Текст книги "Счастье в наследство"

Автор книги: Джейн Купер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

Глава 5

Грейс опешила, когда, спустившись к обеду, узнала, что Лукас уехал в город. Джуди выглядела смущенной.

– Роб тоже уехал. По субботам он всегда обедает со своей подругой. Я говорила Лукасу, что он должен остаться и поговорить с вами, но он не стал слушать.

– Ничего, Джуди, я понимаю.

Лукас намеренно избегал ее. Его холодное безразличие очень обижало Грейс, и она едва притронулась к замечательному обеду, приготовленному Джуди.

– Может, мне лучше всего просто вернуться домой, – произнесла она задумчиво, – ведь Лукас делает все возможное, чтобы избежать встречи со мной. Вы знаете почему?

Джуди опустила вилку и выпрямилась. На лице у нее появилось выражение неловкости.

– Грейс, прошу вас, не задавайте мне подобных вопросов.

– Да в чем тут дело? Разве вы не видите – я ничего не могу понять.

– Вижу. И я считаю, что у вас есть полное право все знать. Просто я не могу вам это рассказать. – Только пронесенная через всю жизнь любовь к Луизе и Лукасу мешала ей сделать это. Она наклонилась вперед, глаза ее блестели от переполнявших ее чувств. – Задайте ваши вопросы Лукасу сегодня вечером, Грейс. Когда он вернется, заставьте его рассказать, – произнесла она твердо. – На мой взгляд, ничто не мешает ему это сделать. Дождитесь его и приприте к стенке. Вы вправе все знать.

Темные глаза Джуди горели от едва сдерживаемых эмоций, и Грейс вдруг ощутила непонятный страх.

– Значит, это нечто такое, что мне действительно следует знать, да? – взволнованно спросила она.

– Да. Заставьте его рассказать, – повторила Джуди. – Это поможет вам принять решение насчет ранчо, Грейс. Может статься, вы не захотите владеть им.

Так и не дождавшись Лукаса, Грейс уснула довольно поздно и проснулась как от толчка, с сильно бьющимся сердцем. Ее разбудили какие-то звуки, доносящиеся из комнаты Лукаса. Значит, подсознательно она продолжала ждать его возвращения.

Она зажгла лампу и встала с кровати, осознав, что ей не очень хочется встречаться с ним сейчас. Но это ее реальный шанс, и она должна использовать его, даже если этот человек снова сделает попытку отгородиться от нее злостью и грубостью.

Грейс вышла на веранду. Прохладный влажный воздух взбодрил ее, и последние остатки сна улетучились. В комнате Лукаса горел свет, и она заглянула туда через стеклянную дверь. Он стоял спиной к ней у высокого комода и что-то разглядывал. На нем были только джинсы.

Разрываясь между намерением поговорить с ним и внезапным страхом, что он может не правильно истолковать ее ночной визит, Грейс замешкалась на мгновение и вздрогнула, когда он повернулся и посмотрел на нее. Она чуть было не бросилась бежать, но выражение удивления на лице Лукаса остановило ее.

Собравшись с мыслями и напустив на себя независимый вид, она постучалась. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на его голую грудь и расстегнутый ремень, Грейс смотрела ему прямо в глаза. Его губы скривились в мрачной усмешке. Было ясно, что он не знает, как реагировать на ее приход.

– Мне нужно поговорить с вами! – выпалила Грейс, когда он открыл дверь.

– Уже глубокая ночь. – Хмурый взгляд Лукаса скользнул по розовому халату и вернулся к ее лицу. – Разговор не может подождать до утра?

– Утром я уезжаю. – После долгих размышлений она приняла такое решение. – И мне нужно поговорить с вами. А поскольку вы все время исчезаете, я не могу рассчитывать, что застану вас утром.

Уезжает? Сердце Лукаса учащенно забилось от мучительного чувства потери.

Он прекрасно понимал, что ей надо. Грейс решила во что бы то ни стало узнать всю правду до отъезда. Неужели эта женщина всегда добивается своего? И ему снова пришлось признаться себе, что она волнует его. Он ощущает ее присутствие предельно остро. Грейс такая теплая, такая живая, и явно только что из постели, а под халатом на ней, наверное, та шелковая полупрозрачная штуковина, которая в прошлый раз едва не свела его с ума. Но разве она не понимает, что играет с огнем?

– Я буду здесь утром, и мы сможем все обсудить, – резко произнес он.

– Нет. Я не уверена, что вы снова не сбежите, а мне нужно прояснить ряд обстоятельств.

Лукас покраснел, почувствовав, что его загнали в угол. От гнева в нем пробудился сарказм.

– Вам не следовало являться в комнату к мужчине посреди ночи.

Зрачки Грейс расширились.

– Я думаю, мы достаточно взрослые люди, чтобы просто поговорить. Как вы считаете?

– О, конечно, мы взрослые, – ответил он, усмехнувшись. Она что, не понимает, какая опасность ей грозит? Или ей все равно? – Ладно, – процедил он, открывая дверь пошире, – но я ничего не обещаю.

– Мне не нужны обещания, просто немножко откровенности.

– Откровенности? – Лукас настороженно наблюдал, как она прошла и остановилась посреди комнаты. – И что же это такое, что не может подождать до утра?

– Я думаю, вы знаете.

– Ваш дорогой усопший супруг, – фыркнул он.

– Да.

Лукас сел на кровать.

– Я же вам сказал, что никогда в глаза его не видел. Думаете, я лгу?

– Я не знаю, что мне думать. Именно поэтому я здесь. – Она встретилась с ним взглядом. – Утром я собираюсь вернуться домой, но не уеду, не прояснив нескольких вопросов. Все зависит от вас. Если не хотите, чтобы я оставалась здесь дольше – а вы дали мне понять это достаточно ясно, – вам нужно просто быть искренним со мной.

Он даже не предложил ей сесть, и раздраженная такой невоспитанностью, она сама подошла к единственному имеющемуся в комнате стулу и опустилась на него.

– Я не понимаю, к чему такая таинственность. Если на ранчо происходит нечто такое, что все вы предпочитаете скрывать от меня, к чему тогда разжигать мое любопытство?

Лицо Лукаса оставалось непроницаемым.

– Чем же это мы его разжигаем?

Глаза Грейс блеснули.

– Например, вашей необъяснимой грубостью с первого момента моего появления. Отказом Джуди ответить на простой вопрос, посещал ли Стив ранчо. Скажите мне правду, Лукас. Что связывало моего мужа с «Полумесяцем»?

Лукас выпрямился.

– А может, я не хочу этого делать.

– Да что же это за ужасная тайна, о которой вы не можете говорить?

Лукас совсем не рассчитывал на то, что она учинит ему допрос. В своем розовом халате она была похожа на пушистого котенка и выглядела очень женственной. Легкий румянец на лице и глаза выдавали смущение. Внутренняя борьба сжигала Лукаса, его точно завязали тугим узлом.

– Как вы могли выйти замуж за старика?! – неожиданно вырвалось у него.

Грейс отшатнулась, пытаясь справиться с изумлением.

– Стив не был стариком. Как вам это пришло в голову? Вы ведь даже не знали его.

– Вполне закономерный вопрос после той ночи.

Грейс поспешно отвела взгляд.

– Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать… ту ночь. Я не знаю, как это произошло. Этого не должно было быть.

– Не может быть, чтобы вы были так наивны, как изображаете. – Лукас поднялся и стал мерить шагами комнату. Свет лампы блестел на напряженных мышцах его спины. – Это может произойти опять. Прямо сейчас. Не делайте вид, будто не понимаете!

Грейс съежилась, настороженно наблюдая за ним.

– Это не имеет никакого отношения к Стиву, – прошептала она.

Вдруг оба снова ощутили тот магнетический вихрь, который соединил их в первую ночь. Они смотрели друг на друга не отрываясь. Время остановилось, шум дождя стал отчетливее, словно заключая их в свой кокон, в котором разум таинственным образом переставал подчиняться им. Она увидела, как он шагнул к ней и остановился. Что-то в его взгляде выдавало внутреннюю борьбу.

– Возвращайтесь в свою комнату, – страдальчески прошептал он. – Уходите, черт вас возьми, отсюда, пока…

Ноги у нее стали ватными. Грейс медленно поднялась. Все происходило, как в замедленной съемке, и она с удивлением поняла, что плохо соображает, в какую сторону ей идти. До двери было всего несколько шагов, но они показались ей длиннее, чем целая миля. Мысли ее мешались, она чувствовала неодолимое притяжение между ними и страдала оттого, что какая-то тайна разделяет их. Ей придется уехать, так и не узнав правды, и всю жизнь она будет гадать, в чем же причина его столь нелогичного поведения. У самой двери она оглянулась.

– Вы не намерены рассказать мне про Стива, так? – Голос у нее дрогнул.

Лукас стиснул руки в кулаки. Ситуация была невыносимой, и он мог справиться с ней только с помощью гнева. Его переполняли боль и горечь. Он прекрасно понимал, что смертельно влюбился в эту женщину, что желает ее так, как никакую другую. Да, он сам во всем виноват. Судьба лишь подыграла ему, когда он замыслил эту дурацкую месть тому бесчувственному человеку, которого знал лишь по фотографии.

Фотография! Он рассматривал ее, когда услышал шаги Грейс. Лукас метнул взгляд на высокий комод и тут же подумал, что если даже Грейс и увидит снимок, то вряд ли поймет, кто на ней изображен. Луиза Мартин и Стивен Уитни остались на нем вечно молодыми. Широкие улыбки, руки, обнимающие друг друга. Маловероятно, чтобы Грейс узнала своего мужа.

Лукас перевел взгляд на молодую женщину. Она казалась потерянной – невольная и невинная участница жестокого жизненного фарса. Лукасу до боли захотелось утешить ее. Он сделал к ней еще один шаг.

– Вам ни о чем не нужно знать. – Голос его прозвучал резко. – Возвращайтесь домой и навсегда забудьте, что были здесь.

Грейс заморгала, чтобы скрыть подступающие слезы. Ничего не видя перед собой, она отвернулась, собираясь уйти, но споткнулась на пороге. И в тот же миг почувствовала, что его рука поддержала ее.

– Грейс… – В его голосе было столько муки!

Сквозь застилавшие глаза слезы Грейс смотрела на него, не в силах отвести взгляда от черных волосков на груди, стараясь перевести дыхание.

– Пожалуйста… – тихо проговорила она, пытаясь высвободиться из его рук, чтобы он не заметил, что она плачет.

– Я… мне очень жаль. – Губы Лукаса коснулись ее уха. – Простите, – горячо прошептал он. – Вы не должны были участвовать во всей этой истории. Она не имеет к вам никакого отношения.

Грейс резко подняла голову, позабыв о слезах, которые текли по щекам.

– В какой истории? Ради бога, скажите мне! – Он был так близко, его мускулистое бедро прижималось к ее бедру, сильные пальцы сжали ее руку. Вдруг до нее дошло, что он попросил у нее прощения, что он тоже страдает. – Я не знаю, что мне думать обо всем этом, – прошептала она.

Лукас помолчал, пристально изучая ее лицо.

– Продайте мне вашу часть ранчо, – мягко проговорил он.

– Продать? – Грейс была потрясена. Она замерла. – Вы серьезно?

– Да. Пусть оценщики решат, сколько она стоит, и я соберу нужную сумму. Продайте ее мне, Грейс. Позвольте мне владеть «Полумесяцем». Ведь для вас это ранчо ничего не значит.

Новый шквал вопросов обрушился на нее, но она сдержалась и лишь сказала:

– Я не могу ответить вам прямо сейчас. Мне нужно подумать об этом хотя бы немного.

– Вы подумаете?

Она кивнула.

– Да, обещаю вам.

– И дадите мне знать, когда решите?

– Да, разумеется.

Чувствуя, что Лукас наблюдает за ней, Грейс сделала глубокий вдох и потянулась к дверной ручке.

– Может быть, если ранчо будет целиком принадлежать вам, вы станете менее скрытным, – подумала она вслух.

– Может быть, – мягко согласился он.

Грейс резко повернулась к нему:

– Это мое условие, Лукас. Если я позволю вам выкупить мою долю, я должна знать о Стиве все, что знаете о нем вы, до мельчайших подробностей.

Зрачки его сузились.

– Вы действительно любили его?

Она не ждала такого вопроса и смутилась.

– Странное любопытство… Это имеет для вас значение? – отозвалась она как можно спокойнее.

Лицо Лукаса застыло.

– Вы молоды, красивы, умны. Мне трудно поверить, что вы на самом деле любили старика.

– Он не был стариком! Да, Стивен действительно был намного старше меня, но он был активным энергичным человеком. Почему вы все время говорите о нем так, словно он был развалиной? – Глаза ее сверкнули.

– Он был хорошим любовником?

– Бог мой! – ахнула Грейс. – Неужели вы думаете, что я стану обсуждать это с вами?

Губы Лукаса сложились в циничную усмешку, потемневшие глаза вспыхнули страстью. Он неожиданно шагнул к ней и, прежде чем она успела отреагировать, привлек к себе, обхватив стальными руками.

– Ну так хорошим? – повторил он, заставив ее откинуть голову назад и глядя ей прямо в глаза.

Какое-то безумие овладело им, и он уже не мог остановиться. Ему хотелось услышать, как она скажет, что не любила Стивена Уитни. Ему необходимо было услышать это.

Она тяжело дышала, хватая ртом воздух, и при каждом вдохе ее груди упирались в его голую грудь. Она чувствовала, как что-то горячее поднимается из глубин ее существа, и это было желание, разбуженное им той ночью. Зрачки его превратились в алмазные точки, пронизывающие ее, требующие ответа. Он еще теснее прижал ее к себе, и она задохнулась, почувствовав тугую и горячую плоть, обжигающую ее даже сквозь одежду.

– Так вы любили его? – настойчиво шептал Лукас. Он поднял голову и крепко зажмурился, боль исказила его лицо. – Зачем вы только приехали сюда? – пробормотал он.

Грейс видела, как мучительно он борется со своим желанием. Но почему? Он так крепко держал ее, что она не могла пошевелиться. Она видела, что он не в силах отпустить ее, и в то же время изо всех сил пытается побороть в себе этот порыв.

– Лукас, что с вами?

– О господи, – простонал он. Его губы коснулись ее волос. – Я так хочу тебя, – прошептал он сдавленным голосом. – Мне нужно было уехать, я не должен был этого допустить. Ну почему ты осталась?

– Я уже сказала почему, – ответила она мягко. Волосы у него на груди щекотали ей щеку, и она придвинулась, чтобы полнее ощутить их прикосновение, от которого по ее позвоночнику пробежала волна дрожи. Ей хотелось положить конец его страданиям, и она прижалась к нему, чувствуя острую безумную радость оттого, что нужна ему. – Я улетаю утром, – прошептала она и поняла, что именно это и терзает ее сердце, тающее в объятиях Лукаса.

– Грейс… – Голос его стал сдавленным, приглушенным. – Это неправильно… – Он слегка отодвинул ее от себя и взял за подбородок, чтобы видеть ее лицо. – Но я хочу поцеловать тебя.

Его губы прижались к ее губам. Поцелуй разметал все преграды, которые отделяли их друг от друга, и взрыв безумной страсти поглотил обоих.

Она чувствовала, что он раздевает ее, но глаза ее оставались закрытыми. Халат был отброшен в сторону, бретельки ночной рубашки соскользнули с плеч. Губы мужчины спустились ниже, стали жадно и ненасытно ласкать грудь. Дыхание со свистом вырывалось из ее горла. Потом и рубашка превратилась в маленький холмик шелка на полу, и его руки подхватили Грейс. Он горел от нетерпения, охваченный порывом страсти. Когда она оказалась на кровати, он легким движением освободился от джинсов и в одно мгновение присоединился к ней.

– Боже, как ты прекрасна, – горячо шептал он, осыпая ласками ее грудь, живот, бедра.

Ничто – ни прошлое, ни будущее – не имело сейчас значения для Грейс, остался только этот миг безумной, всепоглощающей страсти, захвативший их обоих, словно гроза в знойный день. Грейс поняла, что с самых первых минут их встречи желала Лукаса Мартина. Желала, даже не пытаясь привести это желание в согласие со своими жизненными принципами. Никогда еще она не встречала мужчину, который имел бы над ней такую власть… Обвив руками за шею, она притянула его к себе.

– Люби меня, Лукас! Пожалуйста, люби меня! – горячо взмолилась она.

Он издал стон и прильнул к ее губам. Потом приподнял за ягодицы. Она часто задышала, когда ее обнаженные груди потерлись о крепкие мышцы его груди.

– Я чувствую себя распутной, – прошептала она, – но у меня все дрожит внутри – так хочется прикоснуться к тебе… познать тебя.

Он тут же взял ее руку и провел ею по всей длине своей набухшей плоти.

– Прикоснись… – услышала она его неровный голос.

Внутри нее все нарастало безумное пульсирующее желание. Не отрываясь от его глаз, она встала на колени, лаская пальцами бархатную плоть. Жар опалил ее кожу. Глаза Лукаса напоминали стоячие озера – глубокие, загадочные.

Она обхватила его фаллос. И глаза в истоме закрылись. Грейс медленно поглаживала горячую, как огонь, и гладкую, как полированное дерево, кожу.

– Бог мой! – прошептал он и зарылся руками в ее волосы. Его бедра начали раскачиваться в такт ее ласкающим движениям. – Что ты со мной делаешь, женщина? – Голос его был похож на отдаленные раскаты грома.

Он убрал ее руку и помотал головой, пытаясь отогнать головокружение.

Потом снова уложил ее на спину и, легонько укусив за колено, прошелся языком по нежной коже под ним. Его губы покрывали то поцелуями, то укусами внутреннюю поверхность ее ноги. Пальцы зарылись в шелковистые волоски на мягком бугорке между бедрами.

Она содрогнулась и подняла колено, как бы защищаясь от него. Он приник губами к женственной припухлости между ее ног. Грейс задохнулась и положила трясущуюся руку ему на голову.

– Грейс, о, Грейс, – шептал он прямо в ее лоно, поглаживая живот, затем нашел языком источник ее наслаждения.

– О боже, Лукас!

Ее пальцы напряглись у него в волосах. Под его рукой неистово вздымался ее живот.

– Прошу тебя, Лукас… – Ее плоть устремилась навстречу его языку. – Что… о боже!

Слова переходили в долгий мучительный стон, по мере того как приближался миг высшего блаженства. Она извивалась и стонала все громче. Подавляемая страсть наконец нашла выход, все тело, вся ее душа жаждали освобождения.

Он услышал вскрик за секунду до того, как ее тело охватили судороги. Вспышка белого света на мгновение ослепила Лукаса, всплеск ее наслаждения отозвался в его сердце, хотя ему самому было еще далеко до экстаза.

Уже с трудом владея собой, он накрыл ее тело своим, осторожно, самым кончиком проник в нее и резко выдохнул. Господи, какое блаженство!

– Грейс, моя Грейс, – бормотал он срывающимся шепотом. Руки его дрожали, он поддерживал себя, опираясь на локти.

Медленно двигая бедрами, он начал погружаться в нее.

Грейс словно покачивалась на волнах шелкового моря. Она ощущала его натиск и думала, что так может давить только небесный свод. Ее тело трепетало от теплых волн, которые Лукас рассылал по всем ее клеточкам.

Как только он вошел в нее, она захлебнулась великолепием этого сладкого вторжения. По его судорожному дыханию она догадалась об отчаянной потребности его тела в освобождении, и губы ее растянулись в улыбке. Она сомкнула руки у него на пояснице, отмечая каждое его покачивание.

Никогда и нигде не может быть такого блаженства, которое дарит он ей. Ее бедра начали отвечать ему, и ощущения сделались еще острее, еще сладостнее. Пальцы Грейс заскользили вниз, исследуя, лаская, ладони остановились на бедрах, чтобы еще лучше усвоить его нарастающий ритм.

Сумеет ли она подарить ему такое же блаженство? По дрожи его дыхания она поняла, что Лукас уже близок к нему, и прошептала:

– Весь… Войди в меня весь…

Он застыл и впился в нее испытующим взглядом. Она приподняла бедра, чтобы глубже вобрать его в себя, и оба разом задохнулись.

– Бог мой! – Одним движением он заполнил ее целиком.

Стон ее рассыпался срывающимися с губ короткими всхлипами, когда он на всю глубину вошел в ее плоть. Потом отстранился для нового рывка. Блаженство ощущалось все глубже, сильнее, ближе. Она держалась за него так, будто он мог уберечь ее от падения в бездну. Бедра ее вздымались ему навстречу, исполняя свой собственный огненно-страстный танец.

Волны накатывали, ревели, грохотали у нее в ушах. Она уносилась вместе с ним куда-то ввысь, а он все наращивал ритм.

– Боже правый… Грейс…

Лукас весь передернулся, из груди его вырвался крик.

Мир взорвался у нее перед глазами.

Когда Лукас разжал объятия, реальность не спешила вернуться к ним. Вначале Грейс охватил умиротворяющий покой. Она была отгорожена от всего мира мощью мужского тела и дурманом страсти. Затем пришло удивление. Еще никогда она не испытывала столь острого, столь потрясающего, необыкновенного экстаза. Она отдала ему все с радостью и получила не меньше – Лукас тоже отдал ей всего себя.

Наслаждаясь остротой пережитых мгновений, она почувствовала, как ее пальцы вновь оживают, гладя спину и плечи любимого. Он тоже воскрес и медленно поднял голову.

Их глаза встретились.

Ни один не заговорил, не улыбнулся. Ее пальцы замерли на его спине, пока они изучали друг друга. Лукас облизнул пересохшие губы. Каких слов он ждал? Оба они знали, что это неминуемо случится. Между ними слишком сильно искрило, чтобы они могли устоять.

И все-таки этого не должно было произойти. Господи, если она узнает правду…

Мучительная боль затопила его, отразилась в глазах. Грейс увидела это и испугалась.

– Лукас! – прошептала она.

Единственным способом скрыть тайну была дерзость. Он криво улыбнулся и пробормотал:

– А вы потрясающе сексуальная штучка, леди.

Грейс сжалась, как от удара. Для Лукаса это была всего лишь любовная игра, забава, развлечение. Ну что ж, ей остается только воспринимать это так же. Сильное притяжение необязательно вызвано чувствами. Она может быть так же безразлична, как и он. Ее улыбка будет искусственной, но он об этом не догадается.

– Если так, то это ты тому виной, ковбой, – умудрилась произнести она почти беззаботным, поддразнивающим тоном.

Лукас настороженно наблюдал за ней. Слава богу, она не намерена все усложнять. Действительно ли она утром уезжает? Может быть, он отвлек ее внимание и она не станет возвращаться к своим вопросам? Что ж, он с готовностью и величайшим удовольствием будет отвлекать ее до утра. Он уже совершил непоправимое. Намного ли усугубится преступление, если к нему добавить долгую ночь любви?

Нежность переполнила его, и он убрал влажные локоны с ее лица.

– Какая же ты красивая, – прошептал он. Ее красота, ее бесподобная чувственность действовали на него сокрушающе. Эта женщина задевала самые тонкие, глубоко запрятанные струны его души. Однако она не должна догадаться об этом.

Вздохнув, он коснулся губами ее виска, поцеловал теплую прядь золотистых волос… Провел рукой по нежной, шелковистой коже…

Грейс удивилась, а почувствовав его намерения, растерялась. Нет, это слишком… Ей следует… Она не должна…

Ресницы ее затрепетали и опустились, красноречиво говоря о ее решении. Она хочет. Она должна. Ее пальцы погрузились в густые темные волосы на его затылке, и он услышал, как она согласно вздохнула.

Он снова овладел ее губами и забыл обо всем.