Текст книги "Жемчужина гарема"

Автор книги: Джейн Фэйзер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

Чистое тело и опрятная одежда явно помогают мужчине обрести столь необходимую уверенность в себе – к такому выводу пришел Кит, следуя за бесстрастным слугой по бесконечным коридорам. Все вокруг напоминало Киту о том, что он находится в военной крепости. Крупные сильные мужчины, вооруженные до зубов, стояли в дверях, на улице и возле окон, вышагивали по внутренним дворикам. Правда, роскошные гобелены, мозаика, бухарские ковры отчасти скрывали истинное назначение этого места. Акбар-хан, судя по всему, личность не менее загадочная, чем его замок-крепость.

Тяжелый гобелен, закрывавший сводчатую дверь, отдернула чья-то рука. И Кристофер Рэлстон, лейтенант кавалерийского полка Ост-Индской компании, вошел в приемный зал Акбар-хана, сына низложенного Дост Мухаммеда, заклятого врага ее величества королевы Виктории и всех, кто состоит у нее на службе.

Акбар-хан встал с дивана.

– Рэлстон-хузур, – произнес он с улыбкой и шагнул вперед, протянув руку. – Большая честь для меня.

Кит пожал эту сильную руку, и ему сразу захотелось оказаться где-нибудь за миллион миль от горной крепости хана. Как мог он поддаться безумному рыцарскому порыву?

– Насколько я понимаю, вы приехали по делу, – продолжал сирдар, усаживая гостя на диван. – Если не возражаете, давайте с него и начнем. А потом приступим к трапезе, и вы увидите скромные наши развлечения.

Кит выбросил из головы все посторонние мысли. Он думал об одном: как бы не оплошать перед этим сильным и на первый взгляд искренним человеком. Они устроились на подушках. Акбар-хан предложил Киту средней крепости вино и вежливо добавил, что сам, естественно, к алкоголю не притрагивается, но не хочет навязывать почетному гостю законы ислама. Затем он выразил надежду, что напиток окажется сносным.

Кит пригубил вино, похвалил его, но, следуя примеру хозяина, решил все же от алкоголя воздержаться. Нельзя ставить себя в невыгодное положение, в который уже раз подумал он.

– Я весьма благодарен вам, сирдар, за то, что вы оказали мне честь и согласились принять меня, – церемонно начал Кит. – Сэр Вильям Макнотен жаждет обменяться с вами мнениями. Я уполномочен говорить от его имени.

– Понимаю. – Акбар-хан задумчиво кивнул, пригладил свою острую бородку и отхлебнул шербет. – И что же Макнотен-хузур хочет услышать от меня?

Кит взглянул на него с улыбкой.

– Акбар-хан, сэр Вильям, вне всякого сомнения, хочет, чтобы вы признали власть шаха Шуджи и пообещали не перекрывать дороги между Кабулом и Джалалабадом, а также не срывать наши поставки припасов в Индию.

Акбар-хан рассмеялся. Смех у него был звучный, красивый и совершенно искренний.

– Рэлстон-хузур, ты мне нравишься. Я имею дело только с людьми правдивыми и храбрыми. Англичане в этом еще убедятся. Можешь так и передать сэру Вильяму.

Кит с благодарностью подумал об Айше: она помогла ему как истинный друг. Немного успокоившись, лейтенант откинулся на подушки.

– Акбар-хан, если мы снова начнем помогать вождям племен, вы согласитесь на уступки?

– Нет, Рэлстон-хузур. Не будет никаких уступок до тех пор, пока моя страна порабощена иноземцами и пока в моих жилах останется хоть капля крови.

Спокойный тон еще сильнее подчеркивал значительность этих слов. А в ушах Кита звучал голос Макнотена, который презрительно отмахивался от докучливых бунтарей. Как же он говорил?

«Афганцы – настоящие дети, и обращаться с ними надо соответственно. Если мы поставим в угол одного плохого мальчика, остальные испугаются».

Господи! Макнотен явно ни разу не встречался с Акбар-ханом.

А тот наблюдал за выражением лица молодого лейтенанта, и в его ярко-голубых глазах вспыхнули искорки удовольствия.

– Что еще, Рэлстон-хузур, мы должны обсудить? Может, ты скажешь мне, что Макнотен и генерал Эльфинстон намерены сопровождать сэра Роберта Сэйла, который возвращается со своей бригадой в Индию? И что цель этого похода – раз и навсегда разделаться с гильзаи?

Кристофер покачал головой:

– Нет, сирдар, я не стану говорить об этом. Если информация верна, вы и так все знаете. Если нет, то не пристало мне, гонцу Макнотена, вносить свои поправки.

– Но я ведь дал кое-какую информацию, интересную для Кабула. Не так ли, друг мой?

Что он имеет в виду? Да, Кит узнал, что мятежники хорошо осведомлены о планах англичан. И получил некоторое представление о силе противника, о сплоченности руководителей бунта. Кристофер снова улыбнулся.

– Конечно, Акбар-хан. Но смогу ли я передать эти сведения в Кабул?

– Ты, Рэлстон-хузур, ел мой хлеб и соль. Неужели ты сомневаешься в моем благородстве? – оскорбился Акбар-хан.

– Нисколько, сирдар. Оказанный нам прием великолепен. – Речь Кита текла плавным потоком. – И если я доложу в Кабуле о том, что увидел здесь, то, полагаю, это будет в ваших же интересах.

– У меня нет возражений. А теперь приступим к трапезе. – Акбар-хан хлопнул в ладоши, и слуги, стоявшие в зале, мгновенно ожили.

На низенькие столики, придвинутые к диванам, они поставили большие пиалы с сочным ароматным пловом. На трапезу пришли и другие гости – очевидно, воины, занимавшие высокие посты при дворе Акбар-хана. Отлично сшитая одежда сидела на них ладно, остроконечные бороды были прекрасно ухожены, сабли сверкали. Поприветствовав хозяина и гостя по восточному обычаю, воины расселись на подушках.

Из уважения к Киту разговор шел на фарси. И если гостю приходилось трудновато, Акбар-хан любезно переводил на английский.

– Вы великолепно говорите по-английски. – Сделав комплимент, Кит, подражая хозяевам, запустил руку в пиалу и извлек целую пригоршню плова.

Акбар-хан лукаво усмехнулся, погрузил пальцы в чашу для омовений, где плавали лепестки роз, и тщательно вымыл их.

– У меня был довольно необычный учитель.

Кит замер, но постарался не выказывать особого интереса.

– В самом деле? – вежливо заметил он.

– Да, и ты, по-моему, уже с ней познакомился. – Глаза Акбар-хана, затененные густыми ресницами, лениво скользнули по лицу лейтенанта. – Я знаю от Айши, что вы беседовали.

Сознает ли сам Акбар-хан, насколько опасна эта тема? Что рассказала Айша об их встрече? Конечно, она не упоминала о сцене у озера. Сделав крошечный глоток вина, Кит спокойно пожал плечами:

– Она была посредницей между нами и кочевниками. Боюсь, без такого вмешательства они атаковали бы мой отряд.

Акбар-хан грустно покачал головой, всячески подчеркивая свое неодобрение.

– Да, Рэлстон-хузур, кочевники не всегда радушно встречают гостей, особенно тех из них, кто одет в форму феринге. Очень жаль, но они люди невежественные. – Сирдар вкрадчиво улыбнулся. – Надеюсь, вы поймете.

Кит кивнул и ответил столь же вкрадчивым тоном:

– Конечно, поэтому я был очень благодарен леди за ее заботу. Она предотвратила инцидент, который мог оказаться чрезвычайно неприятным для всех заинтересованных лиц. Я объяснил, что хотел бы встретиться с вами, и леди, кажется, решила, что вы не будете возражать. – Тут Кит вопросительно поднял брови.

– Да, она была права, – сказал Акбар-хан и протянул гостю пиалу с ягодами шелковицы. – Это, Рэлстон-хузур, настоящий деликатес, мы называем эти ягоды тутом. Кочевники собирают их на равнинах.

Кит положил в рот целую пригоршню. Ягоды оказались сладкими и изысканно вкусными. Высказав как мог свое восхищение, Кит стал терзаться сомнениями: можно ли считать, что тема Айши благополучно закрыта? Ему-то, во всяком случае, возобновлять ее не следует.

Акбар-хан сказал что-то на пушту слуге, который маячил поблизости, и тут же пиалы с пловом исчезли, остались только чаши с шелковицей и абрикосами. Потом принесли поднос с пирожными и кубки с шербетом, по вкусу напоминавшим мед.

Мужчины удовлетворенно рыгнули и откинулись на подушки. Акбар-хан с улыбкой обратился к гостю:

– Если ты, Рэлстон-хузур, не против, мы сейчас послушаем музыку и посмотрим танцы. Тут есть пара очень искусных танцовщиц.

Кит принял это предложение с подобающим энтузиазмом. И вдруг замер. В дверь проскользнула гибкая фигурка. Женщина была одета в сатиновые шальвары кремового цвета, открывавшие часть бедер, и богато расшитую бирюзовую безрукавку. Нижнюю часть лица прикрывала кремовая вуаль, украшенная возле уха сверкающей изумрудной застежкой. Волос Кит не видел, но эти зеленые глаза… Не только в горной крепости – нигде в мире больше таких не встретишь.

Айша подошла к дивану, поздоровалась с Акбар-ханом, приложив руки ко лбу, и тихо обратилась к Киту:

– Юр хасти, хузур?

Акбар-хан усмехнулся:

– Она спрашивает, Рэлстон-хузур, хорошо ли у тебя на душе. У нас это считается приветствием.

– Зендех баши, – нашелся Кит.

Хозяин в восторге захлопал в ладоши:

– Я польщен, что ты потрудился выучить несколько слов на нашем языке. Феринге, как правило, считают это излишним.

Феринге обычно не получают советов, какие он получил от Айши, подумал Кит, стараясь отвести от нее жадный взор. Предполагается ведь, что Айшу он видел в чадре. Значит, он узнать ее не может. Кит замолк, учтиво ожидая, когда заговорит хозяин. Если Акбар-хан и был разочарован равнодушием гостя, он этого никак не показал.

– Ты, наверное, удивляешься, почему Айша так хорошо говорит по-английски? – спросил он, снова усмехнувшись.

Кит посмотрел ему прямо в глаза:

– Да, она говорит как англичанка, Акбар-хан, а не как иностранка, которая выучила чужой язык.

Глаза, затененные густыми ресницами, сузились, так что уловить их выражение было невозможно.

– Какое тонкое замечание, друг мой! Айша, сними чадру.

Она отстегнула изумрудную заколку, и вуаль упала, открыв лицо. Акбар-хан встал с дивана и снял легкую, как паутинка, ткань с головы Айши. Теперь глазам Кита предстали бронзовые волосы, заплетенные в толстую тяжелую косу, которая доходила до пояса.

Кит с ожесточением напоминал себе, что видит Айшу впервые. Но не мог оторваться от чарующего этого лица, от кожи ослепительной белизны, трепетного изгиба губ и темно-зеленой глубины миндалевидных глаз.

Акбар-хан посмотрел на них обоих… и с улыбкой сказал:

– У нас, Рэлстон-хузур, есть обычай – делиться с гостями всем самым ценным, что мы имеем… дабы они пребывали в радости и довольстве. – Акбар-хан дотронулся до обнаженной руки Айши, и его улыбка стала шире. – Мой досточтимый гость, на сегодняшнюю ночь Айша твоя.

Остолбеневший Кит увидел, как в зеленых глазах изумление быстро сменилось гневом. Айша круто развернулась к Акбар-хану и тихим, полным ярости голосом заговорила с ним на пушту. Ответ сирдара прозвучал резко, словно свист бича в руках укротителя. И она отшатнулась, будто ее ударили. Акбар-хан снова обратился к Киту, но теперь взгляд голубых глаз стал холодным и пронизывающим, как у ястреба.

– Ты ведь не откажешься от этого дара гостеприимства, не так ли, друг мой?

Кит оглянулся: лица стоявших вокруг людей полны были злобы, выражали угрозу. Хотя никто даже не шевельнулся. Если это западня – делать нечего, придется прыгнуть в нее очертя голову. Кит поклонился Акбар-хану и ответил, как подобало бы афганцу:

– Я глубоко польщен, сирдар, и охотно принимаю ваш дар. – Кит скользнул взглядом по лицу Айши, которая стояла неподвижно, как статуя, и смотрела на него в упор.

Акбар-хан удовлетворенно потер руки, словно только что удачно решил сложную проблему:

– Вот и прекрасно. А теперь послушаем музыку.

Айша, по-прежнему безмолвная и бесстрастная, села на диван рядом с Китом. Опустив глаза, она подала ему пиалу с тутовыми ягодами и наполнила кубок.

Глава 3

Кит сидел, уставясь себе под ноги. А музыканты играли на свирелях и ритмично били в гулкие барабаны. Это была странная, порой захватывающая мелодия. Танцовщицы кружились вихрем, их золотисто-смуглые руки и развевающиеся вуали сливались в одно пятно. Глаза девушек были густо подведены сурьмой, кожа блестела от пота, а они все продолжали извиваться в такт завораживающей музыке. Кит чувствовал только одно: Айша здесь, рядом с ним. Она сидела молча и была неподвижна, как изваяние, за исключением тех моментов, когда прислуживала Киту. Подносила фрукты, шербет, липкие сладости, чашу для омовения рук и полотенце. Но при этом не поднимала глаз. И все-таки Кит чувствовал, как по телу ее пробегают волны ярости, как она кипит и бунтует в душе. И еще он видел, что на них обоих смотрит Акбар-хан – задумчиво, с насмешкой, но отнюдь не весело.

Наконец сирдар резко приказал музыкантам замолчать. Танцовщица замерла на месте, дрожа и задыхаясь, потом поклонилась и исчезла из зала. За ней ушли и музыканты.

Акбар-хан повернулся к гостю:

– Надеюсь, Рэлстон-хузур, ты не будешь торопиться с отъездом? Утром я познакомлю тебя еще с одним нашим обычаем. Он, возможно, покажется тебе занимательным. Мы будем играть в бузкаши. Ты, наверное, слышал об этом?

– Нет, – покачал головой Кристофер.

– В таком случае, друг мой, тебе стоит посмотреть. Это наша любимая игра, и она многое объяснит тебе в характере афганцев. – Он по-отечески похлопал Кита по руке. – Уверен, ты получишь удовольствие. Но если Айша не сумеет угодить тебе, не стесняйся и утром скажи об этом.

По стройному телу стоявшей рядом Айши прошел трепет. Но она промолчала, только коснулась руками лба, потом жестом пригласила Кита следовать за ней и уверенно повела его по бесконечным коридорам. Они пересекли внутренний дворик, и Айша встала возле двери в комнату Кита, пропуская его вперед.

Кит шагнул в комнату, и она закрыла дверь.

– Как же угодить тебе, Рэлстон-хузур? – спросила Айша бесстрастно.

– Не болтай чепуху! – яростно прошипел Кит. – Что мне оставалось делать? Откажись я – и мне тут же, на месте, перерезали бы глотку.

Ничего не ответив, Айша поспешно подошла к окну и плотно затворила ставни, потом беззвучно, мягким движением закрыла дверь на задвижку.

– Тут повсюду стража, и у них большие уши.

Кит стоял и смотрел на нее. Нежно-желтоватый свет масляной лампы отбрасывал золотистые блики на высокие скулы, в бронзовых волосах вспыхивали искорки. У Рэлстона появилось безумное ощущение нереальности происходящего. Ему отдали Айшу… Этот вызывающе варварский подарок возбуждал его самым постыдным образом. Но Кит подавил свои чувства.

– Что все это значит? Ты что-нибудь понимаешь? – спросил он.

– Акбар-хан – человек сильных страстей, – медленно ответила Айша. – И у него бывают странные капризы. Он ненавидит англичан, ненавидит так сильно, что это должно вселить ужас в сердца твоих соплеменников.

Айша принялась блуждать по комнате, то она поправляла подушку, то заглядывала в кувшин, проверяя его содержимое, то перебирала сладости и фрукты, лежавшие на столе.

– Никогда, Кристофер Рэлстон, не обманывайся насчет его искренности.

– Меня зовут Кит, – услышал Рэлстон собственный голос. – А ты не могла бы на минуту остановиться?

Айша застыла на месте:

– Как прикажешь, Рэлстон-хузур.

От гнева у Кита по спине побежали мурашки.

– Распусти косу.

В глазах Айши вспыхнуло удивление, но она выполнила приказ и не спеша стала расплетать косу, выпуская на волю тяжелую массу волос. Это займет у нее много времени, мечтательно подумал Кит.

– И все-таки я хочу поподробнее узнать, что за этим стоит, – повторил он, стараясь говорить спокойно и деловито. – Почему Акбар-хан отдал тебя мне? Ведь о тебе так пекутся, так строго охраняют! Зачем он сделал это?

– Чтобы унизить тебя, – просто ответила Айша. – Акбар-хан хочет сломить твою гордость, чтобы ты признал его полную власть над твоей соплеменницей… и над собой. Тебе уже пришлось играть по его правилам, иного выхода не было. – Она пожала плечами. – Я ведь говорила… человек он противоречивый. Но ненависть к вашей расе, ко всем англичанам – это главное в его жизни.

– Ты тоже принадлежишь к моей расе, – напомнил Кит.

Айша покачала головой и сказала с легкой издевкой:

– Уже нет, Рэлстон-хузур.

– Неправда! – Кит шагнул к ней и положил руки на хрупкие покатые плечи.

Айша подняла на него глаза и дразняще улыбнулась.

– На мне, феринге, нет твоих ярлыков, и я живу не по твоим законам, – повторила она фразу, произнесенную два дня назад.

Это взбесило Кита: ему казалось, что Айша тем самым оскорбляет не только его и всех англичан, вместе взятых, но и себя. Вместе с тем он начинал понимать, что причина его гнева – сомнения… Ведь у него возникала уже эта дикая мысль: а вдруг Айша не захочет, чтоб ее спасали? Кит сильнее сжал ее плечи, серые глаза смотрели сурово.

– Но зачем Акбар-хан так поступил с тобой? Он хотел унизить меня, предложив в качестве наложницы англичанку. Но разве он не оскорбил тем самым англичанку в тебе?

– Мне просто напомнили, что не стоит брать на себя слишком много, – отозвалась Айша, с прежним безразличием пожав плечами. – Я перешла границы дозволенного, решив привести тебя сюда. Акбар-хан раздумывает: почему я так поступила? И если решит, что это связано с моим интересом к тебе… как к мужчине… и англичанину… В общем, он хочет, чтобы я всегда помнила, где нахожусь и кому принадлежу. А мои желания значения не имеют.

– А я тебе интересен? – вырвалось у Кита.

Его вопрос прозвучал едва слышно в теплой, залитой мягким светом комнате. Он прикоснулся ладонью к щеке Айши, провел пальцами по виску и твердой линии подбородка. Она вздрогнула.

– Я должен чувствовать стыд. Но мне не стыдно. И меня вовсе не унизил подарок Акбар-хана. Я хочу взять то, что мне дали. Хочу больше всего на свете. С тех пор как мы встретились, я думаю только о тебе. Я засыпаю и просыпаюсь с этими мыслями.

– Ты можешь взять то, что тебе дали, – отозвалась Айша, и в ее голосе крылся подвох. – Афганец подарил тебе свою женщину. Тебе нечего стыдиться.

– Но я хочу тебя , – с неожиданной злобой возразил Кит. – Не англичанку, не афганку… а тебя .

– Меня нельзя отдать или взять, – бросила Айша, спокойно глядя на Кита, хотя он чувствовал жар ее тела, которое сотрясала дрожь. – Нельзя, если я сама не пожелаю. Это… – Она провела руками по телу. – Вот это можно отдать или взять, а меня – нет.

Губы Кита медленно приблизились к ее губам. К чему лгать? Ради какой высокой цели? Айша не могла сопротивляться настойчивости его поцелуя. Она откинула голову. Ее горло казалось таким нежным и беззащитным… И, словно в ответ на приглашение, губы Кита опустились ниже и страстно прильнули к точке, в которой бешено бился пульс.

Да, Айша хотела этого… Желание возникло где-то в тайная тайных ее души в ту минуту, когда Кит, окруженный зловещими горцами, сказал, что искал ее. Какая глупость!.. Но почему-то по ее телу пробегала дрожь, кровь бурлила и вся она трепетала от возбуждения и радости. Айша уже много лет жила в мрачном уединении, под строгой охраной. Ее опыт ограничивался одним мужчиной. И теперь она жадно вдыхала запах чистого, только что принявшего ванну мужчины, чувствовала прикосновение его гладкой щеки и мягких губ, приоткрывшихся для поцелуя. Руки Кита гладили ее спину, обвивались вокруг талии, ласкали грудь. Он так крепко прижимал к себе Айшу, что она ощущала его напрягшуюся от желания плоть.

Гортанный голос шептал любовные слова на ее родном языке: это было так необычно! И Айша приникла к Киту, охваченная страстью, которую не раз испытывала сама и умела возбуждать в мужчине. Она перестала вдруг терзаться вопросами о том, что ею движет и почему они оба оказались во власти столь мощного, трепетного чувства.

Слегка отстранившись, Кит посмотрел на нее помутневшими от желания глазами:

– Я хочу снова увидеть тебя… какой ты была на озере.

Айша стянула через голову рубашку, бросила ее на пол, и волна блестящих бронзовых волос накрыла белоснежную грудь. Потом она расстегнула пояс своих широких шальвар, и они упали вниз. Айша переступила через кремовую ткань, и жадному взгляду Кита предстало прекрасное обнаженное тело, озаренное светом лампы.

Ему казалось, что он попал в какую-то сказочную страну. Но смутно понимал: в этой ситуации есть нечто запретное, недозволенное. И потому-то его страсть достигла таких немыслимых пределов. Ситуация, которой Кит столь бесстыдно пользовался, была варварской и совершенно невозможной с точки зрения всех известных ему законов. Но здесь действовали другие правила (неприемлемые в нормальной жизни), ему было дано разрешение. А что же Айша? Просто подчиняется приказу или тоже испытывает это ужасное и волшебное ощущение, что любит впервые в жизни? Афганка она или англичанка? Кто она на самом деле? Ответ на этот вопрос был необычайно важен. Кит должен был знать, разделяет ли любимая женщина его чувства.

Он поманил Айшу к себе. Потом медленно коснулся ее лба, провел кончиками пальцев по губам, стал гладить ее лицо и длинную стройную шею, ласкать изгибы ушных раковин. Задыхаясь от восторга, он позволил своим рукам дотронуться до плечей Айши и раздвинуть пряди роскошных волос, открыв розовые тугие бутоны, увенчивающие груди. Он услышал ее прерывистое дыхание, почувствовал, как затвердели соски, и улыбнулся – нежно и удовлетворенно. Кит держал в ладонях пышные теплые груди, ощущая, как бешено бьется ее сердце. Тогда он медленно опустился на колени, лаская эти прекрасные округлости горячим влажным языком, ловя губами напрягшиеся соски. Айша тихо застонала от наслаждения.

Ее нежный живот, казалось, приглашал к поцелуям. И язык Кита впился в маленький завиток пупка. Кожа Айши вздрагивала, мускулы ее тела непроизвольно сжимались. Когда руки Кита обвились вокруг ее бедер, она выгнулась в его объятиях, содрогаясь от страсти.

Кит раздвинул ее ноги, покрывая их долгими томительными поцелуями, и наконец ощутил неповторимый вкус ее естества. По телу Айши, достигшему экстаза, прошла судорога, а потом она обмякла в руках Кита, умиротворенная и обессилевшая после пережитого блаженства.

В это мгновение Айша в первый раз прошептала его имя.

– Кристофер, – выговорила она по слогам и опустилась рядом с ним на колени.

Ее пальцы расстегивали блестящие пуговицы мундира, а губы затеяли сложный танец, как будто пробовали Кита на вкус, дразнили его и возбуждали. Айша стянула с него китель и поцеловала соски, разжигая в его груди огонь, а потом повела это пламя вниз и начала расстегивать брюки. Постепенно обнажавшееся тело Кита сгорало от мучительного желания. Ему казалось, что больше сдерживаться невозможно. Но Айша уложила его на роскошный ковер, легла рядом и продолжала играть с ним, даря ту радость, которую только что испытала сама.

Потом она отошла от Кита на одну томительную минуту и открыла инкрустированную коробочку, стоявшую на низком столике. На ладони ее он увидел маленький чехольчик из кожи ягненка и удивился. Айша нежно улыбнулась и поцеловала Кита в губы.

– У Акбар-хана комнаты для гостей оборудованы на все случаи жизни. Если бы здесь не было меня, тебе предложили бы другую женщину. И она тоже позаботилась бы о мерах предосторожности. Беременность – удел жен.

Сначала Кит не знал, как реагировать на это шокирующее заявление, да еще произнесенное таким будничным тоном. В глазах Айши мелькнула неуверенность.

– Ты ведь не против?

Конечно, Кит был знаком с элементарными способами предохранения, но не привык, чтобы инициатива исходила от женщины. Впрочем, Айша не обыкновенная женщина, да и обстановка тоже. И, решив, что это еще одна особенность сказочной и запретной страны, по которой он странствовал с безудержной радостью, Кит отрицательно покачал головой:

– Как я могу возражать? – И провел пальцами по губам Айши.

Она осторожно, нежным движением, натянула чехольчик, превратив эту процедуру в новую любовную игру, возбудившую Кита еще больше. Он закрыл глаза, задыхаясь от восторга.

Потом Кит положил Айшу на ковер и склонился над ней, заглядывая в лицо. Ее глаза смеялись, на щеки лег матовый румянец, губы улыбались. Айша была счастлива, она отдавала свою любовь и получала столько же взамен.

– Как тебя зовут? – шепнул Кит.

– Аннабель.

Кит поцеловал ее веки, проник в ее тело и почувствовал, как оно конвульсивно содрогнулось. И в то же мгновение сам растворился в экстазе.

Они долго лежали не отрываясь друг от друга в тихой, залитой светом комнате. Слегка приподнявшись на локтях, Кит посмотрел на Айшу с жалобной улыбкой.

– О Боже! – тихо сказал он. – Все произошло так быстро. Я вел себя как неопытный мальчишка. Но я не мог контролировать себя, потому что никогда еще не испытывал такой страсти.

Айша томно покачала головой, не соглашаясь с ним.

– Я чувствую то же самое. – И провела рукой по его лицу. – У нас вся ночь впереди, Кит. Для любви времени хватит.

Он ткнулся губами в ее ладонь, ощутив солоновато-сладкий вкус влажной кожи.

– Аннабель, – прошептал он, смакуя каждый звук. – Аннабель. – Мягким движением Кит разъединился с ней и сел на ковер. – А теперь расскажи о себе.

– Уже восемь лет никто так не называл меня, – сказала она, грациозно встав на ноги.

Аннабель подошла к столику, где стояли таз и кувшин, смочила в воде полотенце и вернулась к Киту. Присев рядом с ним на колени, она провела по его телу мягкой тканью и начала обтирать, освежая кожу.

Кит раскинулся на ковре, наслаждаясь заботами, к которым совершенно не привык. Женщины, которых он знал прежде, предпочитали не давать, а получать. Айша прошла другую выучку. Сознание Кита уже не было затуманено бездумной, дикой страстью. Взглянув в лицо реальности, он резко привстал:

– Достаточно.

– Разве тебе неприятно? – удивилась Айша.

– Это напомнило мне о том, что я хотел бы забыть, – искренне ответил Кит. – Дай мне полотенце.

Айша безмолвно подчинилась. Кит смочил полотенце и подошел к Айше, которая все еще стояла на коленях.

– Встань. – Кит поднял ее и, держа в ладони мягкую округлую грудь, стал вытирать прозрачную, блестящую от пота кожу. – Я сам все сделаю. Аннабель, расскажи мне, как ты оказалась здесь, среди этих людей.

Аннабель покачала головой и, непроизвольно вздрогнув, обхватила себя руками за плечи, словно защищаясь от чего-то.

– Обычная история… это не важно.

– Не важно! Как ты можешь говорить такое! – Кит развел ее руки и вдруг удивленно заметил: – Ты боишься.

Да, Кит был прав. Снова окунуться в прошлое? Аннабель похоронила его в своей памяти так глубоко, что оно давно уже перестало ее мучить… При одном воспоминании о цепенящем ужасе, пережитом в детстве, ее била холодная дрожь. Аннабель попыталась вырваться из объятий Кита, спрятать глаза от его настойчивого взгляда.

– Мне не хочется рассказывать.

Кит догадывался, что стоит за этой странной реакцией. Как хотелось ему успокоить, приласкать Аннабель, смягчить ее боль! Никогда прежде женщины не пробуждали в нем такого волнения, да и не очень-то его заботили. Отпустив Аннабель, он взял с дивана простыню и заботливо накинул на нее.

– Тебе нечего бояться, – нежно сказал он, усадил Аннабель к себе на колени и крепко обнял. – Расскажи мне, Аннабель.

– Меня зовут Айша, – ответила она, но в голосе звучала неуверенность.

– Расскажи, – настаивал Кит. Он стал гладить ее по волосам, подбадривая, словно ребенка.

Несколько долгих минут она сидела молча, но не пыталась вырваться. От ее прежней самонадеянности не осталось и следа.

– Мы возвращались в Пешавар, через ущелье Хаибер, – начала Аннабель странным, напряженным голосом.

Кит слушал, и перед ним оживало ее прошлое. Он словно бы вместе с Аннабель видел страшную смерть ее родителей, слышал ужасные крики раненых и дикие вопли горцев, испытывал смертельный страх похищенного ребенка.

– А что было потом? – напомнил Кит, когда Аннабель умолкла, явно не желая продолжать. – Человек, который взял тебя в плен, – это был Акбар-хан?

– Нет. – Она покачала головой. – Прошло много тяжких недель, прежде чем я попала к Акбар-хану. – И она опять заглянула в темную бездну воспоминаний. – Позволь мне встать.

– А можно мне еще подержать тебя на коленях? – спросил Кит, пораженный тем, насколько сильна была захлестнувшая его волна нежности.

– Я не привыкла к такому обращению, – отозвалась она, и это было совершенной правдой. – Афганцы не склонны к нежностям.

– Честно говоря, я и сам такого за собой не замечал, – признался Кит.

Аннабель вдруг улыбнулась и снова скользнула в его объятия.

– Я долго жила у этого гази. И не знала тогда, что он дожидается, пока Акбар-хан приедет в свою крепость в Маделле, чтобы отдать меня ему в качестве дани. Гази решил, что я вполне сойду для такой роли… интереснее все же, чем вещь дарить или скот… да и дешевле, – добавила она, чувствуя, что рассказывать стало много легче. – Я думала, что навеки обречена жить в семье этого человека.

– Как с тобой обращались? – спросил Кит; по стройному телу, которое он обнимал, прошла дрожь.

– Жестоко, – честно призналась Аннабель. – Но не мужчины, а женщины. Наверное, они просто не знали, что со мной делать. Я ведь ничего не понимала, не говорила на их языке. Думаю, они плохо относились ко мне еще и потому, что сами привыкли к такому обращению. Для жертвы соблазнительна роль палача.

Кит вспомнил о женщинах, которых видел утром, об этих тащившихся в гору вьючных клячах. И представил себе двенадцатилетнюю девочку, взлелеянную в холе и неге, а потом ввергнутую в такие муки. Его охватил сильнейший гнев.

Айша почувствовала, как напряглось его сильное тело, к которому она прижималась спиной, как сжались обнимавшие ее руки, и поняла его состояние.

– Ты не имеешь права, феринге, судить их по своим меркам, – сказала она с уже знакомой Киту легкой насмешкой. – Им многое приходится терпеть.

– Не называй меня так, – грозно предупредил он.

Айша изогнулась в его объятиях и задумчиво посмотрела на Кита своими изумрудными глазами. Потом пожала плечами:

– Но ты и в самом деле феринге. И, подобно другим англичанам, даже не пытаешься понять афганцев. Если бы ваши власти в Кабуле сделали хоть малейшее усилие, вы сейчас не оказались бы в такой паршивой ситуации.

– По-моему, мы уклоняемся от темы, – холодно заметил Кит.

– Разве? Не думаю. – Айша соскочила с колен Кита и начала бродить по комнате. – В общем, когда Акбар-хан приехал в Маделлу, меня привели к нему – грязное, тощее, жалкое существо в лохмотьях. На мне была та же одежда, что и в день похищения. Но к тому времени я неплохо говорила на пушту. Так вот, когда гази швырнул меня к ногам человека, одетого в шлем и кольчугу, и сказал, что преподносит этот дар своему господину, я поняла… – Айша прикусила губу. – Я поняла, что попала в ад, из которого есть только один выход – смерть. Я назвала гази сыном свиньи и другими оскорбительными для мусульманина словами. Он сбил меня с ног, но больше ничего сделать не успел, потому что Акбар-хан выгнал его из комнаты.

Айша взяла из корзиночки абрикос и глубоко вонзила зубы в золотистую плоть.

– Вот так я попала в гарем Акбар-хана. Я учила его английскому, а он меня – фарси. Привозил книги, которые я просила, – и на том, и на другом языке.