Текст книги "Моя утерянная звезда (СИ)"
Автор книги: Джейн Анна
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Нужно ли вам сопровождение, гдин-эль Линда? – Почтенно склонившись, спросил метрдотель с явным намеком. Эксорт-слуги развиты очень и очень прилично в любом ночном заведении. Говорят, подобного вида услуги контролируются стэйзконом – гисталийскими бандитскими группировками.
– Нет, спасибо. Я надеюсь, мое сопровождение не найдет меня. Оно мне порядочно поднадоело, – отвечала я, имея в виду Алекса. Пожилой мужчина не понял меня, но, вежливо улыбнувшись, работник ресторана оставил меня в одиночестве. Я тут же вытащила смартфон и принялась писать сообщение подруге.
Странно, когда я печатаю смс друзьям и родственниками, или общаюсь с ними по телефону или по веб-камере, превращаюсь из Линды в Айну. Вот ведь странность.
Но не успела я допечатать его до конца, как сбоку послышались мужские голоса. В отличие от прочих посетителей "Лапок" говорящие явно не ценили тишину, потому как разговаривали громко и вообще, шумели, как слоны. Кажется, их было трое и все они считали себя хозяевами жизни – я давно заметила, что люди с подобной жизненной позицией шумны.
Вновь пришедшие сели как раз за соседний столик и продолжили крайне информативный" разговор, начатый, видимо, давно. Один голос принадлежал совсем еще мальчишке, но был надменным и до ужаса самовлюбленным. Такие голоса у юных мальчишек – еще один признак богатства или власти.
– Что мы тут забыли? – Глупо и модно растягивая звуки, произнес паренек за перегородкой. – Я хочу к девочкам – сегодня классные новенькие девочки с отличными фигурками!
– Тише, эсфэт. Не повышай голос и не привлекай внимание. – А у этого молодого мужчины из всех троих были самые нормальные манеры. И голос показался мне вдумчивым и даже мирным, и несколько интеллигентным.
– Братишка, там такие телки классные! – не внял совету старшего паренек. – Я тут двоих малышек себе приглядел – у них такая…
– Прекрати. Нам нужно обсудить дела. – Оборвал его тот же голос.
Вот именно, вади себя тише, или я подойду к тебе.
– Парни, ну вы что? – Взвыл юноша. – Да все уже обсудили! Пусть они его шлепнут и все дела. Макс – живой покойник!
– Я тебе много раз говорил, Волчонок, – довольно мягко сказал нормальный голос – таким тоном должен говорить профессиональный психолог, а ни кто другой! – ты не должен принимать необдуманных решений. Сначала нужно все взвесить, продумать, а потом действовать.
– Какое действовать? – Горячо воскликнул мальчишка. – Пока ты будешь думать, он сдаст всех %запрещено цензурой%.! А вообще я хочу рома.
– Ты заткнешься или нет? – Спокойно спросил третий – милый баритон. Милым у этого голоса было только его влекущее звучание, но тон был до ужаса надменным – как будто бы его обладатель был, по меньшей мере, королевских кровей. Кажется, мальчишка, копировал обладателя третьего голоса.
Я уставилась в окно – французские большие окна от потолка до пола всегда мне очень нравились, давая хороший вид. Терпеть не могу мужчин, считающих себя королями этого мира. На каждого короля найдется и своя королева. Надо же – я привыкла считать себя королевой. Ну что же, лучше я буду думать о себе лучше, чем есть на самом деле, чем хуже.
– Но я хочу выпить. Мы же сюда развлекаться…
– Я сломаю тебе челюсть, – равнодушно произнес баритон. Мальчишка замолк, и больше я его не слышала – почти не слышала. – И пить ты будешь через свой нос. Понятно?
– Да. – Недовольно произнес парень, и тут же раздался скрип стульев и шаги. – Нет-нет, не бей, я больше не скажу ни слова!
– Оставь Волчонка. – Спокойно попросил голос "психолога". – Давай обсудим перевозку товара.
Я, попивая горячий шоколад, закатила глаза. Товара? Наркодиллеры, что ли? И кого пускают в элитные рестораны? Волчонка и Волков? Думаю, настоящие бандиты не стали бы обсуждать "товар" и его транспортировку в общественном месте, если они, конечно, не полные идиоты.
Сердитая из-за прерванной невежами тишины, я вновь вернулась к написанию сообщения, но меня вновь ждала неудача. Я уже ставила последнюю точку в текстовом сообщении, как именно в этот момент меня привлек звонкий, противный шум разбившегося стекла.
Привлек – это слабо сказано. Напугал до смерти.
Я даже не успела выдохнуть, и воздух, оставаясь в легки, начал давить на грудь, а потом, словно ожив, принялся стучать в легкие, требуя, чтобы его выдохнули наружу.
Что– то быстрое пролетело мимо меня и вонзилось в стену с глухим свистом.
Воздух в легких на мгновение угомонился, успокоился, давая другим органам начать паниковать – как бы не смешно это звучало, но это было действительно так.
Сначала у меня замерло сердце, потом стало щекотно в солнечном сплетении, как будто бы стрела попала туда, а затем кровь отхлынула от лица и вообще от всех жил, словно утекая в какую-то странную воронку. Я скосила глаза влево и около самой головы, в сантиметрах в десяти от себя, заметила что-то длинное и черное. Очень опасное.
Мой мозг врубился в ситуацию самым последним, и тут же воздух из груди все же вырвался, заставив вибрировать голосовые связки, как сумасшедшие. Только после этого я невольно закричала – около моей головы, в стене, торчала самая настоящая стрела!
Ее стальной наконечник злобно мерцал в разноцветных огнях. Я, глядя на него большими глазами, в страхе, терпком и умело окутывающим ноги, так, что они не хотели двигаться, зажала рот руками, сама себе напоминая маленькую девочку, испугавшуюся большой наглой крысы.
– Почему здесь так шумно? – раздраженно произнес баритон, услышав мой крик. До этого он что-то важно вещал. Наверное, о своем товаре.
– Там кто-то кричал. – Осторожно отозвался милый голос.
– Какая мне разница? – Огрызнулся баритон. – Я хочу сидеть здесь в тишине, а не слушать вопли пьяных шлюх.
– Я знаю, – тоном профессионального психолога ответил молодой человек и, судя по скрипу и легким, почти не слышным шагам, поднялся со своего места. – Подожди меня, хорошо?
– С вами все в порядке? – Спросил молодой мужчина, чей силуэт я видела в широком темном проеме, но пока не могла заставить себя обернуться на него. Кажется, метрдотель и некоторые гости столпились за его спиной.
– Да, почти, – сглотнув, отвечала я. Нужно найти самообладание!
– Вы хорошо держитесь. Стрела едва не попала вам в голову. – Он не спешил подходить ко мне.
– Я вижу, – отвечала я дрожащим голосом.
– Стрела? Уберите свет, идиоты, – раздалось громкое, злое, самоуверенное и очень противное из-за соседней перегородки. Такому тону подойдет или насыщенный бас, или писклявый тенор, но никак не такой бархатный, чуть низковатый, глубокий баритон. – Всех видно, как на ладони в этом паршивом ресторане. Эй, в красной рубашке, главный официант, ты меня слышишь?
– Да, лот-эль, – пролепетал степенный пожилой мужчина.
Он и два его помощника кинулись к какому-то щитку, нажали куда-то и вместо стеклянных французских окон с выходом на изящный балкон, появились металлические, украшенные пламенем, стены.
Дурак за стенкой хамил, но никто не говорил ему ни слова. Что это? Я понимаю, я, борец за справедливость, молчу в испуге, но остальные?
– Вы уверены, что в порядке? – Вновь обратился пришедший ко мне на помощь. – Ого, какая милашка, – обладатель спокойного голоса наклонился к стреле, потрогал и произнес:
– Похоже, вам записка, кэрти, – удивленно проговорил он и протянул мне маленький клочок светло-фиолетовой бумажки, чтобы была прикреплена к стреле.
"Я найду тебя в любом месте. Зайчик, с большой любовью.??"
– Боже мой, – прошептала я. – Он окончательно тронулся.
– Это я сейчас тронусь. – Услышал мои слова невежливый парень за перегородкой. – Здесь же пуленепробиваемый пластик, вашу мать, как какая-то паршивая стрела оказалась в помещении?
– Брат, уходите, – зачем-то сказал парень, стоящий уже напротив меня обыденным тоном, как будто бы Зайчик охотился на тех двоих, за перегородкой, и желал любви именно от них, а я была совершенно не при чем.
[1] концерн "Стик-Эс-Кор Компани" – крупнейшая гисталийская машиностроительная корпорация, а также марка автомобилей. В 2012 году бренд оценивается в 14,1 млрд долларов,
[3] "Ave, Maria, Ave, Maria " -
Вконтакте послушать е можно здесь:) -
Дополнение N1. Анкета.
Творческий псевдоним: Алекс Паж
Настоящее имя: Александр Кортигодв
Профессия: певец.
Положение: не женат.
Возраст: 19 лет.
Знак Зодиака: Рак.
Цвет волос: черные.
Цвет глаз: синие.
Рост: 173
Личные предпочтения: легкий рок, эмо-музыка, девушки, литература романтизма, поэзия, футбол.
Особенности характера: милый, нежный, игривый, добрый, обидчивый.
Примечание N 2.
Ежедневная развлекательная газета "Домино", N 356, июнь, ежедневный тираж 250000 экземпляров.
"Линда Солигда имеет связь с Оливером!"
…это не Оливер Твист, отнюдь. Новое увлечение самой известной актрисы нашей страны – юный солист новой популярной группы "О.Л.И.В.Е.Р. 17" – Алекс Паж. После презентации первого клипа группы на популярный радио– и Интернет-сингл "Превратности любви", на котором присутствовал вес бомонд столицы (подробности с отчета на стр. 3), Линда и Алекс уединились в неизвестном месте и показались на глаза публике только…
Глава третья. Ненормальная невеста
– Как такое могло произойти, дорогая моя?! Какое ужасное происшествие! Как такое могло случиться? Ох, это же с ума сойти!
– Не знаю, как. – Устало отозвалась, сидя в самом центре гардеробной комнаты, на мягком широком кресле. Стилист подобрал мне одежду для сегодняшних мероприятий, не забывая восклицать ерунду и жалеть меня.
– У-жас-но! От-вра-ти-тель-но! Отвратительно – это я не про тебя, а про эту пару батильонов. Нет, ну как же так! Этот ваш Зайчик ненормальный.
– Эмилл, перестань, – попыталась я отмахнуться от стилиста, но он продолжал причитать почти как моя троюродная тетушка, увидевшая несправедливость на улицах своего родного городка.
– Да по нему же психушка плачет! – Не унимался он, и всплеснул руками, отчего пара вешалок с платьями тут же упала на пол. – Надо же! Стрела! Записочка! А если бы он попал в тебя? Да это же преступление!
– О, Господи, уймись. – Я шла вдоль полочек
– Как это уймись? Что значит, уймись? И почему я не вижу на первых страницах всех этих журнальчиков и газеток сенсационные заголовки: "За Линдой Солигдой охотится маньяк!"?
– Никто не знает, – ответила я, любуясь новыми ногтями, чуть удлиненными, овальными и темно-бордовыми – никаких рисунков и росписей новый модный сезон не признавал.
– Никто не знает? – Поразил мой ответ этого любителя жилетов. – Почему? Да это же сенсация! Бедненькая моя Линдочка! Сенсация! Какой пиар!
– Отстань, – пожалела я, что рассказала Эмиллу в том, что случилось вчера в "Заячьих лапках".
– Это невероятно! Но пуленепробиваемое стекло…
– Пластик. – Поправила я друга.
– Какая разница! Как стрела может пробить какой-то там крутой пластик? Скажи, как? – Любопытство и тревога в равной степени властвовали его тоненьким голосом.
Как? Совсем обычно. Технологии и военные разработки не стоят на месте. Когда испуганные не меньше, чем я, официантки под четким руководством из ниоткуда возникшего менеджера ресторана, повели меня в туалет, чтобы я могла привести себя в порядок и успокоиться, а потом, через минут пятнадцать, кудахтая надо мной, привели обратно в зал, молодой человек с голосом профессионального психолога ждал меня.
– Вы как? – Спросил он почти участливо.
– Все в порядке, – к этому времени я почти полностью взяла себя в руки, вспомнив свою третью и, наверное, самую любимую роль, которую мне суждено было играть в кино – роль сильной женщины, как физически, так и психически, очень самодостаточной и уверенной в себе.
– Я рад. Мои спутники уже покинули ресторан, но я хотел кое-что вам сказать.
Я только кивнула. Жаль, что я не видела его "вежливых" спутников – оба они куда-то делись, запретив почему-то метрдотелю и менеджеру вызывать полицию – причем в самой грубой форме, а тот, который был старше, от злости даже пнул стул – непонятно только, по какому поводу он злился. Правду говорят, что "злая собака всегда наружу вырывается" [1].
– Не переживайте и не бойтесь из-за стрелы. – Проговорил он спокойно.
– Что? – Подняла я на него глаза. В голове промелькнула мысль, что это переодетый полицейский. Но нет, на представителя правопорядка совсем не похож. Чем-то он напоминает мне парней-моделей – такой же высокий, стройный, загорелый, чисто выбритый, с правильными чертами лица, в стильной одежде и даже с шейным бархатным платком, повязанным под белой свободного покроя рубашкой с удлиненным острым воротником. Только взгляд нормальный – не с завышенной выше гор самооценкой, а спокойный, даже вдумчивый. Или хладнокровный?
– Не переживайте. Больше никто не осмелиться причинить вам вреда, кэрти. – Сказано это было со стопроцентной уверенностью.
– Не думаю, – вспомнилась мне записка сумасшедшего Зайчика, и я невольно поежилась. Мой собеседник заметил это. Проведя рукой по своим короткостриженным каштановым волосам, он склонил голову, и, не глядя на меня, проговорил.
– Вы в порядке – и это самое главное. Правда? Не стоит поднимать шумиху из-за происшедшего, хотя я понимаю, что вам было страшно. – Он резко поднял голову, немного напугав неожиданным движением. – Очень страшно.
– Было. – Фразу о том, что страшно до сих пор, я не произнесла вслух.
– Поверьте, мне неловко, что это случилось, но я еще раз прошу вас не обращаться к официальным властям. Стрела была шуткой, и шутника, поверьте, мы найдем. Охрана клуба уже оповещена.
Я несколько озадачено посмотрела на молодого человека. Вроде бы несет полную чушь, но каким же убедительным голосом он это делает! Словно доказывает глупым первокурсникам-математикам теорему Гамильтона – Кэли.
– Я приношу вам свои искренние извинения. Естественно, мы компенсируем вам ваш моральный ущерб.
Вот оно что. Этот парень – хозяин ресторана, боится, что поднимется шумиха. Ему и в голову не приходит, что это не чья-то шутка, а действительно нападение – на меня. Да и записка ему ни о чем не сказала, или сказала о чем-то совершенно неправильном. И почему двое его спутников так быстро свалили из "Заячьих лапок"?
– Да? И сколько же вы думает, стоит мое спокойствие? – Произнесла я, смотрясь одновременно в ручнее зеркало, которое всегда таскала в сумке. Естественный румянец стал понемногу ко мне возвращаться.
– Естественно, много, – оценивающе улыбнулся молодой человек. – Скажите ваш мобильный счет. И дайте ваш телефон. Я щедро отблагодарю вас за ваше понимание.
– Дерзайте. – Я протянула ему своей смартфон и сказала номер мобильного счета в банке.
Может быть, кто-то думал, что я великодушно буду отказываться от денег – ведь не может же парень нести вину за действия чокнутого Зайчика? Мало ли что кому может придти в голову. Но я не смогла отказать – не молодому человеку, а деньгам. Если они так настойчиво просятся ко мне, мне остается их принять, к тому же это плата за молчание – по-хорошему, нужно было бы вызвать полицию.
– Эта сумма вам подойдет? – Показал мне яркий экран своего новороченого коммуникатора владелец "Лапок". Пять ноликов показались мне привлекательными, и я вновь кивнула, продолжаю играть роль невозмутимой дамы из кино. Эта роль всегда мне хорошо удавалась, и те полгода, пока мы снимали фильм, сидела на мне, как вторая шкура.
– Тогда в течение десяти минут эти деньги беспрепятственно переберутся на ваш счет, кэрти. Введите личный код и поставьте свою электронную роспись.
С этими словами он протянул мне мой смартфон. Когда я проделала ве нужные манипуляции, мне вдруг вспомнились слова грубияна с неестественно-привлекательным голосом.
– Ваш…ммм… друг сказал, что стекла пуленепробиваемые. Почему же стрела смогла пронзить стекло?
Мой собеседник на время задумался.
– Меня это удивляет не меньше, чем вас. Единственное, что я могу пока предположить, это то, что наконечник стрелы сделан из нового металла, разработанного военными. – Увидев мо удивленный взгляд, он тут же добавил, – я слышал об этом по телевизору. Но, может быть, мы заказали некачественные стеклопакеты.
Первая версия кажется мне более убедительной. И что за день сегодня? Проклятый зайчик – все испортил, и настроение на нуле, теперь долго еще буду восстанавливаться. Хорошо живется моей невозмутимой героине
– Я провожу вас до дома, кэрти. Я думаю, вы сейчас обеспокоены.
– Нет, спасибо. Меня ждет водитель.
А также менеджер и охрана. Интересно, что скажет Сэп на то, что приключилось со мной? Представляю, как он будет орать. – Просто проводите меня к подземной стоянке. – Мне не хотелось оставаться одной, по крайней мере, в этом клубе. Вдруг из-за угла вылетит еще одна стрела?
– Да, конечно, – тут же согласился парень. А он все-таки красавчик. Да еще и богатый.
Он, действительно, решил проводить меня, и к стоянке мы шли не через танцполы и холл, а через помещения для персонала. В это же время я позвонила Сэпу, судя по шуму в трубке, все еще ведущему споры с Розалией, и попросила немедленно подойти к машине.
– Что случилось? – насторожился он.
– Прискорбное происшествие. Будь как можно быстрее, мы уезжаем немедленно.
– Из-за ушастого? – Оказался прозорливым, впрочем, как и всегда, мой менеджер. – Я сейчас же буду. Проблем с прессой нет?
– Нет. – Ответила я и отключилась, продолжая свой путь вместе с моим высоким спутником в белоснежной рубашке. Тот безмятежно вел меня по все новым и новым лестницам и едва освещенным холлам вниз. Изредка встречающиеся люди из персонала клуба, почтенно здоровались с ним, узнавали меня и бросали недоуменный или восхищенный взгляд, явно принимая нас за парочку или что-то в этом роде.
– Мы на месте, кэрти, – вывел, наконец, меня на ярко освещенную подземную стоянку молодой человек. Дороге машины здесь были под надежной охраной
– Спасибо, что проводили.
И за кругленькую сумму-компенсацию тоже спасибо.
– Еще раз вынужден извиниться за то, что вам был испорчен вечер в нашем заведении.
– А, да, – вдруг окликнул меня молодой человек, когда я уже подходила к автомобилю, около которого по мановению волшебной палочки, появился охранник.
– Что? – Пришлось обернуться мне. Краем глаза я видела, как из лифта выходит Сэп и тревожно оглядывается.
– Мой брат попросил меня узнать – действительно ли вы актриса?
– Нет, – отвечала я. Кажется, улыбка скоро перерастет к моим губам. – Я не актриса.
Парень серьезно кивнул и удалился, зато Сэп тут же заорал:
– Линда! Что случилось?
– Ты не представляешь, этот кретин едва не прист…
– В машине скажешь, здесь чертовы журналисты, – пробурчал менеджер и едва ли не затолкал меня в приветливо распахнутую дверь авто.
В уютном салоне автомобиля, так же красиво освещаемого искусственным звездным небом, он и узнал обо всей этой "стрелковой" истории. Единственное, о чем я умолчала – это были деньги от хозяина ресторана. Мне оны нужны для одного важного дела.
Что было с менеджером после моего несколько сбивчивого и торопливого рассказа – в машине образ "крутой девушки" слетал с меня, как надоевший и тугой корсет, – просто настоящий вулкан гнева! Все же мне было очень приятно, что Сэп заботиться обо мне. Он грозился оторвать Зайчику все выдающиеся части тела – и не только уши. Кричал на меня, обвиняя в безалаберности – если бы я не ушла из арендованного ВИП-зала, ничего не произошло бы. Рычал на ни в чем неповинного охранника – его подопечную едва не пристрелили какой-то там стрелой. Наоравшись вволю, уже в моем любимом президентском номере одного из отелей Санта-Плазы, он связался с Директором Агентства.
В полицию мы решили не обращаться – во-первых, я все же взяла деньги, и немалые, надо заметить, а директор и Сэп совместно пораскинули мозгами и пришли к выводу, что полиция не сможет поймать Зайчика или того, кто скрывается за этим придуманным нами прозвищем, а подобного рода информация может повредить моему имиджу.
– Линда, мы провели совещание ради тебя, – говорил мне по смартфону директор, развалившись на своем кожаном огромном кресле – я видела его на экране: большого, самоуверенного, разводящего в стороны руками – почти на каждом пальце виднелось по большому яркому золотому перстню, как будто бы директор был магом, чья волшебная сила заключалась именно в его бесконечных кольцах.
– Я рада за вас, директор, – Это странно, но по имени этого человека почти никто не называл, и по имени тоже. Обращение "директор" было стандартным как для меня, так и для рядовых сотрудников Агентства, занимаемого, кстати говоря, целое здание – новенькое, пошлое, как и все бетонно-стеклянные собратья, которых в центре столицы было несколько тысяч, наверное. Особенно их скопление наблюдалось в Одиннадцатом Квартале – деловой жиле города, где, напирая друг на друга, важно теснились банки, биржи, офисные здания и прочие оплоты бизнеса и денег.
– Не понимаю твоего юмора. – Это директор никогда не слыхивал что такое настоящее чувство юмора, а не пошлые и плоские шутки. – Мы долго думали, что нам с тобой делать.
– И что надумали? – Спросил я. Сейчас я ничего не чувствую к этому человеку, а раньше… я безумно его боялась и первые месяцы нашего знакомства держала за приличного и важного человека – еще бы, директор известного Агентства, с которыми работают одни из самых лучших актеров и музыкальных коллективов страны!
– Мы усилим тебе охрану. Я уже договорился с нашими охранниками – фривольно отозвался директор об охранной фирме, которая, как я уже говорила, "поставляла" нам телохранителей. – А еще обратимся в детективное агентство – пусть ищут этого вашего Зайчика. Да, Линда, ты хорошо отработала с ребятами. Об "О.Л.И.В.Е.Р. е 17" много написали. Думаю, ты поможешь хорошенько их раскрутить, – мужчина захихикал, откидываясь на спинку кресла – он видел меня на экране своего компьютера.
– Естественно, Линда все сможет, – тут же влез в разговор Сэп.
– Я знаю, – важно кивнул круглой головой Директор, почесывая жидкую бородку, которую считал крайне стильной. – Рынок жесток, и реклама просто необходима. У меня большие надежды на мальчиков. Да, Линда, постарайся, чтобы этот ваш Мишка…
– Зайчик, – услужливо подсказал Сэп.
– Без разницы, кто, хоть Крокодильчик, – величественно отмахнулся глава Агентства, пристально глядя на меня. – В общем, постарайся плачевно не сталкиваться с ним. Конкуренты наступают нам на пятки. Все, пока. Кэллир, – отключай, – приказным тоном обратился он к секретарше, и она мигом исполнила приказ. Через пару секунд связь прервалась.
– Вот козел. – Покачала я.
– Шеф о тебе заботится, – не слишком уверенно отвечал менеджер. – Ладно, закрыли тему, спокойно спи, завтра много дел. Наш друг-жилетка привезет тебе все необходимые вещи.
Человек– жилетка, он же Эмилл, действительно приехал ранним утром, сетуя на несправедливую судьбу – он, будучи самой отъявленной совой, совершенно не выспался. В том, что его рано подняли и отправили сначала ко мне в поместье (терпеть не могу это слово – чувствую каким-то средневековым феодалом), а потом вновь в город, где ему пришлось по утренним пробкам заезжать еще в пару мест.
Мой любимый стилист обо всей этой истории узнал как раз только сегодняшним утром – когда подбирал мне вещи для съемки в журнале, на которых мне предстояло побывать через пару часов. Эмилл так разохался и разахался, что сначала мне было смешно, а потом это стало раздражать.
– Это надо сообщить прессе, – заявил парень, – кстати, как тебе мои новые джинсы?
– Красиво. Очень стильно, – не слишком правдиво отвечала я. Узкие джинсы я никогда не любила. Особенно такие ярко-голубые и с заниженной талией. Я вообще больше юбки уважаю.
– Спасибо, милая. А эти ваши охранники, что стоят у тебя за дверью, глядели на меня так, как будто бы хотят засмеяться, – пожаловался стилист и тут же продолжил охать дальше. – Надо сообщить обо всем в полицию! Нет, в Интерпол. А лучше НРО! [2]
– Ты с ума сошел? – Одним глотком допила я успокаивающий чай, "прописанный" мне менеджером. Я со вчерашней ночи пила его и даже привыкла к противному вкусу.
– И все газеты должны знать о таком! Ты ведь едва головы не лишилась! Это такое событие!
– Если ты ляпнешь об этом кому-нибудь, – предупредил его едва слышно зашедший в гардеробную Сэп, – то, обещаю, своей головы лишишься ты. Вот это действительно будет событие.
– Ох, ты такой недобрый, – недовольно проговорил стилист. Они с Сэпом терпеть друг друга не могли и постоянно устраивали словесные перепалки.
– Я – нормальный, – сделал акцент на последнем слове менеджер.
Грубоватый Сэп называет стилиста "искусственным мужиком" и "заморышем" и "нашим жилетчатым другом". Эмилл же менеджера за глаза прозвал "фермером-грубияном" и "Фюрером". Однажды Сэп услышал, как стилист зовет его последним из этих прозвищ, не на шутку рассердился и обозвал "свиньей цвета неба". После этого они, как дети малые, не разговаривали два дня, а Эмилл в отместку подкинул в чашку кофе менеджера то ли дохлого жука, то ли муху.
– И не попадайся мне под горячую руку, заморыш. Линда, ты готова? Время поджимает, пора ехать, тебя очень ждут.
– ФНД. – Прошипел в спину менеджеру Эмилл.
– Что? – Обернулся тот.
– Ничего, это я думаю вслух, – невинно потупив взгляд, отвечал стилист. Я хмыкнула. ФНД – Фюрер Номер Два.
– Думай-думай. Кстати, Линда, ты не должна ни о чем беспокоиться – с тобой будет очень хорошая охрана. А Зайчика, этого будущего супер-тенора, отыщут в два счета. Я уже успел побывать в частном детективном агентстве.
– Славно, – отозвалась я со вздохом.
В этот раз на съемки и интервью мы поехали в студийном микроавтобусе. К комплекту "водитель-охранник-менеджер" добавился стилист, его молоденькая помощница, а также вторая машина с дополнительным набором охраны. По поводу последних я теперь совсем не была против – после вчерашнего маленького шоу, устроенного Зайчиком, до сих пор было страшновато, а нервы у меня отнюдь не железные…
– Сегодня у нас интервью журналу "Удовольствие" и съемка для обложки, – назвал один из самых известных женских журналов Сэп, когда мы уже мчались по на диво свободной дороге. Раньше я всегда покупала "Удовольствие" каждый месяц, мне и в голову не могло придти, что я смогу появится там. Но это было давно, несколько лет назад.
– Что дальше по расписанию?
– Одиннадцать часов – небольшая съемка для гисталийского МТВ. И там же встреча с некоторыми фанатами. В три часа обед с режиссером Сторкотом – опять же, в присутствии прессы. Совместная поездка к продюсерам нового фильма. Это формально, но нужно. Вечером, около девяти часов, нам стоит посетить День Рождение министра Уолангха, подарок я уже купил. Эй, астикс, – частенько обращался к Эмиллу, как к мальчику менеджер. – Все подготовлено?
Тот хмуро кивнул.
– Визажист и парикмахер уже ждут нас в редакции. – Буркнул он. – И не называй меня так. Я не мальчишка.
– Ты девчонка.
К редакции журнала мы подъехали довольно быстро, так же быстро оказались в студии.
Все думают, что съемки – дело легкое и быстрое – ведь на журнале будет красоваться всего лишь одно фото. А еще считают, что съемки к тому же очень приятное развлечение, и, вообще, – это такой вид отдыха, доступный не всем. Однако, это совсем не так. Постоянные переодевания, нанесения грима, яркие вспышки, команды фотографа и его помощников,
Сначала это кажется развлечением, не спорю, но потом, после сотого кадра, надоедает. Да и умением правильно покзаать себя в кадре много стоит.
Фотографом оказался довольно известный, но немного странноватый мастер. Абсолютно лысый толстячок, на чьем гладком лысом черепе были вытатуирован самый что ни на есть настоящий компьютер, перечеркнутый двумя красными полосами, и милая птичка, почти что с человеческими глазами. Таким образом, фотограф выражал свое недовольство современной компьютерной технике, которая по его словам, сильно портила фотографии и, "стремясь приукрасить уродливое и скрыть прекрасно-человеческое". Говорят, этот эпатажный человек не пользовался вспомогательными программами, чтобы устранить дефекты кожи или создать дополнительные эффекты. Этим фотограф и стал знаменитым.
– Покажи мне холодную страсть! – Требовал он от меня все дорогу, безостановочно щелкая затвором дорогого блестящего фотоаппарата. – Страсть снежного барса! Концентрируйся во взгляде! Взгляд еще напряженнее, еще! Еще! Вот так… Эй, ты, олух, – орал между делом фотограф на осветителя, – что со светом? Гримеры, гримеры, больше холода в ее лицо! Добавьте перламутра.
Кто– то из гримеров неблагоразумно сказал:
– А фотошоп вам на что?
– Фотошоп? Что ты сказала? Фотошоп? – За секунду взъярился фотограф и от избытка чувств чуть не запустил своим аппаратом в девушку.
– Да, – пискнула та из-за спин озадаченных коллег.
– Дура! – Изрек фотограф. – Иди, нюхай все свои графические программы. Я, как и старые великие мастера фотографии, не пользуюсь ничем подобным.
– Живее! Светлее кожу, подчеркните губы. А ты, – не стесняясь, обращался он ко мне на "ты", – покажи мне не искусственную улыбку, а нормальную, общечеловеческую!
Я улыбалась. Очень старательно. Вспышки фотоаппарата ослепляли меня, он я, по привычке, старалась не моргать.
– Нет, не такую! – Ничего не нравилось фотографу. – Если бы я был твоим мужем, и ты бы так улыбалась мне, я бы двинул тебе в прелестные зубы! Как ты улыбаешься любимому человеку?
Я чуть было не сказала, что никакого любимого человека у меня нет уже пару лет, но сдержалась – по легенде, придуманной продюсерами моего первого фильма, в третьей части которого мне предстояло сняться, я встречалась с актером, играющим одного из главных героев – но об этом я уже говорила.
Ну что за улыбка? Какая искусственность, тьфу! Эй, модель, изобрази радость от того, что твоя жертва-мужчина тает от твоей улыбки? А теперь просто радость. Смейся!
Я покорно смеялась.
– Не смешно смеешься, – утер пот со лба фотографом, вставая с колен. – А если я штаны спущу, будешь ржать?
Не успел никто и пикнуть, как фотограф всего лишь одним движением стянул с себя черные свободные брюки и потешно повилял пятой точкой, облаченной в не менее смешные красно-зеленые семейные трусы, украшенные синими цветочками и надписями: "Мы за мир во всем мире".
Я невольно расхохоталась. И не только я – остальные находящиеся здесь люди не смогли сдержаться.
– Вот так-то лучше, кэрти, – покровительственно сказал лысый фотограф, вновь одевая брюки. – Доверься мне, я сделаю все как надо безо всяких там ваших компьютерных манипуляций.
Это фото, где я смеялась, и решено было поместить на обложку журнала. Странно, но когда я увидела снимок, я поняла, почему фотограф выбрал его – это фото получилось самым естественным, а естественность куда больше притягивает людей, чем напущенная искусственная красота.
