Текст книги "Хетты и их современники в Малой Азии"

Автор книги: Джеймс Г. Маккуин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

Политика хеттов ненадолго оживилась в царствование Суппилулиумы II. Он вновь добился верности от своих сирийских вассалов, усмирил взбунтовавшийся Кипр и даже совершил поход в Верхнюю Месопотамию, во время которого, по-видимому, отвоевал медные рудники Исувы, ускорив этим закат Тукульти-Нинурты I. Но все это оказалось напрасным.

Однако смертельный удар нанесла империи хеттов не Ассирия. На северо-западе в это время началась великая миграция народов, которая дошла до границ Египта. О причинах этого гигантского переселения и о том, какие народы в нем участвовали, до сих пор идут жаркие споры. Одно несомненно, что к тому времени, когда волны нашествия докатились до Египта, в это движение уже были вовлечены народы и Эгейского побережья, и Анатолии.

Независимо от этнического состава пришельцев их вторжение в Анатолию означало только одно – ее гибель. Прежде всего был перерезан северо-западный торговый путь. Арцава, старый соперник хеттов, тоже не смогла им воспользоваться, так как, в свою очередь, была сметена ордами иноземцев, когда они двинулись вниз от эгейских берегов дальше вдоль Средиземноморского побережья. Киликия пала, затем был захвачен Кипр, а с ним исчез крупнейший источник медной руды. Наконец, захватчики достигли Северной Сирии и разорили ее, перерезав вторую жизненно важную артерию хеттов. О том, что случилось затем в Хаттусе, нам почти ничего не известно. Эгейские мореплаватели больше не поднимались вверх по Галису, однако центр империи был настолько ослаблен потерей торговых путей, что уже не мог отражать нападения вездесущих каскови их северных и восточных соседей. Страна хеттов была разорена, а ее столица сожжена дотла.

Так исчезла империя хеттов и вскоре была забыта. Более двухсот пятидесяти лет она занимала на Ближнем Востоке место ведущей державы благодаря своей политике – контролю над торговыми путями, по которым доставлялось жизненно важное сырье. Эту политику предопределили монархи Древнего царства и полностью осуществили правители времен империи. Именно она дала хеттам силу и авторитет, с которым не могло тягаться ни одно государство Ближнего Востока. Только возникновение в этом регионе совершенно нового фактора и варварское нашествие, перерезавшее торговые пути на северо-западе, привели эту политику к поражению, означавшему, по словам проф. А. Гётце, конец эпохи.

Пожалуй, сейчас уместно упомянуть многочисленные ошибочные теории относительно источника могущества хеттов. Первая из них заключается в следующем: хетты захватили господствующее положение благодаря тому, что только они знали секрет производства оружия из железа. Но о таковом, насколько известно, нет ни единого свидетельства.

Вторая объясняет превосходство хеттов тем, что ими правила индоевропейская аристократия. Миф о сверхразуме индоевропейцев давно развеян, но, может быть, здесь стоит еще раз подчеркнуть, что, во-первых, ко времени создания Древнего царства (около 1650 г. до н. э.) нашествие племен, говорящих на индоевропейском языке, было для хеттов делом далекого прошлого и, во-вторых, у нас нет или почти нет достоверных источников, которые свидетельствовали бы, что классовая структура хеттского царства строилась по языковым или расовым признакам. Хетты, подобно другим народам до и после них, представляли собой смешение различных рас.

И, наконец, кое-кто утверждает, будто хетты были ордой полудиких народов, хлынувших около 1595 г. до н. э. в долину Месопотамии, где чудеса древних цивилизаций приводили их в крайнее удивление.

Надеюсь, я уже достаточно убедительно показал, что Анатолия задолго до похода хеттов на Вавилон была далеко не варварской страной, как ее представляет последняя «теория». Наоборот, ее традиции были не менее древними, а уровень культуры не ниже, чем в большинстве других стран Ближнего Востока того периода. Я постарался также показать, что интересы хеттов в Месопотамии основывались на экономических принципах, которые гораздо рациональнее варварской алчности.

Крушение политических объединений, таких, как империя хеттов и Арцава, вовсе не означало полного уничтожения в Анатолии народов, говоривших на индоевропейских языках. Лингвистические и археологические изыскания постепенно рассеивают мрак «темных веков», последовавших за вторжением «народов моря». Проясняются процессы, происходившие в этот период в Анатолии, в результате которых образовались новые политические объединения. Многое еще остается неясным в этой области, но несомненно одно: нельзя считать эти четыре столетия периодом почти полного хаоса.

Анатолия продолжала играть значительную роль в жизни Эгейского бассейна и Ближнего Востока. Ее огромные природные богатства привлекали соседние народы, а все возрастающее употребление железа после 1200 г. до н. э. еще более усилило эту тягу. Торговые пути предшествующей эпохи остаются главными ключами к пониманию этого периода. И если нам еще предстоит немало изучить и узнать о государствах, располагавшихся вдоль или вблизи северо-западного пути, то историю борьбы за юго-восточный торговый путь мы можем уже сейчас воссоздать с достаточной степенью достоверности.

Государства, вовлеченные в эту борьбу, были по большей части новыми, возникшими и окрепшими в политическом вакууме, оставленном крушением империи хеттов. Но исторические традиции и язык связывали почти все эти молодые государства с их великим предшественником.

Рис. 12. «Народы моря» (с египетского рельефа в Мединет-Абу)

Первые упоминания о новой эпохе мы находим в ассирийских документах. Примерно в 1160 г. до н. э. ассирийские провинции Алзи и Пурукуззи, расположенные (и это знаменательно!) в районе медных рудников Эргани-Мадена, подверглись вторжению мушков(племена, пришедшие с Балкан) из Центральной Анатолии, а пятьдесят лет спустя, когда ассирийский царь Тиглатпаласар I предпринял контрнаступление, ему пришлось иметь дело уже не только с мушками,но и с касками.Безусловно, каскипосле падения империи хеттов распространились до Центральной Анатолии, и их союзники – мушки,видимо, пришли оттуда же, с севера. В самой Центральной Анатолии археологические находки свидетельствуют о том, что этот период характеризуется большим количеством крепостей мелких вождей и новой расписной керамикой так называемого «фригийского» стиля. Однако эта керамика, по-видимому, не связана с западом и до VIII в. до н. э. концентрировалась главным образом в Центральной Анатолии. Поэтому основанные на сравнениях с греческой геометрической керамикой теории, которые предполагают, что Центральная Анатолия до этого периода вовсе не подвергалась оккупации или была захвачена иноземцами ненадолго и частично, не подтверждаются археологическими свидетельствами и явно опираются на ложные предпосылки.

Продвижение ассирийцев к Анатолии не ограничивалось путем на Эргани-Маден. В 1110 г. до н. э. Тиглатпаласар I достиг района Малатии и окружил царство Мелитена, которое он называл «Великий Хатти». Позднее в этом же районе, возможно в Кархемыше, он столкнулся с другим царем «Великого Хатти». Из этого следует, что все политические объединения, претендовавшие на наследие империи хеттов, образовывались вдоль древних торговых путей и близ речных переправ. Обнаруженные свидетельства этих государств доказывают, что их языком был лувийский диалект, а письменность – «хеттская иероглифическая». Отсюда можно сделать вывод, что население состояло из местных жителей и народов, говоривших на лувийском языке, которых изгнало с плато продвижение каскови мушков.И те и другие народы давно уже входили в состав империи хеттов и имели основание считать себя ее законными наследниками.

Несмотря на выгодное стратегическое положение, эти «позднехеттские» государства не могли рассчитывать на абсолютный контроль над торговыми путями. У них были могучие соперники. Мы уже упоминали об ассирийском походе 1110 г. до н. э., а вскоре после этого появилась новая опасность в лице арамейцев, кочевых племен с восточного Евфрата, которым удалось захватить многие хеттские княжества и обосноваться там. Вторжение арамейцев нанесло большой урон не только «позднехеттским» государствам, но и Ассирии. Поэтому лишь около 900 г. до н. э. ассирийские армии вновь дошли до Северной Сирии и гор Анатолии.

В течение столетия государства Северной Сирии подвергались нашествиям со стороны Ассирии, но так и не были окончательно завоеваны, а только откупались богатой данью.

На Анатолийском плато все еще активно действовали мушки,главным образом в районах, примыкавших к Сирийской равнине. Но за ними уже просматривается самая могущественная держава Центральной Анатолии – Табал. Это государство с населением, говорившим на лувийском языке, видимо, концентрировалось в районе современного Кайсери. Именно ему предстояло играть все возрастающую роль в борьбе за торговые пути. Его связи с создателями расписной «фригийской» керамики, о которой шла речь выше, все еще довольно проблематичны, однако, пожалуй, правильнее назвать эту керамику «табальской», чем «фригийской».

Первым ассирийским царем, столкнувшимся с Табалом, был Салманасар III. Покорив расположенные южнее «позднехеттские» государства, он пересек в 838 г. до н. э. Аманус и двинулся через земли, которые некогда назывались Киццуватна, а теперь Куэ. Города Киццуватны и Лавацантии (близ современных Сар и Эльбистан) сдались ему, а через два года он переправился через перевалы Антитавра и разрушил города Табала. Цари Табала сдались на милость победителя. Наиболее значительным из этих царьков был Тувати, чья иероглифическая надпись сохранилась в Топаде.

После этой победы Салманасар III повернул свою армию на юго-запад против Хубушни (современный Эрегли) и вернулся через Киликийские ворота, еще раз пройдя через Аманус.

Вековое давление арамейцев и ассирийцев на их горных северных соседей неожиданно привело к объединению доселе независимых племен в горах Армении и близлежащих районах и образованию государства Урарту. Примерно к 800 г. до н. э. эта новая держава была уже достаточно сильна и распространила свое влияние на западные государства вплоть до Мелитены и Табала и на другие, население которых говорило на лувийском языке. К 750 г. до н. э. даже царь Кархемыша был уже вассалом Урарту. Это столкнуло Урарту с Ассирией. В 742 г. до н. э. произошло решающее сражение, в котором победа досталась ассирийцам. После этого Урарту уже не претендовало на серьезное соперничество за природные ресурсы в Анатолии, а без его поддержки «позднехеттские» государства Северной Сирии не могли долго сопротивляться, и вскоре Ассирия их поглотила.

Затем ассирийские армии вновь появились на границах Анатолии, где Табал, управляемый в то время царем Вашу-Шарма, все еще оставался господствующей державой. Союзником Табала были многочисленные мелкие княжества, расположенные вдоль торговых путей через горы Тавра-Тухана (вблизи современного Нигдэ), где сидел правитель, оставивший нам свое изображение с иероглифическими надписями в Ивризе, Тунне (поблизости от Булгар-Мадена), в Иштунде (Каратепе на р. Джейхан) и в Хупесне (по-видимому, в современном Эрегли). И еще были каски,но их точное местонахождение в тот период нам неизвестно. И, наконец, к югу от гор Тавра и Антитавра лежало государство Куэ на равнинной местности, открытой для нападения ассирийцев.

Сначала все эти государства соглашались платить Ассирии дань, но эта покорность была только временной и обманчивой. Спустя несколько лет Табал снова начал проявлять строптивость и недовольство, а Урикки (которого в иероглифических надписях именуют «Аварикус из Адана»), царь Куэ, завязал тайную переписку с Урарту. К счастью для Ассирии, опасные послания из Куэ в Урарту шли через земли мушков,где и были перехвачены правителем Митой, все еще лояльным к Ассирии. Дальнейшие события нам неизвестны, и царь Урикки из Куэ больше нигде не упоминается. А в 730 г. до н. э., в свою очередь, был свергнут с трона Вашу-Шарма из Табала, и его место занял «безродный», но верный Ассирии царек Хулли.

Но и этого оказалось недостаточно, чтобы обеспечить лояльность анатолийских государств, ибо уже в 717 г. до н. э. в Табале снова начались волнения и вокруг него образовалась целая антиассирийская коалиция, включавшая прежде всего лояльного царя мушковМиту и даже царя Кархемыша. Ассирийцам пришлось действовать. Они захватили Кархемыш. Мита пытался пробиться через территорию Куэ, но был оттеснен и разгромлен в своем собственном царстве. И, наконец, Хуллй в Табале был заменен его сыном Амбарисом, которого из дипломатических соображений женили на одной из ассирийских принцесс; в приданое за ней Амбарис получил провинцию Хилакку, расположенную, по-видимому, вблизи современного Карамана. Но в конце концов и Амбариса свергли с трона, и в 712 г. до н. э. Табал превратился в ассирийскую провинцию.

Падение этого наиболее значительного царства Центральной Анатолии означало, что от прежней антиассирийской коалиции остался один Мита, разгромленный, но не покоренный. Любая реконструкция нескольких последующих лет неизбежно будет полна неточностей. Ясно только, что Миту вытеснили с верховий Тигра и Евфрата, которыми мушкивладели более четырехсот лет. Если многочисленные пограничные крепости в этом районе действительно принадлежали мушкам,то, судя по их расположению, Мита отступал на северо-запад, пока не оказался в большой излучине р. Галис. Здесь он мог и остановиться, ибо ассирийцы ему более не угрожали, если бы не события, происходившие дальше на севере и востоке, перед которыми он был бессилен.

В 714 г. до н. э., когда Мита отступал, а ассирийцы преследовали его, орды полудиких киммерийских воинов из южных русских степей прорвались через Кавказ и обрушились на Урарту. Оттуда они двинулись на запад, вдоль южного побережья Черного моря, основали свою главную столицу поблизости от Синопа и пошли дальше на юг, на Табал.

В результате их продвижения Мита оказался зажатым между двумя враждебными силами. Единственный путь отступления лежал прямо на запад, вдоль древней торговой дороги к Эгейскому побережью и Мраморному морю. По этой дороге и двинулся Мита; он навсегда ушел из захваченной ассирийцами Центральной Анатолии и появился у границ греческого мира – уже как знаменитый царь Мидас из Фригии.

Рис. 13. «Шишечный сосуд» из Трои VIIв; фригийская роспись на сосуде; фибула (булавка) и письмена

Вряд ли стоит говорить, что эта история царя Мидаса не совпадает с легендами греческого фольклора. По греческой версии, бриги, или фригийцы, переправились в Анатолию из Юго-Восточной Европы незадолго до начала Троянской войны. Более современные историки усматривают в присутствии мушковоколо 1150 г. до н. э. в верховьях Тигра и Евфрата еще одно свидетельство дальнейшего проникновения этого европейского народа в глубь Двуречья. Однако сегодняшние археологические данные не подтверждают столь далеко идущей активности, скорее наоборот. По мере накопления фактов становится все более очевидным, что миграция мушковпроисходила с востока на запад, а не в обратном направлении. Существуют данные о проникновении европейских народов в Анатолию где-то около 1200 г. до н. э. В северо-западной части Трои, в слое VII в ₂, встречаются вкрапления грубой посуды, изготовленной вручную, известной под названием «шишечных чаш», которые имеют несомненное сходство с такими же чашами конца бронзового века из Венгрии и Центральной Европы. Дальше на востоке, в бывшей фригийской столице Гордионе в Сангарской долине, примерно в тот же период появляется вылепленная вручную черная керамика. Между этой керамикой и «шишечными чашами» нет прямой связи, но вполне возможно, что у них был общий источник. В Гордионе эта новая керамика появляется внезапно, без какого-либо разрыва в археологических слоях, и так же быстро исчезает, словно пришельцы сразу слились с автохтонами. И действительно, насколько мы можем судить по немногим имеющимся у нас сведениям, Гордион развивался мирно, без каких-либо катастрофических перерывов, и поэтому трудно видеть в изготовителях черной керамики завоевателей, которые сокрушительным шквалом прокатились через всю Анатолию до границ Ассирии.

Несмотря на непрерывность истории Гордиона, мы имеем свидетельства о больших переменах в Западной Анатолии между 1200 и 700 гг. до н. э. Троя VII в ₂была разрушена около 1100 г. до н. э., а на юго-западе около 1000 г. до н. э. погибло поселение Бейджесултан (слой I), и больше там никто уже не селился. Исторические данные, не так давно поступившие в наше распоряжение, рассказывают о другом нашествии, совершенно отличном от вторжений конца бронзового века, однако здесь есть знаменательное совпадение имен, которое должно иметь свое историческое объяснение. Ликийцы, карийцы и мисы вполне могли быть потомками жителей Лукки, Каркисы и Масы бронзового века, но скорее всего их вытеснили с родных земель и заставили переселиться на Эгейское побережье, где мы и находим их в классический период.

По-видимому, эта миграция произошла под натиском пришельцев из Европы. Но кто они и когда это случилось? Подробностей мы не знаем. Возможно, в то время существовали племенные объединения, такие, как мигдоны – племена из Фригии, чье название сходно с именем мифического героя Мигдона, – которые пересекли Анатолию и обосновались в районе современного Изника и в низовьях долины Сангария. Скорее всего они вытеснили автохтонных жителей (Маса) с их земель, и это передвижение народов закончилось, лишь когда народы Лукки окончательно обосновались в Линии, далеко на юго-западе от своей родины.

На новом месте эти народы продолжали говорить на лувийских диалектах, как это видно из надписей, сохранившихся от классического периода. В этих «позднехеттских» царствах мы видим, по существу, последние политические объединения Западной Анатолии II тысячелетия до н. э.

Что касается Фригии, то ее столица Гордион оставалась типичным западно анатолийским городом до конца VIII в. до н. э., когда резко усилились восточные влияния, отмеченные появлением характерных форм раскрашенной керамики, горшков урартского типа и брошей-застежек, явно заимствованных из Юго-Восточной Анатолии и Северной Сирии.

Однако самое знаменательное событие этого времени – появление алфавитной письменности в сочетании с ее восточными чертами, и это в период, предшествующий какому-либо проникновению греческого импорта в Гордион.

Теперь, пожалуй, можно сказать, что развитие финикийской алфавитной системы письма пришло в Грецию не только через торговые связи греков с левантийскими портами, как это предполагалось раньше. Вполне возможно, что первоначальная идея алфавитного письма возникла в Юго-Восточной Анатолии, где финикийцы и лувийцы жили бок о бок, как, например, в двуязычном Каратепе. И когда ассирийское наступление заставило анатолийских царей, подобно Мите, бежать на северо-запад, они унесли с собой не только драгоценные чаши и застежки, но и новую письменность. Из Гордиона она неизбежно должна была перейти в греческие поселения на Эгейском побережье (Мидас, если верить легендам, женился на принцессе Симе в Эолисе), а оттуда в западный мир. Остатки фригийского языка говорят о том, что он, подобно другим языкам государств Анатолии, в основном относился к хетто-лувийской группе.

Прослеживая далее во времени историю народов этой языковой группы, мы видим, что Мидас из Фригии, продержался недолго. Вскоре после 700 г. до н. э. киммерийцы дошли до его новой столицы и принудили его покончить жизнь самоубийством. В то же время они продвинулись дальше на юг через Табал, и только в 679 г. до н. э. ассирийцы остановили их чуть севернее Киликийских ворот. В течение следующих пятидесяти лет киммерийцы осуществляли непрерывное давление на Табал и Хилакку, в результате чего эти государства то восставали против Ассирии, то обращались к ней за помощью.

Падение Гордиона на западе создало политический вакуум в Западной Анатолии, который вскоре заполнила Лидия – новое государство, образовавшееся примерно в центре древней Арцавы. Лингвистически лидийский тоже относится к хетто-лувийской группе языков. Но любопытно отметить, что язык лидийцев в отличие от других языков гораздо ближе к хеттскому, чем к лувийскому. Не исключено, что в сумятице, последовавшей за падением империи хеттов, эта группа в Центральной Анатолии захватила власть и унаследовала культуру разрушенной Арцавы. Возможно, именно об этом упоминает Геродот в своем рассказе о династии Гераклидов, чьи далекие предки захватили власть в Лидии где-то около 1200 г. до н. э. Один из царей этой династии носил имя Мурсил, и мы можем рассматривать его как одного из далеких потомков и почти тезку хеттского царя Мурсили.

Однако около 660 г. до н. э. Лидия, в свою очередь, была вынуждена просить у Ассирии помощи для защиты от киммерийцев. Но только в 630 г. до н. э. ассирийцы сумели разгромить захватчиков на юго-востоке, а сама Лидия была освобождена лишь в 610 г. до н. э.

После окончательного разгрома киммерийцев (в разгроме киммерийцев самое активное участие приняли скифы) прежние царства Центральной Анатолии вновь обрели независимость, потому что к тому времени мощь Ассирии была уже сломлена внутренними междоусобицами. Основную выгоду из этого извлекло государство Хилакку, а лидийцы сумели продвинуться до р. Галис, пытаясь заполнить вакуум, образовавшийся после отхода ассирийцев. Однако Анатолия все еще была слишком значительна, чтобы ее надолго оставили в покое. В 612 г. до н. э. Ассирия пала под натиском индийцев и вавилонян. В 600 г. до н. э. вавилоняне были уже в Киликии, которую называли Хумой, а мидийцы продвигались дальше через горы Армении. К 585 г. до н. э. мидийцы дошли до р. Галис, где произошло сражение с лидийцами (согласно Геродоту, в момент сражения произошло солнечное затмение (28 мая 585 г. до н. э.). Как только «день обратился в ночь», лидийцы и мидийцы прекратили сражение. Мирный договор менаду Лидией и Мидией был закреплен брачными узами). Затем последовали переговоры, в которых арбитрами, по словам Геродота, были вавилонянин Лабинет и киликиец Сиеннесий – по-видимому, это были правитель Хумы и царь Хилакку.

Мир сохранялся еще несколько лет, до тех пор, пока персидский царь Кир не разгромил и не сверг индийского царя в 550 г. до н. э. В Центральной Анатолии снова возник политический вакуум. Царь Лидии Крез поспешил пересечь р. Галис, пытаясь захватить все, что можно, а в это время Кир вел свои войска через горные перевалы, чтобы защитить основанную им империю. В этой ситуации арбитры мирного соглашения 585 г. до н. э. заняли противоположные позиции: царь Хилакку встал на сторону Кира, а Вавилон поддержал Креза. В 546 г. до н. э. Крез был разбит и Лидия включена в Персидскую империю. А Хилакку за поддержку Кира получила в подарок Хуму. И уже не в первый раз название Хилакку (Киликия) отождествлялось со всей прибрежной равниной южнее гор Тавра. Почти полтора столетия Киликия оставалась вассальным царством и лишь в 401 г. до н. э. была окончательно лишена независимости и стала провинцией Персидской империи.

Персидское завоевание Анатолии по-настоящему положило конец истории народов, говоривших на хетто-лувийских языках. В Центральной Анатолии еще существовали отдельные группы народностей, которых греки называли «белые сирийцы» – возможно, потому, что они говорили на языке своих предков, когда греки впервые появились в Сирии.

На западе и юге Малой Азии, от Карии до Киликии, хетто-лувийские языки оставались в употреблении весь классический период, вплоть до начала нашей эры. Церковные писцы VI в. н. э. зафиксировали в рудиментарном языке Исаврии, по всей видимости, последние следы языка, носители которого хлынули потоком в Анатолию более трех тысяч лет назад.