Текст книги "До чего ж оно все запоздало"

Автор книги: Джеймс Келман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Таверна «Лебедь».

А, да, черт… старина «Лебедь»… так-так.

Вы в нем когда-нибудь бывали, мистер Сэмюэлс?

Пару раз, да; я и мама Питера, когда любовь с ней крутили; там по выходным музыка играла, хороший состав. Да, это здорово было. Понимаешь, о чем я, когда тебя знают в лицо, сынок, когда тебя знают в лицо. Да, старина «Лебедь»…

Теперь там шпаны полно, пап.

А, ладно, ее там и раньше хватало, Питер, но я ж говорю, если тебя знают в лицо… Ладно, теперь мы на минутку остановимся, мне надо сказать вам пару слов, вам обоим.

Слушай, пап, там какие-то люди у дома.

Не важно… Значит, так, вы просто послушайте меня, молча. Сэмми опять говорит вполголоса; он снимает очки, сует их в карман.

Человек шесть-семь, шепчет Питер.

И пусть их, не говори ничего, это не важно, мы им не интересны. Стало быть, Кит, начнем с тебя, ладно, просто слушай, сынок, как я уже говорил; где ты?.. Ага, отлично, возьми-ка у меня палку ненадолго… а я буду держаться за руку Питера… так, не волнуйся; порядок. Значит, Кит, просто неси ее, как будто это бильярдный кий или еще что; пика, понимаешь, о чем я, неси этак естественно и топай вперед, нас с Питером не дожидайся; и если увидишь там такси, не обращай на него внимания, вроде как ты его и не видел, иди себе мимо, потому что я в него все равно не полезу, так что проходи мимо, я не хочу даже знать, есть там такси или нету, поэтому не оборачивайся и ничего мне не говори, просто иди и иди, не оборачиваясь, к большой улице; встретимся на первой автобусной остановке, какая тебе попадется, потому как мы будем идти за тобой, а на такси наплюй, даже если оно уже ждет, все равно иди мимо, к улице; ну, давай, вперед, с тобой все, так что шагай… ходу!.. Так, теперь ты, Питер, остались мы с тобой, и, значит, мы что делаем, мы прогуливаемся, не слишком медленно, но и не слишком быстро, спокойненько так, спокойненько… Ну, вот, правильно… точно, как я сказал, если такси уже ждет, мы на него и не смотрим, а идем дальше, мы про такси знать ничего не знаем и знать не хотим. Так что не останавливайся, ничего мне о нем не говори, даже локтем меня не подталкивай, потому как не важно, ждет оно или не ждет, мы с тобой просто прогуливаемся, до остановки автобуса. Как там нынче мама-то, как она себя чувствует, хорошо…

Они уже сворачивают за угол у аптеки, если машина пришла, то должна быть здесь. Где-то поблизости урчат два автомобильных мотора, но точно ничего не скажешь. Идут дальше, Сэмми держится за локоть Питера, и когда ему кажется, что уже можно спросить, он шепчет: Слушай, сынок, мы где теперь? на главной улице?

Да.

Ты мне скажи, как до остановки дойдем.

Спустя недолгое время Питер шепчет: Дошли, пап.

Людей много?

Нет, только Кит.

Хорошо, не останавливаемся, топаем себе.

Сэмми негромко продолжает: Кит… Ты тут? топаем дальше, сынок. Ладно? Иди с другого бока от Питера и неси палку, я ее потом заберу, пока она мне не нужна, я тебе после скажу… Знаешь, это ведь швабра, я у нее головку отрезал, а Боб ее для меня покрасил… хороший старикан, не хотелось ему сказки рассказывать, да ничего не поделаешь, где-то находишь, где-то теряешь… Сэмми улыбается. Все это, что я сейчас делаю, похоже на бред; ну да не важно, совсем не важно, просто так надо, так надо. Ну вот, теперь нас интересует только одно – мотор, свободное такси, вот что нам требуется, так что, если увидите одно, крикните ему, потому как его-то нам и надо, и ничего больше, больше нас ничего не интересует, даже слышать ни о чем не хочу, ни о мужчине, ни о женщине, ни о кошках с собаками, ни о чем, кроме как о такси, такси мы возьмем, если оно свободно, а если нет, то и не возьмем; это ж очевидно, так – и кстати, какой нынче паб ближе всего к «Лебедю»?

Э-э…

Ладно, не важно.

Кит шепчет: «Лев и Барабан», мистер Сэмюэлс.

Хорошо; теперь, значит, палка, сынок; хотя нет, ничего, забудь, просто неси ее, как я тебе сказал, вот так, отлично… Ну, может, когда будем садиться в такси, когда увидим, что оно приближается, как будем в него садиться, ее хорошо бы спрятать, Кит, понимаешь, если у тебя, конечно, получится… потому что, если не получится, то и ладно, если не получится, она же большая; ну, просто, если сможешь сделать, чтобы водитель ее не увидел, тогда здорово, и когда вылезать будем, тоже, когда из такси вылезем, просто, если это возможно, а невозможно, так и пусть ее, все путем, волноваться не о чем. И еще, Питер, сумку ты из такси вынесешь, лады?

Да.

Хорошо… Господи, как повезло-то, дождя нет! Знаешь, меня этим утром промочило, к чертям, насквозь.

Скоро появляется такси. Сэмми садится впереди, велит водителю отвезти их на Центральный вокзал, к боковому входу на Хоуп-стрит, если можно. Питер залезает в машину последним. Хлопает дверца. Сэмми откидывается на спинку сиденья, вздыхает. Приятно хоть немного побыть в мире и покое, произносит он, тут и говорить не о чем, хорошо.

Когда такси останавливается у вокзала, Сэмми подталкивает сумку к Питеру, одновременно вручая водиле бумажку, а получив сдачу, дает ему пятьдесят пенсов на чай. Нащупывает ручку двери.

Порядок, пап, шепчет Питер и, пока Сэмми выбирается из машины на тротуар, придерживает его за руку. Стукает дверца. Мгновение спустя такси, визжа покрышками, уезжает.

Ну вы, ребята, молодцы! ухмыляется Сэмми; вы оба! Он хлопает в ладоши, хмукает. Вот и мы. Приехали. Давай сюда сумку, сынок.

Я понесу ее, пап.

А, ну ладно, ладно, оно и для мускулов полезно; пока за угол не свернем. Ну, где моя старая, верная палка, Кит, у тебя? Небось забыл ее, к чертям собачьим, в такси!

Вы шутите?

Какие тут шутки, ну-ка, давай ее сюда и нечего чушь-то молоть! Сэмми улыбается. А как твоя камера, сынок, при тебе?

В кармане лежит.

И правильно, и хорошо. Значит, теперь мы малость пройдемся, ребятки, малость пройдемся, до стоянки такси на Гордон-стрит. Дай-ка мне локоть, Кит, а твой корешок пускай волочется сзади с сумкой.

Да она не тяжелая, пап.

Нет? ну и прекрасно.

Когда они сворачивают за угол, Сэмми останавливается и бормочет: Ну, теперь снова полицейские и воры, давай сюда сумку… Он забрасывает ее за плечо. Так, еще пару шагов… Постукивая палкой, Сэмми отыскивает стену вокзала и негромко произносит: Вы сядете в первое такси, а я во второе. Вот тебе десятка, Питер, ее хватит и на то, чтобы пленку проявить. Много там машин ждет?

Да, пап, несколько штук.

Хорошо; значит, прямо до своих домов не езжайте, поняли, сойдите где-нибудь между ними. Лады? И кстати, могу поделиться с вами премудростью, задаром, все это полезная тренировка – перед службой на долбаном флоте; понимаете, когда вы туда попадете, вам придется тратить большую часть времени на то, чтобы уворачиваться от кретинов-начальников, точно вам говорю, они считают вас своими слугами, а это охеренно раздражает, так что лучше потренироваться загодя, научиться растворяться прямо в воздухе. Так… дальше: Кит – держи опять палку, возьми ее домой. Потом, когда встретишься с Питером, принесешь обратно. А я заберу ее у тебя в «Лебеде», потому как туда я и направляюсь, там пока что побултыхаюсь, так что, как сможете, сразу приходите туда. Только особенно не спешите, потому как я, ребятки, хочу по крайности две долбаных кружки уговорить, точно вам говорю, меня от всей этой беготни жажда замучила. Да нет, шучу; как сможете, так и придете. Ну и, ясное дело, это я насчет такси, – никаких имен; разговаривайте о футболе, о телике, о девчонках, понимаете? о чем угодно; этого вам можно и не объяснять, верно?

Он слышит, как фыркает Питер, и улыбается: Чего ты там, на хер, хихикаешь?

Ничего, пап, извини.

Потому как я эти хиханьки пуще всего на свете ненавижу; без шуток, сынок, лучше не заводи меня – никаких хлебаных хиханек! Сэмми все еще улыбается, потом становится серьезным: Кстати, сколько сейчас времени?

Двадцать минут седьмого, мистер Сэмюэлс.

Так, понятно. Значит, к ужину вы оба опоздали. Придется вам выдумать какое-то оправдание. Жаль, что так вышло, да ничего не попишешь. Знаешь, Кит, я передумал; давай-ка мне палку, сынок… спасибо. Понимаешь, пусть она лучше будет при мне; в пабе, может, народу полно, не хочется мне спотыкаться об ноги тамошних мудаков. Сэмми шмыгает носом. Ну так что? Всем все понятно? А?

Да, пап.

Хорошо, тогда топайте, увидимся позже; и помните, я жду вас в «Лебеде».

Он снимает сумку с плеча, ставит ее между ног, зажимает палку под мышкой левой руки, сворачивает цигарку. Но не закуривает; ждет с минуту, потом надевает очки, поднимает сумку и направляется к стоянке такси.

Таксисту он называет квартал, в котором живет Питер. Правду сказать, если бы не нужда в деньгах, он бы туда вообще ни хера носа не показал. Да выбора-то у него нет. Какой уж тут выбор. Плюс тот факт, что кому же приятно тянуть башли из собственного ребенка. Ни одному мудаку не приятно. Ну да раз надо, значит, надо; конец истории; такие уж дела, так что ладно; он наклоняется, говорит водителю: Слушай, друг, знаешь таверну «Лебедь»? отвезешь меня туда?

Название другой забегаловки он не запомнил. Что, собственно, и не важно на данном этапе. Сэмми наклоняется снова: Ничего, если я покурю?

Э-э, нет, вообще-то, не стоит – извините.

Ничего, не беспокойся, все в порядке… Сэмми шмыгает носом, откидывается на спинку, сует сигарету в карман. Гребаные ноги, друг, жмет и жмет, так и хочется стянуть с них эти шузы. Да и пропотели они, в нос так и шибает. Вот чем он точно обзаведется, можешь не сомневаться, как только деньжата появятся, парой приличных шузов. Много чего еще нужно. Да что уж об этом думать; особенно сейчас; без толку, на хер, точно тебе говорю, друг, без толку.

Сэмми вылезает из такси, надевает очки и направляется к пабу. Здесь вроде бы оживленно, люди то и дело уступают ему дорогу. Войдя в бар, он закуривает, ждет. Сумка так и висит на плече. Рядом стоят какие-то люди. Не то чтобы он из-за них сумку с плеча не снял. Люди его не шибко волнуют, не главная его проблема.

Давненько он здесь не бывал, друг, давненько. Охереть можно. Даже когда он навещал Питера и, погуляв с ним, приводил мальчишку домой, то сразу же возвращался в город.

Печальные воспоминания. Есть радостные, а есть печальные.

Может, это потому что он слепой, может, потому и приходится ждать так долго, он же ни с одним мудилой глазами встретиться не может, вот и ждет, когда его заметят, Христос всемогущий, на нем же долбаные очки и белая палка при нем, друг, какого хрена им еще нужно. Сэмми вздыхает, переступает с ноги на ногу, затягивается в последний раз и роняет окурок на пол. Вообще-то тут всегда было не протолкнуться. У этого местечка имелась-таки репутация. Сэмми откашливается и говорит: Кружку светлого, пожалуйста!

Он шмыгает носом, проводит ладонью по лямке на плече.

Кружку светлого? переспрашивает молодой голос.

Да, э-э, кружку светлого.

…

Так что вот, и ты даже не знаешь ни хрена, отчалил ли он для того, чтобы принести тебе пива, или просто направился к какому-нибудь ублюдку, постоянному посетителю, который торчит тут каждый божий день, или к одному из своих приятелей, или еще к кому, раздражающее поведение; раздражающее; но ты не заводись; потому как бессмысленно; бессмысленно, на хер. Есть веши и поважнее.

Получив кружку, а следом и сдачу, он спрашивает: Телефон тут есть?

Да, в конце бара.

Это куда идти, направо или налево?

Налево.

Спасибо, большое, большое спасибо; Сэмми шмыгает; поднимает кружку, от души отхлебывает и идет налево.

Добравшись до стены, нашаривает стойку бара, опускает на нее кружку и просто стоит.

Минуту погодя тот же паренек спрашивает: Не хотите присесть?

Да, друг, был бы не против… Сэмми слышит, как пододвигается табурет, тянется к нему рукой, похлопывает по сиденью. Спасибо, говорит он. Послушайте, вы не окажете мне услугу, не соедините меня с телефонной справочной?

Да, конечно, а вам какой номер нужен?

Центральный вокзал. Информация для пассажиров.

Сейчас, друг.

Паренек отходит, чтобы набрать номер, потом спрашивает: Хотите, я сам туда позвоню?

Да, господи, это было бы здорово.

А когда соединят, дам вам трубку.

Отлично, спасибо.

Вас что, кстати, интересует, время отправления?

Ага, да, на Бирмингем. Последний поезд, любой.

Сейчас сделаем.

Бог даст, я на него не опоздаю, а то придется до завтрашнего утра дожидаться!

Сейчас посмотрю, сейчас.

Сэмми слышит, как он опять набирает номер, лезет в карман джинсов, вытягивает оттуда мелочь: Слушай, приятель, возьми пару десятипенсовиков, или двадцаток, или еще что.

Да ну, не стоит.

Нет, ты возьми, и спасибо тебе…

Сэмми чувствует, как парень берет из его ладони две монеты. Потом он получает в справочной номер, набирает его.

Занято; попробую снова… парень пробует пару раз и вешает трубку: Через минуту звякну еще раз, говорит он; Держите… И возвращает Сэмми деньги.

В любом случае, спасибо. Сэмми забирается на табурет, пристраивает сумку на колени. Берет кружку, отпивает. Потом скручивает сигарету. Куда ни ткнись, сплошные добрые предзнаменования. Шут с ней, с автостанцией, его бы воля, он бы им и позвонил, да не важно, так даже лучше; он просто отправится туда и сядет в первый же автобус; куда б тот ни шел; чем южнее, тем лучше; господи, съесть бы чего-нибудь, друг, совсем он, на хер, оголодал, а день завтра предстоит долгий, это уж точно. Ну да ладно.

Кружка пива это здорово, он уж было и позабыл про нее. Еще и вторую возьмет, но не третью. Третья имеет дурное обыкновение ударять человеку в голову. А ему это ни к чему, для глупостей сегодня не время.

Пап.

Привет…

Мы снаружи ждем…

Отлично… Сэмми шмыгает носом, сидит, покручивая кружку, чтобы определить, много ли в ней еще пива; порядочно. Опускает кружку на стойку, слезает с табурета. Через минуту вернусь, говорит он человеку, стоящему рядом, кем бы тот ни был. Забрасывает сумку за плечо, идет, постукивая. Питер не стал его дожидаться. Может, мальчика вообще не хотели пускать – годами не вышел, – ну да, очевидно. Он ждет Сэмми прямо за дверью.

Порядок, пап?

А быстро вы, говорит Сэмми.

Ну да, мы же спешили.

Пойдем, пройдемся немного… Кит здесь? Сэмми уже пошел.

Да.

Все в порядке, мистер Сэмюэлс?

Да, сынок, не волнуйся, не волнуйся. Скажи, когда можно будет разговаривать, Питер, только не отходите слишком далеко, потому как я собираюсь вернуться и прикончить мою кружку, а тем временем и такси вызвать. Может, здесь?

Да, пап, тут хорошо, никого рядом нет.

Сэмми останавливается. Питер сует ему в руку конверт, но Сэмми тут же его возвращает. Лучше открой, сынок.

Питер открывает, передает ему деньги; Сэмми укладывает их в карман джинсов.

Пап, ты на Бьюканан-стрит собираешься?

Ага.

А потом куда?

В Англию. Вообще-то могу попробовать и поездом уехать, вместо автобуса, это уж что быстрей подвернется. Сэмми поправляет лямку на плече. Что подвернется, на том и уеду: идет? А?

Идет.

Это ж не проблема, а? Это не проблема.

Пап, можно я тебя провожу?

Нет, сынок, не получится; подойди-ка сюда; дай руку… Сэмми сжимает его ладонь. Самое во всем этом плохое прощаться с людьми вроде тебя, но что поделаешь, надо пробиваться, понимаешь, о чем я, надо пробиваться. Где твой дружок?..

Я здесь.

Сэмми жмет и его руку. Ладно, сынок, говорит он, ты молодец; рад, что познакомился с тобой. Всего вам лучшего.

Он снова поворачивается к Питеру, хлопает его по плечу. Ну что, порядок? орудия к бою, comprende? идите, ребятки. Обниматься и все такое не будем, потому как я ненадолго. А в конце недели я тебе напишу, как только устроюсь; и адрес сообщу, на который ты сможешь отвечать, потому что я буду ждать, ты слышишь? Буду ждать твоих писем. Ладно? Ты отличный малый, а обо мне не волнуйся. Давай-ка еще раз пожмем друг другу руки.

Ну хорошо, вот и все, скоро увидимся, так что давай, иди. Сэмми широко улыбается.

Попрощавшись с мальчиками, он какое-то время остается на улице. Потом возвращается к двери бара, стоит за нею. А вот и такси подъехало; тут уж не ошибешься. Когда звук мотора замирает вдали, он водружает на нос очки, выходит на тротуар. Следующего ждать приходится недолго. Он идет к машине, помахивая в воздухе палкой. Машина свободна, Сэмми слышит, как она отъезжает, потом визг тормозов. Водитель открывает дверцу. Сэмми забрасывает внутрь сумку, влезает сам, дверца хлопает, и все, только его и видели.