Текст книги "Амулет"
Автор книги: Джеймс Бибби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
– Вы бы еще спросили, не собираюсь ли я арестовать столь выдающуюся фигуру, – парировал Трасса. – Однако мне сказали, что он отбыл в Минас Лантан.
– Ходят слухи, что через несколько дней он вернется. Если вы намерены арестовать его, это будет настоящая сенсация. С подачи толкового журналиста офицер, осуществивший арест, как пить дать станет героем дня.
– Боюсь, нам еще предстоит много работы в этом деле.
– Другими словами, прежде чем предпринимать какие-либо действия против Миала, вы хотите получить неопровержимые доказательства его вины, потому что в случае неудачи вашу голову насадят на кол у ворот Минас Лантана. Так?
Трасса кисло улыбнулся.
– Что-то вроде этого.
Инспектор замолчал, обдумывая недвусмысленное предложение Колина Зловещего напечатать о нем хвалебную статью на первой странице местной газеты в обмен на эксклюзивную информацию о ходе расследования. Сделка выглядела, бесспорно, заманчивой.
– Не для протокола… – начал он.
Журналист радостно поддался вперед.
– Только никаких записей, – предупредил его Трасса, – иначе вам придется нанести краткосрочный визит сержанту Свину и его малоприятным товарищам. Они проводят аудиенцию в роскошной, хорошо оборудованной лаборатории по применению болевых стимуляторов в подвале нашего полицейского участка…
– Даю слово, если вам этого достаточно.
– Миал – в дерьме по самые уши. А бедная девушка, за которой охотились молодчики Миала, – это принцесса Макоби.
– Мать моя женщина! Но почему?
Трасса торопливо изложил ему свои подозрения. В глазах журналиста вспыхнул огонек возбуждения, как у охотника, идущего по следу крупного зверя. Пальцы нервно отбивали на крышке стола барабанную дробь.
– Если бы, – подытожил Трасса, – я мог сцапать одного из его приспешников, то ребятам Свина хватило бы одной минуты, чтобы вытащить из него всю правду. Но все они ушли в Минас Лантан…
– Миал, безусловно, уехал домой, но как пить дать он оставил в Кумасе своих людей! Вы же слышали байки про его подвиги. Кто-то этим дирижирует. Кто-то здесь на него работает, распространяет слухи, подогревает чувства горожан.
– Но они занимаются не только этим. Засланные… э-э-э… солдатики также устроили кровавую бойню в оркском консульстве. И мы подозреваем, что на этот раз им удалось захватить Макоби.
– Что? Когда?!
Колин Зловещий вскочил на ноги, готовый сорваться и бежать куда-то сию же минуту. Руки его привычно шарили в поисках блокнота. Но Трасса остановил его за рукав и посадил на место.
– Послушайте, – сказал он рвущемуся в бой журналисту, – теперь вы знаете все, но я прошу, чтобы вы выждали дня два. Мне бы не хотелось, чтобы люди Миала предупредили его. Пусть этот подонок вернется в Кумас, думая, что ему ничто не угрожает. Напечатайте то, что посчитаете нужным, в день его приезда, но не раньше. А я позабочусь о том, чтобы другие репортеры ни о чем не пронюхали.
Колин Зловещий несколько секунд всматривался в лицо инспектора, затем нехотя кивнул.
– Ладно, – согласился он. – Два дня. Но если я хоть краем уха услышу, что сведения просочились в другую газету, то срочно даю материал в печать. Идет?
– Идет!
Трасса отпустил журналиста, и тот бросился вон из таверны, даже не допив пиво. Трасса рассеянно придвинул к себе чужой бокал и перелил его содержимое в свою почти опустевшую кружку. Взяв со стола меню, он принялся его изучать, раздумывая, не заказать ли сандвич. Затем откинулся на спинку стула, решая, что делать дальше.
Было ясно, что времени у него не так много. Чтобы получить необходимую информацию, детективу требовалось разыскать одного из пособников Миала и расколоть его. Но у него не было времени на проведение тщательных, искусных, но беспристрастных допросов, и Трасса не без сожаления понял, что вынужден будет прибегнуть к услугам Свина и его банды садистов в камере пыток.
Ладно, подумал он, омлета не приготовишь, не разбив яиц. Хотя позор, что Свин считает, что нельзя заставить арестованных говорить, предварительно не переломав им ребра. И пальцы. На руках и ногах. Не расквасив им носы и яйца. Свин – большой мастер в последнем изуверстве…
Глубоко вздохнув, Трасса положил меню на стол и встал. Есть ему почему-то расхотелось…
Глава тринадцатая
Небо было безоблачным, и ночь стояла безлунная. Бесчисленные звезды мерцали в вышине таинственным блеском.
Гларт лежал на спине и любовался величественным видом, выискивая знакомые созвездия. Так далеко на юг он раньше не забредал, поэтому обнаружил в юго-западной части небосвода два или три новых. Прямо над горизонтом Гларт различал четкие очертания Герпеса Большого и рядом с ним маленькое скопление далеких светил, известное под именем Геморроидов, зловеще сверкавшее красноватыми всполохами.
Он опустился на землю – конечно, фигурально выражаясь, – когда в расселину, где они разбили свой лагерь, вернулась Макоби. Девушка принесла хворост и, наклонившись, начала подкладывать дрова в очаг, сложенный Глартом из собранных камней. Справившись с этой незамысловатой работой, она присела рядом с молодым послушником.
– Этого хватит, – сказала она. – Буду очень удивлена, если в радиусе полумили найдется еще хотя бы одна сухая ветка.
Гларт согласно кивнул. В горах, где они находились, древесная растительность была скудной. Им потребовался час, чтобы насобирать хвороста и развести огонь.
– Как там дух?
– Дариан? В норме. Похоже, ему нравится нести дежурство. Во-первых, он не нуждается во сне, во-вторых, не чувствует холода.
Облюбованная ими расселина находилась ярдах в пятидесяти от главной дороги, ведущей из Лампа Санды в Великий Тошнотик, оркский город, расположенный под Ирридскими горами.
Дорога эта редко использовалась путешественниками, и за все время пути монах с принцессой не встретили ни единой живой души, хотя видели несколько трупов орков, случайно убитых сородичами в пылу азартных игр – наиболее распространенного в их среде времяпрепровождения. Однако выставить караул было разумно.
Макоби протянула к импровизированному очагу окоченевшие руки и потерла ладошки, стараясь согреться, потом плотнее закуталась в одеяло.
– Хотелось бы мне, чтобы у нас было больше дров, – сказала она.
В ту же минуту послышался грохот, и со стороны входа в расселину дождем посыпались поленья.
Гларт и Макоби вскочили на ноги и, подхватив свои пожитки, перебрались на другую сторону костра, откуда наблюдали за неожиданно привалившим счастьем. Постепенно поток пошел на убыль, и, наконец, последнее полено, подпрыгивая и крутясь, с глухим стуком упало возле самого костра. Стало неожиданно тихо. Теперь всю северную часть и выход из укрытия загромождали дрова.
Гларт наклонился вперед и, подобрав несколько поленьев, подбросил в огонь. Сухое дерево сразу занялось, взметнув вверх жаркие языки пламени. Радостно улыбаясь, монах вернулся на место.
– Вам нужно быть более осмотрительной в своих желаниях, – сказал он. – В другой раз какое-нибудь неосторожное желание убьет нас прежде, чем вы успеете опомниться.
Выругавшись про себя, Макоби сорвала с пальца перстень и уставилась на золотую львиную голову с немым вопросом в глазах. Вид у кольца был невыносимо самодовольный.
– Хотелось бы мне знать, кто тебя сделал, – проворчала она.
Ей показалось, что львиная голова вот-вот лопнет от собственной многозначительности.
– Прошу прощения, – сказал перстень с показным смирением. – Я бы хотел помочь тебе, но боюсь, что не могу. Не дозволено. Правила и все такое.
Гларт протянул к кольцу руку.
– Можно мне посмотреть на него еще раз? – спросил он.
Макоби без колебаний передала ему драгоценность. Получив вещицу, Гларт принялся разглядывать ее со всех сторон. В свете костра золото внушительно поблескивало.
– Ты обладаешь необыкновенной силой и, как я полагаю, знаешь об этом, – поделился он с перстнем своим наблюдением.
Кольцо попыталось изобразить из себя самое скромность, но эта попытка с треском провалилась.
– Сомнений нет, я очень стараюсь, – сообщило оно.
– Наверняка тебе известны все существующие на свете заклинания. Причем они тебе не только знакомы, но и подвластны. Я никогда прежде не слышал о таком безграничном могуществе.
Гларт замолчал, в то время как перстень изо всех сил тужился принять скромный вид, но, похоже, эту науку ему еще предстояло освоить.
– Думаю, что твой создатель передал тебе всю свою силу и могущество, – продолжал Гларт, – и сделал он это, вероятно, с какой-то целью.
– Умозаключение не лишено смысла, – согласился перстень.
– Мне кажется, я догадываюсь, зачем он это сделал, – объявил монах и умолк.
– Ну, давай же, выкладывай, – нетерпеливо попросило кольцо, поскольку пауза затянулась. – Ты такой умный. Поделись своей догадкой.
– Мне представляется, что с годами его память ослабела, и он не мог помнить все заклинания наизусть. Чтобы сохранить свое невероятное могущество, он начал делиться своими познаниями с тобой, превращая таким образом в интерактивную энциклопедию магии и колдовства.
– Очень хорошо, – изрек перстень. – Нет, правда хорошо.
– Так сколько лет было Адомо, когда он тебя выковал? – спросил Гларт деланно равнодушным тоном.
– Далеко за семьдесят, – ответил перстень, – хотя он все еще был…
Внезапно он осекся, и звук его голоса растаял в тишине, как дым от дуновения ветра.
– Ах ты, хитрый подлец, – наконец произнес амулет, и монах услышал в его интонации плохо скрытое восхищение.
– Так, значит, тебя сделал Адомо.
Кольцо ответило молчанием. Похоже, что оно дулось.
– Перестань, – заметил Гларт. – Вот позорище-то получится – колечко из дутого золота!
– Кто такой Адомо? – вмешалась Макоби.
Поскольку кольцо по-прежнему отказывалось отвечать, Гларт взял на себя труд пересказать принцессе историю, услышанную от брата Бенидормуса.
– Аббат считает, что Адомо восстанет из мертвых, – закончил он. – Но если память мне не изменяет, то в книге говорится только о его волшебной силе, вышедшей из-под контроля. Амулет и есть сгусток его могущества. Об этом упоминается в пророчестве. Если амулет попадет в дурные руки…
Взглянув еще раз на золотую голову льва, монах передал кольцо Макоби.
– Нам нужно найти способ его уничтожить, – сказал он, – а до тех пор вам суждено быть его хранительницей, как я разумею.
– Наверняка это не очень трудно, – предположила Макоби. – Мы можем бросить его в огонь, расплавить или еще что-нибудь.
Гларт с сомнением покачал головой.
– Мы же не знаем пределов его могущества, – возразил он. – Мы даже не сумеем его расплющить. Как знать, может, он способен к самоликвидации.
– Ты хочешь сказать, что, если я прикажу ему самоуничтожиться, он послушается?
– Послушайте, давайте полегче, а? – сказал перстень удрученно. – Забудьте обо всем, ладно? Подумайте, как бы вам самим не опростоволоситься.
Макоби уставилась на кольцо, задумчиво прищурив глаза.
– Можно тебя спросить кое о чем? – полюбопытствовала она примирительно.
– Валяй! – ответило оно, явно расстроенное.
– Какого черта этот Адомо наделил тебя способностью говорить? Прости меня за тупость, но я не понимаю. Не вижу в этом ни малейшего смысла.
Перстень на минуту погрузился в размышления, не уверенный, стоит ли отвечать на заданный вопрос, но потом, вероятно, решил, что ничего предосудительного не случится, если он ответит.
– Если вам так уж интересно, то скажу, что первоначально это в его замысел не входило. Я был немым. Но однажды он меня потерял. В определенном возрасте Адомо начал все терять. Клал вещи куда-то и забывал, куда именно. Я три месяца провалялся на полу под кроватью. Позже, когда он наконец меня обнаружил, то дал мне голос, чтобы я мог откликнуться и сообщить о своем местонахождении в том случае, если снова потеряюсь. Должен признаться, что ему не пришлось сожалеть об этом…
В голосе амулета прозвенели мечтательные, почти ностальгические нотки, когда он предался воспоминаниям о былых временах.
– У нас были такие восхитительные дебаты, – пробормотал он. – Ну, не совсем дебаты, конечно… Скорее споры типа «да – нет», «ты сделал – я не сделал», «так – не так», «заткнись – сам дурак»… Признаюсь, маг был ворчливый старый хрыч.
Амулет с нежностью вздохнул и предпринял видимое усилие вернуться в реальность.
– Во всяком случае, у него хоть имелись какие-то зачатки интеллекта, – с горечью добавил он. – И он мог отличить настоящий спор от тех спор, которыми размножаются грибы.
Макоби бросила на него сердитый взгляд и снова надела на палец.
– Ты знаешь, что можешь менять форму и внешность по желанию… – проворковала она.
– М-м-м?…
– А характер ты сменить не можешь?
Голова льва помрачнела.
– Что тебя не устраивает в моем характере? – жалобно захныкал он. – Могу сообщить, что, когда мой хозяин…
– Изменись!
Возникла пауза.
– Ну? – требовательно повысила голос Макоби.
– Довожу до вашего сведения, что имел честь выполнить ваше компетентное распоряжение, согласно повелению, – сообщило кольцо хорошо поставленным, но слегка запинающимся голосом престарелого актера классической драмы, принявшего перед спектаклем своеобычную дозу хереса. – Какие еще будут пожелания у вашего досточтимого высочества?
– Э-э-э… никаких.
– Тогда, наипрекраснейшая из прекрасных, – снова завело волынку кольцо, – самая благороднейшая из дам, восхитительная и несравненная…
– ЗАТКНИ КОРОБОЧКУ!
Перстень обиженно замолчал.
– Не стоит на него сердиться, – сказал Гларт. – Адомо вдохнул в него такие типы личностей, с которыми ему хотелось общаться.
– Тогда он и вправду был несчастным стариком! – крикнула Макоби в сердцах.
Вскочив на ноги, она выхватила из кучи пару поленьев и с силой запустила их в костер. Успокоившись, принцесса вновь опустилась подле Гларта и, подтянув колени к подбородку, уставилась на пляшущие языки пламени.
– Уверена, что должен быть способ заставить эту клаттерную штуковину рассказать нам, что происходит и кто за всем этим стоит, – произнесла она, – а не гоняться за непонятными химерами.
Гларт посмотрел на нее широко раскрытыми глазами, полными благоговейного трепета.
Когда он впервые встретил девушку и узнал, что она дочь правителя Кумаса, то ожидал увидеть чопорную благовоспитанную барышню, однако принцесса оказалась весьма практичной особой, не лишенной здравого смысла, с которой было приятно и весело проводить время.
И, клатт, она была божественно красивой!…
Гларт окинул взглядом ее забрызганные грязью брюки и попытался представить, как бы она выглядела в платье. Потом он попробовал представить ее без платья…
– О чем ты думаешь? – услышал он голос девушки и едва не проглотил язык.
– М-м-м… я размышляю над планом наших действий в Великом Тошнотике, – соврал он, заикаясь. – Полагаю, что дочери правителя Кумаса будет нетрудно добиться аудиенции у мэра орков… Но о чем мы спросим его? Сомневаюсь, что при виде нас он разразится слезами и признается во всем, что знает.
– Я думала над этим, – сказала Макоби. – Мне кажется, что нам нужно найти кого-нибудь из орков, кто принимал участие в сражении. Было бы здорово побеседовать с одним из командиров и узнать, почему они отступили. Может, если повезет, мы найдем кого-то, кто видел, как умер мой брат, или того, кто его убил. Если бы только нам удалось встретить этого орка, чтобы узнать, куда делось тело…
Ее глаза наполнились слезами, и Гларту захотелось обнять ее, прижать к себе и успокоить. Но вместо этого он просто взял принцессу за руку и осторожно сжал в своей.
– Может быть, нам поможет эта драгоценность Адомо, – предположил он.
Макоби с сомнением посмотрела на кольцо.
– Не мог бы ты нам показать лицо орка, убившего Мардена? – спросила она недоверчиво.
– Все зависит от того, что ты имеешь в виду, – ответила голова льва. – Если хочешь, чтобы я доставил его сюда, то никаких проблем. Я могу это сделать.
– Пожалуйста, сделай! – воскликнула Макоби, прежде чем Гларт успел ее остановить.
Раздался легкий свист рассекаемого воздуха, и у ног принцессы появился распластавшийся на спине орк.
Это был довольно крупный индивид, вероятно, из племени утуков, с длинными кривыми ногами и мощной мускулатурой. Но он был мертв, и это не вызывало никаких сомнений. Меч или топор раскроил ему ключицу, несколько ребер и легкое, оставив огромную зияющую рану.
Вид орка позволил Гларту заключить, что солдат был убит во время сражения и остался лежать на поле брани. Судя по всему, смерть наступила дня два назад. Об этом говорили и признаки тления, и полчища мясных мух, облепивших гноящуюся рану, а больше всего – мерзкий запах разлагающейся плоти.
– Убери его! – воскликнула девушка, и мертвое тело в тот же миг исчезло.
В расселине, где Гларт и Макоби нашли себе приют, воцарилась звенящая тишина, нарушаемая озадаченным жужжанием двух-трех трупных мух, неожиданно лишившихся трапезы.
После минутного замешательства принцесса разразилась слезами. Она рыдала так горько, словно мир вокруг нее рухнул и жизнь потеряла всякий смысл. Гларт обнял ее хрупкое тело и прижал к своей широкой груди, стараясь успокоить. Постепенно всхлипывания умолкли, и Макоби забылась беспокойным сном.
Когда Гларт проснулся, было уже светло.
Солнце, вероятно, взошло, но свинцовые тучи, тяжело нависшие над горными вершинами, скрывали его присутствие. Поднялся холодный пронизывающий ветер. Он то и дело задувал в расселину, разметая остывшую золу погасшего костра.
Гларт сел и огляделся вокруг. Макоби тоже не спала. Она сидела на соседнем камне, отрезая ножом полоски вяленого мяса и засовывая их в рот. Монах понял, что она встала уже давно, так как рядом с ним стояла бутылка, наполненная заботливыми руками принцессы чистой, прозрачной водой.
Он поднес бутылку к пересохшим губам и сделал несколько жадных глотков, потом налил воды в ладонь и сполоснул лицо.
– Вот так-то лучше, – произнес Гларт. – Хотелось бы предстать перед орками в лучшем виде, – добавил он.
– Это ты называешь лучшим видом? – спросила девушка. – Не дай бог увидеть тебя в худшем виде.
Гларт усмехнулся. Положительная перемена в ее настроении радовала. Но девушка почему-то избегала смотреть на него и выглядела несколько смущенной.
– Послушай, – сказала Макоби, – насчет прошлой ночи…
– Не думайте об этом, – оборвал ее Гларт. – Я и сам мог разрыдаться. Этот труп был таким страшным. Вы столько пережили за последние дни, что на вашем месте и камень расплакался бы.
– Но…
– Никаких «но»! – Гларт вскочил на ноги и потянулся.
Он обвел взглядом горизонт и не мог не залюбоваться открывавшимся зрелищем. Впереди высились горы, цеплявшие гонимые ветром тучи. Гларт перевел глаза на Макоби.
– Когда все закончится, – заговорил он, – я вернусь в монастырь и проведу в его стенах всю оставшуюся жизнь. Года через три я состарюсь и поседею, мне будет что вспомнить. Воспоминания о вчерашнем дне, когда, пытаясь утешить отважную женщину, я сжимал ее в объятиях, согреют мою душу.
Юноша лукаво улыбнулся, давая девушке понять, что шутит, и молил бога, чтобы она не догадалась, что он говорит чистую правду. Она застеснялась, но улыбнулась в ответ и протянула ему полоску сушеного мяса.
– Как поживает Дариан? – спросил монах. – Все еще стоит на карауле?
– С ним все в порядке. Он не спускает глаз с дороги на тот случай, если появятся какие-нибудь путники.
– Жаль, что ему не представилась вчера возможность взглянуть на труп. Как знать, может, он сумел бы кое-что прояснить.
– По правде говоря, такая возможность у него была, – возразила Макоби. – Сегодня утром я попросила перстень предъявить тело опять, чтобы он мог посмотреть на него.
Гларт посмотрел на нее с уважением. Сам он вряд ли отважился бы на такое повторно.
– И?… – Ему не терпелось услышать продолжение рассказа.
– Он, как и в случае с Де Венчасом, смог сказать, когда наступила смерть.
– Во время боя?
– Нет. Два часа спустя. Вероятно, орка зарубили свои же. Похоже, кто-то тщательно стремится замести все следы.
Гларт нахмурил лоб и задумался над словами Макоби.
Кто-то и впрямь проявляет удивительную предусмотрительность, словно действует в соответствии с заранее подготовленным планом.
– Надеюсь, что нас не заманивают в капкан, – пробормотал монах.
Макоби покачала головой.
– Никто не мог предугадать твое появление, – заметила она. – Тот, кто все это затеял, не допустил бы такой промашки. Ты – мой козырной туз.
Гларт, польщенный, отвел взгляд в сторону. Ему было приятно это слышать. И вновь, как прошлой ночью, юношей овладели неприличные мысли, впервые посетившие его, когда он держал Макоби в объятиях.
Принцесса вздохнула, и ее лицо стало отрешенным и мечтательным.
– Надеюсь, что Сараккан прав, – пробормотала она.
Слова девушки вернули Гларта к реальности. Его словно ушатом ледяной воды окатили.
– Не сомневаюсь, – сказал он охрипшим голосом и, нагнувшись, принялся с остервенением скатывать свою постель.
Широкая дорога, лежавшая перед ними, поднималась в горы извилистой лентой.
Мощенная отполированным миллионами ног камнем, она была построена в Первом веке, когда по ней маршировали буйные орды орков под предводительством таких знаменитых царей, как Удок Зеленый Клык и Загаш Напыщенный, чтобы сровнять с землей богатые, но упадочной культуры города на равнинах древнего Китала.
Теперь этой дорогой практически не пользовались, ибо то там, то сям пробивалась между булыжниками трава и другая поросль, не оправившаяся еще после недавнего прохождения сил вторжения оркского воинства. Сейчас старая дорога была безжизненной, о чем свидетельствовали висевшие над ней безмолвие и тишина, как будто она понимала, что дни ее славы миновали и что со временем она сольется с местной природой и превратится в часть горного ландшафта.
Макоби и Гларт продолжали путь, натянув капюшоны, чтобы защититься от резкого ветра и промозглой сырости, окружавшей их водянистым облаком мелкого дождя. Размытая тень Дариана двигалась впереди на расстоянии дюжины ярдов, чтобы предупредить странников о появлении малейших признаков жизни, но до сих пор они не встретили ни единой живой души, хотя мертвые попадались на их пути постоянно – вдоль дороги валялись распухшие трупы орков, скончавшихся от боевых ран или убитых в раже варварских азартных игр.
Призрак Дариана начал немного волновать Макоби, ибо с каждым шагом он делался все отрешенней. Было похоже, что он всецело поглощен собой и мир живых его больше не интересует. Мрачное настроение призрака усугублялось также безуспешными попытками вспомнить, какое сообщение ему оставил Марден.
Хотя Макоби сказала, что это больше не имеет значения, поскольку они знают, что за всеми убийствами и во главе заговора стоит Миал, Дариан не успокаивался. Он был уверен, что должен что-то вспомнить, прежде чем рухнут Оковы Души, не отпускавшие его дух на покаяние. Эта мысль терзала его бесплотные нервы.
Макоби для себя решила, что орки прояснят ситуацию и, возможно, освежат память Дариана, поэтому старалась не обременять голову лишними проблемами.
Так они и шли, погруженный каждый в свои мысли.
Дождь лил не переставая, и путники промокли до костей. Все чаще им приходилось шлепать по лужам, а мелкие ручьи сменились на бурлящие потоки жидкой грязи. Когда накануне ночью Макоби увидела труп орка, убившего ее брата, она подумала, что ничего хуже быть не может. Теперь она знала, что ошибалась.
Когда в очередной раз путешественники наткнулись на мертвое тело орка, Гларт остановился и наклонился, чтобы разглядеть его получше. Это было маленькое уродливое существо, павшее жертвой типичного для его племени развлечения под названием «Поймай кинжал». Миниатюрный игральный нож до сих пор торчал из одной глазницы. Гларт обшарил труп и, сняв что-то с его шеи, повернулся к Макоби. Он держал на шнурке вращающийся кулон из черного металла, изображавший фигурку в непристойной позе.
– Вот, – протянул он девушке вещицу, – наденьте.
– Ты что, смеешься?!
– Послушайте! Если мы угодим в ловушку, то орки обыщут вас в поисках амулета или подвески. Этот кулон введет их в заблуждение, и они могут не обратить внимания на кольцо.
Макоби нехотя согласилась. Взяв гадкий предмет, она с отвращением надела его на шею.
– Хорошо, – согласилась она, – но если тебе взбредет в голову сказать, что эта штука мне идет, я засуну ее тебе в нос.
– Кому, мне?… – удивился Гларт, собиравшийся сказать, что он пока еще в своем уме.
Макоби достала из заплечного мешка хлеб. Хотя нудный дождь промочил девушку насквозь, прочный кожаный мешок, произведенный эльфами, надежно защищал хранившиеся в нем продукты от сырости. Принцесса разломила хлеб пополам и отдала один кусок монаху. Жуя хлеб, они продолжили путь.
К вечеру путешественники вышли к развилке. Одна дорога вела на юг, где находился Восточный Тошнотик и другой оркский город, Зам. Вторая уходила на север и, змеясь по горным перевалам, спускалась на просторную болотистую равнину между реками Аловак и Большой Лено. Там располагался оркский городок Малый Тошнотик-на-Болоте.
Поскольку конечным пунктом их следования был Великий Тошнотик, подземная столица Ирридской земли орков, путники выбрали третью дорогу, идущую прямо. Сделав короткий привал, они наполнили бутылки свежей водой из ручья, почти вертикально падавшего со скалы, и устало побрели дальше.
Начало смеркаться, когда перед путешественниками вырос крутой утес, и они поняли, что достигли цели.
Далее дорога сворачивала влево, обходя скалистый выступ, а затем поднималась в горы и устремлялась на запад. Однако Гларту с принцессой нужно было идти прямо, а туда вела вторая дорога, исчезавшая в широком темном тоннеле.
Этот тоннель и был входом в Великий Тошнотик.
Подойдя поближе, они обнаружили, что кто-то выставил стражу. Охрана, вооруженная копьями, состояла из нескольких мелких орков с мрачными лицами. Сбившись в кучу у обочины дороги внутри тоннеля, они развлекались игрой в кости, громко орали и время от времени колотили друг друга тупыми концами копий.
Хотя Гларту прежде не доводилось наносить визиты в оркские города, из монастырского учебного курса он хорошо разбирался в племенах и традициях орков.
Ему было известно, что такие тривиальности, как сторожевой пост, их никогда не волновали, так как орки знали, что никто в здравом уме в оркский город не сунется. По всей видимости, местного городского старшину заботила высокая вероятность акта возмездия в ответ на непрошеное вторжение. Но может статься, что его кто-то предупредил о возможном появлении двух неожиданных гостей…
Макоби догнала призрак Дариана и шепотом приказала ему держаться в тени и как можно дальше от них с Глартом. Затем вместе с юношей принцесса бодро направилась к караульным.
Раззадоренные игрой и бранной перепалкой орки не сразу заметили приближение людей и обнаружили присутствие посторонних только тогда, когда расстояние между ними сократилось до трех десятков ярдов. Охранники выпрямились, образовав неровную шеренгу, и ощетинились копьями.
Обдавая незнакомцев зловонным дыханием, орки недоверчиво пялили на них глаза.
– Э-э-э… Шта вам двоим нужна? – прорычал самый рослый из них, оказавшийся командиром отряда.
– Мы – официальная делегация из города Кумаса. Пожалуйста, передайте наш поклон вашему городскому старшине и скажите, что мы просим об аудиенции.
– Вы что, парочка заплутавших комедиантов? – гаркнул другой орк, и все рассмеялись.
Звуки их смеха больше напоминали вой схватившихся в смертельной схватке гиен.
– Очень забавно, – сказала Макоби голосом, походившим на угрожающее потрескивание ломающегося льда.
Смех умолк.
– Зачем это старшине Болотному Духу принимать какую-то официальную дегли… дули… дегила… как это вы сказали? – переспросил начальник караула.
– Почему бы вам не спросить у него? – предложила Макоби ласковым тоном.
Орки переглянулись. Хотя их и поставили нести дежурство, никто не удосужился предупредить, как поступить в том случае, если кто-то появится.
– Ладно, – сказал начальник, – Блеб, Мегрим, оставайтесь на посту, остальные следуют за мной.
Он пробурчал еще что-то себе под нос, и группа снова покатилась со смеху, бросая многозначительные взгляды на Макоби. Гларт был рад, что принцесса не поняла смысла отпущенной шутки, иначе, подумал он, ей это не понравилось бы.
Тоннель вел в самое сердце горы.
Он имел ярдов пятнадцать в ширину, ярдов десять в высоту и был освещен вонючими коптящими факелами, закрепленными в грубых каменных канделябрах, тянущихся вдоль стен по обе стороны. Углубляясь в подземелье, Макоби и Гларт слышали несмолкаемый далекий гул, похожий на рев многотысячной толпы. Казалось, что где-то в полумиле от них идет лихая, прямо-таки отвязная гулянка. Впрочем, так оно и было.
В оркском обществе никто не станет тратить время на такие пустяки, как погоня за богатством и накопление имущества. Орков всегда интересовала только одна вещь – веселое времяпрепровождение. Их жизнь – один бесконечный праздник, подогреваемый обильными алкогольными возлияниями. У них есть очень убедительный метод воздействия, обеспечивающий выполнение таких необходимых работ, как строительство, уборка, производство продуктов питания и напитков; более сильные орки грубой силой принуждают мелких и слабых работать. Пока громилы сами прохлаждаются и пируют, малявки вкалывают, а потом присоединяются к общему веселью.
Звуки, доносившиеся до ушей странников, оказались гулом столичного города орков, обитатели которого пили, орали, горланили песни, жрали, пукали, рыгали и опять пили и еще громче кричали. Чем ближе было поселение, тем слышнее становился шум. Когда Гларт и Макоби наконец достигли первой пещеры невероятных размеров, из которых состоял город, гул сделался невообразимым.
Гларт повернулся к принцессе, чтобы что-то сказать, но она его слов просто не расслышала. Девушка пожала плечами и показала на уши, давая понять, что не слышит. Юноша кивнул. Улыбка не покидала лицо монаха. Его выдержка и самообладание восхищали Макоби. Она считала большим везением иметь такого спутника. В знак благодарности принцесса взяла его под руку и доверчиво прижалась к его плечу.
Орки свернули в низкий боковой проход и ускорили шаг. По пути они сделали еще ряд поворотов в боковые ответвления тоннеля, и Макоби совершенно утратила представление о своем местонахождении.
В конце концов, путешественники в сопровождении эскорта очутились в длинном прямом коридоре, который привел их к круглому дверному проему, плотно закрытому хорошо подогнанной дверцей. Последняя удивительным образом смахивала на донышко огромной пивной бочки. Фактически так оно и было.
Шум стал потише, и можно было слышать друг друга, если сложить ладони рупором и что-нибудь гаркнуть в самое ухо.
– Приятное место для отпуска, – заорал Гларт, приложившись к изящному ушку принцессы.
