Текст книги "Дела Давно Грядущих Дней (СИ)"

Крупные, тяжелые капли ударялись об асфальт, разбиваясь на более мелкие. Это был не дождь, а ливень. Куда не глянь: на стены, на дорогу, на людей, торопившиеся по своим делам – со всех них стекали потоки воды. Уже пробило одиннадцать часов вечера. Все улицы давно окрасились оттенком непроглядного мрака.

Вэйвэн-стрит все еще была наполнена однообразными с виду людьми, напоминавших больше покойников. Всю одежду сшивала одна и та же фабрика, которая никогда не имела бурной фантазии. И проходившие здесь люди носили примерно одно и то же. Так как осадки не являлись здесь редкостью, то плащ носил здесь каждый: от трехлетнего ребенка до пожилого старика. За плащом обычно пряталась тонкая майка с длинными рукавами. От частых луж спасали сшитые из крепкой кожи ботинки с толстой подошвой. Завершали наряд обыденности джинсы из очень плотного материала. Майки и джинсы обрабатывали специальным веществом, которое не позволяло ткани промокнуть, но все равно все старались носить плащ – спасение от ветра. Последней деталью являлся головной убор. Шляпу подбирали по вкусу, удобству и назначению. Она показывала, в первую очередь, кем являлся ее носитель. Отличие женского фасона от мужского было только одно – для женщин одежду шили более обтягивающую – мода, что с ней поделаешь. По другому обстояли дела у богатого слоя населения. Это были люди, в основном находившиеся при власти и монополизировавшие какую-либо отрасль промышленности.

– Отойдите... посторонитесь... извините... свали отсюда... – произносил эти слова один и тот же голос, использовавший близкие по смыслу слова, но отличавшихся степенью резкости, зависимо от того, к какому лицу он обращался.

По пути встречались люди разного возраста и социального положения. Вот, например, мужчина в черном, кожаном, слегка потертом плаще и широкополой шляпе. Его, взяв за плечо, можно потеснить в сторону, сказав нейтральным голосом "отойдите". А спустя три метра встречается богато одетая блондинка в белом приталенном войлочном плаще темно-зеленого цвета. Сразу видно, для нее нет ничего важнее, чем внешний вид. Хорошо убранные белокурые волосы, волной спускающиеся до плеч. На маленькую головку мягко посажена белая шляпка почти с незаметными полями, но достаточно высокой тулью. За плащом виднелась ярко алая блузка, сделанная из очень легкого и тонкого материала. К ней в тон подобрана помада, отчего губы блондинки сразу бросаются в глаза прохожему. Темно-синие приталенные джинсы виднелись только на месте колен, так как верхнюю часть прикрывал плащ, а голени блондинки были обтянуты черной матовой кожей сапогов с высокими каблуками. К такой особе употреблялось как меньшее "извините", а желательно использовалось слово более высокого разряда. Бедно одетый человек так и поступил, когда проходил мимо нее и чуть даже не задел белокурую девушку. Та только кинула на него презрительный взгляд и, отвернувшись, увеличила темп ходьбы, дабы поскорее покинуть многолюдную улицу и выйти на дорогу, где уже ее поджидал дорогой маткар с личным шофером. Девушка в белой шляпе исчезла за спиной мужчины, а через некоторое время перед ногами оказался мальчик восьми лет.

Коричневый плащ на размер больше, весь заляпанный грязью, отбросами и остальной гадостью, которую даже ливень не мог смыть. На голову нахлобучена порванная вконец шляпа, потерявшая свой цвет и форму. Мальчик, что-то жалостливо проговорил. Мелькнувшая одноразовая карточка со словами "свали отсюда" вмиг была перехвачена маленькой ручонкой. Через секунды мальчишка исчез в серой толпе.

Только на Вэйвэн-стрит богатый мог столкнуться с бедным, потому что по бокам улицы располагались высокие красивые современные дома, где самые крупные и известные компании снимали помещения. А в лучших фирмах принимали самых богатых и влиятельных клиентов, да и сотрудники у них являлись не бедными людьми. Этим объяснялось присутствие на улице лиц высшего сословия. А обычная, бедно-одетая толпа заполняла всю улицу из-за располагавшихся поблизости госдепартаментов самых различных назначений.

Тем временем, мужчина в светло-сером плаще, повстречавший по пути другого в широкополой шляпе, знатную блондинку и бедно-одетого мальчишку незаметно для всей серой и равнодушной массы свернул в неприметный закоулок, где светилось несколько неоновых рекламных табличек. Он не останавливался и продвигался все дальше вглубь неказистого переулка. Освещение с каждым шагом становилось слабее и вскоре переулок освещал лишь свет из окон. Встречавшиеся по пути предметы лишались постепенно красок, пока не превратились в еле заметные черные силуэты. Многие капли дождя не достигали земли, из-за множества козырьков, нависших над окнами и создававших бешенную, не имевшую определенного темпа барабанную дробь. По пути перед путником неожиданно пролетела и врезалась со шлепком об стену бечевка с прикрепленной на нее одеждой. Человек поднял голову и заметил еще несколько протянутых от стены к стене бечевок. На них висела одежда, а от нее ручейками стекала вода. Мужчина зашагал дальше. Переулок оказался очень запущенным. Этому свидетельствовала не одна лужа, попадавшаяся под ноги мужчины. Поставленные по бокам мусорные баки задыхались от наваленного в них мусора. Время от времени из них с шумом вылезали облезлые, взмокшие, всеми покинутые домашние питомцы. Заприметив неожиданного гостя, они быстро исчезали в темноте, где незнакомца затем сопровождал светящийся взгляд. Почти полностью пройдя коридор, мужчина остановился перед блестевшей сталью решеткой, украшенной незамысловатым узором. За решеткой виднелась другая широкая улица, наподобие Вэйвэн-стрит, правда лишенная офисами богатых компаний, а все люди шли по краям улицы, потому что по ее центру проходила магнитная трасса, где изредка сновали блестящие лакированные маткары разнообразных оттенков. Человек в сером плаще и шляпе с широкими, слегка изогнутыми полами, не стал отворять решетку, а наоборот отвернулся от нее, и ему в глаза сразу бросилась неоновая табличка, нависшая над головой и озарявшая своего будущего посетителя мягким розовым светом. На ней светилось название заведения "У Кэнди". Все буквы были розового цвета, кроме "У", имевшей синюю окраску. Дверь, находившаяся прямо под вывеской не давала никаких намеков, что заведение открыто.

Незнакомец протянул свою руку с натянутой на нее черной перчаткой, на которой виднелись царапины. Он протер рукой запотевшее по непонятным причинам стекло и попытался разглядеть через него хоть что-то. Ничего. Только мрак был виден по ту сторону двери. Человек, еще несколько секунд постояв около нее, неуверенно сжал ее посеребренную ручку в своей руке и быстро повернул. Дверь с легким скрипом открылась. Он повернул голову набок и попытался услышать хоть один звук, но постоянный шум людей, проходивших по ближайшей улице, все подавлял. Незнакомец, когда сдался с попытками расслышать что-либо, то просто шагнул навстречу темноте. От входа сразу начиналась каменная лестница ведшая вниз. Пройдя этот участок пути вслепую, он заметил длинную вертикальную полосу света справа от себя. Недолго думая мужчина распахнул дверь и на него сразу, как водопад, обрушилась старая земная музыка.

Черные, старые колонки, висевшие на проводах, играли "Hound Dog" Элвиса Пресли. Там, в старом доме, на Земле, некогда этот певец был очень популярен, а посмертно стал легендой в одном из направлений музыки. Что ж, его творения действительно были неплохи. Она на время заставляла забыть здешнего посетителя обо всех проблемах.

По всему помещению разнесся запах спиртного. Многие круглые полированные столики из темного дерева пустовали, но несколько из них еще были заняты небольшими компаниями подвыпившей молодежи. Барная стойка располагалась слева от двери, но ближе к середине комнаты. Около стойки расставили несколько барных стульев, также деревянных и выполненных в стиле конца девятнадцатого века.

Мужчина расположился на стуле с максимальным удобством. Бармен не появлялся, поэтому клиент молча рассмотрел барную стойку. Ее поверхность была вся испещрена царапинами и выемками. За барной стойкой находились длинные полки, набитых различными спиртными напитками, выполнявшие службу как можно быстрее спить заблудшего сюда гостя. Мягкий, нераздражающий желтый свет, лившийся из прикрепленных к потолку полусферических люстр придавал разлитому по бутылкам разноцветному алкоголю особый блеск, придававший ему иллюзию, что в стеклянных сосудах покоились изумруды, сапфиры, рубины, коричневые бриллианты. Гость подождал несколько секунд бармена, но тот так и не появился, что в итоге заставило клиента выполнить традиции, сложившиеся во всех барах, где обслуживание не являлось главным фактором. Вытащив из внутреннего кармана плаща тяжелые медные ключи, он достаточно громко постучал ими об стойку, оставив на ней на память еще несколько небольших царапин.

– Да? – моментально отозвался на стук женский голос.

Стивен даже не успел моргнуть глазом, как перед ним, словно из-под земли появилась девушка лет двадцати пяти. Золотистые, но не слишком светлые волосы, создававшие эффект волн, ложились на плечи и незаметно исчезали за ними, продолжая свой золотистый прибой. Незаметный лоб. Аккуратные брови, не имевшие надломов. Красивый, с легким неприметным изгибом переносицы, нос. Тонкие губы, обнажавшие в улыбке белоснежные, поставленные в ровные ряд зубы. И небольшой неприметный подбородок, также не имевший каких-либо лишних деталей. Но больше всего в ее лице цепляло одно. Глаза у девушки были цвета мокрого асфальта, очень красивые, очень темные, очень мертвые. И если все движения этой миловидной особы излучались энергией, веселостью и бойкостью, то по глазам сразу определялось, что вся эта жизнерадостность – абсолютная ложь. Они не показывали ни эмоции, ни мысли, ни присутствие тайн их владелицы. Если глаза действительно являлись отражением души человека, то у этой девушки зеркало или покрылось непроглядной сажей, или отражать ему было нечего.

– Ау, вы меня звали? – постучала костяшками пальцев барменша по барной стойке, чтобы пробудить от оцепенения Стивена.

Тот только теперь заметил, что с открытым ртом смотрел на нее и никак не реагировал на ее вопросы. Стив прокашлялся. Затем, неторопливым движением руки, он снял со своей головы серую шапку и положил ее на стойку в сторону от себя. Затем снова прокашлялся, на всякий случай, чтобы не дать петуха.

– Да-да, я вас звал, – покивал он головой и, уставившись на исцарапанную барную стойку, стал сверлить ее взглядом.

– Хотели что-то заказать? – невинным голосом продолжала спрашивать его барменша.

– Да, я хотел выпить кое-что, – ответил Стив, который все не поднимал глаз.

– Ну и?

– Эээ...

Черт! Да что же это с ним происходит? Никогда такого чувства не было. Как будто какая-та сила не дает ему устремить взгляд на красивую девушку. Какого черта?! ("Ты ни кто иная, как охотничья собака" – кричали динамики.) Вот, уже на лбу проступают капельки пота. Он что, нервничает?! Это же первое от чего избавили в училище! Как такое вообще может быть?! Так! Собрался, Стив! Собрался! Не дай расклеиться из-за какой-то бабы, хоть и жутко красивой! Давай, тряпка! ("Это просто ложь" – прокричал в ответ динамик.) Воспрял духом, сделал лицо хладнокровного гада и сказал ей равнодушным голосом!

– Огненный шторм, – наконец проговорил он.

– Ясно, – снова сделала златовласая девушка ослепительную улыбку. Она отвернулась от него и отошла на два шага, чтобы взять нужные ингредиенты для коктейля.

Зараза. У нее и фигура идеальная. Тонкая, с плавным изгибом талия, хрупкие нежные открытые плечи. Длинные красивые руки, быстро бравшие бутылки со спиртным. Ноги не были видны, но бурная фантазия уже их видела длинными и стройными. Кожа очень светлая, почти белая, но при этом сохранила едва видимый розовый оттенок. Сероглазая красавица носила телесного цвета блузку с оголенными плечами, явно сшитую вручную, но умело, и из тонкой мягкой ткани. Как такое совершенство могло здесь работать?

Она быстро переливала жидкости, что-то добавляла, смешивала. Это, конечно, хорошо, но эта не та реакция на его слова, что должна была быть.

– Огненный шторм, – проговорил он снова, но медленней и более неуверенным голосом.

– Да, я его делаю, ждите, – не повернувшись к нему, проговорила златовласая.

Что-то все не так, абсолютно не так. Третий раз спрашивать глупо и небезопасно. Что делать? Так, надо вспомнить материал. И...

Вечер. Темный вечер. Примерно тоже время. Мистер N после долгого рабочего дня в портовом районе возвращается домой. Но нет, нет. Настроение ниже плинтуса. Не хочется ему домой. Что там делать? Придет, примет душ, включит экран, полистает, попереключает каналы, набитые несчастиями, крикливыми актерами, поучительной, но всеми забытой историей и миловидными котятами. Скука. А выпив три бутылки пива, мистер N вырубится у себя на кровати, пока на следующий день вновь не отправится вести слежку за смертельно опасными рыбаками, носящих при себе постоянно холодное оружие в виде рыбных крючков. Нет уж. Пусть хоть эта ночь будет с разнообразием, натрескается где-нибудь в баре и если хозяин не прогонит, то так на месте и проспит всю ночь.

Вот и бар. "У Кэнди". Сойдет. Заходит внутрь, обстановка такая, какая должна быть. Пара выпивших здесь, пара выпивших там, в углу сидят. Барная стойка. А там девушка заправляет. Ничего так девушка. Даже очень. Садится на крайний барный стул. Так, барменша спрашивает, что будет. Мощное давай, чтоб после двух стаканов уже в полете был. Ага. Вот, больше наливай, я не распробовать пришел. Первый пошел. Второй... третий уже в туман вводит. От четвертого берега поплыли. Стойка что-то слишком близко. А, нет, это он уже лежит на ней. Ядреная вещь, жаль название не запомнит. Глаза закрыл, скоро в мир грез уйдет. Минуты пошли. Долго идут. Вроде уже все, к полету готов, так что не надо тут, на паузу ставить, давай, спать пора! Нет? Ладно, сейчас пятый закажет, глаза откроет, палец поднимет и скажет вялым голосом: "Еще одну, пэжалста". Хотя, еще минутку полежать можно, вдруг уснет?

Вдруг кто-то рядом бухается, с грохотом.

– Огненный шторм, – едва слышным голосом проговаривает человек.

– Ага, – отвечает златовласая.

Несет от мужика. Травой злоупотребляет, видимо. Глянуть может, кто соседом прописался?

– Держите.

– Слушай, давай без лишних слов. К делу, – неожиданно проговаривает мужской голос.

– Не видишь, клиент рядом, – отвечает ему девушка.

Секунда молчания. Чувство такое, что оба сверлят его глазами. Явно сверлят.

– Да нет, твой клиент давно в отпуск ушел, – отвечает уверенно мужик. – Вот, смотри.

Сосед берет его руку, невинно лежавшую до этого на барной стоке. Поднимает. А почему бы не подыграть, вдруг что-то интересное расскажет этой красавице? Мужик отпускает его руку. Мистер N постарался придать ей бессознательное падение.

– М-да, в хлам, как говорится, – дал вердикт неизвестный.

– Ладно, что там у тебя?

– Собрание закончилось. Все крупные землевладельцы согласились финансировать нас.

– Правда? – громко обрадовалась девушка.

– Тсс... Тише! Здесь все пьяные, но не глухие. Да. Согласились. Для нас это огромный шаг, теперь всю борьбу можно будет развернуть по полной. Правда, ничего не решили с мафией. У них могут быть другие планы на все это.

– Неважно. С ними всегда можно договориться, – взволнованным голосом говорит златовласая. – Главное, землевладельцы верят в наши идеи и помогут нам!

– Не знаю, во что там верят эти землевладельцы и верят ли они в идеи "Превосходства", – здесь мужской голос делает паузу, а спустя мгновение слышится глухой стук стакана об барную стойку. – Но, их деньги нам не помешают. Теперь мы можем развернуться. Теперь мы действительно станем Силой, и к нам будут прислушаться, даже если невольно, но будут.

Ага, верно говоришь. К тебе не только будут прислушиваться, к тебе уже прислушались, а в дальнейшем, может, и подслушивать станут.

Сосед встает с места. Уходит. Красивая девушка говорит стандартную фразу "приходите еще". Тот не отвечает. Звук закрывающейся двери. Отлично, он ушел. Минут через двадцать надо разыграть перед ней сцену пробудившегося, но полностью не отошедшего от алкоголя человека. Так. Мистер N ждет, ждет, вроде все. Проигрывает сцену. Платит и дает большие чаевые. Заслужила, красотка, заслужила.

– Приходите еще, – сверкает улыбкой златовласая.

Мистер N улыбается в ответ и молча уходит. Нет уж. Он не придет. Прости, дорогая. Придет кое-кто другой, прислушается. А он, мистер N, пойдет на свою работу, к белоснежному зданию. В РУКе любят такие истории.

– Держите, «огненный шторм», – проговорила златовласая.

– Что? – отвлекся от воспоминания Стивен.

– "Огненный шторм", что вы заказывали, – повторила девушка.

При этих словах она на секунду посмотрела ему в глаза. На секунду, но посмотрела! Значит, подействовало. Так, корабль на воду спустили, теперь надо было аккуратно отчалить от берега.

– Гм, спасибо, – ответил ей Стивен.

Он протянул руку в черной перчатке и, схватив стакан, посмотрел на плескавшуюся там жидкость.

– Я не очень часто заказываю "огненный шторм", но, кажется, ваш отличается от других, имеет что-то особое, – медленно сказал Феджиральд, не сводя взгляда с отошедшей от него сероглазой красавицы. Та обернулась, достаточно резко.

– Да, и что же? – спросила девушка, вновь уставившись в глаза Стива и облокотившись руками о стойку.

– Цвет, – ответил ей Стивен, медленно поворачивая из стороны в сторону стакан. На свету казалось, что в нем плавает янтарь. – Он такой огненный, действительно напоминает пламя.

С этими словами, Стивен быстро осушил стакан и слегка поморщившись, продолжил разговор, как ни в чем не бывало:

– И по вкусу – сущее пламя!

– Пытаетесь флиртовать со мной? – усмехнулась девушка.

Стивен негромко засмеялся, а когда перестал, то начал постукивать пустым стаканом о барную стойку.

– Ну, коли уж дело переходит к флирту, как вы сказали, то пора узнать и наши имена. Как вас зовут, кстати?

Девушка опять ухмыльнулась. Холодная была усмешка.

– Вы вывеску читали?

– А, м-м, да, – ответил Стив, не заметив, как слегка увеличил темп стука стакана. Тут до него дошло. – А, Кэнди!

Златовласая снова улыбнулась, но, не обнажив зубы.

– А у вас есть что-то общее, – задумавшись, продолжил Стив.

– То есть?

– У вас есть что-то общее с десертом.

– Это только внешне я выгляжу сладкой, но внутри – лишь перец, – проговорила Кэнди.

Стивен покивал головой в ответ. Не вышло, жалко потраченного времени. Ладно, есть еще пара вариантов. Он поднял шляпу и надел ее, собравшись уйти.

– Что ж, спасибо за "огненный шторм", Кэнди. Может, еще свидимся.

Вытащив из-за пазухи деньги, он положил на стойку двадцать долларов. Синие бумажки, на которых было напечатано здание Совета, лежали нетронутыми. Кэнди и не спешила их брать. Когда он поблагодарил ее, она снова кинула на него пронзающий взгляд.

Он вышел из бара. Ливень за это время усилился, ближайшие лужи стали больше в два раза. Стивен глянул на светящуюся неоном вывеску бара. Синее "У" перегорело и оставило в одиночестве розовую "Кэнди". Людей на улице за решетчатыми воротами стало поменьше. Он приблизился к воротам, открыл их. Несколько крупных капель ударило по полам его шляпы.

– Простите, – неожиданно за спиной прозвучал знакомый женский голос.

Стивен повернулся. Кэнди, успевшая за несколько секунд промокнуть с ног до головы, стояла и, обхватив себя руками, пыталась согреться.

– Да? – приблизился к ней Стивен.

– Вы не назвали свое имя.

– Ах, точно, – улыбнулся Стив.

– Тогда давайте вернемся обратно, а то обстановка здесь... – предложила она, дрожа от холодных капель, падавших на нее.

– Почему бы и нет, – пожал плечами Феджиральд. Он подошел к ней, быстро снял плащ и накинул его на продрогшую девушку.

Они вернулись к входу в бар. Кэнди первой отворила дверь, за которой прятался спуск из каменных ступеней. Стивен зашел вслед за своей спутницей и закрыл дверь. В очередной раз мрак поглотил все окружающее, и ступени нужно было искать наощупь.

– Ну, и какое же у тебя имя? – холодным, равнодушным и даже немного угрожающим голосом спросила его девушка.

Стивен не успел повернуться к ней лицом, но уже почувствовал прохладное прикосновение дула пистолета у себя на затылке.

– Отвечай! – властно потребовала она и, взяв его за плечо, с размахом врезала о деревянную дверь и крепко прижала к ней. Правая ушибленная щека заныла от такого произвола.

Ага, сработал все-таки "огненный шторм", не так, конечно, как ожидалось, но сработал. Теперь нужно было аккуратно выйти из такой ситуации. Кэнди-то не промах, затылок чувствует, как дуло уткнулось в него, как памятник непоколебимый. Девушка не в первый раз держит оружие в руках, и, скорее всего, использовала тоже неоднократно.

– Альфред Мэннинг. Я Альфред Мэннинг, – ответил ей Стив, пустив в свой голос растерянность, а не испуг.

– На кого работаешь, Альфред?

– То есть, где?

– Нет, Альфред! На кого! На кого работаешь?! – крикнула на него Кэнди.

– Да не на кого, если так взять. Я всего лишь прислуга из дома Стюартов. Он тут, рядом, вот я и зашел выпить.

– На Стюартов, говоришь? Сейчас посмотрим!

Пистолет уткнулся ему в затылок еще с большей силой.

– Руки к двери прижал! К двери! Давай, живее! – приказывала Кэнди.

Стивен послушно выполнил эти действия.

– Вот так и стой!

В темноте что-то щелкнуло. Видимо, красавица прихватила с собой карманный фонарик. Затем Стив услышал, как она возится в карманах его плаща, накинутым на нее самим Стивом. Документы ищет, не верит ему, ну и пусть ищет, не страшно.

– Ага, есть, – проговорила девушка, найдя то, что искала. Несколько секунд напряженного молчания. – Что ж, вроде правду говоришь, Альф.

– Ух, – облегченно вздохнул Стивен, но дуло от затылка так и не убрали.

– Но это ничего не меняет, – продолжила она. – Ты не из нашей группы, откуда узнал про пароль?

– Друг здесь мой был, недавно, относительно. Подслушал нечаянно разговор ваш с каким-то мужчиной.

– Что за друг, как зовут?

– Чарльз Кобб, он тоже у нас работал, поставщик еды.

– Где он сейчас?

Стивен тихо прокашлялся.

– Уже в могиле, – ответил он ей после непродолжительного раздумья. – Два дня назад маткар сбил, все в кровь да кожу.

– А тебе что надо от нас? – слегка удивилась Кэнди.

– Вступить хочу.

– Вступить? А нам ты нужен? Какая польза от прислуги из дома Стюартов? Подносы с чайными чашками притаскивать будешь? – зло рассмеялась она.

Дуло заметно ослабло в затылке и слегка опустилось.

– Вы документы внимательно читали? Я работаю личной охраной у них. А до этого четыре года в составе "Зеленой мили".

– "Зеленая миля"? Тогда, чем тебе "Превосходство" симпатизирует, вы же внешняя опора для Совета.

– Есть причина.

– Да, и какая же? – недоверчиво спросила его девушка.

– Я узнал, что они перебили всю мою семью, чтобы не потерять такого сверходаренного развивающего кадра, как они считали, который в будущем преуспеет в силовых структурах, если у него не будет каких-либо тормозов. Семью они и посчитали тем самым тормозом для меня, ненужной вещью, – сурово ответил ей Стив.

– О, – пистолет совсем опустился, на время она перестала считать его угрозой. – И чего ты хочешь от нас?

– Мести, Совет давно заслужил ее, – ответил ей Стив, убрав руки от двери и повернувшись к Кэнди. – И, думаю, у "Превосходства" такая же цель.

В свете фонаря их лица были почти неразличимы в темноте, а глаза едва видны. Но она смотрела, вновь, прямо в него, искала истины в его словах. Но слова, сказанные им, уже хорошо подействовали на нее, как действует сила слова на всякого фанатика. Поэтому бурная фантазия девушки сама все дополнила, что та искала в глазах Стива и последующие за этим слова являлись вполне предсказуемыми:

– Следуй за мной.

Снова последовал спуск по каменным ступеням, потом бар, где ютились еще несколько запоздавших посетителей. Кэнди зашла за барную стойку, Стив шел вслед за ней. Затем девушка исчезла в проходе за стойкой, Стивен последовал ее примеру. За проходом прятался очередной коридор, где опять же главенствовали мрак и сырость. Почти сразу начинались каменные ступени, ведущие все ниже и ниже. Кэнди освещала весь путь своим несильным фонариком. Прошло несколько минут, а они продолжали спускаться.

– А ты думала здесь поставить эскалатор? – предложил шутливо Стив, которому уже поднадоело так долго спускаться. – Или это для атмосферности сделано? Ну, так, зрелищности добавить?

– Просто заткнись и иди, – дала ответ девушка.

Стивен замолчал. Наконец-то спуск закончился, как и коридор. Феджиральд понял это по отсутствию стен по бокам, являвшихся во время спуска хорошей опорой, когда нога промахивалась мимо ступенек. Луч фонаря терялся где-то во мраке, но Кэнди уверенно пошла в правую сторону пустоты. Два шага, свет врезался в стену, поймав в фокусе маленький экран. Девушка тронула своими длинными пальцами экран. Тот вмиг приобрел зеленую расцветку и вслед за этим яркий, ослепляющие потоки белого света озарили все свободное пространство. Стивен ослеп на несколько секунд от такого резко нахлынувшего контраста и, облокотившись на стену, часто моргал, чтобы быстрее снизить боль в глазах. Когда зрение вернулось в исправное состояние, Стив оглянулся. Открытое помещение было ничем иным, как перрон. С другой стороны помещения находился высокий выступ и только дальше, где-то в двух метрах от него, начиналась черная стена с проходившей по ней желтой линией посередине. Стивен подошел к выступу. За ним, внизу, он не обнаружил ничего занимательного. Просто изогнутое дно, покрытое гладким пластиком, доходившее ровно до поверхности перрона.

– До прибытия состава три минуты, – произнес из спрятанных динамиков записанный женский голос.

Все выглядело здесь солидно, дорого и одновременно не ново. Значит, эта станция давно прячется под неприметным баром. Несколько лет точно. Пластик, нужный для создания пневмотоннеля и отстройки перрона, являлся одним из самых дорогих материалов в КШЗ. Это говорило об одном: тот, кто отвечает за все это, имеет очень солидную сумму денег.

Стив отошел от края перрона и обернулся. Кэнди все это время следила за ним. Видимо, ей придавало какое-то удовольствие от выражения легкого удивления на его лице. Наверно, ждала комментария.

– Нехило, – основательно покивал головой Стив, давая одним словом все свое мнение насчет тайной станции.

Три минуты прошли быстро. За несколько секунд до прибытия пневмопоезда, прятавшаяся до этого в потолке часть трубы бесшумно и молниеносно опустилась, тем самым огородив Стивена от выступа. А затем, мгновение спустя, словно из ниоткуда появился состав. Точнее он больше напоминал стеклянную капсулу, внутри которой пряталось два ряда темно-синих кресел. Часть вагона беззвучно повторила движение исчезнувшей трубы, затаившись вместе с ней у потолка. Кэнди молча вошла в вагон и расположилась в одном из синих сидений. Стивен последовал за ней и сел по соседству. Сиденья на вид казались жесткими, грубыми и простыми, но в действительности были очень комфортными. Как только Стив удобно расположился на своем месте, крышка капсулы вмиг закрыла его и Кэнди от станции. Затем освещение перрона вырубилось, и за прозрачными стенами вагона больше ничего не было видно. Только внутри капсулы оставался свет, будто заключенный в темнице. Стивен не почувствовал ни движения, ни чего-либо еще, что должно было говорить об изменении его положения в пространстве. То, что он проехал по трубе немалое расстояние, Стив понял только тогда, когда за капсулой неожиданно снова появился свет, освещавший новый по виду перрон.

Стены здесь имели серебряный цвет, по центру опять же проходила желтая линия. Правда, многие из них имели какие-то крупные царапины, множество выемок, сделанных от выстрелов, при том, судя по всему, кто-то вручную нарисовал здесь мишени красной краской, которая, некогда не успев засохнуть, успела стечь тонкими струйками на пол перрона. Часть другой стены завалили наполовину сгнившими деревянными столами, заполненными металлическими деталями и различными предметами из них.

Перед "составом" же стоял человек в замусоленном пальтеце темно-зеленого цвета, напоминавшее расцветку далматинца из-за множества темных пятен, и серых джинсах, потерявшие свой цвет в прошлом столетии. За зеленым пальто пряталась обыкновенная черная майка, заполучившая несколько дыр на месте бедер человека. Будущий пассажир пневмопоезда оказался абсолютно лыс, при том он, видимо, гордился ею и тщательно полировал при удобном случае, отчего та отражала свет как высококачественное зеркало. Также лицо и голова незнакомца имели целую коллекцию различных шрамов. Один находился прямо у правого глаза и доходил до ноздрей носа. Другой, совсем короткий, прошелся по левой части верхней губы. Третий изящно горизонтально проходил по левой брови, разделив ее наполовину. Несколько линий по самой лысине заходили куда-то за затылок. И все в том же духе. Мужчине уже перевалило за сорок, но даже в его стойке чувствовалась какая-та чрезмерная энергичность, словно перед вагоном стояла пружина, а не человек. Капсула распахнулась перед ним.

– А! Это ж кого сюда занесло! – воскликнул незнакомец, сильно растягивая слова и, раскинув руки в стороны, пошел к Кэнди, будто старый отец встречал свою ненаглядную дочурку. – Кэнди, Кэнди, Кэнди, Кэнди! Давно не виделись!

– Ага, – не глядя на него ответила Кэнди. Она вся была напряжена. Ее явно раздражал этот человек.

Мужчина пристально посмотрел на нее, успев уже засунуть свои руки в карман джинсов. Цыкнув, его взгляд переметнулся теперь на Стива. Быстро осознав, что этого типа он не знает, незнакомец еще больше растянул улыбку, обнажив неровный ряд пожелтевших зубов.

– Эй! А его морду я не припоминаю! Ты из какого гнезда выпал, птенчик?

Стивен молчал, не зная, как ответить незнакомцу.

– Он доброволец, – ответила вместо него Кэнди раздраженным голосом.

– Еще один? – с ухмылкой протянул лысый. – Так, может, познакомишь меня со своим новоявленным щенком, а, Кэнди?

Мужчина подошел вплотную к Стивену и нагнулся. Черные, как смоль глаза смотрели прямо в неподвижные зрачки Стива, нещадно пробуривая их. От незнакомца несло гарью. Мужчина продолжал стоять сгорбившись, как коршун перед жертвой. На кончике его горбатого и вдоволь изломанного носа, украшенного сажей, повисла крупная капля пота.