Текст книги "Странник"

Автор книги: Джейн Гудалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

– Кого-то подвесили над кафедрой. Я бы на твоем месте не входил, это совсем необязательно.

– Очень даже обязательно.

Замок на церковной двери был полностью снят, в древесине остались большие дырки, и поверхность вокруг них теперь изучали, пытаясь обнаружить отпечатки пальцев. Брайони шагнула внутрь, в пространство, напоминавшее пещеру с небольшим освещенным участком в глубине, и сразу заметила Макриди и Латема в окружении еще нескольких полицейских. Все они стояли спиной к ней и были, видимо, увлечены спором, но тело было видно совершенно ясно. В центре освещенного участка возвышалась тяжелая кафедра с балдахином, примерно метра полтора в высоту, и там – словно стоял на ней – находился пожилой мужчина, руки которого покоились на страницах Библии, возложенной на аналой, как будто он собирался прочесть ее. Так можно было бы подумать, если бы не широко открытый рот и не струйка густой крови, стекавшей на раскрытую книгу.

Глава 21

Когда утром Нелл надела туфли, они вроде бы прекрасно ей подошли, но к концу дня, после непрерывной беготни по трем этажам просторного офисного здания, превратились в орудие пытки. Помимо волдырей на обеих пятках, она еще натерла спереди пальцы, из-за чего напрягала ступню, поднимаясь и спускаясь по лестницам. «Вот балда, додумалась надеть чужую обувь», – твердила она себе. Не надо было идти на поводу у Риты: та пристала к Нелл, заявив, что ни в коем случае нельзя идти на новую работу в старых босоножках. Она намеревалась во время перерыва пойти и купить себе удобные сандалии, но обнаружила, что частью ее обязанностей (похоже, ее тут считали девочкой на побегушках) являлась доставка сотрудникам коробок с обедами из кафе, расположенного через дорогу. Страшно подумать, какого размера будут к вечеру волдыри.

Вечером, ковыляя вниз по ступеням метро на площади Лейсестер, в плотном потоке пассажиров, заполнявших вход на станцию в час пик, Нелл спрашивала себя, стоит ли все это одиннадцати с половиной фунтов в неделю. Мама прислала ей чек на двадцать фунтов на покупку книг, так что если питаться бутербродами с сыром в течение ближайших трех недель, пока не поступит грант, то вполне можно обойтись без работы.

Однако лишние деньги не помешают, а что касается того, что Нелл сильно устает на работе и в транспорте, то, может, даже хорошо, что у нее не остается времени и сил для приступов тревоги. Ухватившись за кожаную петлю в центре вагона, девушка попыталась разобрать заголовки в газете, которую кто-то читал рядом с ней, но лист располагался под неудобным углом. Она вышла на станции Глоусестер-роад и удивилась, обнаружив, что в киоске уже распродали все вечерние газеты.

По понедельникам у Риты был выходной. Днем она обычно ходила по магазинам, а потом смотрела телепрограмму «Доктор Кто». Там рассказывалось о путешествиях во времени и всяких мистических явлениях. Нелл считала, что близнецы смотрят слишком много всяких телепередач и сериалов, но сама никогда не пропускала шестичасовые новости, а потому очень удивилась, когда Рита внезапно выключила телевизор.

– Ну и как прошел день?

– Хорошо. Слушай, давай посмотрим новости.

– Что? После твоего первого рабочего дня? Ты сама должна быть полна новостей. Расскажи мне обо всем, а я пока займусь ужином на кухне. Хочу сделать пирог с тунцом, а его надо держать в духовке полчаса, так что уже пора приступать.

Час спустя появилась Джули, и Нелл включила телевизор, полагая, что девушки, как всегда, будут ужинать перед экраном, но Рита снова выключила его.

– У меня голова разболелась, – заявила она, как-то странно подмигивая Джули.

Пока Нелл мыла посуду, близнецы что-то горячо обсуждали в гостиной. И внезапно девушка догадалась. В новостях было нечто такое, о чем она не должна была знать. И в вечерних газетах тоже было что-то сенсационное, недаром весь тираж мгновенно разошелся. Решив выяснить, в чем дело, Нелл вытерла руки и направилась в комнату.

– Ну-ка признавайтесь, что случилось? Где-то взорвали бомбу?

Близнецы переглянулись. Очевидно, они придерживались разных точек зрения о том, следует сказать Нелл правду или нет.

– Просто сегодня в газетах была напечатана кошмарная история, – сообщила Джули. – Тебе не нужно знать. Это тебя только расстроит. Кстати, Рита сказала, ты жаловалась, что натерла ноги ее туфлями. Почему бы тебе не примерить мои сабо? Они, конечно, не столь элегантны, но все равно выглядят лучше, чем твои босоножки.

– Я думаю, все дело в том, что у меня нога больше, чем у вас. По крайней мере, шире. Так что случилось?

– Кого-то убили, – ответила Джули. – Но это произошло на другом конце Лондона, в Ист-Энде.

На следующее утро близнецы проводили Нелл до станции метро. Они практически тащили кузину за собой, пристроившись с обеих сторон, так что она едва успела заметить крупные заголовки газет: «Последние новости об убийстве в Уайтчепел», «Потрошитель вновь выходит на тропу». Но в вагоне Нелл осталась одна: все вокруг читали газеты, так что заголовки просто бросались в глаза. Да и в офисе все обсуждали происшествие.

– Он вырезал у нее сердце, – услышала Нелл от одной девушки. – Ну совсем как Джек-Потрошитель. Теперь страшно будет домой возвращаться.

Нелл забрала свежую почту и принялась сортировать ее, как учили. Она еще не закончила раскладывать письма и пакеты по категориям, когда принесли новую доставку в четырех больших картонных коробках. Расписавшись в получении, девушка поставила их в шкаф. Если сосредоточиться на почте и ходить достаточно быстро, может быть, удастся не слушать разговоры вокруг. Сабо Джули, к счастью, оказались более удобными, чем туфли Риты.

Хуже всего было в обеденный перерыв, когда Нелл пришлось отправляться в кафе.

– Извини, дорогуша, – заявила женщина за прилавком, – я сегодня немного запоздала. Все будет готово через пять минут.

Она намазывала хлеб маслом, укладывала на него ломтики мяса и салата-латука или сыра и помидора, складывала куски сэндвичей вместе и разрезала их по диагонали каким-то невероятно длинным ножом.

– Ох, как я рада, что не живу в Ист-Энде, – заявила она. – Мой брат туда регулярно ездит, он работает возле станции Майл-Энд, а моя невестка так беспокоится за детей. Она прошлой ночью даже плакала, когда мы с ней говорили по телефону. Ужасно, правда? Среди бела дня, только подумайте! Интересно, куда смотрит полиция? Надеюсь они поймают его и положат этому конец. Так страшно думать, что рядом по улицам бродит такой тип. Просто мороз по коже.

– Да, – кивнула Нелл. – Надеюсь, его поймают. Так я погуляю минут пять?

– Лучше десять. Извини, дорогуша. Сегодня выдалось такое тяжелое утро, понимаешь?

Нелл вышла на освещенную солнцем улицу и медленно пошла вокруг квартала. «Надеюсь, его поймают, – вновь и вновь повторял внутренний голос у нее в голове. – Надеюсь, его поймают. Надеюсь, его поймают». Слова звучали в такт шагам, и девушка шла быстрее и быстрее, распугивая голубей, клевавших на тротуаре что-то невидимое. Она миновала продавца газет, а потом вернулась и купила выпуск «Гардиан». Все равно от этой истории никуда не спрятаться, так лучше уж узнать факты из более или менее надежного источника. Нелл села на скамейку в тени и уставилась на заголовок: «Двойное убийство в Уайтчепел».

«Два человека были жестоко убиты вчера утром в Уайтчепел: похоже, кто-то решил повторить самые жуткие эпизоды истории Джека-Потрошителя. Изуродованное тело журналистки Кэролайн Стэйнес было найдено в проезде неподалеку от площади Митры приблизительно в 9.30, а час спустя полиция обнаружила и второй труп – преподобного Барроуса, священника церкви Крайстчерч в Спиталфилде.

Мисс Стэйнес готовила репортаж о недавнем случае вандализма в той же церкви. Вчера утром она покинула редакцию „Ивнинг стандард“, чтобы встретиться с преподобным Барроусом. На гротескном рисунке на боковой стене церкви изображено изуродованное тело – своего рода стилизация „Награды за жестокость“ Хогарта.

Как и Потрошитель, этот убийца работает быстро и чрезвычайно умело. Полиция отказывается раскрыть подробности повреждений, причиненных им трупам. В пресс-релизе полицейского участка Вайн-стрит, где расследование по этому делу возглавляет суперинтендант Макриди, говорится, что полиция „не исключает возможных связей“ между преступлениями в Уайтчепел и убийством на улице Говер, совершенным 14 августа. Полиция признаёт, что убийца имеет профессиональную медицинскую подготовку и, возможно, имеет какое-то отношение к западным графствам».

Профессиональная медицинская подготовка. Что это означает? Нелл вспомнила, что толстый сержант в Плимуте сказал то же самое во время одного из бесконечных допросов в полиции, когда разговор в очередной раз зашел в тупик и дознаватели стали спорить между собой.

Нелл раскрыла газету, чтобы прочитать там продолжение статьи. «Всех, кто видел что-либо подозрительное в районе Спиталфилда, Уайтчепел или Олдгейт вчера утром или в ночь с воскресенья на понедельник, просим связаться с полицией…» Нелл записала номер телефона на внутренней стороне запястья. Статья на четвертой странице была озаглавлена «Темный мир Хогарта»; она сопровождалась фотографиями того, что нарисовал убийца на стене церкви.

Нелл и сама удивилась тому, что сохранила спокойствие. Она вдруг поняла, что на протяжении всех предыдущих лет очень хотела снова поговорить с полицией. Когда общаешься с психологами, то постепенно возникает ощущение, что все происходило только у тебя в голове. Однако единственное, что на самом деле заботило девушку, это поймают ли убийцу. Полиция в Плимуте долго допрашивала ее, но Нелл ничем не могла им помочь, и уж конечно, ей никто не рассказывал о ходе следствия. Газеты один раз написали о той истории, но потом все о ней забыли – кроме психолога, работавшего с Нелл, так что все это стало ее личной проблемой, продуктом ее воображения, а не фактом реального мира. Может быть, между этими убийствами и нет никакой связи. С чего это она решила, что ей следует непременно позвонить? Возможно, полиция не проявит никакого интереса к ее истории. Однако неожиданное спокойствие очень много значило для Нелл. Она всегда знала, что это произойдет снова, и хуже всего было то, что она и понятия не имела, где и когда.

Глава 22

Во вторник утром в участке Вайн-стрит царил полнейший хаос. Часть сотрудников временно переселили в общий кабинет следователей в Спиталфилде, но Макриди принял решение, что базовый офис останется на привычном месте, откуда суперинтендант и раздавал приказы направо и налево, а также в центр. Брайони не знала, где ей положено находиться, поэтому ждала подходящей возможности перехватить Макриди и кое-то у него уточнить.

В десять часов, заметив, что стенографистка выходит из его кабинета, инспектор Уильямс постучала в дверь.

– Я занят, – тут же отозвался босс. – Кто там?

– Это я, сэр.

Дверь распахнулась, и Макриди появился на пороге – без пиджака, и с таким суровым выражением лица, от которого у Брайони всегда пробегал холодок по спине.

– Вам лучше? Заходите. Садитесь.

Он резко захлопнул дверь, пропустив ее вперед.

– Мне кое-что нужно уточнить, сэр.

– Да, пожалуйста. Мне очень жаль, что вы оказались в подобной ситуации, Уильямс. Пожалуй, это не подходящее дело для молодой женщины. Но кто же мог заранее это предвидеть? Вот что, я решил, что будет гораздо лучше, если вы займетесь каким-нибудь другим расследованием, где ваши блестящие способности можно будет использовать полнее…

– Нет.

– Простите?

– Сэр, я конечно, новичок, но работаю не менее усердно, чем остальные. Я уже обнаружила несколько перспективных нитей и найду еще, но я чувствую, что меня постоянно исключают из игры и отодвигают в сторону.

– Напротив, Уильямс. Мы совершенно напрасно взяли вас с собой вчера, для вас это явно оказалось слишком сильным впечатлением.

– Как вы можете судить за других, сэр? Мне стало плохо, ну и что тут такого. И позвольте вам заметить, что если бы вы или Латем не были со мной так грубы и не разворачивались бы ко мне все время спиной, возможно, это не стало бы для вас таким шоком.

Макриди выглядел озадаченным.

Оба немного помолчали, и в это время кто-то постучал в дверь.

– Я занят! – рявкнул Макриди, и шаги потихоньку удалились. Суперинтендант приподнял бровь и искоса посмотрел на Брайони.

– Это еще вопрос, кто из нас грубиян, инспектор Уильямс. Ну и ну! У вас есть еще какие-то претензии?

– Нет, сэр. А теперь, что касается расследования. Мне необходим ордер для изучения документов в Ученом Совете колледжа. Я убеждена, что Грег Кендрик видел тогда именно Мэтью Квина, но чтобы проверить это предположение, мне нужно ваше письменное разрешение на проведение дополнительного расследования.

Снова повисла пауза.

– Вообще-то предоставление излишней инициативы младшему члену команды в серьезном деле противоречит моим правилам, – заговорил наконец Макриди. – Но я позволю вам разрабатывать это направление при условии, что вы будете ежедневно докладывать мне о достигнутых результатах. Однако если ваше стремление к независимости превысит разумные пределы, вас отстранят от дела без лишних слов. Это ясно?

– Да, сэр.

– И вот еще что. Помимо этого вы будете заниматься только опросами свидетелей в соответствии со списком, полученным от меня или инспектора Пелгрейва. Вы не будете больше посещать место преступления. Это тоже ясно?

Брайони на минуту задумалась.

– Это ясно, инспектор Уильямс?

– Да, сэр.

Она встала, чтобы уйти.

– Да, совсем забыл спросить. Как вы себя чувствуете?

– Благодарю вас, сэр. Прекрасно.

– Мне и правда очень жаль, что так получилось. Приношу извинения от своего имени и от имени Латема.

До самого вечера Брайони вновь и вновь прокручивала в голове весь этот разговор, испытывая поочередно приступы раздражения и возмущения. В середине дня, вернувшись из Уайтчепел, Пелгрейв вручил ей ордер, но сопроводил это ледяным молчанием.

Документы за предыдущие десять лет хранились в колледже в здании Ученого Совета, в похожей на пещеру комнате на восьмом этаже, заполненной длинными рядами металлических стеллажей. Совершенно потерявшись среди огромного количества коричневато-бурых папок, расставленных по непонятному ей принципу, Брайони попыталась обратиться за помощью к сотрудникам, но, похоже, никто из них толком не знал всю структуру хранения документов. Пообщавшись около часа с приветливой, но не слишком сообразительной секретаршей, которая работала здесь временно и делала все в два раза дольше, чем сама Брайони, инспектор пришла к выводу, что папки расставлены не в хронологическом или алфавитном порядке. Поэтому она решила начать поиски с одного конца стеллажа и просто двигаться вдоль него, пока не удастся уловить закономерность.

В конце концов, именно этого и хотел Макриди, подумала Брайони: сделать из нее блистательного клерка, специалиста по архивам. Она сняла с полки кипу папок, положила ее на стол-козлы и начала бегло просматривать первый лист в каждой палке. Еще час ушел на то, чтобы понять: документы были рассортированы по годам и расставлены по цифровой кодировке, согласно универсальной системе идентификации, так что если она хотела найти личное дело Квина, следовало сперва определить его индивидуальный номер. Результаты экзаменов были расставлены по предметам и также структурированы по номерам, но поскольку студенты не всегда получали степени в тот год, который формально был для этого отведен, последовательность номеров могла быть сдвинута в пределах двух-трех лет. Если повезет, в личном деле Квина должна сохраниться его фотография.

Еще два с половиной часа Брайони посвятила поиску папок с результатами экзаменов по анатомии за 1967 год, а затем отыскала учетный листок Мэтью Квина, хранившийся в отдельной папке, поскольку ему не была присвоена степень. Слово «Исключен» было написано от руки – крупно, поперек колонки, где должны были стоять результаты экзамена, но ни комментариев, ни каких-либо подробностей в деле не было. Чтобы найти докладную записку старшего преподавателя, понадобится еще один день. Хорошо, что теперь, по крайней мере, она знала идентификационный номер Квина.

Большинство студентов-медиков учились в колледже четыре года, но Брайони начала с личных дел тех, кто поступил в 1963 году, снимая их с полки по двенадцать папок за один прием – больше просто не помещалось на скромном столике. Как раз, когда она стала набирать скорость и уверенность, в поле зрения замаячила секретарша.

– Я ухожу, – сказала она. – Уже половина шестого. Вы хотите задержаться дольше?

– А можно?

– Если вы останетесь после шести, то свяжитесь со службой безопасности, они в это время ставят помещения на охрану. И еще вам придется вызвать одного из охранников, чтобы он показал вам, как выйти из здания. Лифты тоже будут отключены – говорят, это правило противопожарной безопасности, – так что вам придется спускаться по черной лестнице.

«Кошмар, – подумала Брайони. – Такие сложности! Ну, что же, завтра будет новый день».

И вот что, пожалуй, на обратном пути надо бы заглянуть на Вайн-стрит, узнать все новости.

Когда инспектор Уильямс прибыла в офис, там уже все было готово к шестичасовому совещанию у Макриди. Фотографии с места убийства в Гришем-колледже перенесены на заднюю стену, вместо них появилась большая карта Спиталфилда, на которой отмечены места двух новых убийств, а рядом развешаны новые фотографии.

Конечно, Брайони следовало сообразить, что совещание непременно состоится. Но почему ей никто не сказал об этом? И тут до нее дошло: должно быть, несмотря на все разговоры и обещания, ее все-таки исключили из группы, работающей по делу, а ордер на изучение документов Ученого Совета был всего лишь подачкой, способом занять ее чем-нибудь бесполезным и убрать с глаз долой. Теперь придется пройти через унижение присутствия на совещании – сидеть у дальней стены, зажатой ее всех сторон младшими офицерами, которых только сегодня подключили к технической работе. И это в то время как Пелгрейв и Латем стоят рядом с Макриди у стола, развернувшись лицом к остальным.

– Думаю, всем известно, – начал Макриди, – что я предпочитаю сводить состав группы к минимуму. Однако сегодня мне пришлось подключить новых сотрудников, потому что данное расследование быстро развивается в нескольких направлениях, и если мы хотим не потерять темп, то должны работать в тесном сотрудничестве, изучая одновременно три разных района города.

Впрочем, вчерашние убийства являются объектом наиболее пристального внимания. Во-первых, время. Предварительные результаты аутопсии показывают, что преподобного Барроуса убили самое раннее в пять тридцать утра, когда еще было темно. Однако Барроус не взял с собой фонарь, а тропинка от его дома до церкви не освещена. Принимая все это в расчет, можно предположить, что более вероятное время смерти – между шестью тридцатью и семью тридцатью утра.

Телефонный звонок с информацией для Кэролайн Стэйнес поступил в редакцию «Ивнинг стандард» в восемь сорок пять, то есть в то время, раньше которого она просто не могла появиться на работе. В восемь сорок пять ее там еще не было. Когда, двадцатью минутами позже, мисс Стэйнес пришла, ей передали записку мистера Леонарда Мейера, ее непосредственного начальника, с указанием взять такси. Известно, что именно позвонивший особо указал, что мисс Стэйнес следует взять такси, поскольку в таком случае она доберется в два раза быстрее, и предложил оплатить ее поездку. Это не совсем обычная практика, но мистер Мейер ничего не заподозрил. Очень жаль, потому что существует большая вероятность того, что жертву завлекли на место убийства именно с помощью такси.

Около часа назад мы нашли такси, которое угнали на Апполд-стрит, позади вестибюля станции метро «Ливерпуль-стрит». Водителя – мистера Эдварда Гордона – попросту вырубили. Его тоже допросили, но таксист не смог дать описание нападавшего, который приблизился со спины, когда он возвращался из туалета на заправке, на углу Апполд-стрит и Сан-стрит.

Макриди развернул вторую, тоже очень большую карту рядом с той, на которой были отмечены места убийств, и деревянной указкой показал нужный перекресток.

– Сотрудник заправки, который наполнял бак машины мистера Гордона, клянется, что ничего не видел. Туалет расположен с противоположной стороны здания, с площади его не видно. Оплата бензина обычно производится по безналичному расчету, а поскольку Гордон уже подписал чек, сотрудник заправки, наполнив бак, вернулся на свое место в конторе и не смотрел, кто именно садится за руль.

Мы можем почти наверняка сказать, что это произошло в восемь десять. Сотрудник заправки припомнил, что как раз закончил слушать новости по радио, когда появилось такси. Это дает нам нижнюю границу времени убийства преподобного Барроуса – семь сорок пять, учитывая, что убийце нужно было дойти от церкви до заправки. Однако есть основания полагать, что преступнику пришлось ждать удобного случая угнать автомобиль. Как долго? Водители такси имеют постоянные счета далеко не на всех заправках Лондона. Мистер Гордон регулярно посещает именно эту станцию, хотя обычно заезжает туда раза два в неделю, в разное время дня и ночи. Еще с десяток таксистов тоже имеют счета на этой заправке и посещают ее примерно по той же схеме. Убийце повезло, если он ждал меньше получаса, даже если учесть, что наступил час пик, когда вероятность появления такси заметно возрастает.

Мы должны опросить всех, кто мог заметить человека, слонявшегося неподалеку. – Макриди очертил круг позади станции метро «Ливерпуль-стрит» все той же деревянной указкой. – Нам также необходимо проверить все транспортные средства, парковавшиеся там рано утром в день убийств.

Латем, прошу вас сообщить остальные подробности.

Макриди взглянул на часы, а Латем сделал шаг вперед. Брайони заметила, что сегодня Стив выглядит менее самоуверенным и немного растерянным, и даже подумала было: уж не оказывают ли на него какое-то невидимое для нее давление? Но потом догадалась, что Латему просто не хватает привычной сигареты в руке. Он тщательно следовал подготовленным заранее записям, редко отрывал от них глаза, чтобы посмотреть на собравшихся, а говорил довольно монотонно.

– Первая жертва – преподобный Томас Барроус. Возраст – шестьдесят три года. С тысяча девятьсот сорок второго года был священником церкви Крайстчерч в Спиталфилде. Жил один. Постоянно общался с церковным сторожем, мистером Эндрю Фишером, который каждое утро докладывал ему о состоянии здания и прилегающей к нему территории. Мистера Фишера допросили сегодня днем, в тринадцать тридцать. Он сильно расстроен и напуган произошедшим, так что мы ограничились парой вопросов. Во-первых: как можно попасть внутрь церкви? Передняя дверь является единственным входом, она закрывалась на оригинальный замок, разработанный исключительно искусным мастером. Он установил медную задвижку с внутренней стороны, так что ее нельзя было закрыть или открыть снаружи, если не имеешь ключа.

Латем достал сумку, где хранились улики, и вынул оттуда предмет, по форме напоминающий ложку, но, вероятно, раз в десять тяжелее.

– Очень хитроумное приспособление. Задвижка зубчатая с нижней стороны, и ключ поворачивает рифленое колесо под ней. Оно цепляет зубцы задвижки и заставляет ее сдвинуться в ту или другую сторону. Фишер говорит, что открыть замок можно, лишь поворачивая ключ обеими руками, и он не может представить себе человека, способного переместить задвижку иным способом. Необходимо совершить полный оборот колеса, чтобы открыть задвижку и войти в церковь. Местный слесарь с набором современных инструментов потратил двадцать минут, чтобы вскрыть замок. Он был чрезвычайно огорчен нашим требованием сломать то, что назвал настоящим шедевром. Барроус находился внутри, и ключ был привязан к его поясу.

Таким образом, у нас остается только два варианта: либо Барроус вошел в церковь вместе с убийцей, и один из них закрыл задвижку изнутри, либо Барроус вошел один, а убийца отыскал иной способ проникнуть в церковь – способ, неизвестный даже церковному сторожу, который прослужил там двадцать пять лет. Однако, так или иначе, убийца сумел выйти из церкви, не тронув задвижку. Мы обследовали пол, но не нашли никакого прохода через подземелье. Мне тут задали вопрос… – Латем оторвался от записей и взглянул на Джимми, стоявшего справа от него. – Что, если убийца все еще был внутри, когда нашли тело? На это есть очень короткий ответ. Если бы он был там, он бы и сейчас там оставался, потому что мы поставили охранника возле двери и еще трех офицеров внутри: необходимо сохранить место преступления в первоначальном виде, а уж криминалисты пройдутся своими зубными щетками по каждому камню и каждому квадратному сантиметру стен.

Стив перелистнул страницу блокнота. В комнате царила такая тишина, что шорох бумаги был отчетливо слышен в каждом углу. Брайони еще ни разу не видела, чтобы Латем так долго обходился без сигареты. Скоро у него начнется ломка.

– По Барроусу у нас все еще крайне мало информации. Полицейские из Уайтчепел опрашивают местных жителей и тех, кто должен был находиться поблизости от церкви. Завтра рано утром они продолжат эту рутинную работу. Мы точно знаем лишь одно: ранее у него было две встречи с мисс Стэйнес, которая, очевидно, считала, что направляется на третью беседу, когда вчера утром села в такси до Уайтчепел. Кэролайн Стэйнес была корреспондентом «Ивнинг стандард», мы провели опрос ее непосредственного начальника – мистера Леонарда Мейера, помощника редактора, а также фотографа – мистера Тони Чайлдса, который сопровождал журналистку на вторую встречу с пастором церкви в Спиталфилде.

Мейеру поступил телефонный звонок в восемь тридцать пять, якобы от преподобного Барроуса. Звонивший детально описал художества на стене церкви и намекнул на то, что они связаны с другим, более серьезным преступлением. Мейер оставил записку для Стэйнес, с указанием немедленно отправиться в Спиталфилд. Предыдущие две беседы с Барроусом журналистка провела, согласно утверждению Мейера, по собственной инициативе. Они касались граффити на церковном дворе, помощник редактора посчитал эту историю не заслуживающей внимания. Отчет, подготовленный журналисткой в прошлый вторник, не стали публиковать. Мейер заявил, что у него не осталось экземпляра статьи, так что мы намерены просмотреть все бумаги мисс Стэйнес. На данном этапе у нас есть пока лишь снимки, которые должны были иллюстрировать статью. Их сделал внештатный фотограф Тони Чайлдс, регулярно работавший на «Ивнинг стандард». Джимми?

Джим расположил фотографии на отдельной доске, которую прислонил к столу. Их было шесть – по три в два ряда.

– В верхнем ряду – снимки, отобранные в качестве иллюстраций к статье, – сообщил Латем. – Сперва ее все-таки хотели опубликовать. – Он указал на обезглавленную статую и на нечто, вероятно, бывшее ее головой и лежавшее посреди темной лужи. Латем особо обратил внимание на этот кадр. – Вот это, скорее всего, свиная кровь, но мы пока ждем результатов экспертизы, чтобы подтвердить это предположение. – Он перешел ко второму ряду. – Здесь другие фотографии. Их не собирались печатать в газете, но для нас они представляют особый интерес. На этих могильных плитах находится послание, которое вот здесь достаточно хорошо читается. – Он указал на последний в ряду снимок со словом «ПОВОРОТ» на каждом из трех надгробий, стоявших бок о бок. – А теперь, – голос Латема набрал силу, в нем зазвучали нотки триумфа, – теперь мы соберем воедино то, что дает нам важнейший ключ. Джимми?

Джимми поставил первую доску на пол и достал вторую, с еще одной подборкой фотографий. На первой фотографии было запечатлено граффити на ограде улицы Ханбери: «ВРЕМЯ УМИРАТЬ».

На следующей фотографии – надпись на ведре, стоявшем возле трупа Годвина: «ПОВОРОТ».

А дальше шел напечатанный крупным шрифтом текст. Латем зачитал его вслух. Потом уточнил, что это цитата из Экклезиаста, хотя некоторые полагают, что это строки Боба Дилана. Почему-то это последнее замечание не слишком понравилось Макриди.

– Спасибо, Латем. Теперь мы ознакомились с деталями дела, и добрый пастырь учит нас, что время – суть всего. Мы можем быть уверены: добрый пастырь – тот, чьи послания не несут в себе зловещего смысла, даже если порой звучат мрачно, особенно когда их цитируют неуместным образом. Есть еще какие-то факты, которые нам необходимо знать на данном этапе расследования? Может, сегодня во время допросов свидетелей выяснилось что-то существенное?

Челюсти Латема свело в жесткой гримасе:

– Нет, сэр. Не думаю, что остальная информация так уж нужна присутствующим, во всяком случае, сейчас.