Текст книги "Счастье в наследство"

Автор книги: Джейн Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Джуди перенеслась в те далекие времена и словно забыла о Грейс.

– Она постоянно делилась со мной своими переживаниями, а я сходила с ума от того, чем они занимались. Я ее предупреждала, что это добром не кончится, но она меня не слушала. Вскоре Луиза поняла, что беременна. Как раз в это время в долину приехал Стив. Луиза сказала Биллу о беременности, и они страшно поссорились. Он не хотел жениться, а она до смерти боялась признаться своим родным. И тогда у нас возник план.

Джуди вздохнула и продолжила:

– Стивен идеально подходил для решения проблемы. Он был явно влюблен в Луизу и производил впечатление состоятельного человека. Луиза пребывала в отчаянии, она просто сходила с ума от страха. Она знала, что родители выгонят ее из дома, если узнают… Наш план почти удался, – продолжила Джуди, грустно усмехнувшись. – Стивен так влюбился в нее, что им было легко манипулировать. Луиза не сомневалась, что он собирается сделать ей предложение. Но она совершила ошибку, сказав Стиву, что беременна от него.

Он тут же порвал с ней и уехал. Джуди потом писала ему, но он оставался непреклонен.

– Я нашла эти письма, – сказала Грейс. – Они лежали вместе с дневниками.

– Вы хотите сказать, что он хранил их? Все эти годы?

Грейс кивнула.

– Он любил ее, Джуди. Об этом говорят записи в его дневнике.

– И все это время он знал, что Лукас не его ребенок. – Лицо Джуди было задумчивым. Она вздохнула. – Ни я, ни Луиза об этом не подозревали. Мы считали, что он просто смалодушничал, как и Билл.

– Кажется, я понимаю, что произошло потом, – проговорила Грейс. – Луиза оказалась покинутой обоими мужчинами, и для ее родных предпочтительней был Стив, так?

– Да, вы правы. Когда Луиза уже не могла скрывать своего положения, она выбрала Стивена, назвав его отцом ребенка. По крайней мере, он был приличным человеком. Так было положено начало лжи. И я думаю, что со временем бедная Луиза сама поверила в это. – Внезапно она нахмурилась. – А почему он подарил ей ранчо? Мы с Луизой думали, он сделал это из чувства вины перед ней. Но если он знал, что это не его ребенок, зачем купил ранчо и подарил половину ей?

– Прочтите дневник, Джуди. Его волновало ее будущее. Он на самом деле не мог примириться с ее неверностью, но это не истребило чувств. Мне кажется, он оставил за собой половину ранчо, чтобы иметь возможность следить за ее жизнью. Из финансовых отчетов он знал, что Луиза обеспечена.

Джуди откинулась на стуле, она была тронута.

– Господи, какие сложные узлы порой завязывают люди. – Она выпрямилась. – Что ж, я не могу гордиться своей ролью в этой истории.

Грейс с грустью заглянула в глаза женщины.

– Вы посвятили свою жизнь Мартинам. Почему?

– Я задавала себе этот вопрос тысячи раз, Грейс. Вначале из-за Луизы. А потом появился Лукас, и я полюбила его. Он в такой же степени мой сын, как и Луизы. Единственное мое желание – увидеть его счастливым. – Она испытующе посмотрела на Грейс. – Вы полагаете, с вами он будет счастлив?

Грейс проглотила комок, подступивший к горлу.

– Он должен узнать правду, Джуди.

– Вы уверены, что так будет лучше?

– Это наш с ним шанс, без него мы не сможем быть счастливы. Вы согласны?

Джуди заколебалась, потом медленно кивнула.

– Я только боюсь, что он возненавидит меня.

Грейс вздохнула. Ее это тоже волновало.

Глава 9

Грейс вместе с Джуди приехала на ранчо. Лукас был на Грин-слоуп, поэтому вечером за ужином она спросила у Роба, сможет ли он проводить ее туда на следующее утро.

Роб задумчиво кивнул.

– Могу, конечно, но погода стоит холодная. Вы уверены, что вам этого хочется?

– Я уверена, что хочу видеть Лукаса, – ответила Грейс, обдумывая про себя все детали.

Чувствовала она себя гораздо лучше, и доктор Симс заверил ее, что беременность протекает очень хорошо. Он также посоветовал ей не менять свой обычный образ жизни и не избегать ничего, что она привыкла делать. Но длительная прогулка верхом?

– А мы сможем периодически отдыхать? – спросила она.

– Ну конечно, – заверил ее Роб.

– Только вам нужно будет очень тепло одеться, – предупредила Джуди.

– Обязательно. У меня с собой лыжный костюм. В нем никакой холод не страшен.

На следующее утро они отправились в горы. Мороз покалывал кожу, но солнце ярко светило, и было очень приятно ехать по снегу Каждые полчаса они останавливались, спешивались и прогуливались в этом зимнем великолепии, потом продолжали путь. Салли сама шла за лошадью Роба, и Грейс могла свободно предаваться размышлениям.

Дневник был у нее с собой. Что будет, когда Лукас прочтет его? Она немного нервничала…

Долина осталась внизу, и они следовали по тропинке, поднимающейся в горы. Снег здесь был глубже, мороз сильнее. Грейс с радостью отметила, что чувствует себя прекрасно. Она ощущала, что присутствие ребенка зажгло в ее душе такое сияние, которое ничто не сможет погасить. И ей так хотелось поделиться этим с Лукасом! Она поймала себя на том, что ей не терпится преподнести ему этот бесценный подарок.

Наконец Роб показал ей дымок, появившийся над верхушками сосен. Сердце Грейс забилось сильней.

– Мы уже на месте? – спросила она.

– Почти, – через плечо ответил Роб. – Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, как никогда. Это потрясающая поездка, Роб!

Всякий раз, когда Грейс думала о Лукасе, его образ был окрашен чувственностью. Она ничего не могла с этим поделать. Бурная страсть была, в ее представлении, такой неотъемлемой его частью, что не отделялась в ее мыслях от других его черт. Как ни странно, приближаясь к домику, она думала вовсе не о том, что ей предстояло рассказать, а о том, что будет, если все наконец уладится.

Ей так хотелось, чтобы все проблемы остались уже позади и сейчас она подъезжала бы к охотничьему домику только для того, чтобы провести с Лукасом ночь. Быть наедине с ним в этом зимнем раю, таять в его объятиях, шептать ему о любви…

Грейс вынырнула из своих грез, когда они, натянув поводья, остановили лошадей. Дверь хижины открылась, и Лукас вышел за порог. Грейс поняла, что он не узнал ее – так она была закутана.

– Роб, в чем дело? – прокричал он, шагая им навстречу.

Лицо его выражало крайнее удивление. Он был такой высокий, стройный и красивый, что у Грейс екнуло сердце. Она опустила шарф, чтобы он мог увидеть ее лицо.

– Он привез меня, Лукас.

– Грейс? – Он на мгновение замер, затем бросился к ней. – Давай я помогу тебе спуститься. – Его руки обхватили ее за талию. – Что ты тут делаешь? – спросил он, внимательно изучая ее лицо.

Грейс улыбнулась.

– Надеюсь, я тебя не расстроила тем, что приехала?

– Скорее озадачила. – Лукас повернулся к Робу: – А ты не собираешься слезать с лошади?

– He-а. Я отправляюсь прямиком назад. А вы отдыхайте здесь вдвоем. – Он легонько щелкнул поводьями и развернул свою лошадь.

Когда Роб уехал, Лукас велел Грейс идти в дом, а сам повел Салли в сарай. Она поспешила очутиться в хижине, радуясь ее теплу и обжитому виду.

Раздевшись до джинсов и свитера, она расположилась возле камина, греясь у яркого огня и пытаясь поправить примявшуюся под шапкой прическу.

Дверь открылась, и вошел Лукас. Он опустил на пол сумку, в которой она привезла кое-что из одежды, и подошел к огню.

– Я сгораю от любопытства, Грейс, – сказал он, окидывая ее взглядом.

– Не сомневаюсь. – Она настороженно улыбнулась. – Я хотела увидеть тебя.

– Да? Но после моего неудачного визита в Миннеаполис я думал, что мы больше никогда не встретимся. – «Она выглядит лучше, чем тогда, когда я ее видел последний раз, – подумал Лукас. – Щеки горят от мороза, глаза сияют. Господи, какая же она красивая!»

Ее бежевый свитер был свободным, но ничто не могло укрыть от его взгляда самое волнующее тело, которое он когда-либо видел и которым наслаждался.

– Я тоже так думала, – призналась она, искоса взглянув на него, – но обстоятельства изменились.

– Какие обстоятельства? – Вопрос прозвучал довольно резко.

Грейс ушла от прямого ответа.

– Можно мне выпить чего-нибудь горячего?

– Господи боже мой. Конечно! – Лукас вскочил. – Чего тебе дать? Может, кофе с бренди?

– Нет, не надо бренди. Лучше чаю с травами, если есть.

Лукас направился на кухню.

– Есть хочешь?

Грейс встала и пошла за ним.

– Не отказалась бы.

Он начал вынимать продукты из холодильника.

– Можно, я помогу? – спросила Грейс.

– Давай. Хлеб в хлебнице на подоконнике. – Лукас налил воду в чайник и поставил его на плиту.

Пока вода грелась, Грейс сделала бутерброды, потом они вернулись в большую комнату и снова уселись у огня. Она занялась своим бутербродом, откусывая маленькие кусочки и запивая их ароматным чаем.

– Расскажи мне, как прошла охота, – попросила она его.

Пока Лукас рассказывал про охоту на лося и кабана, Грейс украдкой посматривала на него. Какой он мужественный… Он отец ребенка, которого она носит… Этот большой, красивый мужчина любит ее, и их любовь породила в ее теле новую жизнь. Неожиданно растрогавшись, Грейс отвернулась от него, боясь тут же рассказать ему о своем положении. Это было бы слишком рано. Им предстоит столько всего обсудить вместе…

Когда он закончил рассказ, Грейс встала, отнесла пустую тарелку на кухню и налила себе еще чаю.

– Я собираюсь переехать из Миннеаполиса, – сказала она, вернувшись в комнату.

Лукас выпрямился.

– Переехать? Куда?

– Пока не знаю. – Она сделала глоток. – Подумываю о… Колорадо…

– Грейс! – Лукас вдруг вскочил со стула и опустился перед ней на колени. Он схватил ее руки, лицо у него было таким взволнованным, что ее сердце сильно забилось. – Сейчас ты готова выслушать меня? – спросил он осипшим голосом. – Ты позволишь мне сказать о моих чувствах к тебе?

Она кивнула.

– Это одна из причин, почему я здесь.

Лукас выпустил ее руки и уронил голову ей на колени, обняв их своими большими руками.

– Что заставило тебя передумать?! Милая, у меня уже совсем не осталось надежды! – Он поднял голову и посмотрел на нее. – Ты же знаешь, правда? Ты знаешь, что я люблю тебя?

– Я… я не могла позволить себе думать об этом, – прошептала она, дотрагиваясь до его лица теплыми кончиками пальцев. – Ты правда любишь меня?

– Люблю, – ответил он просто. Потом улыбнулся. – Теперь твоя очередь.

Грейс вздохнула и отвернулась.

– Мне так много нужно сказать тебе.

– Сейчас я хочу услышать только одно. Скажи мне это, Грейс! Ты ведь тоже любишь меня, да?

Лукас взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.

Как она могла не ответить на эту мольбу?

– Да… да, Лукас. Я тоже люблю тебя.

Он порывисто обнял ее и прижался к ее губам горячим, властным поцелуем. Она почувствовала, как его руки, подняв ее свитер, блуждают по обнаженному телу, зажигая в нем огонь.

Все шло не так, как она планировала. Сначала они должны поговорить. Если все будет хорошо, они смогут заниматься любовью целыми днями. Она немного отстранилась.

– Лукас, пожалуйста, – задыхаясь, взмолилась она. – Нам нужно поговорить. Это очень важно.

– Нет ничего важнее этого. – Он подхватил ее на руки и понес в спальню. – Я умираю от желания.

Сердце Грейс бешено колотилось. Именно таким она и хотела видеть его – сильным, властным, горячим. Но не в данный момент.

– Лукас, сначала мы должны поговорить. Это касается Стива и твоей матери, – прошептала она, когда они переступили порог спальни.

Она почувствовала, как он застыл и опустил ее на пол. Лицо его еще было охвачено страстью, но в глазах появился зловещий блеск.

– Что такое? – резко спросил он.

– Я нашла старый дневник Стива. Я привезла его с собой.

Они обменялись взглядами, в которых смешались гнев, неприятие, боль, любовь. Наконец Лукас устало провел рукой по лицу.

– Неужели ты думаешь, меня это хоть сколько-нибудь интересует?

– Лукас! – Грейс и в голову не приходило, что он может отказаться прочесть дневник. – Я показывала его Джуди, и она подтвердила, что все, что там написано, правда, – произнесла она с надеждой. – Ты должен дать хотя бы один шанс Стиву.

– Он этого не заслуживает.

– Но мы заслуживаем!

Лукас посмотрел на нее, нахмурившись.

– Что ты имеешь в виду?

Она нервно сглотнула.

– Джуди рассказала мне, что в действительности произошло тридцать два года назад. Все было не так, как тебе говорили с детства.

По его глазам она видела, что приближается буря, его лицо утратило всю теплоту. Не говоря ни слова, он резко развернулся, вошел в гостиную и, схватив кочергу, стал яростно ворошить угли в камине. Она последовала за ним и молча ждала, сидя в кресле. Она понимала, что ему нужно время, чтобы осмыслить услышанное. Наконец Лукас выпрямился.

– Где он?

– Дневник? Сейчас достану. – Грейс быстро подошла к своей сумке и вытащила блокнот. – Я сделала закладки, – мягко сказала она.

Лукас долго смотрел на протянутый ему блокнот, словно это было нечто опасное.

– Возьми, Лукас, пожалуйста. Ты должен знать правду. Это единственная возможность для нас…

Он глубоко вздохнул и взял дневник. Когда он сел, чтобы читать, Грейс пошла на кухню, подогрела и налила еще чаю, после чего вернулась в гостиную. Лукас смотрел в огонь, закрытый блокнот лежал у него на коленях.

– Ты прочел?

– Да. Что рассказала тебе Джуди?

Его тон был таким ледяным, что Грейс почувствовала, как что-то в ней умирает. Дрожа, несмотря на тепло в комнате, она опустилась в кресло. Но, когда она заговорила, голос ее звучал удивительно спокойно, несмотря на внутреннее волнение.

– Прежде чем я расскажу тебе всю историю, я хочу спросить тебя кое о чем. Ты ведь знаешь, как сильно Джуди тебя любит?

Лукас нахмурился.

– При чем здесь…

Грейс не дала ему закончить.

– Она так же любила и Луизу, Лукас. Джуди Коул посвятила свою жизнь Мартинам – твоей матери и тебе. И теперь я спрашиваю тебя: ты ценишь это?

– Грейс! Ради бога!

– Тебе трудно говорить об этом, Лукас? Я знаю, что красивые слова и сантименты не в твоем характере, но не представляю, как смогу прожить с человеком, который все свои чувства – хорошие и плохие – держит глубоко в себе.

– Разве это честно? Разве я только что не сказал тебе о своих чувствах? Я что, сделал это недостаточно красиво?

– Ты сказал прекрасно. И я верю тебе. Если бы не верила, то промолчала бы о дневнике.

– А почему ты не хотела ответить, любишь ли ты меня? Это из-за него ты сюда приехала? – Лукас бросил дневник на стол и подошел к окну. Засунув руки в карманы джинсов, он уставился невидящим взглядом на зимний пейзаж.

Грейс вздохнула. Поставив чашку, она подошла к Лукасу и обняла его. Она почувствовала, как он застыл, но не изменила позу и прислонилась щекой к его спине.

– Я приехала, чтобы повидать тебя, милый, – глухо пробормотала она. – Никогда не сомневайся в том, что ты мне очень дорог.

Он повернулся в ее объятиях и притянул ее голову к своей груди.

– Никто никогда не называл меня милым, – прошептал он. – Ты тоже очень дорога мне, Грейс. Я люблю тебя. Я влюбился в тебя в тот самый момент, как ты вышла из того проклятого вертолета.

– Правда? – пробормотала она с улыбкой.

– Да. Но это не значит, что я верю его дневнику.

Она замерла.

– Он просто выдумал все это, чтобы облегчить свою больную совесть.

Грейс выпрямилась.

– Мне жаль, что ты так воспринимаешь это.

– Расскажи, что ты узнала от Джуди.

Грейс сердито взглянула на него.

– И не собираюсь. Ты не готов это выслушать.

– Тогда я сам спрошу, – мрачно ответил Лукас.

– Как хочешь… – Внезапная усталость нахлынула на нее. – Я хотела бы прилечь, не возражаешь?

– Ты плохо себя чувствуешь? – забеспокоился Лукас.

– Просто устала. Мне нужно немного отдохнуть, вот и все.

– Ложись в спальне, – сказал он.

– Мне бы хотелось, чтобы ты подумал о том, о чем мы говорили, – мягко попросила она, прежде чем уйти.

Он не ответил, и Грейс со вздохом вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Она разделась и забралась под одеяло. Свернувшись калачиком, зевнула и прочла молитву. Она немного поспит, ей сейчас это просто необходимо.

– Грейс, как ты себя чувствуешь?

В комнате было темно, в дверях маячила высокая фигура Лукаса.

– Который час? – сонно поинтересовалась она.

– Почти шесть вечера. Я уже начал беспокоиться.

– Проспала весь день. Прости, Лукас.

– Просто ты устала, и тебе требуется отдых. – Лукас хорошо помнил, какой осунувшейся она выглядела в Миннеаполисе.

Грейс принюхалась.

– А что это так вкусно пахнет?

– Обед. Он почти готов.

– Здорово! Сейчас я оденусь и присоединюсь к тебе.

Когда десять минут спустя она вошла в кухню, у нее потекли слюнки. Приготовленные блюда нельзя было назвать изысканными, но они выглядели на редкость аппетитно. Грейс вдохнула вкусный запах запеченного в духовке мяса и тушеных овощей и благодарно улыбнулась Лукасу.

То, что они впервые сидели за столом вместе, было преисполнено глубокого значения. Она подумала: отдает ли Лукас себе отчет в том, что они еще никогда не ели вместе?

После того как они закончили обедать и Лукас налил себе кофе, а ей чай, он сказал:

– Я перечитал дневник.

У Грейс вспыхнула надежда.

– И готов выслушать то, чем поделилась с тобой Джуди.

Ну вот… Он должен посмотреть в глаза фактам, какими бы болезненными они не были… Грейс сделала глубокий вдох.

– Лукас, я расскажу тебе то, что узнала от Джуди. Это причинит тебе боль, но ты должен выслушать меня до конца. Можешь ты набраться терпения?

Последовала долгая пауза. Наконец он кивнул, и Грейс начала рассказывать.

Лукас воспринимал ее слова не так, как она ожидала. С каждым новым фактом он становился все более отчужденным. Правильно оценив ситуацию, она заговорила очень мягко, посочувствовала Луизе, сказав, что в юности все совершают ошибки, подчеркнула беззаветную преданность Джуди.

– Теперь ты понимаешь, почему я спросила о твоих чувствах к Джуди, Лукас? Меня очень волнует, как это может повлиять на ваши отношения. – Ощущая его отстраненность, она внутренне сжалась, чего-то опасаясь.

– Это все? – резко спросил он.

В ее глазах отразилось недоумение.

– Да, все.

– Мне нужно подумать. – Он загремел тарелками. Грейс начала собирать вилки и ножи. – Не надо мне помогать, – коротко бросил он.

Тяжело сглотнув, она положила приборы на стол, поднялась и отступила назад.

– Как скажешь. – Ничего не видя из-за подступивших жгучих слез, она быстро вышла в гостиную, успокаивая себя – ведь это естественно, что он хочет побыть один.

Грейс села перед камином и стала грустно смотреть в огонь. Внезапный порыв ветра налетел на охотничий домик, тоскливо завывая в ночной тишине, и острое ощущение одиночества, затерянности среди пустынных гор заставило Грейс поежиться. Из кухни раздавался звон посуды, шум воды, шаги.

О чем думает Лукас? О том, что Луиза и Джуди тридцать лет поддерживали сочиненную ими ложь? Наверняка. Еще, должно быть, он думает о Билле Флеминге… И переживает, по-новому представляя себе Стивена Уитни. Смириться с новой ролью Стива, столь отличной от той, которую он представлял себе всю жизнь, конечно же нелегко.

Грейс грустно вздохнула. Что она будет делать, если Лукас не сможет принять услышанное? Слишком многое зависело от этого… Можно вырастить ребенка и одной, но она хотела, чтобы у их малыша были и отец, и мать.

Когда наконец Лукас вернулся к ней в гостиную, то сразу же подошел к камину. Пошевелил угли кочергой, добавил еще дров. Грейс ловила каждое его движение и была уверена, что и он делает то же самое.

– Поднимается ветер, – заметила она непринужденно.

Лукас повернулся спиной к огню и посмотрел на нее. Ноги слегка расставлены, руки сложены на груди – поза почти воинственная.

– Надвигается буря, – холодно заявил он.

Она сделала вид, что не заметила его отчужденного тона.

– Когда мне было десять лет, отец взял меня в выходные на озеро, чтобы покататься на лыжах. Но ночью началась снежная буря, и нас так замело, что нечего было и думать о том, чтобы выбраться из домика. Снежная буря бушевала два дня, и мы провели все это время, играя в трик-трак и жуя поп-корн. А потом оказалось, что это был один из лучших уик-эндов моего детства.

– Твой отец еще жив?

– Да, к счастью. На самом деле, он мой отчим, но я считаю его отцом, потому что он вырастил меня и всегда любил как родную. Мы с ним очень близки. А мама умерла, когда мне было восемь.

Выражение лица Лукаса смягчилось.

– Значит, ты росла с отцом без матери, а у меня было как раз наоборот.

Ее сердце забилось с надеждой. Во всяком случае, они разговаривают, и хотя Лукас выглядит несколько растерянным и отчужденным, он не сердится.

Он снова перевел взгляд на огонь.

– Мы с матерью не были очень близки. Я думаю, мы оба старались, но нам никогда это не удавалось.

Грейс ощутила боль в сердце.

– О, Лукас, мне так жаль, – прошептала она потрясенно.

Мальчик вырос во лжи об отце, с матерью, которая не дала ему почувствовать себя любимым ребенком. Как ужасно. Неудивительно, что он так сдержан в эмоциях. Все свои чувства и любовь он перенес на ранчо. Для него «Полумесяц» стал олицетворением надежности, защищенности.

Но ведь с ним была Джуди…

– А Джуди была тебе близким человеком? – осмелилась Грейс вернуться к деликатному вопросу.

Лукас на минуту задумался, прежде чем ответить.

– Думаю, да. – Он резко повернулся к Грейс, заставив ее вздрогнуть, и отрывисто спросил: – А как насчет нас? Теперь ты удовлетворена, ведь я не сын Стивена Уитни. Этого достаточно?

– Достаточно для чего, Лукас?

Он сделал глубокий вдох.

– Ты выйдешь за меня замуж?

– Я не думаю, что мы готовы к разговору о женитьбе, – отозвалась Грейс.

– Говори о себе. Я готов. Я хочу тебя, Грейс.

– Ты хочешь спать со мной, Лукас. Это прекрасно решает проблему ночей. А как насчет дней?

Он нахмурился.

– Что ты хочешь сказать?

Она искала нужные слова, чтобы он ее понял.

– Ты отдаешь себе отчет в том, что сегодня вечером мы впервые обедали вместе? Ты сознаешь, что мы до сих пор почти не разговаривали нормально? Я и отдаленно не представляю себе твоих вкусов и предпочтений.

Он наблюдал за ней со странным блеском в глазах.

– Разве это так важно?

– Неужели тебе неинтересно узнать хоть что-нибудь обо мне? Ведь ты даже не сможешь придумать, что подарить мне к Рождеству.

– Я знаю, что люблю тебя, – мрачно отозвался он. – Этого мне достаточно. К тому же я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Я знаю, что ты красивая и сексуальная. Знаю, что ты умная и ужасно любопытная. Я знаю, что ты смелая. Мне все равно, какой твой любимый цвет, но мне нравится, когда ты в зеленом или золотистом. И я знаю, что подарил бы тебе к Рождеству: еще одну из тех сексуальных ночных рубашек на тонких бретельках. Такую, какая была на тебе в ту ночь на веранде.

Грейс замерла, когда Лукас встал и подошел к ней. Он опустился на колени и схватился за ручки кресла, взяв ее в плотное кольцо.

– Дело не в том, что я предпочитаю на обед или что люблю читать, а в том, достаточно ли ты любишь меня, чтобы принять таким, какой я есть.

Потрясенная, Грейс вглядывалась в глубину его глаз. Она поняла, что не стоит недооценивать Лукаса. Он был молчалив, но, очевидно, много думал. И разве она приехала сюда не затем, чтобы увидеть, как он смотрит на нее с любовью?

– Я люблю тебя, – прошептала она. – Люблю так, как никого никогда не любила.

– Это правда?

Она увидела, что в глазах Лукаса зажглась надежда. Он обхватил руками ее талию.

– Да, правда, – глухо произнесла она.

Он положил голову ей на грудь, и Грейс обняла его, нежно гладя по волосам.

– Не разрушай этого, Грейс. У нас с тобой еще будет время, чтобы узнать друг друга. Выходи за меня замуж, любимая. Клянусь, я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

– Но ты должен пустить меня в свою душу, Лукас, – тихо прошептала она. От волнения у нее дрожал голос. – Это все, о чем я прошу. Мне нужно чувствовать себя частью твоей жизни.

Он поднял голову, и она увидела его лицо, пылающее страстью.

– Ты часть меня. Лучшая моя часть. – Его губы приблизились к ее губам. – Позволь мне целовать тебя. Позволь любить тебя, – шептал он. – Ты так нужна мне.

Ее прежнее намерение держать разумную дистанцию растаяло, лишь только их губы соприкоснулись. Грейс была не в состоянии бороться с теми чувствами, которые вызывал в ней Лукас. Ей это никогда не удавалось, даже в самом начале. Она ничего не могла поделать со своим вдруг учащенно забившимся сердцем, с охватившим ее желанием.

Его губы коснулись ее шеи.

– Ни одна женщина не пахнет так чудесно, – пробормотал Лукас, покрывая поцелуями нежную кожу.

Его руки медленно пробрались под свитер, коснувшись теплого тела. Он привлек Грейс к себе.

Она раскрыла ему объятия, и он крепко прижался к ней. Он осыпал поцелуями ее лоб, щеки, подбородок. Его рот завладел ее губами. Грейс вся горела от захлестнувших ее ощущений, подчиняясь не только ответному порыву страсти, но и ответному биению сердца. Разве можно устоять под натиском такой любви?

Ее рот раскрылся, впуская язык Лукаса. Эти ласки вели их прямо в постель, и она не сопротивлялась. Она любила этого мужчину, и сейчас ничто не имело значения, кроме его рук и губ.

Она позволила ему поднять себя из кресла и увлечь на пол, на толстый вязаный коврик перед камином. Языки пламени метались перед ними, но они были лишь бледным отсветом того огня, который сжигал Грейс изнутри.

Лукас оставил ее ненадолго, чтобы погасить свет. Комната погрузилась в темноту, освещаемая лишь красно-оранжевыми бликами огня. Лукас лег рядом, прижав Грейс к себе. Она тихонько вздохнула и обняла его за шею.

Поцелуи таяли у них на губах. Их тела изгибались все более требовательно. Руки Лукаса, ласкавшие вначале ее грудь, теперь заскользили по всему телу, обжигая.

Но в этом страстном порыве Грейс вдруг ощутила панику. Для нее почему-то стало необыкновенно важным как можно скорее сказать ему о ребенке. У него есть право знать об этом. Он заслужил свою долю того счастья, которое она уже испытывает. Да, у них могут возникнуть проблемы, но разве любовь не сгладит все на своем пути? Она больше не может лишать Лукаса этой радости.

Грейс немного боялась, но сдержаться уже не могла. Она ласково взяла его за голову и приподняла ее.

– Лукас, мне нужно сказать тебе еще кое-что, – прошептала она.

– Нет, хватит, Грейс. Я узнал уже достаточно для одного дня. – Голос его дрогнул.

– Я думаю, это придется тебе по душе, – улыбнулась она.

Лукас скользнул взглядом по ее лицу. Боже, как она прекрасна! К чему все эти разговоры? Он был настолько переполнен желанием, что, казалось, готов взорваться, и уже предвкушал долгую ночь любви. Кроме того, он просто боялся услышать еще что-нибудь неприятное.

Она сглотнула.

– Лукас, в мае ты станешь отцом.

Ее слова не сразу дошли до него. Он смотрел на Грейс, словно не мог понять, о чем она говорит.

– Что ты сказала? – спросил он, ошеломленно уставившись на нее.

– В мае у нас родится ребенок, – тихо проговорила Грейс.

Она еще не закончила фразу, как Лукас уткнулся лицом в ямочку у нее на шее. Сердце его билось так гулко, что каждый удар набатом звучал в голове. Он был потрясен и не мог поверить в то, что только что услышал.

Грейс нежно гладила его волосы. Он медленно поднял голову.

– Ты уверена?

– Да.

Вот почему Грейс была так бледна, вот почему плохо себя чувствовала, когда он видел ее в Миннеаполисе. Знала ли она уже тогда?

Он продолжал пристально рассматривать ее, улавливая мельчайшие перемены в ней и понимая их теперь.

– Господи, а ты тряслась два часа на лошади! Ты правда хорошо себя чувствуешь? – всполошился он.

– Я чувствую себя прекрасно. Одно время меня тошнило, но уже прошло. – Ее пальцы коснулись его губ и очертили их линию. – Ты рад?

Рад? Разве можно одним словом выразить его чувства? Ребенок… Его собственный сын или дочь. Ребенок, которого он сможет любить, о котором сможет заботиться! Лукас не знал, как выразить всю полноту своих чувств. Его охватило ликование и безудержное счастье, никогда не испытываемое прежде.

А он уложил Грейс на пол! Идиот несчастный.

Лукас торопливо вскочил на ноги.

– Пойдем, это неподходящее место для будущей мамы.

Она засмеялась.

– Дорогой, я прекрасно себя чувствую, не волнуйся ты так! – Грейс позволила ему помочь ей встать. – Ты не ответил на мой вопрос. Ты рад?

Он порывисто обнял ее.

– Господи, Грейс, ты еще спрашиваешь! Я так счастлив, что мне хочется совершить какое-нибудь безумство! Например, пуститься в пляс!

Грейс улыбнулась, удовлетворенно вздохнула и еще теснее прижалась к любимому. Лукас притянул ее голову к своей груди. Теплая, нежная женщина шевельнулась в его объятиях.

– Лукас!

– Я люблю тебя, – прошептал он, вложив в эти слова всю свою радость и все смятение.

– Я тоже тебя люблю. Нам еще многое нужно уладить, но мы справимся с этим, милый, – пробормотала Грейс, поднимая голову, чтобы прижаться губами к его шее. Потом, встав на цыпочки, поцеловала в губы. – Кажется, у нас осталось еще одно незаконченное дело?