Текст книги "Безумие (ЛП)"

Автор книги: Джейми Шоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Персик.

В горле образуется ком, а затем (потому что я – это я) я произношу нечто очень-очень глупое. Тоненьким голосочком спрашиваю:

– Что?

Адам ухмыляется и наклоняется ниже, прижимаясь губами к моему уху:

– Тебя выбрали.

– Если ты не хочешь делать этого, – доносится голос Кайлы, – можешь просто выпить.

Если до данного момента у меня возникали какие-то сомнения по поводу этого, то теперь я приняла твердое решение. Я поворачиваюсь и сажусь на колени, после чего наклоняюсь вперед и обвиваю руками шею Адама. Однако мне не хватает смелости, чтобы притянуть парня к себе, так что мы просто сидим, а удовлетворенная улыбка изгибает его губы.

Секундой позже он медленно сокращает между нами расстояние, его мягкие губы нежно прижимаются к моим, разделяют их и сжигают, все до единой, нервные клетки моего мозга. Его поцелуй нежный и бархатистый, как и его язык, проникающий в мой рот. Не задумываясь, слегка посасываю его, и в следующую секунду Адам обнимает меня за талию, притягивая к себе. Всё остальное исчезает. Есть только он, его аромат и прикосновения.

– Десять, – издалека  доносится женский голос, но кого это волнует? Если, конечно, не горит дом, она, вероятно, должна заткнуться, а даже если и горит... она всё равно должна заткнуться.

– Десять! – повторяет она.

– Заткнись! – ругается Ди, и я наконец-то прерываю наш поцелуй и открываю глаза. Адам тоже открывает глаза, но затем притягивает меня и ещё раз нежно целует. Его губы ласкают мои. Раз. Два. Он наклоняется и шепчет мне на ухо так тихо, чтобы могла услышать только я:

– Нам нужно поговорить. Наедине.

Глава 25

Не знаю, кто из нас двоих поднимается первым, но в итоге мы с Адамом идем по коридору и... Боже, понятия не имею, почему следую за ним в его комнату, но игнорирую издевки со стороны ребят и просто позволяю ему отвести меня туда. Как только мы оказываемся внутри, он поворачивается и закрывает за мной дверь, поймав в ловушку.

– Ты хотела этого, – произносит Адам обвинительным тоном, но во взгляде застыл немой вопрос, а я слишком взволнована, чтобы отвечать на все незаданные вопросы.

То, чего я хочу от Адама, гораздо больше, чем поцелуи. Я хочу миллион вещей, которые он никогда не сможет дать мне. Миллион вещей, которые он никогда никому не даст.

Его тлеющий взгляд застыл на моих губах, воспламеняя их одним лишь пристальным взглядом.

– Скажи мне, что ты хотела этого.

Я взволнованно провожу пальцами по мягкому материалу его футболки и обвиваю руками шею. Смотрю на парня и притягиваю ближе к себе до тех пор, пока не начинаю дышать с ним одним воздухом, исходящим из его прекрасных полураскрытых губ.

Не могу произнести ни слова. Не могу сказать, чего желаю. Так что продолжаю то, на чем мы остановились.

Целую его.

Всего секунду Адам медлит, после чего с ещё большей, чем в гостиной, настойчивостью отвечает на мой поцелуй. Он сжимает мои бедра и поднимает меня, а я крепко обвиваю ногами его талию, пока парень несет меня на кровать.

Он не отпускает мои губы до тех пор, пока не сажает на матрас, и с легкостью снимает мою рубашку. Когда Адам снимает футболку, я дрожащими пальцами нахожу пуговку на его джинсах, расстегиваю и после этого расправляюсь с молнией. Адам утратил спокойствие, а я позволяю себе разглядывать его плоский живот, татуировки и нежно-бархатные губы. Он пленит меня своим взглядом, когда снимает джинсы и ложится на меня сверху.

Он целует меня так, словно нам не нужен воздух, и когда его язык подобным образом скользит между моими губами, я уверена, что действительно не нуждаюсь в воздухе. Адам прижимает меня телом к черному мягкому одеялу, его пылающая огнем кожа накаляет воздух вокруг нас и воспламеняет меня. Я теряюсь в его аромате, поцелуях, руках. Он поднимает мою левую ногу и трется о тонкую ткань леггинсов; стон, вырвавшийся из моих уст, побуждает его сделать это снова. Я откидываю голову назад, и парень делает это вновь, припадая губами к моей шее, задавая мучительный ритм.

Его пальцы, словно языки пламени, скользят по моей коже, поднимаясь всё выше и выше, пока не достигают шелковистой ткани бюстгальтера. Тонкая ткань чрезвычайно мучительно ощущается на моем возбужденном соске, а когда Адам опытными пальцами щипает его, пламя преисподней поглощает меня. Весь кислород исчезает из комнаты, и когда я уверена, что вот-вот воспламенюсь, стук в дверь уничтожает момент.

– Адам, мы уходим!

– Пошел нахер, Джоэль! – рявкает Адам, и из меня вырывается беспричинный смешок.

Я здесь... с Адамом.

Я… и Адам.

Его взлохмаченные каштановые волосы обрамляют лицо, когда парень улыбается. Он садится рядом со мной и проскальзывает пальцем под пояс леггинсов, мучительно нежно выводя линии по моей чувствительной коже. Каждая клеточка моего тела настроена на его прикосновения в нетерпеливом ожидании большего.

– Почему ты не выбрала меня во время игры? – спрашивает он, изучая меня, пока я отчаянно пытаюсь придумать, что ответить, чтобы всё не разрушить.

– Потому что мы друзья, – незамедлительно аргументирую. И это не совсем ложь.

– Друзья не делают того, что я собираюсь сделать с тобой, Персик.

Рука Адама опускается ниже, скользя по моим влажным трусикам. Он выводит пальцами круги, от чего у меня перехватывает дыхание в тот же момент, когда вырывается стон.

– Это то, чего ты хотела? – спрашивает он.

– О Боже.

Адам кусает мочку уха, продолжая в мучительном темпе двигать пальцами.

– Это не ответ, Персик.

Я поворачиваюсь к нему лицом и всасываю его нижнюю губу, из-за чего на доли секунды ритм сбивается, но затем возобновляется, когда он пробирается пальцами в мои трусики и проскальзывает внутрь. Они скользят вверх, лаская чувствительное местечко, и я стону его имя или Божье, что, вероятно, должно быть одним и тем же. Зарываюсь пальцами в его волосы и целую так, как никогда никого не целовала.

– Адам, – выдыхаю я, и он углубляет поцелуй, прежде чем проскользнуть пальцем в меня. Я выгибаю спину и всасываю его язык. Удивленный и невероятно возбужденный полурык-полустон вырывается из его груди.

Он отстраняется лишь для того, чтобы произнести в мой полуоткрытый рот:

– Скажи, что хочешь меня.

– Я хочу тебя, – стону. Никогда в своей жизни ничего так сильно не хотела.

– Скажи почему.

Я задыхаюсь, когда начинаю говорить:

– Потому что я…

Мои глаза распахиваются, когда осознаю, что хотела признаться Адаму в любви.

Его палец останавливается, и он осторожно отстраняется, чтобы взглянуть мне в глаза.

– Что ты хотела сказать?

– Н-н... не знаю, – заикаюсь я.

Боже мой, я люблю его? Такое вообще возможно?! Мы всего две недели знакомы. Две, черт возьми, недели – что с таким же успехом можно сравнить с пятью минутами! Мой мозг проводит быстрое сравнение, что я чувствую к Адаму и что испытывала к Брейди, и с некоторой долей ужаса я понимаю, что люблю Адама сильнее. Две недели с Адамом, и боль от потери будет гораздо сильнее, чем от потери человека, которому я посвятила три года своей жизни.

Адам вытягивает руку из моих трусиков и долгое время молчаливо смотрит на меня, пока мое сердце колотится в груди. Я в ужасе от того, что он, вероятно, понял. В ужасе, что он напомнит мне, как сильно не хочет отношений сейчас или вообще когда-либо. Но затем Адам наклоняется обратно ко мне, и его губы в головокружительной спешке находят мои. Его поцелуи болезненные и настойчивые, а мои мысли затуманены страстью, когда дыхание парня касается моих губ.

– Скажи мне.

Когда я качаю головой, он целует меня в шею и скользит языком по ключичной ямочке.

– Скажи.

Мои пальцы сжимаются, а глаза закатываются от удовольствия. Рука Адама проскальзывает между матрасом и леггинсами, грубо сжимает мою задницу и притягивает ближе. Его возбуждение ударяется о мою нежную плоть, а я провожу языком по его уху.

– Пожалуйста, – умоляю я, нуждаясь в нем внутри меня. Я столько раз была так близка к тому, чтобы заполучить Адама, что, боюсь, развалюсь на части, если вновь откажусь от него.

Адам игнорирует мою мольбу, ведя дорожку из поцелуев от ключицы до кружевной отделки бюстгальтера, оттягивает чашечку вниз и целует влажными губами твердый сосок. Моя спина непроизвольно выгибается, вынуждая меня двигаться ему навстречу, и мы одновременно стонем. Воздух сгущается, а стены сжимаются до тех пор, пока не остается ничего, кроме наших с ним тел и капель пота, собирающихся на коже.

– Пожалуйста, – повторяю я, а Адам ласкает теплым языком второй сосок. Следы поцелуев всё ещё блестят на другой груди, где только что были губы Адама, а теперь теребят его пальцы.

Когда он отказывается дать мне желаемое, я проскальзываю ладонью между нами и провожу по его боксерам, вниз по его длине, прежде чем сомкнуть нетерпеливые пальцы вокруг него и медленно потянуть вверх. Наши тела так крепко прижаты друг к другу, что в конечном итоге я издеваюсь над собой в той же мере, что и над ним. Я накаляюсь до предела под воздействием силы собственного прикосновения.

Одной рукой я ласкаю его, а другой цепляюсь за волосы. Адам играет с моими сосками, а я наслаждаюсь каждым движением его языка, каждым щипком пальцев и касанием зуб. Я скулю от удовольствия и произношу его имя, когда он достает из ящика стола презерватив. Разрывает обертку и снимает боксеры, когда я торопливо избавляюсь от леггинсов и белья. Секунду спустя он опускается, согнув руки по обе стороны от меня, устраиваясь между моих ног.

Он в секунде от того, чтобы лишить меня девственности, и даже не знает об этом.

Во мне нарастает напряжение, и я практически засасываю свои губы, когда Адам пытается укусить их. Он двигается вперед, медленно растягивая меня, чтобы я могла принять его, но я слишком тугая, и из-за волнения всё становится только хуже.

– Адам, – тяжело выдыхаю, отстраняясь от его губ. Это несправедливо по отношению к нему. Боже, я хочу его, но должна рассказать. Адам будет моим первым мужчиной, и это означает, что он будет что-то значить для меня, даже если не хочет этого.

Он тут же отступает и освобождает меня, а его лицо принимает крайне обеспокоенный вид.

– Что случилось?

– Я… – прикрываю глаза рукой. Мое лицо заливает краска смущения. Я должна рассказать ему, что никогда ни с кем не была. Он в любом случае должен узнать об этом.

Адам нежно берет меня за руку и убирает ее от моего лица.

– Мы не будем делать это, если ты не хочешь.

– Не в этом дело, – произношу я, закрывая глаза, так как не могу спокойно смотреть на него. – Я просто никогда не занималась этим.

Абсолютная тишина. Я даже не слышу, как он дышит. Когда вновь открываю глаза, он просто смотрит на меня так, словно видит впервые. Так, будто даже не знает меня.

– Ты шутишь…

– Нет, – отвечаю я, стыдливо качая головой. Ненавижу то, как Адам смотрит на меня. Никогда не хотела, чтобы он смотрел на меня так, словно мы незнакомы. Словно я лишь ещё одна из тысячи – наивная, неопытная, недостойная быть в его постели.

– Но ты жила с бывшим…

Я вскакиваю на кровати и судорожно хватаю рубашку, натягивая ее, пока Адам смотрит на меня.

– Мы никогда ничем не занимались. Ну, мы шалили... Не так, как мы с тобой только что, – я указываю на его член, обнаженное тело, пытаясь отвести взгляд. – Но да... нет…

О Боже. Мне следует замолчать. Пожалуйста, Господи, позволь мне заткнуться.

– Ты девственница, – произносит Адам так, словно не может уложить это в своей голове.

Касаюсь босыми ногами пола и надеваю обратно леггинсы и белье, всё ещё держащиеся вместе.

– Да, Адам, я девственница.

– Куда ты? – спрашивает парень, когда я направляюсь к двери. Он в постели на коленях, его возбужденный член между ног умоляет меня вернуться в постель. Но учитывая то, как он только что смотрел на меня, сомневаюсь, что Адам хочет меня. Я не его Персик. Я просто какая-то маленькая, безразличная девочка – явно ему не пара.

– Мне нужно в ванную, – отвечаю я, после чего выхожу в коридор и закрываю за собой дверь.

Глава 26

Зайдя в ванную, опираюсь руками о раковину, проклиная себя за потраченные на Брейди подростковые годы, вместо того, чтобы распрощаться с девственностью на заднем сидении машины какого-то случайного парня, как это сделала Ди. Я не тот тип девушек, который нравится Адаму – независимо от того, как сильно я хочу и притворяюсь таковой. У меня никогда не было секса на одну ночь или секса втроем, ведь и то и другое требует не быть долбаной девственницей. Ему следовало бы позвать в комнату Кайлу или Зоуи, по крайней мере, они бы понимали, какого черта делают.

Поскольку я слишком смущена встретиться с кем-либо, кого могу обнаружить в гостиной (учитывая, что теперь все знают, какие я издаю звуки во время лучшего в моей жизни «почти-секса»), остаюсь в ванной, пока не засыпаю на полу и не просыпаюсь позже, когда кто-то поднимает меня с холодного кафеля.

– Что ты делаешь? – сонно спрашиваю я, обнимая руками чью-то шею. Зарываюсь лицом в футболку, и меня окутывает аромат Адама.

– Помимо того, что задаюсь вопросом, почему ты спишь на полу в ванной? – спрашивает он, а я вспоминаю, что произошло между нами.

Я молчу. Молчу, когда он кладет меня кровать, когда укрывает меня, и когда ложится рядом. Мы смотрим друг на друга, освещенные тусклым светом городских фонарей, просачивающимся сквозь черные прозрачные шторы. Я хотела бы притвориться спящей, но не могу. От парня невозможно отвести взгляд – он так прекрасен. Адам смотрит на меня так, как мечтают все девушки в мире, чтобы парни вроде него смотрели на них. Так, как я хотела, чтобы он смотрел на меня, прежде чем убежала в ванную.

Адам протягивает руку и играет с длинной прядью моих светлых волнистых волос, позволяя ей рассыпаться между пальцами, после чего встречается со мной взглядом:

– Что ты хотела сказать, когда я спросил, почему ты хочешь меня?

– Почему спрашиваешь?

– Потому что хочу знать.

– Я не помню.

Адам какое-то время изучает меня и произносит:

– Тогда спроси меня, почему я хочу тебя.

Его голос тихий и спокойный – полная противоположность моему. Он смотрит на меня так, словно я – нечто хрупкое, и разговаривает так, словно меня может сдуть его дыханием. Когда я не отвечаю, он заправляет выбившуюся прядь за ухо и нежно проводит пальцем по подбородку:

– Персик.... спроси меня.

Его ответ совершенно не может совпасть с моим, а я не хочу слышать что-либо менее существенное. Не от него. Так что вместо того, чтобы спросить, я наклоняюсь вперед, пока мои губы не оказываются на расстоянии вдоха, смотрю в глаза и шепчу:

– Хочешь меня?

Это не тот вопрос, который он попросил меня задать, но тот, на который мне нужен его ответ.

Я удивляю себя тем, что не дожидаюсь его ответа. Притяжение его губ слишком сильное, чтобы сопротивляться, и в тот момент, когда он открывает рот, чтобы ответить мне, я сокращаю между нами расстояние. Осторожно перемещаюсь, проверяя его реакцию, и задыхаюсь, когда Адам обнимает меня и резко притягивает к себе. Удерживая меня за поясницу, исследует мои губы – нежно, мягко и страстно.

Он осторожно целует меня, слишком осторожно, так что я перекатываюсь на спину и тяну его за собой, вынуждая взять контроль в свои руки. Вместо этого парень отстраняется и смотрит неистовым взглядом, плавящим меня изнутри. Могу озвучить тысячу мыслей, крутящихся в его голове, и каждая, вероятно, кричит о том, что я девственница, так что я сажусь на кровати и медленно снимаю рубашку, бросаю ее на пол, после чего снимаю лифчик. Его я тоже бросаю на пол и ложусь на спину, позволяя голодному взгляду Адама изучать каждый дюйм моей разгоряченной кожи. Его пальцы нежно касаются ключиц, как перышко скользят по груди, после чего охватывают ее.

Перекатывая между пальцами сосок, он наклоняется и снова целует меня – на этот раз не так бережно. Я стону, когда Адам коленом раздвигает мои ноги и устраивается между ними, усеивая поцелуями живот, опускаясь всё ниже и ниже. Добравшись до пояса леггинсов, он двумя руками медленно стягивает их. Затем ложится на живот между моих ног и проводит рукой по внутренней стороне бедра, наблюдая, как его палец трется о тонкую хлопковую ткань розовых трусиков, и они намокают. Адам  продолжает мучить меня, даже когда его взгляд встречается с моим.

– Хочу кое-что тебе сделать.

Он подхватывает пальцем пояс моих кружевных трусиков и медленно стягивает их вниз, выставляя на обозрение мое обнаженное тело во внезапно ставшей слишком освещенной комнате. Я закрываю глаза, пытаясь игнорировать прилив беспокойства, но затем Адам нежно разводит мои колени ещё шире, и следующее, что я чувствую, – его теплое дыхание на влажности между моих ног.

Я жду, пока не появляется чувство, что вот-вот сойду с ума. Опускаю на него взгляд, задаваясь вопросом, почему Адам бездействует.

И это было именно тем, чего он ждал.

Взгляд серо-зеленых глаз следит за моей реакцией, когда его язык медленно скользит между складочками и давит на клитор, соблазнительно пробуя на вкус, заставляя воздух хриплым стоном покинуть мои легкие. Мои мышцы то напрягаются, то расслабляются, пока не начинают дрожать коленки, и Адам отстраняется, чтобы оставить нежные, влажные поцелуи на моем бедре.

Я стону и зажмуриваюсь, утопая в порыве экстаза и агонии одновременно. Я нуждаюсь в губах Адама на мне. Мне нужен его рот, руки и каждая частичка на мне и внутри каждой частички меня.

– Персик, – произносит он, требуя, чтобы я открыла глаза и вновь взглянула на него. – Ты знаешь, как долго я хотел сделать это?

Каждый раз, когда Адам нежно касается моей кожи губами, я чувствую, как расцветает мой бутон. Ощущаю прилив возбуждения, становясь влажной между ног, что Адам использует себе на руку, глубоко проскользнув в меня пальцем. Массируя нужную точку, он всасывает меня своими губами, смакуя кончиком языка. Ощущения настолько ошеломляют меня, что я инстинктивно тянусь к его голове, чтобы остановить его, но вместо того, чтобы оттолкнуть, я цепляюсь за его волосы и притягиваю к себе.

Я стону. Знаю, что стону, и если кто-то в этом доме всё ещё не спит (а теперь они наверняка не спят, даже если до этого было иначе), уверена, они слышат меня. Но, Боже, мне плевать. Важен только Адам и то, что он делает.

Он вытягивает палец, чтобы заменить его языком, всасывая клитор так, словно пытается растворить его в водовороте языка. Мое тело – словно натянутая до предела струна, которая в любой момент может лопнуть, а Адам, должно быть, способен ощутить это, потому что возвращает свой палец, поглощая меня ненасытным ртом. Он смотрит, как я наблюдаю за ним, и взгляда этих глаз достаточно, чтобы расщепить меня на части. В один момент я растекаюсь потоками лавы, борясь с напряжением, пока оно полностью не настигает меня. Кончая, отпускаю волосы Адама и хватаюсь за подушку под моей головой. Мои ноги дрожат, бедра подергиваются, и Адам вытягивает палец из меня, чтобы схватить за бедра с обеих сторон. Он прижимает меня к кровати и зарывается лицом между ног.

– Твою мать, Адам!

Тихий стон вырывается из его груди, пока он вкушает меня, и когда я больше не могу выдержать, хватаю за волосы и отстраняю его голову. Я поднимаюсь ему навстречу и целую, пока мое бешеное сердцебиение пульсирует между ног. Губы Адама прижимаются к моим, и мне приходится лечь обратно, после чего он устраивается между моих бедер, а я схожу с ума от желания при виде его стоящего члена.

– Возьми презерватив, – скулю я.

Он качает головой, усеивая мои губы легкими поцелуями.

– Почему нет?

Его серо-зеленые глаза находят мои, а затем он отстраняется, чтобы провести большим пальцем по моим припухшим от поцелуев губам.

– Не хочу, чтобы ты жалела об этом.

Вопросы, которые я хочу задать, утонули в его поцелуях, таких нежных и чутких, что спокойствие в моем животе превращается в бурлящий вихрь. Адам целует меня до тех пор, пока не расслабляются мои мышцы, и меня одолевает усталость. Затем ложится сбоку от меня, оставляя каждый дюйм моего тела абсолютно расслабленным и нуждающимся в нем. Он обнимает меня за талию и притягивает к себе, после чего зарывается носом в мои волосы и глубоко вдыхает.

Мое тело хочет спать, но в мыслях отдаются эхом его слова. Не хочу, чтобы ты жалела об этом. Почему он думает, что я буду жалеть? Он забудет мое имя, как и имена других девушек?

Неуверенная часть меня кричит: «Конечно забудет! Он – Адам чёртов Эверест! А ты – Роуэн чёртова Никто! Даже Брейди не хотел тебя. Чего ещё ты ожидала?»

Но другая часть меня (та, которая просто приняла всё, что он был готов дать мне, та, что едва не произнесла три слова, которые разрушили бы всё) удовлетворенно лежит в объятиях Адама, задаваясь вопросом, почему он держит меня так, словно никогда не отпустит.

Глава 27

Можешь забрать меня?

Утром, после моего эпично-неудачного «недосекса» с Адамом, отчаянно пытаюсь придумать план побега. Я проснулась в его объятиях, а он лежал, уткнувшись в мой затылок. Я так сильно волновалась насчет того, что теперь будет между нами, что вместо того, чтобы уснуть в единственном месте, где хотело быть мое сердце, почувствовала, как желудок сжался в комок, и меня едва не стошнило.

Ответ Ди последовал незамедлительно. Она достаточно хорошо знает меня, чтобы понимать, что я не стала бы просить, если бы действительно не нуждалась в ней. И сейчас она нужна мне больше, чем когда-либо.

Выезжаю.

Так как Адам и Шон всё ещё спят, а Джоэля нигде не видно, я сижу на диване, обгрызая до крови кутикулу, так как мои ногти уже давно канули в лету. Я безмолвно молюсь, чтобы Адам не проснулся и не нашел меня здесь, чтобы выяснить, почему я сбежала из постели, или почему использую свою лучшую подругу в качестве водителя для побега, или почему я практически умоляла его лишить меня девственности после того, как едва не призналась в любви.

Адам сделал мне одолжение. Он всё ещё хочет быть друзьями.

Друзья... Если, конечно, в свете нового дня он не поймет, что мы слишком далеки от дружбы, и один из нас (тот, у которого никогда не было и нет желания иметь такого друга) никогда не сможет вернуться.

Мой палец кровит, а нога нервно подергивается, когда я слышу, как в замке поворачивается ключ, и Джоэль вваливается в комнату с моей совершенно взлохмаченной лучшей подругой. Ее каштановые волосы стянуты в неаккуратный конский хвост, а обычно тщательно уложенные светлые волосы Джоэля взлохмачены самым сексуальным «только что из постели» образом. Я удивленно поднимаю бровь, глядя на Ди, но она дергает меня с дивана, прежде чем мне удается задать вопрос.

– Пойдем позавтракаем.

Мы уже практически вышли за дверь, когда Джоэль хватает ее за руку и притягивает к себе в непредназначенном-для-глаз-девственницы поцелуе, от которого в моих и так тесных туфлях сжимаются пальцы на ногах. Рука Ди порхает к его груди, и он обнимает ее. Я держусь за дверную ручку, потому что не собираюсь наблюдать за происходящим, если они переместят это шоу на диван. Придется стырить ключи Ди, ибо я ни за что на свете не останусь поблизости с Адамом, но это не так уж и сложно, если Джоэль будет отвлекать ее.

К счастью для меня, их губы расцепляются, и Ди оказывается такой же оцепеневшей, как и я.

– Я позвоню тебе, – произносит Джоэль. Его голос, словно тающий сахар.

Спустя секунду Ди приходит в себя и, ухмыляясь, отвечает:

– Я не давала тебе свой номер.

Она утешает его, легонько похлопав по груди, после чего мы покидаем квартиру.

Как только мы оказываемся в лифте, подруга хватает меня за плечи, изучая обеспокоенным взглядом.

– Что произошло прошлой ночью?

– Ты первая, – отвечаю я, пытаясь выиграть немного времени. Я определенно не хочу слышать подробности того, чем она занималась прошлой ночью, но уж лучше мы обсудим это, чем катастрофу, произошедшую в спальне Адама.

Ди пытается сдержать улыбку, но у нее ничего не выходит. Она опускает руки и пожимает плечом, но затем проводит пальцем по губам, и могу сказать, что прошлая ночь была не такой посредственной, как пытается притвориться Ди.

– Джоэль поехал ко мне.

Так, шутки в сторону. Когда моя реакция ограничивается нахмуренным выражением лица, она произносит:

– Что?

– Джоэль не похож на других ребят, с которыми ты была, Ди…

Ребята, с которыми Ди была раньше, были готовы целовать землю, по которой она ходила. Она – коварная соблазнительница; как только они получат ее – постоянно будут хотеть большего. Ди получает удовольствие от их пристального внимания, а если этого не происходит, она делает всё возможное, чтобы добиться этого. Затем, как только подруга получает желаемое, они становятся ей неинтересны.

Проблема в том, что Джоэль не будет таким парнем. В его лице она встретила равного себе (правда, сомневаюсь, что догадывается об этом), и я понятия не имею, как Ди собирается справляться с этим, когда не является центром его Вселенной.

– Но и я не похожа на других девушек, с которыми он был, – отвечает она, уверенно ухмыляясь. Ее высокие каблуки цокают по полу вестибюля.

Мы идем по тихой парковке, и я останавливаюсь у пассажирской двери, глядя на Ди поверх лилово-фиолетовой крыши ее Civic.

– Ты же понимаешь, что в некотором роде он рок-звезда…

Рок-звезда, развратник, человек, который тащит всех шлюшек в дом. Забыватель имен, выбрасыватель телефонных номеров и, надеюсь, не тот парень, который сдетонирует драма-бомбу моей лучшей подруги.

– Оу, он, несомненно, рок-звезда.

– Боже мой.

Я проскальзываю на переднее сидение, прежде чем из подруги и польются подробности её утех с моим диванным сожителем. Надеюсь, что Мейси удалось остаться с Лэти прошлой ночью, иначе бедная девочка будет травмирована на всю оставшуюся жизнь. Воспоминания о походе в выпускном классе, когда мне пришлось спать в одной палатке рядом с Ди и Мэтом Андерсоном, преследуют меня по сей день.

Ди смеется и присаживается рядом со мной. По дороге в АЙХОП я пытаюсь отвлечь себя от собственной потерпевшей крушение личной жизни, вместо этого беспокоясь о Ди. Я знаю, подруга права в том, что Джоэль никогда не был с такой девушкой, как она (потому что подобных Ди не существует), но не могу избавиться от тревожного чувства, когда думаю о них вместе.

– Если у вас с Джоэлем всё полетит к чертям, – предупреждаю я, после того как она закончила бранить меня за то, что я не предупредила её о проколотом соске, о котором я никак не могла знать, – я не хочу быть втянутой в это, ладно?

Благодаря мне всё уже запуталось между мной и Адамом, и я не хочу, чтобы между мной и Джоэлем тоже испортились отношения. Если между ними всё закончится ядерной войной – знаю, меня зацепит взрывной волной.

Подруга усмехается мне.

– Каким образом всё может полететь к чертям?

Я не утруждаюсь отвечать, потому что в этом нет никакого смысла. Ди делает то, что хочет, и в данный момент она хочет плохого парня с ирокезом, проколотым соском и огромной славой, которую он не знает, как применить. Было бы бессмысленно пытаться остановить ее – и не то чтобы у меня больше не было, о чем беспокоиться.

Мы занимаем места в АЙХОП и делаем заказ, после чего Ди обхватывает пальцами стол и произносит:

– Ладно, пришло время выкладывать.

Я вздыхаю и потираю глаза, после чего наклоняюсь и концентрируюсь на царапинах на пластиковом столе.

– Адам доставил мне мой первый…

Я складываю пальцы в форме буквы О, и Ди ахает, возвращая мой взгляд к себе.

– У тебя был первый… БОЖЕ МОЙ. Ты всё ещё…

– ДА, – перебиваю ее, ссутулившись в кресле и нервно потирая висок. – То есть... я предлагала. Я хотела... но он отказал.

– Погоди-ка, он, – Ди поворачивает руку ладонью вверх и шевелит средним пальцем, от чего мое лицо практически плавится. – Или он, – она указывает пальцем вниз и опускает его под стол.

– И то, и другое, – отвечаю я, ее глаза в неверии расширяются.

– И после этого он отказал тебе?

Словно это было недостаточно унизительно, когда произошло, теперь мне ещё и говорить об этом приходится. Вслух. Со зрительным контактом. Я вздыхаю и роняю голову на подушку позади, предпочитая созерцать состаренный потолок, вместо полной растерянности в глазах Ди – словно ни один парень никогда не отказывал девушке после такого. Кроме случая, когда парень – Адам, а девушка – я.

– Да, – отвечаю. Отказал, разбил сердце – как хотите, так и называйте.

Ди берет меня за руку и тянет вперед, чтобы я вновь взглянула на неё.

– Расскажи мне всё.

Я прекращаю жевать внутреннюю сторону губы, чтобы умеренно детально рассказать, что произошло между мной и Адамом прошлой ночью, потому что надеюсь, что у нее есть все ответы, которых нет у меня.

Но у нее их нет.

– Ты действительно хотела дать ему? – спрашивает она о моей девственности, после того как нам принесли блинчики, добавляя ещё один вопрос в и без того длинный список. Но, по крайней мере, на этот я могу ответить.

– Да.

Я собиралась отдать ему всё, но он не захотел.

Адам сказал мне, что я буду жалеть.

Мое сердце болезненно бьется в груди, потому что я уже жалею об этом. Я должна была понимать, что Адам не хочет меня так же, как я его. Полагаю, я должна быть счастлива, что он достаточно заботливо отнесся ко мне и был честным до того, как мы пересекли черту, а не после.

Ди разрезает свои блинчики, тогда как я позволяю своим остывать. Она хмурится, пока пытается проанализировать всё сказанное мной.

– Хорошо, ни одно чертово слово не имеет никакого смысла. С чего бы ему отказывать тебе после того, как вы таким образом развлекались?

У меня есть ответ, но от этого его произнести не легче. Ди поднимает глаза, чтобы взглянуть на меня, и я тихонько вздыхаю.

– Потому что, по сути, я призналась ему в любви, – колюсь я.

Я едва не произнесла эти слова, а потом мои действия просто кричали об этом. И то, и другое говорило Адаму то, что он не хотел слышать. Он всегда относился ко мне иначе, чем к другим девушкам, а затем я просто повела себя так же, как и они. Я влюбилась в него точно так же, как и все они.

– Солнышко, – произносит Ди. Беспокойство в ее глазах вновь вынуждает меня отвернуться, – ты любишь его.

Я опускаю голову на стол и стону. Не знаю, когда и как это произошло, но то, как болит мое сердце, делает невозможным отрицать эти чувства. Единственное, что удерживает меня сейчас от распада, – надежда, что каким-то образом мне, возможно, удастся исправить всё прежде, чем станет слишком поздно.

Смс-рингтон громко раздается рядом с моим ухом, я поднимаю голову и вижу лицо Адама, появившееся на экране моего мобильного. Его идеальная улыбка тянет за потрепанные струны моей души, я смотрю на экран, пока Ди не приказывает мне прочесть.

Почему ты сбежала?

Я потираю пекущие глаза, ненавидя то, что он знает о моем поступке. Адам не спрашивает, где я, потому что, уверена, Джоэль сообщил ему, но он знает, что я избегаю его. Потому что мы больше не будем друзьями, и это всё – моя гребаная вина.