Текст книги "Грехи невинных (ЛП)"

Автор книги: Джейми Макгвайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 3

Бекс потирал плечо, все еще болевшее после вчерашней тренировки. Я ухмыльнулась, когда шла по школьной парковке. Клэр до полуночи нянчилась со сломанным запястьем.

– Ой, не смотри на меня так, – сказала я. – Оно уже зажило, и ты сама говорила не сдерживать себя.

– Ты по-прежнему сдерживаешься.

– Я знаю.

Река студентов хлынула, как только они целенаправленно двинулись через школьный порог входа в школу. Я остановилась и обернулась через плечо. Мои волосы на затылке стали дыбом. Мои пальцы свело, а мышцы напряглись и были готовы среагировать. В течение почти года я ощущала его присутствие – что оно знакомо, но все никак не могла определить это. Сочетание сокрытелей, гоблинов и демонов, в сущности, представляла собой смесь темного и светлого – нечто грозного. Будто слово крутится на языке, будто мысль ускользает, так и я не могла определить это.

– В чем дело? – спросил Бекс. – Снова ощущаешь это?

Я лишь кивнула, не обращая внимания на покалывания на коже под моей голубой рубашкой и серой юбкой, отлично гармонирующих друг с другом, затем присоединилась к группе студентов. Я была одной из них, но все же была далека от того, кем они были, или кем они надеялись быть. Единственная правда, которую знали мои сверстники – это то, что я дочь Нины Грей-Райел, генерального директора компании Титан Шиппинг. Среди богачей Провиденса мы были на первом месте. Но больше всего меня интересовало то, чего мои одноклассники не знали или не замечали в течение многих лет. Я была спортивной, но никогда не принимала участие в соревнованиях. Уверенной, но не отзывчивой. Доброжелательной, и при этом у меня не было друзей. И так было всегда. Они не узнают всей правды, пока не поймут, что настоящий ужас – смотреть в лицо дракона и осознавать, что я – их единственный щит. Я пытаюсь удержать это в голове – моя цель – но каждый раз ЛейСи случайно проливает свою газировку на спину или на плечо. Я обратила внимание на верх шкафчика, где сидел Демон – Сокрытель. Я не совсем была уверена, что это тот самый, вчерашний, но он, кажется, не был слишком заинтересован мной.

– Привет, Эдем! – прокричал Морган, догоняя меня и подгоняя свои быстрые мелкие шаги в темп нога-в-ногу со мной.

– Что новенького? – спросила я, повернувшись к своему шкафчику.

Морган сжал лямки своего рюкзака.

– Выполнил окончательную редакцию. Ее выпустят как раз во время церемонии вручения дипломов. Я… гм… использовал твою цитату.

– Оу? – сказала я, едва вслушиваясь, в то время пока набирала код на замке, а затем открыла дверцу шкафчика.

Я выгрузила книги на полку, а после повесила свой рюкзак на крючок посередине.

– Что за цитату?

Он прочистил горло.

– В парке. Знаешь… – он замялся. – Днем? Ты говорила про чувства.

Я выгнула бровь, (удивилась).

– Про чувства. Как ты мог процитировать меня, если ты не запомнил, что я сказала?

Он беспокойно заерзал.

– «Одиночество и страх нереальны. Это не чувства, Морган. Это такие вещи, которые происходят с нами». Я опустил часть «Моргана». Я не хочу, чтобы каждый человек знал, что ты утешала меня, после того, как побывал головой в мусорном баке парка.

– Морган, – произнесла я скептически, – я сказала это в восьмом классе.

Он пожал плечом.

– Она зацепила меня.

Я обняла его, ощущая небольшую щетину своей щекой. Когда я отпустила его, он приподнял очки, и его веснушки заиграли на коже.

– Что это было? – спросил он.

– Просто, чтобы ты запомнил то, что я сказала, а не то, что позволила запихнуть тебя в мусорный бак.

Он отмахнулся от меня.

– Да брось. Ты бы все равно ничего не смогла бы сделать.

– Это случилось, и мне следовало. Прости меня. Сможешь ли ты меня простить?

– Прощение не необходимо. Ты не можешь спасать всех, Эдем.

Уголок моего рта вздернулся вверх, и я взяла за руку Моргана. Он проводил меня до моего класса, а затем попрощался. Энергия в коридоре была такой, будто приближалась гроза. Студенты носились, визжали и смеялись от радости. Осталось всего два дня до окончания школы, и я заметила это в каждом взгляде ученика, когда проходила мимо. Даже преподаватели были более улыбчивы. После последнего звонка, студенты хлынули как кровь по вене, разветвленная в разных направлениях. Это была не просто пятница. Это был рассвет нашей взрослой жизни – наше второе начало. И здорово то, что я покинула школу в той же одежде, что и пришла.

– Сегодня никакой газировки? – спросил Бекс с заднего сидения.

– Нет, – ответила я, не оборачиваясь.

Хрустящая бумага была в руках моего дяди.

– Хорошая цитата в газете.

– Она не моя.

– Нет?

– Но это хорошая цитата, – сказала я. – Что делает Киммериец в моей машине? – спросила я, нажав на кнопку зажигания.

Я посмотрела в зеркало заднего вида. Бекс сидел в одиночестве, но я чувствовала присутствие Самуила. Бекс обернулся и посмотрел за свое плечо. Когда он повернулся обратно и его глаза встретились с моими в зеркале, они были темнее обычного.

– Езжай.

– Вас понял, – ответила я.

Самуил был знатным среди Архов. Его кожа была гладкой и темной как ночь, и он был огромным и наводящим страх. Киммерийцы были сильнейшими среди всех нас, властителей и воинов, назначенных теми, кто был отмечен Адом – люди, которые родились бродить и мучиться. Самуил регулярно сталкивался лицом к лицу с кошмарными существами, что большинство гибридов боролось с ним.

– Она стала высокомерной, – глубокий голос Самуила заполнил все пространство машины и мои уши, резонируя в костях. – Небрежной.

– Как будто Вы себя не ведете властно, – огрызнулась я.

– Эдем! – рявкнул Бекс.

Я откинулась на сидение, позволяя своим эмоциям остыть. Это было человеческим недостатком. Гнев овладел мною.

– Ты – человек, – сказал Самуил. – Даже если твоя мать и настаивает на твоей скромности, ты забыла, кому ты служишь.

– Я точно знаю, кому служу. Я жертвенный лев, Самуил. И я не должна быть счастлива от этого.

Бекс сердито посмотрел на меня.

– Проявляй уважение, Эдем. Последнее предупреждение.

Я схватила и дернула руль влево, вжимая тормоза до упора и проскальзывая колесами по усыпанной дорожке гравием. Как только я захлопнула дверь, Бекс захлопнул свою, и его Найки захрустели на камнях под ногами.

– Эдем, – он окликнул меня. Его рука схватила мою. – Эдем! О чем ты говоришь? Жертвенный Лев? Ты несешь какую-то чушь.

– Выпускной в эти выходные. Мне исполнилось восемнадцать. Самуил здесь. Я чувствую кульминацию, ты – нет?

Бекс скрестил руки на груди.

– Ты думаешь, что твое Большое Шоу подходит, а мы от тебя это скрывали. Ты действительно не веришь этому?

Я закусила губу и отвернулась, а затем посмотрела на него.

– Как плечо?

– Так, стой, – сказал он. – Я на твоей стороне, помнишь? Это нормально – бояться.

Я оттолкнулась от него.

– Я не боюсь. Почему Самуил здесь?

Бекс посмотрел на дом и тяжело вздохнул.

– Твой отец убьет меня, если я скажу тебе. Ты же знаешь, он любит по-своему все раскрывать.

– Ну, это не про него, да?

Бекс сделал глубокий вдох, глядя в небо. Это был прекрасный день с ранним летним солнцем, настигающим нас. Я попыталась отключиться от тысячи звуков, что слышала снаружи: разбрызгиватели, проезжающие машины, соседи, драки на улице, лай собак, насекомые, ползающие в траве.

– Что-то происходит. Мы просто не знаем, что. Наблюдается активность, – сказал он.

– Ты имеешь в виду, больше активности?

– Верно. Давай, эм… Ты хочешь кофе?

– Будет ли истина на дне моей чашки?

– Ты не можешь не знать вещи, Эдем. Ты должна подумать прежде, чем спрашивать что-либо.

– Я последняя, кто должен быть в неведение относительно этих вещей. Я знаю, что мои родители думают, будто защищают меня, но это не так. – Я остановилась, посматривая на реакцию Бекса. – И ты это тоже знаешь.

– Кафе. Пойдем. Я поведу.

Бекс довез нас до кафе, в нескольких кварталах университета Брауна. Уютный уголок магазина был значимым для моих родителей, хотя он претерпел фейслифтинг (им. ввиду: косметический ремонт) или два с тех пор. Хипстеры, вместо пухленьких студенток, пилотировали кассами. Стены были украшены с иронией, столы и стулья – в деревенско-современном стиле, а динамики источали черным днем инди-рока.

Я выбрала столик в углу, и мы сделали заказ. Я потягивала свой карамельный маккиато, пока Бекс крутил в своих руках пакетик с сахаром. Он подул на темную жидкость, а затем обратно закрыл крышкой стакан, тем самым удовлетворившись. Это именно те моменты, когда я чувствовала себя нормальной. Несколько женщин громко разговаривали у других столиков, пытаясь заполучить внимание Бекса. В Брауне была сессия в течение недели, поэтому это или оставшиеся, или туристы, и на них было слишком много макияжа и загара для студенток Брауна.

– Ты был обязан привезти нас так близко к колледжу? – спросила я.

Бекс стрельнул женщинам своей самой обворожительной улыбкой, заставляя девочек разволноваться.

– Да. Да. Я сделал это.

Прежде чем он произнес следующее слово, комнату заполнило что-то тяжелое. Мое горло запершило при каждом вдохе, будто был пожар.

– Бекс, – сказала я, пытаясь беспечно оглядеть комнату.

– Да, – выдохнул он. – Я пытаюсь прочитать это.

Сначала покалывание ощущалось на затылке – сходное с друденом, а затем оно чувствовалось, будто вокруг их было больше. В ушах начало звенеть, а моя грудная клетка сжалась, словно мое сердце пытались выцарапать и убежать с ним. Что бы это ни было, оно несло в себе грозное присутствие, несравнимое с тем, что я чувствовала раньше.

Бекс покачал головой, сосредотачиваясь сильнее. Кожа между его бровями, образовавшихся линий, побледнела.

– Самуил? – спросила я.

Бекс снова покачал своей головой.

– Он занят. Действительно занят. Наверное, нарочно. Мы должны идти.

Я кивнула, и как только напрягла ногу, чтобы встать, молодой человек подсел рядом ко мне, улыбаясь во весь рот.

Глаза Бекса заметались, ориентируясь на парня.

– Леви´, – прорычал он.

– Бекс Райел, – сказал Леви. Он вытянул руку вдоль спинки стула, расслабившись, будто он не был мощным гибридом и… ну, и я сижу рядом с ним. Он посмотрел вниз на меня. – Я давно хотел встретиться с тобой.

Костяшки пальцев Бекса побледнели, его ладони и пальцы с жесткостью вдавились в столешницу. Он поддался вперед, ожидая от Леви повода к атаке.

– Ты должен был позвонить, – сказал он, своим низким и угрожающим голосом.

– Успокойся, Бекс. Это дружеский визит.

Я приподняла бровь, переглядываясь туда – обратно между моим ощетинившимся дядей и неким красавцем-умником, сидевшим в нескольких дюймах. Я никого не слышала с именем Леви, поэтому позволяю объяснить ему кто он такой и что ему надо, перед тем как превращу его в скомканный лист бумаги. Леви не был напуган, и это заинтриговало меня.

Он посмотрел на меня с теми же голубыми глазами, как у тети Клэр, на несколько оттенков светлее, чем у меня, и они обладали парой густых темных бровей. Он был одет как сотрудник похоронных бюро: черный костюм с белой рубашкой и с тонким черным галстуком, который содержал в себе грязные темные огоньки, будто был специально выбран для важных частей повстанческого чутья.

Я наклонилась, взглянуть на его обувь. Он наблюдал за мной с развлечением.

– Конверсы? – спросила я.

Недолго думая, с глухим стуком он водрузил свои ноги на стол, обличая пару красно-черно-белых кроссовок.

Лицо Бекса исказилось от извращения.

– Позже, ты собрался играть в гольф? – спросила я.

Он подтянул штанину.

– Пума Феррари, лапочка. Да брось!

– Не называй меня лапочкой. У тебя есть тридцать секунд, – легко сказала я.

– А как мне тебя называть? Меровингом? Так, как все за спиной называют тебя. – Он поднял глаза в никуда, инсценировав вдумчивость. – Я считаю это унизительным, хотя и ненавижу прави…

– Десять секунд, – сказала я.

Леви был невозмутим.

– Это не недостаточно долго, как допить свой кофе. – Он сел. – Я вторгся. Мои извинения. Жду тебя снаружи.

Из меня вырвался смех. По крайней мере, он не притворялся, что может быть совсем плохим. Он был слишком красивым.

Он встал, вежливо кивнув Бексу.

Бекс яростно сощурил глаза.

– Что тебе угодно, Леви?

– Никакой повестки дня. – Он подмигнул мне. – Увидимся на улице, Эдем.

Он ушел, позабавившись моим неверием.

– Он, что – самоубийца? – спросила я.

Бекс облокотился на спинку стула.

– Я не знаю, но что-то не работает. Реально не работает.

– Он один, – сказала я. – Это странно, да?

Бекс подтвердил кивком головы.

– Остальные пришли и ушли. Он использовал сокрытелей, чтобы появиться незамечено.

– Довольно умно, – сказала я, впечатлено. Тогда я задалась вопросом: как долго он находился рядом. Я была зондирована друденами месяцами. – Что с его глазами?

Радужная оболочка Леви была нечто средним между серебристо-голубым ангела или гибрида. Ни у кого с далеких Небес не было такого цвета глаз.

– Он Посланник, Эдем. Он – Левиафан (прим. пер. в Библии – огромное морское чудовище. В переносном смысле – нечто огромное и чудовищное).

Моя самодовольная улыбка исчезла с лица, и я подалась вперед.

– Левиафан? Ты имеешь в виду сын Сатаны?

Бекс кивнул.

– И он посланник? Получеловек? Как это возможно?

– Христос был таким же. Они выбрали жизнь смертных. Я слышал, что мать Леви агент по страхованию жизни в Майами.

– Цифры, – сказала я.

Мы пили наш кофе не спеша. Мне было любопытно, но я не собиралась бежать сдаваться, выбегая к Леви на встречу, тем самым удовлетворив его. Вопреки тому, что он сказал, Леви играл в игру, и я буду играть, но только по моим правилам.

Как только я вышла снаружи, меня окутал любопытный запах за кафе, но я была одна. Бекс стоял в устье переулка, угрожающе посматривая со скрещенными руками на груди, не сводя глаз с пока еще необъявившейся компании. Мою кожу покалывало, и я закрыла глаза, смотрев на себя глазами Леви, пока тот стрелой несся на меня с противоположного конца улицы.

Мои инстинкты не отозвались никак, так что я стояла как вкопанная.

Леви врезался в мой бок, отправляя меня вниз на асфальт, оттолкнув при этом нас вместе почти на пятьдесят ярдов. Мы остановились недалеко у ног Бекса. По его выражению лица я бы сказала, что он удивился, почему я позволила снести себя, но все равно я оставалась неподвижной. Большие руки придавили мои плечи к асфальту, и в рубашку врезались мелкие осколки битого стекла и гравий.

Леви взглянул на меня с широкой улыбкой.

– Полегчало? – спросила я.

Леви вонзил свои пальцы мне в плечи.

– Разве ты не собираешься сопротивляться? – прошептал он. – Я видел, как ты боксируешь. Ты лучше, чем кажешься.

– Ты просто захотел подраться? Нет.

– Нет? – спросил он. – Что значит «нет»?

– Я не буду с тобой драться.

– Почему, нет?

– Потому что этого хочешь ты.

Он моргнул, с неопределенным выражением лица, а затем тыльной стороной локтя решил нанести удар. Я лежала на земле, ожидая его удара, но потом я увидела Бекса сверху, опережающего свое собственное нападение.

Прежде чем любой из них смог бы пошевелиться, я была уже все досягаемости Леви, хватая его за рубашку обеими руками. С глухим стуком, я ударила его лицом о кирпичную стену позади кафе.

– Эдем? – окликнул Бекс, со странным взглядом на лице.

– Отвали, – сказала я. – У меня есть это. – Я приземлила Леви лицом к острым стенам, отталкивая его все дальше, заставляя действиями ответить за свои слова.

Леви хмыкнул. Он вздернул руки по бокам, уже сдаваясь, но все же с победоносной улыбкой.

– Почему ты здесь? – спросила я, чувствуя как кровь начала сочиться с раны его лица, прочесавшее кирпич.

Леви крутанул сальто, выбрасывая удар, а затем другой. С небольшим усилием я уклонилась от обоих, но потом он бросился на свои колени, и схватим меня за ноги. Выкрутившись и приземлившись на ноги, я своим локтем ударила его по челюсти, снова отправляя его на землю. Он встал и начал обрушивать удары.

Он ждал, ожидая, что бы предпринять.

– Ответь мне, – потребовала я.

Он бросился на меня, но я выкрутилась, едва увернувшись в сторону. Затем он выпрямился, отряхивая густые темные пряди волос со своих глаз.

– Любопытство, я полагаю.

– Посланник, – с издевкой сказала я. – Ты стараешься изо всех сил, как новичок.

Он выпрямил плечи назад и вытянул шею.

– Это была всего лишь разминка.

Затем он сбил меня на землю, на этот раз, двигаясь быстрее и нанося удары посильнее. После борьбы и шквала ударов, я отбросила его в сторону аллеи, где он врезался в стоящие контейнера для мусора.

– Сейчас полдень! – выговаривал Бекс. – Закругляйтесь!

Леви уже несся полным ходом на меня. Взметнув в воздух, он летел с вытянутой ногой, нацеленный на мою грудь. Я схватила его, но каким-то образом все же оказалась на спине. Он улыбнулся, сверкая своими ярко голубыми глазами, затем взвалился на меня сверху.

– Ты даже не стараешься. Я, мягко говоря, разочарован.

– Я знаю, чего ты добиваешься, – сказала я. – Если ты хотел знать, на что я способна, нужно было всего лишь спросить.

Он рассматривал мое лицо.

– Я хотел бы кое в чем признаться.

– Оу.

– Я и не пытался.

Будучи, находившись так близко ко мне, казалось, его это путало. Он поднялся, захватывая меня вместе с собой, а затем отряхнулся, смахивая стекла и грязь. Я вырвалась из его хватки.

– Я не заинтересована в начале войны.

– Посланник, – сказал он. – Это ужасно оскорбительное определение. Почему ты злишься? – спросил он, сплевывая грязь с кончика своего языка.

Я ожидала увидеть его раздвоенным (им. в виду: язык), но это было не так.

– Ты нарушаешь правила, – предупредила я. – Киммерийцы могли бы появиться в любую секунду.

– Они не появятся, – уверенно ответил он.

Бекс сделал шаг, кажущийся непростым.

– Эдем, мы должны уйти.

Я старалась не показывать удивление на дерзость Леви. Хотя он и был князем Ада, прейдя за смертным приговором нарушая баланс, что я могла бы осуществить без разжигания бойни… если таков был план.

– Что он сделает? – спросил Леви. – Отправит меня в Ад?

– Он может убить тебя, – тихо ответила я.

– Да, – ответил он, пятясь назад. – Я думал это твоя работа.

В мгновение ока, и его след простыл.

Я посмотрела на Бекса.

– Какого, черта, здесь произошло?

Он вздохнул и жестом пригласил пойти к машине.

– Я не знаю, но он вернется.

Бекс выдворил меня из дома, и это хорошо, потому как все мои мысли были забиты Леви. Я почти не обратила внимания, когда Ауди остановилась. Зная, что Леви еще возвратится, меня это не беспокоило. На самом деле, это вскружило мне немного голову, и эта мысль разозлила меня. И я сделала то, что обычно делают подростки, вылила всю злость на своего родственника.

– Ты просто… Ты просто стоял и смотрел, как он на меня бросался?! – спросила я, расчесывая руками волосы, как с собаки, выскабливая грязь и сор из них.

– Ты позволила ему, – сказал он, с бесстыдным обвинением в голосе.

Он открыл дверь и встал на газон, я последовала тому же примеру.

Я указала на него.

– Я – твоя ответственность. Если на меня нападают, ты – защищаешь. Вот в чем дело.

– Ты не атаковала. Он издевался над тобой.

– Почему?

Бекс пожал плечами, демонстрируя, что его терпение на исходе.

– Я не знаю, Эдем. Я всего лишь здесь работаю.

– Ты знаешь. Что ты скрываешь от меня?

Бекс не ответил.

Их тайны ощущались на мне как нож в спину, а молчание Бекса, как рука, крутящая его.

– Ты должен быть мне лучшим другом. Ты действительно думаешь, что скрывая что-либо от меня, это как-то поможет? Позволь мне перефразировать. Ты действительно думаешь, что удерживая меня в неведение, это что-то изменит? Что точно поможет избавиться от причины?

Бекс смягчился.

– Пошли, Эдем. Не заставляй меня чувствовать себя еще хуже, чем сейчас. Я лишь пытаюсь уважать пожелания брата.

– Так это Папа, а не мама.

Он выпрямился.

– Я этого не говорил.

– Ты и не говорил.

Я резко развернулась, бросаясь в сторону дома, как будто кто-то гнался за мной. Папа уже стоял в дверях, когда я захлопнула ее за собой.

Я пристально смотрела на него, но ничего не произносила.

– Эдем… – начал он.

– Нет. Если ты не доверяешь мне, то лучше нам и не начинать разговор.

Мама поспешила в фойе, как только я добежала до лестницы.

– Эдем, откуда земля? – взвизгнула она, увидев, что я вся была покрыта грязью.

– Я уверена, что папа расскажет тебе в три часа, – я зарычала на своего отца. – В мучительных подробностях.

Бекс рассмеялся, но папа не увидел в этом ничего смешного.

Папа нахмурился.

– Почему ты позволила, Эдем? Ты сошла с ума? Что, если это была не какая-нибудь проверка?

– Не знаю. Я просто почувствовала, что он не причинит мне вреда, а я не должна была причинять боли ему. Я не могу это объяснить, – сказала я.

– Что, прости? – спросила мама. – Кто это сделал? – переключилась она на меня.

– Левиафан, – сказал Бекс. – Он наблюдал за ней некоторое время. Не переживай, Нина. У нас все было под контролем.

Папа стрельнул в Бекса смертельным взглядом, и тот поморщился.

– У кого у нас? – спросила мама, ее голос пронесся эхом, отскочив от мраморного пола и вниз по коридорам.

В нашем доме были высокие потолки и множество комнат. Древесина была завезена итальянским мастером, которому нет равных в Род-Айленде, почти маленького городка. Он был построен моим дедом, чтобы укрепить и защитить маму, которая была последним Меровингом – потомком Иисуса Христа. Она должна была быть последней… до меня. Эта крепость – мой второй дом, первым – был лофт, построенный моим папой. Но моя семья была нужнее, работая вместе в моем воспитании и приготовлении для дальнейшей жизни, поэтому мы жили здесь, а не в лофте. Дом Джека Грея, был единственным, в котором я себя помнила, но никогда не чувствовала в нем уюта. И я задумалась, а есть ли вообще где-нибудь этот уют.

– Самуил, – сказал папа.

Мама оглядела комнату, ожидая его появления, но этого не произошло.

– Первое – друдены, теперь это, – сказала я. – Я говорю. Кульминация.

– Во имя… Эдем. Постарайся не расстраивать свою маму, – сказала папа, сжав зубы.

Было уже поздно. Мама побледнела, ее губы раскрылись, пытаясь ухватить побольше воздуха.

– Джаред, – позвала она моего отца. Ее тон был предупредителен, она ждала от него ответов, прежде чем спрашивать что-либо самой. – Что ты от меня скрываешь?

Папа протянул руку, и она сделала то же самое. Он притянул ее к себе в объятия, как обычно это и делал, когда она была испугана чем-то из нашего мира.

– Ничего, милая. Это абсолютно ничего не значит.

Мое лицо вытянулось, когда папа уткнулся в волосы моей мамы, а потом он взглянул на меня. Он не хотел расстраивать маму, поэтому просил меня отступить. Я поплелась вверх по лестнице в свою комнату, оставляя на ковре позади себя следы от грязи. Мама оперлась о перила и окликнула меня:

– Эдем, спустись вниз, дорогая. Мы что-нибудь придумаем.

– Все мы лжецы, – сказала я себе под нос, зная, что мама не услышит этого.

Я легла на спину, на свою кровать, глядя в потолок и думая о привычных радужках, парящих сегодня днем надо мной. В глазах Леви не было намека на убийство, но любопытство, может быть даже немного азарта. Изучив книгу пророчеств, отец говорил, что Левиафан и я замешаны вместе и прольется достаточно много крови. Леви, сын Сатаны, поставит под угрозу баланс, и случится одно из двух: либо я убью его, либо он меня. У Леви была возможность, но он не колебался. У него была цель, но не убийство меня. Иначе бы он признался, что не страшится последствий, а я бы приписала ему, что он больной подросток.

Но это было чем-то большим.

Леви был прав. Я не пыталась. Я не собиралась показывать ему свои полные возможности. Я прокрутила все в миниатюре. Было так много вопросов, но ни одного ответа в нашем мире. Это не должно стать еще одной проблемой, и я не хочу разбираться в этом, но Леви покинул меня взволнованным – такое ощущение, что я была знакома с ним.

После мягкого стука, Клэр позвала меня по имени:

– Эдем? Можно войти?

– Да, – ответила я, все еще глядя в потолок.

Секундой позже она присоединилась ко мне и так же уставилась в потолок.

– Там нет ответов. Поверь мне, я высматривала. Нигде, не на одном из них нет ответов.

– Я не ищу их, – сказала я.

– Да, верно. Все мы. И ожидание в них самое удручающее.

Я сжала свои губы вместе.

– Скажи, что ты знаешь о пророчестве, Леви, и зачем он сегодня приходил?

– Я не знаю.

Я застонала и отвернулась от нее.

– И ты тоже.

Она обняла меня крепче и притянула к себе. Наклонившись, она прошептала мне на ухо:

– Он вынюхивал здесь, почти что год.

– Знаю. Я имею в виду… я не знала, что это был он, но чувствовала кое-что. Это было нечто большее.

– Эдем, скажи мне правду. Почему ты не стала защищаться, когда он начал нападать на тебя? – спросила Клэр.

Мне не надо было предугадывать, что она обеспокоена.

Я задумалась на мгновение.

– Правда?

– Конечно, дурочка!

После короткой паузы я произнесла те слова, о которых думала, и не узнавала их, пока те неслись из моих уст.

– Я думаю, что знаю его.

– Как? – спросила она.

– Это просто предчувствие, – сказала я. – Я не могу объяснить этого, но я знаю его. А он знает меня.

Клэр повернулась на спину и уставилась в потолок, ища собственные ответы на свои же вопросы.