Текст книги "Возмездие"

Автор книги: Джиллиан Хоффман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 45

– И что там с федералами, которые хотят забрать Купидона?

Теперь Си-Джей и Доминик находились за пределами зала суда и прятались в коридоре, ведущем в кабинет судьи. Там они ждали, пока представители СМИ наконец разойдутся. Кроме них двоих, в коридоре никого не было. Судье Хилфаро удалось выгнать всех лишних из зала суда после слушания по делу Бантлинга и спокойно завершить остальные дела. Но хотя представители большинства крупных агентств новостей ушли, некоторые, менее известные, все еще что-то вынюхивали внизу.

– Флорс вручил мне ордер и приказ суда, подписанный Кингсли, судьей федерального округа, – сообщила Си-Джей. – Они хотят все – лабораторные отчеты, улики, документы. Все, что у нас есть.

– Ты шутишь! – Доминик в ярости стукнул ладонью по стене, и звук шлепка эхом разнесся по пустому коридору. – Но мы же не собираемся им это все отдавать?

По выражению ее лица он понял ответ.

– Черт побери! А оспорить можно?

– В этом и заключается дело. Федеральная прокуратура хочет вести дело Купидона, но если не считать трупа Сибан, который был обнаружен на территории федералов, другие убийства не подпадают под их юрисдикцию. Это означает, что да, мы можем побороться. И уверяю тебя, что Флорс совсем не выглядел счастливым, когда я это ему сказала.

– Хорошо. Значит, если они легально не могут получить девять других убийств, почему мы должны им все передавать? Это ради расследования дела Сибан?

– И да и нет. Они хотят то, что у нас есть, чтобы заняться Бантлингом по делу об убийстве Сибан, но они также собираются обвинить его – не падай – в грабежах.

– Грабежах? Какого черта? Каких грабежах?

– Флорсу хочется славы и известности. Он хочет видеть свою фамилию в газетах. И он хочет Купидона. Поэтому, раз ему его не заполучить в делах об убийствах, он собирается тащить его в федеральный суд по обвинению в ограблении женщин – имеются в виду их одежда и сердца. Хотя я не уверена, в каком порядке это будет указываться в обвинительном заключении. Флорс намеревается растянуть дело в федеральном суде на несколько лет на основании Акта Хоббса, чтобы Тиглер выглядел шутом гороховым, а это не очень сложно сделать. После того как Тиглер проиграет перевыборы, а Флорса выберут федеральным судьей, он может прислать нам Бантлинга назад, чтобы мы закончили начатое.

– Акт Хоббса? Флорс в самом деле думает, что он в состоянии доказать, будто этот Акт можно применить в деле Купидона?

– Он определенно собирается попробовать.

– А какую роль в этом играет Гракер, толстый маленький кусок дерьма?

– Предполагаю, что он во всем поддерживает Флорса, Гракер сидел в сторонке и напевал: «Я могу провести расследование лучше вас». Но если смотреть в корень, то без Флорса он вообще никто.

– А Тиглер что делал?

– А ты как думаешь? После того как пригласил вампиров на кофе с пирожными, а также кружечку крови – ничего.

– Так, значит, мы отдадим им то, что они хотят?

– Не все. Копии документов, копии лабораторных отчетов. Я так напичкаю их бумагами, что вместо очков им понадобятся лупы. Я сказала Флорсу, чтобы готовился к борьбе, если думает, что я дам ему фактические улики. Именно тогда он решил отправиться домой.

Доминик улыбнулся и склонился поближе к Си-Джей.

– Ты мне нравишься. Ты не только симпатичная, но и очень жесткая.

Си-Джей почувствовала, как краснеет.

– Спасибо, я считаю это комплиментом.

– Так и есть.

Как раз в этот момент открылась дверь зала суда, и появился Мэнни. Доминик быстро взглянул на детектива, который выглядел несчастным. Си-Джей почувствовала, что ее сердце стало биться в обычном ритме.

– Где ты был, Медведь? Только не говори, что давал интервью седьмому каналу, – сказал Доминик.

– Ты шутишь? Хотя и седьмой, и детский с мультфильмами неплохие, на детском мне больше нравятся герои. А вы что здесь делаете? Скрываетесь?

По какой-то причине Си-Джей опять почувствовала, что краснеет от смущения. Доминик быстро ответил:

– Си-Джей рассказывала мне про визит федералов в прошлую среду. Похоже, Гракер нашел себе голубка – Тома де ла Флорса. Федеральная прокуратура хочет наложить лапу на Купидона. Они вручили Си-Джей ордер.

– И так день у меня был отвратный, а тут еще и это! Пошла их к черту. Прости за выражение, Си-Джей.

– Не нужно беспокоиться о девственных ушах Си-Джей. Она именно это и сказала и Флорсу, и его голубку. Будем надеяться, они отстанут.

– Что-то подсказывает мне: они этого не сделают, Дом. В особенности теперь.

– Почему? Что случилось?

– Они только что нашли последнее произведение искусства Купидона. Похоже на тело Морган Вебер. Его обнаружили примерно час назад. Труба зовет, друг мой.

– Где нашли труп? – спросил Доминик.

– В рыбацкой хижине в центре Эверглейдса. Туда отправился какой-то пьяный рыбак, чтобы выспаться и протрезветь, и обнаружил ее, свисающую с потолка. Мне сказали, что дело плохо. Сейчас туда направляются судебные медики. Ребята из Майами-Дейд и береговой охраны Флориды никого не пускают и охраняют место. Однако журналюги все равно пронюхали, и над головами уже висят вертолеты.

– Хорошо. Поехали, – сказал Доминик. – Проклятие. Он еще надеялся найти Морган Вебер живой, а теперь эта надежда похоронена навсегда.

– Позвольте мне отправиться с вами. Нужно взглянуть на место преступления, – заявила Си-Джей.

– Поехали. Я потом отвезу тебя назад или прикажу кому-нибудь из полицейских.

– Хорошо, – кивнула она.

– Эй, прокурорша, ты сегодня хорошо поработала в суде, – заметил Мэнни, когда все трое направлялись к двери с кодовым замком, которая вела в основной коридор и к лифтам.

– Спасибо, но мне кажется, звездой шоу был Доминик. Я ему даже не требовалась.

– Не нужно скромничать. Поверь, у тебя тоже есть поклонники.

– О чем ты говоришь? – спросила Си-Джей.

В это мгновение они как раз ступили в коридор. У лифтов и зала суда 4/8 собралось множество репортеров. Очевидно, они узнали новость о Морган Вебер. Когда открылась дверь с кодовым замком, толпа бросилась к Си-Джей, Доминику и Мэнни. Работали телекамеры. Репортеры почувствовали запах крови.

– Мистеру Психу ты, похоже, понравилась, – сказал Мэнни тихо, одновременно стараясь должным образом выглядеть перед телекамерами. – На протяжении всего слушания он не спускал с тебя глаз.

Глава 46

Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как Си-Джей спала ночью восемь часов. Проведя ночь с пятницы на субботу на месте преступления в Эверглейдсе, где нашли останки Морган Вебер, она в сопровождении Доминика и Мэнни ранним субботним утром отправилась в бюро судебно-медицинской экспертизы, чтобы понаблюдать, как доктор Джо Нейлсон проводит вскрытие. Вторую половину дня Си-Джей провела у себя в кабинете, пытаясь определить, стоит рыбацкая хижина на земле федералов в Эверглейдсе или относится к округу Майами-Дейд. Убедившись, что все-таки к округу, Си-Джей провела субботний вечер на телефоне, слушая вопли придурка Флорса и его свиты из Управления юстиции. И только после того, как ее терпению пришел конец и она представила доказательство, что убийство совершено на территории округа, и пригрозила возбудить иск за нарушение границ и создание препятствий в отправлении правосудия, Флорс отозвал гончих из ФБР, обещая ей отомстить. Когда Си-Джей уходила, полицейские из спецподразделения прославляли ее имя. К вечеру воскресенья она была так измотана и эмоционально и физически, что, наконец рухнув в постель, даже не видела обычных кошмарных снов.

Морган Вебер. Девятнадцать лет. Блондинка. Энергичная. Красивая, Мертвая. Когда утром в понедельник Си-Джей направлялась в суд для предъявления официального обвинения Бантлингу в убийстве Анны Прадо, образ красивой модели из Кентукки не выходил у нее из головы. Увиденное в рыбацкой хижине повергло ее в шок. Морган Вебер свисала на леске с качающихся деревянных балок на потолке, ее красивое тело напоминало летучую мышь, руки и ноги широко разведены в стороны, как у акробата или «человека-змеи», шея отведена назад. Девушка умерла так давно, что тело превратилось в скелет, осталось всего несколько черных кусков плоти, свисающих с тонких костей. Ее удалось быстро опознать, поскольку под трупом нашли водительское удостоверение, заляпанное кровью. В дальнейшем идентификация подтвердилась по карточке стоматолога.

Они знали, что это Купидон. Судя по большому количеству пятен крови на полу под телом и заляпанному кровью месту преступления, Морган убили там, где и был обнаружен труп. Дикость и ужас убийства, обустройство удаленного от жилья места преступления соответствовали стилю Купидона. А точность, внимание к деталям, особое расположение жертвы могли доказать причастность Бантлинга и к этому убийству – поскольку Морган Вебер, висящая в темном сарае на невидимой леске, очень походила на летящую птицу. Похожая картина – чучела птиц в сарае за домом Бантлинга – была запечатлена на пленке техниками из бюро судебно-медицинской экспертизы.

Можно было спокойно ожидать обвинения в убийстве первой степени. Даже самые яростные противники смертной казни мало что смогут сказать в защиту Уильяма Руперта Бантлинга, когда ему придет время давать показания под присягой.

Держа в руках копию обвинительного заключения, Си-Джей вошла в заполненный зал суда, где собрались те, кто в понедельник утром пришел с ходатайствами, заключениями, а также вызванные на слушания. Там роились представители СМИ, которые затаив дыхание ждали официального предъявления объявления. Толпа тихо присвистнула в возбуждении, когда Си-Джей прошла к левому от прохода столу, где представители прокуратуры ждали рассмотрения проставленных в расписании дел, которые они ведут.

Обвиняемых уже доставили из тюрьмы, и краешком глаза Си-Джей видела ярко-красный комбинезон и светлые волосы на задней скамье, снова отдельно от других. По обеим сторонам Бантлинга находились конвоиры. Она избегала встречаться с ним взглядом и смотрела в бумаги.

Судья Леопольд Часкел Третий поднял глаза от расписания, составленного на утро понедельника, и заметил причину возбуждения в зале. Проигнорировав речь, которую в те минуты произносил адвокат, представлявший пойманного с наркотиками мужчину, судья обратился к Си-Джей:

– Доброе утро, мисс Таунсенд. Как я понимаю, вы у меня сегодня стоите в расписании?

– Да, ваша честь, – сказала Си-Джей, продвигаясь вперед, к возвышению для представителей обвинения.

– Похоже, что я и есть тот судья, которому повезло быть выбранным для председательствования на слушании дела по обвинению Уильяма Бантлинга, не так ли?

– Да, ваша честь, это дело – ваше.

– Хорошо. Адвокат обвиняемого присутствует в зале суда?

– Да, ваша честь, обвиняемого представляет Лурдес Рубио, он также находится в зале суда, – отозвалась Лурдес. Обращаясь к суду, она поднялась.

– Хорошо. Тогда давайте разберемся с этим делом. – Судья Часкел повернулся к адвокату защиты, который все еще пытался что-то говорить, и сказал суровым голосом: – Мистер Мадонна, я займусь вами и вашим подзащитным через несколько минут. Не нужно хандрить. Пожалуйста. Ведь сейчас только понедельник, а вы на этой неделе еще три раза стоите у меня в расписании. Хэнк, принесите мне дело Бантлинга.

Судья Леопольд Часкел был мечтой прокуратуры, воплотившейся в реальность для председательствования на судебном процессе. Он раньше был государственным обвинителем и ничем не напоминал трусливых судей, которых беспокоит защита. Он справедливо относился к обеим сторонам, выслушивал всех, но допускал лишь минимум стенаний и не позволял фокусов с эффектными трюками. После него дела очень редко возвращались на пересмотр.

– Так, начнем. Стороны, пожалуйста, представьтесь для протокола.

– Си-Джей Таунсенд, государственный обвинитель.

– Лурдес Рубио, адвокат защиты, – объявила Лурдес, подходя к возвышению, отведенному для защитников.

– Мы собрались здесь для рассмотрения дела по обвинению Уильяма Руперта Бантлинга. Сегодня двадцать первый день с даты его задержания. Обвинение, вы готовы сделать заявление?

– Да, ваша честь. Большое жюри приняло решение о предъявлении обвинения Уильяму Руперту Бантлингу в убийстве первой степени Анны Прадо. – Си-Джей протянула секретарю обвинительный акт.

– Очень хорошо, – сказал судья Часкел и взял документ из рук секретаря. – Мистер Бантлинг, вы обвиняетесь в убийстве первой степени. Как вы ответите на это обвинение?

– Не виновен, – объявила Лурдес. Бантлинг молчал, сидя на своем месте. – Мы отказываемся от права официального зачитывания обвинения, заявляем о невиновности и требуем суда присяжных.

– Представление собранных доказательств должно быть произведено не позднее чем через десять дней, госпожа государственный обвинитель.

– Нет, ваша честь, – послышался голос Рубио. – Я разговаривала со своим подзащитным, и он заявил, что не желает знакомиться с доказательствами. Просит только побыстрее назначить дату начала процесса.

Судья Часкел нахмурился.

– Мисс Рубио, это процесс по обвинению в убийстве первой степени, и на кон поставлено очень многое. Что вы имеете в виду, заявляя, что ваш подзащитный не желает знакомиться с собранными доказательствами?

– Именно это, ваша честь. Я объяснила ему, что у него есть право ознакомиться с собранными доказательствами, но он от него отказался.

Теперь судья Часкел перевел вопросительный взгляд с Лурдес на Бантлинга.

– Мистер Бантлинг, вам только что предъявили обвинение в убийстве первой степени. У вас есть право ознакомиться с доказательствами, которые собрала прокуратура, право поговорить со свидетелями, которых они намерены пригласить для дачи показаний. У вас есть такое право в штате Флорида, если вы решите им воспользоваться.

– Я понимаю, – кивнул Бантлинг, ни на мгновение не отводя взгляда от судьи.

– Если вы выбираете отказ от права ознакомления с собранными доказательствами, то вы не можете в дальнейшем, если вас признают виновным, обращаться с жалобами на непредоставление вам доказательств. Вы это понимаете? Вы, таким образом, отказывазтесь от права подать апелляцию.

– Я понимаю, ваша честь.

– И, учитывая это, вы все равно отказываетесь участвовать в ознакомлении с собранными доказательствами и беседе со свидетелями обвинения?

– Все правильно, ваша честь. Я разговаривал с представляющим меня адвокатом и знаю, что мне предлагается, и я не хочу заниматься изучением доказательств.

Судья покачал головой.

– Ну ладно. Тогда давайте установим дату начала процесса. Что у нас есть, Джанин?

Джанин, секретарь суда, подняла голову.

– Двенадцатое февраля две тысячи первого года. Дата подтверждения – среда, седьмое февраля.

Лурдес откашлялась.

– Ваша честь, мистер Бантлинг хочет, чтобы процесс прошел как можно быстрее. Можно ли назначить более раннюю дату?

– Бы понимаете, что это дело по обвинению в убийстве первой степени, мисс Рубио?

– Да, ваша честь. Но таково решение моего клиента.

Судья пораженно покачал головой.

– Хорошо. Мы готовы удовлетворить запрос. Джанин, назови другую дату, пораньше. В декабре, пожалуйста.

– Восемнадцатое декабря двухтысячного года. Дата подтверждения – тринадцатое декабря.

– Хорошо. Остановимся на декабре. Я надеюсь, что через два месяца вы не придете ко мне плакаться, мисс Рубио, и говорить, что не готовы. Именно ваша сторона хотела, чтобы процесс состоялся побыстрее.

– Нет. Не думаю, ваша честь.

– Отлично. Тогда встретимся в декабре. Пожалуйста, подавайте ходатайства в течение тридцати дней. И никаких неожиданностей. Я ненавижу неожиданности.

– Ваша честь, – встала Си-Джей, – у меня есть еще одно заявление для суда.

– Я подозревал, что оно у вас будет, мисс Таунсенд.

Она откашлялась и протянула секретарю лист бумаги.

– В соответствии с правилами ведения уголовных дел, установленными в штате Флорида, прокуратура подает письменное уведомление о своем намерении добиваться в этом случае смертного приговора. Смертного приговора Уильяму Руперту Бантлингу.

Глава 47

Его все достало. Его достало шоу, которое все они разыгрывали перед ним. Судья нарушает процедуру, прерывает жалкого губошлепа, чтобы самому произнести такую важную речь, чтобы телекамеры зафиксировались на его собственном лице. И снова тут эта сука, мисс Тощая Прокурорская Задница, вальсирует в зале суда в простом черном брючном костюме и очочках, делает большое объявление, словно все взгляды направлены на нее. Чушь. Они хотят видеть его; она – просто декорация. Украшение на торте. «О-о, у меня дух захватывает от вашего заявления, мисс Тощая Задница. Мне хотелось бы немного расширить вашу задницу. Просто дайте мне пять минут, и я сделаю ее такой, как надо», – мысленно говорил он ей. Как можно ждать справедливого суда с такой компашкой? С кем-то из них? Гримасничают перед камерами, стараясь привлечь к себе внимание, хотя своей известностью-то они обязаны ему. Их совершенно не волнует истина, черт их подери. Они даже не слушают, когда им выкрикивают ее в лицо.

Бантлинг откинулся на спинку скамьи и заскрипел зубами, наблюдая за шоу, за фарсом, который перед ним разыгрывался. Ему хотелось повернуть голову и улыбнуться своей самой лучшей улыбкой прямо в объективы проклятых камер. Может, разбить одну или парочку. Может, очаровать одну из этих симпатичных блондинок-журналисток, чтобы послала ему в тюрьму любовную записку или, еще лучше, пришла к нему взять интервью, которое будет транслироваться в прямом эфире. «Давай подойди к микрофону, моя дорогая. Вот так, накрой его губами и заглатывай целиком», – сказал бы он ей. Это было бы очень мило. И она также может взять с собой телекамеру и все заснять. Его мысли ушли далеко от слушания, а член затвердел.

Затем мисс Тощая Задница надменно выступила со своим заявлением.

«Прокуратура хочет заявить... бла-бла-бла... намерение добиваться в этом случае смертного приговора».

Не то чтобы он не ожидал заявления, как это тут называли; просто он не ожидал его сегодня, в этом цирке. Сегодня просто должны были назначить дату начала судебного процесса. Просто сиди спокойно и ничего не говори. Сегодня мы заявляем, что ты не признаешь себя виновным в предъявленных обвинениях. И все. По крайней мере так говорила его бесполезный адвокат. Значит, они хотят его убить? Ну, в таком случае им потребуется очень много толстых веревок, чтобы его успокоить. Он ведь будет лягаться и кричать, определенно. Да, он еще поборется, господа. Рассчитывайте на это.

Бантлинг слышал щелчки фотоаппаратов, жужжание телекамер, фокусировавшихся на его лице, и наблюдал, как мисс Тощая Задница несет себя, надменную, из зала суда, прямо мимо него. И пахнет от нее «Шанель № 5». Бантлинг видел ее симпатичный маленький вздернутый носик, светлую кожу и пухлые губы.

И тогда ему в голову ударила мысль. Прекрасная, жуткая мысль.

Билл Бантлинг улыбнулся для телекамер – робко, точно рассчитанной улыбкой. Как раз в это мгновение он наконец вспомнил, почему мисс прокурор показалась ему знакомой.

Глава 48

– Лаборатории потребовалась пара недель, но они наконец все идентифицировали. Леска, которой связали Морган Вебер, идентична той, что обнаружена в сарае за домом Бантлинга, – объявил Доминик.

Был понедельник, 16 октября – прошло розно две недели после назначения даты начала судебного процесса по делу Билла Бантлинга. Мэнни, Эдди Боуман, Крис Мастерсон, Джимми Фултон и еще три сотрудника спецподразделения сидели за столом для переговоров в штабе, в здании полицейского управления штата Флорида в Майами. Си-Джей устроилась рядом с Домиником во главе стола. Шло совещание по разработке стратегии представления дела.

– Отлично. А теперь скажи мне плохие новости. Сколько мотков этой лески было произведено и продано за последние десять лет в магазинах для рыбаков и охотников по всей Флориде? – спросил Мэнни.

– Много. Мы работаем над тем, чтобы получить точные цифры, – ответил Доминик. – Есть еще одна хорошая новость – Джимми и Крис закончили разбираться с документацией в фирме Томми Тана. Хотя наш лучший продавец каждый год по шесть месяцев отсутствовал, он весьма кстати находился дома, в уютной Южной Флориде, в те дни, когда исчезала каждая из девушек.

– А не нашлось никого, кто видел бы его с жертвами? – уточнила Си-Джей.

– К сожалению, нет, – покачал головой Доминик.

– Бантлинг не подавал уведомления об алиби и отказался от изучения собранных нами доказательств, что немного меня беспокоит. Поэтому я не знаю, как он намерен защищаться, – призналась Си-Джей. – Может, на суде нас ждет большой сюрприз.

– Какой-нибудь злой брат-близнец? – подал идею Крис.

– Сядь, пока я тебе не врезал! – заорал Мэнни. Все засмеялись.

– Так когда мы будем его привлекать по другим убийствам? – спросил Эдди Боуман, когда смех в помещении стих. Он нетерпеливо почесывал затылок. – Мне дурно станет, если этот извращенец каким-то образом отмажется от убийства Прадо, и мы не помешаем ему спокойно покинуть зал суда.

– Он не отмажется от убийства Прадо, – заявила Си-Джей.

– Дело подтверждается всеми нужными доказательствами, так, Си-Джей? – уточнил Крис.

– Наилучшим образом. Образец ДНК исследовали, и он соответствует образцу Анны Прадо. Это ее кровь в сарае за домом. Ее труп нашли у него в багажнике. Орудие убийства обнаружено у него в сарае. Тело жертвы было жутко изуродовано, сердце вырезано, это жестоко и дико, не говоря уж о препаратах, которые он использовал, чтобы ее парализовать и держать в сознании, пока убивал. Он также насильственно увез ее из «Кливлендера», что доказывает преступный умысел, а все это является отягчающими обстоятельствами, которые требуются для вынесения смертного приговора. Единственное, что мне хотелось бы в данном случае еще получить, так это ее сердце и, конечно, сердца других жертв. Но по крайней мере в деле по убийству Прадо у нас достаточно доказательств.

– Но тогда почему мы не предъявляем ему обвинения в убийстве других? – опять спросил Боуман.

Он выглядел раздраженным. Несмотря на то что уже двенадцать лет работал в правоохранительных органах, иногда Боуман просто не мог понять, каким образом функционирует система, что вроде бы ясное дело вдруг проваливается. Есть подозреваемый, куча улик, двухчасовое признание, записанное на пленку, – и вдруг появляется какая-то юридически обоснованная причина, уловка в законе, извлеченная на свет адвокатом, и присяжные уже не хотят слышать доводы обвинения. И после таких случаев он каждый год заводился все больше и больше. Вроде еще минуту назад он ждал поощрения за великолепно проведенные следственные действия, а теперь сидит в зале суда и слышит вердикт: невиновен. Поэтому Боуман не питал особых надежд на дело Бантлинга, несмотря на то что мадам прокурор считала его хорошо подготовленным.

– Потому что Бантлинг очень торопится. Он хочет, чтобы процесс по делу об убийстве Анны Прадо прошел как можно быстрее. А я не хочу действовать поспешно и что-то упустить из-за того, что у нас мало времени. Если мне удастся добиться обвинения в деле об убийстве Прадо, то я могу использовать факты ее убийства и в других делах и представлять их все вместе. И таким образом, даже без каких-либо физических доказательств, прямо связывающих Бантлинга с остальными жертвами, присяжные все равно услышат обо всех других убийствах и об обвинении Бантлинга по крайней мере в одном из них. Конечно, это все косвенные улики, и мне хотелось бы иметь физические доказательства, леска – это определенно хоть какое-то начало. Но нужны другие доказательства. Образно выражаясь, Эдди, я хотела бы иметь в руках пистолет, из которого только что стреляли и он еще пахнет порохом. Найдите мне трофеи, которые он собирал, издеваясь над этими женщинами. Найдите мне их сердца.

– Мы ищем, но он мог их сжечь, или съесть, или закопать. Мы же не знаем, Си-Джей. Я просто не понимаю, почему их обнаружение так важно. – Боуман снова почесал затылок.

– Послушай, Боуман, у тебя что, вши завелись? – заорал Медведь. – Может, они у тебя размножаются в ушах, потому что ты не слушаешь, что говорят, черт побери. Она будет вести дело и без них. – Не все разделяли мрачный пессимизм Боумана.

– Я не думаю, что Бантлинг сделал что-то из перечисленного тобой, Эдди, – ответила Си-Джей. – Я считаю, что он их где-то сохранил. Где-то, где он мог бы на них время от времени смотреть и вспоминать, как их добыл. Я разговаривала с Грегом Чамберсом, судебным психиатром, который консультировал прокуратуру, когда расследовалось дело душителя Тамиами. Все серийные убийцы берут у жертв какие-то трофеи. Фотографии, драгоценности, локоны волос, нижнее белье, какую-то личную вещицу. Чамберс считает, что трофеями Бантлинга были сердца. Это укладывается в схему. И он не стал бы уничтожать то, ради чего затратил столько усилий. Они обязательно должны где-то храниться. Он хотел иметь к ним доступ в свободное время, чтобы смотреть на них, касаться их, вспоминать. Поэтому я думаю, они где-то лежат, Эдди. Нам просто нужно знать, где искать. А пока я выписала ордер на медицинские карточки Бантлинга из Нью-Йорка. Он все еще не подал уведомления о психическом расстройстве, и я не думаю, что судья Часкел позволит мне изучить историю болезни, пока Бантлинг официально не поставит свое психическое здоровье под вопрос. Но диагноз и то, что ему прописывали, имеют прямое отношение к делу. Мы покажем тесную связь между ним и всеми жертвами убийств, которую обнаружил патологоанатом.

Си-Джей запустила руки в волосы и завела пряди за уши, затем стала собирать портфель.

– Но не исключено, нам и не потребуется так напрягаться. Бантлинг может сам все облегчить.

– Каким образом? – спросил Доминик.

– Вчера мне звонила Лурдес Рубио. Они хотят поговорить. Вероятно, о том, как ему избежать смертного приговора.

– Но это же чушь собачья! – заорал возбужденный Боуман. – Он собирается всю жизнь сидеть в тюрьме и есть по три раза в день на налоги, которые я плачу, после того как замучил одиннадцать женщин?

– Не нужно так заводиться, – проворчал Медведь. – Си-Джей не намерена дать ему отвертеться. Я видел ее в суде и могу сказать, что не сомневаюсь в ее умениях и возможностях, Боуман.

– Отказ от требования смертного приговора не обсуждается, – объявила Си-Джей. – Но если он хочет сберечь государству время и силы, которые потребуются для ведения дела по обвинению его в одиннадцати убийствах, то я определенно дам ему такую возможность. Он может доказывать присяжным, которым предстоит выносить вердикт, что он поверил в Бога и раскаялся; его сотрудничество со следствием также будет важным фактором в его пользу. Достаточно важным, чтобы спасти ему жизнь. Однако этот аргумент не сработал в случае Данни Роллинга в Гейнсвилле, и я сомневаюсь, что он сыграет какую-то роль в нашем деле.

Си-Джей уже держала в руке портфель и направлялась к двери.

– Я сообщу вам, как пройдет встреча. А пока я отправила федералам достаточно бумаг, чтобы засыпать ими весь Манхэттен. После того как они закончат чтение, я в пятницу продемонстрирую им все доказательства, которые они пожелают посмотреть. Они становятся довольно дергаными и беспокойными. Но мне нужен кто-то, чтобы открывать помещение, где хранятся улики, и демонстрировать их. Есть желающие?

– Да. Боуман. Он любит работать нянькой. Разве нет, чесоточный? Может, ты нескольких своих вшей пересадишь на старшего спецагента ФБР? – Медведь расхохотался.

– У него на голове недостаточно волос, где они могли бы прятаться, Медведь, – заметил Джимми Фултон из дальнего конца помещения.

– Послушай, не надо насмехаться над мужчинами с малым количеством волос на голове. Мы с Боуманом очень чувствительные, – сурово сказал Мэнни.

– Пошел ты к черту, Медведь. У меня волосы не выпадают, – запротестовал Эдди Боуман.

– Нет, не выпадают, ты их просто вырываешь, чесоточный, – фыркнул Мэнни.

– Мы можем придумать тебе другое прозвище, Эдди, – заметил Крис Мастерсон. – Что-нибудь со словом «фолликул». Но Медведя я теперь буду называть только по имени. Он гораздо крупнее меня.

– Я тебя провожу, – сказал Доминик Си-Джей. – А вы, дети, хорошо себя ведите. Не нужно плеваться бумажными шариками.

Доминик с Си-Джей покинули зал заседаний и пошли по коридору. На улице лил дождь, он хлестал в стеклянные двери, которые вели на стоянку. Послышался сильный раскат грома.

Си-Джей остановилась у выхода.

– Черт побери. Я забыла зонтик.

– Давай я тебя провожу. – Доминик взял зонтик со стойки в холле перед диспетчерской. Они вышли на улицу и, прижимаясь друг к другу под маленьким зонтиком, под проливным дождем побежали к ее машине. – Как ты спишь? – внезапно спросил он.

Си-Джей странно посмотрела на Доминика, словно он знал что-то, что ему знать не следовало.

– Что?

– Ты говорила, что практически не спала после того, как мы ездили на место убийства Морган Вебер. Я просто хотел узнать, удалось ли тебе выспаться.

– Со мной все в порядке, спасибо. – Она забралась в джип. Доминик держал дверцу открытой, сам стоял под зонтиком, но струи воды скатывались с краев, и брюки мужчины уже промокли. Пальмы перед машиной клонились под порывами ветра и струями дождя – это был типичный яростный грозовой ливень во Флориде, частое явление во второй половине дня в сезон ураганов. Затем Доминик заглянул в салон и склонился над передним сиденьем. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от ее собственного. Си-Джей уловила легкий запах его одеколона. Она видела маленькие морщинки, которые отходили, подобно трещинкам, от его мягких карих глаз. Она вспомнила его поцелуй несколько недель назад, и у нее перехватило дыхание.

– Когда все это закончится, ты согласишься со мной поужинать? – спросил он.

Она замерла, захваченная врасплох его вопросом. Когда Си-Джей наконец пришла в себя, она удивилась, услышав собственный ответ:

– Да. Когда все это закончится – да.

– Хорошо. – Доминик улыбнулся, появилось чуть больше морщинок, и они стали глубже на его загорелом лице, У него была очень приятная улыбка. – Когда ты с ними встречаешься? С Бантлингом и его адвокатом?

– Послезавтра, в тюрьме. Я тебе позвоню и сообщу, как прошла встреча.

Си-Джей не могла не улыбнуться ему теплой, интимной улыбкой. Все внутри у нее пело.

Доминик закрыл дверцу и наблюдал из-под зонтика, как она выезжала со стоянки на шоссе под проливным дождем.