Текст книги "Играя под дождем (ЛП)"

Автор книги: Джейн Харвей-Беррик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

В конце концов, наши грубые поцелуи утихли, они стали нежными и любящими, вместо того, чтобы пожирать и сталкиваться.

Я села со счастливым вздохом и начала расстегивать блузку униформы. Глаза Коди наблюдали, как мои пальцы двигались вниз. Когда я выскользнула из нее, чтобы явить миру свое бикини, я была почти уверенна, что его глазные яблоки выскочат из головы и покатятся по пляжу. Он выглядел парализованным, наблюдая за мной, поэтому я устроила целое шоу, снимая шорты, а затем бросила их ему в лицо, когда побежала к морю.

Я услышала его приглушенный ласковый рык позади себя, но сделала ошибку, оглянувшись через плечо; он стянул футболку и направился ко мне навстречу.

Я завопила и попыталась убежать, но он схватил меня за талию, и мы оба завалились набок.

Я закричала, когда прохладная вода поглотила меня, звук прервался бульканьем, когда я проглотил полный рот океана.

Я почувствовала, как руки Коди обхватили меня, потянув вверх. Вода стекала по моему телу, брызгала, когда я пыталась откашляться. Коди беспомощно смеялся, когда вытаскивал из моих волос кусочек водорослей, его кожа сверкала, словно вода вечно росла на его груди.

Это тот момент, который я хотела закрепить навечно в банке памяти особых дней. Сияющее голубое небо, теплое солнце, глаза Коди счастливы и смеются, и так полны любви. Я перестала дышать.

– Я люблю тебя, – сказала я.

Его улыбка застыла.

– Что?

– Я люблю тебя, Коди Ричардс.

Его голова склонилась вниз, и мое сердце запнулось, ошеломленное его реакцией.

– Ты не должна была любить меня, – сказал он, его голос был странно отчаянным.

Я нервно засмеялась.

– Ну, круто! Потому что я люблю.

Он ничего не сказал, он даже не мог смотреть на меня.

– Ну, это неловко, – сказала я, заставляя себя удержать свои неминуемые слезы.

Я уже отвернулась и начала уходить, когда он поймал меня за руку.

– Прости, – он задыхался. – Прости… Я просто…

– Все в порядке, – сказала я, онемев.

– Нет! Блядь, нет! Все не в порядке. Боже, Ава, я так тебя люблю, и я бы отдал тебе мир, если бы мог, но…

Я уловила единственные слова, которые имели значение.

– Ты любишь меня?

Его слова выходили с безумной дрожью.

– Да, – сказал он, глядя мне в глаза. – Так сильно. Я люблю тебя, Ава, так сильно.

И это был еще один драгоценный момент, который я никогда не забуду: момент, когда Коди сказал, что любит меня.

Мы стояли в полнейшей тишине друг возле друга, волны омывали наши ноги.

В тот день было столько особенных моментов после того, как мы пробормотали слова любви. Мы плавали в море, гуляли по пляжу, держась за руки, ели мороженое, дремали на солнце, руки и ноги спутались вместе, как два щенка. Словно в тот день мы строили целую жизнь из воспоминаний.

Когда солнце начало тонуть, мы собрали дрова и развели костер, защищенный дюной от поднявшегося мягкого ветерка.

А потом, под покровом ночи, мы занялись любовью.

Это началось с прикосновения, легкого касания его пальцев с моими, когда он передал мне брус дерева, чтобы бросить его в огонь.

Искры взлетели в воздух, и я наблюдала за ними некоторое время, прежде чем повернуться к нему, положив руку на теплую кожу бедра, чуть выше колена, и чуть ниже того места, где заканчивался материал его шорт.

– Будь со мной, – сказала я.

Он закрыл глаза, словно ему было больно.

– Не проси меня, Ава, потому что я не смогу сказать «нет», но знаю, что должен.

Я знала, что он имел в виду, он уезжал и не хотел ничего начинать. Конечно, он ошибался, мы уже что-то начали, и я не хотела, чтобы это прекратилось.

– Будь со мной сейчас, – повторила я. – Сейчас – это самое главное. Разве не это ты мне говорил? Что каждый момент драгоценен?

Я провела рукой вверх по его бедру, под шорты, и он тихо застонал.

Я протянула другую руку, скользя пальцами по его голой груди, по толстым гребням его мышц, чувствуя его ребра под гладкой, атласной кожей.

Я встала на колени, обе руки потянулись к его шее, поглаживая мягкие волосы на его затылке. Я обхватила его за щеку, провела по угловатой челюсти, затем облизала шею до мочки уха и нежно укусила.

Он взорвался, его руки были повсюду, притягивая меня к нему, трогая, дегустируя, сжимая, поглаживая.

Поначалу он был груб, его рвение делало его неуклюжим, губы оставляли синяки на моих губах. Затем стал нежным, его губы шептали мое имя на моей разгоряченной коже, оставляя горячие влажные поцелуи на моей груди.

– Такая красивая, – прошептал он. – Такая мягкая.

Он опустил по моим плечам бретельки бикини, нежно целуя загорелую кожу. Его рука дрожала, когда он поднес ее к моей груди, нежно сжимая ее, и, проглотив мой стон удовольствия, когда его язык прижался к моему.

Его свободная рука, ищущая за моей спиной, пыталась расстегнуть застежку. Я протянула руку и расстегнула ее, обнажая свою грудь. Он слегка задохнулся, затем склонил голову, делая паузу, словно спрашивая разрешения, затем захватил мои соски своими губами, согревая, облизывая, разогревая, цепляя их зубами.

Желание разгоралось внутри меня, мягко пульсируя, и я сжала его бедра, мои пальцы гладили его кожу. Когда я протолкнула руки под пояс его шорт, он зашипел в удовольствии.

Он посасывал мою шею, и моя голая грудь прижималась к его груди, когда я выгибала спину, чтобы ощутить его прикосновения.

Медленно поднимая голову, он обхватил меня руками.

– Скажи мне это еще раз, – умолял он. – Скажи то, что ты сказала.

Мой разум кружился от его прикосновений и его вкуса, я дрожала от желания. Я знала, чего хочу, но я также знала, что нужно ему.

– Я люблю тебя, – повторяла я. – Так сильно люблю.

Мягкий стон ускользнул от него, и его губы снова обрушились на мои, спрашивая, принимая, отвечая.

Я мягко толкнула его назад, пока он не лег на спальный мешок. Его грудь быстро поднималась и опускалась, яркая луна осветила его скулы и пустоту тени под ними.

Я склонилась над ним, обняв, нежно целуя его грудь и плавно переходя на живот. Он вздрагивал при каждом прикосновении, тяжело дыша, дыхание ускользало от него, когда его руки парили по моей спине, осторожно поглаживая мою кожу.

Когда я оторвалась от его тела, он захватил мою грудь ртом, нетерпеливо посасывая, пока я не превратилась в мокрую стонущую кашу, прилипшую к нему.

Он осторожно перекатил меня на бок, мое правое бедро оказалось зарытым в песок, а левое обернулось вокруг его талии.

Он был теплым и твердым между моими ногами, мягко потираясь о мой центр. Кончики его пальцев танцевали вдоль моего позвоночника, и, где бы он ни прикасался, мою кожу обдавало жаром. Он играл с трусиками моего бикини, снова спрашивая разрешения.

– Да, дотронься до меня. Трогай меня повсюду.

Его пальцы проникли глубже, и мое тело выгнулось, когда он достиг влажного тепла между моими ногами. Сначала он мягкими кругами прикасался ко мне, затем, с усиливающейся скоростью и силой, когда мое тело содрогалось под ним.

Его глаза были широко открыты, смотря на мое лицо, пока я парила на волнах оргазма.

Я опустилась на спину, задыхаясь, пока Коди мягкими поцелуями исследовал мой подбородок, щеки и шею, балуя мою грудь длинными, томительными поцелуями, пока я плавно приходила в себя.

– Нет, – сказал я, тихо.

Он внезапно напрягся.

– Нет, что? – спросил он осторожно.

– Нет, мы не закончили, – сказала я, хрипло. – Ни в коем случае.

Я сняла свои трусики и бросила их за спину. Затем я протянула руку и сжала эрекцию, которая натягивала материал его шорт. Все его тело вздрогнуло, и он закрыл глаза.

Я думала, что он будет спорить, но, как только я засунула руку ему в шорты, он потерял дар речи. Он был гладким и твердым, большим и шелковистым, беспокойно дёргающимся в моей ладони.

Я стянула его шорты, и он помог мне, приподнимая свою задницу над спальным мешком, и отпихивая их к черту.

Я исследовала его тело руками и языком, изучая каждый изгиб, каждую твердую мышцу и мягкую кожу, щекоча, и исследуя места, которые заставляли его стонать и вздыхать. А потом я взяла его длинный, толстый член в рот, и когда я посмотрела вверх, на него, я видела, как напрягаются его сухожилия, когда он плотно сжимал челюсти.

По всему телу проступил тонкий слой пота, и его кожа сияла в оранжевом свете огня.

Он сопротивлялся собственному порыву крепко схватить меня, руки ухватились за мешок, крепко сжимая его в кулаках.

Поняв, что он вот-вот кончит, я притормозила, в последний раз облизывая его, прежде чем встать на колени и оседлать его бедра.

– У меня нет… ничего, – задыхался он, когда я ему улыбнулась.

– Тебе ничего и не нужно, – сказала я, целуя его приоткрытые губы. – Я позаботилась обо всем.

Я опустилась на него, слегка задыхаясь от наполненности, связи, жгучего прикосновения человека внутри меня – Коди внутри меня.

Его большие руки схватили мои бедра, и он согнул колени, помогая мне устойчивей сидеть на нем. Я двигалась жестко и быстро, эгоистично, желая почувствовать все сразу. Мой живот трепетал, напряжение и легкость пробегали вдоль позвоночника. Звезды сверху и снизу, мое тело хаотично двигалось, превращаясь в жидкое состояние, когда мы разбивались вместе. Тело Коди выгнулось подо мной, и я закричала. Его собственные стоны были приглушенными и удивленными.

Я упала на него, мое горячее дыхание увлажняло его кожу. Его руки обхватили меня, и он крепко обнял меня.

– Я люблю тебя, – я задыхалась, пока его руки сжимали меня крепче.

Мы лежали вместе, переплетясь в руках и ногах, расслабившись телом и душой. Мои пальцы вырисовывали ленивые узоры на его тазобедренной кости, и Коди удовлетворенно вздохнул.

– Я и понятия не имел, – сказал он, целуя меня в шею.

– О чем? – спросила я.

– Как это хорошо.

Я сделала паузу в своем счастливом бездумном поглаживании.

– Это был твой первый раз, не так ли?

Он прокашлял, посмеиваясь.

– Это было так очевидно?

– Нет, – сказала я, ответив честно. – Это было действительно хорошо. Я просто удивлена, что ни одна девушка тебя раньше не соблазняла.

И, хотя я в этом не призналась, я была в восторге от того, что была его первой.

– Но, вечер еще не закончился, – сказала я, – Если только ты этого не хочешь.

Он медленно покачал головой.

– Я хочу, чтобы этот вечер не кончался никогда. Никогда. – Потом он сделал паузу. – Через несколько часов наступит мой день рождения.

– Что? – я была шокирована и немного обижена, что он не упомянул об этом раньше. – Почему ты мне ничего не сказал!

– Я не планировал праздновать его, – сказал он, просто.

– Но это большое дело! Теперь ты всего на три года моложе меня.

Он мягко засмеялся.

– Мне нравится быть твоей малолетней игрушкой.

– Хорошо, потому что я хочу сделать это снова, – сказала я.

И мы делали это: спали, просыпались, занимались любовью, всю ночь напролет.

Когда мы наконец-то покидали пляж, измотанные и насыщенные, небо озарялось первыми лучами рассвета,

Коди медленно поехал ко мне домой, чувствуя то же самое нежелание, которое чувствовала я, нежелание, чтобы эта идеальная ночь закончилась.

Потянувшись, он схватил меня за руки и притянул к себе, глубоко и отчаянно целуя, не желая, не имея возможности отпустить.

Я почувствовала слезы на глазах, и не знала почему.

– Я хочу… – начала я говорить.

Но Коди перебил меня.

– Нет, больше ничего не желай. У нас было десять желаний, и все они сбылись. Для меня этого достаточно.

Я целовала его снова и снова, и мне нечего было сказать.

Я вылезла из машины после того, как в последний раз опустошила его губы.

– Я люблю тебя, – сказала я.

– Я люблю тебя до звезд, и еще выше, – ответил он.

Глава 10

Мне не терпелось увидеть выражение лица Коди, когда я заявлюсь с его любимыми черничными маффинами. Я знаю, что он снова и снова повторял, что не будет отмечать свой день рождения, но он ни за что не откажется от свежеиспеченных кексов. Не тогда, когда они были его любимыми.

Несмотря на то, что я вернулась домой после рассвета, я не смогла заснуть. Воспоминания о прошлой ночи заполнили мою голову; как он касался меня, как мы касались друг друга. Каждый поцелуй, каждая ласка, каждый смех, каждая секунда волшебной ночи. Такого никогда не было.

Я все еще был удивлена его признанием, что это его первый раз. Это была единственная вещь, которая никак не складывалась у меня в голове. Как мог парень, такой же сексуальный, как Коди, и такой же милый, не отбиваться от девушек палкой? Я была более чем счастлива, что прошлой ночью была его первой, но, почему?

Не то чтобы это имело значение – не тогда, когда мы чувствовали себя такими удивительными.

Я все еще улыбалась, когда свернула на его улицу.

Сначала я заметила полицейскую машину и подумала, не ограбили ли кого-нибудь. Но, когда я подъехала ближе, я увидела, что там так же стояла скорая помощь.

По спине пробежало чувство холода, и я крепко вцепилась в руль.

Мне пришлось припарковаться за несколько домов ниже, потому что и полицейская машина, и скорая помощь были возле дома Коди. Мои колени дрожали, когда я вылезла из машины и поспешила к ним.

Сотрудник полиции остановил меня, протянув руку.

– Вы не можете войти, мисс.

– Но мой парень живет здесь. Коди Ричардс. У меня кексы, – глупо сказал я. – У него день рождения.

Офицер посмотрел на меня с таким сочувствием, что я ощутила отчаяние.

– Момент.

Она отвернулась и заговорила в полицейскую рацию. Она трещала и хрипела, потом она махнула мне вперед.

В дверях стояла женщина, и я сразу поняла, что это мама Коди. У нее были те же черные волосы и яркие бледно-голубые глаза.

– Ава? – спросила она.

Я тупо кивнула, слишком подавленная, чтобы говорить.

– Я Сара, мама Коди. Тебе лучше войти, – тихо сказала она.

Я последовала за ней в гостиную и неподвижно встала перед потрепанным диваном.

– В чем дело? Коди в порядке? Где он?

Ее плечи задрожали, и я знала, я просто знала. Она попыталась заговорить, но не смогла, а затем закрыла лицо руками и заплакала. Я обняла ее, эту незнакомую женщину, которая была так похожа на мужчину, которого я любила, и держала ее.

И по моему лицу тоже текли слезы.

Мы долго держались друг за друга, прежде чем кто-то из нас попытался заговорить.

Она передала мне салфетку, и мы оба, отчасти смеялись, отчасти разваливались, вытирая пятна косметики на лицах.

– Коди… умер сегодня утром, – сказала она, наконец.

Хотя я знала, что это именно то, что она собиралась сказать, я не хотела, не могла поверить в это.

– Что случилось? – неуверенно спросила я.

Она тяжело вздохнула и повернулась ко мне лицом.

– Присядь со мной, Ава.

Измученная и обиженная, находясь на грани крика, со слезами, угрожающими снова потечь, я села рядом с ней.

– У Коди был рак. Он боролся с ним с 13 лет.

Когда мне было 13 лет, кто-то, кого я хорошо знал, заболел раком – можно сказать, это был опыт, изменивший мою жизнь.

О Боже! Он говорил о себе.

– Он прошел лучевую терапию, и химиотерапия, казалось, победила его. Он потерял все волосы и много пропускал школу, но мы думали, что ему становится лучше. Некоторое время так и было. Но в следующем году рак вернулся. Так что было еще больше госпитализаций, больше лечения – болезненного, инвазивного лечения. Отец Коди не выдержал и бросил нас. Коди винил себя в этом, но на самом деле у его отца просто не было сил больше смотреть, как его сын страдает. Иногда и мне не хватало сил. Но Коди был таким сильным, он был бойцом.

Я медленно кивнула.

– Он хотел жить.

Сара слегка улыбнулась.

– Да, хотел. Он хотел почувствовать жизнь… перед смертью. – Она вздохнула. – Он пропустил большую часть средней школы, потому что был очень болен, но он настоял на том, что не собирается бросать учебу, и получил GED. Любой колледж был бы рад его видеть. Но он знал, что у него нет времени.

Он говорил об этом. Он пытался сказать мне: жизнь слишком коротка, чтобы жить с сожалениями.

– Рак снова вернулся.

– Да. В третий раз. Врачи хотели назначить ему еще больше процедур, больше химиотерапии. Но Коди этого не хотел. Он сказал, что с него достаточно больниц и что он хочет провести последние несколько месяцев, наслаждаясь жизнью, а не дожидаясь смерти. Когда у меня появилась возможность найти работу в Сан-Диего, он заставил меня ею воспользоваться. Он сказал, что для нас обоих это будет новым началом, хотя мы знали, что ему осталось жить недолго. И он никогда не покидал Канзас.

Я снова заплакала, когда она рассказывала свою историю.

– У нас действительно не было друзей, которых нужно было бросить – полагаю, слишком много лет мы провели в больницах. Коди нравилось жить здесь, у океана. А потом он встретил тебя.

Сара крепко держала меня за руку.

– Ты сделала его таким счастливым, Ава. Я никогда не видела его таким – как нормального подростка, влюбленного в первый раз.

Я издала тихий сдавленный звук, и она обняла меня.

– А он любил. Он так сильно тебя любил. Эти последние два месяца… Я так благодарна тебе.

– Почему он мне не сказал? – рыдала я.

– Потому что ты подарила ему настоящую жизнь, которая не имела ничего общего с болезнями и больницами. Ты любила его таким, каким он был. Ты ведь любила его, не так ли?

Я кивнула, но не смогла произнести ни слова.

Я положила голову ей на плечо, слезы продолжали течь по моим щекам.

– Давным-давно он принял решение, что, когда рак начнет побеждать, он… фраза, которую он использовал «Вывести себя из игры».

– Что?

– Коди не хотел возвращаться в больницу. Когда-либо. Он насмотрелся смерти; он точно знал, чего ожидать, и он не хотел этого. Так что, он собрал таблетки, которые ему нужны, чтобы положить конец всему на своих собственных условиях.

– О, Боже мой!

– Нет нет нет! Ава, он был счастлив. Ты сделала его таким счастливым. Я видела его сегодня рано утром, когда он вернулся домой – он светился. Он сказал, что у него был отличный день, и что ему исполнилось девятнадцать лет, а это лучше, чем он ожидал. Мы смеялись, и я была так счастлива видеть его таким, потому что врачи говорили ему, что было бы чудом, если бы он дожил до девятнадцати. Но он доказал, что они неправы, не так ли? Он обнял меня и сказал, что любит, и, думаю, что я тогда уже знала, но не хотела в это верить.

Она замолчала, вытирая глаза.

– Когда я снова проснулась, его уже не стало. Он сделал свой выбор, Ава. Его выбор, на его условиях. Он написал тебе письмо.

Я даже не могла говорить. Я посмотрела на нее с болью в глазах, когда взяла конверт и открыла его дрожащими руками.

Привет, Ава,

Бьюсь об заклад, ты сейчас ужасно зла на меня.

Мне очень жаль. Я знаю, что это отчасти неубедительно для того, что я сделал, но я серьезно. Мне жаль, что я солгал тебе. Мне жаль, что я причинил тебе боль. Я был так погружен в себя, что не сразу осознал, что происходит.

Я знаю, насколько это эгоистично – не рассказывать тебе, включая и то, что я планировал сделать. Но я просто хотел провести одно лето, как совершенно нормальный парень. Я не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как все смотрят на меня с тринадцати лет. Я мог быть самим собой с тобой, или, по крайней мере, тем человеком, которым я был бы без Большого Р. Это лето было лучшим в моей жизни. Из-за тебя.

Я так старался не влюбиться в тебя, но это было невозможно.

И вчера вечером! Что я могу сказать? За исключением того, что я не знал, что такое может быть. Быть с тобой, заниматься с тобой любовью, я никогда не думал, что смогу ощутить нечто такое. Никогда не думал, что жизнь может дать мне что-то настолько хорошее. Это был идеальный день и прекрасное завершение идеального дня. Нет смысла пытаться достичь совершенства, правда?

И к тому же, после всего, мне ведь исполнилось девятнадцать лет. Никогда не думал, что такое случится.

Похоже, я бросаю тебя, когда дела идут хорошо. Надеюсь, ты меня за это простишь. Я знаю, мама расскажет тебе обо всем. Она классная. Но то, что у нас было… то, что ты мне дала… Я не хотел, чтобы ты сидела и смотрела, как я умираю, а это бы случилось, останься я и выбери другой путь.

Ты была тем человеком, который заставил меня жить. Я ухожу отсюда с улыбкой на лице, и это делает меня чертовым победителем.

Я никогда не хотел причинить тебе боль, и я знаю, что сделал это. Это единственное, о чем я сожалею. Сожалею, что оставил тебя с этой болью.

Ава, я знаю, что не имею права просить у тебя что-либо, но я все равно собираюсь: не грусти по мне, потому что сейчас я действительно счастлив. Я ухожу на высокой ноте, а не все могут так сказать. Живи для меня, красавица, потому что в тебе столько жизни, в тебе столько любви. Живи самой яркой и насыщенной жизнью, какой только можешь. Хорошей жизнью. Сделай это для меня, но даже больше… сделай это для себя.

Я люблю тебя, Ава Лоутон. Лучшая. Девушка. Во все времена.

Целую, Коди.

Слова расплылись, и мои глаза снова наполнились слезами, но затем я увидела в конверте второй лист бумаги: список наших летних желаний.

Все пункты были отмечены. Все те безумные мечты, которые мы реализовали одну за другой:

1. Сделать татуировку. ✓

2. Поплавать с дельфинами. ✓

3. Напиться и улететь в Тихуану. ✓

4. Назвать звезду моим именем. ✓

5. Путешествие по Долине памятников. ✓

6. Сон под звездами. ✓

7. Прыжок с парашютом. ✓

8. Познакомится с индейским знахарем. ✓

9. Помощь в приюте для бездомных. ✓

10. Заняться сексом на пляже. ✓

Но потом, я заметила, что к списку добавлено еще одно «желание». Оно было отмечено галочкой, и рядом с ним был нарисован огромный смайлик.

11. Влюбиться. ✓ ✓ ✓ ✓ ✓

Эпилог

На похороны Коди пришло более ста человек. Несмотря на то, что он прожил в Сан-Диего всего несколько месяцев, он оказал большое влияние. Это заставило меня понять, что важно не количество дней, а качество, как вы их проживаете.

Были собачники из парка, группа людей из приюта для бездомных, соседи, люди, которых он встречал в кафе и на пляже. Казалось, каждый хотел запомнить частичку радости и любви, которыми он поделился с ними.

Его любили…

Вот, почему я стою с посадочным талоном в руке, в ожидании полета через семь тысяч миль до Флоренции. Я буду жить своей мечтой. Я собираюсь в Италию, буду изучать итальянский язык, и буду изучать историю искусства в одном из самых красивых городов мира. Я собираюсь сделать все то, чего раньше боялась, потому что поняла, что жизнь драгоценна, и каждый день имеет значение. Каждый день я буду делать выбор, выбор быть счастливой.

Коди ворвался в мою жизнь, как океанская волна на тихую гладь моря. Он изменил все. И я чертовски скучаю по нему.

Но вдруг, я вижу его. Мне кажется, я вижу его. Через бурлящую толпу человеческой реки, вспышка голубых глаз. Та самая улыбка, та самая любовь к жизни, копна темных волос. Я вижу его, и затем он пропадает, теряется где-то в море лиц. Ушедший, но никогда не забытый. Потому что жизнь – это путешествие, а не пункт назначения.

Я потираю маленькую татуировку на запястье и улыбаюсь.

Конец