не менее дают представление о страшном мире собачьих боев. Ныне мертвый сайт «Кипем Скратчин Кеннелс» так описывает схватку между Литл-Джорджем и Вирджилом: «Вирджил бросился на противника первым и выдрал огромный клок из груди Литл-Джорджа. В первые десять минут казалось, что Вирджил хочет его проглотить». По ходу схватки ярость изменила расклад сил. «Литл-Джордж набросился на противника и на некоторое время прижал его к земле. Но чем больше Джордж наскакивал на Вирджила, тем яростнее Вирджил кусал его в зияющую рану на груди, полученную Джорджем в начале схватки. Собаки боролись, и было видно, как из груди Литл-Джорджа, словно из крана, капает кровь». В конце концов из-за потери крови Литл-Джордж не смог продолжать борьбу. «Литл-Джордж ослабел и упал. Он мертвой хваткой вцепился в заднюю лапу Вирджила. Вирджил грыз его голову, чтобы освободиться, при этом раздавался звук, словно он грызет кость».

Вот еще один отрывок, взятый из книги Эдда и Криса Фаронов «Собака-боец», в котором описывается, как двое людей пытаются оказать помощь собаке после боя, и который еще нагляднее демонстрирует, что приходится выносить бойцовым собакам:

«Она была так покалечена, что вынести оттуда ее можно было только на клетке. В течение часа мы отчаянно пытались спасти ее, но все было напрасно. [Другая собака] так погрызла ей морду, что пазухи носа были разорваны, и вся ее морда ходила ходуном при каждом вздохе, и воздух проходил через дырки вокруг носа и глаз. Перед тем как потерять сознание, Джолин отрыгнула огромный сгусток крови. Мы не могли понять, как ей удалось столько проглотить. Осторожно приоткрыв ей рот, мы посветили внутрь фонариком и только тогда увидели, до какой степени она была покалечена. Между ее глазами было большое отверстие, в которое можно просунуть монету. Оно уходило в верхнюю челюсть как раз над горлом. Тонкая струйка крови стекала в горло. Джолин истекала кровью во время схватки. Мы сидели над ней, бессильные помочь, и смотрели, как, судорожно вздохнув в последний раз, Джолин, наша гордость и радость, покинула нас».

Вот еще один отрывок из научного исследования «Социальная среда собачников и собачьих боев» Ронды Эванс и Крейга Форсита, помещенная в сборнике «Поведенческие отклонения», в котором передается общая атмосфера собачьих боев:

«Хендлеры отпустили собак. Сноу и Блэк бросились друг на друга. Сноу, встав на задние лапы, прижал Блэка, однако тот вывернулся и мгновенно сомкнул челюсти на шее Сноу. Толпа дико завопила и стала выкрикивать ставки. Вцепившись друг в друга, собаки боролись изо всех сил. Они качались вперед-назад, но Блэк не размыкала челюстей…

Сноу броском вцепился своими острыми, как бритва, зубами в горло Блэка. Тотчас из его горла брызнула кровь. Несмотря на серьезную рану, Блэк продолжал борьбу. Обе собаки ожесточенно дрались, и ни одна не хотела признавать поражение. Это продолжалось около часа. (Наконец судья) в третий и последний раз позвал в ринг. Начинать надо было Блэку, он серьезно ранен. Блэк смог дойти через ринг до противника. Сноу бросился на Блэка, но тот слишком слаб для ответной борьбы. Л. Дж. [хозяин Блэка] понял, что для его собаки все кончено, и отозвал его. Сноу объявили победителем».

На втором этаже черного сарая маленькая рыжая собака бежит по рингу. Вторая собака кидается к ней. Они сближаются в схватке, которая неизбежно закончится клыками, кровью и болью. В последнюю минуту, когда, остается всего несколько шагов, каждая из них отклоняется чуть в сторону, и они не сталкиваются лоб в лоб.