Текст книги "Правдивая история Лилли Стьюбек"

Автор книги: Джеймс Олдридж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Что говорит доктор? – поинтересовалась Дороти.

И на этот раз, прежде чем ответить, Лилли посмотрела на мисс Дэлглиш.

– Мне придется остаться здесь, пока не заживет нога.

– Надолго?

– Не знаю… – Лилли нахмурилась, и мы поняли, что ей неприятно говорить о своей болезни. – Врач сам не знает.

– Нога болит?

– Нет.

– Тебе повезло, что Кит оказался рядом, – проговорила Дороти.

– Доктор Диксон мне все рассказал. – Лилли взглянула на меня и одним этим взглядом сказала все то, что никогда не произнесла бы вслух.

Я знал, что сама она не спросит о матери и Джекки, поэтому сообщил, что на Мысу полный порядок, а Дэвлин великолепно управляется с хозяйством.

– Да, знаю.

– Хочешь, мы с Китом поможем ему? – предложила Дороти.

– Не надо, – отказалась Лилли. – Там все хорошо.

Холодность Лилли задевала нас, особенно Дороти, которая была очень вежливой девушкой, но именно душевность, отзывчивость и бесконечная чуткость придали ей храбрости, которой мне недоставало.

– Мисс Дэлглиш, вы не могли бы оставить нас с Лилли наедине? Втроем нам легче разговаривать, – сказала она мисс Дэлглиш.

Пожилая леди замерла на мгновение, будто вдруг почувствовала себя лишней в нашей маленькой компании с ее полудетскими секретами, жестокой отчужденностью. Дороти не хотела обидеть мисс Дэлглиш, но так уж получилось.

– Хорошо, Дороти, – проговорила мисс Дэлглиш. – Надеюсь, вы не станете утомлять Лилли. Я выйду из комнаты, но только минут на десять.

Лилли проводила ее взглядом, и когда мы освободились от тягостного присутствия мисс Дэлглиш, Дороти ласково сказала:

– Мы ведь и вправду можем чем-то помочь.

Лилли слабо качнула головой:

– Нет, ничем вы помочь не можете. Мне ничего не надо.

Дороти не сдавалась. Она заявила, что снова придет и почитает что-нибудь Лилли, однако та промолчала, не возражая, но и не соглашаясь. Дороти заговорила о школе, учителях, одноклассниках, о своей матери и, наконец, неохотно призналась, что к осени уедет из Сент-Элена.

– Поеду в Каслмейн, в Конгрегацию сестер милосердия.

В кошачьих глазах Лилли промелькнуло осуждение, но она промолчала.

– Прости, Лилли. Не стоило об этом сейчас.

Я видел, что Лилли не хочет поддерживать беседу, но Дороти сумела ее разговорить.

– Я думала, ты год подождешь, – тихо произнесла Лилли.

– Я так и собиралась. Но в Конгрегации я буду готовиться в учительницы, и мне советуют не прерывать занятий.

Лилли попыталась приподняться.

– Значит, монахиней ты не будешь?

– Буду. Мне предоставили выбор между миссионеркой и учительницей, и я выбрала школу. Пока учусь, буду послушницей, а уж потом…

Лилли снова легла, а Дороти так погрустнела, что я понял – пора оставить их вдвоем, пусть пооткровенничают, ведь у каждой были свои секреты, которыми они могли поделиться только друг с другом, верные дружбе, зародившейся еще в первые дни их встречи в классе Гудилы.

– Оставляю вас с вашими радостями и печалями, – неуклюже пошутил я, вставая со стула. Ничего лучшего я придумать не мог.

Девушки не стали меня задерживать.

– А ты тоже уедешь, Кит? – спросила Лилли.

– Вряд ли. Да мне и незачем.

– Да… – протянула Лилли, а потом мечтательно и даже загадочно добавила: – Сейчас лето.

Говорить мне было не о чем, я подождал немного и попрощался:

– До свидания, Лилли.

Она молча посмотрела мне вслед и, только когда я уже закрывал дверь, отозвалась:

– До свидания, Кит.

Я постарался избавиться от неприятного ощущения, которое вызвала у меня странная атмосфера, царившая в комнате Лилли. Спальня показалась мне слишком стерильной и тесной, поэтому я облегченно вздохнул, перешагнув через ее порог. Спускаясь по лестнице, я увидел Тилли и очень обрадовался ему. От избытка собачьих чувств он подпрыгнул, норовя лизнуть мне руку. Я крикнул мисс Дэлглиш, что ухожу.

– Подожди минутку, Кит, – откликнулась она, выйдя в очках из библиотеки. – Зайди, пожалуйста, ко мне, нам надо поговорить.

Я пошел за ней в библиотеку. На письменном столе Лилли все еще лежали учебники и раскрытые тетради. После полутемной спальни мне приятно было побеседовать здесь с мисс Дэлглиш, хотя первый же ее вопрос меня озадачил.

– Скажи, Кит, мистер Дэвлин чистоплотен?

Мисс Дэлглиш указала на кожаный диван, приглашая меня сесть.

В последний раз я видел Дэвлина голого по пояс возле кухонной двери Стьюбеков. Он мылился, скреб себя щеткой, черпал пригоршнями воду и тер лицо столь истово, будто от этого зависела чистота всего мира, о которой он мечтал.

– Тут он просто фанатик, – ответил я мисс Дэлглиш. – Другого такого во всем городе не найти.

– Мистер Дэвлин хочет навестить Лилли, а я боюсь, чтобы он не нанес микробов из того ужасного дома. Слишком уж он неряшливый.

– Но это не значит, что Дэв не чистоплотен, – возразил я.

– Доктор Диксон говорит, что они торгуют конским навозом.

– Это не Дэвлин, а Джекки, – уточнил я.

– Этот мальчик… – Мисс Дэлглиш сняла очки. – На прошлой неделе он перелез через ограду, чтобы украсть Тилли. Место! – прикрикнула она на встрепенувшегося песика.

Но Тилли упрямо сидел у моих ног. Мисс Дэлглиш вздохнула и попросила меня оказать ей одну услугу:

– Принеси мне, пожалуйста, вещи Лилли.

– С Мыса?

– Да. Я могла бы обратиться к Дороти. Но мне не хочется, чтобы она ходила туда. И потом, ей будет тяжело нести.

– Что надо взять? – поинтересовался я.

– Все, – ответила мисс Дэлглиш. – Так ты поможешь мне?

– А Лилли об этом знает?

– Почему ты спрашиваешь, Кит?

– Она мне ничего не говорила.

– Она многого не знает. Вещи могут понадобиться. Лучше, чтобы их принес ты, чем кто-нибудь другой.

– Дэвлину проще, – предложил я. – У него мотоцикл.

– Я не хочу обращаться к мистеру Дэвлину. Я прошу тебя.

На самом деле мисс Дэлглиш просила меня стать на ее сторону. Мне было ясно, что Лилли не вернется на Мыс. Пожилая леди завоевала определенные преимущества и не собиралась от них отказываться. Разговаривая наедине с мисс Дэлглиш, я спасовал и не мог сказать ей «нет». Да, честно говоря, и не собирался. Я искренне полагал, что выберу сторону Лилли, если помогу ей остаться у мисс Дэлглиш. Ей было лучше жить в старом особняке, с возвращением на Мыс Лилли ничего не обретала, а теряла все. Я даже забыл о Джекки, миссис Стьюбек и Дэвлине, сидя в уютной богатой библиотеке мисс Дэлглиш.

– Хорошо, – согласился я. – Завтра вечером принесу вещи.

– Лилли будет рада, – сказала пожилая леди.

Я ушел из большого дома подавленный. Побывав у Лилли, я живо представил себе, как она неделями лежала в своей постели беспомощная, в полузабытьи, а мисс Дэлглиш, почти не оставляя ее ни на минуту ни днем, ни ночью, была при ней сиделкой, которая не только меняла грязные бинты, но и мыла Лилли, подкладывала под нее судно (которое я видел под кроватью), кормила ее, переодевала, причесывала, читала ей вслух. Мне казалось, что прикованная к постели Лилли полностью потеряла волю к жизни. Она впервые утратила свою независимость и не знала, как ее вернуть.

Глава двадцатая

Я думал, что мисс Дэлглиш в конце концов победила, а Лилли проиграла в их противоборстве, и с тех пор как они отгородились от внешнего мира в особняке, полном напряженной тишины и невысказанных разногласий, Лилли просто покорилась воле мисс Дэлглиш. Девушка ничем не возмущалась, не возражала, она была равнодушна ко всему на свете. Даже Дороти Мэлоун заметила, как изменилась Лилли. В отличие от меня Дороти не видела в этом трагедии, однако после второго визита к Лилли она с уверенностью сказала:

– Лилли никогда не вернется на Мыс, Кит.

– Откуда ты знаешь? – удивился я. – От нее?

– Нет, конечно, нет. Но знаю…

– Не считает же она, что Дэв будет жить там вечно?

– Мне кажется, Лилли совсем не беспокоится о родных, это так непохоже на нее.

– Пройдет, – сказал я.

– Не думаю, – возразила Дороти.

В душе я согласился с Дороти и отдал свои переменчивые симпатии миссис Стьюбек, Джекки и Дэвлину, которым восхищался. Он помог мне собрать вещи Лилли, аккуратно сложенные в новом комоде, и, даже увидев, что я забираю все, не задавал вопросов и не пытался меня остановить. Я чувствовал себя виноватым перед ним и облегченно вздохнул, когда передал потертый кожаный чемодан (весь в наклейках из Карлсбада, Вены, Парижа, Зальцбурга, Инсбрука и Гармиш Партенкирхена) мисс Дэлглиш, которая не предложила мне подняться к Лилли. Да я и сам не хотел больше видеть ее в нынешнем состоянии.

Мне не терпелось узнать, о чем разговаривали Лилли и Дэвлин, которому мисс Дэлглиш все-таки разрешила навестить больную. Кстати, Лилли не упоминает об этом в своей черной тетради. Я пошел на Мыс и, застав Дэвлина на кухне, спросил, как себя чувствует Лилли, но он лишь ответил:

– Она велела мне взять собаку.

– Тилли?

– Тилли.

– И ты его забрал?

– Конечно, забрал.

– Удивительно, что не возражала мисс Дэлглиш.

– Может, и возражала. Я не знаю, Кит, о чем они разговаривали до моего прихода, но когда я передал мисс Дэлглиш просьбу Лилли, пожилая леди поднялась наверх и через несколько минут вернулась с собакой. «Берите его», – сказала она. Я так и сделал.

– Ну а Лилли, как она себя чувствует?

Дэвлин был похож на Лилли: невозможно было понять, что он думает или переживает, ведь он никогда ни с кем не откровенничал. Если Лилли порой выдавала себя вспышками гнева, то простодушный Дэв всегда оставался для нас загадкой. По взгляду его голубых внимательных глаз я понял, что он не может ответить на мой вопрос, потому что сам не знает, как себя чувствует Лилли. Я лишь вытянул из него, что она до сих пор лежит в постели, хотя ей давно пора ходить.

– Что ты знаешь о Джозефе Пристли [39]39
  Пристли Джозеф (1733–1804) – английский философ-материалист, химик, общественный деятель.


[Закрыть], Кит? – спросил Дэв.

– Только то, что он открыл кислород. Ты об этом Пристли спрашиваешь?

– Да, он открыл кислород. Но Пристли известен и как натурфилософ. Он говорил, что совершенство тела проявляется в его движении. Лилли должна встать, ей больше нельзя лежать в постели.

– Может быть, мистер Диксон ей не разрешает.

– Я сказал ему, что он не прав.

– А он что? – рассмеялся я.

– Не хочу повторять, – серьезно ответил Дэв.

– Ты сказал Лилли, чтобы она вставала?

– Конечно.

– А она?

Дэвлин отрицательно покачал головой:

– Лилли начнет ходить, лишь когда сама захочет.

Он спросил, слышал ли я об эвдемонизме Пристли.

– Нет, – сознался я. – А что это такое?

– Это учение о том, что человек может быть поистине счастлив только тогда, когда все вокруг него тоже счастливы. Так считали древние греки.

– Ну а при чем здесь Лилли?

Дэвлин недоуменно посмотрел на меня:

– Ни при чем.

– Я думал, это как-то связано с тем, что Лилли не встает.

– Нет, о ней я уже все сказал, – заключил Дэв.

У него была особая манера перескакивать в разговоре с одного на другое. Ты считаешь, что он продолжает свою мысль, а он уже перешел к новой.

Со временем я проникся к Дэвлину не меньшим интересом, чем к Лилли; мы привыкли, что он живет на Мысу и заботится о Джекки и миссис Стьюбек, и я даже допускал, что ему суждено еще долго оставаться с ними, если Лилли не захочет возвращаться домой, когда выздоровеет; ведь и такое могло случиться. Но жизнь рассудила по-своему.

Я знал, что Лилли не изъявляла большого желания меня видеть, и не ходил к ней. Но Дороти и Дэвлин часто бывали в особняке, и я справлялся у них о Лилли, впрочем, в ту пору у меня хватало своих проблем. Я кончил школу, неплохо сдав экзамены, и после жаркого лета мне предстояло чем-то заняться, при условии, конечно, что я найду себе занятие. Большинство моих сверстников слонялось без работы, и я пока не был исключением. В самый разгар депрессии переживал ее и наш город. Поэтому мысли о Лилли отодвинулись на второй план, хотя я продолжал следить за развитием событий в доме мисс Дэлглиш, от которых было трудно полностью отвлечься, ибо развязка «трагедии» еще не наступила.

Если я восхищался Дэвлином, то почти всех в Сент-Элене восхищала самоотверженная мисс Дэлглиш; таинственный особняк по-прежнему вызывал любопытство, поскольку о нынешнем состоянии Лилли известно было мало. Но тайна оставалась тайной, пока Лилли не встала с постели и не начала выходить на улицу. Нас с Дороти возмущало то, что в городе мало кто сочувствовал Лилли, правда, в этом была повинна она сама, ибо никогда не благодарила за участие. Чего же ей было ждать теперь? Кое-кто даже поговаривал, что Лилли нарочно не встает с постели, дескать, ей бы следовало вернуться на Мыс и ухаживать за матерью и братом. Там ее место. Словом, типичная Стьюбек – бродяжка и «цыганка».

Однажды я повстречал Дороти на пыльной дороге, ведущей к Мысу, и она рассказала мне, что Лилли уже потихоньку передвигается на костылях, во всяком случае, может сделать несколько шагов. Лилли явно выздоравливала.

– Уж не собирается ли она вернуться на Мыс? – спросил я.

Дороти покачала головой.

– Вряд ли, Кит, – печально ответила она. – Лилли просто заточила себя в особняке.

Я и сам так думал, поэтому хорошо понимал, что имела в виду Дороти.

В тот день я шел на реку, стояла жара, почти сорок градусов в тени, но Дороти никогда не купалась, не носила открытых платьев. Она готовила себя к тому, что считала своим призванием, и поэтому одевалась очень строго. Сейчас она шла к миссис Стьюбек.

– Дэвлин говорит, что миссис Стьюбек довольно плоха, – сказала она.

– Лилли спрашивает о матери?

– Нет, но Дэвлин ей обо всем рассказывает.

– По крайней мере, о Джекки нечего беспокоиться, – уверенно сказал я.

Мне было известно, что Джекки по-прежнему ходит по помойкам и Дэвлин не останавливает его.

– Джекки похож на маленькую Лилли, – сказала Дороти. – Он сумеет позаботиться о себе. Меня тревожит миссис Стьюбек.

Я вышел на берег реки, разделся и плюхнулся в воду; в купальне было человек пятьдесят, не меньше. Вдруг я увидел Дороти. Она бежала вдоль забора из колючей проволоки к воде и махала мне рукой.

– Вылезай быстрее, Кит! – крикнула девушка. – У Стьюбеков что-то случилось.

Я выскочил на берег и начал вытираться полотенцем, не желая натягивать брюки на мокрое тело, но Дороти не переставала размахивать руками:

– Брось ты свое полотенце!

Я побежал к дому Стьюбеков в одних трусах, и когда догнал запыхавшуюся Дороти, она взяла меня за руку.

– Кажется, миссис Стьюбек умерла, – сказала она.

– А где Джекки? – спросил я первое, что пришло на ум.

– Разве он не на реке?

В купальне было полно девчонок, мальчишек, взрослых, но Джекки я там не заметил.

– Наверное, купается, – ответил я. – Неужели миссис Стьюбек умерла?

– Не знаю. Поэтому и прибежала за тобой.

Я не хотел смотреть на уродливый восковой лик смерти, но Дороти пристыдила меня, и я вошел с ней в пустую комнатенку. Привыкнув после яркого солнца к полумраку, я увидел, что миссис Стьюбек лежит, вытянувшись на кровати, ее дряблые руки застыли поверх одеяла, тусклое желтое лицо окоченело.

– Она совсем холодная, – проговорила Дороти.

Я никогда не видел мертвецов, но слышал, как они выглядят, поэтому сразу выскочил из комнаты.

– Миссис Стьюбек умерла, – сказал я Дороти, которая вышла вслед за мной.

– Что же теперь делать?

– С минуты на минуту приедет Дэв.

– Думаешь, надо его дождаться?

– Нет, пойду за доктором Диксоном, – решил я, – а ты побудь здесь и дождись Дэва.

– А как быть с Джекки?

– Он не поможет. Оставь его пока.

– Он ведь купается.

– Ну и что? – зло сказал я, ибо смерть всколыхнула во мне злобу на все на свете. – Он и без нас все узнает.

– Ладно, – согласилась Дороти. – Только возвращайся побыстрее.

Я оделся и побежал по холму, а потом по главной улице к доктору Диксону; неподалеку от его дома я увидел Дэвлина на мотоцикле; он направлялся на Мыс. Я окликнул его и замахал руками, но Дэв проскочил мимо: его голова, казалось, сама по себе летела по воздуху, глаза были устремлены вдаль. Наверное, он уже видел цель, к которой мчал его мотоцикл.

На мой звонок дверь открыла миссис Диксон; сбиваясь от волнения и от того, что никак не мог перевести дыхание (я всю дорогу бежал), я рассказал ей о смерти миссис Стьюбек и спросил: «Где мистер Диксон?»

– Миссис Стьюбек умерла? – переспросила миссис Диксон.

– Да. Я сам видел.

– Там кто-нибудь есть?

– Дороти Мэлоун, – ответил я. – И наверное, уже приехал Дэвлин.

– Ну, Кит, это опять ты? – грубовато проговорил доктор Диксон, показавшийся в дверях.

У меня немного отлегло от сердца. Доктор велел мне вернуться на Мыс и передать, что будет через час.

– Пусть спустят шторы и закроют дверь, чтобы в комнате было прохладней. Если ты там не нужен, иди домой. Нечего попусту болтаться.

Этого он мог и не говорить. Я припустил назад и, прибежав к дому Стьюбеков, увидел Дэвлина, который вел Джекки с реки.

– Дэвлин решил ему сразу сказать, – вздохнула Дороти. – Все равно не скроешь.

– Может, Дэв и прав, – согласился я, передал ей слова доктора насчет комнаты, где лежала миссис Стьюбек, и подождал, пока она все сделает так, как надо, мне не хотелось снова видеть покойницу.

Джекки пришел в облепивших его длинных трусах, за ним плелся Тилли. Джекки спросил у Дороти, где Лилли.

– Она еще не может ходить, Джекки.

– Она не приедет сюда?

– Нет. Во всяком случае, сейчас.

Дэвлин уже все рассказал ему; Джекки ни о чем не спрашивал, не плакал, не ждал, что его пожалеют. Но подходить ближе к дому он не захотел.

– Я туда больше не пойду, – сказал Джекки, повернулся и побежал обратно к реке, по пятам за ним следовал Тилли.

Мы растерянно смотрели ему вслед, будто он взвалил свое горе на наши плечи.

– Бедный мальчик, – проговорила Дороти. – Он ничего не понял.

Я-то знал, что Джекки все понял, только он решил, что без сестры ему тут нечего делать.

– Как быть с Лилли? – спросил я Дэвлина.

– Я сообщу ей, – сказал он. – Тут я и без тебя справлюсь, Кит. Иди домой.

На реку мне уже возвращаться не хотелось, и я оставил Дороти с Дэвлином ждать доктора Диксона. Они стояли в сгущавшихся летних сумерках у входа в кухню. Им, как и Джекки, не хотелось заходить в дом. Я подумал, что у меня теперь тоже вряд ли когда-нибудь появится такое желание.

Глава двадцать первая

Пожалуй, многие у нас ломали голову над тем, как поступит Лилли, узнав о смерти матери. Дороти забрала Джекки к себе, поскольку он боялся спать дома без Лилли и сказал, что проведет ночь на берегу реки. Похоронами занялся Дэвлин, и вскоре стало ясно, что деньги на них дала мисс Дэлглиш. Однако никто не знал вероисповедания миссис Стьюбек. Кому заказывать панихиду? Миссис Стьюбек никогда не посещала богослужений, впрочем, вскоре после приезда Стьюбеков ее видели воскресным днем вместе с Лилли и малышом Джекки у входа в методистскую церковь; похоже, она молилась.

Мы по-прежнему ничего не знали о Лилли; Дэвлин только сказал, что разговаривал с ней и что они решили заказать панихиду мистеру Армитиджу, пресвитерианскому священнику. Наверное, так посоветовала мисс Дэлглиш.

Вряд ли кто-нибудь из бедняков в нашем городе рассчитывал на похороны, каких удостоилась миссис Стьюбек. Правда, день был жаркий, и за ее катафалком ехали лишь я на велосипеде, Дэвлин и босоногий Джекки с Тилли на мотоцикле, а также Дороти, Лилли и мисс Дэлглиш в «мармоне» мистера Мэлоуна. Лилли не вышла из машины на Мысу. Она, как и Джекки, даже не взглянула на застывшее лицо матери. Процессия, которую я замыкал, поднялась на холм, обогнула город, миновала песчаную арену ипподрома, за которой начиналась площадка для гольфа, и наконец добралась до кладбища. У нас шутили, что три смертных греха Сент-Элена можно похоронить в одном месте.

Мы все чего-то ожидали от Лилли. У входа на кладбище гроб сняли с катафалка четверо служащих похоронного бюро мистера Рэнсома, до могилы предстояло идти довольно долго. Мы все смотрели на Лилли, которая вылезала из машины. От помощи она отказалась и на тяжелых деревянных костылях последовала за гробом мимо могильных плит и зарослей колючей феникс-травы, которая круглый год цвела на кладбище. Лилли была в трауре (удивительно, как мисс Дэлглиш сумела за один день все устроить) и выглядела несколько странно: бледная и в черном платье, она еще больше походила на цыганку, чем прежде, когда была смуглой и здоровой. Пожалуй, из-за того, что резче обозначились ее темные кошачьи глаза и черные волосы. А еще в лице Лилли появилось что-то злое, будто она (как и я) злилась на смерть, на себя, на весь мир, даже на траву и на всех нас.

Мы стояли у открытой могилы, куда на веревках спускался черный гроб. Лилли, опиравшаяся на костыли, что-то быстро сказала Джекки, который держался рядом с сестрой, поставив одну босую ногу на другую. Мы чувствовали себя неловко – слишком разные собрались тут люди. Преподобный Армитидж, необычайно строгий к мирянам – живым и мертвым, наспех пробормотал заупокойную, точно молитва была здесь совсем ни к чему. Мисс Дэлглиш тяжело опиралась на трость, за ней стоял мистер Мэлоун, готовый в любую минуту ее поддержать. Дороти встала рядом со мной. Мы смотрели на Лилли. Она не плакала, была спокойна и, казалось, лишь ждала конца похорон, которые, собственно, никого из нас не касались. Лилли даже не обращала на нас внимания. И как только траурная церемония завершилась, она повернулась и заковыляла к машине; Тилли увязался было за ней, но она выбросила его из «мармона», выпрямилась, равнодушная ко всему, на заднем сиденье рядом с мисс Дэлглиш, и мистер Мэлоун повез их в особняк.