Текст книги "Если сбываются мечты"

Автор книги: Джейн Донелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

– Слегка, – призналась мисс Паргайтер.

По дороге мимо оврага проехала машина и свернула на аллею, ведущую к дому.

– Если это машина мистера Шермана, – заметила мисс Паргайтер, – то цена, которую он тебе предложил, вполне ему по карману. Можешь даже запросить чуть больше.

– Это хорошо, – сказала Хелли. – Если бы выяснилось, что у него ничего больше нет, что бы мне оставалось делать? У меня до сих пор ощущение, что здесь какая-то ошибка. Не могу придумать никакой причины, по которой миссис Брантон могла бы оставить мне дом.

– Когда ты у нее работала, ты, я думаю, была хорошим секретарем.

– Я делала свою работу и получала за нее деньги.

Из окна не было видно, как приехавший выходил из машины, но они сидели, глядя на дверь, и ждали, когда он войдет.

Вместе с ним вошла Элвис Дэлзелл.

Мистер Шерман оказался высоким мужчиной, в котором чувствовалось то, что называется породой. Он принадлежал к тому типу людей, к которым такси подкатывает немедленно, стоит им лишь поднять руку, при виде которых официанты готовы из кожи вылезти, стараясь услужить. И дело тут было не в одежде. Да, костюм сшит превосходно, но не в этом дело. У него был вид человека, рожденного повелевать, человека, которому никто не смел возражать. По крайней мере, больше одного раза.

Хелли почувствовала себя маленьким, ощетинившимся котенком. Она проехала две сотни миль, а он смотрел на них обеих так, словно они слегка помешали ему своим вторжением.

– Роджер Шерман, – представился он. – Я получил вашу телеграмму. Сожалею, что не смог вас встретить, но мисс Дэлзелл любезно предложила сделать это вместо меня.

– Мисс Дэлзелл прекрасно справилась с задачей, – сказала Хелли. – Я полагаю, то, что вас задержало, было делом чрезвычайной важности.

Должно быть, сказывалось ее крестьянское происхождение. Он-то определенно был патрицием на все сто процентов и явно не собирался ни запугивать ее, ни покровительствовать ей. Он сказал:

– Да, на мой взгляд, дело было важным. Итак, относительно продажи дома…

Элвис рассмеялась, хотя ничего смешного не было:

– Мне кажется, цена недостаточно высока. Мисс Крейн еще не сказала своего слова.

– Сколько вы хотите, мисс Крейн? – Он не терял времени даром. И не собирался торговаться. – Назовите цену, и я выпишу чек.

Саймон тоже был слегка высокомерен, но у него это была приобретенная черта, для этого же человека высокомерие было столь естественным, словно жило в нем с колыбели.

Хелли услышала собственный голос:

– Я не собираюсь продавать дом. Мне он нужен.

Хелли предполагала, что такое решение выведет его из состояния равновесия. Элвис Дэлзелл лишилась дара членораздельной речи, но Роджер Шерман лишь слегка приподнял брови. Хелли твердо стояла на своем:

– Я хочу здесь жить.

Несколько секунд стояла гробовая тишина. Где-то за окном тоненько пискнула птица, и Элвис Дэлзелл с ненавистью уставилась на Хелли.

– Вы? – сказала она. – Жить здесь?

– А почему нет?

Но едва Элвис снова открыла рот, как заговорил Роджер Шерман:

– Вы всегда жили на юге, мисс Крейн?

– Да.

– В таком случае, я хотел бы знать, представляете ли вы себе жизнь в этих местах? Дом стоит буквально посреди болот. Зимой ветры с такой силой обрушиваются на дом, словно стремятся разнести его до основания. Разумеется, в такой день, как сегодня, вересковая пустошь выглядит весьма привлекательно, но поживите здесь зимой, и вы поймете, что гораздо лучше было бы взять деньги и уехать обратно на юг.

– Другой такой возможности у вас не будет, – добавила Элвис. – Вам предлагают больше рыночной цены.

– И тем не менее я хочу получить дом. – Ей хотелось бы увидеть, какие будут лица у детишек Руни, когда они увидят дом. У Рози, которая была уверена, что колдовство мисс Паргайтер способно превратить здешних жильцов в лягушек. И, мило улыбнувшись, сказала: – Я абсолютно уверена, что смогу пережить зиму. Я отнюдь не тепличное растение.

– Если останетесь, вам придется столкнуться кое с чем похуже, чем просто плохая погода, – пробормотала Элвис. – Что вы собираетесь здесь устроить? Надеюсь, не пансион, поскольку пансион в таком месте никому не нужен.

– Что вы, нет, – сказала Хелли. – Просто я подумала, как хорошо здесь будет детям. Свежий воздух, простор, есть где побегать.

– Дети? – Элвис посмотрела на ее руку: обручального кольца не было. – Я полагаю, что вы не замужем.

– Совершенно верно.

– Это ваши дети? – Хелли отвела взгляд и улыбнулась, а Элвис продолжила приглушенным голосом: – Сколько их?

– Трое, – ответила Хелли, – пока трое.

– Когда вы хотите переехать? – спросил Роджер Шерман. Он не разделял любопытства Элвис к Хелли и ее детям. Вопрос прозвучал требовательно, но безразлично, и Хелли ответила столь же деловым тоном:

– Как можно скорее.

– Первый понедельник будущего месяца вас устроит?

Это было восьмое июля, и Хелли ответила:

– Прекрасно.

– Роджер! – буквально завопила Элвис. – Неужели вы собираетесь вот так просто уйти и позволить этой…

– Где вы остановились? – Он не обратил на Элвис никакого внимания, и, когда Роджер заговорил, она так и остановилась на полуслове.

«Похоже, когда он начинает говорить, все остальные замолкают», – подумала Хелли, а вслух сказала:

– Нам и в голову не приходило злоупотреблять вашим гостеприимством. В пяти милях отсюда есть городок, проезжая мимо, мы заказали там места в гостинице. Гостиница «Дельфин» в Хоули.

Роджер Шерман сказал:

– Это хорошая гостиница. Вам там будет уютно. До свидания, мисс Крейн. – Он соблаговолил заметить мисс Паргайтер: – До свидания, мадам.

Шерман проводил их до дверей и подождал, когда они сядут в машину.

– Прямо спектакль, – сказала мисс Паргайтер.

– Он мне не понравился.

Мисс Паргайтер фыркнула:

– Вот уж удивила! Мне-то казалось, что собралось такое приятное общество. Думаю, что ты ему тоже не понравилась, но он-то тут пострадавшая сторона. Он рассчитывал получить дом, а вместо того дважды получил отказ.

– Я думала, что уступлю ему дом, – сказала Хелли. – Честное слово, я не собиралась так держаться за него. Я думаю, что меня заставило так поступить именно то, как он смотрел на меня, то, что он считал, будто стоит ему предложить достаточно высокую цену, и я немедленно соглашусь продать.

– Это было разумное предложение, – заметила мисс Паргайтер.

– Я иногда сомневаюсь в том, что я разумный человек. – Она засмеялась несколько нервным смехом. – Надеюсь, я поступила правильно. Во всяком случае, для детей это будет великолепно, правда?

Мисс Паргайтер ответила тихо:

– Надеюсь, что ты права и у тебя не будет проблем.

– Не думаю, что Элвис Дэлзелл подготовит нам торжественную встречу в Реддинг-Хиллз.

– Я думала не о ней, – сказала мисс Паргайтер. – Я думала о Роджере Шермане.

Когда они доехали до поворота у оврага, она обернулась и, посмотрев назад, произнесла:

– Такому человеку я поостереглась бы в спешке перебегать дорогу.

Глава 2

Гостиница «Дельфин» оказалась уютной, с хорошей кухней.

Они уже заканчивали пить кофе, когда разговор снова зашел о том, что сейчас занимало их обеих. Хелли сказала:

– Дом большой. Думаю, налог будет огромный…

– Не больше, чем твоя теперешняя плата за квартиру, – возразила мисс Паргайтер.

– Может быть, и не больше, но я не смогу зарабатывать столько, сколько прежде, если буду работать на дому.

– Я тоже буду платить за квартиру, – сказала мисс Паргайтер. – Знаешь, у меня есть небольшой доход. Так устроил мой отец, он никогда не верил, что я смогу достигнуть многого на сцене.

– Ты хочешь сказать, что приедешь? – Хелли было подумала, что встреча с Роджером Шерманом заставила мисс Паргайтер изменить свое первоначальное намерение, и была рада тому, что ошиблась. Помощь Эльвиры Паргайтер была бы неоценимой.

– Ну конечно. – Мисс Паргайтер добавила еще сахару в кофе. – В мои годы перемены в жизни – это просто прекрасно. Я прожила в своей единственной комнате двадцать лет, и не раз мелькала у меня мысль, что я качусь по привычной колее и никуда мне уже из нее не выбраться.

Хелли воспрянула духом.

– Перемены ждут нас обеих. – Она улыбнулась. – Пожалуй, стоит запастись теплыми свитерами к зиме. Думаю, он был прав, говоря о пронизывающих ветрах, которые дуют на болотах.

– Впрочем, – сказала мисс Паргайтер, – ты можешь пригласить туда детей на лето, а потом, если его предложение останется в силе, продать дом еще до зимы.

– Ну уж нет! – У Хелли упрямо сжались губы. – Я не хочу, чтобы он подумал, будто я испугалась каких-то заморозков.

– А какое тебе дело до того, что он подумает?

– Ровным счетом никакого! – Ее голос сорвался на крик, и, когда мисс Паргайтер засмеялась, Хелли спросила уже спокойно: – А что ты скажешь, когда Рози спросит тебя, в кого ты их превратила?

Мисс Паргайтер немного подумала.

– Человек со скверными манерами, тот, который мыл пол в холле, напомнил мне одного знакомого пса. Какая-то помесь между эрделем и Бог знает чем еще, а вот что касается мистера Шермана – не знаю. Мисс Дэлзелл – пожалуй, лисица. – Она улыбнулась – ее позабавила эта игра с распределением ролей – и продолжала: – А вот кто он – это вопрос. Я бы сказала – тигр, но тигры – дикие животные, а этот – цивилизованный.

Подошел официант и, наклонившись к уху Хелли, сообщил, что ее просят к телефону. Она последовала за ним, почти сразу же вернулась и в ответ на вопросительный взгляд мисс Паргайтер сказала:

– Это твой цивилизованный тигр.

– Новое предложение продать дом?

– Нет. Он хочет снять три комнаты. Кабинет и его спальню с ванной.

– И что ты ему ответила?

– Я сказала «да». Нам бы пригодилась рента, не так ли? И потом, дом все-таки должен был достаться ему, не так ли?

– Так сказала мисс Дэлзелл, – ответила мисс Паргайтер и, помолчав, добавила: – Не понимаю, почему он его не получил. Интересно, что же такое произошло, и его тетка оставила дом чужому человеку?

То, как отреагировали на новость Серина и Фрэнсис, польстило Хелли. Серина, помолвка которой состоялась, но бракосочетание еще не было назначено, заявила:

– Что же мы будем без тебя делать? Квартира без тебя будет совсем не та.

А Фрэнсис заныла:

– Нет… Не может быть, чтобы ты это серьезно. Ты там сойдешь с ума от скуки. Прямо посреди болот? Ты, должно быть, шутишь!

Удостоверившись в том, что это не шутка, они еще немного поспорили и с огорчением вынуждены были признать, что Хелли настроена совершенно серьезно и что им пора давать объявление и искать новую компаньонку.

Конечно, ей тоже будет не хватать Серины и Фрэнсис. Они прекрасно уживались втроем, и она будет без них скучать. Но теперь, когда решение было принято, предстояло сделать еще сотню дел, и Хелли, словно в морскую пучину, с головой окунулась в море забот. Ей едва удавалось выкроить минутку-другую, чтобы просто перевести дух, не говоря уже о том, чтобы позволить себе забивать голову второстепенными проблемами.

Она побывала у миссис Хамфрис, и та согласилась снабжать Хелли надомной работой, правда заметив при этом:

– Но не могу обещать, что работа будет интересной, и, конечно, вы не сможете рассчитывать на такой же заработок, как прежде, если будете только перепечатывать бумаги.

– Мне придется работать дома только летом, когда я заберу детей, – объяснила Хелли. – В другое время я могу работать где угодно в радиусе, скажем, двадцати миль.

Однако это еще вопрос, так ли уж много свободных мест для секретарей в радиусе двадцати миль от Реддинг-Хиллз.

Но с другой стороны, мисс Паргайтер будет вносить свою долю, да и те деньги, что собирается платить за квартиру Роджер Шерман, тоже будут очень кстати.

Самым замечательным был тот момент, когда она рассказала обо всем детям. Заведующая Спрингфилдским детским домом работала там во времена Хелли. Когда шестнадцатилетняя Хелли покинула детский дом и вступила в большую жизнь, мисс Макдональд была уверена, что дела у нее пойдут хорошо.

Хелли была независима и настойчива. Некоторые называли это упрямством, но в сочетании с жизнерадостностью это качество очень помогло ей, в особенности позднее, когда она стала немного старше и приобрела некоторый жизненный опыт. К тому же она была умна, и мисс Макдональд с удовлетворением следила за ее успехами.

Теперь, когда до нее дошел слух, что воспитанница Спрингфилда обосновалась в Йоркшире, она поначалу не поверила своим ушам. Она навела справки и тотчас же подумала о детях – кому из них повезет провести каникулы в этом живописном уголке Йоркшира.

Конечно же Руни. Они возглавляли список претендентов. Мисс Макдональд нисколько не сомневалась, что они сумеют поладить с Хелли, если постараются. И вот она позвала их в свою маленькую приемную, чтобы сообщить эту новость.

Дети вошли осторожно. В данный момент совесть у них была чиста, но кто знает. И только когда они увидели Хелли, напряжение спало.

Рози сразу же засыпала ее вопросами:

– Это твой дом, да? Ты возьмешь нас к себе?

Мальчики застыли в ожидании, но, когда Хелли кивнула, на их мордашках появились такие широкие улыбки, каких Хелли никогда раньше не видела.

– А когда мы едем? – требовательно спросил Тим. – Сразу, как только начнутся каникулы?

Заведующая проводила Хелли до дверей.

– Ты взваливаешь на себя большую ношу, – сказала она, – шесть недель с этими Руни. Ты уверена, что тебе не понадобится больше времени, чтобы обосноваться на новом месте?

– Абсолютно, – ответила Хелли. – Я хочу разделить с ними эту радость. Не могу дождаться, когда они увидят дом. У меня много общего с Руни.

Мисс Макдональд улыбнулась:

– Это меня утешает. Всякий раз, когда мне попадаются дети, от которых можно просто сойти с ума, я думаю: вот Хелли Крейн была точно такой же, но она выросла и стала вполне разумным человеком.

– Неужели? – сказала Хелли. А про себя подумала, что бы сказали на это Элвис Дэлзелл и Роджер Шерман.

С тех пор никаких известий от Роджера Шермана не было, и за несколько дней до переселения она попыталась до него дозвониться. Хелли дождалась вечера, когда, по ее расчетам, он должен бы быть уже дома, но трубку взял садовник. Это был точно он.

– Нет, – сказал он, – мистер Шерман еще на работе.

– Это мисс Крейн. Скажите, пожалуйста, по какому номеру я могу с ним связаться?

– Он в лаборатории, ясное дело. – После чего ей напомнил: – Всякий знает, что звонок не работает. – И прежде чем она попыталась получить какую-либо дополнительную информацию, повесил трубку.

Хелли подождала до десяти часов и позвонила снова. На этот раз ответил Шерман. Она напомнила ему, что приезжает в понедельник.

– Да, – сказал он. – И что же? – У него был такой тон, словно своим звонком она прервала какую-то цепь важных размышлений.

Она ответила лаконично:

– У меня нет ключей. Кто откроет мне дверь?

– Во сколько?

– В понедельник утром. До ленча.

– Там будет Уэдделл. – И он повесил трубку.

– Большое спасибо, – сказала Хелли в ответ на прерывистые гудки. – Они там, в Йоркшире, не тратят слов даром, – повернулась она к Фрэнсис, с нетерпением ожидавшей результатов разговора.

– Утром в понедельник? – спросила Фрэнсис. – Ты что, собираешься ехать всю ночь?

– Я решила выехать в воскресенье и переночевать в гостинице.

Дети и мисс Паргайтер приезжали на следующий день, и ей предстояло приготовить все к их приезду.

В субботу Хелли перебрала все вещи и раздарила подругам то, что выглядело уж слишком экстравагантно. Затем уложила чемоданы, упаковала пишущую машинку и радиоприемник. Оставалось еще несколько книг, кое-какие безделушки, пепельницы и кое-что из посуды. Яркие шведские коврики тоже были ее приобретением, но в квартире они были на своем месте, и Хелли пожертвовала их Фрэнсис и Серине. Посуда ей тоже была не нужна, а из безделушек Хелли взяла лишь толстенькую белку из бирюзового стекла. Белка была у нее давно и очень нравилась Хелли.

– А новогоднюю елку возьмешь? – спросила Фрэнсис. – Она же твоя.

Елка была маленькая, серебристая и вполне годилась для небольшой квартиры и трех современных взрослых девушек. Но в холле «Дома священника» должна стоять настоящая елка, такая высокая, чтобы любому ребенку казалось, что это самое большое дерево в мире. Хелли сказала:

– Я заберу только свою голубую звезду.

Ночь с воскресенья на понедельник Хелли провела в гостинице «Дельфин».

Прежде чем уехать из Хоули, Хелли запаслась провизией.

День был прекрасный. Реддинг-Хиллз заливало солнцем, и даже булыжники на мостовой отливали золотом. Хелли въехала на холм и увидела свой маленький замок: зрелище было сказочное: в лучах солнечного света замок казался сошедшим со страниц сказки о спящей красавице или романа о рыцаре Айвенго. Дети будут вне себя от восторга.

Хелли подошла к парадной двери и старательно постучала, подождала пару минут и постучала снова. Она уже собиралась пройти в обход, к черному ходу, когда дверь отворилась, и она оказалась лицом к лицу с Уэдделлом.

Она бодро поздоровалась, но он лишь буркнул что-то в ответ, пропуская Хелли в дом.

Хелли сказала:

– Я привезла продукты. Коробки в багажнике. Вы поможете мне занести их на кухню?

Она бы не удивилась, если бы Уэдделл отказался. Конечно, она могла бы сделать это и сама. Но он вышел, взял самую тяжелую коробку и понес ее на кухню.

Поставил коробку на кухонный стол и остановился, глядя на нее.

– Хотите остаться тут жить?

– Да.

– С детьми?

– Именно. – Хелли решила, что лучше все объяснить. – Вообще-то это не мои дети. Они из детского дома, приедут только на каникулы.

Уэдделл снова проворчал:

– Есть и малолетние преступники?

Хелли ответила сердито:

– Никакие не преступники, просто сироты. – Она пожала плечами. – А впрочем, не важно.

С мистером Уэдделлом поладить невозможно. Похоже, что у него Хелли вызывала даже большую неприязнь, чем у Элвис Дэлзелл. Его угрюмый вид не оставлял в этом сомнений.

Хелли сказала:

– Дети приедут завтра.

Уэдделл, с почти ритуальной неторопливостью, положил на стол рядом с коробкой ключ:

– Мистер Шерман велел вам его отдать. И сказал, что будет продолжать платить мне жалованье за работу в саду. И еще я буду убирать в комнатах мистера Шермана, – продолжал Уэдделл.

– Прекрасно, – сказала Хелли. – А вы что же, выполняли всю работу по дому?

Хотя в остальных комнатах никто не жил, их содержали в чистоте и порядке. Глядя на Уэдделла, можно было поверить, что он работал в саду, но что-то не похоже было, чтобы он поддерживал порядок в доме, хотя и мыл в тот раз переднюю.

Он ответил:

– Я делал тяжелую работу, а миссис Терлби – все остальное, но миссис Терлби просила передать, что больше работать не будет.

– Понятно, – сказала Хелли.

Теперь ей предстояла сотня дел. Она втащила чемоданы и отнесла их в комнату, которая теперь должна была стать ее. Затем занялась приготовлением спален.

Простыни, сложенные стопками в большом комоде, пахли лавандой, пакетики с которой лежали среди белья, и Хелли на минутку опустилась на колени и вдыхала ее аромат, держа пакетик лаванды в сложенных ладонях. Потом она застелила постель для Рози и оставила пакетик у нее на подушке – девочке тоже, должно быть, понравится этот запах.

Интересно, кто здесь спал раньше? И в других комнатах тоже. Переходя из комнаты в комнату, Хелли поймала себя на том, что ступает очень осторожно, словно они все еще жили там и она не хотела их потревожить.

На стенах висело множество картин, но портретов среди них не было. И тем не менее невозможно было пробыть в таком доме целый день одной, открывая шкафы и выдвигая ящики один за другим, пробегая пальцами по клавишам фортепьяно, и не проникнуться его атмосферой. Когда-то это был дом, в котором жила большая семья, и, должно быть, для Роджера Шермана было большим ударом потерять право жить здесь иначе, чем став квартирантом.

Ей следовало бы это понять при их последней встрече. В создавшейся ситуации он вел себя на редкость сдержанно, а вот своему собственному поведению она не находила оправдания. Когда она снова увидит его, то постарается объясниться.

В просторной кухне Хелли сварила себе кофе и вышла в сад поискать Уэдделла. Она обнаружила его в сарае, где он возился с разобранной косилкой, и сказала:

– Я сварила кофе, но если хотите, приготовлю вам чашку чая.

– Спасибо, – ответил он, – только я живу в двух шагах отсюда, скоро пойду домой.

Ну вот, даже чашки чая не возьмет из ее рук. Хелли, дождавшись, когда магазин откроется после перерыва, предприняла свою первую вылазку в Реддинг-Хиллз.

Здесь все знали, кто она такая. Можно было не представляться. Слухи летели впереди нее. На почте она купила несколько журналов и комиксов и выписала газету, и, когда почтовый служащий записывал ее имя и адрес, он не выказал ни малейшего удивления. Пожаловаться было не на что, кроме излишне сухого, подчеркнуто делового обращения. Он назвал ей цены и аккуратно отсчитал сдачу. Записал ее имя и сказал:

– Я прослежу за доставкой.

Хелли купила игрушки, и когда вышла из магазина, то заметила, как оставшиеся покупатели – их было трое у канцелярского отдела – сгрудились и принялись что-то оживленно обсуждать.

В магазинчике, расположенном чуть поодаль, внизу холма, Хелли купила три свитера: два ярко-голубых для мальчиков и красный для Рози. Не то чтобы она боялась, что детишки потеряются, но ей показалось, что было бы неплохо подстраховаться, а в этих свитерах их будет видно за несколько миль: не может быть, чтобы они удержались от соблазна перелезть через стену и побродить по здешним просторам.

Женщина, стоявшая за прилавком, бросала на нее взгляды, пронзительные, точно иглы. Явная любительница посплетничать и, уж конечно, не упустит возможности удовлетворить собственное любопытство и осчастливить новостями друзей и соседей.

– Вы новая владелица «Дома приходского священника»?

– Да, – подтвердила Хелли.

– Знаете, мы были немного удивлены вашим появлением. – Она принесла голубые свитеры требуемого размера, отошла назад и продолжала наблюдать. – Мистер Шерман прожил здесь всю жизнь, в том доме всегда жили Шерманы, с тех пор как его построили.

Хелли отложила два свитера и сказала:

– Что-нибудь красное, пожалуйста, для семилетней девочки.

Продавщица вернулась к стопкам сложенных свитеров и достала то, что просила Хелли.

– Как долго вы были знакомы с миссис Брантон? – спросила она.

– Работала у нее некоторое время, – ответила Хелли. Здесь ее не спросили по примеру Элвис Дэлзелл: «Как вам это удалось?» – но произнесенное продавщицей «О-о-о» тоже прозвучало весьма выразительно.

Вернувшись, Хелли подумала, что хорошо бы детям приехать уже сегодня и хорошо бы мисс Паргайтер быть сейчас с ней.

Но дети, мисс Паргайтер здесь будут завтра, а сейчас ей не с кем было даже перекинуться словом. Хелли включила погромче радиоприемник, послушала десятичасовые новости, потом заиграла музыка, и она незаметно для себя уснула. Когда она проснулась, было уже поздно. Она проспала почти два часа, подогнув ноги и положив голову на ручку кресла, и только теперь почувствовала, как затекли у нее шея и ноги.

Хелли вытянула ноги, и тотчас же тело закололо будто тысячами крохотных иголок. Прошло несколько минут, прежде чем она почувствовала себя в состоянии встать, и встала, потягиваясь, желая лишь одного – добраться до постели и хорошенько отдохнуть, чтобы быть готовой к тому, что принесет с собой завтрашний день.

Сквозь щель под дверью кабинета пробивался свет, следовательно, Роджер Шерман был дома. Должно быть, он вернулся, когда она спала.

Теперь она стояла в холле и смотрела на закрытую дверь. Надо просто из вежливости постучаться и сказать: «Добрый вечер. Я приехала».

Он, разумеется, и так знал, что она приехала. Перед домом стояла ее машина, холодильник и кладовая были набиты продуктами. Да и Уэдделл, конечно, ему все рассказал. Но не могла же она уйти спать, не сказав ни слова.

Возможно, что он даже заглянул в гостиную и видел, что Хелли там уснула.

Она постучала в дверь, и ей ответили:

– Войдите.

Он работал. По всему столу были разложены бумаги. Он поднял голову, и его голос прозвучал так же, как тогда по телефону:

– Да?

– Я вам не помешала? – Она не могла сказать ничего глупее. – Впрочем, я вижу, что помешала, извините, но уже полночь, вы всегда работаете так поздно? – Все это прозвучало глупо и неуместно, и вообще, это не ее дело, так что вторая реплика отнюдь не улучшила положение.

– Довольно часто, – ответил он.

Она спросила:

– Не хотите ли кофе?

– Нет, спасибо, – в точности как Уэдделл.

Хелли заметила у него на столе термос с кофе и полупустую чашку и спросила:

– Может быть, пончик? – Она чувствовала, что всякий раз, как только открывала рот, оказывалась во все более идиотском положении. Хорошо, что он над ней не смеется.

Он даже не улыбнулся.

– Будет очень хорошо, если мы сразу договоримся о некоторых вещах, – сказал он.

К чему ему улыбаться? Кто стал бы улыбаться, окажись в подобной ситуации?

Хелли продолжала умоляющим тоном:

– Я понимаю, что вы должны чувствовать по отношению ко мне. Так же, как и все здесь, но…

– Будет лучше, если мы оставим наши чувства при себе.

– Хорошо.

– Дети приезжают завтра?

– Да. Их фамилия Руни. Тим, Тони и Рози. Они вообще-то не мои дети…

– Вы, конечно, объясните им, что они не должны сюда входить?

– Конечно. – Это было самое малое из того, что она могла сделать.

– Вот и все, что мне нужно. – Его голос звучал отрывисто, темно-серые глаза говорили о том, что он ничего не собирается повторять дважды. – Для меня не нужно ни готовить, ни варить кофе. Меня не надо развлекать светской беседой или составлять мне компанию. За те деньги, которые я плачу, я хочу только одного: чтобы меня оставили в покое. Это вам понятно?

Она кивнула.

– Спокойной ночи, мисс Крейн.

– Спокойной ночи, – эхом отозвалась Хелли.

Когда она подошла к двери, он уже снова писал, покрывая лежащий перед ним лист витиеватым узором цифр. Но, дойдя до двери, Хелли все-таки остановилась и добавила:

– Это не я натолкнула миссис Брантон на мысль оставить мне дом. Я не понимаю…

– Спокойной ночи, – повторил он, и Хелли закрыла за собой дверь, закончив фразу уже в холле, там, где никто не мог ее слышать:

– Я не знаю, почему она это сделала.

Хелли поднялась в свою спальню и приготовилась ко сну. Ей надо поспать, она устала… Ей снилось, что она бредет по болотам, а кругом зима, лютый холод. Шел снег, мимо, словно тени, брели люди. Она кричала им, что сбилась с пути, но, когда они оборачивались к Хелли, становилось видно, что у них нет лиц. И холод, холод, который пробирал до костей…

Она проснулась. Было темно, одеяло наполовину сползло, и холодный ветер с болот дул ей прямо в лицо через открытое окно.

На другой день пришел гость. Он постучал у парадной двери, когда Хелли накрывала на стол в кухне. Она вышла и открыла дверь.

– Доброе утро, – сказал человек, одетый в твидовый костюм с пасторским воротником. – Вы мисс Крейн?

– Да.

– Я Томас Перри. Заглянул узнать, не нужно ли вам что-нибудь.

У него было веселое, открытое лицо, и он был первым человеком в этих местах, который ей улыбнулся.

Хелли распахнула дверь:

– Входите, пожалуйста.

– Дети, стало быть, еще не приехали? – спросил он, вслушиваясь в тишину, царившую в доме. Похоже, он знал все о детях. Интересно только, какая из версий до него дошла – та, по которой это ее собственные дети, или что они малолетние преступники?

– Дети приедут часам к пяти. Не хотите ли чашечку чая?

На этот раз ее стремление быть гостеприимной нашло отклик – преподобный Томас Перри поблагодарил ее, устроился за кухонным столом и выпил чаю с имбирными пряниками.

Хелли произнесла:

– Полагаю, что вы, так же как и остальные, считаете, что мне здесь не место.

Его румяное лицо расплылось в улыбке.

– Признаться, мы вас не ожидали. Все считали само собой разумеющимся, что миссис Брантон оставит дом мистеру Шерману.

Хелли тихо сказала:

– И никто здесь не верит, что больше всех удивлена я сама. Я была едва знакома с миссис Брантон и понятия не имею, почему она оставила этот дом мне.

Хелли сомневалась, что мистер Перри ей поверил. Впрочем, уж он-то должен был верить в чудеса.

– Эти дети из приюта? – спросил он.

Хелли принялась рассказывать ему о Руни и о том, как хорошо им должно быть здесь, и он согласился, что она права.

Он просидел еще с полчаса, выпил вторую чашку чая, уничтожил полпачки печенья и ответил на все вопросы Хелли. А потом ушел, передав на прощанье приглашение от своей жены и детей на чай в четверг. Кроме Хелли, были приглашены мисс Паргайтер и дети. Жена священника собиралась также позвать несколько соседских ребятишек, и Томас Перри полагал, что дети прекрасно поладят.

Хелли надеялась, что так оно и будет. У мистера Перри был оптимистичный взгляд на человеческую натуру. Ей бы не хотелось, чтобы Руни его разочаровали.

Хелли почти час простояла у окна гостиной, ожидая их прибытия, и, увидев приближающийся фургон, выбежала им навстречу.

Водитель был ошарашен. Он никогда раньше не видел ничего подобного. Открывая задние дверцы фургона, он бросал удивленные взгляды то на одну башню, то на другую.

Руни высыпали из фургона и замерли. Как и предполагала Хелли, они были ошеломлены. Для Рози этот дом явился воплощением всех сказок, какие она когда-либо слышала. Для Тима и Тони он был крепостью. Крепостью, в которой можно спрятать целую армию.

Они не могли произнести ни слова. Так и вошли в дом – безмолвно раскрыв рты, с круглыми от удивления глазами. Внутри он тоже был замком, по крайней мере в их представлении, – темная обшивка стен в холле, просторные, богатые комнаты викторианской эпохи. Никогда еще они не видели ничего столь величественного.

Первой обрела дар речи Рози и прошептала:

– Он правда твой?

– Правда.

Рози все еще продолжала говорить шепотом:

– Здорово, правда? Это настоящий замок?

– Маленький замок, – ответила Хелли.

Внезапно детей охватило буйное веселье. Они визжали от восторга, старались все рассмотреть и потрогать и пришли в такое возбуждение от всего вокруг, что, оказавшись за столом, первые десять минут не могли есть, хотя Хелли на этот раз приготовила их самые любимые лакомства.

Детей было так трудно успокоить, что Хелли уже засомневалась, не лучше ли было подготовить их, вместо того чтобы устраивать этот цирковой фокус с появлением замка. Слишком уж велико было их удивление. Даже выходя из-за стола, дети все еще никак не могли успокоиться.

Экскурсия по дому прошла спокойно. Вряд ли что-нибудь могло заставить Руни угомониться по-настоящему, когда они не спали, но пока Хелли все-таки удалось их утихомирить. Она показала детям их комнаты, и Рози немедленно схватила пакетик с лавандой и теперь ходила, прижимая его к щеке и что-то ласково мурлыкая, словно он был маленькой зверюшкой.

Хелли указала им на двери комнат мистера Шермана и объяснила, что туда им входить нельзя: