Текст книги "Фиалки синие"

Автор книги: Джеймс Паттерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13

Сан-Луис-Обиспо – университетский городок поразительной красоты, по крайней мере на первый взгляд. Мы разыскали Игуэра-стрит и поехали по ней мимо маленьких местных магазинчиков, а также мимо «Старбакса», «Барнс энд Ноубл» и «Файерстоун грил». По словам Джамиллы, время суток в Сан-Луис-Обиспо можно определить по одним только запахам: днем на Марш-стрит непременно пахнет дымком жарящегося на решетке мяса, а ночью возле пивоварни «СЛО брюинг компани» – ячменем и пшеницей.

В городском полицейском участке мы встретились с детективом Нэнси Гудс – изящной, привлекательной женщиной, с восхитительным калифорнийским загаром. Видно было, что Гудс относится к своей работе с большой ответственностью. Мало того, что она сама связалась с нами и сообщила о намеченной на сегодня эксгумации, она еще руководила операцией по расследованию убийства двух студентов из Политехнического университета штата Калифорния, которое к преступлению в «Золотых воротах» вроде бы не имело никакого отношения. Но кто мог знать наверняка? Как и все современные детективы, распутывающие дела об убийствах, Нэнси Гудс была страшно занята.

– Необходимое разрешение на эксгумацию у нас есть, – сообщила она по пути на кладбище.

Дождь, во всяком случае, на время прекратился. Было тепло благодаря ветрам со стороны Санта-Аны.

– Расскажите нам поподробнее об этом убийстве, Нэнси, – попросила Джамилла. – Им занимались вы, верно?

Детектив кивнула.

– Да, я. Равно как и все остальные сыщики нашего города. Дело гремело на всю округу и навевало жуткий страх. Мэри Элис Ричардсон училась в католической средней школе. Ее отец – всеми уважаемый врач. Она была милой девочкой, немного диковатой. В общем, совсем еще ребенок, пятнадцатилетний подросток.

– Вы сказали, Мэри Элис была диковатой? – переспросил я.

Детектив Гудс вздохнула и сжала челюсти. Я понял, что это дело запеклось на ее сердце незаживающей раной.

– Она часто пропускала занятия. Не являлась в школу порой по два, по три дня в неделю. Неглупая и сообразительная, получала ужасные оценки и вращалась в кругу сомнительных ребят – любителей экстази, полуподпольных тусовок, черной магии, выпивки, вечеринок на всю ночь. Можно сказать, проблемный подросток. Арестовывали Мэри Элис всего раз, однако родителям она потрепала нервы изрядно.

Джамилла спросила:

– Вы осматривали место преступления, Нэнси?

Я отметил, что она каждый раз обращалась к детективу Гудс довольно почтительно, никоим образом не пытаясь на нее давить.

– К сожалению, осматривала, – ответила Нэнси Гудс. – Потому-то и добивалась разрешения на проведение эксгумации. Мэри Элис умерла год и три месяца назад, а я всю жизнь буду в подробностях помнить, в каком виде ее нашли.

Мы с Джамиллой переглянулись.

Гудс продолжала:

– Убийца хотел, чтобы ее нашли, я сразу догадалась об этом. Тело обнаружили ребята из Политехнического университета, прогуливавшиеся ночью в районе холмов. Наверняка их потом долго мучили кошмары. Мэри Элис была привязана к дереву за босые ноги. Абсолютно голая. На ней оставались лишь сережки и небольшой сапфир в пупке. Ее не ограбили.

– А одежда? – спросил я.

– Одежду мы тоже нашли: брюки, кроссовки «Найк», футболку с изображением «Ред хот чили пепперс». Насколько мы можем судить, никаких трофеев преступник с собой не прихватил.

Я глянул на Джамиллу.

– Значит, он полагается на свою память. Трофеи ему почему-то не нужны. Итак, на типичное серийное убийство не похоже.

– Не похоже, согласна на все сто. Вам известно, что такое скарификация? – спросила детектив Гудс.

Я кивнул.

– Я сталкивался с подобным. Шрамы, раны. В основном на руках и ногах, реже – на груди и спине. Лицо любители скарификации обычно не трогают, боясь, что поднимется шум. Наносят эти раны в большинстве случаев сами их обладатели.

– Точно, – ответила детектив Гудс. – Вот и Мэри Элис либо сама резала себя на протяжении пары месяцев до смерти, либо это делал вместо нее кто-то еще. На ее теле насчитали свыше семидесяти шрамов. Они были везде, за исключением лица.

Белый «субурбан» Нэнси Гудс свернул на покрытую гравием дорогу и въехал в заржавевшие металлические ворота.

– Мы на месте, – объявила детектив. – Приступим к делу. Признаюсь, на кладбище мне всегда не по себе, и о том, чем нам предстоит заняться, я думаю с содроганием. Все это очень печально.

Полностью с ней согласен.

Глава 14

С человеком, который пребывает в своем уме и при этом чувствует себя нормально на кладбище поздно вечером, я не встречался еще ни разу в жизни. Сам я в своем уме лишь наполовину, тем не менее на душе у меня было гадко. Детектив Гудс правильно сказала: вся эта история на редкость печальна, мысли о столь трагическом уходе из жизни молодой девушки нагоняли нестерпимую тоску.

Фоном кладбищу служили холмистые отроги хребта Санта-Лусия. Вокруг могилы Мэри Элис уже стояли три машины полиции Сан-Луис-Обиспо, специализированный фургон судмедэксперта и два потрепанных грузовика без опознавательных знаков.

Четыре кладбищенских работника раскапывали могилу, освещенную ярким сиянием фар одной из полицейских машин. Почва была плодородной и суглинистой и изобиловала червями. Когда углубление в земле достигло достаточных размеров, работу продолжили при помощи канавокопателя.

Представителям полиции, в том числе и мне, оставалось только стоять без дела и с нетерпением ждать. Мы пили кофе, перекидывались ничего не значащими фразами, а также мрачными шутками, но почти никто не смеялся.

Свой телефон я отключил. Разговаривать здесь, на кладбище, с Дирижером или с кем угодно другим у меня не было ни малейшего желания.

Около часа ночи кладбищенские работники наконец докопались до крышки гроба. К горлу подкатил отвратительный ком, но я не отвел взгляд. Рядом стояла Джамилла Хьюз. Ее слегка трясло, но она превозмогала себя.

Нэнси Гудс отошла к своему «субурбану». Умная особа.

Для высвобождения вросшего в почву гроба воспользовались ломом. Послышались душераздирающие звуки, похожие на стоны тяжелобольного.

Зияющая в земле дыра достигала примерно двух метров в глубину и длину и не более метра двадцати в ширину.

Мы с Джамиллой не обменялись ни словом. Все внимание было приковано к разворачивавшейся перед нашими глазами эксгумации. Яркий свет слепил глаза, и я чересчур часто моргал. А дышал неровно и ощущал в горле странную боль.

Мне вспоминались фотографии с места обнаружения трупа Мэри Элис, которые я предварительно просмотрел. Ей было всего пятнадцать лет. Девушку привязали к дереву за ноги в шестидесяти сантиметрах от земли, и она провисела так на протяжении нескольких часов, практически полностью лишившись крови. Тоже четвертой группы. Ее жестоко искусали, ей нанесли множество колотых ран.

На теле жертвы, найденной в Вашингтоне, не было колотых ранений. Что это значит? Почему характер убийств различался? Кому и для чего потребовалась вся эта кровь? Тревожные вопросы беспрестанно крутились в моей голове, и я почти не желал узнавать ответы на них.

Гроб осторожно обвязали потрепанными брезентовыми веревками и наконец-то медленно извлекли из земли.

Дышать стало еще труднее. Я вдруг почувствовал, что не имею права здесь находиться и что страшно виноват. Я подумал, мы не должны были тревожить бедную девочку в могиле и, сделав это, серьезно согрешили. Она ведь и так предостаточно настрадалась.

– Понимаю, мне тоже очень больно, – едва слышно проговорила Джамилла, прикасаясь рукой к моему локтю. – Но мы обязаны сделать это. Другого выхода нет. Вероятно, ее убили те же самые подонки.

– Знаю. Но почему от этого знания мне ничуть не легче? – пробормотал я. – Такое ощущение, будто я полностью опустошен.

– Бедная девочка. Прости нас, Мэри Элис, – произнесла Джамилла.

Человек, заведующий городскими захоронениями и согласившийся посодействовать нам, осторожно открыл гроб. И резко отступил назад, словно увидел привидение.

Я приблизился, настраивая себя на то, что должен посмотреть на девочку, и ахнул. Рука Джамиллы взметнулась к лицу. Два кладбищенских работника перекрестились и опустили головы.

Перед нами лежала Мэри Элис Ричардсон в белом платье из струящейся ткани, ее светлые волосы были аккуратно заплетены в косу. Создавалось такое впечатление, будто девочку похоронили живой. Гниение как будто обошло ее тело стороной.

– Я объясню, в чем дело, – сказал заведующий похоронными делами. – Семья Ричардсон – мои друзья. Они попросили меня сделать все возможное, чтобы их дочь максимально долго оставалась такой, какой была при жизни, словно предчувствовали, что люди еще раз увидят ее. Существует несколько способов выполнить подобную просьбу. Я воспользовался бальзамированием при помощи мышьяка – старым проверенным методом. Результат перед вами.

Он выдержал паузу, а мы все не могли оторвать глаз от покойницы.

– Именно так Мэри Элис выглядела в день похорон. Это та самая девочка, которую убили и повесили на дерево.

Глава 15

В Сан-Франциско мы вернулись в семь утра. Ума не приложу, как Джамилла осмелилась в столь ужасном состоянии сесть за руль, но она сделала это, казалось, без особых колебаний. Большую часть пути мы заставляли себя развлекать друг друга разговорами – только чтобы не заснуть – и даже немного посмеялись. От смертельной усталости меня мутило, и я с трудом подавлял желание сомкнуть глаза. Когда, добравшись до своего номера в гостинице, я наконец закрыл их, то увидел Мэри Элис Ричардсон в гробу.

В два часа дня я явился в здание суда. Инспектор Хьюз, сидя за письменным столом, пила кофе. Выглядела она на удивление свежей и бодрой. И одета была безупречно.

– Ты хоть когда-нибудь спишь? – спросил я.

Взгляд мой прошелся по бумагам на ее столе и задержался на фотографии в рамке с изображением улыбающегося, очень симпатичного парня. Я обрадовался – по крайней мере она находила время и на личную жизнь – и вспомнил о Кристин Джонсон, которая теперь жила здесь, на Западном побережье. Сердце екнуло. Кристин – любовь всей моей жизни? Нет. К сожалению, теперь нет. Кристин уехала из Вашингтона и поселилась в Сиэтле. Жить там ей очень нравилось, и она опять работала преподавателем в средней школе.

Джамилла пожала плечами.

– Я встала примерно в полдень, а снова заснуть не смогла. Может, оттого, что слишком устала. Звонил медэксперт из Сан-Луис-Обиспо, обещал переслать нам отчет сегодня же, но позднее. Ах да, вот еще что. Я получила электронное письмо из Квонтико. В Калифорнии и Неваде совершено восемь убийств, перекликающихся с преступлением в «Золотых воротах». Не все жертвы были повешены, однако все покусаны. Подняты досье последних шести лет. Пока что. Они собираются перепроверить и более ранние дела.

– В каких городах произошли убийства? – спросил я.

Джамилла глянула в свои записи.

– В Сакраменто, нашей достопочтенной столице. В Сан-Диего. В Санта-Крусе, в Лас-Вегасе, у озера Тахо, в Сан-Хосе, в Сан-Франциско и Сан-Луис-Обиспо. Эта чертовщина не укладывается в голове, Алекс. Одного такого убийства вполне хватило бы, чтобы лишить меня сна на целый месяц.

– Прибавляем сюда еще и случай в Вашингтоне... Я должен поговорить с ФБР, пусть сосредоточат внимание на Западном побережье.

Джамилла робко улыбнулась.

– Я уже позвонила им.

– Итак, каковы наши дальнейшие действия?

– А что остается делать копам, вынужденным лишь сидеть и ждать? Лопать пончики и пить кофе, – ответила Джамилла, закатывая свои карие глаза.

Даже постоянное недосыпание не могло повредить ее красоте.

Мы отправились на запоздалый ленч в «Джипси» за углом. Разговор опять зашел о расследовании, потом я спросил, какие преступления Джамилле удалось раскрыть в прошлом. Джамилла не страдала недостатком уверенности в себе, однако когда дело касалось ее заслуг, превращалась в скромницу. Самодовольство ей было чуждо. Эти качества я высоко ценю в людях.

Покончив с омлетом и тостом, Джамилла беспокойно заерзала на стуле и принялась барабанить пальцем по столу. Все говорило о том, что она напряжена. Нетрудно было догадаться, в чем Дело: ее мысли вернулись к работе.

– Тебя что-то тревожит? – спросил я наконец. – Может, ты не все мне рассказала?

Джамилла кивнула.

– Мне позвонили с КРОН-ТВ. Они собираются рассказать народу о совершенных в Калифорнии убийствах.

Я нахмурился.

– Откуда, черт возьми, они узнали?

Джамилла покачала головой:

– Понятия не имею. Я хочу дать добро одному своему другу из «Сан-Франциско икзэминер», пусть опубликует информацию первым.

– Постой, – произнес я, – ты уверена?

– Уверена. Понимаешь, я могу положиться на этого парня, как на саму себя. Он по крайней мере ничего не исказит. А теперь давай вместе подумаем, следует ли написать в статье нечто такое, что было бы желательно прочесть убийцам. Это самое большее, что в данном случае мой друг способен для нас сделать.

Вернувшись в здание суда, мы узнали страшную новость. Эти твари совершили еще одно преступление.

Глава 16

Убийство опять поражало чудовищностью, жертвы вновь повесили. Пострадали два человека.

Приехав на место преступления, мы с Джамиллой приступили к его осмотру по отдельности. Наши методы работы различались, но я надеялся, что, несмотря на это, и она, и я придем к одинаковым выводам.

На сей раз местом преступления оказалась кухня в большом, очень дорогом доме. Оба тела были привязаны за ноги к полке для хранения кастрюль. Дон и Гейвин Броуди выглядели лет на тридцать пять и подобно другим жертвам лишились практически всей крови.

Поражал тот факт, что, раздев чету Броуди, преступники не позарились ни на единую их драгоценность. И часы «Ролекс», и обручальные кольца, и перстень с крупным бриллиантом, и серьги со множеством маленьких – все осталось на убитых. Преступников не интересовали ни деньги, ни ценности, и, по-видимому, им хотелось, чтобы мы поняли это.

Одежды убитых мы не нашли. Быть может, ею вытерли пол или собрали пролившуюся кровь. Потому-то подонки и забрали одежду с собой.

Очевидно, они явились в дом к Броуди – семейной паре преуспевающих юристов – в тот момент, когда те готовили на кухне ужин. Означал ли что-нибудь этот факт? Таил ли в себе какой-то смысл либо злую иронию? Был ли простым совпадением или же о чем-то говорил нам? Мы насыщаемся богачами.

Вместе с нами на кухне толпились несколько местных полицейских и представителей ФБР. Я с досадой отметил, что копы Милл-Вэлли уже наследили, усложняя нам задачу. Все они, разумеется, действовали из лучших побуждений, но над серьезным убийством, вероятно, еще ни разу не работали – это сразу бросалось в глаза. На полу я увидел несколько пыльных следов. Вряд ли их оставили убийцы или сами Броуди.

Джамилла обследовала всю огромную кухню и подошла ко мне. То, что успел заметить я, не ускользнуло и от ее внимания. Она покачала головой, и я сразу понял, что мы мыслим в одном направлении. Местная полиция очень нам мешала.

– Трудно поверить, – тихим шепотом произнесла наконец Джамилла. – В этих убийцах море ненависти. Бездна ярости. Я никогда ни с чем подобным еще не сталкивалась. А ты, Алекс?

Я посмотрел Джамилле в глаза и ничего не ответил. К моему несчастью, мне повидать подобное уже доводилось.

Глава 17

Статья о «неистовстве» на Западном побережье занимала почти всю первую полосу «Сан-Франциско икзэминер». О творившемся в округе кошмаре узнали все.

Уильяму и Майклу в тот же вечер стало известно о придании дела огласке из телевизионных новостей. Братья гордились своим успехом, хотя с самого начала не сомневались, что об их подвигах скоро начнут трубить на каждом углу. По сути, в этом и состоял смысл осуществляемого ими плана.

Их считали особенными. Избранной командой, готовой справиться со сверхзадачей. И выполнять возложенную на них великую миссию доставляло братьям удовольствие.

Они ужинали в Вудленд-Хиллз, городке, расположенном к северу от Лос-Анджелеса, в стороне от Интерстейт-5. Люди в ресторане обращали на братьев внимание. Такими, как эти двое, нельзя не любоваться. Высокие, во всем черном, с длинными светлыми волосами, затянутыми в хвостики, фигуры крепкие, атлетические. Одним словом, братья внешне представляли собой образцовых современных молодых людей – смесь дикого животного с благородным принцем.

О страшных известиях рассказывали в теленовостях. Само собой, на сенсационных убийствах сосредоточилось всеобщее внимание, их освещение в каждом информационном выпуске длилось в течение нескольких минут. На улицах Лос-Анджелеса, Лас-Вегаса, Сан-Франциско и Сан-Диего останавливали и опрашивали перепуганных граждан, а те, естественно, несли разную чушь.

Майкл сдвинул брови и посмотрел на брата.

– Они все неправильно поняли. Идиоты, чертовы зануды!

Уильям откусил кусок сандвича и вновь уставился в экран телевизора.

– Газетчики и телевизионщики всегда все перевирают, братишка. Они – еще одна серьезная проблема, требующая нашего вмешательства. Как те два юристишки. Ты наелся?

Майкл торопливо засунул в рот и проглотил остатки чизбургера – он попросил, чтобы его сделали полусырым.

– Наелся. И сильно проголодался. Неплохо бы поскорее подкрепиться.

Его великолепные голубые глаза словно остекленели.

Уильям улыбнулся и чмокнул брата в щеку.

– Тогда пошли. У меня есть отличный план.

Майкл заколебался.

– Может, стоит повременить, задуматься об осторожности? Копы ищут нас, так ведь? Только и мечтают сцапать.

Уильям продолжал улыбаться. Наивность брата умиляла его. И забавляла.

– Ну и пусть себе мечтают. Это даже здорово. Пойдем, братишка. Нам обоим нужно набраться сил. Мы заслуживаем этого. Кстати, копы и понятия не имеют о том, что все убийства – дело наших рук. Не забывай: полиция – толпа тупорылых кретинов.

Сев за руль своего белого фургона, Уильям повез брата назад по той же дороге, по которой они въехали в Вудленд-Хиллз, чтобы поужинать. Он думал о том, как было бы здорово, если бы кот был сейчас с ними, но поездка обещала стать слишком долгой.

Свернув к ярко освещенному торговому комплексу, Уильям затормозил на стоянке и, глядя сквозь окно, изучил надписи на вывесках: «Уол-Март», «Денни», «Стейплс», «Серкит-сити», банк «Уэллс-Фарго». Все эти названия вызывали в нем приступ презрения, равно как и люди, делающие покупки в здешних магазинах.

– Надеюсь, мы не ищем тут жертву? – спросил Майкл, с беспокойством в голубых глазах оглядываясь по сторонам.

Уильям покачал головой, и его светлый хвостик несколько раз подпрыгнул.

– Конечно, нет. Эти люди нас недостойны, Майкл. Разве только вон та штучка со светлыми волосами, в узких голубых джинсах. Выглядит вполне ничего.

Майкл наклонил голову набок и облизнул губы.

– В самом деле. Девочка что надо. Для разжигания аппетита – в самый раз.

Уильям выпрыгнул из фургона и направился к дальнему концу стоянки. Он шел, немного важничая, улыбаясь, горделиво приподняв голову. Майкл последовал за ним. Братья пересекли задний двор банка «Уэллс-Фарго», потом переполненную машинами парковочную площадку ресторана «Денни», где, по мнению Уильяма, воняло свиным жиром и толстяками.

Сообразив, что задумал брат, Майкл заулыбался. Подобным образом они развлекались и прежде.

Прямо перед ними тускло светилась безрадостная черно-белая вывеска. Бюро похоронных услуг Сорела.

Глава 18

На взлом задней двери похоронного бюро Уильям потратил менее минуты. Это не составило никакого труда: охранная система конторы оказалась примитивной. – Сейчас и перекусим, – сказал он Майклу, приходя в состояние легкого возбуждения и по подсказке своего чутья прямиком направляясь к помещению для бальзамирования. В холодильнике лежали три трупа. – Двое мужчин, одна женщина, – прошептал Уильям, приступая к быстрому осмотру тел.

Покойники были свежие. Два забальзамированы, один еще нет. Уильям знал множество некрологических хитростей, в том числе какими способами обрабатывают тела перед похоронами. Процесс бальзамирования включает в себя освобождение вен трупа от крови и введение в них основанной на формальдегиде жидкости. Трубки, присоединенные к специальным насосам, обычно вставляют в сонную артерию и яремную вену умершего. На втором этапе обработки внутренние органы покойника очищают от жидкостей, а третий, заключительный, посвящается косметическим работам.

Челюсти трупов, обнаруженных братьями в бюро Сорела, были обвязаны веревками, губы – ровно сложены и склеены каким-то клеем. Под каждым веком покойников лежало специальное приспособление, удерживавшее глазное яблоко от проваливания внутрь черепа.

Уильям указал на центрифугу, используемую для освобождения мертвецов от крови и прочих жидкостей. И засмеялся.

– Эта ерунда нам сегодня не потребуется.

Его чувства обострились. Он ощущал в себе бездну жизни. В темноте ему было все прекрасно видно и никаких других осветительных приборов, кроме настольной лампы, не требовалось.

Уильям достал из холодильника незабальзамированный труп женщины лет сорока с небольшим, положил его на ближайший стол, взглянул на брата, бесшумно потер руки и глубоко вздохнул.

Они и раньше, бывало, пробирались в бюро похоронных услуг, и хотя подобное удовольствие не шло ни в какое сравнение с убийством и свежатиной, лакомились братья на славу.

А эта женщина к тому же выглядела для своего возраста вполне прилично и чем-то походила на ту бегунью, кровью которой они подкрепились в Сан-Франциско. К телу была прикреплена бирка с надписью: «Дайана Джинн».

– Надеюсь, директор похоронной конторы не поимел Дайану раньше нас, – сказал Уильям брату.

Такие веши и в самом деле случаются. В заведениях, оказывающих услуги по подготовке трупов к похоронам, работают и разные подонки, которым ничего не стоит надругаться над мертвым. Следы они заметают обычно ненужным тщательным обследованием вагинального или анального отверстия. А некоторым чокнутым нравится заниматься с покойниками сексом прямо в гробу. Происходит подобное чаще, чем нормальный человек в состоянии себе представить.

Уильям сильно возбудился. На редкость сильно. Быстро забравшись на стол для бальзамирования, он застыл над покойницей, вытянутыми руками опершись на столешницу.

Обнаженное тело Дайаны Джинн приобрело сероватый оттенок, но в неярком свете лампы смотрелось великолепно. У нее были полные посиневшие губы. Уильям задумался о том, отчего умерла эта женщина. От болезни вряд ли, она не походила на человека, изнуренного недугом. Ран на теле тоже не было, значит, и версия о катастрофе отпадала.

Уильям осторожно разомкнул веки Дайаны Джинн и взглянул ей в глаза.

– Привет, солнышко. Ты настоящая красавица, Дайана, – прошептал он мечтательно. – Только не подумай, что я несу разную чушь, как обычно, когда с кем-нибудь просто хотят переспать. Я говорю вполне серьезно. Ты необыкновенная. Ты достойна сегодняшнего блаженства со мной и с Майклом. А мы достойны тебя.

Он поласкал пальцами ее щеки, длинную шею, грудь, уже не упругую, а похожую на полиэтиленовые мешки с желе, внимательно рассмотрел замысловатый узор вен. Удивительно красивый. От страсти к Дайане Джинн у него пошла кругом голова.

В тот момент когда Уильям приник к Дайане всем телом, Майкл принялся поглаживать ее узкие ступни, изящные лодыжки, голени. При этом он негромко постанывал, как будто пытался разбудить ее, помочь распрощаться с вечным сном.

– Мы любим тебя, – прошептал он. – И знаем, что ты нас слышишь, Дайана. Нам известно, какие чувства ты сейчас испытываешь. Я и мой брат – мы вампиры.