Текст книги "Тот, кто был равен богам"

Автор книги: Джеймс Баркли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 32 страниц)

Глава 11

Если ты остановился, сожалея о нанесенном тобой смертельном ударе, то тебе придется просить прощения у Шорта.

Силдаан смотрела, как Гаран опускается на колени рядом с Халетом, а потом и рядом с каждым магом по очереди. Она могла бы сказать, что он лишь напрасно теряет время. Ауум ни за что не оставил бы их в живых, не будь их раны смертельными. Тот единственный, кто еще дышал, не приходил в сознание и одной ногой стоял в могиле.

Пол под куполом был залит кровью. Лед таял и стекал ручейками со стен, а со статуи Инисса он лился потоками, словно дождь. Заклинания на первый взгляд не причинили фигуре бога особого вреда. Физического, во всяком случае. Но вот их воздействие на силы, которые отныне противостоят ей, будет иметь далеко идущие последствия.

Силдаан вздохнула.

– Быть может, в следующий раз ты все-таки последуешь моему совету. Я сама разберусь с ТайГетен.

– Вот это ты называешь «разобраться с ними», да?

– Ты без спросу влез со своей магией и все испортил. Ты сам во всем виноват. Ты даже не представляешь, каких врагов себе нажил и какие силы ополчились против тебя.

Гаран вскочил на ноги.

– Надеюсь, что очень скоро ты уразумеешь, что я все себе прекрасно представляю. Этот ублюдок вместе со своим жрецом-призраком убили девятнадцать моих людей. А теперь он расправился с моим заместителем и четырьмя моими магами до того, как лед успел растаять в его волосах. Поэтому, думаю, ты простишь меня за то, что сейчас я не в настроении выслушивать эту чушь типа «я же тебе говорила».

– А ведь ты и впрямь не представляешь, что натворил, я права? – осведомилась Силдаан.

– Я уверен, что ты просветишь меня на этот счет.

Силдаан подошла к нему вплотную.

– Ауум немедленно протрубит общий сбор ордена ТайГетен, после которого у них будет одна цель – вырвать у тебя сердце заживо.

– Похоже, их осталось не так-то много, – заметил Гаран.

– Учитывая, что на счету одного Ауума двадцать четыре твоих лучших бойца, Тай необязательно должно быть много, согласись? – Силдаан мимоходом спросила себя, уж не ошиблась ли она в союзнике. – А ведь он – далеко не самый способный из них. Он еще молод, и его навыки оставляют желать лучшего. Подумай об этом.

– Я думаю о том, что с остальными Тай, защищавшими храм, у нас не возникло особых проблем.

– Действительно, но убить оставшихся одним заклинанием будет уже не так-то легко, ты не находишь?

– Мои маги разберутся с ними. Об этом можешь не беспокоиться.

Силдаан жестом указала на трупы у бассейна.

– Я не разделяю твоей уверенности. Как ты не хочешь понять, ТайГетен представляют собой большую опасность!

– По-моему, я уже объяснил тебе, что все прекрасно понимаю.

– В таком случае ты не слышишь собственных слов. По всему тропическому лесу рассредоточены звенья ТайГетен. Они есть и в каждом крупном городе. Ты попросту не увидишь их, если они не захотят быть увиденными. Твои чертовы маги не могут колдовать против тех, кого не видят, верно? И у ТайГетен есть право убить любого чужака, встреченного ими в лесу. При этом они не обязаны задавать ему вопросы.

– Они убивают безошибочно и безжалостно. Они действуют стремительно и бесшумно. Они беззаветно преданы Такаару и гармонии эльфов. Он для них – отец в той же мере, как Инисс – их бог. И ни один из них ни на йоту не отступит от этого убеждения. Что делает их нашими смертельными врагами. А ты, Гаран, сумел объединить их в единое целое и дать им общую цель. Пусть это не беспокоит тебя, зато, выражаясь твоим языком, пугает до чертиков меня.

Впервые на лице Гарана отразилась некоторая неуверенность.

– Сколько их всего?

– Трудно сказать, – ответила Силдаан, с шумом выдыхая воздух. – Если предположить, что за исключением тех, кого мы лично видели мертвыми, все остальные живы, то их около девяноста.

– Девяносто?

– Вижу, ты начинаешь понимать.

– Я начинаю понимать то, что до сих пор ты вела себя очень уклончиво. Нам нужны еще люди. Особенно если твои Аль-Аринаар встанут на их сторону.

– Гвардия Аль-Аринаар будет расколота. Об этом мы позаботимся. И нам больше не нужны просто люди. Нам нужны люди умные, тебе не кажется?

Гаран напустил на себя тот самоуверенный и самодовольный вид, который Силдаан уже начала ненавидеть в мужчинах.

– Ты поставила меня во главе сил вторжения. И я говорю, что нам нужны еще люди.

– Ты уже получил всех, кого мог, из числа новых членов клана Инисса, Гаран. Тебе надо уменьшить потери. Ты забываешь о том, что все твои подкрепления находятся на Балайе. А до нее очень далеко. По крайней мере, тридцать дней пути.

– А ты забываешь, что, избавившись от своих эльфийских воинов, ты осталась совершенно одна. – Гаран неприятно улыбнулся. – Что ты на это скажешь?

* * *

– Это похоже на приливную волну в Толт-Анооре. Ты чувствуешь ее. Иногда даже слышишь. Как она нарастает и нарастает, становясь все выше. Но ты ничего не можешь с этим поделать. Море наступает, оно колышется уже у самых твоих ног, а стена вот-вот рухнет. Это – последний хрупкий момент мира, равновесия и тишины. То же самое происходит сейчас, правда?

Катиетт выразительно приподняла брови. Меррат уловила самую суть происходящего. Странное затишье в Исанденете. Оно установилось в городе после разгона толпы на храмовой площади. Ночные улицы опустели, и на них лишь изредка раздавались скандирование и гомон толпы.

Известие о смерти Лориуса и Джаринна уже распространилось по всему городу, достигнув самых отдаленных его уголков.

В небе стало тесно от почтовых птиц. С рассветом у Гардарина, на храмовой площади и у театра «Хаусолис» собрались толпы эльфов. Они жаждали получить ответы или излить свою скорбь и гнев. Гвардейцы Аль-Аринаар, около трех сотен тех, кто остался верен своему долгу, охраняли ключевые государственные здания и учреждения, патрулируя улицы, насколько им хватало сил. Пелин же обходила дома тех воинов, чью совесть надеялась пробудить, так что к середине дня численность гвардии должна была увеличиться.

Но более всего Катиетт поражала видимость нормальной жизни. Рыбацкие лодки вышли в море. В гавани под погрузкой и разгрузкой стояли корабли. Все рынки были открыты, и члены всех кланов посещали их, относясь друг к другу без видимой враждебности. Но выражение глаз, скрытое под вежливыми улыбками, выдавало правду.

– Оставайтесь настороже, – сказала Катиетт. – Рано или поздно, но где-нибудь ненависть непременно разожжет пожар. И мы должны быть к этому готовы.

Торговля шла бойко. Гериалу следовало бы радоваться, но, как только на глаза ему попадались кредитные листы и кошель с монетами, он спрашивал себя, а не окажутся ли все его труды напрасными. Под прилавком у него, вместе со свежими овощами и фруктами, лежало мачете. Сегодня он без стеснения принес его с собой.

Центральный рынок кишел людьми, словно муравейник. На сотне лотков продавались все продукты и товары, какие только можно было найти в Исанденете. С момента открытия не прошло и двух часов, а у некоторых торговцев уже заканчивались припасы. Это было любопытно. Гериал не заметил, чтобы покупатели пребывали в панике, но все, кого он сегодня обслуживал, начиная от постоянных клиентов и заканчивая случайными посетителями, покупали чуточку больше обычного. Запасались на будущее, каким бы оно ни было.

– Отец?

Гериал обернулся. Ниллис и его придурок-приятель Улакан протискивались сквозь толпу, галдящую, торгующуюся, размахивающую руками и тычущую пальцами. Оба были высокими горделивыми туали. Вот только этот Улакан, вечно недовольный своей судьбой, так и норовил вляпаться в какие-нибудь неприятности. Вчера, например, он толкался на храмовой площади. У Ниллиса, к счастью, хватило ума остаться дома. И сегодня утром разница в выражении их лиц бросалась в глаза.

Ниллис был явно встревожен, но полон надежды. Улакан же кипел гневом и презрением. Гериал смотрел, как он грубо отталкивал тех, кто попадался ему на пути, и гиалан, и биитан. А вот членов клана Инисса на рынке Гериал сегодня не видел, если не считать тройки ТайГетен, прошедших мимо чуть раньше. Он прочистил горло.

– Улакан, эти люди – мои клиенты, – сказал Гериал.

– Вы не должны обслуживать их, – проворчал тот в ответ.

Гериал почувствовал, что лицо его заливает краска гнева.

– В самом деле? Хочешь манго?

Гериал протянул юноше фрукт. Улакан протянул за ним руку, и на губах его заиграла глупая, самодовольная ухмылка.

– Это – настоящая еда туали для… – начал было он.

– Которую вырастили гиалане, собрали аппосийцы[13]13
  Аппосийцы – члены клана Аппоса, бога земли (эльф.).


[Закрыть], а привезли сюда иксийцы[14]14
  Иксийцы – члены клана Икса, бога воздуха и сил природы (эльф.).


[Закрыть], – перебил его Гериал. – Тебе еще не расхотелось съесть ее? Ты – недоумок. Убирайся прочь от моего прилавка. Ниллис, а ты мне нужен. Что ты хотел мне сказать?

Ниллис метнул быстрый взгляд на Улакана, который стоял с видом обиженного ребенка.

– Хеол и старый Йасиф снизили цены. Видел бы ты, какие толпы собрались у их прилавков.

– В таком случае они – такие же идиоты, как и твой друг, понятно? К чему снижать цену в такой день, когда торговля и так идет очень бойко?

– Они чувствуют, что приближается гроза, – заявил Улакан. – Поэтому и хотят распродать все и побыстрее смыться. Так что это вы – глупец, а вовсе не они.

Гериал покачал головой.

– Лучше замолчи и проваливай от моего прилавка. Я больше не желаю тебя видеть ни здесь, ни в моем доме.

– Но… – начал было Улакан, кивая на Ниллиса.

– Тогда сначала думай, а уже потом открывай рот. Твое мнение нам неинтересно. Туали уже давно ушли вперед. Самое время тебе отправиться за ними вдогонку.

Улакан собрался было что-то возразить, но потом передумал. Гериал смотрел, как он повернулся, чтобы уйти. В этот момент с ним столкнулся какой-то ula, который смотрел в другую сторону и отлетел от его крепкой фигуры, словно наткнувшись на каменную скалу.

– Прошу прощения, друг мой.

– Я – не твой друг, короткоживущий, – злобно рявкнул Улакан и обеими руками толкнул его в грудь.

Гиаланин отлетел на несколько шагов, потерял равновесие и врезался в группу людей, стоявших у прилавка со свежим мясом. Гериал закричал, предупреждая их, но в таком гаме его никто не услышал. Один из покупателей, нелепо взмахнув руками, упал прямо на прилавок. Подносы со звоном разлетелись в стороны. Прилавок содрогнулся, и одна его ножка подломилась. Куски мяса полетели на землю.

Группа покупателей обернулась. Владелец лотка – Китал, крупный, широкоплечий аппосиец, – обежал его кругом, пытаясь спасти свой товар. Улакан хохотал во все горло. Гиаланин выпрямился. Покупатели, стоявшие вокруг, попытались было удержать его, но он стряхнул их. Подбежав к Улакану, он замахнулся, метя в челюсть. Улакан уклонился и вонзил ему кулак в живот, а другой рукой ударил в лицо.

– Гиаланская мразь!

Эльфы начали оборачиваться на звук его голоса. Гериал выбежал из-за своего прилавка.

– Успокойтесь, – взмолился он, разводя руки в стороны. – А ты, Улакан, закрой свой глупый рот.

Гериал наклонился, чтобы помочь гиаланину подняться. Но тут Улакан, окончательно потеряв терпение, закричал:

– Он чужак, не из нашего клана.

Гериал повернулся к нему.

– Это ты здесь чужак. Ниллис, уведи его отсюда.

В это мгновение чей-то кулак угодил Ниллису в висок. Гериал выругался и вновь развернулся на месте. Ему показалось, что со всех сторон к его лотку бегут люди. Ниллис распростерся на земле. Улакан наклонился, чтобы помочь ему.

– Что он вам сделал? – закричал Гериал. – Прекратите драку. Немедленно.

Один из покупателей, стоявших у прилавка Китала, оттолкнул его.

– Никто не смеет смеяться надо мной, – заявил он.

– Никто и не думал смеяться над тобой. Это всего лишь глупый мальчишка, – заверил его Гериал. – Успокойся.

– А кто ты такой, чтобы указывать мне? С каких это пор туали командуют биитанами?

Биитанин сжал кулак, но его запястье перехватил Китал.

– Этот ula – мой друг, – сказал он. – Как и ты.

– Убери от меня свои руки.

Приятели биитанина набросились на Китала и повалили его на землю. Гериал заорал на них, требуя, чтобы они прекратили драку. Биитанин ударила Гериала кулаком в лицо. Перед глазами у Гериала все поплыло, и он повалился на колени. Он почувствовал, как чьи-то руки поднимают его.

– Гериал, с вами все в порядке? – Это был Улакан. Гериал кивнул. – Вы можете меня ненавидеть, но я буду драться за вас. За всех туали.

– Нет, – выдавил Гериал, сплевывая кровь. – Не лезь в драку.

Но Улакан уже вскочил на ноги. В руке его сверкнул нож. Гериал смотрел ему вслед. В сердце у него поселилась тупая боль, а голова кружилась. Рядом с ним появился Ниллис.

– Со мной все в порядке, – сказал Гериал. – Останови Улакана.

Улакан прыгнул на спину гиаланина. Гериал увидел, как блеснуло лезвие ножа. Гиаланин осел на землю. На камнях начала растекаться лужа крови. Прилавок Китала опрокинулся. Мясник в ярости взревел и замолотил кулачищами. Гериал увидел, как безвольно откинулась чья-то голова. Какой-то биитанин огрел Китала лотком для мяса по затылку. Фермер повалился на землю лицом вперед.

Гериал увидел, как во все стороны брызнула кровь.

Катиетт наблюдала за тем, как беспорядки охватывают рынок, словно огонь – сухую ветку. Она смотрела, как гвардейцы Аль-Аринаар пытались восстановить порядок и как у них ничего не вышло. Она видела убийства, грабежи и погромы. Они видела, как люди начали делить окружающих на своих и чужих. На сей раз это были обычные эльфы. Она видела, как начался раскол ее расы.

– Стена рухнула, – сказала она. – Время действовать. Идемте.

Ночь в Исанденете озарилась пламенем пожаров.

Свой импровизированный штаб Катиетт развернула на крыше театра «Хаусолис». Отсюда перед нею открывался прекрасный вид на все стороны света. Кроме того, крыша здания была одной из немногих плоских во всем городе. Она была слегка приподнятой в центре и понижалась к краям, чтобы дождевая вода стекала с нее, не нарушая акустики в зрительном зале.

Беспорядки вспыхнули в доках уже на закате. Были сожжены несколько пришвартованных к пирсам каботажных торговых судов. Погрузочные работы остановились, склады были разграблены или уничтожены. Можно не говорить, что корабли, склады и прочее принадлежали иниссулам. Эльфов изгоняли из их домов за мгновение до того, как те, облитые маслом, загорались от факелов. Жилища эльфов из клана Инисса. До убийств дело пока не дошло, но это был лишь вопрос времени.

Весточку о своем местонахождении она послала всем ТайГетен, еще остающимся в городе. Здесь были установлены столы, а к ним прикреплены поспешно нарисованные схемы улиц и кварталов. На каждой из них камешками были обозначены очаги напряженности и позиции, занятые гвардейцами Аль-Аринаар, тогда как углем были отмечены места наибольших разрушений.

– Графирр, какого… – На крышу, один за другим, быстро поднялись три воина ТайГетен. – Да хранит нас Инисс, но спокойнее там не становится. Итак, какие вести вы мне принесли?

– Большая толпа движется к рынку пряностей. Не исключено, она направляется сюда, – сказал один.

– Сколько их?

Катиетт подошла к южному краю крыши, откуда могла видеть колышущиеся огни факелов.

– По крайней мере, две сотни.

Графирр задумчиво присвистнул. Катиетт перевела взгляд на двух других эльфов.

– Что у вас?

– В Садах Такаара вот-вот разгорится сильный пожар. Вполне предсказуемо, но, на мой взгляд, делается это исключительно для отвода глаз.

– Ладно. Будем надеяться, что это хотя бы отвлечет их от зданий. Патрули Аль-Аринаар там есть?

– Есть, и много. Но они почти ничего не делают, чтобы остановить их.

– Черт бы тебя побрал, Пелин, где же ты? – Катиетт с силой провела руками по лицу. – А у тебя?

Третий ТайГетен развел руками.

– Это больше ощущение, нежели точные факты. Вокруг храмовой площади вновь наблюдается нездоровое оживление. Небольшие группы здесь и там.

– Пытаются не привлекать к себе внимания? Что за дьявольщина, кто же стоит за всем этим? – Катиетт вновь отыскала взглядом толпу, приближающуюся к рынку пряностей. Она двигалась очень быстро, и к ней присоединялись все новые и новые участники, растекаясь по прилегающим улочкам. – Граф, что происходит с твоей стороны?

– Вижу множество факелов. По-моему, они направляются сюда.

– Они хотят окружить нас, – заметила Катиетт. – Что-то должно произойти у храмов. Кто остался там?

– Там есть гвардейцы Аль-Аринаар, а в храме укрывается много народа из клана Инисса. Полагаю, там же находятся и жрецы, и целители, за исключением тех, кто ухаживает за Олмаатом внизу, – ответил Графирр. – А в чем дело?

– Не знаю. Просто меня не покидает дурное предчувствие. Нужно отправить ТайГетен на площадь. Всех. – Катиетт опустила взгляд на свои руки. Они слегка подрагивали. Она встряхнулась и повела плечами, пытаясь отделаться от внезапно нахлынувшего чувства беды. – Ладно. Пошли.

Лица всех восьмерых ТайГетен обратились к ней.

– Ты хочешь оставить командный пункт? – спросила Меррат. – А как же Олмаат и целители?

– После того как разберемся с храмом, я хочу, чтобы мы насовсем покинули город. А Олмаат останется в безопасности. В театр они войти не рискнут – боятся того, что здесь произошло. Тай, мы выступаем.

Катиетт возглавила небольшой отряд. Подойдя к углу крыши, она перелезла через край и спустилась на арку над дверями быстрее, чем многие успели бы сойти вниз по лестнице. Метнув быстрый взгляд в сторону приближающихся факелов, она одним прыжком преодолела оставшиеся двадцать футов, бесшумно приземлилась и побежала в сторону храмовой площади, намереваясь попасть на нее с северной стороны, через святилище Шорта.

Оказавшись на уровне улицы, Катиетт почувствовала себя слепой. С ней было восемь воинов, и еще три звена патрулировали город на случай новых беспорядков. За ее левым плечом возникла молодая ТайГетен.

– Я знаю, как быстрее всего добраться до площади, – сказала она. – Мы сможем разминуться с толпой и проскользнуть между храмами Шорта и Гиал, а потом подняться по лестнице мимо западных нижних садов.

– Спасибо, Фалин. Веди нас. Меррат, Граф, я хочу, чтобы вы отыскали остальные тройки и как можно быстрее привели их на площадь перед храмом.

– Считай, что это уже сделано.

Тройка Катиетт распалась, воины тенью скользнули влево и вправо, растворившись в ночи. Она же двинулась вслед за Фалин, которая со всех ног припустила по узкой аллее, которая вела на юго-восток между домами и стенами Садов Аппоса. Здесь она почувствовала себя увереннее. Сюда не доносился шум толпы, а высокие стены обступили их со всех сторон, словно благословение Сефу.

Аллея вывела их на тихую улочку, мощенную булыжником. По обеим ее сторонам тянулись небольшие лавки и магазинчики вперемежку с невысокими домами с куполообразными крышами. Кое-где виднелись огоньки, но большинство зданий было погружено в темноту. Простые эльфы затаились за запертыми дверьми, напуганные и встревоженные тем, что происходило в их городе и с их устоявшимся и привычным укладом жизни.

Именно на таких вот улочках Катиетт сильнее всего охватывал гнев на то, что творилось в городе. Мужчины и женщины, молодые и старые, родители и дети. За запертыми дверями и закрытыми ставнями окнами притаились представители всех кланов. А ведь всего несколько часов назад они жили своей обычной жизнью, согреваемые осознанием того, что Инисс благословляет каждый их шаг, а гармония остается с ними, вечная и нерушимая. Беззвучный и невидимый покров безопасности и спокойствия оберегал всех.

А потом произошли осуждение и низвержение, и те, кто решил, что настал подходящий момент вернуть эльфов в тот мир, что существовал до начала Войн Крови, захватили власть в городе. Те, кто организовал убийство Джаринна и Лориуса, приняли все меры к тому, чтобы пролилась кровь каждого клана.

Катиетт понятия не имела, существует ли выход для тех, мимо кого она сейчас проходила вместе со своими братьями и сестрами. Она не знала, переживет ли гармония бойню, и никак не могла взять в толк, для чего вдруг эльфам понадобилось разрушать ее. Слишком хорошо она помнила зверства и ужасы Войн Крови. Именно этим и объяснялось то, что сейчас на душе у нее было неспокойно. Она до сих пор чувствовала давние слезы горя на своих щеках.

На улицу откуда-то слева выбежал воин ТайГетен и бросился вперед, но тут же притормозил, заметив их.

– Да благословит нас Инисс, мы еще можем успеть, – выдохнул он.

– Пакиир. Давай с нами, – приказала Катиетт. – Рассказывай.

– Они приближаются со всех сторон. На храмовой площади уже яблоку негде упасть. Аль-Аринаар пытаются сдержать толпу, но их слишком мало. Толпа хочет сжечь храм Инисса.

Катиетт похолодела.

– Нет, – прошептала она, – только не это. Тай, бежим. Поднажмем изо всех сил.

В небе над храмовой площадью встало зарево от множества факелов. Катиетт бежала рядом с Фалин. Чем ближе они были к площади, тем сильнее душу Катиетт поглощал мрак. Она уже слышала рев толпы и буквально кожей ощущала ее намерение. На площади началось скандирование. Зазвучали строчки на древнем языке.

Chilmatta nun kerene. Бессмертные умирают с криком боли.

Она выругалась и наддала еще, вырвавшись вперед и обогнав Фалин. До площади оставалось еще около двухсот ярдов, а она уже слышала шум схватки. Лязг оружия. Крики боли, заглушавшие рев толпы. Агрессия и злоба нарастали. Пролилась кровь. Эльфы умирали.

– На крышу храма Шорта, – скомандовала она, оглядываясь на бегу. – Сначала надо разобраться, что там происходит.

Пакиир все-таки ошибся. Они не успевали. До слуха Катиетт донесся торжествующий рев, который мог означать только одно – линия обороны прорвана. Сразу же за ним в воздухе раздался протяжный свист, и запахло горящим маслом. Рев стал громче.

Катиетт обежала задний фронтон храма Шорта и промчалась по нижнему саду под крики толпы, звучащие вокруг, над нею и впереди. Вслед за ней ТайГетен вскарабкались вверх по стене храма, по толстым лианам, что росли здесь. Подтянувшись на руках, Катиетт перевалилась через край крыши и взглянула вниз, где совершалось массовое убийство.

Бунтовщики окружили храм Инисса. Двери и оконные проемы были забаррикадированы тяжелыми ящиками и перевернутыми повозками. Масло ручьем текло по стенам, в здание полетели сотни пылающих факелов. Храм вспыхнул с такой яростной готовностью, что это удивило даже самих мятежников. Катиетт видела, что те, кто оказался заперт внутри, пытаются вырваться наружу, но возведенные баррикады оказались чудовищно надежными. Они трещали и раскачивались, но держались.

В ловушку попали сотни прихожан, наивно полагавших себя в храме в безопасности. Но снаружи их осаждали тысячи. Тысячи.

– Мы должны спуститься вниз, – сказала она. – И открыть двери.

– Нас сомнут, – заметил Пакиир. – Ты только посмотри на них. Взгляни на их лица.

Уродливые, искаженные ненавистью. Некоторые из них были запрокинуты и смотрели на ТайГетен. В них тыкали пальцами, тогда как десятки мятежников подбрасывали горшки с маслом в огонь, который уже добрался до крыши. От невыносимого жара краска пузырилась и вспыхивала. Изнутри храма доносились пронзительные крики. Площадь была битком забита эльфами, численный перевес которых позволял им чувствовать себя в безопасности, и они насмехались над ТайГетен, криками выражая свою ненависть к членам клана Инисса.

Внизу, на самом краю паперти, еще сражалась горстка гвардейцев Аль-Аринаар, пытаясь оттеснить бунтовщиков. Трое вырвались из толпы и бросились к завалам у главных дверей в попытке их разобрать. В погоню за ними устремились не меньше сорока эльфов. Катиетт увидела, как в воздухе замелькали кулаки и блеснули лезвия ножей.

Десятки рук подняли над толпой окровавленное тело гвардейца Аль-Аринаар и швырнули его в огонь. За ним последовало второе, но этот воин еще сопротивлялся. Катиетт зарычала. Она увидела Пелин. Архонт сражалась отчаянно. Мятежники сбили ее с ног, нанося удары кулаками, раздирая кожу ногтями.

– Да хранит нас Инисс. Тай, вперед.

Катиетт отошла от края крыши на пару шагов, разбежалась и прыгнула, сжимая в руках вынутые из ножен клинки. От желания пустить их в ход ее била дрожь. В прыжке она перелетела через узкую дорожку, разделявшую храм Шорта и паперть храма Инисса, тенью скользнув над головами мятежников. Но перепрыгнуть через все их ряды она не смогла, такой подвиг был не под силу даже тренированному воину ТайГетен. Она лишь надеялась, что ее появление внесет беспорядок в их действия и отвлечет их от храма.

Катиетт падала с высоты в сорок футов. Она закричала, требуя освободить себе место, и эльфы начали поспешно разбегаться в разные стороны. Здесь, внизу, было уже очень жарко. В уши ей ударили пронзительные крики о помощи и возбужденный рев толпы. Повисшая над площадью атмосфера смерти и ненависти ощущалась буквально физически.

Катиетт скрестила руки на груди таким образом, что клинки плашмя прижались к ее щекам. Она коснулась земли за спиной какого-то ula, который отчаянно пробивался вперед, стремясь уйти от столкновения. Катиетт стремительно присела, амортизируя силу удара, после чего выпрямилась, опустив клинки вдоль тела.

Она побежала вперед, пока ее воины приземлялись вокруг, криками требуя освободить для себя место, чего никто не спешил делать. Почти мгновенно ей загородили дорогу. Она выбросила ногу и пнула какого-то ula под колено. Тот упал лицом вперед, и Катиетт пробежала по нему, ударив рукоятью меча в затылок iad, оказавшуюся у нее на пути. Та рухнула на землю, потеряв сознание. Катиетт перепрыгнула через нее, ощутив под ногами паперть храма.

Здесь уже было трудно дышать, в воздухе висел густой дым и пепел. Жар казался невыносимым. Она прорвалась сквозь основную цепь бунтовщиков. Прямо впереди показалась группа эльфов, дравшихся с последними уцелевшими гвардейцами Аль-Аринаар. Пелин отчаянно пыталась освободиться. Здоровенный ula, биитанин, обхватил ее руками за талию. Она откинула голову и ударила его затылком в лицо, одновременно выбросив ноги вперед и угодив в голову эльфу, попытавшемуся атаковать ее спереди.

Не раздумывая, Катиетт ввязалась в драку, плечом оттолкнув iad, оказавшуюся прямо перед Пелин. Мимо нее проскользнули ТайГетен, бросившиеся к баррикадам в поисках хоть чего-нибудь, чем бы можно было растащить их в стороны.

– Отпусти ее, – скомандовала Катиетт.

Ula повернул к ней залитое кровью лицо. На губах его заиграла презрительная улыбка. Вместо этого он развернулся к огню. Пелин отчаянно закричала, она поняла, что он намеревается сделать. Как и Катиетт. Шагнув вперед, она взмахнула мечом и перерезала мужчине подколенные сухожилия. Тот не успел вскрикнуть, как спереди к нему подскочил Пакиир и вырвал у него из рук Пелин. Ula рухнул ничком, ударившись головой о горящую баррикаду. Волосы его задымились и вспыхнули.

Катиетт переместилась влево, чтобы прикрыть Пакиира. Закричала Пелин, требуя отпустить ее. Пакиир повиновался. Катиетт успела заметить, что, когда Пелин коснулась ногами земли, поворачиваясь к горящему храму, лицо подруги исказилось от боли, брови и волосы опалены огнем, а доспехи покрыты пятнами сажи и местами обуглились. Пелин побежала ко входным дверям. ТайГетен, пытавшиеся разобрать горящую баррикаду, оттащили ее назад и сами попятились – вблизи жар был просто невыносимым.

Мятежники начали разбегаться с паперти. Вот кто-то из ТайГетен выбросил ногу, ударив одного из них в низ живота, и тот с воем полетел на землю. В воздухе прошелестел метательный полумесяц, угодив другому в предплечье, и нож со звоном выпал у него из руки. Повсюду на земле лежали тела гвардейцев Аль-Аринаар. Смаргивая слезы от дыма, Катиетт насчитала двадцать трупов.

А чуть ниже, на площади, продолжала безумствовать толпа. В сторону храма и его защитников полетели камни. Само здание и все, кто оказался внутри, погибали страшной смертью. Крыша начала проваливаться, а сгоревшие двери рухнули. Доносившиеся изнутри крики смолкли. А ТайГетен до последнего пытались погасить огненный ад и прорваться в храм.

Катиетт чувствовала, как по щекам ее текут слезы. Перед ее глазами все вдруг расплылось, звуки доходили до нее с трудом, словно эхо. У Катиетт возникло ощущение, будто она смотрит на происходящее со стороны. Крики доносились словно бы издалека. Фигуры двигались в замедленном ритме. Она повернула голову, глядя на языки пламени, вздымавшиеся в ночное небо среди столбов густого черного дыма. Внутри храма находились более трех сотен членов клана Инисса. Невинные горожане. Булочники, гончары, бондари, жрецы, целители. Дети. И все они сгорели заживо.

Позволив памяти навсегда запечатлеть зрелище своего оскверненного храма, командир ТайГетен вновь повернулась лицом к толпе. Плечом к плечу с нею встали и остальные – Графирр и Меррат, отыскавшие в городе своих товарищей. Пакиир. Фалин. Воины выстроились в ряд, глядя на тех, ради кого защищали лес и ради кого поклялись оберегать народ эльфов.

Поднялся ветер. Он ерошил и теребил одежду павших. Раздувал языки пламени в ожидании прибытия Гиал. Слезы богини будут сегодня горьки. Боги, которых прогневили и предали, отвернутся от эльфов. Их вере нанесли оскорбление, их милосердием пренебрегли. Отныне эльфам придется идти по миру в одиночку. И путь этот будет щедро полит их собственной кровью.

В ночи раскатился грохот. Катиетт оглянулась. Фронтон храма Инисса обвалился внутрь, подняв снопы искр и выбросив языки пламени, окутанные столбами дыма. Символ гармонии в Исанденете пал. Его уничтожили руки эльфов, направляемые чьей-то злой волей.

Катиетт вновь повернулась к толпе, растерянной и не знающей, что делать дальше. Командир ТайГетен больше не сомневалась. В душе ее ярким пламенем вспыхнуло чувство, которое она приберегала для еретиков. Для воров и убийц. Ненависть.

А ТайГетен как раз и существовали для того, чтобы очищать землю Инисса от подобных вредителей, хищников и паразитов.

– Тай, – приказала она. – Уничтожайте всех.