Текст книги "Амулет"
Автор книги: Джеймс Бибби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
Глава третья
Дверь распахнулась, и Макоби влетела в обеденный зал трактира, как разъяренная маленькая фурия.
Трактирщик, застигнутый врасплох, вздрогнул и виновато вытащил руку из-под платья своей толстомясой подружки. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он стоял перед Макоби, которая свирепо сверлила его взглядом.
– Что-то не так? – пробормотал он.
– Да. Моя комната! Она меня не устраивает!
Хозяин изумленно захлопал глазами. Он был привычен ко многому, и постояльцы, которые сквернословили, орали, дрались, блевали и лапали его прислугу, не вызывали у него удивления. Но еще никто ни разу не осмеливался ему жаловаться прямо в лицо, да еще с таким великолепным произношением.
– Чиво случилося-то? – спросил он.
– Во-первых, кровать. Я хочу, чтобы кровать была кроватью, а не бревном с матрасом, набитым сеном. Во-вторых, камин. Я желаю, чтобы там горел нормальный огнь, а не тлели несколько жалких прутиков, по сравнению с которыми свечка – это жаркая топка. Еще мне нужен удобный стул, вино и еда.
Макоби замолчала. Боковым зрением она заметила, как мерзкий призрак из ее спальни медленно просочился сквозь стену над головой чучела медведя.
– А чего я не хочу, так это его. Он меня уже достал, – добавила она, указав драматическим жестом на призрак.
Трактирщик и толстая тетка проследили взглядом за ее рукой.
– Это голова чучела вас достала? – спросил хозяин.
– Нет. Вот он.
Макоби укоризненно ткнула пальцем в призрак Дариана, вившийся со смущенным видом под потолком.
– Стена? Вас беспокоит стена? Вы чиво, хотите, чтобы я ее убрал? А на чем будут держаться полы второго этажа?
– Да при чем здесь стена?! – заорала Макоби. – Я говорю об этом призраке! Неужели вы его не видите?
Но не успели эти обличительные слова сорваться с ее языка, как по озадаченным лицам она поняла, что ее собеседники ничего не видели. Ни трактирщик, ни тетка-барменша не имели ни малейшего представления, о чем она говорит.
– Хорошо-хорошо, – заговорил хозяин миролюбиво. Таким тоном обычно обращаются к психам, от которых неизвестно чего можно ожидать в следующую минуту. – Ах, призрак! Хорошо! Вы только не волнуйтесь. Щас я его прогоню. Иде он? Здесь, да? – добавил он с надеждой, указывая на место в шести футах правее призрака Дариана, перекочевавшего теперь в угол помещения.
– Забудьте! Я лучше поищу другую таверну.
Макоби твердым шагом пересекла зал и скрылась за дверью. Хозяин, убедившись, что она ушла, облегченно вздохнул и запер за ней дверь на засов.
– Мы откроемся через полчаса, – шепнул он своей даме. – У нас есть немножко времени. Мы по-быстрому. Иди сюда!…
Толстуха расплылась в улыбке и начала расстегивать одежду.
С высоты своего положения призрак Дариана наблюдал за последовавшей сценой со всевозрастающим любопытством.
Наверное, не так уж плохо быть привидением, подумал он. Эти двое вряд ли стали заниматься тем, чем занимаются, если бы знали о моем присутствии. Особенно в этом месте. Ой! Что это она собирается делать? Только не это!…
Внезапно его потянуло в сторону и к двери.
О нет!… – подумал призрак Дариана. Ну не сейчас же, когда стало так интересно!…
Но он совершенно ничего не мог поделать. Его снова против воли куда-то потащили, и он растворился в толще стены, оставив трактирщика и его подружку в одиночестве, хотя о присутствии призрака они и не подозревали.
Двадцать минут спустя Макоби уже расположилась в номере первого этажа другого трактира под названием «Чудаковатый двор».
Сидя на несколько более удобном стуле, чем было в предыдущем месте ее пребывания, она вынула амулет брата, чтобы получше рассмотреть его. Вещица каким-то образом могла изменять форму по желанию владельца и теперь имела вид камеи из слоновой кости. Не успела Макоби углубиться в изучение амулета, как увидела, что сквозь запертую дощатую дверь протискивается с виноватым видом уже знакомый ей призрак.
– Снова ты! – процедила она сквозь стиснутые зубы и, сунув амулет в карман, огляделась по сторонам в надежде найти что-нибудь тяжелое.
– Нет, пожалуйста! – услышала Макоби приглушенный голос призрака, доносившийся словно из-под земли.
Просьба опоздала. Свежий горшок со свистом пронесся сквозь его газообразную голову и ударился о дверь.
Призрак страдальчески сморщился.
– Я не нарочно. Честное слово! Я ничего не могу с этим поделать! Меня просто… тянет за тобой.
Макоби бросила на него сердитый взгляд. Она не переставала размышлять по поводу странности слов Мардена, его исчезновения и оставшегося после него таинственного украшения. Не хватало только, чтобы ее преследовал, гоняя из одной паршивой таверны в другую, какой-то мерзкий фантом.
– Отлично, – сказала Макоби. – Можешь оставаться здесь. Мне нужно подумать, но я не могу сосредоточиться, когда ты постоянно вылезаешь из стены. Я пошла! А ты не смей меня преследовать!
С этими словами девушка выскочила из комнаты, хлопнув дверью. Дух Дариана остался парить в воздухе. Ему тоже было трудно сосредоточиться. Сомнения и мысли роились в его голове клубами редкого неосязаемого тумана и были практически неуловимы. Он потихоньку привыкал к этому типу существования после смерти…
С точки зрения призрака реальный мир теперь представлялся ему сном. Стены и двери были для него проницаемы, как вода, а твердые предметы – как газовые облака, которые невозможно схватить. Впрочем, призрак обнаружил, что при определенном напряжении воли он все же мог ими манипулировать. Люди, кроме Макоби, его, похоже, не видели. Но вот животные, особенно собаки и лошади, чуяли его присутствие.
Но самой большой странностью для фантома была эта до боли знакомая вещица, которую Макоби небрежно сунула в карман. Призрак Дариана отчетливо видел ее сквозь ткань платья. Амулет горел огнем и был, вероятно, самым ярким предметом в том подлунном мире, где он теперь обитал. Но почему вещица казалась ему такой знакомой? Дариан рылся в памяти, но она отказывалась подчиняться.
Тут все та же неведомая сила снова бесцеремонно потащила его к стене. Надо сказать, что призраку это уже порядком надоело.
О черт! – подумал он. Опять то же самое.
Призрак отчаянно сопротивлялся, желая остаться там, где находился. Он попытался ухватиться за столбик кровати, но прозрачные пальцы прошли сквозь дерево, как сквозь воздух. И в следующую минуту, грязно ругаясь, он растворился в стене.
Решив проветриться и заодно сбежать от противного привидения, которое начало действовать ей на нервы, Макоби вышла из гостиницы и побрела вдоль Оспенной улицы, которая вывела ее на старый рынок.
Это было самое беспокойное место в городе, но девушка чувствовала себя здесь в относительной безопасности. Если Марден говорил правду и ей действительно грозит беда, то никому не придет в голову искать ее здесь. Простое платье было надежной защитой. В этом одеянии прохожие не узнавали в ней дочь правителя города.
Макоби шла вдоль рядов, уставленных прилавками с пряностями, фруктами, дешевыми побрякушками, стеклянными украшениями и тканями. Густой специфический запах щекотал ей ноздри, но даже он не мог заглушить богатство аромата жарившихся кофейных зерен, который шел из крошечного павильончика в самом конце переулка.
Макоби примостилась за одним из столиков у входа в павильон. В томительном ожидании прошло несколько минут, прежде чем владелец кофейни обратил на девушку внимание и она смогла заказать маленькую чашечку крепкого, горького на вкус китальянского кофе и пару байкладок, миниатюрных сладких пирожных. Потом девушка откинулась на спинку стула и погрузилась в раздумья.
Какого лешего носится она по всему городу из одной вшивой таверны, кишащей привидениями, в другую, где призраки тоже имеются, когда могла бы вернуться к себе во дворец и получить беспрепятственный доступ в самые роскошные апартаменты? Что она делает здесь, в этой поганой кофейне, когда могла бы сидеть в обеденном зале дворца в окружении предупредительных слуг? Да, приходится признать, что она явно поступила несколько опрометчиво, когда приняла слишком близко к сердцу глупые страхи брата…
Попивая кофе, Макоби продолжала размышлять над создавшимся положением, и в ее душу закрались смутные сомнения. Что случилось с телом Мардена? Почему амулет оказался на груди у другого человека? Отчего и почему произошло вторжение орков? Оно совсем не походило на привычные налеты неорганизованных отрядов разболтанной оркской армии… И почему, выиграв сражение (как потом сказали ей солдаты, с которыми она беседовала), орки внезапно отступили?
О боги! Как жаль, что Марден держал в секрете свои страхи! Для него это было нехарактерно. Обычно брат рассказывал ей обо всем. Что помешало ему быть откровенным на этот раз? Вероятно, он подозревал кого-то из близкого окружения, кого-то, кого не хотел называть, пока не был всецело уверен в его вине. Кто бы это мог быть?
– Макоби! – услышала она громкий голос рядом с собой.
Подпрыгнув на месте от неожиданности, девушка чуть не сбила красно-белый полосатый зонт, затенявший столик. Ее рука непроизвольно выхватила кинжал. Еще секунда – и Макоби рванулась бы в ближайший переулок, но тут она узнала высокую мускулистую фигуру мужчины, шагавшего навстречу к ней с распростертыми объятиями.
– Сараккан!…
Облегченно вздохнув, она убрала клинок в ножны и бросилась к своему возлюбленному. Сияя от радости, Сараккан крепко прижал девушку к груди. По его радостно-смущенному виду было очевидно, что такое проявление чувств со стороны Макоби обрадовало его.
– Что это вдруг на тебя нашло? – спросил он и, отодвинув принцессу на расстояние вытянутой руки, посмотрел на нее изучающим взглядом. – Где тебя носило последние два дня? Я тут с ума сходил от беспокойства! Искал тебя повсюду. Обшарил тут все углы, абсолютно все!
Его глаза светились радостью, но когда первая волна эмоций от встречи схлынула, Макоби заметила, что Сараккан нервничает и чем-то озабочен. Казалось, он хотел что-то сказать.
– Если ты это насчет Мардена, то я уже знаю.
Ее слова вызвали у Сараккана удивление.
– Что ты слышала? – спросил он.
– Слышала? Ничего. Но сердце мне подсказывает, что он мертв.
– Это так. Говорят, видели, как он пал в бою, – с печалью в голосе сказал Сараккан. – Правда, его тела не нашли. Однако я хотел сообщить тебе не эту новость…
Он покачал головой и отвел взгляд в сторону, потом провел рукой по коротко стриженным каштановым волосам.
– Нет, дело в твоем отце, – начал Сараккан медленно, избегая смотреть девушке в лицо. – Он решил, что… Не так-то легко сказать тебе это, Макоби.
Сараккан взял ее руки в свои и посмотрел прямо в глаза девушки. Выражение его лица вдруг стало серьезным. Макоби и без этого видела, что, несмотря на непринужденную улыбку, с которой он ее встретил, Сараккан был чем-то глубоко встревожен.
– Нашими силами, сражавшимися вчера с орками, командовал Миал из Минас Лантана, – продолжил он. – Он возвратился назад, как герой, во главе победоносной армии. Твой отец сказал, что это идеальный момент, чтобы объявить о вашей с Миалом свадьбе… Ай!
Сараккан вскрикнул от неожиданности. Макоби непроизвольно сжала его руку так сильно, что острые ноготки впились ему в ладонь.
– Нет! – закричала она. – Как мог он сказать такое? Я же говорила, что не выйду замуж за этого… за эту холодную мерзкую жабу!
Сараккан грустно улыбнулся и нежно погладил ее мягкие волосы.
– Любимая, – сказал он, – я не думаю, что твой отец согласится с этим. Он тоже считает, что Марден погиб и что теперь ты его наследница. Регент хочет этим браком объединить два города. Еще твой отец сказал, что, если тебя не будет, чтобы принять предложение Миала, он сам даст ответ вместо тебя. Регент намерен официально объявить о брачном соглашении завтра вечером на банкете в честь Миала… Сомневаюсь, что его можно будет переубедить.
– Я не выйду замуж за этого человека, пока у меня есть ты. Я не могу тебя так обидеть!…
– Макоби, ты не должна принимать меня в расчет, когда речь идет о государственных делах! Я никто! Если наш город выиграет от вашего союза с Миалом, я должен уйти в сторону.
– Но я не хочу выходить за него замуж! – закричала Макоби. – Пожалуйста, Сараккан, помоги мне!
Ее вопль, полный отчаяния, заставил Сараккана тяжело вздохнуть.
– Послушай, – Макоби взяла юношу за руку и потянула к столику, за которым сидела до встречи с ним, – что-то случилось. Марден предупредил меня об опасности. Он был убежден, что против нас зреет какой-то заговор.
– Я знаю.
– Ты тоже? – удивилась Макоби. Сараккан кивнул.
– Неделю назад он сказал мне, что кто-то хочет его убить. И тебя, кстати, тоже. Сначала я не поверил ему. Но эта мысль не покидала меня. Есть многое, что наводит на размышления…
Он замолк и уставился на крышку стола. Макоби изучала его лицо. У Сараккана был усталый и измученный вид. Плотно сжатый рот, мешки под покрасневшими глазами, неровное дыхание и нездоровый цвет лица свидетельствовали о тяжелой душевной борьбе, которая явно происходила в нем и днем, и ночью. Кожа была грязной от пыли, а лоб пересекала глубокая царапина.
– Вчерашний бой… – продолжал он тоном человека, углубившегося в воспоминания, – все шло не так. Орков было слишком много, мы чувствовали, что они превосходят нас по численности. Тогда Миал начал принимать странные решения.
Я находился на правом фланге, с полковником Де Венчасом и его кавалерией. Он был заместителем главнокомандующего. По мнению Де Венчаса, Миал отдавал неверные приказы, из-за которых мы едва не проиграли сражение. Он даже подумал, не заколдовали ли Миала.
Холодные мурашки пробежали по спине Макоби, и внутри у нее все опустилось. Она знала, что Миал был превосходным командиром, выигравшим не одну битву. Неужели злые чары коснулись и его? Что за клатт творился вокруг?
Внезапно неясные сомнения, не дававшие ей покоя, сложились в единое целое, и ум Макоби судорожно принялся искать объяснение происходящему. Охваченная возбуждением, она стиснула руку Сараккана, и солдат снова поморщился от боли. Только сейчас Макоби заметила на тыльной стороне его ладони еще один свежий порез.
– Ты ранен?
– Это только царапина. Послушай, нам нужно вернуться во дворец. Если ты все же намерена ответить отказом, то должна поставить отца в известность об этом до того, как он объявит о твоем замужестве. И ты должна увидеть Миала и сама сказать ему об этом. Он – человек условностей. Нам не нужна война с Минас Лантаном, развязанная из-за того, что сын правителя посчитал себя оскорбленным.
– Нет, я пока не могу вернуться… Мне нужно время, чтобы подумать.
– Но у нас нет времени, – начал Сараккан. – Твой отец обещал дать ответ Минасу сегодня после обеда. Нужно принимать решение. Миал ожидает…
– Послушай! – перебила его Макоби. – Марден когда-нибудь показывал тебе вот это?
С этими словами она сунула руку в карман и вытащила амулет. При этом боковым зрением девушка уловила какое-то движение и едва не задохнулась от охватившего ее гнева. У стены кофейни маячил все тот же досадный призрак. Вжавшись в стену, он старательно делал вид, что его тут напрочь нету.
– Что ты шляешься за мной, как тень? – завопила Макоби в ярости.
Сараккан вытаращил на нее в изумлении глаза и некоторое время не мог произнести от обиды ни слова.
– Я не могу сосредоточиться, когда за мной ходят по пятам, – добавила она уже спокойнее. – Господи, как бы я хотела быть отсюда подальше!…
В то же мгновение Макоби оказалась посередь обширного капустного поля. Вокруг не было ни души, если несчитать нескольких застигнутых врасплох гусениц. Городской шум сюда не доносился, было только слышно пение птиц и далекое мычание домашней скотины.
– Ну вот, – раздался голос, – все и утряслось.
Она перевела взгляд на руки и увидела, что держит в руке амулет. Теперь он имел форму усмехающегося свиного рыла, отлитого из олова, с горящими, как рубины, глазами.
– Так это был ты, не так ли? – сказала она укоризненно. – Я позволила обвести себя вокруг пальца какой-то дешевой побрякушке!
– Дешевой? Что ты имеешь в виду, говоря «дешевой»? – сердито спросил амулет. – Я только выполняю твои приказы, – добавил он обиженно. – Я отчетливо слышал, как ты сказала: «Хочу быть отсюда подальше». Ты и получила, о чем просила.
Амулет замолк.
– Кое-кто был бы благодарен, – произнес он страдальческим тоном после томительной паузы.
Макоби хотела было швырнуть побрякушку в кучу навоза, сваленного на краю поля, но любопытство взяло верх, и она передумала.
– Так как мы сюда попали? С помощью волшебства?
– Я не вправе говорить, – сказал амулет почему-то довольно жеманно. – И не думаю, что нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться. Тут даже твоих куриных мозгов хватит, чтобы сообразить. Так что, полагаю, можешь смело считать, что с помощью волшебства. Точнее говоря, с помощью чар Перемещения. А теперь, если не возражаешь, я бы хотел отдохнуть.
Макоби взглянула на небо, а потом по сторонам. Хотя солнце клонилось к закату и начинало темнеть, она узнала место, в котором оказалась. Однажды жарким днем, а случилось это прошлым летом, она останавливалась здесь на пикник. До Кумаса было миль пять.
По крайней мере, Макоби была одна и могла, наконец, подумать без помех,
Но в следующее мгновение, издав слабый вздох замученного донельзя человека, рядом с ней объявился дух Дариана. После секундного замешательства Макоби взорвалась. Если на свете существовали какие-то бранные слова, которые призрак забыл и хотел бы вспомнить, то он, несомненно, попал в нужное место и в нужное время.
Глава четвертая
Детектив Трасса, сколько себя помнил, всю жизнь мечтал внести свою лепту в борьбу с преступностью.
В то время как малышня на многолюдных улицах Минас Оргуна, где он жил, играла в оркских бандитов, нападавших на города и грабивших удачливых искателей сокровищ, Трасса носился за ними с возмущенными воплями и пытался всех арестовать. Это не укрепляло чувство любви к нему со стороны других детей и собственных родителей, которым приходилось потом отмывать кровь с его одежды. Но Трасса не переживал. Он знал, что воюет за правое дело.
Происшествие, случившееся в тот день, когда ему стукнуло восемь лет, превратило просто призвание во всепоглощающую страсть. Родители повели Трассу в местную таверну, чтобы отпраздновать знаменательное событие. Когда они вернулись домой, то обнаружили, что в их маленький домик с террасой проникли воры и вынесли все скромные пожитки, включая подарки, преподнесенные юному имениннику. С этого момента мальчик решил посвятить свою жизнь преследованию и наказанию преступников. Так начался его личный крестовый поход.
В день окончания школы Трасса вступил в городское подразделение национального отряда спецназа Минас Оргуна, исполнявшее функцию городской полиции. Сокращенное название отряда, НОС, породило лозунг: «Держи НОС выше – и завоюешь мир». Молодой человек искренне верил, что принадлежит к числу честных людей, чьим долгом является охрана правопорядка. Трасса наивно полагал, что можно одержать победу над преступностью, переловив и упрятав за решетку всех правонарушителей.
К своему великому разочарованию, он вскоре обнаружил, что его коллеги имеют несколько иной взгляд на эту же проблему. Не утруждая себя поиском действительных преступников, они хватали первого встречного, признавали его виновным, несмотря на отсутствие доказательств, и бросали несчастного в тюрьму. Если мест в исправительных учреждениях не находилось, то беднягу, ничтоже сумняшеся, предавали казни. Это не совсем справедливо, но Трасса был вынужден признать, что подобный метод быстр, дешев и высокоэффективен – в плане процента раскрываемости преступлений.
Однако он продолжал придерживаться своих принципов. Прослужив восемь лет рядовым полицейским, он перешел в отдел серьезных преступлений. Спустя еще два года он снискал славу детектива, работающего больше головой, чем ногами. В отличие от своих сослуживцев он добивался результатов не многочасовыми допросами и избиением подозреваемых, а силой интеллекта.
Трасса очень гордился репутацией детектива, отказавшегося пользоваться рекомендациями учебника, в то время как настольной книгой основной массы его коллег было пособие Рогаша Колосажателя «Классическая техника проведения пыток».
Но не все полицейские жаловали этот учебник. Некоторые, преимущественно офицеры-женщины, отдавали предпочтение исследованиям Колина Зловещего пыток для женщин, обстоятельно описанных в «Дочерях боли». А вот Толстяк Планкет, ветеран отдела, однажды отозвал Трассу в сторону и предложил два массивных фолианта научного труда Велбуга «Анатомия человека, карлика и эльфа». Толстяк рекомендовал их как исключительно действенное средство получения признаний, если между ними поместить и прихлопнуть самую уязвимую часть мужского достоинства. Он назвал свой метод безболезненным убеждением.
– Безболезненное? – переспросил наивный Трасса. – Наверняка это очень больно.
– Если только не успеешь вовремя убрать палец, – прозвучало в ответ.
Постепенно у Трассы развилась стойкая неприязнь к тем безобразиям, что творились у них в отделе. Видя, что возможностей для приложения его таланта нет, Трасса понял простую вещь: если он не хочет стать таким же жестоким, как его коллеги, то лучше перевестись в другое место.
Не слишком долго думая, он подал заявление о переводе в город Кумас.
Служба в городском подразделении национальных городских десантников, бесспорно, обладала рядом недостатков. Призыв вступить в местный отряд звучал для новичков малопривлекательно. Но город имел устоявшуюся репутацию чистого места, где среди чиновников местной администрации преобладали честные люди, и Трасса полагал, что лучшего места для торжества справедливости в отдельно взятом райотделе не придумать. Он был уверен, что офицер, одаренный талантом выслеживать настоящих нарушителей закона, найдет там достойное применение своим способностям.
К сожалению, репутация города соответствовала действительности, и на протяжении первых четырех лет службы Трассе довелось участвовать в расследовании лишь трех убийств. Но так как в каждом случае убийцы сдавались сами в течение нескольких часов после совершения преступления и полностью признавали вину на суде, нужды напрягать извилины у Трассы не было, и он изнывал от желания применить свой недюжинный интеллект в борьбе с каким-нибудь гигантом криминальной мысли. Желая поразмять свой ум, детектив уже начал подумывать, не совершить ли преступление самому, когда ему представился случай проявить свои способности.
Как-то после обеда Трасса сидел у себя в кабинете и был занят чрезвычайно важным делом: выдергивал из ноздрей волоски, упрямо вылезавшие наружу. Мысль детектива работала напряженно. Почему, удивлялся он, поросль в носу делается все гуще, в то время как шевелюра на голове становится все реже?…
Вдруг дверь распахнулась, и в комнату ввалился его помощник сержант Раси. В самом его появлении ничего необычного не было. У них так мало было работы, что у сержанта образовалась привычка проводить обеденный перерыв в «Сапоге и мошне» – пабе, расположенном по соседству. Обычно назад он возвращался часа в три, производил по пути много шума, падал на пол позади своего стола и спал пару часов как убитый.
Трасса посмотрел на него снизу вверх. Раси стоял перед ним с перекошенным багровым лицом и беззвучно разевал рот, словно хотел что-то сказать, но не мог. Но и в этом не было ничего необычного. Последнее время он пристрастился к ратбанскому пиву, известному своей крепостью и злополучными побочными эффектами. После нескольких пинт он начисто утрачивал дар речи.
Потеряв к напарнику интерес, Трасса снова вернулся к изучению растительности в своем носу. В ту минуту его больше волновал вопрос, почему, когда вырываешь эти противные волоски, из глаз текут обильные слезы. Но предаться любимому занятию он не успел, так как Раси, похоже, нашел слова, которые так судорожно искал.
– Инспектор, у нас есть дело! У армейских бараков на площади Ниро! Шеф приказал прибыть туда немедленно!
– Правда? – Трасса лениво окинул взглядом потрепанного помощника.
Снова нажрался, подумал он. Но не могу его винить. Я и сам не прочь побаловаться пивком, но это не отражается на моей работе. Этому паршивцу подошло бы больше работать звонарем где-нибудь в готическом кафедральном соборе. Он так же годится для службы в полиции, как тролль для балета…
– И что у них за спешка сегодня? – спросил он. – У кого-то из генералов стырили карандаш, как в прошлый раз? Или что-то поважнее, вроде того дельца, что нам пришлось решать два месяца назад? Новое Дело о Пропавшем Стульчаке?
Раси так сильно затряс головой, что поднял вокруг себя легкое облачко перхоти.
– Нет, сэр. На этот раз все гораздо серьезнее. Убит один из командиров конного отряда. Говорят, вокруг все залито кровью!
Трасса от неожиданности едва не выпал из кресла. Убийство?!
Детектива охватило лихорадочное возбуждение. Наконец-то! Теперь у него будет возможность показать, на что он способен. Но на смену волнению тут же пришла природная осторожность. Не следует радоваться прежде времени. Сначала он поедет на место происшествия и посмотрит на все собственными глазами. В армии всегда все преувеличивают. Военным выгодно, чтобы все думали, что окружены врагами. Это дает им шанс чувствовать себя полезными, делает их существование осмысленным. Очень может быть, что произошло самоубийство, несчастный случай или кто-то устроил розыгрыш. Но тогда, возможно…
– Хорошо, Раси, – скомандовал он, вскакивая на ноги. – Срочно еду к шефу. Подай лошадей к подъезду… Нам лучше двигать туда не мешкая, пока эти вояки не затоптали все важные улики. Кто-нибудь на место преступления уже выехал?
– Констебль уголовной полиции Кратаван, сэр.
– Кратаван? Хорошо, этот парень знает, что делать. Надеюсь, что он сумеет держать ситуацию под контролем. Что ж, поехали.
Когда Трасса и Раси прибыли в казармы, расположение воинской части со снующими взад-вперед армейскими офицерами напоминало растревоженный муравейник. Перед ними толпа расступилась, уважительно пропуская полицейских вперед.
Их встретил старый полковник. Выглядел он очень озадаченным и озабоченным. Вместе с ним детективы поднялись по лестнице на второй этаж, оказавшись в коридоре, обшитом дубовыми панелями. Коридор охранялся двумя дюжими полицейскими.
– Кратаван еще здесь? – поинтересовался Трасса.
– Да, сэр, – ответил один из них. – Последняя дверь направо. Полицейский патомахер тоже только что появился.
– Отлично! – обрадовался Трасса. – Мне больше ничего и не надо. Кого они прислали?
– Мадам Мин, сэр.
Трасса тяжело вздохнул и пошел прямо по коридору, сокрушенно качая головой.
Сам он поклонником магии не был, так как не владел ею, и для установления причин и времени смерти потерпевшего предпочитал пользоваться надежными научными методами, а не оккультной ерундистикой, практикуемой мадам Мин и ей подобными.
– Держите ее от меня подальше, сержант, хорошо? – попросил он напарника.
Шагавший рядом Раси нерешительно кивнул. Он относился к магии и волшебству с благоговейным трепетом обычного человека и цинизма Трассы не разделял.
Подойдя к последней двери, детектив толкнул ее и остолбенел.
В воздухе стоял густой приторно-сладкий запах крови. Кровь была повсюду: на дорогом столе из ценных пород дерева в центре комнаты, на лежавших на нем бумагах, на толстом шерстяном ковре на полу, на шикарном гобелене, украшавшем стену за столом. Кровь заляпала даже потолок. Но больше всего ее оказалось на форме кавалерийского офицера, в которую был одет труп, расположившийся на стуле перед столом.
Внезапно побелевший сержант Раси издал звук, характерный для человека, которого тошнит.
– Только не здесь, сержант! – строго приказал Трасса, и его напарник опрометью бросился вон из комнаты.
А Трасса принялся внимательно изучать место происшествия. В центре комнаты возвышалась закутанная в черное массивная фигура мадам Мин, которая совершала какой-то магический ритуал. На бумагах возле вытянутой левой руки трупа стояла зажженная свеча. Рядом со свечой в тигельке из черного камня курились благовония, испускавшие едкий запах, от которого у Трассы защекотало в носу и захотелось чихнуть.
Мин тем временем произносила невнятные заклинания и производила правой рукой странные колющие движения. Рядом, прислонившись к стене, стоял Кратаван и, улыбаясь во весь рот, читал экземпляр «Кумасской газеты».
– Радостно видеть, что вы находите это смешным, – невольно вырвалось у Трассы.
Кратаван вытянулся в струнку и виновато заморгал.
– Прошу прощения, инспектор, – пробормотал он. – Но я не смеялся. Вы видели это?
Он протянул Трассе газету. Тот бегло просмотрел страницу. Газета была открыта на колонке криминальных новостей, которую вел Колин Зловещий. Писатель, строгающий детективы, он был родом из Орк Форда, но сейчас проживал в Кумасе.
«Детектив Кратаван берет троих!» – гласил заголовок передовицы.
Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы сообразить, почему улыбался сыщик. Любой бы на его месте расплылся в улыбке, увидев свою фамилию напечатанной крупными буквами в связи с удачным арестом трех фальшивомонетчиков.
– Интересно, что бы он сказал об этом деле? – позволил себе высказаться Кратаван, и Трасса ухмыльнулся.
Колин Зловещий никогда не упускал случая выступить с критикой в адрес полиции, стоило ей замешкаться с раскрытием того или иного преступления.
– Так что мы имеем? – спросил он и бросил взгляд на тело.
Кратаван свернул газету и принялся перечислять собранные факты, загибая пальцы.
– Первое: этот жмурик был при жизни кавалерийским офицером, звали его Де Венчас. Он участвовал во вчерашнем разгроме орков. Был заместителем командующего. Второе: кто-то огрел его по макушке деревянным шаром для боулинга, а потом так зверски полоснул по горлу, что едва не отхватил голову. Рана проходит до…
– Ладно, хорошо. Не нужно подробностей! – Трасса с отвращением посмотрел на труп.
– Третье. У него, похоже, не было врагов. Разве что орки. А так его все любили.
– Видно, не все…
– И четвертое: трое из его подчиненных видели Де Венчаса сегодня в девять утра живым и невредимым. Потом его никто не видел до часа дня, когда денщик принес ему обед, – закончил он.
Трасса обратил внимание на рвотные массы возле двери.
– Я ничуть не удивлен, что его вывернуло наизнанку. Меня тоже чуть не вывернуло.
С этими словами он бросил косой взгляд на мадам Мин, продолжавшую бормотать заклинания. Ее камлание как будто подходило к концу.
«Ладно, посмотрим, что нам выдаст эта старая перечница…» – решил он.
– Итак, чем вы нас обрадуете, мадам Мин? – спросил Трасса вслух. – Можно ли уже сказать что-либо об орудии убийства?
