Текст книги "Именно в этот раз"
Автор книги: Джилл Грегори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
Глава 17
– Примите мои поздравления, Джозефина… э… миледи, – сказал Люкас Лэтерби, поправляя очки.
Итэн посторонился, пропуская жену в библиотеку.
– У вас все получилось. Вы выглядите как настоящая леди, тут нет никаких сомнений. Метаморфоза… поистине ошеломляющая. Ваши волосы – да, уложены идеально, волосок к волоску. Осанка великолепна. И даже это замкнутое выражение лица…
– Довольно, Лэтерби! – раздраженно прервал его Итэн, закрывая за собой дверь. – Ваших комплиментов ей не хватит до конца жизни.
Но сам он тоже не спускал глаз с Джози, которая в этот момент поднесла к губам бокал бренди и отпила маленький глоток. Господи, она невероятно восхитительна! Темно-синее вечернее платье, расшитое блестками, подчеркивало матовую белизну кожи. А эти сияющие глаза – почти под цвет платья! Ее шею обвивала нитка крупного жемчуга – фамильная драгоценность матери.
Джози еще не натянула перчатки, и он невольно взглянул на ее золотое кольцо… Кольцо Лэтерби, вдруг вспомнил Итэн и устыдился. В ту ночь, когда состоялась эта смехотворная свадьба, ему до смерти не хотелось надевать на палец своей невесты дедушкино кольцо. Казалось, с тех пор прошли не недели, а многие месяцы. И теперь Итэну было неприятно, что Джози носит обручальное кольцо Лэтерби.
А может, прямо сейчас заставить ее снять эту чужую вещицу? Пусть носит его собственное кольцо с изумрудом. Эта мысль непонятно почему доставила Итэну удовольствие. Но потом он заметил, что под прелестными глазами Джози залегли голубоватые тени, а тонкое личико, несмотря на приветливую улыбку, которой она одарила Лэтерби, застыло от напряжения, и тут же забыл обо всем.
– Что случилось? – спросил Итэн, окинув Джози пронизывающим ястребиным взором, и получил в ответ ее отсутствующий взгляд.
– А почему тебе это кажется?
Тут Итэну нечего было сказать, но он знал одно: глаза Джози не смеются, и голос звучит глухо, безрадостно. Какого черта, что на нее нашло?!
– Может, ты ушиблась, когда бросилась наперерез этой проклятой карете? – Шагнув к Джози, Итэн схватил ее за руку и стал смотреть, нет ли где синяков.
Но ее белая кожа, от шеи до соблазнительной груди, полуоткрытой в глубоком декольте, была само совершенство.
– Нет. Конечно, нет. Я просто поволновалась и устала, Итэн. Вот и все.
Он не поверил, но не уличать же ее во лжи в присутствии Лэтерби!
Итэн почувствовал, как под его пальцем в такт пульсу бьется тонкая жилка, и, по-прежнему глядя в глаза Джози, принялся осторожно поглаживать ее запястье.
– Лэтерби говорит, что Гризмор жаждет познакомиться с тобой и уладить все дела с завещанием.
– О!
От прикосновений Итэна Джози испытывала блаженство. Вслушиваясь в тихое шипение газовых ламп, она пыталась сдержать свои чувства и сохранить ясность мысли.
Но сердце билось все чаще. Сознание того, что глубокая любовь к Молли вечно будет царить в душе Итэна, легло на ее плечи тяжким грузом. Чтобы не уронить своего достоинства, надо поглубже спрятать печаль.
– Итак, – хладнокровно спросила Джози, вопреки всем своим переживаниям и необычной внимательности Итэна, – когда же состоится смотр?
Итэн, улыбнувшись, заметил:
– Смотр? Это звучит так, словно речь идет о лошади, которую я собираюсь купить.
– Нет… скорее о лошади, которую ты уже купил, – вырвалось у Джози.
С опозданием поняв бестактность своих слов, она испуганно взглянула на Лэтерби, но сей джентльмен, не обращая на Джози внимания, пристально изучал выражение лица графа Стоунклифа. Как странно он глядит на эту танцовщицу из салуна, на эту мелкую воровку! Неужели… неужели в его глазах светится нежность?
Куда же подевалась обычная холодность? Презрение и сарказм? Теперь они сменились теплом, нежностью и… восхищением.
У Лэтерби голова пошла кругом, но он был достаточно умен, чтобы попридержать язык и не выразить своего удивления.
– Встреча состоится в следующий вторник, если это удобно для вас, милорд и миледи.
– Миледи? Да будет вам, Лэтерби, с каких это пор мы с вами перешли на официальный тон? – Джози рассмеялась, но уже более искренно, а в ее глазах вспыхнули веселые огоньки. – Это всего лишь я – та самая нескладеха Джози.
– Вы очень переменились, миледи. Я не нахожу слов!
– Вы? – Вот теперь Джози хохотала от всей души, и эти восхитительные мелодичные звуки доставили Итэну невыразимую радость. Даже строгая библиотека стала казаться как-то уютнее.
– Знаешь, Лэтерби сообщил мне также, что полиция вышла на след Пирата Пита и его банды. Они ограбили дом в Белгравии, и ходят слухи, что после этого разбойники появлялись в публичных домах в районе газопровода. Другие свидетели якобы видели их в гостинице в Танбридж-Веллсе. Хозяина допросили. В общем, полиция рьяно взялась за дело, и скоро негодяи будут за решеткой. Так что волноваться тебе не о чем.
Джози отхлебнула бренди и покачала головой:
– А разве похоже, что я волнуюсь?
«Похоже, – подумал про себя Итэн, – только тебя тревожит нечто другое».
Но, слыша ее повеселевший голос, он немного успокоился. Значит, дурное настроение жены развеялось.
– Чего я действительно боюсь, – продолжала Джози, – так это опоздать на бал и обидеть леди Картрайт. – И она одарила мужчин своей чудесной, соблазнительной улыбкой. – Ты знаешь, она отдает много сил новому сиротскому приюту. Как раз вчера, на скачках, мы говорили об этом. И я предложила свою помощь, – добавила Джози с легким колебанием, словно опасалась недовольства Итэна.
– Да ради Бога!
Итэн знал: леди Картрайт, другие светские дамы, и Джози в том числе, достаточно богаты, чтобы помогать бедным. Это не отразится на их бюджете, а беднякам пригодится каждый шиллинг. Он и сам собирался пустить часть своего состояния на улучшение жизни обитателей трущоб. Именно там, среди всеобщей нищеты и жестокости, взращиваются преступники – такие, как Пират Пит, Люсьен, Малыш, и другие – менее озлобленные и опасные, но тоже потерявшие последнюю надежду. Контраст между жизнью богатых и средних, обеспеченных, слоев и бедняками носит трагический характер. В Америке Итэн частенько хватался за пистолет, чтобы защитить слабых, теперь у него есть возможность сделать это иным способом.
И его совсем не удивило признание Джози. Еще до отъезда из Суссекса миссис Филдинг вскользь упомянула о том, что графиня намеревается помогать бедным. Вполне естественно, учитывая то, как она сама провела детство, думал Итэн. Но не всякий поступил бы так на ее месте. Кое-кто радовался бы неожиданно привалившей удаче, не обращая внимания на то, что творится вокруг.
– Пора ехать, – сказал Итэн и, когда Джози поставила на стол бокал, взял ее за руку. – Я уверен, ты не упустишь возможности насладиться и обществом очаровательной мисс Креншоу, – добавил он насмешливо.
Лэтерби смотрел вслед графу, который вел к карете свою блиставшую утонченной красотой жену, и его вновь посетила невероятная, ошеломляющая мысль. Только теперь она казалась еще более убедительной.
Итэн Сэвидж начинает по-настоящему любить эту девчонку, а вернее, уже любит. И достаточно сильно.
Господи, что подумал бы старый граф, имей он возможность что-то думать, лежа в своей могиле? Он хотел отомстить своему непокорному сыну, властвовать над ним и после смерти, но его намерения принесли Итэну не горе и ощущение вечной зависимости от отца, а подлинное счастье.
Но как долго продлится это счастье? – спрашивал себя Лэтерби, пока лошади, цокая копытами, уносили его хозяев в туманную ночную мглу.
Особенно учитывая сегодняшний визит мистера Оливера Уинтропа.
Визит весьма интересный и поучительный.
Лэтерби вздохнул, вспомнив, какими глазами смотрел Итэн на свою жену в библиотеке. На сердце у него появилась тяжесть.
Наконец стряпчий поднялся, расправил плечи, надел на голову котелок и вышел на улицу.
Глава 18
– А меня совсем не волнует, что говорит Розамунд Креншоу. По моему твердому убеждению, леди Стоунклиф для нас – как глоток свежего воздуха, – заявила леди Картрайт, стоявшая в окружении небольшой стайки дам возле столика с прохладительными напитками.
Позади нее, в ярко освещенной, выдержанной в серебристых тонах бальной зале, благоухающей ароматом цветов и духами, разодетые в пух и прах гости пили шампанское, болтали, прогуливались или танцевали.
– С тех пор как мы с ней познакомились, леди Стоунклиф ни разу не нарушила правил вежливости и этикета… и потом в ней есть какое-то особое очарование. Возможно, это чисто американская черта, но очень привлекательная. Леди Стоунклиф даже предложила свою помощь в устройстве сиротского приюта. Она мне нравится… очень нравится.
К удовольствию леди Картрайт, леди Таттэрсел согласилась с ней:
– О да, она милая девочка. – Утвердительно кивнув, она слегка повернула голову, чтобы не упустить из виду чету Стоунклиф, которая кружилась по залу под звуки вальса.
Как крепко Итэн обнимает жену! И как красиво Джозефина откинула головку. Она не отрывает глаз от лица мужа! Молодые явно позабыли обо всем на свете, что очень порадовало старую даму.
– Именно такая жена и нужна моему крестнику. Живая, красивая, утонченная. Какая-нибудь пресная, заурядная девица очень скоро наскучила бы ему до смерти.
– Да, но до меня дошли кое-какие слухи о прошлом графини, – фыркнула одна из окружавших хозяйку дома – солидная широкоплечая матрона с бледной, уже увядающей кожей.
Это была герцогиня Меллинг. Прищурив свои небольшие пронзительные глазки, она следила за вальсирующей парой. С виду по крайней мере они просто без ума друг от друга. Так афишировать свои чувства вульгарно и неприлично, решила герцогиня. Какой настоящий аристократ женится по любви?
– И если в них есть хоть капля правды…
– Разумеется, нет, – раздался чей-то голос. Удивленные дамы одновременно повернули головы и увидели мисс Клару Перри. Ее глаза воинственно сверкали.
Пропуская компаньонку в свой кружок, все трое с трудом подавили возгласы изумления. Мисс Перри – эта серая мышка – никогда не отваживалась говорить так смело, да еще в присутствии малознакомых людей.
Вообще сегодня мисс Перри выглядела необычно. Вместо своих традиционных старомодных платьев серого или красновато-коричневых тонов она нарядилась в модный туалет из водянисто-зеленой тафты с черным шелковым поясом и пуговицами и очень узкой юбкой, украшенной элегантным кружевным турнюром.
– Простите, что я вмешалась в разговор, ваша светлость, – продолжала мисс Перри, глядя на герцогиню без малейшего признака прежней застенчивости. – Но полагаю, гораздо разумнее – не доверять слухам. Насколько я могу судить, леди Стоунклиф достойна всяческого восхищения. А кроме того, ей удалось завоевать сердце графа Стоунклифа. И разве мы или даже наша дорогая кузина мисс Креншоу имеем право осуждать его выбор?
– Вот именно! – просияв, поддакнула леди Таттэрсел.
– Целиком согласна с вами, мисс Перри. – Леди Картрайт тепло улыбнулась компаньонке, которую раньше едва удостаивала словом и вообще почти не замечала в пышной толпе гостей. – Хорошо сказано, дорогая.
– Ха! – Герцогиня Меллинг покраснела, и ее кожа приобрела цвет подгнившего винограда. Нельзя допускать, чтобы какая-то там убогая бедная родственница Креншоу взяла верх! – Когда речь идет о женщине, не стоит полагаться на вкус лорда Стоунклифа, – фыркнула она. – Или вы забыли, как он до беспамятства увлекся той, погибшей модисткой?
Мисс Перри открыла было рот, но леди Таттэрсел, опередив ее, сама нанесла ответный удар:
– Вам следует быть более внимательной, моя дорогая, и пускать в ход не только язык, но и глаза, уши, а главное, мозги. Ни один здравомыслящий человек не примет леди Стоунклиф за какую-то модистку!
С этими словами старая дама удалилась, взяв под руку мисс Перри. Леди Картрайт с улыбкой извинилась перед герцогиней за то, что вынуждена ее покинуть, а та, кипя от возмущения, продолжала мрачно взирать на красивую молодую пару, самозабвенно кружившуюся по паркету, словно отгородившись от всего внешнего мира.
Но в действительности дела у графа и графини обстояли гораздо хуже, чем казалось окружающим. В этот вечер Итэн был на взводе. Черт, да он всю эту неделю был на взводе! Разыгрывая влюбленного мужа, он чувствовал, как его душа разрывается на части. Потому что рядом с Джози ему всегда хотелось отбросить всякие условности и быть самим собой, то есть думать, говорить и поступать так, как и не снилось английским аристократам.
– Ты хорошо танцуешь, – заметил Итэн, когда они, кружась, вихрем мчались мимо пальм в кадках, цветов в вазах и ниш, затянутых бархатными портьерами.
Но на самом деле на язык просилось совсем другое: «Ты прекрасна как ангел. Когда ты окажешься в моей постели, я вознесу тебя на небеса».
– У меня ведь большой опыт, – ответила Джози столь же вежливо, как говорил с ней Итэн.
«Опыт»? Она имеет в виду «Золотой пистолет»? Там она танцевала с ковбоями, золотоискателями и всяким городским отребьем: забулдыгами-пьяницами, мальчишками-переростками, картежниками и бандитами. Итэн сжал зубы, представив, как они обнимают Джози, заигрывают, а может, и спят с ней.
– Ты права, так оно и есть, – с издевкой отозвался он, прищурив глаза.
Джози вспыхнула и вызывающе бросила:
– Это наносит удар по твоему самолюбию? Не понимаю почему.
– Ничего подобного. Мне плевать, чем ты занималась раньше и что будешь делать через полгода.
Итэн почувствовал, как Джози дернулась в его руках, правда, сумев сохранить при этом бесстрастное выражение лица.
«Вот и отлично, – подумал Итэн. – Главное – не поддаваться чувству жалости. Она ведь хотела, чтобы наши отношения были сугубо деловыми… она не желает пускать меня в свою постель, хотя брачное свидетельство дает мне такое право, – что ж, прекрасно. На, получай же. Интересно, сколько мужчин у нее было?» Впрочем, это его не касается. Плевать. Она ясно дала понять, что не желает спать с ним, а раз так, ему это тоже не нужно.
И все-таки Итэн теперь сожалел, что тогда, в поезде, легкомысленно поклялся не трогать Джози и пообещал быть верным своему слову.
Что же он сказал? «Да ради Бога, леди. Для меня это несущественно. Мне все равно».
Зато теперь ему не все равно. Теперь он, похоже, стоит на грани безумия.
Когда Джози чуть не попала под карету, на Итэна вновь нахлынули ужасные воспоминания о гибели Молли и он с трудом подавил желание стиснуть жену в своих объятиях, да так, чтобы косточки затрещали.
– Итэн, музыка смолкла. Итэн, никто больше не танцует. Итэн…
Тихий встревоженный голос Джози вернул его к безрадостной реальности. Глядя на свою красавицу жену с замирающим сердцем, он думал о том, что самое лучшее в его положении – держаться подальше от нее, не показывать своих чувств, не подпускать ее к себе. Но вальс сделал свое дело: во все время проклятого танца Итэна терзало неутоленное желание, а голова была полна самых безумных фантазий, не имевших никакого отношения к «сделке».
Будь же он проклят, если решится танцевать с ней еще раз!
– Идем. – Итэн потащил Джози к столу, покрытому белоснежной скатертью и уставленному вазами с фруктами и бутылками с шампанским.
– Присядь, а я, пожалуй, зайду в бильярдную. Итэн оставил Джози в обществе мисс Перри, подчеркнуто сухо поклонился им и ушел, даже не оглянувшись.
Джози смотрела ему вслед, раздираемая противоречивыми чувствами. Несмотря на внешнее спокойствие, руки у нее вспотели от волнения. Она никак не могла понять, как следует вести себя с Итэном, что делать, что говорить. Там, у ручья, они оба осознали, как важно следовать условиям их договора и соблюдать нужную дистанцию. С того самого дня, когда они оставались наедине, Итэн обращался с Джози холодно и церемонно, а на людях был необыкновенно внимателен и заботлив.
Джози считала, что он выбрал правильный путь. Но все же она чувствовала себя неловко. Ей было трудно постоянно сдерживать свой язык и чувства. Притворяться безразличной, когда Итэн с такой нежностью смотрит на нее, говорит с ней, дотрагивается… Постоянно напоминать себе: «Все это – притворство, и если ты забудешься хоть на минуту, окажешься в нелепом положении».
А как было упоительно во время танца чувствовать себя в его объятиях, прижиматься к нему, едва касаясь ногами пола, ощущать себя легкой как пушинка! Если б только знать, что эти страстные объятия и огонь в глазах Итэна – подлинные, а не фальшивые.
Правда, в тот день, на берегу ручья, он как будто вел себя искренно, хотя вокруг никого постороннего не было. Но Итэн наверняка говорил тогда красивые слова под влиянием низменной страсти.
Мужчины, одержимые похотью, всегда лгут и обещают невесть что. В «Золотом пистолете» Джози навидалась всякого, а потому знала, как они улещивают женщин, чтобы заманить их в постель. И Змей… Змей тоже много чего обещал, когда они собрались пожениться: дескать, он бросит заниматься разбоем, они заживут своим домом, и Джози будет счастлива.
Но все это были пустые слова – пустые, как русло высохшей реки. И – что самое ужасное – Змей делал ей больно. Впервые Джози поняла, что такое настоящая боль, когда в ночь после свадьбы Змей швырнул ее на кровать, сорвал одежду и потом придавил тяжестью своего тела…
«Итэн тоже хочет этого, – напомнила она себе. – Он хотел этого и там, у ручья, потому и наболтал столько всякой всячины. Он говорил то, что, ему казалось, я хотела услышать. Это была хитрость, уловка, пущенная в ход для того, чтобы нарушить наш договор. И не более того. Я ему безразлична. Никто никогда не заботился обо мне, кроме Поупа и миссис Гинтерсон из приюта. Так почему же Итэн Сэвидж должен быть исключением?»
– Что с вами, дорогая? Что случилось? – сочувственно спрашивала мисс Перри, с тревогой глядя на Джози. – Вы бледны как смерть. Вы не заболели?
– Нет… я… – Джози очнулась наконец от своих тяжких дум, не понимая толком, сколько уже прошло времени и о чем рассказывала ей мисс Перри. – Просто… я расстроилась немного, что не встретила полковника Хэмринга и не смогла осведомиться о состоянии его здоровья, – выпалила она, уцепившись за первую попавшуюся, пусть и нелепую, отговорку.
– Я тоже не видела его. – Голос мисс Перри слегка дрогнул, но она сумела скрыть свое разочарование.
Тем не менее Джози отлично понимала, как она расстроена.
Чего стоил один туалет мисс Перри! Джози никогда еще не видела ее в таком сногсшибательном наряде.
– Значит, вы успели выбрать платье для бала… и очень красивое, – сказала она с улыбкой.
– О, я приберегала его для какого-нибудь особого случая… а сегодня вроде бы ничего такого и нет, не правда ли? Но… мне вдруг почему-то очень захотелось надеть его… – Мисс Перри зарделась. – Наверное, это глупо. Ужасно глупо.
– Давайте прогуляемся, – предложила Джози и тут же взяла компаньонку под руку, не дав ей возможности отказаться.
Она быстро окинула взглядом толпу гостей. Полковника Хэмринга в бальной зале не было. Возможно, он играет в карты или сидит в бильярдной. Надо побродить по дому и попробовать найти его.
Но мисс Перри Джози сказала совсем другое:
– Здесь так душно. Мне нужно глотнуть свежего воздуха.
Мило болтая, они прошлись по саду, потом снова вернулись в дом и медленно двинулись по коридору.
– Я слышала, что музыкальная комната леди Картрайт невероятно красива…
Джози вдруг замерла, не закончив фразы: из комнаты, где мужчины играли в карты (Джози заприметила ее еще раньше), вышел полковник Хэмринг.
– Помогите нам, полковник. Мисс Перри теряет сознание… – негромко воскликнула Джози и с удовлетворением увидела, как пожилой джентльмен туг же вскинул голову и потрусил к ним.
– Что такое? Мисс Перри, вам плохо?
– Нет. Все прекрасно… – начала мисс Перри и чуть не взвизгнула, когда Джози сильно ущипнула ее за руку. – Только вот слабость… да, я чувствую небольшую слабость, – поправилась мисс Перри, бросив на графиню испепеляющий взгляд.
– Мадам, возьмите меня под руку.
– Полковник, пожалуйста, помогите мне отвести ее в музыкальную комнату, – взмолилась Джози с выражением крайней озабоченности. – Ничего, дорогая, на воздухе вам станет лучше. Да, вот так, прислонитесь к полковнику. Он не даст вам упасть. Еще минута, и мы будем на месте.
Джози искоса поглядывала на полковника Хэмринга, уже вполне оправившегося от ранения. Как он заботливо и нежно обращается с мисс Перри!
– О нет! Я уже чувствую себя гораздо лучше! – запротестовала компаньонка, когда Джози велела полковнику принести стакан воды.
– Как настоящий джентльмен, я обязан позаботиться о вас… ведь вы, мадам, так мужественно ухаживали за мной во время стычки с бандитами. – Хэмринг погладил мисс Перри по руке, казавшейся совсем крошечной по сравнению с его собственной, и поспешно удалился.
– Что вы делаете, леди Стоунклиф? Зачем вы солгали полковнику? – Мисс Перри ошеломленно посмотрела на Джози.
– Ну, мне это было совсем не трудно. – Графиня зажала себе рот, чтобы не рассмеяться. – И потом – цель оправдывает средства. Когда он вернется… А вот и он…
Джози отошла от кушетки, заметив в дверях полковника Хэмринга со стаканом в руке.
– Мисс Перри нужно немного побыть в тишине и покое, – прошептала Джози. – Она вальсировала с одним джентльменом, и боюсь, слишком долго. Вот почему у нее закружилась голова, – добавила Джози, с удовлетворением заметив, что полковник Хэмринг обеспокоен.
– Что? О, это неразумно! – воскликнул он, потянув себя за ус.
– Разумеется, полковник. И я уверена, что вы-то обладаете чувством меры и знаете, как следует танцевать с такой хрупкой, деликатной дамой, как мисс Перри.
– Э? Конечно. Конечно. Ну, правда, я давно не вальсировал. Я вообще мало танцую, но мог бы попробовать.
– Вот и прекрасно. Клара, разумеется, вам не откажет, но вы ведь побудете с ней, пока она придет в себя, не так ли?
– Конечно. Конечно.
– В этом нет необходимости, – протестовала мисс Перри, но полковник Хэмринг не сдавался.
– Мадам, для меня самое большое удовольствие – потанцевать с вами и показать, как истинный джентльмен ведет себя с дамой. Однако прежде я должен удостовериться, что ваши силы восстановились.
– Вы очень добры.
Мисс Перри в отчаянии взглянула па Джози, которая уже направилась к двери.
– О, куда же вы, леди Стоунклиф?
– Мне нужно найти своего мужа. Наверное, он уже волнуется, не видя меня в зале. Я успокою его и тут же вернусь.
Джози выскользнула из комнаты, оставив мисс Перри и полковника наедине.
Джози была очень довольна собой. Разумеется, она вовсе не собиралась искать Итэна: ей надоело постоянно держаться начеку и притворяться, разыгрывая роль любимой и любящей жены – последнее давалось особенно тяжело. Кроме того, Итэн наверняка играет сейчас в бильярд и меньше всего думает о ней. Возможно, он даже рассердится, если Джози ему помешает.
Джози пробиралась между множеством гостей, прогуливавшихся по дому. Многие парочки шли рука об руку. Она остро ощутила свое одиночество, но тут же отогнала это чувство, призвав на помощь здравый смысл. Совсем ни к чему думать о человеке, который доставляет ей такую боль. Пришла пора отыскать леди Таттэрсел и попытаться расспросить ее о мисс Денби.
Улыбаясь и вежливо кивая попадавшимся по пути знакомым, Джози шла по лабиринту коридоров, коридорчиков и красиво обставленных комнат, пока наконец не наткнулась на крестную мать Итэна.
Та только что вышла из гостиной в широкий коридор, уставленный позолоченными стульями и маленькими мраморными столиками. Пол устилал ярко расцвеченный ковер, на стенах висели картины в позолоченных рамах. Леди Таттэрсел увлеченно беседовала о чем-то с хозяйкой дома, но, заметив. Джози, обе дамы умолкли и, улыбаясь, поманили ее к себе.
Джози направилась к ним, как вдруг ее взгляд упал на одну из картин, изображавшую трех прелестных молодых, изящно одетых женщин. Две из них сидели на кушетке. Третья, с букетиком цветов в руках, стояла чуть поодаль.
Именно на нее-то Джози и обратила внимание. Ангельское, овальной формы личико, чуть раскосые глаза – голубые, как фиалки, полные улыбающиеся губы. Потом взгляд Джози скользнул по небесно-голубому креповому платью женщины со сверкающей на нем брошью.
И тут Джози вздрогнула. Брошь!
Ее собственная брошь!
У Джози перехватило дыхание. Она подошла поближе и, вытянув шею, уставилась на брошь с жемчужинами и опалом.
– Кто… кто это? – спросила она каким-то не своим голосом – едва слышным и хрипловатым.
– Дорогая моя, что с вами? – Леди Таттэрсел участливо смотрела на Джози. – Вы как будто привидение увидали!
– Нет, все хорошо, но… кто это? Леди Картрайт, пожалуйста, ответьте мне.
– О, это мой собственный портрет, дорогая. Рядом на кушетке сидит моя сестра Джорджина. Я в платье персикового цвета, а она – в белом. А вон та девушка, в голубом, что стоит в сторонке, – наша кузина Шарлотта. Господи, леди Стоунклиф, да присядьте же. Вы сейчас упадете в обморок.
– Нет, я не упаду в обморок. Нет. Все хорошо.
Джози, дрожащая и белая как мел, пыталась вникнуть в слова леди Картрайт. Так и не удосужившись присесть, она не могла отвести глаз от лица Шарлотты и брошки, сверкавшей у нее на груди.
– Ваша кузина?
– Ну да. Наши матери – родные сестры. Мы выросли вместе, но… дорогая, почему это вас так заинтересовало?
– Леди Картрайт, знаете ли вы молодую женщину по имени Алисия Денби?
Воцарилась гробовая тишина. Леди Картрайт удивленно всматривалась в бледное лицо графини, в ее молящие глаза.
– О да, – медленно произнесла она наконец. Леди Таттэрсел тоже слегка кивнула, не скрывая своего изумления.
– Да, я ее знаю. Это дочь Шарлотты и, стало быть, моя двоюродная племянница. Но она редко выезжает. Каким же образом вы с ней познакомились, моя дорогая?
Все поплыло перед глазами Джози.
– Леди Картрайт, – прошептала она, стиснув обеими руками голову, которая вдруг показалась ей необычайно легкой, – наверное, мне все-таки лучше присесть.
– Видимо, Стоунклиф вообще не собирается сегодня проигрывать, – проворчал лорд Уиллоутон, выходя вместе со своим приятелем, маркизом Кавенлеем, старшим сыном герцогини Меллинг, в сад подышать свежим воздухом. Оба они хватили лишнего по части выпивки и проиграли графу Стоунклифу кучу денег в бильярд и карты.
– Ну, если б у тебя была такая красавица жена, ты тоже был бы в ударе, – хмуро заметил маркиз.
– Я не хочу жениться, нет, – задумчиво отозвался лорд Уиллоутон, с тяжелым вздохом опускаясь на мраморную скамейку. – Но я был бы не прочь затащить графиню Стоунклиф к себе в постель. Совсем даже не прочь.
– Судя по слухам, друг мой, это вполне возможно. Говорят, наша прелестная графиня вовсе не знатная дама. Кто бы мог подумать, глядя на ее точеное личико, прекрасную фигуру, манеру держаться!
– Да ну? Рассказывай!
– Я был сегодня в клубе, и там ходили разговоры, будто жена Итэна танцевала в каком-то салуне. В Америке, на Диком Западе… – Маркиз усмехнулся, заметив, как его друг вытаращил глаза. – Выходит, графиня – всего лишь дешевая шлюшка, которую Стоунклиф подобрал где-то во время своих странствий.
– Не может быть!
– Отчего же? – Маркиз громко рассмеялся. – И ты вполне можешь затащить ее к себе в постель, Фредди. Только смотри, чтобы Стоунклиф тебя не застукал. Повторяю, я слышал, она самая обыкновенная…
Кавенлей не успел закончить.
Итэн Сэвидж ухватил его за шиворот, развернул лицом к себе и в упор посмотрел в бледно-зеленые глаза говорившего. Маркиз оторопел так, словно сам дьявол во плоти явился к нему из преисподней.
– Стоунклиф… э… э… я не имел в виду… поверьте, вы, вероятно, неправильно меня поняли…
– Зато вот это ты поймешь правильно! – рыкнул Итэн, двинув его кулаком в челюсть.
Юный аристократ с тихим стоном рухнул наземь. Итэн поднял его и ударил снова – на этот раз в солнечное сплетение. Маркиз Кавенлей нырнул в клумбу. Лорд Уиллоутон в ужасе попятился.
– Не спешите! – Итэн перешагнул через тело стонущего Кавенлея и вцепился в блестящие лацканы смокинга Уиллоутона. – Если ты или твой дружок скажете еще хоть слово о моей жене… кому бы то ни было, я из вас сделаю такую отбивную, что родная мать не узнает. – В мягком, чуть ли не вкрадчивом голосе Итэна безошибочно угадывалась смертельная угроза.
– Я не хотел… я не… я ведь только восхищался вашей супругой, – заныл Уиллоутон, вне себя от страха.
Итэн ткнул его кулаком в подбородок, Уиллоутон упал на колени, из его рта потекла струйка крови.
– Не смейте! – в ярости прохрипел Итэн. – Не смейте даже смотреть в сторону графини! Ни ты, ни этот напыщенный индюк – твой дружок.
