Текст книги "Колдунья"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Джудит потребовала объяснить происхождение этого персонажа, и вскоре попрощалась, все еще смеясь.

– В четверг я устраиваю вечер, – сказала она. – Буду ждать вас обоих… и, конечно, леди Смолвуд.

Тем же вечером, переодеваясь к обеду, Джудит сказала своему мужу:

– Ты прав насчет Харриет, Маркус. Хлоя Грэшем приведет ее в полное недоумение. А вот Себастьяну она очень понравится. Конечно, она удивительно красива, но больше всего в ней привлекает это ее озорство. Она совершенно лишена притворства: думаю, она даже не подозревает, как она прекрасна. Я намерена сделать ее звездой сезона. Как ты полагаешь, мне это удастся?

– А как же может быть иначе, если за дело возьмешься ты. – Маркус взял изумрудное ожерелье у прислуги и сам застегнул его на тонкой и изящной шее жены. – С состоянием в восемьдесят тысяч фунтов, лицом и фигурой, как у Прекрасной Елены Троянской, ей необходимо лишь достойное покровительство.

– Значит, оно у нее будет. Ей понадобится поручительство для посещения Олмака, так что я представлю ее в четверг Салли Джерси. Она такая добродушная, что не станет осуждать необычные манеры Хлои, а вот принцесса Эстаргази могла бы и придраться к ним.

– Мне все-таки непонятно, почему ее опекуном стал Хьюго Латтимер, а не Джаспер Грэшем. Ты заметила что-нибудь особенное в их поведении?

– Только то, что она может вить из него веревки, – сказала Джудит, – хотя он и пытается изображать разгневанного опекуна.

– Занятно.

– Чрезвычайно. Там еще живет некая леди Смолвуд в качестве компаньонки. Кузина его покойной матери.

Маркус кивнул.

– Мать Латтимера была из рода Бошамп. Безупречная родословная. Леди Смолвуд подходит по всем статьям… Хотя, насколько я помню, она не очень умна.

– А когда это имело значение в свете? – спросила Джудит.

Маркус рассмеялся.

– Никогда. И возможно, именно это больше всего устраивает Хьюго и его необычную подопечную.

– Да уж, дом у него действительно необычный.

– Занятно, – вновь сказал Маркус.

– Чрезвычайно, – согласилась Джудит.

Глава 18

Взгляд девушки был устремлен на затененный сводчатый потолок. Она смутно ощущала своей обнаженной грудью тепло, исходившее от пламени свечей. Она лежала на возвышении в центре часовни, и тело ее освещали алтарные свечи.

Над ней навис человек в маске, и, слабо протестуя, она повернула голову в сторону, когда к ее губам кто-то поднес бокал.

– Не глупи, – резко сказал мужчина. Он приподнял ее голову и прижал бокал к ее губам.

Девушка приоткрыла губы и отпила жидкость с сильным запахом. Она снова откинулась на белую подушку. Сознание ее затуманилось, теплая истома разлилась по телу. Она потеряла ощущение времени и не могла бы определить, как долго пролежала обнаженной в полной теней пещере. Она не помнила, сколько раз ее заставляли пить эту резко пахнувшую жидкость. Она только смутно помнила, как перешел из рук в руки мешочек с золотом в домике ее дяди… Это было давно… очень давно. Ее дядя положил деньги в карман, и черная маска увела ее.

Она почувствовала чье-то прикосновение – это было приятное ласковое поглаживание, и услышала свой собственный стон. Несмотря на полусонное состояние, что-то подсказывало ей, что напиток, который ей давали, и вызвал это странное чувство возбуждения. Она не сопротивлялась, когда кто-то раздвинул ее бедра – сейчас она парила в чудном мире затененных фигур и неясных ощущений. Резкая боль, сопровождавшая проникновение в ее тело, была частью прекрасного сна, а ритмичные движения внутри нее, казалось, не имели к ней никакого отношения, но в то же время были ей приятны.

Криспин закрыл глаза от возбуждения, когда овладел бледным телом, неподвижно лежавшим под ним. Глаза присутствовавших были прикованы к нему: они наблюдали за ритуалом его посвящения в мерцающем свете свечей холодного подземелья. Закрыв глаза, он представил, что под ним лежит Хлоя, покорная и уступчивая, и он всласть может насладиться ею. Он представил, что использует ее тело на глазах у возбужденных, жаждущих плотского наслаждения членов Конгрегации и что он навсегда выбил из нее вызывающую непокорность. Джаспер обещал, что вскоре это произойдет. А Джаспер всегда выполняет свои обещания, как и угрозы.

Джаспер прислонился к колонне, сложив руки на груди: глаза, скрытые маской, скользили по tableau vivant[4]4
  живая картина (фр.)


[Закрыть] на возвышении. Как и пасынок, он мысленно представлял на месте крестьянской девушки совсем другую женщину. Хьюго Латтимер лишил Конгрегацию Элизабет Грэшем, но ее дочь восполнит потерю. И на этот раз никто не посмеет помешать. Он отомстит за каждое оскорбление, которое нанес ему Латтимер, завладев девчонкой и ее состоянием. Хьюго Латтимер не только испытает стыд унижения от того, что не смог выполнить просьбу покойной, которую он когда-то любил незрелой, сентиментальной любовью; ему придется еще и пострадать, узнав, что дочь займет место, предназначавшееся матери четырнадцать лет назад. А когда Джаспер насладится этим зрелищем в полной мере, кровь Хьюго Латтимера омоет гранитные надгробия часовни – так Джаспер наконец отомстит за смерть отца.

Стивен Грэшем знал о любви Хьюго к его жене. Он намеревался отдать ему в часовне Элизабет – порочный дар, который он счел достойным члена Конгрегации. Хьюго был связан клятвой, которая требовала от него абсолютного подчинения лидеру. Он должен был растоптать предмет своей нежной страсти и идеалистических фантазий на глаза у всех и таким образом еще раз подтвердить признание самого важного закона подземной часовни – ничто не свято.

Но вместо этого Хьюго убил Стивена и тем самым нарушил клятву. А теперь сын лидера придумал великолепное наказание.

Глаза Джаспера пробежали по лицам людей, окруживших возвышение и готовых насладиться поруганной девственностью вслед за Криспином. Его взгляд задержался на молодом, свежем лице Дэниса де Лейси. Глаза юноши блуждали, губы раскрылись в предвкушении страсти. Он мог сделать что угодно, лишь бы добиться признания у Конгрегации и у него было для этого все: молодость, приятная внешность, положение в свете и приличное состояние.

Джаспер оттолкнулся от колонны и, подойдя к молодому человеку, похлопал его по плечу. Дэнис тут же обернулся. Джаспер поманил его рукой, и, хотя юноше не хотелось покидать свое место у возвышения, он с готовностью последовал за ним в одну из небольших комнат часовни…

– Я сегодня пользовалась потрясающим успехом, Самюэль. – С этими словами Хлоя ворвалась в холл, как только Самюэль открыл дверь. – Леди Джерси обещала прислать мне поручительство для посещения Олмака, и я не пропустила ни одного танца, и у меня было столько партнеров, что никто не смог потанцевать со мной больше одного раза. – Она закружилась, и ее пышная шелковая юбка кремового цвета обвилась вокруг ее ног.

– Если будешь продолжать в том же духе, то у тебя голова пойдет кругом, – заметил Самюэль, закрывая дверь.

– Это крайне некрасиво, дорогая, – произнесла очень полная дама в кашемировой шали. – Прекрасно, что у тебя оказалось так много кавалеров, но ты их всех очень быстро растеряешь, если не будешь вести себя с подобающей скромностью.

– А, ерунда, – пробормотала Хлоя.

– Я страшно устала, – произнесла ее дуэнья с жалобным вздохом. – Хотя вечер был очень хорош… чрезвычайно элегантен, не правда ли, Хьюго? У леди Кэррингтон, безусловно, прекрасно готовят… такой паштет из лобстеров, такие устрицы в раковинах гребешка… – Она невольно провела рукой по округлившемуся животу, вспоминая отменный ужин. – О, и бисквиты, пропитанные вином и украшенные взбитыми сливками… Я уже упоминала о бисквитах? Я съела две порции… или три? – Она нахмурилась с чрезвычайной серьезностью.

– Шесть, – сказала Хлоя вполголоса.

– Прошу прощения, Хлоя?

– Я сказала, что они были восхитительны, – ответила Хлоя с милой улыбкой. – Как и желе с ликером и сливками. Кажется, оно вам тоже очень понравилось, моя дорогая мадам.

– Ах, да, конечно. Я забыла о желе. – Леди Смолвуд вздохнула от удовольствия. – Как я могла забыть о желе!

– Очень просто, ведь нужно было попробовать так много блюд, – сказала Хлоя, продолжая улыбаться.

– Да, выбор был огромен. Некоторые полагают, что такое обилие блюд несколько вульгарно, но я иного мнения.

– Конечно, – согласилась с ней Хлоя.

– Я действительно считаю, что хорошее угощение – признак уважения к гостям.

– Да, уверен, что вы правы, Долли, – успел сказать Хьюго, прежде чем Хлоя смогла продолжить делать насмешливые замечания шепотом. – Я рад, что вы не скучали.

– Ты же знаешь, Хьюго, что я не любительница вести светский образ жизни… с тех пор, как мой дорогой Смолвуд оставил этот мир, – произнесла леди Смолвуд со вздохом. – Но я сказала, что все сделаю для девочки, и сдержу слово. Я не стану пренебрегать моими обязанностями. – Она побрела к лестнице. – А сейчас, прошу прощения, но я отправляюсь отдыхать. Пойдем, Хлоя. Ты же не хочешь завтра выглядеть утомленной. Нельзя допустить, чтобы у тебя лицо осунулось.

– Но я ни капельки не устала, мадам.

– Леди Смолвуд лучше знает, девочка, – убежденно сказал Хьюго. – Только подумай, как унизительно было бы лишиться успеха, еще не успев им насладиться.

Хлоя показала ему язык, но все же последовала за огромной фигурой к лестнице.

Хьюго ухмыльнулся и покачал головой.

– Ну и вечер! Полагаю, в ближайшее время нас будут осаждать плененные ею молодые люди, Самюэль. К девочке невозможно было пробиться с той минуты, как она вошла в комнату.

– Надо надеяться, что дуэнья не поддастся ее насмешкам, – сказал Самюэль. – Мне все труднее сдерживаться от смеха. Какая же она негодница!

– Я знаю, но этому невозможно противиться. – Хьюго вошел за Самюэлем на кухню. – Я ее приструню, если она совсем обнаглеет. – Он сел у огня, вытянул ноги и, нахмурившись, стал изучать свои бархатные бриджи. – Боже, Самюэль, я совершенно не ожидал, что вновь стану так одеваться и буду ухаживать за поблекшими красавицами на скучных вечерах!

– А эта леди Кэррингтон вроде приятная дама, – заметил Самюэль, ставя кружку перед Хьюго.

– О, да. Вообще-то все было не так уж плохо. Просто я думал, что давно покончил с этой чепухой. А оказалось… – Он вздохнул.

Самюэль добавил рома себе в чай и сел напротив хозяина.

– Выдайте ее замуж. Тогда вы от нее освободитесь, и мы сможем вернуться в Денхолм.

– В этом и состоит цель нашей поездки, – сухо сказал Хьюго, отхлебнув чай. В этот момент к нему на колени прыгнул котенок, толкнув под локоть, и капли чая выплеснулись на белый жилет.

– Проклятие! – Он с возмущением посмотрел на котенка, но тот уютно устроился у него на колеях и заурчал. – Это который из них?

Самюэль пожал плечами.

– Не представляю. Но даже если и знал бы, все равно бы не смог выговорить.

Хьюго невольно рассмеялся.

– Подозреваю, что это Ариадна, но спорить бы не стал. – Он откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

Самюэль улыбнулся и стал пить чай. Это был ежевечерний ритуал, когда они оставались на кухне вдвоем. К этому времени там уже не было заносчивого Альфонса, чьи постоянные битвы с Хлоей из-за необходимого животным питания каждый день вызывали в доме бурю.

Самюэль украдкой рассматривал своего друга. Хьюго, несмотря на громогласные заявления о скуке в обществе, выглядел моложе и свежее. Последний раз он так выглядел, когда расстался с флотом.

Но Самюэль чувствовал, что волнения не закончились. Хьюго был сейчас счастлив. Каковы бы ни были его чувства по отношению к молодой подопечной, они приносили ему огромную радость. Однако где-то в глубине души зрела уверенность, что это счастье не будет постоянным. Когда Хлоя уйдет из его жизни, вернется ли он на свои пустоши?

Самюэль знал, что каждый день победы над пагубным пристрастием делал Хьюго все сильнее и увереннее. Иногда старый моряк молился, чтобы отношения между ними длились как можно дольше, а потом он вдруг решил, что чем быстрее все закончится, тем лучше. Чем дольше это продолжится, тем труднее будет порвать оковы, связавшие Хьюго с девушкой.

Хьюго поставил чашку и зевнул.

– Я пошел спать. – Он поднял котенка, держа его на вытянутой руке. – Нет, – сказал он, прищурясь, – это определенно не Ариадна. Ты, должно быть, Эней. – Он опустил котенка на пол. – Иди обратно к маме. – Котенок, усевшись на полу, с неторопливой грацией стал приводить себя в порядок.

Хьюго засмеялся и встал.

– Спокойной ночи, Самюэль.

– Спокойной ночи, сэр Хью.

Спустя полчаса, когда Хьюго уже лежал в постели, его дверь осторожно приоткрылась и показалась светлая головка, сверкнули озорные васильковые глаза.

– О, хорошо, что ты не спишь.

Хьюго отложил книгу.

– Нет, привыкнув к твоим манерам, я ждал тебя. Ты приведешь сюда и всех остальных?

Хлоя проскользнула в комнату, аккуратно закрыв за собой дверь, и прижала палец к губам. – Мы не должны тревожить, сны миледи Смолвуд о желе с ликером и сливками.

– Ах ты, непочтительная негодница! Ты что, совсем не уважаешь тех, кто старше и выше по положению?

– Уважаю, если они действительно лучше меня, но совершенно не понимаю, почему одна лишь наша разница в возрасте требует от меня безоглядного подчинения ей.

Она сняла ночную рубашку через голову и бросила ее на стул, а затем прошла к трюмо и принялась рассматривать себя, слегка нахмурившись. Хьюго подумал, что она совершенно лишена стеснительности; он с удовольствием наблюдал, как она изучает свое тело. Она приподняла руками груди, коснулась сосков, повернувшись боком, провела рукой по плоскому животу, рассматривая себя через плечо.

– Что ты хочешь увидеть, девочка? Ищешь что-нибудь? – спросил он, и голос его задрожал от смеха и желания.

– Понимаешь, я никогда не смотрела на себя раньше, – серьезно ответила она. – У меня довольно красивая фигура, не правда ли?

– Сносная.

– И это все? – Она вытянула одну ножку и согнула ее в лодыжке. – А все мужчины сегодня вечером, кажется, считали иначе.

– Самюэль прав – у тебя закружится голова от успеха.

Хлоя не обратила внимания на эти слова.

– И ведь они видели только мое лицо, – рассуждала она, пристально разглядывая свои черты в зеркале.

– Да, этого, пожалуй, маловато, – согласился Хьюго, гадая, к чему приведет эта дискуссия. – Но с позиции строгого опекуна должен заметить, девочка, что крайне неприлично рассуждать о том, какое впечатление может произвести твое обнаженное тело на будущих претендентов на твою руку.

Хлоя ничего не ответила на эти слова, снова повернулась к нему лицом и спросила:

– А ты считаешь меня привлекательной?

– Мне казалось, что тебе это совершенно ясно.

– Да, но до сих пор я была единственной женщиной рядом с тобой. Ведь в Ланкашире тебе не с кем было меня сравнить.

– Черт побери, к чему ты клонишь, Хлоя? – Он хотел рассмеяться, но сдержался, подумав, что смех был бы неуместен в этой ситуации.

– Да ни к чему. – Она встала, хмуро посмотрела на потертый ковер на полу. Обновляя обстановку, Хьюго, не желая тратить деньги Хлои, ограничился комнатами для приема гостей, а количество прислуги свел к минимуму, который допускался обществом.

– Ну-ка, выкладывай, девочка.

– Ты считаешь леди Кэррингтон привлекательной, да?

Хьюго откинулся назад и слегка нахмурился.

– С чего ты взяла?

– Это видно по тому, как ты смотришь на нее, когда вы разговариваете, – ответила Хлоя. – Ока очень красивая и умная. И тебе, кажется, нравится беседовать с ней.

– Мне действительно нравится говорить с ней.

– И она кокетничает, – сказала Хлоя, подняв на него глаза. – Разве нет?

Хьюго улыбнулся.

– Да, это так. Женщины часто так делают. Это игра.

– Но эта игра доставляет тебе удовольствие.

– Да, мне нравится играть в нее с леди Кэррингтон.

– М-м. А ты хотел бы предаться с ней любви?

Хьюго потер подбородок, пытаясь понять, к чему клонит Хлоя.

– Джудит Девлин – замужняя женщина, девочка. И, судя по всему, она очень счастлива в браке.

– Да, и я уверена, что это так. Но ты не ответил на мой вопрос. Ты хотел бы любить ее? – Она стояла у постели, совершенно забыв о своей наготе.

Он подумал и решил ответить честно.

– Да, – ровно сказал он. – Я могу представить, как с наслаждением предаюсь любви с леди Кэррингтон.

– Я так и думала. Полагаю, она гораздо опытнее в этом, чем я.

– Ты учишься очень быстро, девочка, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку. – Иди сюда. – Он протянул к ней руку.

Хлоя не двинулась с места.

– Но у меня мало жизненного опыта… и я не такой стреляный воробей, как леди Кэррингтон.

– Иди сюда. – Хьюго нагнулся, обхватил ее талию и опрокинул девушку на постель. – Да, у тебя мало опыта; и было бы очень плохо, если бы ты имела его. Чего ради ты сравниваешь себя с женщиной, которая старше тебя лет на десять? Если уж тебе так этого хочется, то почему бы не сравнить себя с другими дебютантками?

– Но тебя не интересуют дебютантки, – сказала она, по-прежнему чувствуя себя несколько скованно, – а я сравниваю себя с женщинами, которые тебя интересуют.

– А-а. – Похоже, наступил момент для откровенного разговора. – Думаю, нам лучше выяснить кое-что, Хлоя. Это была твоя идея – поехать в Лондон, насколько я помню. Здесь ты хочешь найти покладистого мужа, такого, чтобы он не мешал тебе распоряжаться состоянием и собственной жизнью. Не так ли?

Он посмотрел на лежавшую рядом Хлою. Ее глаза были плотно закрыты.

– Хлоя, открой глаза и сядь.

Она не подчинилась ему сразу, и Хьюго приподнял ее, заставив сесть. Тут она наконец открыла глаза, потому что сидеть, не глядя на Хьюго, казалось ей совсем глупым.

– Разве я не прав?

– Прав, – ответила она. – Но почему ты не можешь жениться на мне, и тогда…

– Какая нелепость! – перебил ее Хьюго. – Никогда не слышал подобной чепухи! Мне тридцать четыре года, мое дорогое дитя, и я чересчур стар для семнадцатилетней невесты.

– Поэтому ты не хочешь жениться на мне? – Вопрос прозвучал тихо, но глаза ее потемнели от обиды.

– Я вообще не намерен ни на ком жениться, – заявил он, – как я говорил тебе раньше. Мы приехали в Лондон потому, что ты захотела этого, и потому, что здесь ты вне поля зрения брата. Ты получишь удовольствие от своего выхода в свет, как любая другая семнадцатилетняя дебютантка, и, если судить по сегодняшнему вечеру, предложений руки и сердца у тебя будет больше чем достаточно. Нам обоим предстоит тяжелый труд – выбрать тебе подходящую пару.

– А как же мы?

– Мы? – повторил он с внезапной резкостью, осознав, насколько это опасная тема. – Своим поведением я нарушаю все мыслимые и немыслимые нормы, Хлоя. Я проявил большую слабость и позволил тебе обвести меня вокруг пальца, но я поклялся, что не причиню тебе никакого вреда. Ты выйдешь замуж и забудешь о наших отношениях. Надеюсь, они останутся для тебя только приятным воспоминанием. И ты никому никогда не расскажешь об этом.

– Но я не хочу, чтобы это прекращалось. – Она посмотрела на него с откровенной мольбой. – Хьюго, ну почему это должно прекратиться? Я постараюсь быть тебе хорошей женой, я смогу стать такой же, как леди Кэррингтон…

– Ради Бога, Хлоя, прекрати! Я не хочу, чтобы ты была как леди Кэррингтон. Мне не нужна жена, понимаешь? – Он положил руки на хрупкие плечи и слегка встряхнул ее. – Я не собираюсь еще больше запутываться. Чем быстрее ты найдешь мужа и начнешь вести подобающую твоему положению жизнь, тем счастливее я буду. Это ты понимаешь?

– Ты хочешь избавиться от меня?

– Ты искажаешь мои слова.

– Не думаю. – Она выскользнула из его рук и встала, нагнувшись за ночной рубашкой. – Ты ведь сказал, что запутался.

Хьюго вздохнул, проведя рукой по глазам.

– Так оно и есть. Разве ты не понимаешь, маленькая простушка, что наша связь недопустима? Многие, узнав о ней, сказали бы, что я совратил свою подопечную.

– Но ты ведь так не считаешь? – Она уже надела ночную рубашку и внимательно следила, за выражением его лица.

– Так оно и есть, – резко сказал он. – Но это только часть правды.

– Почему ты вообще не хочешь жениться?

– Твой допрос становится утомительным, – ответил он, давая ей понять, что ему наскучило говорить об этом.

– Но я хочу знать, – заявила она, снова подходя к кровати. – Думаю, я имею на это право.

– Да неужели? – Он уже начинал сердиться по-настоящему: его раздражало не только ее упорство, но и то, что он и сам боялся задавать себе этот вопрос. – И кто дал тебе такое право, мое дерзкое дитя? Ты что же, решила, что твое присутствие в моей постели дает тебе право совать нос в мои личные дела и секреты?

Хлоя залилась пунцовой краской:

– Я не это имела в виду.

– Тогда что же?

– Не знаю. – Она имела в виду как раз это, но мысль, выраженная в откровенно презрительном тоне, прозвучала ужасно. Чувствуя себя девчонкой, резко поставленной на место, она повернулась к двери и пробормотала: – Спокойной ночи.

Хьюго не остановил ее. Он грубо выругался вполголоса, недоумевая, почему не предвидел этого чертовского осложнения и без того запутанной ситуации.

Оправдывая их связь, он убедил себя, что с ним она просто открывает новую сторону жизни, а он помогает ей делать это, оберегая от нежелательных последствий. Свои чувства при этом он безжалостно подавлял. Но если Хлоя начала строить планы на их совместное будущее, ему придется принять серьезные меры, чтобы развеять ее иллюзии.

И она сама подсказала ему, как это сделать. Если она увидит, что он флиртует с опытными светскими львицами, с которыми у него гораздо больше общего, чем с ней, это, возможно, подействует на нее больше, нежели слова. Это сделает их отношения менее бурными и, несомненно, поможет скрыть от своевольной девушки его неистовую, мучительную, всепоглощающую страсть.

Как он мог сказать ей, что препятствиям их браку нет числа? Он – убийца ее отца, он любил ее мать, доверившую ему судьбу дочери. И было бы предательством по отношению к Элизабет лишить Хлою того будущего, которого заслуживали ее красота и состояние. Он в два раза старше, беден; он ее опекун, а по любым этическим нормам одного этого было достаточно, чтобы никогда не помышлять о браке с ней.

Он совершил много ужасного в молодости, презрев условности, мораль света, но воспользоваться чувствами пылкой невинной девочки, ничего не знавшей о его прошлом, об убийстве ее отца, – это было слишком даже для него.

Он задул свечу и снова лег, надеясь, чтосон придет к нему. Немного погодя он вновь зажег свечу, сел, облокотись на подушки, и раскрыл книгу. Буквально через несколько минут дверь его спальни снова открылась.

– Хочешь поиграть в триктрак? – Хлоя стояла на пороге, улыбаясь так робко, что устоять было невозможно.

– Негодница! Ты почему не спишь? – спросил он мягко.

– Не могу. – Расценив его тон как приглашение, она закрыла дверь и прошла в комнату. – Извини, мне было грустно, но я не хотела быть дерзкой и совать нос, куда не следует.

Он отложил книгу.

– Иди сюда.

Она села на постель рядом с ним, глядя по-прежнему несмело, в глазах ее можно было прочитать тот же мучительный вопрос.

– Ты все еще сердишься?

– Нет, но я хочу, чтобы ты выслушала меня очень внимательно. Мысли о нашем браке совершенно нелепы. Если ты еще раз заговоришь об этом, то мы станем только опекуном и подопечной, связанными чисто деловыми отношениями. Это ясно?

Хлоя кивнула.

– С этой минуты я хочу, чтобы ты наслаждалась всем, что тебе может предложить Лондон и дебют в обществе, – продолжал он, обнимая ее. Она тут же прижалась к нему со вздохом облегчения. – Я хочу, чтобы у тебя появилось много друзей, чтобы ты танцевала, флиртовала, бывала на пикниках и вечерах, чтобы окружила себя поклонниками, участвовала во всех развлечениях. Хорошо? – Он, дразня, пощекотал ее щеку кончиком золотистого локона.

– Хорошо, – ответила она, нежно коснувшись его груди, – если это необходимо.

Хьюго рассмеялся.

– Я только что разрешил тебе наслаждаться светской жизнью без каких-либо ограничений, и это все, что ты можешь мне ответить?

Она наклонила голову и коснулась кончиком языка его шеи.

– Я согласна, если только мне будет позволено делать и это. – Хлоя посмотрела на него, и в ее глазах, ранее полных боли, он заметил сейчас только чувственное озорство. – Или, может, ты предпочитаешь поиграть в триктрак?

Когда Хлоя вернулась в свою спальню, ей долго не удавалось заснуть. Пока не забрезжил рассвет, она не могла избавиться от мыслей о своем опекуне и их вечернем разговоре. Она твердо решила, что выйдет замуж только за Хьюго Латтимера. Но он, похоже, совсем не был настроен на этот раз уступить ей. Надо было придумать, как это устроить.

До сих пор ей удавалось добиваться своих целей: она решила, что они станут любовниками, и сумела настоять на своем, несмотря на его отчаянное сопротивление.

И на этот раз ей придется перехитрить его, сделав вид, что полностью следует его указаниям. Она окунется в водоворот светских удовольствий и приключений, будет благосклонна к поклонникам и по-прежнему станет пренебрегать условностями, когда ей вздумается. Хьюго наверняка вскоре успокоится и забудет, что она вообще затрагивала тему замужества. И тогда, в подходящий момент…

Хлоя неторопливо потянулась, зевнула и закуталась в одеяло. Надо лишь дождаться подходящего момента, чтобы обрушить на него свои доводы и завершить дело. Хьюго пока не понимает, что брак необходим им обоим, значит, ей придется доказать ему это.