Текст книги "Всепоглощающая страсть"
Автор книги: Джейн Энн Кренц
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)
– Наверное. Пока я не знаю, Макс.
– Может быть, мистер Роббинс незадолго до своей смерти уволил кого-то из служащих, который был достаточно безумен, чтобы отомстить ему подобным образом?
О'Рилли пожал плечами.
– Он был бизнесменом, владельцем достаточно крупной фирмы электронного оборудования. За годы работы ему приходилось увольнять людей. Это в порядке вещей. Но я не нашел никаких сведений о том, что кто-то из них был психически неуравновешенным или кому-то угрожал. Полиция, наверное, тоже провела подобное расследование.
– Что еще?
– Еще один интересный факт. За два года до смерти Роббинс был свидетелем обвинения на процессе об убийстве. Не знаю, есть ли тут какая-нибудь связь, но обвиняемый был осужден и получил срок.
– Смелое предположение.
– Согласен, но у меня пока нет других версий. – О'Рилли посмотрел на буфетный стол. Его глаза расширились от удивления. – Черт возьми, что это за штука плавает в чаше с пуншем?
Макс проследил за его взглядом.
– Да это Уточка-шуточка. Она плавает где угодно. Ты не представляешь, в каких неожиданных местах она иногда всплывает.
– Неужели?
– Можешь мне поверить. Пожалуй, нам лучше выудить ее из пунша, пока никто не заметил.
Макс направился к большой хрустальной чаше.
– Макс, – позвала Клео. Он остановился на полпути.
– Я здесь, Клео.
– Вот ты где. – Клео появилась из толпы с усталым, но довольным видом. – Я всюду ищу тебя и О'Рилли. Фотограф начинает новую серию снимков. Давайте поторопимся, а то Сэмми опять куда-нибудь запропастится.
– Фотографировать нас? – Макс озадаченно смотрел на Клео. – Меня и О'Рилли?
– Ну конечно же. И всех остальных. – Клео широко улыбнулась и взяла его под руку. – Фотограф уже снял новобрачных. А теперь наступает очередь семейных фотографий.
– Семейных?
Макс посмотрел на О'Рилли.
– Не обращайте на него внимания, – посоветовал О'Рилли Клео. – Он не привык, чтобы его включали в семейные фотографии. – Вы правда хотите, чтобы я снялся со всеми? – спросил О'Рилли.
– Сэмми и Сильвия особенно настаивают, – сказала Клео.
– Вот как?
О'Рилли не мог скрыть своего удовлетворения.
– Да, – подтвердила Клео и усмехнулась.
Спустя десять минут Макс вместе с Клео, Андромедой, Утренней Звездой, Сильвией, О'Рилли и Сэмми образовали тесную дружескую группу вокруг Бена и Триши.
– Пожалуйста, улыбочку, – скомандовал фотограф, хотя в этом не было необходимости.
– Подождите, – закричал Сэмми. – Я забыл Уточку.
– Она плавает в чаше с пуншем, – сказал Макс. – Оставайся здесь, я ее сам достану.
Фотограф наконец запечатлел их на пленке. Портрет всех членов семьи, включая Уточку-шуточку.
18
– Надеюсь, вы оставили за мной мою обычную комнату, мисс Роббинс? – строго спросил Герберт Т. Валенс, заполняя разборчивым почерком регистрационную карточку. – Я не люблю менять свои привычки.
– Я знаю, мистер Валенс. Номер двести десять ждет вас. – Клео подала ему ключ, улыбаясь своей самой любезной профессиональной улыбкой. – Вы также можете, как и в прошлый раз, пользоваться гостиной для проведения семинара.
Валенс пять раз щелкнул ручкой, прежде чем аккуратно убрать ее в карман.
– Надеюсь также, что у вас не возникнут новые проблемы с электричеством.
– Давайте постучим по дереву, чтобы на этот раз не было бури, – ответила Клео с особой доброжелательностью.
– Я не верю в приметы, – объявил Валенс. – Я уже узнал прогноз. Погода будет ясной весь уик-энд.
– Чудесно. Похоже, ваш семинар будет еще более многочисленным. Мы уже разместили пятнадцать участников.
– Пятнадцать – идеальное число. Я не могу гарантировать положительные результаты, если работаю с большим количеством людей. А ведь я известен своей результативностью. Как я вам уже говорил, я должен заботиться о своей репутации.
– Как же, я помню, мистер Валенс. – Клео убеждала себя, что не следует обращать внимание на некоторые странности Валенса, так как он обеспечивал гостинице дополнительных клиентов. Но иногда ее утомляли его холодные чопорные манеры и навязчивые мелкие идеи. – Надеюсь, вы останетесь довольны своим пребыванием у нас.
– Я здесь не для того, чтобы наслаждаться жизнью, мисс Роббинс, – насупившись, сказал он. – Я здесь по делам службы.
Он быстро зашагал к лестнице, а Клео состроила ему вслед гримасу.
– Ты знаешь, Сильвия, мне кажется, у мистера Валенса окончательно испортился характер. Сегодня он комок нервов.
Сильвия выглянула из офиса.
– Думай о доходах, Клео, – посоветовала она.
– Все это так. Может быть, мистер Валенс сегодня поставил себе слишком много задач. Ты заметила, что у Макса и Герберта Т. Валенса есть нечто общее?
– Что же?
– Репутация.
Сильвия рассмеялась.
– Ты права. И все же между ними большая разница.
– Какая?
– Ты любишь одного, а к другому не питаешь особой симпатии.
Клео застыла на месте. Затем повернулась к Сильвии.
– Что ты сказала?
– Ты слышала, что я сказала. Ты любишь Макса.
Клео с тревогой посмотрела на нее.
– Это так заметно?
– Ты отдала ему все, что он хотел, включая себя. Ты щедрая женщина, Клео, но ты никогда не была столь щедрой с другими мужчинами. На каком-то этапе ты всегда говорила «нет». Но только не Максу.
– Я знала, что он другой, как только его увидела. Он мужчина в зеркале, – прошептала Клео. – Тот самый, что у меня в книге.
– У меня тоже было предчувствие, что это именно он, – подхватила Сильвия.
Клео водила пальцем по полированной поверхности конторки.
– Я стала частью его коллекции, – призналась она.
– Будем говорить начистоту, Клео. А Макс стал частью твоей семьи.
Клео задумалась.
– Я хочу открыть тебе одну тайну, о которой не говорила никому. Иногда мне немножко страшно, Сильвия.
– Ты боишься Макса? Удивительно. Максу можно доверить жизнь, и ты это знаешь.
– Я не это имела в виду. – Клео ухватилась за край конторки. – Я боюсь, Макс не позволит себе меня любить. Он знает, как добиться того, чего он хочет, и он знает, как удержать при себе эту вещь. Но ему пришлось слишком долго предохраняться, прости меня за такое слово. Для него это стало второй натурой.
– Ты говорила ему, что его любишь?
– Нет. – Клео потрясла головой. – Я не хочу его принуждать. Я надеюсь, что как-то утром он проснется и поймет, что любит меня. Но иногда я сомневаюсь, что он признает любовь, даже если она с ним рядом. Мужчины бывают такими недогадливыми.
– Возможно, тебе придется сделать первый шаг, Клео. Тебе в этом деле нельзя рассчитывать на Макса.
Сильвия опять спряталась в офисе.
Клео бездумно разглядывала три морских пейзажа, которые оставались в вестибюле. Два других теперь украшали комнату в мансарде.
Но она не видела бурного моря, созданного кистью Джейсона. Вместо волн перед ней было то самое призрачное зеркало, скрывавшее ее самые глубокие тайны. Фигура в серебристом стекле уже не являлась загадочной тенью. Это был Макс, человек, которого она ждала всю свою жизнь. Он вошел в эту жизнь и освободил Клео от оков.
Но сама Клео знала, что не отблагодарила его тем же. Макс по-прежнему оставался пленником стекла. Она не сумела дать ему свободу.
Лишь около полуночи Клео и Макс вернулись в комнату в мансарде.
За день Клео страшно утомилась. Было похоже, что участники семинара Валенса сосредоточились на одной-единственной цели: хорошенько отдохнуть и развлечься, а не изучать пять простых правил достижения успеха и процветания. Они все еще шумно веселились в гостиной, но Джордж уверил Клео, что сам справится с ними.
– Еще одна такая группа, и я посоветую мистеру Валенсу искать другое пристанище.
Клео устало опустилась на край постели, сняла серебряные кроссовки и расстегнула заколку в волосах.
– Похоже, эта банда уже определила свои задачи. – Макс наблюдал, как Клео потрясла головой, освобождая волосы. Он улыбнулся чуть заметной загадочной чувственной улыбкой мужчины в зеркале. – И я тоже.
– У тебя был тяжелый день.
– И еще придется потрудиться. – Макс остановился перед ней и взял ее лицо в свои руки. – Но, думаю, я буду на высоте.
– С каких это пор ты специализируешься на иносказаниях?
– С тех пор как прочитал пятнадцатую главу. – Он осторожно опустил ее на кровать и лег сверху. – Это самая занятная глава в «Зеркале».
– Рада, что она тебе понравилась.
Макс был теплым, тяжелым и по-настоящему мужественным. Клео почувствовала, как исчезает ее усталость. Вместо этого ее охватило предвкушение.
Макс смотрел на нее. Его глаза потемнели.
– Мне все в тебе нравится, Клео.
Его губы прижались к ее губам.
Клео улыбнулась под его поцелуем. Затем, немного приподнявшись, она высвободилась из-под него и встала с кровати. Она сняла очки и положила их на ночной столик. Чувствуя себя очень порочной, она принялась расстегивать свою полотняную рубашку.
– Между прочим, ты случайно не прочел шестнадцатую главу? – спросила она.
– Одна из моих любимых. – Макс повернулся на спину и заложил руки за голову. Его чуть заметная улыбка была полна ленивой вызывающей чувственности. – Собираешься разыграть ее для меня?
– Если ты хочешь.
– Хочу. – Его голос был хриплым от желания. – Только помедленнее. Чтобы не упустить ни одной детали.
Вдохновленная поощрением, которое читала в его глазах, Клео неторопливо расстегнула пуговицы и слегка распахнула рубашку, чтобы она наполовину прикрывала груди.
– Не забудь про зеркало, – тихо напомнил Макс.
Клео подошла к трюмо и посмотрела на свое слегка размытое, каким оно ей казалось без очков, отражение. Ее волосы свободными прядями рассыпались по плечам, глаза казались темными и загадочными. Она была таинственной и влекущей.
Она была творением фантазии и одновременно ее автором. Она была соблазнителем и соблазненным. Она ощущала свою женскую силу, переполнявшую ее тело.
Макс неподвижно лежал на кровати. Клео знала, что он наблюдает, как она любуется собой, приказывая ей вместе с ним погрузиться в серебристое Зазеркалье.
Дрожащими пальцами Клео расстегнула застежку джинсов. Она медленно опустила их на пол, оставшись в тонких трусиках.
Она продолжала смотреть в зеркало, переступив через джинсы на полу. Короткие полы рубашки чуть прикрывали ее бедра и ягодицы. Она видела через шелк трусиков островок темных вьющихся волос и знала, что Макс их тоже видит. Она ощутила всепоглощающий жар его страсти и одновременно свою вспыхнувшую радость, что она, Клео, может вызвать в нем такое чувство. Голова закружилась от сознания своего женского могущества и готовности доказать ему свою щедрость.
– Я в твоей власти, – тихо напомнил ей Макс.
Клео встретила взгляд Макса в зеркале и поняла, что без слияния с ним она ничто. Только их с Максом союз, сочетание противоположных сил даст им возможность достичь полной гармонии.
Макс излучал свою энергию, и Клео подчинялась ей так же, как он подчинялся ее собственной.
– Я тоже в твоей власти, – прошептала она. От его улыбки у Клео ослабли колени.
– Что ж, это сделает игру еще интересней.
Их связывали узы, подобных которым Клео никогда не знала. Она спросила себя, насколько Макс понимает их прочность.
Клео вытащила руки из рукавов и мягким движением сбросила рубашку. Плотная ткань горкой легла у ее ног. Она увидела в зеркале розовые вершины грудей и обжигающий взгляд Макса.
– Представь, что я тебя трогаю, – сказал он. Их взгляды встретились в зеркале.
– Но ты меня не трогаешь.
– Смотри в зеркало и представляй, что я стою позади тебя. Мои руки лежат на твоей груди. Я чувствую под ладонями твои соски. Они маленькие и спелые, как малина.
– Малина?
– Малина со сливками. Очень сладко, – сказал Макс. – Очень освежает. Я хочу попробовать ягоды. Ты чувствуешь, как я пробую их языком?
Пламя охватило Клео. Соски стали твердыми и напряглись. Она закрыла глаза, но не могла прогнать ощущение.
– Да, я чувствую своим телом твои губы.
– На что это похоже?
Клео на мгновение замолчала.
– Они горячие, блажные. Они обжигают.
– Это ты заставляешь меня гореть, Клеопатра. Где ты хочешь, чтобы я тебя еще тронул?
– Ниже. – Клео открыла глаза и посмотрела на свое отражение. – Опусти руки ниже.
– Вот здесь, между ног?
– Да.
Клео вздрогнула, когда по всему телу снизу вверх побежали волны возбуждения.
– Ты удивительная, Клео. Нежная и теплая. – Макс смолк, будто на самом деле исследовал пальцами все уголки ее тела. – Я вижу, ты уже готова меня принять?
– Да. – Клео почувствовала влагу между ногами. Она снова ищущим взглядом посмотрела в зеркало. – А ты, ты ведь тоже готов?
– Я схожу с ума, – объявил Макс. – Положи свои руки поверх моих.
– Где теперь твои пальцы?
– Там, где ты хочешь…
– Вот здесь, – прошептала Клео. Она коснулась своих шелковых трусиков. Затем провела руками по животу, поднимаясь все выше. Медленно и со значением она взяла в ладони свои груди и предложила их мужчине в зеркале.
– Пожалуй, на сегодня с меня довольно фантазий, – пробормотал Макс. – Не знаю, как ты, но мне пора перейти к делу.
– Мне тоже. – Дрожа от возбуждения и желания, Клео отвернулась от зеркала и подошла к постели. – Я уже давно хотела тебе что-то сказать, Макс.
Он посмотрел на нее глазами, потемневшими от вожделения.
– Что?
– Я тебя люблю.
Не говоря ни слова, Макс притянул ее к себе на грудь. Он сжал ладонями ее лицо и до боли впился ей в губы.
Когда Клео пробудилась через несколько часов, она была одна в кровати. Она повернула голову и увидела у окна силуэт Макса. Призрачная тень в темноте ночи. Она угадала, что он держит обе руки на резной голове орла.
– Макс?
– Не беспокойся, Клео. Я кое-что обдумываю. Спи.
– Я не могу спать, когда ты бродишь по комнате. Что-нибудь случилось?
Макс некоторое время молчал.
– Я не знаю.
Она никогда не слышала такого тона в его голосе. Клео быстро села на кровати.
– В чем дело, Макс?
– Ты помнишь, что ты чувствовала, когда тебя кто-то преследовал в тумане?
– Помню, – подтвердила Клео. – Кажется, это называется предчувствием близкой опасности.
– Оно также называется чувством обреченности.
– Боже мой, – разволновалась Клео. – Это то, что ты сейчас испытываешь?
– Да.
Она испуганно подумала, уж не было ли ее признание в любви причиной его растерянности и беспокойства. Он не откликнулся на ее откровение, но выразил свою любовь с такой сумасшедшей страстью, что Клео была потрясена.
Открываясь ему, она шла на риск. Она это понимала. Макс не привык к любви, напомнила она себе. Она не могла предугадать, какова будет его реакция.
«А что, если», – с ужасом подумала она…
А что, если Макс почувствует себя пленником ее любви. А что, если он сочтет это принуждением. А что, если он не захочет подставлять щеку для поцелуя. А что, если он хочет только одного: быть членом семьи в «Гнездышке малиновки». А что, если ему нужна Клео только потому, что ему нужен домашний очаг. А что, если он не любит ее так, как она хочет быть любимой. А что, если она допустила ошибку, сказав ему о своей любви.
– Как ты собираешься поступить? – спросила Клео.
– Не знаю. Я испытывал такое чувство всего раз или два в жизни. И всегда за этим следовало несчастье. – Макс отвернулся от окна. – Пожалуй, я позвоню О'Рилли.
– Сейчас?
Клео прищурилась, разглядывая циферблат часов. С большим облегчением она поняла, что он позабыл о ее неуместном признании в любви, и теперь с трудом следовала за его мыслью.
– В два часа ночи?
– Я знаю.
Макс потянулся к телефону и взял трубку. Внезапно он застыл на месте.
– В чем дело, Макс? – Клео поднялась с кровати и подошла к нему. Она увидела вдали странное оранжевое сияние. – Что это такое?
– Приют. Он горит.
– Боже мой! – Ужас охватил Клео. – Андромеда, Утренняя Звезда и все остальные сейчас спят. Мы не можем оставить их в беде.
Она принялась торопливо искать очки.
– Успокойся, Клео. – Макс уже был у стенного шкафа. – Прежде всего надо проверить, оповещены ли пожарные.
– Да, конечно.
Клео схватила телефонную трубку, но в темноте и без очков не могла набрать номер. Она шарила рукой в поисках выключателя и наконец зажгла свет. Трясущимися пальцами она надела очки и нажала кнопки.
– Не старайся, – сказал Макс, натягивая рубашку. – Они уже знают. Слышишь сирены?
Пронзительный вой подтвердил догадку Макса.
– Слава Богу. Макс, мы тоже должны туда спешить.
– Я поеду. А ты оставайся здесь.
Макс уже был одет. Он застегнул молнию на брюках.
– Нет, я поеду с тобой.
Клео схватила джинсы. Макс был непреклонен.
– Ты останешься здесь.
– Почему?
– Тут что-то не так, я боюсь за тебя.
– Конечно, не так. Приют в огне.
Клео надела джинсы и теперь пыталась застегнуть рубашку. Она так сильно дрожала, что не могла попасть в петли.
Макс открыл свой кожаный саквояж и вытащил оттуда какой-то предмет. Клео замерла, увидев, что это револьвер.
– Откуда он у тебя? – шепотом спросила она, пока он заряжал оружие.
– Я держу его наготове с того дня, как за тобой гнались в тумане. – Макс поднял голову. – Не волнуйся, когда все кончится, я от него избавлюсь. Я не собираюсь держать револьвер в доме.
– Боже мой, Макс, – сказала Клео, все еще не веря своим глазам.
Макс остановился перед ней и взял ее за плечо.
– Слушай меня, Клео. Я хочу, чтобы ты оставалась в гостинице. Ты поняла? Здесь ты в безопасности. Тут есть люди. Джордж на дежурстве. Сильвия у себя в комнате. Все кругом освещено. Ты должна оставаться здесь.
Она внезапно осознала особый смысл его слов.
– Ты беспокоишься обо мне? Но сейчас главное не я, а Приют.
– Мне это не нравится, Клео. Мне кажется странным пожар в Приюте в это время ночи. Оставайся здесь, тут ты в безопасности, а я выясню, что там случилось.
– Но, Макс…
Клео бросилась за ним.
– Оставайся здесь, Клео.
Макс открыл дверь.
Она невольно подчинилась повелительному тону его голоса. На мгновение она остановилась, а когда пришла в себя, Макс уже был в коридоре. Он закрыл за собой дверь.
Она услыхала знакомый скрип половицы, затем все стихло.
Клео приняла решение. Она спустится вниз и разбудит Сильвию. Вместе они обсудят, надо ли ехать в Приют.
Телефон на письменном столе зазвонил.
Клео вздрогнула от неожиданности. Она все еще держалась за ручку двери и смотрела на аппарат, словно это было живое существо. Снова раздался настойчивый звонок, и холодок страха пробежал у нее по спине. Неохотно она подошла к телефону и взяла трубку.
– Слушаю.
– Это вы, Клео? Говорит О'Рилли. Я звоню вам из машины. Я еду к вам.
О'Рилли. Страх отступил, оставив после себя слабость в ногах.
– Макс как раз собирался вам позвонить.
– Это меня не удивляет. У Макса дар провидца, особенно когда речь идет о беде. Он с вами?
– Нет, он только что ушел. Он поехал в Приют космической гармонии. Там пожар.
– Этого еще не хватало, – пробормотал О'Рилли. – Вы точно знаете?
– Отсюда видно пламя.
– Послушайте меня, Клео. – Голос О'Рилли стал серьезным и озабоченным. – Оставайтесь на месте. Клео сделала недовольную гримасу.
– Макс сказал то же самое. Приведите мне хотя бы одну причину.
– Потому что я наконец кое-что разузнал, и мне это совсем не нравится.
– В чем дело, О'Рилли? Я и так уже достаточно напугана.
– Клео, вам известно, что за два года до смерти ваш отец выступал свидетелем на процессе об убийстве?
– Конечно, я знала об этом. – Пальцы Клео сильнее сжали трубку. – Он видел человека, выходившего из дома, где было совершено преступление. Он его опознал. Какое это имеет значение?
– Человека звали Эмиль Уинн. Он был профессиональным убийцей. Против него дали показания два мелких хулигана, но свидетельство вашего отца, который видел его вблизи места преступления, было решающим. Уинна осудили.
– Я знаю. К чему вы ведете, О'Рилли? Пожалуйста, поторопитесь, я хочу поехать в Приют.
– За три месяца до смерти ваших отца и матери Уинна освободили, использовав юридическую уловку.
– Неужели? – Клео смотрела на языки пламени на другой стороне залива. – Нам об этом никогда не говорили.
– Это обычная вещь. Происходит почти каждодневно. Во всяком случае, Уинн мгновенно исчез из поля зрения. Власти считали, что он уехал из страны. Весьма логичное предположение, но я начинаю думать, что Уинн просто начал жить под другим именем.
Клео упала на стул.
– Вы считаете, он из мести убил моих родителей?
– Такая возможность существует. Клео, во время процесса были замечены кое-какие особенности характера Уинна. И прежде всего то, что он очень заботился о своей репутации, она была для него всем на свете. Когда речь шла о его репутации, он превращался в фанатика.
Клео потерла висок, пытаясь припомнить.
– Какая репутация?
– Уинн ни разу не потерпел неудачу и никогда не оставлял улик. Он считал себя профессионалом и был одержим этим.
– Как Макс, – прошептала Клео.
– Макс? Что, черт возьми, вы имеете в виду?
– Он не знает провалов.
– Уинн, тем не менее, допустил промашку, и ваш отец его увидел. Но ваш отец мертв. Возможно, Уинн застрелил его, а потом и вашу мать, только чтобы убрать свидетеля убийства.
Клео с силой зажмурилась. Она ощутила тошноту.
– Никаких свидетелей.
– Совершенно верно. Уинн никогда не оставлял свидетелей. Послушайте, Клео, это пока только предположение, но, возможно, вы напугали Уинна, когда прошлым летом наняли Эберсона.
– Нет, – еле слышно сказала Клео. – Не может быть.
– Я думаю, Эберсон провел дополнительное расследование и сделал те же выводы, что и я. Возможно, он вел себя неосмотрительно, и Уинн почуял неладное. Он мог подумать, что кто-то узнает его новое имя.
– Вы считаете, Уинн убил также мистера Эберсона?
– Мы должны учитывать и такой вариант. Клео, вы понимаете, что я имею в виду? – смущенно спросил О'Рилли. – Если я прав, тогда для Уинна вы следующая жертва. Не покидайте гостиницу.
– Но как это связано с угрозами по поводу моей книги?
– Уинн отличался необыкновенной скрупулезностью. При подготовке убийства он учитывал малейшие обстоятельства. Он предпочитал маскировать убийство под несчастный случай или, как это было с вашими родителями, под самоубийство. У него была репутация аккуратного исполнителя, который не жалел времени на детальную отработку преступления.
– Вы думаете, он собрал сведения обо мне, обнаружил, что я автор «Зеркала», придумал сценарий, по которому я буду жертвой психически больного читателя? – спросила Клео.
– Он также, наверное, знает, как много для вас значит Приют космической гармонии. Что-то мне не нравится этот пожар. Слишком много совпадений.
– Макс того же мнения.
– Он сейчас на пути в Приют?
– Да.
– Хорошо. Оставайтесь в гостинице, Клео. Ни в коем случае не выходите наружу до его возвращения.
Клео отказалась от борьбы.
– Ладно. Я пойду разбужу Сильвию, и мы вместе с ней и Сэмми будем охранять лагерь, пока мужчины на войне.
– Я буду у вас через час. – О'Рилли помолчал. – Скажите об этом Сильвии, хорошо?
– Она будет вас ждать. Мы все тоже.
– Приятно слышать, – сказал О'Рилли. – Меня уже давно никто не ждал. Я кладу трубку. Мне надо позвонить начальнику полиции. Хочу поставить его в известность о происходящем.
– У нас в городе всего один полицейский. Гарри наверняка сейчас в Приюте.
– Это удел всех маленьких городков. Что ж, Клео, ни шагу из гостиницы. Мы с Максом обо всем позаботимся.
Клео положила трубку.
Ее родители были убиты. Зверски убиты. Застрелены хладнокровным преступником.
И все же она испытывала облегчение. Правда была предпочтительнее тех объяснений, на которых настаивали власти все прошлые годы. Отец не сошел с ума и не убил мать и себя в припадке безумия. Любовь родителей друг к другу осталась незапятнанной ужасным подозрением. Связывающие их узы были чистыми и возвышенными, крепкими и здоровыми. Как ее любовь к Максу.
Клео почувствовала, что с ее души упал тяжелый камень.
Она медленно поднялась и пошла к двери. Ей хотелось поговорить с Сильвией.
Оранжевое пламя вдали вновь привлекло ее внимание. Нельзя было определить, горит ли это главный дом или другие строения.
Скрипнула половица.
Клео застыла на месте.
«Я должен заботиться о своей репутации».
Она вспомнила свои собственные слова, которые сказала Сильвии несколько часов назад. Ты заметила, что у Макса и Герберта Т. Валенса есть нечто общее?
Репутация.
Репутация?
Клео бросилась к дверям. Дверь открылась прежде, чем она успела ее запереть. Герберт Т. Валенс вошел в комнату. В руке он держал пистолет. Дуло имело странную форму. Наверное, это и есть пистолет с глушителем, подумала Клео.
– Что ж, мисс Роббинс. – Валенс улыбнулся своей невеселой искусственной улыбкой. – Вот мы и встретились в настоящем обличье. Позвольте мне представиться. Мое настоящее имя Эмиль Уинн. Возможно, вы обо мне слыхали. Ваш отец погубил мою профессиональную карьеру.
Клео хотела заговорить, но обнаружила, что потеряла голос. Она сделала глубокий вдох, как поступала при медитации. Надо было что-то сказать, что угодно, только бы разрушить сковывающую ее неподвижность.
– Негодяй. – Ее голос был не громче писка. Но бешенство внезапно охватило ее, изгоняя страх. – Вы убили моих родителей.
Валенс насупился. Он закрыл за собой дверь.
– У меня не было выбора. Показания вашего отца испортили мою репутацию. Я должен был отомстить. Репутация для мужчины – это самое главное, мисс Роббинс.
– Моя мать… – начала Клео срывающимся голосом.
– Как это ни прискорбно, она должна была последовать за вашим отцом, – докончил Валенс. – Я планирую свои маленькие спектакли с особой тщательностью, и я решил, что убийство, а затем самоубийство более всего соответствовали данной ситуации.
– Вы начали меня преследовать, потому что знали, рано или поздно я вас все равно найду, – сказала Клео.
Валенс наблюдал за ней с непонятным беспокойством.
– Вы наняли прошлым летом второсортного детектива. Его никак нельзя было причислить к профессионалам, мисс Роббинс. Я очень быстро обнаружил, что он что-то вынюхивает, и предпринял необходимые шаги. Но я также понял, что мне придется заняться и вами.
– Другими словами, вы поняли, что я могу нанять кого-нибудь еще и в следующий раз не напрасно потрачу деньги.
Клео сделала шаг назад.
Видимо, Валенс не подозревал, что О'Рилли все известно. Что бы ни случилось, она не должна выдать Макса или О'Рилли. Иначе они будут следующими в списке Валенса.
– К сожалению, обнаружилось, что вы стали помехой, мисс Роббинс. – Не опуская пистолета, Валенс следил за каждым движением Клео. – Но могу признаться, одна вещь ставит меня в тупик. Если у вас возникли подозрения относительно смерти ваших родителей, то почему вы ждали почти четыре года, чтобы нанять детектива?
– Мне потребовалось все это время, чтобы, прийти в себя и начать действовать.
Клео никогда не испытывала такого безудержного гнева. Она задыхалась от ярости. Она больше не страшилась Валенса.
– Вы погубили мою семью, глупый маленький безумец.
– Не смейте называть меня безумцем. – В глазах Валенса вспыхнул опасный огонек. – Эти идиоты-психиатры в тюремной больнице называли меня безумцем. Но они ошибались. Вы все ошибаетесь. Я профессионал, и у меня отличный послужной список. Я никогда не делал ошибок. Я никогда не допускал оплошностей. Ваш отец погубил мою репутацию.
– Это не он ее погубил. Вы сами оскандалились.
– Не смейте так говорить. – Валенс сделал шаг вперед. – Вы лжете. Я ни разу в жизни не оскандалился, как вы это грубо называете, мисс Роббинс.
Клео понемногу отступала к зеркалу. Она могла защищаться только одним способом: заставлять Валенса говорить. Он был сумасшедшим. Клео пришло в голову, что настоящий профессиональный убийца уже давно бы ее прикончил.
– Вы хотели все подстроить так, будто меня убил какой-то ненормальный, который возненавидел мою книгу?
Валенс нахмурился.
– Даже если бы у меня не было собственных причин для вашего уничтожения, вы все равно заслуживаете наказания за то, что написали «Зеркало».
Он был даже более безумен, чем она предполагала сначала.
– Почему вы так считаете?
– Вы автор порнографического романа, мисс Роббинс, – принялся отчитывать ее Валенс с непримиримостью проповедника. – Вы не лучше шлюхи. Ваше перо брызжет грязью, и каждый добропорядочный человек это понимает.
– Добропорядочный человек? – изумилась Клео. – Вы называете себя добропорядочным человеком?
– Я благопристойный человек, мисс Роббинс. – Пальцы Валенса сжали рукоятку пистолета. – Моя мать внушила мне, что я не должен пачкаться в сточной канаве похоти. Я горжусь, что не имел плотских отношений с женщинами, потому что моя мать доказала мне всю их мерзость.
– Давайте я попытаюсь разгадать загадку. Вы, наверное, жертва безотцовщины?
Клео не знала, к чему приведет ее поддразнивание: продолжит ли Валенс разговор или выйдет из себя. Но у нее не было другого выхода.
– Моя мать была безгрешной женщиной, – резко сказал Валенс, – и меня она тоже спасла от греха.
– Тем, что оставила вас для себя? Представляю, как над вами поиздевались сокамерники.
– Замолчите, – прорычал Валенс. – Ваша книга – олицетворение непристойности. Никого не удивит, что добропорядочный человек взял на себя миссию подвергнуть вас наказанию.
Клео с ужасом поняла, что Валенс совершенно искренен.
– Как вы смеете клеймить меня за эротику, когда вы сами мерзкий убийца? Скажите, как вас называть?
– Называйте меня профессионалом. – Валенс вытащил из кармана пиджака кусок алой ленты. – Профессионал с одним-единственным пятном на безупречной репутации. Но скоро я его смою.
Он двинулся к ней. Клео заметила блеск проволоки, переплетенной с лентой. Он накинет ей ленту на шею. Как тот человек повязал ленту женщине в «Зеркале».
Валенс задушит ее алой лентой.
Она открыла рот, чтобы закричать, понимая, что Валенс успеет выстрелить до того, как кто-то ее услышит. Может быть, если ей удастся привлечь внимание других шумом, он не уйдет незамеченным. В тот же момент свет замигал и погас.
– Черт побери, – громко закричал Валенс. – Ни с места. Я вас предупреждаю.
Не обращая внимания на его слова, Клео упала на пол. Валенс был таким же близоруким, как и она, но Клео лучше него знала комнату. Она поползла к двери, зная, что глаза Валенса будут еще несколько секунд приспосабливаться к внезапной темноте.
По мягкому свистящему звуку над головой стало ясно, что Валенс пустил в ход пистолет с глушителем. Пуля расщепила дерево.
В тот же миг раздался скрип половицы у дверей. Дуновение воздуха проникло в комнату, и Клео поняла, что кто-то открыл дверь и вошел внутрь. Она взглянула вверх, и ей показалось, что она различает движущуюся тень во мраке комнаты.
Макс.
Рука Клео коснулась основания трюмо.
Вновь мягкий свистящий звук разрезал воздух.
Клео вскочила на ноги, схватила зеркало вместе с рамой и толкнула в ту сторону, где, по ее расчетам, находился Валенс. Зеркало ударилось обо что-то твердое и упало на пол. Стекло разлетелось на куски. Валенс вскрикнул, обнаружив себя.
Вспыхнул яркий луч мощного фонаря, который Клео обычно держала в конторке в вестибюле. Свет ослепил Валенса.
