Текст книги "Причуды любви"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 23 страниц)

Она униженно улыбнулась, той улыбкой, которую обычно приберегала для соседей.

– И вы смеете вытворять подобное со мной! – воскликнул он, сведя брови и мгновенно превращаясь из учтивого аристократа в оскорбленного мужчину. И, схватив ее за плечи, принялся трясти. – Никогда не смей так мне улыбаться! – шипел он, не обращая внимания на ее возмущенные вопли. – Ну? Что значит весь этот вздор?

– Истинный джентльмен, милорд, не требует объяснений, когда леди заявляет, что не нуждается в его обществе, – ледяным тоном напомнила она.

– В тебе самой не слишком много качеств, присущих леди, Мерри Трелони, поэтому неудивительно, что я веду себя подобным образом.

– Вы невыносимы!

Схватив шляпу и перчатки, она направилась к двери, но Ратерфорд успел загородить ей дорогу.

– Прошу извинить меня за этот укол, Мерри, если так настаиваете. Но почему вы не желаете признать правду? То, что происходит между нами с самой первой встречи, не имеет. ничего общего с притворством или правилами приличия.

– Возможно, и так, – тихо ответила она, старательно рассматривая трещину в двери. – Но это не означает, что я откажусь от своего права выражать свои желания или требовать, чтобы с ними считались.

– Вчера я сказал, что люблю, что хочу видеть вас своей женой. Вы взяли на себя труд пояснить мне, что я ошибаюсь, что попросту забавляюсь брошенным мне вызовом и нахожу в вас лекарство от своей скуки. Спешу уведомить вас, что эти предположения оскорбительны для меня. Если вы имеете право выражать свои желания, тогда и я имею право на доверие. Не считаете, что мне лучше знать собственные чувства и чаяния?

Мередит молчала. Да и что тут говорить? Если она могла влюбиться в Ратерфорда, почему он не способен полюбить ее? Однако положения это не меняет. Всякая возможность брака между ними так же невероятна, как появление в этой комнате прекрасной феи. Не пребывай Дэмиен в таком странном состоянии духа и рассудка, не будь так несчастен и измучен, увидел бы это так же ясно, как она сама.

– Я жду ответа, Мередит, и хотел бы, чтобы ты смотрела при этом на меня.

Она ожидала, что он по привычке приподнимет ее подбородок, и, когда он не сделал этого, с трудом подняла глаза – поступок, неприятно напомнивший о необходимости повиноваться этому человеку.

– Допускаю, милорд, вам лучше знать, что вы испытываете.

Дэмиен сжал губы, продолжая безмолвно разглядывать ее, но тут снизу раздались звонкие голоса двух вечных спорщиков, Тео и Роба, а по лестнице прогрохотали каблуки. Взрослые как по команде отошли от двери и, когда троица появилась в дверях, уже попивали шерри: Мередит – у окна, а лорд Ратерфорд – у камина.

– Мерри, какая грандиозная ярмарка! – воскликнул Роб. – Цирк никудышный, всего лишь жалкий тигр и попугай, но в балагане мы видели Толстую леди. Она огромная сэр, вы не поверите.

Он обратил сияющие глаза на лорда Ратерфорда, чей жесткий взгляд мгновенно смягчился.

– Представляю, Роб, как ты повеселился. А что ты думаешь, Тео?

– Ничего особенного, – безразлично пожал плечами Тео со всей мудростью и опытом своих пятнадцати лет. – Во всяком случае, по сравнению с той, что бывает в Хэрроу в сентябре. Но Роб ничего лучшего не видел и не увидит, пока не перейдет в третий класс и не получит разрешение посетить. город.

– А мне все равно, – упрямо буркнул Роб. – И как только я поем, немедленно иду назад. Умираю от голода.

– Не пойму, каким это образом, – хмыкнул Хьюго. – И это после того, как ты целое утро жевал мятные леденцы и имбирные пряники.

– Не ссорьтесь, – вмешалась сестра. – Какое же это ярмарочное веселье, если не поесть вволю сладостей! Вы согласны, лорд Ратерфорд? – обратилась она к нему, на миг забыв о размолвке.

– Абсолютно, – кивнул он как ни в чем не бывало. – А теперь, может, попробуем эти более чем приемлемые блюда?

Он выдвинул для нее стул и, пока она садилась, незаметно погладил кончиками пальцев склоненную шею. Мередит вздрогнула и, понимая, что он это почувствует, поскорее передала Робу блюдо с пирогом и что-то промямлила насчет погоды.

– Могу я отрезать вам ветчины, леди Блейк, – с язвительной вежливостью осведомился Ратерфорд, – или предпочитаете пирог с дичью?

– Ветчины, пожалуйста.

– Весьма мудро.

Отделив от окорока несколько тончайших лепестков, он положил их на тарелку Мерри.

– Далеко не все разделяют пристрастие корноульцев к печеному тесту, хотя молодой аппетит способен и не на такое.

– Представьте, как хочется есть после целого дня тяжкого труда на полях или в рыбачьей шлюпке, – возразила она. – А мне казалось, что вы, как солдат, должны сочувствовать людям, проводящим долгие часы на воздухе, под открытым небом.

– Значит, вы были солдатам, сэр? – мгновенно встрял Тео. – На полуострове?

Мередит затаила дыхание, боясь, что Ратерфорд распушит мальчишку за чрезмерное любопытство. Но тот после короткой паузы ответил:

– Так уж вышло.

– О, как я вам завидую! – Глаза Тео сияли. – Что бы только я ни отдал за пару эполет, когда вырасту, конечно. Но Мерри и слушать об этом не хочет, как и о том, чтобы Хьюго принял обет.

– Ничего подобного, – запротестовала Мерри. – Я только сказала, что поговорю с тобой на эту тему, когда повзрослеешь. А если Хьюго по-прежнему будет настаивать на своем, когда окончит Оксфорд, я не стану на его пути.

– Вы получили по заслугам, – мягко заметил его светлость, кладя ей на тарелку ломтик хлеба и масло.

Ей ничего не оставалось, как замолчать. Она специально заговорила об армии, чтобы досадить ему, но теперь остается винить себя, если он так легко сумел отплатить ей той же монетой.

Тео, однако, в продолжение всего обеда жадно расспрашивал его светлость, и тот, едва заметно поколебавшись, удовлетворил его любопытство, предоставив Мерри собственным мыслям.

Встав из-за стола, они по настоянию Роба вновь отправились на ярмарку, где Мерри пришлось накидывать кольца на колышки, чтобы раздобыть невиданный приз: кокосовый орех, и в жарком состязании она забыла о всяких намерениях казаться надменной и холодной с Ратерфордом. Толстую леди провозгласили восьмым чудом света и при этом согласились, что если Роб и дальше будет поглощать глазированные яблоки в таких количествах и с такой скоростью, у главной достопримечательности ярмарки скоро появится соперник.

К концу дня Мерри стала счастливой владелицей кучи безделушек, подаренных и выигранных братьями у палаток, призы которых так и влекли взгляды представительниц прекрасного пола.

– И что мне делать со всем этим?

Смеясь, она выложила кричащие браслеты и кольца, маленький костяной веер и цветной клочок ткани, гордо именовавшийся шарфом.

– В деревне, должно быть, найдется немало девушек, которые будут рады всему этому.

– Лучше сохраните их, – посоветовал Ратерфорд, завязывая побрякушки в шарф. – Когда будете старой и седой, найдете их в кладовке и сначала не поймете, откуда они взялись. А потом вспомните солнечный день в Фаун, когда мир лежал у ваших ног.

Словно холодные пальцы коснулись спины Мередит. Она вздрогнула.

– Какая угнетающая мысль, лорд Ратерфорд!

– Разве так уж плохо иметь весь мир у своих ног? – удивился он с непонятной улыбкой. – Совсем другое дело, если Вы его отшвырнете.

Ничего не скажешь, он выразился достаточно откровенно! Но Мередит, решительно покачав головой, отвернулась от него и позвала мальчиков:

– Пора домой! Кухарка будет недовольна, если ужин остынет!

Следующие две недели визиты лорда Ратерфорда в Пенденнис продолжались с отменной регулярностью, хотя Мередит как могла избегала его. Но куда деваться от радости слышать его голос, собственного колотящегося сердца или горечи разочарования, когда, вернувшись домой после очередной прогулки по поместью, она не видела вороного, терпеливо дожидавшегося своего хозяина. Во время своих посещений Дэмиен никогда не искал ее общества намеренно, но она постоянно ощущала его пристальный, чуть насмешливый взгляд, словно он читал ее мысли.

Как-то в августе, в самое новолуние, он заметил в ней что-то новое: едва подавляемое возбуждение, странную рассеянность, даже озабоченность. Она почти не слушала окружающих, а если и слышала, забывала ответить.

Объяснение может быть лишь одно. Прошло уже больше месяца после его приезда и встречи на горной дороге. Неужели именно сегодня прибывает очередная партия? А что, если таможенники снова устроят засаду?

Дэмиен вспомнил, как она сказала, будто контрабандистов предупредили и, судя по словам Барта, они намеренно пошли в капкан. Но не станет же Мерри снова так рисковать! Она ведь обещала Барту, не так ли?

Однако Дэмиен не мог не думать, что Мерри относится к своим обещаниям с такой же беззаботной небрежностью, как к правде. Дважды став свидетелем того, какое наслаждение доставляет ей опасность, Ратерфорд не без основания заподозрил, что удовольствие от хождения по краю пропасти и ехидная радость от возможности очередной раз надуть соседей стали второй натурой Мерри, ее единственной компенсацией за то вынужденное невыносимое заточение, в котором пребывал ее доселе свободный дух.

Он скрывался на вершине холма и видел, как Мередит около полуночи вышла из пещеры. Сейчас она была одна, и на этот раз обошлось без веселого свиста и танцев. Мерри продвигалась по тропинке крадущимся шагом преследователя или преследуемой, и даже отсюда можно было заметить, как напряжена тонкая фигурка.

Дэмиен последовал за ней на значительном расстоянии, боясь, что эти чуткие уши и зоркие глаза подскажут их обладательнице, если случится что-то из ряда вон выходящее. Вдруг она замерла, вглядываясь во мрак. Через мгновение Дэмиен понял; в чем дело. Впереди мелькнул отблеск, такой короткий, тут же потонувший во тьме, что посторонний наблюдатель, несомненно, ничего не заметил бы. Насколько Дэмиен мог понять, свет исходил из места на мысу, называемом Девилз-Пойнт из-за предательских, острых как бритва рифов внизу.

Мерри сделала несколько шагов и внезапно исчезла, как сквозь землю провалилась. Дэмиен тихо выругался, боясь шевельнуться на случай, если она забилась в какое-нибудь укрытие и он сможет столкнуться с ней нос к носу. Подождав минут пять, он двинулся вперед. Добравшись до того места, где растворилась Мерри, он осторожно глянул вниз. Узкая крутая тропа, более подходившая для коз, чем для людей, вилась с почти отвесной скалы. Берег оставался невидимым, по даже в эту тихую ночь сюда доносился рев прибоя. Ясно, что если он собирается продолжать свое наблюдение, нужно спуститься по тропе.

Проклиная судьбу, угораздившую его влюбиться в создание, лучше знакомое с этими козьими тропками, чем с большой дорогой от Лондона до Дувра, лорд Ратерфорд сделал первый шаг. Интересно, как его плечо выдержит безумства этой ночи?

Лорд мрачно покачал головой. Даже в идеальных обстоятельствах спуск представлялся достаточно опасным, но необходимость соблюдать тишину многократно затрудняла и без того неприятную задачу: каждую минуту он мог столкнуть камешек или вызвать обвал и всполошить контрабандистов.

Тем временем Мередит в блаженном неведении стояла на берегу среди своих сообщников, молчаливых, но совершенно невозмутимых. Волнение в этих случаях лишь мешало делу. Однако никто и не думал расслабляться: все держались настороже, прислушиваясь, не доносится ли с моря плеск весел.

– Вот он! – шепотом воскликнул Барт, первым разглядев темное пятно, пляшущее на белой пене прибоя. – Сейчас шлюпку вынесет на берег.

Мерри вместе со всеми забежала в воду, чтобы помочь вытащить шлюпку на берег. Дэмиен, не веря ушам, расслышал тихий восторженный смешок, когда очередная волна шлепнула ее по бедру. Господи помилуй! Да что же это будет за герцогиня?!

Но впереди немало препятствий, которые необходимо преодолеть, прежде чем это станет возможным, напомнил он себе, прячась в пещерке за большим валуном. Пусть здесь не особенно удобно, зато можно без помех наблюдать за всем, что происходит на берегу, и не попасться на глаза любопытным.

Дэмиен оцепенел, когда Мерри, занятая беседой с плотным коротышкой, отошла от других и направилась к тому месту, где он прятался. К его облегчению, они остановились в нескольких шагах от валуна, что позволило слышать весь разговор.

– Жак, я собираюсь переправить всю партию в «Орел и дитя», – деловито заметила Мерри, хотя в голосе то и дело прорывались нотки волнения.

– Превосходно!

Француз сердечно хлопнул ее по плечу, что заставило его светлость раздраженно поморщиться.

– Я все гадал, сглотнете ли вы наживку, друг мой.

– Ты с самого начала все знал, старый дьявол! – хмыкнула Мерри. – Но мне нужна еще одна партия в этом месяце, для наших постоянных клиентов. Вряд ли им понравится, если мы про них забудем.

– Через три недели, – предложил Жак. – После полнолуния.

– По рукам, – удовлетворенно кивнула Мерри. – Мы будем ждать. Думаю, вполне безопасно снова использовать Девилз-Пойнт для подачи сигнала. В следующем месяце сменим место.

– Вам следует немного надбавить за каждый бочонок бренди, – посоветовал Жак, вытаскивая из кармана фляжку и предлагая Мерри. И когда та покачала головой, глотнул обжигающей жидкости и вытер рот тыльной стороной ладони. – Мой поставщик становится чересчур скаредным. На этот раз ему такая подлость сойдет с рук. Пусть почувствует себя увереннее, ясно? Но больше этого не случится, будь спокойна, Мерри. Но сейчас… я… э… э… взял бренди по грабительской цене. Надеюсь, ты понимаешь?

– Я согласна платить лишнее, Жак, только чтобы ты не… – Мередит запнулась, но тут же решительно продолжила; – Чтобы ты не вздумал разделаться с поставщиком.

Жак сожалеюще поцокал языком и покачал головой.

– Вечно твоя безжалостная прямота, Мерри! Оставь эти дела мне! Они тебя не касаются. Ты выполняешь свои обязанности, я – свои.

При виде лица Мерри в свете луны по спине Дэмиена прошел холодный озноб. Обычно полные жизни и трепета черты застыли, стали замкнутыми, лишились всяких эмоций, яснее ясного показывая, как подействовали на нее слова Жака. Может быть, впервые в жизни она поняла, что контрабанда – вовсе не забава, как бы она ни пыталась себя обмануть. Но тут она отвернулась, пожала плечами и снова зашагала к берегу. Больше Ратерфорд ничего не услышал.

Товары погрузили на пони, французское судно отплыло, и процессия потянулась по широкой горной дороге, идущей по диагонали к берегу. Очевидно, козья тропа сокращала путь, но пони с вьюками по ней не пройдут.

Дэмиен тревожился лишь об одном: поскорее бы Мерри оказалась в Пенденнисе. Он просто не знал, что сделает, если она попадет в руки таможенников, и понимал только, что не заснет, пока не будет убежден в благополучном исходе сегодняшней экспедиции.

Но пока все шло как по маслу. Пони, контрабанда и Мередит исчезли в пещере, мужчины пропали в темноте. Лорд Ратерфорд вернулся домой, более чем когда-либо убежденный, что, каким бы выгодным ни было это занятие, оно не подобает будущей герцогине Китли.

Глава 10

Твердо настроенный на серьезный разговор, лорд Ратерфорд отправился в Пенденнис тремя днями позже, впервые с той ночи, когда следил за контрабандистами, причем его отсутствие было вполне намеренным. Он успел заметить, что Мередит радуется его визитам, как бы ни старалась это скрыть под маской равнодушия. Если она скучала по нему эти три дня, возможно, будет более благосклонна к Дэмиену, явившемуся неожиданно. Как бы там ни было, Дэмиен сделает все, чтобы Мерри Трелони по крайней мере выслушала его. Сейчас главное – отделаться от ее братьев.

Последнее оказалось менее затруднительным, чем он предполагал. Войдя в утреннюю гостиную, он нашел всех троих мальчиков в крайне расстроенном состоянии, если судить по их безутешным физиономиям.

– Что случилось? – жизнерадостно справился он, кладя хлыст и перчатки на столик у дивана. – Вы все выглядите будто потеряли соверен, а нашли пенни.

– Хьюго и Мерри поссорились, – мрачно известил Роб. – И теперь к Мерри не подступиться. Аж искры из глаз сыплются.

– Понятно, – кивнул его светлость и обратился к старшему Трелони: – Не хочешь рассказать, в чем дело, Хьюго?

Тот густо покраснел.

– Она обращается со мной как с ребенком, словно я сам не знаю, что делаю! – негодующе выпалил он. – Мне почти двадцать, и единственное мое желание – помочь, но она никому не позволяет и пальцем шевельнуть.

– Тебе следовало знать, что она не позволит бросить учебу, – вмешался Тео. – Если хочешь зря растратить жизнь в Дороете, прозябая жалким бедным родственником и младшим священником, пресмыкаясь перед тетей Сибил, можешь хотя бы немного поразвлечься сначала!

– Мерри сказала, что Хьюго нравится быть мучеником, – услужливо пояснил Роб. – А Хьюго ответил, что она…

– Придержи язык! – взорвался Хьюго, наступая на брата со сжатыми кулаками и угрожающе сверкая глазами. Лорд Ратерфорд едва успел встать между ними.

– Думаю, я уже достаточно слышал. Где ваша сестра?

– Кажется, поехала кататься верхом, – объяснил Тео, рассеянно тасуя колоду карт. – Как всегда, когда расстроится.

Его светлость снова взял хлыст и перчатки.

– Роб, рекомендую тебе исчезнуть на время, – предложил он. – Уверен, что ты никому не собираешься действовать на нервы, но все равно ухитряешься подлить масла в огонь.

Он вышел из комнаты не оглядываясь и оседлал Сарацина. Десять минут спустя он нашел Мередит на берегу, как и предсказывал Тео. Услышав за спиной глухой стук копыт, она натянула поводья кобылы и обернулась.

– Доброе утро, лорд Ратерфорд. Вам лучше ехать своей дорогой, ибо предупреждаю: я сегодня не в лучшем настроении.

– Да, мне уже сообщили, – спокойно откликнулся он, поравнявшись с ней. – Но это меня ничуть не пугает.

Мерри, как ни неприятно было ей признать это, все три дня мучительно искавшая причин его отсутствия, ничего не ответила.

– Что сказал Хьюго, когда вы обвинили его в стремлении к мученичеству? – осведомился он, насмешливо подняв брови. – Роб уже хотел сказать, но Хьюго взбеленился.

– Оказывается, я настоящий диктатор в юбке, – пожаловалась Мередит, к своему удивлению, обнаружившая, что без колебаний изливает свои горести единственному человеку, который способен искренне посочувствовать и вынести объективное суждение. Ей даже не пришло в голову задуматься, почему это именно так. – Кроме того, я одержима жаждой власти и желаю всю жизнь водить братьев на помочах.

Усмехнувшись, она пустила кобылу рысью.

– Если Хьюго будет настаивать на церковной карьере, я не буду ему препятствовать. Но я еще не убеждена в его призвании, а он слишком молод, чтобы принимать такие важные решения на совершенно неверной основе.

– Но он всего на три года моложе вас, – мягко напомнил Ратерфорд, – а вы принимали такие же серьезные решения, когда были в его возрасте.

– Да, и не всегда правильные. Пока что самопожертвование привлекает Хьюго, но он не понимает, что через год вряд ли в этом будет необходимость.

– О чем вы? – вскинулся Дэмиен, убежденный, что она каким-то образом проговорилась, и с нетерпением ожидая ответа.

– Да просто к этому времени я надеюсь накопить достаточно денег, чтобы немного облегчить наше положение, – беззаботно отмахнулась Мерри, но от внимания Ратерфорда не ускользнули ни колебание, ни внезапно закушенная нижняя губа.

– Опять вы скрываете правду, – упрекнул ее Ратерфорд, хотя в глубине души считал неблагородным припирать и без того уязвимую девушку к стенке. Но другая благоприятная возможность вряд ли представится.

Мередит залилась краской, и Дэмиен безошибочно прочитал мольбу и гнев в прекрасных глазах.

– Предоставьте мне самой справляться со своими делами, – коротко бросила она.

– Думаю, именно этот девиз и раздражает Хьюго более всего, – с дерзкой улыбкой ответил Ратерфорд.

Каблуки Мередит вонзились в бока кобылы, и животное помчалось по песку у самой кромки воды. Дэмиен, застигнутый врасплох, ошеломленно смотрел вслед всаднице, галопирующей в морской пене. Да она же промокнет до костей! Но разве это остановит порывистое упрямое создание?

Пришпорив вороного, он помчался параллельно кобылке Мередит, держась, правда, подальше от волн, выжидая, пока всадница в головокружительной скачке изгонит одолевших ее демонов.

Когда Мередит, успокоившись, присоединилась к нему, подол амазонки потемнел от воды, а влажные волосы прилипли ко лбу. Но лицо оставалось бесстрастным, а глаза словно потухли.

– Вряд ли соленая вода пойдет на пользу вашим башмакам, – как бы между делом заметил он.

– Зато немного охладит мою вспыльчивую натуру, – засмеялась она.

– Весьма своевременно. Поскольку мне хотелось бы кое-что обсудить с вами, а ранее подобная тема приводила лишь к очередной ссоре. – Нагнувшись, Ратерфорд схватил узду кобылы и потянул. – Я прошу, чтобы вы выслушали меня. Не можем ли мы постоять немного?

– О чем таком важном вы желаете потолковать, милорд, что так торжественно начали?

– Вы прекрасно знаете, Мерри, так что отбросим притворство. Я уже дважды признался вам в любви и теперь не стану утомлять вас повторениями. Но все же до сих пор не знаю, как относитесь ко мне вы. До сих пор я не слышал ничего, кроме потока лжи и полуправды, смешанных с некоторыми истинными фактами.

– Как вы смеете говорить со мной в подобном тоне? – взорвалась она, подстегиваемая паникой, той самой паникой, которая побудила ее подстегнуть кобылу.

– Нет, дорогая моя девочка, на этот раз тебе от меня не убежать. – Его светлость покрепче стиснул узду. – Я добьюсь правды. Ты… ты отвечаешь на мои чувства?

Ярость была бесплодной эмоцией, неподходящей реакцией на спокойный, решительный вопрос, и ей ничего не оставалось, как признаться:

– У нас нет будущего.

– Взгляни на меня, Мередит, и скажи, что ничего ко мне не испытываешь.

Она попыталась, но так и не смогла. Краснела и бледнела, а в глазах металось почти безумное отчаяние.

– У нас нет будущего, – повторила она наконец с таким трудом, словно каждое слово вытягивали из нее под пыткой на дыбе.

К ее удивлению, Дэмиен улыбнулся, выпрямился и отпустил узду.

– Прекрасно. Больше об этом мы говорить не будем. Давайте вернемся домой. Вам нужно переодеться, снять мокрое платье и помириться с Хьюго.

– Верно, – согласилась она, очевидно, ошеломленная тем, что отказ воспринят так невозмутимо, с полным хладнокровием.

У конюшни он помог Мередит спешиться и, не убирая руки с ее талии, предложил:

– Если мое присутствие поможет вам, я с радостью провожу вас в дом.

– Вы слишком добры, сэр, – последовал неизменный ответ, и сведенные губы едва раздвинулись в подобии улыбки. – Не хотелось бы затруднять вас.

Глаза Дэмиена смеялись, несмотря на то что их обладатель пытался принять самый серьезный вид. Мерри ломала голову, пытаясь понять, что такого забавного он в ней нашел. Только несколько минут назад он требовал ответа на вопрос, очевидно, крайне для него важный, и, получив отказ, вел себя так, будто с его плеч упала огромная тяжесть.

– В таком случае доброго вам дня.

Он торжественно поднес к губам ее руку, вскочил на лошадь, и вскоре копыта вороного прогремели по брусчатке двора.

Но, говоря по правде, лорд Ратерфорд был доволен сегодняшним днем. Он предпочел бы, чтобы Мерри призналась ему во всем, но, очевидно, этого ему не дождаться, как и того, чтобы она призналась в своих истинных чувствах, которые так тщетно старается скрыть. Придется взять дело в свои руки, разыграв поистине драматическое представление. Стоит застать Мередит врасплох, и присущая ей внутренняя искренность обязательно возьмет верх. Она никогда еще не пасовала перед достойным противником.

В прошлую ночь он удостоверился, что товар пока лежит в пещере под Пенденнисом. Мередит сказала французу, что Отправит его в «Орел и дитя», так что, вероятнее всего, обитатели Ландрета не будут знать, когда получат очередную партию. Остается наблюдать и ждать.

Целые две ночи он нес вахту на скале и на третью был вознагражден. Стояла темная, безлунная, очевидно, специально выбранная ночь. Все шло заведенным порядком: никто не проронил ни слова, пока ящики и тюки грузили на пони. Мерри снова встала во главе процессии, и Ратерфорд с бешено колотящимся сердцем проводил их взглядом. До Фауи шесть миль, шесть миль широкой проезжей дороги, а штаб-квартира береговой охраны была в городе. Мередит шла на безумный, головокружительный риск, но что мог сделать Ратерфорд? Только стащить ее с пони и сжать в объятиях. Но разве она позволит?!

Пока лорд Ратерфорд прятался во второй пещере, ожидая ее возвращения и боясь, что больше не увидит, Мередит, в которую словно вселился лукавый бесенок, водила за нос охранников. В то время как Барт и остальные таскали товары в тихий дворик за гостиницей, она бродила по темным улочкам, мимо домов с закрытыми ставнями, за которыми мирно спали обитатели городка, мимо лавки портного, аптеки и, наконец, поднялась по ступенькам таможни и, стараясь не звякнуть стеклом о камень, поставила у двери две бутылки лучшей мадеры, к которым была приложена записка «С сердечной благодарностью», написанная большими черными буквами. Вот уж утром они взбесятся!

Смеясь в душе, Мередит вернулась к себе. Конечно, это неразумная выходка, которую наверняка не одобрил бы Барт, но неужели ей и пошутить нельзя.

Мерри не задумалась над тем, почему пускается в подобные предприятия, и не связала собственную бесшабашность с гнетущей пустотой, которая терзала ее последние несколько дней.

Они добрались на освобожденных от груза пони до границы Ландрета и разъехались каждый своей дорогой. Мередит, радуясь избавлению от опасности, ощутила обычный подъем. духа, как всегда после ночных похождений. Весело насвистывая, она вернулась к пещере. Подумать только, им удалось перевезти столько контрабанды под самым носом таможенников! Просто восхитительно! Как жаль, что ей не с кем поделиться радостью победы! Но ничего не поделаешь, нужно терпеть.

Она, как обычно, вымела тропинку и внешнюю пещеру и, высоко подняв фонарь, пробралась во внутреннюю. На этот раз здесь было пусто. Пони развели по конюшням, и теперь малейший звук отдавался эхом от стен, как в соборе или покинутом театре. Мередит, подстегнутая внезапным порывом, принялась кружиться по каменному полу, распевая во все горло и наслаждаясь сознанием того, что никто не видит и не слышит ее дурацкого веселья.

– Рад, что вы хорошо провели время. – Из узкого туннеля в глубине пещеры появился Ратерфорд. – Я же места себе не находил от беспокойства.

Мередит замерла на полушаге. С лица медленно сползала краска, словно перед ней возник призрак.

Проклиная свою глупую страсть к театральным эффектам и себя за то, что так жестоко напугал девушку, Ратерфорд бросился к ней в страхе, что ома лишится чувств. Но стоило ему оказаться рядом, как она пришла в себя: на щеки вернулся румянец, глаза снова прояснились. Ему следовало бы знать, что она сделана из куда более крутого теста! Очевидно, его помощь не понадобится.

– Вы знали, – просто обронила Мередит, отчего-то испытывая невероятное спокойствие и облегчение. И покорность неизбежному. Если он проведал все и не выдал ее последнюю тайну, значит, она свободна от всех цепей. Конечно, о браке не может быть и речи, но теперь им позволено любить друг друга, и мучительная пустота наконец заполнится.

– Знал, – согласился он.

– Но как? Скажите, мне это очень важно! Несмотря на полное умиротворение, голос ее оставался тихим и суровым.

– Я уже упоминал, что в ночь своего приезда видел вашу стычку с охраной на горной дороге, – улыбнулся Ратерфорд. – И меня сразу поразило что-то знакомое в фигуре и манере держаться леди Блейк. Я выследил контрабандистов и снова увидел вас. На ваше лицо упал лунный свет, и, поверьте, трудно было не распознать, кто скрывается в обличье таинственного молодого человека! Но я единственный, кто разгадал ваш маскарад.

– В таком случае все в порядке, – обрадовалась она.

– Разве?

Брови Ратерфорда взметнулись под самый лоб при этом деловитом заявлении. Дэмиен сам не знал, чего ожидал, обличая ее. Потрясения, полного отрицания своей вины, смущения, ярости, страха или всего вместе. Но не этого хладнокровия. Она совершенно невозмутима и, должно быть, ничуть не тронута тем, что он знает о ее преступных деяниях. Она боялась лишь того, что выдала себя по собственной неосторожности.

В глазах Мерри заплясали дьявольские искорки при виде его ошеломленной физиономии.

– Вы, разумеется, шокированы. Но это весьма прибыльный бизнес и доставляет мне немало развлечений.

– Да, я примерно так и представлял, – перебил он. – А кроме того, весьма опасный и беззаконный.

– И это верно, милорд, – кивнула она, казалось, переполненная до края лукавством и воодушевлением. – Но будь это не так, я нашла бы в нем мало интересного…

– Ну что мне с тобой делать? – в отчаянии воскликнул Дэмиен, рывком привлекая ее к себе с такой силой, что Мерри охнула и подняла голову.

Дэмиен утонул в темных глазах, сиявших бесшабашностью и чистой, искренней страстью. Гибкое упругое тело трепетало в его руках от сдерживаемого нетерпения. Он чувствовал ее тепло под тонкой рубашкой, нежность прижимавшихся к нему грудей, плавный изгиб бедер. Сорочка и штаны обтягивали ее фигуру, как вторая кожа, так что она казалась обнаженной. И покровы только еще больше искушали и манили.

Он сдернул с ее головы вязаную шапку и, бросив на пол, принялся вынимать шпильки из волос. Мередит широко раскрыла глаза, но не попыталась остановить его. Вскоре блестящая золотисто-каштановая масса роскошным водопадом пролилась на ее спину и плечи.

– Куда великолепнее, чем я представлял, – пробормотал Ратерфорд, погружая пальцы в душистую гриву. – Не знаю, что ты заслуживаешь за то, что вечно стягиваешь их в старушечий пучок!

– Это необходимо, – едва выдавила она. Дэмиен отрицательно и укоризненно покачал головой, прежде чем сжать ладонями ее лицо, и стал целовать, совсем как в ту ночь, в кабриолете, и Мерри отвечала так же открыто и бесстыдно. Одни в пещере, вдали от любопытных глаз, спрятанные от всего мира, они напрочь забыли о действительности. Руки Мерри скользнули под его куртку, пробежали по широкой, бугрившейся мускулами спине, пока язык ее сплетался в чувственном поединке с его языком, успевшим обежать контуры ее губ, погладить зубы и ворваться в рот с ненасытным голодом, возбудившим знакомый трепет мириад легких крыл в ее животе, заставившим прижаться теснее к его твердому телу.

Не успела она припасть к нему, как Дэмиен стиснул ее бедра, впиваясь пальцами в округлые ягодицы, обрисованные тесными штанами. Отныне между ними не было ни лжи, ни обмана. Только правда, чистая и сверкающая, как алмаз.

Мерри дергала за тонкий батист его сорочки, пока не вытащила ее из-за пояса, и проникла пальцами внутрь, что-то удовлетворенно шепча прямо в его губы.