Текст книги "Жгучее маленькое проклятие (ЛП)"
Автор книги: Джей Ти Джессинжер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Арт от Elaine
«Жгучее маленькое проклятие» Дж. Ти. Гайсингер – часть сборника «Ужасно сексуальные», вкусно-мрачной коллекции хэллоуинских романов, где то, что бродит в ночи, способно не только напугать, но и украсть сердце. Эти соблазнительные самостоятельные истории соединяют холодок страха и жар страсти – идеальное лакомство на Хэллоуин, которое проглатывается за один присест.
Джею, моему любимому человеку.
Глава 1
Дом чернил и крови
ПЕТРА
Каждый хороший журналист знает, что для успеха в работе важнее всего не пресс-карта и не блокнот, испещрённый неразборчивыми каракулями. Незаменимы две черты характера: скептицизм и сарказм. И того и другого у меня было в избытке.
Особенно они выручали при работе над такими материалами, как тот, что я сейчас преследовала по сырым и жутким улицам Нового Орлеана.
Мой редактор, Шейн, хотел материал о самых дурно известных городских легендах для нашего хэллоуинского номера. Привидения, королевы вуду, населённые призраками особняки… обычная чушь. Шейн был одержим всем сверхъестественным и никогда не упускал случая отправить меня за доказательствами паранормального явления.
Как убеждённый циник со стажем, я с нетерпением ждала момента, когда напишу об истинном ужасе всего этого: заоблачных ценах на коктейли и туристах, считавших допустимым носить бусы с Марди Гра1 в октябре.
Чего я не ожидала, так это встречи с ним.
С Даксом Руссо.
Он был высоким, сложен так, будто боролся с демонами ради забавы, и имел угольно-чёрные волосы, которые идеально сочетались с его глазами и общей аурой. Его мускулистые руки были украшены замысловатыми узорами, включавшими таинственные символы и знаки, которые моему неискушённому взгляду казались потусторонними.
То, как они мерцали на его коже, было отчётливо зловещим.
К несчастью, я питаю слабость к высоким, тёмным и дьявольски привлекательным типам. Чем больше красных флагов и вил они размахивают, тем лучше. Именно поэтому с самой первой секунды, когда наши взгляды встретились в момент, как я переступила порог его лавки, я поняла, что у меня проблемы.
«Дом Чернил и Крови» получил удачное название, хотя бы потому, что здесь пахло и тем, и другим. Было холодно, темно, и вид у помещения был почти пещерный, не хватало лишь сталактитов, свисающих с потолка. Стены были увешаны жутковатыми набросками. Нечто извивающееся, твари со слишком большим количеством ног, символы, будто позаимствованные из какого-то древнего гримуара.
Разлёгшись на прилавке, чёрный кот с раскосыми золотыми глазами усмехнулся мне, словно знал все мои секреты.
Дакс поднял взгляд со своего кресла у старого, иссечённого шрамами дубового стола, где он что-то чертил в кожаном журнале. В тот миг, когда наши взгляды встретились впервые, я ощутила внезапный толчок узнавания, словно дежавю.
Что-то, что я не должна была чувствовать к незнакомцу.
Он сузил глаза и окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы, тщательно изучая мою внешность. Это ощущалось откровенно враждебно, что было странно. Обычно люди не раздражались, пока не узнавали меня получше.
– Заблудились?
Его голос был низким и хриплым, словно он пользовался им нечасто. Или пользовался им только для того, чтобы рычать на людей.
Было очевидно, что он понял, что я пришла не за татуировкой.
– Это с какой стороны посмотреть, – я сделала шаг вперёд и откинула с головы намокший капюшон дождевика. – Вы владелец?
Его тёмные глаза сузились ещё у̀же, но он кивнул.
Я достала свою пресс-карту, продемонстрировала с таким видом, будто она что-то значит, и сунула обратно в карман.
– Я пишу материал о городских легендах Нового Орлеана. Ваше имя постоянно всплывает.
Он откинулся на спинку стула и скрестил руки на широкой груди, отчего швы на его белой футболке натянулись до предела.
– Неужели? – протянул он. – Не представляю, с чего бы.
Лжец.
То, как он это сказал, то, как он смотрел на меня, указывало на то, что он прекрасно понимал, с чего бы.
Я поставила рюкзак к ногам, положила блокнот на стойку и открыла его на странице с полуразборчивыми записями, всё это время отчётливо ощущая его пронзительный взгляд, который следил за каждым моим движением.
– У меня есть истории о тату-мастере, который наносит символы, способные отгонять злых духов. О парне, который однажды нарисовал защитный оберег такой силы, что тот спас кого-то от того, что нельзя было даже назвать.
Бросив взгляд на его мощные бицепсы, я добавила:
– О мастере, чья собственная кожа покрыта татуировками, сделанными не чернилами… потому что он родился с ними.
Я склонила голову набок, ожидая реакции.
На мгновение её не последовало. Лишь непроницаемая тьма его взгляда.
Затем в его окаменевших глазах вспыхнул огонёк. Он горел ярко и жарко, прежде чем Дакс взял себя в руки и погасил его, словно его и не было.
– Звучит как занятная история, – холодно произнёс он.
– Звучит как полная чушь, – парировала я.
– Так и есть. И мы закрыты, – отмахнувшись от меня, он резким движением подбородка указал на дверь и вернулся к своим рисункам.
Если есть что-то, что я действительно ненавижу, так это когда кто-то недооценивает мой интеллект. Особенно когда этот кто-то – мужчина и досадно сексуален.
– Да что вы? – съязвила я. – Тогда, может, вам стоит выключить ту большую неоновую вывеску «Открыто» на витрине. А то люди могут неправильно понять.
Он резко встал, зашагал от стола к стойке и упёрся в неё руками. Он навис надо мной, так близко, что я могла разглядеть тонкие линии татуировок на его костяшках. Так близко, что чувствовала его запах: дым, бурбон и ещё что-то, чего не могла определить. Что-то дикое.
– Я сказал, мы закрыты, Блокнотик, – прорычал он. – Тебе пора.
В глубине лавки со скрипом открылась дверь, впустив порыв ледяного ветра, который пронёсся по комнате. Вместе с ним пришло зловещее чувство тревоги, мой инстинкт опасности безошибочно подсказывал, что что-то не так.
Вот тут-то мне и следовало уйти. Пожать плечами, развернуться и заняться одной из полудюжины других тем, которые я наметила перед отъездом из Чикаго.
Но я не ушла.
Потому что, когда я снова взглянула на Дакса, чернила на его руках сдвинулись.
Словно под кожей они были живыми.
Глава 2
ДАКС
– Не-а, – заявила эта бойкая брюнетка, уставившись на мои руки большими зелёными глазами, которые могли бы быть красивыми, не будь они полны подозрительности. – Пожалуй, я задержусь, пока дождь не утихнет, если вы не против. Как зовут вашего кота?
– ЛЮС.
– Как Люси?
– Нет, как Люцифер. Не гладьте её, у неё аллергия на людей. И я против. Как я уже сказал, Петра, мы закрыты.
Её подозрительный взгляд резко скользнул с моих рук на моё лицо. В её тоне звучал вызов.
– Откуда вы знаете моё имя?
Так же, как я знал её лицо. Знаком с её запахом. Знаком с этим хрипло-сладким тембром её голоса, хотя я не был с ней знаком до этой минуты.
Она являлась мне во снах месяцами.
Не то чтобы я, блядь, собирался говорить ей об этом.
– Пресс-карта, – отрезал я. – Счастливо, Блокнотик.
Убирайся, проваливай, возвращайся туда, откуда пришла!
Я понял с той самой секунды, как над дверью лавки звякнул колокольчик, что что-то не так. И когда она переступила порог, мои чернила зашевелились – ползучее ощущение на коже, которое иногда возникало, когда я работал над узором, связанным с чем-то тёмным, с символом, слишком туго сплетённым с судьбой клиента. А теперь, когда она стояла передо мной, глядя на меня так, будто не боялась того, что могла увидеть, мои чернила горели.
Я повернулся к ней спиной, пытаясь сбросить напряжение с плеч, в то время как чернила чесались, ползли, шептали её имя. Тяжесть чего-то древнего и неправильного давила на меня, проникая глубоко в мои кости.
Всё было плохо. Очень плохо.
И каждая клетка моего тела знала это.
– Эй, мисс Конгениальность, – раздался из-за спины насмешливый голос. – У вас тут есть туалет? Мой мочевой пузырь вот-вот взорвётся и зальёт нас обоих Ред Буллом с водкой.
Я изобразил усмешку и снова повернулся к ней. У меня было только два варианта: сохранять хладнокровие и выпроводить её, прежде чем случится нечто ужасное, либо рассказать правду и будь что будет.
Поскольку я не азартный игрок и не любитель выносить на люди тёмные секреты своей семьи, я выбрал первое.
– Туалет сломан, но через квартал есть заправка. Прекрасного вам вечера. Где-нибудь в другом месте. Подальше отсюда. В идеале – на другой планете.
Она не ушла. Конечно же, нет.
– Мне любопытно, – сказала она, снова склонив голову набок, что делало её похожей на озадаченного щенка. Я полагал, что на самом деле она не была ни столь невинной, ни столь безобидной. – Если эти истории такая чушь, почему они тебя так задевают?
Мои мышцы напряглись. Я видел по её глазам, что она не просто журналистка, ищущая пустяковый материал для хэллоуинского номера. Она была из тех, кто не побрезгует запачкать руки, чтобы докопаться до правды.
А это означало, что она опасна.
– Ты ищешь призраков и монстров, Блокнотик, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал низко и сдержанно. – Всё, что ты здесь найдёшь, – это парня, который хочет, чтобы его оставили в покое.
– Ловко увернулся.
– Это не была увёртка.
– Я вижу, что ты намеренно уходишь от ответа.
– А ты намеренно действуешь мне на нервы, – прорычал я. Я указал на вход в лавку, больше не пытаясь скрывать напряжение, сковавшее моё тело. – Вон дверь. Воспользуйся ею.
Вместо того чтобы подчиниться, она сделала ещё шаг вперёд, оказавшись на расстоянии вытянутой руки.
Всё моё тело отозвалось на её близость.
Воздух затрещал и наэлектризовался. Новый порыв ветра задребезжал оконными стёклами. В лавке воцарилась зловещая тишина, словно сами стены с предвкушением наблюдали за нами. Вся комната замерла, будто затаив дыхание.
Лишь Люс сохраняла спокойствие, её гладкий чёрный хвост лениво подёргивался, а проницательный золотой взгляд был прикован к Петре без намёка на удивление, будто она предвидела её приход и лишь недоумевала, почему это заняло так много времени.
И тогда Петра сделала нечто неожиданное, от чего у меня ёкнуло в животе. Она протянула руку и прикоснулась ко мне. Кончики её пальцев коснулись моего предплечья, там, где чёрные чернила извивались змеевидным узором, прежде чем скрыться под локтем.
В тот миг, когда она коснулась моей кожи, всё остановилось.
Время. Сила притяжения. Завывание ветра снаружи. Гул города за стенами затих, пока не осталось ничего, кроме звука моего бешено колотящегося сердца.
Меня пронзила резкая, острая вспышка, словно удар молнии в позвоночник. Мои татуировки зашевелились, чернила извивались, словно тянусь к ней. Затем последовал шёпот – тысячи настойчивых голосов, будто доносящихся из бездонной пропасти.
Я дёрнулся назад, тяжело дыша.
Кожа горела огнём. Сердце билось о рёбра. Такого, никогда, раньше не случалось.
Кто эта женщина?
Она нахмурилась, отдёрнула руку и сжала пальцы, будто тоже что-то почувствовав.
– Что это было, чёрт возьми?
– Статическое электричество, – прохрипел я, в ужасе глядя на собственную кожу, на то, чего там быть не должно.
Новая строка текста, чёткая, свежая и пылающая, как клеймо, проступила на внутренней стороне моего запястья.
Это было её имя.
И я понял без тени сомнения, что эта женщина, вышедшая из моих снов прямо в мою лавку дождливым октябрьским вечером, должна была появиться.
Потому что она, так или иначе, тоже была частью проклятия
Глава 3
Отмеченная полночью
ПЕТРА
Я покинула тату-салон впопыхах, но у меня не было выбора в этом деле. Маленький мисс Солнышко схватил меня за руку и вытащил наружу. Он захлопнул дверь за мной и задёрнул шторку на окне. Две секунды спустя, ярко-жёлтая неоновая вывеска «Открыто» погасла.
Это проверенная временем истина, что самые красивые мужчины всегда самые отвратительные.
Холодный дождь промочил мои джинсы насквозь, пока я спешила по неровной брусчатой мостовой обратно в отель. Мои туфли шлёпали по лужам, промочив носки до нитки, но мне было всё равно. Мой мозг был слишком занят, прокручивая в голове хаотичную картину того, что только что произошло.
Странные рисунки, развешанные по всем стенам. Леденящий ветер и чувство надвигающейся беды. Треск электричества, когда я к нему прикоснулась.
Эта долбанная жуткая кошка. Кто называет своего питомца в честь Князя Тьмы? Ну, ладно, оно вроде бы подходило, но всё равно. Странно.
Страннее всего было то, что татуировка Дакса двигалась.
Я не верю во всякую нечисть, что шастает по ночам, но я видела это своими глазами. Видела. Оно извивалось и скручивалось под его кожей, словно живое.
Это не было нормальным. Это было даже не паранормальным.
Это было ужасающе.
А я не из тех, кого легко напугать. Я как-то гналась за одним типом три квартала по центру Чикаго, потому что он стащил мою сумочку. Я провела ночь в разрушенной, заброшенной лечебнице в поисках материала для статьи, слушая, как что-то шуршит в стенах. Да блядь, я одна ездила в нью-йоркском метро в три часа ночи.
Суть в том, что меня не так-то просто напугать.
Но сейчас я чувствовала себя не просто напуганной, а беспомощной, словно вселенная уже что-то за меня решила, а я лишь пыталась угнаться за событиями.
Я выдернула телефон из кармана и позвонила Шейну.
– Скажи, что у тебя есть что-то стоящее, – произнёс он вместо приветствия. – Потому что я только что полчаса спорил с новым стажёром о том, почему мы не можем разместить на главной странице рейтинг призраков в стиле Buzzfeed2. «Топ-10 самых жутких призраков Юга» – это не журналистика, Петра.
Всё ещё нервная, я глубоко вздохнула.
– Возможно, я только что нашла лучший чёртов материал, который мне когда-либо встречался.
Шейн сделал паузу.
– Ты звучишь взволнованно.
Я замешкалась, бросив взгляд сквозь дымку назад, на «Дом Чернил и Крови». Мне хотелось верить, что лишь моё воображение заставляло старую кирпичную постройку усмехаться мне в ответ.
Взволнованно – это мягко сказано.
– Помнишь тот слух, о котором ты мне рассказывал, про тату-мастера со сверхъестественными чернилами?
– Имеешь в виду тот, из-за которого ты надо мной смеялась и сказала, что это похоже на забракованный сюжет для серии «Очень странных дел»? Ага, помню. А что?
– Потому что я думаю… – я сама не могла поверить, что сейчас это скажу, – думаю, что это, возможно, правда.
Шейн помолчал мгновение, затем произнёс:
– Слушаю.
***
В ту ночь я не могла уснуть.
Моя бессонница была отчасти вызвана тем, насколько жутким был мой номер в отеле «Лафайет». На краю Французского квартала, это место было величественным, но заброшенным, с пыльными хрустальными люстрами и мерцающими бра, с выцветшими фиолетовыми дамасскими обоями, которые отслаивались у потолка, обнажая тёмное дерево под ними. Над каминной полкой не растапливаемого камина в моей комнате, портрет викторианской дамы в чёрном траурном одеянии следил за мной глазами, жутко похожими на живые, которые, казалось, повторяли мои движения. Если я слишком долго смотрела в пятнистое антикварное зеркало рядом с гардеробом, изображение в стекле запаздывало, словно раздумывая, стоит ли имитировать мои движения, вместо того чтобы просто отражать их.
Но хуже, чем жуткая комната, были мои сны.
Каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела чернила.
Они скользили по моей коже словно фантомные щупальца, обвиваясь вокруг запястий, сжимая с собственническим видом мои рёбра и сдавливая их. Я постоянно вздрагивала и просыпалась, срывая что-то с рук, чтобы убедиться, что на самом деле ничего нет.
К тому времени, как я наконец выкатилась из кровати, я была измотана. Но больше того, я была полна решимости получить ответы от Дакса Руссо, нравится ему это или нет.
Он знал моё имя.
И дело было не в пресс-карте. Его мастерская была окутана тенями, а я мельком показала удостоверение всего на секунду, прежде чем убрать его снова.
Ни у кого не бывает настолько острого зрения.
К тому же, Шейн пригрозил подвесить меня за щиколотки к потолку пресс-зала и дать стажёрам отлупить меня, как пиньяту3, если я не раздобуду материал на Дакса, так что у меня была двойная мотивация. Я знала, что он исполнит обещанное, учитывая, что только в прошлом месяце он запер меня в архиве на ночь за срыв дедлайна.
При свете дня «Дом Чернил и Крови» выглядел как обычная тату-студия. Шторка на фасадном окне всё ещё была опущена, так что я попробовала открыть дверь, но она была заперта.
Что и следовало ожидать. Дакс, вероятно, выползал из своего склепа только после заката.
Стоя на тротуаре, я чувствовала себя слегка нелепо, колотя кулаком в дверь, словно упрямая девочка-скаут, пытающаяся всулить печенье вампиру. Я уже собиралась сдаться, как дверь распахнулась, Дакс схватил меня за запястье и втянул внутрь.
– Эй! – возмутилась я.
Захлопнув дверь за нами, он отпустил меня и резко развернулся, уставившись на меня с таким видом, будто я его бывшая, которая наградила его венерической болезнью.
– Какого дьявола ты здесь опять делаешь? Я сказал тебе проваливать!
Обычно у меня нашёлся бы колкий ответ. Но я была ошеломлена и на мгновение онемела, потому что он был без рубашки.
У него была мощная, рельефная грудь, каждая мышца прорисована с идеальной симметрией. Весь его торс, от ключиц до талии, был покрыт замысловатыми татуировками. Ещё больше рисунков оплетало широкие плечи и выпуклые бицепсы. Их тёмные, извилистые линии мерцали под светом, словно живые, не врезанные в плоть, а будто бы естественная её часть, странные руны и мистические символы, что, казалось, сковывали его тело словно цепи.
Мне потребовалась секунда, чтобы вспомнить, как дышать.
– Ну надо же, парень, твоё обаяние и впрямь может сразить девушку с ног, – колко бросила я, потирая запястье, за которое он схватил меня. Больно не было, но оставалось странное покалывание, словно отзвук удара. – Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь, Солнышко. Ищу ответы.
Челюсть Дакса напряглась. Его тёмные глаза впились в мои с такой интенсивностью, от которой менее стойкая женщина пустилась бы наутёк. Но я была журналисткой, и моей работой было гнаться за правдой, даже если эта правда была завёрнута в мускулы, загадочность и опасную привлекательность.
А может, именно так к ней и следует стремиться.
– Послушай, – сказала я, скрестив руки на груди. – Я понимаю, что ты не в настроении для вопросов и ответов, но хотя бы расскажи, что это вчера было.
– Что было?
– О, у тебя внезапно амнезия, да? Хорошо, я напомню. Жуткие порывы ветра. Странные разряды статического электричества. Извивающиеся чернила.
Я бросила взгляд на его предплечье, туда, где я к нему прикоснулась. Татуировка там была теперь наполовину скрыта белой марлевой повязкой, обмотанной вокруг запястья.
Он медленно выдохнул, его пальцы сжались – тот самый жест, выдававший, что ему не терпится схватить меня и снова вышвырнуть.
На сей раз я не собиралась уступать.
Долгое мгновение мы молчали. Краем глаза я заметила чёрную кошку, наблюдающую за нами со своей возвышенности на стойке. Чуть поодаль виднелась тень, которой там раньше не было. Но стоило мне моргнуть и приглядеться, как она исчезла.
Наконец Дакс сдавленно произнёс:
– Тебе не стоит копаться в этом, Блокнотик. Не всё можно объяснить твоими статьями и умными маленькими словечками.
– Я могу использовать и длинные слововечки, обещаю, – я сладко улыбнулась ему, не моргнув глазом встречая его убийственный взгляд. – Испытай меня.
Его губы искривились в чём-то, что могло бы сойти за улыбку, будь у него чувство юмора. Затем он выдохнул, покачав головой.
– Тебе не стоит задавать эти вопросы. Некоторые вещи лучше оставить в покое.
– Какие, например? – не отставала я.
Его голос, густой как дым и тёмный как полночь, произнёс:
– Плохие.
Желание закатить глаза было сильным, но я удержалась.
– Ты можешь ответить и получше.
Когда он не ответил, а лишь стоял, уставившись на меня со всей своей мрачной интенсивностью и энергией «отвали от меня», я решила рискнуть.
– Твой магазин населён призраками?
– Нет.
– Ты инопланетянин?
– Нет.
– У тебя генетическое заболевание, которое делает тебя сверхъестественно угрюмым и несговорчивым?
В награду за мой сарказм я снова получила усмешку.
– Я бы предпочёл это, чем твоё раздражающе-болтливое расстройство, Блокнотик. Час наедине с тобой и даже самый здравомыслящий мужчина стал бы искать ближайший утёс, чтобы с него спрыгнуть.
Даже когда он оскорблял меня, он был привлекателен. Мерзавец.
– Мне повезло, что ты не особо здравомыслящий. Зато ты… – я окинула его взглядом с ног до головы, – потомок Бигфута4?
Я надеялась на улыбку – если он вообще на такое способен, – но вместо этого он посмотрел на меня с таким тёмным отчаянием, что я опешила.
– Хочешь знать, кто я, Блокнотик? Хорошо. Я скажу тебе вот что: то же самое, чем является вся кровная линия Руссо.
Он наклонился ближе, и его голос опустился до низкого, предостерегающего рокота.
– Проклятые.
Я фыркнула, потому что, хотя я и чувствовала, что приближаюсь к истине, моей основной чертой характера был скептицизм.
– О нет, загадочное семейное проклятие! Как оригинально. Ты что, превращаешься в оборотня в полнолуние? Или, может, твой пра-пра-дед заключил сделку с болотной ведьмой?
Он резко бросил:
– У тебя довольно живое воображение для той, кто утверждает, что хочет только фактов.
– Я просто следую за твоей мыслью, Человек-волк.
Он стиснул зубы и сверкнул на меня глазами.
– Я не грёбаный волк. Но с меня этой беседы хватит. Прощай, Петра. Желаю тебе счастливой жизни.
Он двинулся, чтобы открыть дверь, но я остановила его, ткнув пальцем в центр его обнажённой груди. В тот же миг, как я прикоснулась к нему, он застыл и уставился на мою руку с ужасом.
Я воспользовалась возможностью, чтобы усилить нажим.
– Я никуда не уйду, пока ты не объяснишь, что я видела вчера…
Мой язык отказался работать. Как и лёгкие. Потому что вокруг точки, где мой палец соприкоснулся с кожей Дакса, его татуировки начали извиваться.
Он дёрнулся назад, словно моё прикосновение обожгло его. С диким взглядом он посмотрел на меня, тяжело дыша, затем распахнул дверь и вышвырнул меня на тротуар.
Снова.
Он захлопнул дверь прямо у меня перед носом, оставив одну в дымке с бешено стучащим сердцем и с миром, перевернувшимся с ног на голову.
Туман вился у моих щиколоток, пока я, пошатываясь, отступала, не веря глазам и вполовину надеясь, что дверь откроется и докажет, что мне лишь почудилась та реакция, которую его чернила проявили на моё прикосновение.
Но «Дом Чернил и Крови» хранил молчание. Дверь оставалась закрытой.
И впервые в жизни я не была уверена, хочу ли я знать правду.
Меня не отпускало тягостное предчувствие, что, стоит мне её найти, и я пожалею об этом.
