Текст книги "Оглянись за спину"

Автор книги: Джей Барбетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

8

Я попросил остановить такси у «Юнион-клуба». Было около пяти часов, но все помещения клуба уже переполняли гости. Протиснувшись к стойке, я дождался, пока один из служащих нашел для меня время.

– Метью, мне нужна комната. Предстоит сделать несколько телефонных звонков.

– Разумеется, мистер Брайнерд. Вы останетесь на ночь?

Я хотел ответить отрицательно, но передумал. Лесли все равно придет домой очень поздно. Следовательно, не играет роли, где я проведу ночь. Оставшись в клубе, я получу возможность спокойно и без помех поразмыслить о последних событиях. Разумеется, я надолго откладывать разговор с Лесли было невозможно. Рано или поздно мне придется спросить её об отношениях с Ги Кетлером. Как я боялся этого разговора! К счастью, у меня ещё оставалась отсрочка. Сначала нужно выслушать других и собрать информацию. А после этого мне может вообще не потребоваться разговор с Лесли.

– Дайте мне одну из маленьких спален, Метью. Я пока не знаю, останусь ли ночевать, и сообщу вам о своем решении поздне.

Метью подал мне ключ от номера и подозвал проходившего боя.

– Проводи мистера Брайнерда в комнату номер двенадцать. Он позаботится о пижаме и туалетных принадлежностях для вас, сэр, если у вас с собой ничего нет.

Я поблагодарил его и последовал за боем вверх по широкой лестнице к маленькой комнате в конце коридора второго этажа.

– Очень хорошо, – сказал я, оглядевшись. Кровать узкая и довольно жесткая, прочая обстановка своей скудностью напоминала монашескую келью, кроме удобного кресла рядом с приличным торшером. – Попробуйте раздобыть мне где-нибудь принадлежности для бритья. Это не к спеху.

– Будет сделано, сэр. – Бой исчез.

Пока он, насвистывая, удалялся по коридору, я сел за письменный стол и уставился на телефон. Затем поднял трубку и набрал номер своей конторы. Ответила мисс Харкорт.

– Просто хотел узнать, не было ли чего-нибудь срочного, – сказал я.

– Да, мистер Джон, звонила миссис Брайнерд. Я должна передать вам, что она сегодня вернется домой поздно. Она в Дейвенском кантри-клубе.

Я хрюкнул.

– Что еще?

– Кроме того, звонил мистер Гарри Баттен. Он главный редактор…

– Я знаю. Чего он хотел?

– Хотел поговорить с вами. Потом звонил ещё один мужчина по имени Кэппи Мартин. Это не…?

– Главный инспектор криминальной полиции. Верно. Еще что-нибудь?

– Это все, – протянула она. – Мистер Джон, что-то случилось?

– Нет, – отрезал я. Затем мне пришло в голову, что мисс Харкорт относилась к числу тех немногих людей, которым я мог доверять. – Ну да, вы правы. Но я пока бы не хотел об этом говорить. Итак, до завтра.

Дозвониться до главного инспектора оказалось фокусом, который явно превосходил пределы моих умственных способностей и подверг суровому испытанию мое терпение.

После того как я объяснил пятерым разным людям, что речь идет о срочном личном деле и что мистер Мартин ждет моего звонка, мне удалось в конце концов добраться до помощника шефа полиции. Ему я снова изложил свое дело. После чего, к моему великому изумлению, чудо свершилось. Меня соединили с самим шефом.

– Рад, что вы позвонили, – прогудел он. – Мне удалось раздобыть кое-какую информацию. Правда не знаю, пригодится ли она. Одну минуту. – Я слышал, как он шелестел бумагами. – Итак, во-первых, мисс Донен. Похоже, с ней все в порядке. Судимостей не имеет. Хорошая репутация – или что под этим подразумевается. Имеет постоянную работу. Похоже, уже подцепила себе нового босса. Я, собственно говоря, не думаю, что она как-то замешана в этом деле.

– Слава Богу. Я, конечно, никогда не думал, что она…

– Да… Во-вторых – ваш херес. Управляющий домом утверждает, что ключа от шкафчика ни у кого не было. В последние два месяца никаких происшествий не случалось, и у других арендаторов не замечено случаев воровства или взлома. Правда, мы ещё не разговаривали с ночными сторожами. То есть, этот вопрос остается пока открытым. – Снова зашуршала бумага. – Теперь об инциденте с грузовиком. Один из моих сотрудников отыскал шофера. Тот считает вполне возможным, что вас толкнули сзади. Он говорит, что все послушно ожидали на перекрестке и внезапно вы оказались перед радиатором его машины. Бедный парень был так потрясен, что вынужден был в тот день отпроситься с работы. Он ещё никогда не был так близок к несчастному случаю.

– Я тоже, – проворчал я.

Мартин от комментария воздержался.

– Так, что касается телефонного звонка…

– Да..?

– Служащие ювелирного магазина Чартера утверждают, что от них никто вам не звонил. Мой сотрудник считает, что они говорят правду.

У меня по спине побежали мурашки.

– Значит, это была ловушка?

– Возможно, – уклончиво ответил он.

– Вы разговаривали с мексиканской полицией?

– Да, и дело тоже весьма странное. Ребята провели первоклассное расследование. Очевидно, их сильно доняла сестра миссис Кетлер, да и американский посол тоже приложил к этому руку. Потому не было проблемы найти сотрудника, который оказался в курсе дела. Парень буквально отбарабанил свое сообщение.

– Ну да, мисс Тири рассказывала мне сегодня после обеда, что написала и в полицию, и послу. Она будет довольна, что действительно было что-то предпринято. И что же выяснилось при расследовании?

– А что должно было при этом выясниться? – пробурчал шеф. – Хороший полицейский при автокатастрофах почти никогда не ошибается. Вывод по-прежнему гласит: смерть в результате несчастного случая. Единственная новость – они задействовали весь свой технический персонал и потому смогли ответить на самые каверзные вопросы. Где-то здесь у меня отчет. Подождите-ка.

Он положил трубку на письменный стол и выдвинул ящик.

– О'кей. Итак, дело обстояло следующим образом: миссис Кетлер ехала по горной местности. Полагаю, это был опасный участок дороги. Ничего, кроме поворотов, и притом дьявольски крутых. На этом отрезке постоянно что-нибудь случается. Миссис Кетлер выехала за обочину. Автомобиль рухнул вниз и сгорел. Ее сумочка с документами оказалась выброшенной при ударе. Нашли адрес, сообщили мужу, который опознал труп.

– Не обнаружилось каких-нибудь следов того, что авария была подстроена?

Кэппи Мартин хмыкнул.

– Машина несколько раз перевернулась, ударяясь о каменные глыбы, и увлекла за собой кучи щебня, прежде чем сгореть. Когда туда прибыла полиция, от неё мало что осталось. Рулевая колонка была полностью сорвана. Может быть, кто-то поработал с ней специально, но точно так же она могла сломаться и при падении. Тут ничего доказать невозможно.

– А женщина? Нет никаких сомнений, что это действительно Кэтрин Тири?

– Конечно. Какой смысл напрасно усложнять дело. В машине погибла женщина, это установлено. Она вероятно была без сознания или слишком тяжело ранена, чтобы выбраться. И сгорела.

– Боже мой, – прошептал я.

– Да… Муж опознал её, и полиции этого было достаточно. После похорон муж бесследно исчез. Никто не знает, где он находится сейчас.

– Одна зацепка есть.

– Да? Какая?

– Мисс Тири позвонила в банк Браунсвилля в Техасе, где Кетлеры имели общий счет. Она сказала им, что сестра назначила её своим душеприказчиком.

– И что она выяснила?

– Кетлер появился в банке через два дня после похорон, снял все деньги и закрыл счет. Итак, мы знаем, что он вернулся в Штаты.

– Ну, хорошо, но это мало нам поможет.

– И все-таки, что вы об этом думаете, мистер Мартин? Не можете ли дать мне совет?

Он сильно затянулся своей сигарой и сказал:

– Вы хотели встретиться с отцом вашей жены и справиться у него об этом Кетлере. Что-нибудь узнали? У него с вашей женой…

– Да, – торопливо перебил я. – Губернатор заплатил ему десять тысяч долларов и выгнал из города. Как рассказала мисс Тири, он отправился в Нью-Йорк, вскоре после этого женился на Кэтрин Тири и жил с ней в Мексике.

– Ну и фрукт, – проворчал Мартин. – Да я, собственно говоря, и сам не знаю, что вам посоветовать. Мы надеялись в результате поисков установить, что полученное вами письмо – простое надувательство. Но пока что тут скорее противоположный случай.

– Но доказательств этому у нас тоже нет, – возразил я.

– Пока нет. Правда, есть одна возможность…

– Какая же?

– Спросите свою жену.

– Нет, этого я не могу – пока не могу!

– Почему? Страх перед истиной, не так ли?

– Возможно, – сердито ответил я. – Во всяком случае, я не намерен беспокоить свою жену, пока существуют поводы для сомнения.

– Ну, ладно. Но вы тогда, по крайней мере, поберегитесь.

– Значит пока нам не остается ничего, кроме как выжидать?

– Пожалуй. Вот если только вам на некоторое время исчезнуть из города, пока мы не поймаем Кетлера. Черт побери, не такая уж плохая идея. Может быть, за это время мы выманим этого типа из его норы. Пожалуй, это единственный шанс…

– Нет, мне, собственно говоря, не хотелось бы… – И лишь потом до меня дошел смысл его слов. – Значит ваши люди его разыскивают?

– Конечно. Правда, в отелях и пансионах никто с такой фамилией не останавливался, но это, разумеется, ни о чем не говорит. Раз мы его ловим, он может быть готов на что угодно.

– Будем надеяться, что вы нападете на след, мистер Мартин. Я ночую сегодня в Юнион-клубе. Понадоблюсь – найдете меня здесь.

– Да, вероятно вы правы. Не буду говорить лишнего, но будьте внимательны.

Его предостережение заставило меня задуматься. Грозит ли опасность и Лесли? В конце концов, ещё совершенно не доказано, что Кетлер… Все это могло ещё оказаться злобной проделкой сумасшедшего. И в самом деле имел ли он виды и на Лесли?

– Мистер Мартин, – торопливо попросил я, – не могли бы ваши люди некоторое время присматривать за моим домом. Чтобы с моей женой ничего не случилось? Ведь не исключена возможность, что кто-то попытается… Хотя там есть швейцар и прочая прислуга, но…

– Конечно. – Последовала пауза. – В самом деле, я сам уже думал об этом. Вам угрожают. Следовательно, вы имеете право на защиту полиции.

– Спасибо, – облегченно вздохнул я.

– Ну, тогда… Я позвоню вам, если выяснится что-нибудь новое. Вы тоже.

– Разумеется, мистер Мартин. И ещё раз большое спасибо.

Мы одновременно положили трубки. Я отыскал в телефонной книге номер «Ньюс-Рекорд».

С коммутатора редакции меня сразу же соединили с кабинетом Баттена. Правда секретарша мне сказала, что он уже час назад уехал.

– Но он оставил для вас сообщение, мистер Брайнерд. Подождите минутку, пожалуйста.

Я тем временем закурил.

– Мистер Брайнерд? Итак, здесь сказано: «Несколько лет назад в Нью-Йорке Ги Кетлер был арестован за тяжкие преступные угрозы и приговорен к денежному штрафу. Штраф уплатила некая мисс Тири. Кетлера освободили и через два дня они с мисс Тири поженились. Разрешение на брак Ги Кетлера и Кэтрин Тири было выдано в тот самый день, когда Кетлера арестовали. Больше ничего нового. Я попросил отделение ЮПИ в Мехико прислать мне отчет. Позвоните мне завтра. Желаю удачи.» Это все, мистер Брайнерд.

Я поблагодарил её и положил трубку. Ну и тип этот Ги Кетлер. Теперь только спрашивается, что следует понимать под «Тяжкой преступной угрозой». Во всяком случае ничего хорошего.

В ящике письменного стола нашлись все письменные принадлежности. Одно письмо я адресовал своему адвокату; на втором конверте написал: «Приложить к моему завещанию, не вскрывая». Распорядился я таким образом, чтобы после моей смерти жене ничего не досталось. Вместо этого основную часть состояния следовало распределить между сотрудниками компании «Джон Брайнерд» пропорционально стажу их работы в фирме.

Разумеется, Лесли могла оспорить это завещание и потребовать причитающуюся ей по закону долю. В том случае, если она не будет иметь прямого отношения к моей смерти и никаких противозаконных связей с моим убийцей, эту долю ей, вероятно, удастся отсудить.

Задумчиво сложив этот лист бумаги, я сунул его в карман вместе с двумя конвертами. Затем отправился вниз в вестибюль к окошку администратора. Обычный наплыв посетителей после окончания рабочего дня миновал, и Метью стоял, свободно прислонившись к стойке с ключами и глядя прямо перед собой.

– Я хочу, чтобы вы засвидетельствовали мою подпись, Метью. Вы и кто-нибудь из персонала. Все равно кто, лишь бы совершеннолетний.

– Ну конечно, мистер Брайнерд, – любезно поклонился он, мгновенно подозвал рослого юношу и подал мне свою авторучку.

– Как видите, речь идет о заполненном с одной стороны листе бумаги. Этот текст с начала и до конца написан моей рукой. Его содержание значения для вас не имеет. Достаточно того, что я подписываю этот лист в вашем присутствии. После этого вы должны внизу поставить ваши подписи. Ясно?

Они торжественно кивнули.

Я прикрыл рукой верхнюю часть листа, подписался полной фамилией и поставил дату. Затем подошла очередь Метью и этого парня.

– Минутку, – сказал я, когда парень собрался уходить. – Мы ещё не закончили. – Я вложил этот лист в первый конверт, заклеил его, положил все во второй конверт, на котором стоял адрес моего адвоката, и отдал его Метью. – Теперь наклейте на него марку, а я брошу его в почтовый ящик.

Почтовый ящик висел прямо рядом с входом. Я взял письмо двумя пальцами за уголок так, чтобы его могли видеть оба моих свидетеля, медленно подошел к ящику и опустил конверт в щель. Затем я дважды постучал по крышке ящика. Метью и юноша медленно кивнули. Я поблагодарил их.

Ги Кетлера после моей смерти будет ждать неприятный сюрприз. Все-таки утешение, хотя и слабое, потому что я отнюдь не стремился погибнуть от его руки. Я предпочел бы пойти более спокойным путем, известив его о принятых мной мерах.

9

Ночью пошел дождь. Шумел ветер, капли стучали по стеклам. Этот ритмичный шум убаюкивал и успокаивал. Но как только зазвонил телефон рядом с кроватью, я тут же проснулся, взял трубку, откашлялся и назвал себя. Но услышав торопливый, дрожащий голос Лесли, вскочил, удивленный и испуганный. Она говорила как перепуганный ребенок, который лишь с трудом преодолевает свой страх. Такого нервного, расстроенного голоса я у неё ещё не слышал.

– Джон? О, Джон, я тебя везде искала! Почему ты не сказал прислуге, где тебя можно найти?

– Просто забыл. Мне очень жаль. А в чем дело?

Она судорожно вздохнула. Точнее, всхлипнула.

– Лесли, что случилось?

– Папа, – подавленно прошептала она. – Папа… Он… – Она сделала паузу. – Доннер нашел его и позвонил мне. Всего несколько минут назад. Он… Его сердце…

– Ладно, – резко бросил я. – Пусть прислуга скажет Хейнсу. Бери машину и не забудь надеть теплое пальто. Я возьму такси и встречу тебя на вилле. И не слишком волнуйся.

– Не волноваться! – Голос Лесли стал пронзительным. – Папа умер! Доннер нашел его в библиотеке. Он умер, а ты мне советуешь не волноваться!

– Извини, Лесли, – поспешно перебил я. – Я тебя не так понял. Подумал, что он заболел – очередной сердечный приступ. Мне ужасно жаль, Лесли. Я сразу выезжаю. Ты оставайся дома, а я сразу тебе позвоню.

– Нет, нет. Я должна его видеть. Мы встретимся на вилле.

– Хорошо. Я поспешу, как смогу.

Нажав на рычаг, я сказал ночному портье: – Мне нужно такси. Срочно.

– Через пять минут, мистер Брайнерд.

Наспех одевшись, я сбежал по лестнице и вышел на улицу. Все ещё шел дождь, но я не думал о нем, нетерпеливо вышагивая взад – вперед под навесом по тротуару, пока из-за угла не показалось такси. Я сделал знак, машина остановилась, и стряхнув воду со шляпы я сел в салон.

Водителем оказался молодой человек, беспечный до самоубийства. Пообещав пять долларов, чтобы он ехал побыстрее, я не знал, на что иду. За эту цену я хотел всего лишь добраться к вилле Эмблера раньше Лесли, но поездку буду помнить всю оставшуюся жизнь. Парень гнал, как сумасшедший, так что шины визжали на поворотах, и затормозил перед домом так резко, что моя голова уткнулась в спинку переднего сидения. Я молча дал ему пять долларов и долго смотрел вслед, когда он вновь рванул с места с огромной скоростью.

После звонка пришлось некоторое время ждать, пока Доннер открыл дверь. Его худощавое, морщинистое лицо было бледным и печальным, а руки, принимавшие мою промокшую шляпу, дрожали. Он провел в этом доме рядом с губернатором больше тридцати лет. Очевидно, за столь долгое время между хозяином и слугой возникло чувство дружеской близости, хотя по ним обоим этого никогда и не было заметно. Я похлопал Доннера по плечу.

– Жена мне все сказала. Вы уже вызвали врача?

– Нет, сэр, – хрипло прошептал он.

– Вы уверены, что он мертв?

Он печально кивнул.

– Да, сэр. Он… он лежит в библиотеке. Убедитесь сами, мистер Джон.

Я прошел в библиотеку и мне хватило одного взгляда, чтобы убедиться, что Доннер прав. Губернатор лежал на спине перед своим письменным столом. Его широкое полное лицо было искажено страшной гримасой. Правая согнутая рука прижата к сердцу на отвороте домашней куртки, пальцы левой впились в ворс ковра. Смерть не принесла ему облегчения. Он умер, одолеваемый гневом и болью. Яростное, непримиримое выражение лица было достаточным тому доказательством.

Опустившись рядом с ним на колени, я коснулся его правой руки. Она была окоченевшей и холодной. Пульс не прощупывался.

– Принесите что-нибудь его накрыть, Доннер, – пробормотал я. – Потом позвоните врачу. Скажите ему, что он должен поторопиться и захватить с собой свидетельство о смерти. Я хочу как можно скорее переложить губернатора на диван.

– Да, сэр, – неуверенно кивнул Доннер. _ Но разве мы не должны подождать с этим до приезда вашей жены?

– Для чего? – резко спросил я. – Чтобы она его увидела таким? – Я, не глядя, указал на посиневшее искаженное лицо покойного.

Доннер серьезно посмотрел на лежащего на полу и кивнул. При взгляде на мертвеца он не испытал ни ужаса, ни отвращения. Губернатор умер от тяжелого сердечного приступа и Доннер просто скорбел о старом добром хозяине, об этой утрате и о его мучительной смерти. Он подошел к камину, снял со стены роскошный цветной шелковый ковер и осторожно накрыл им покойного. Затем взял телефонную трубку и набрал номер врача.

Я оставался там же, где и стоял, опершись о письменный стол и раздумывая, что можно сказать или сделать, чтобы утешить Лесли. Перед лицом смерти потеряли всякое значение мои смутные предчувствия и мучительное подозрение прошедшего дня.

Я рассеянно коснулся гладкой серебряной крышки чернильницы. Как я только сейчас заметил, это был, очевидно, памятный подарок от какого-нибудь общества, название которого вместе с посвящением было выгравировано на серебряной пластинке, прикрепленной к цоколю чернильного прибора. Губернатор всю свою жизнь собирал сувениры. Целый ряд таких памятных подарков, которые ни для кого, кроме их владельца, ничего не значили. Я равнодушно рассматривал их, передвигая взад и вперед по полированной поверхности письменного стола. Тут были оба символа двух главных политических партий, осел и слон в серебре и золоте, обрамленная черным деревом монета римского императора…

А вот его здесь не было. Я открыл бювар, поднял пресс-папье и даже заглянул под календарь. Странно… При том, что видел я его ещё вчера днем. Я обошел письменный стол кругом и принялся осматривать все выдвижные ящики. Доннер закончил разговор, положил трубку и наблюдал за моими действиями с любопытством и некоторым недоверием.

– Врач сейчас приедет, – с достоинством сообщил он. – Вы что-нибудь ищете?

– Да. – Я выдвинул один за другим все ящики стола, бегло просматривая их содержимое и каждый раз ожидая увидеть блестящую серебряную крышку. Но все поиски были напрасны, и мое беспокойство становилось все сильнее. Торопливо задвинув последний ящик, я выпрямился.

– Я ищу портсигар, Доннер. Губернатор показывал его мне ещё вчера после обеда. – Я постарался говорить обыденным тоном, как бы между прочим. – Прямоугольный плоский портсигар с узором. На внутренней стороне была дарственная надпись. А вот теперь никак не могу найти. Вы не знаете, куда он подевался?

– Нет, сэр.

– Но вы его помните?

– Конечно, мистер Джон. Он лежал на письменном столе с давних пор. И имел для губернатора… особое значение.

Я задумчиво посмотрел на дворецкого.

– А вы знаете почему, Доннер? Вы читали это посвящение?

– Да, сэр.

– Вам известно, как и когда губернатор приобрел этот портсигар?

– Да, сэр.

Этот серьезный пожилой человек выпятил подбородок и сжал тонкие губы. Неодобрительное, суровое выражение его лица говорило о том, что я, по его мнению, интересуюсь тем, что меня, совершенно не касается.

– Это очень важно, Доннер, – возбуждено бросил я. – Пожалуйста, ответьте на мои вопросы, даже если они вам покажутся странными. Вы знаете, где сейчас находится портсигар?

– Нет, сэр, – ответил он.

– Знаете, кто мог бы его взять?

– Нет, сэр.

– Когда вы его видели в последний раз?

– Уже не знаю, сэр.

– Ради Бога, Доннер, – возмутился я, – так-то вы мне помогаете! Вы что, хотите мне сказать, что ничего уже не помните?

Упрямый вид Доннера несколько смягчился.

– Извините, мистер Джон. Я как раз и хотел сказать, что к сожалению не помню. Ведь портсигар был лишь одним из многих сувениров, лежавших на письменном столе губернатора. Раз в неделю я наводил там порядок, но в остальное время не обращал на них внимания. Вот потому уже не знаю точно, когда в последний раз я его видел.

– Спасибо, – рассеянно пробормотал я, прошел вокруг письменного стола к камину, повернулся и окинул взглядом помещение. Тяжелые спадающие до полу шторы на окнах были задернуты. Они скрывали библиотеку от внешнего мира. Не слышно было даже стука дождевых капель на террасе.

– Когда вы нашли губернатора? – спросил я.

– Примерно… – Доннер запнулся и прикусил губу. – Должно быть, примерно полчаса назад, сэр, – медленно ответил он.

– Что вас заставило зайти в библиотеку?

– Дождь, сэр. Когда он начался, я проснулся и никак не мог опять заснуть. Затем услышал из библиотеки какой-то шум, а так как знал, что губернатор ещё там и работает, решил спросить, не нужно ли ему чего-нибудь. Ночью он порою с удовольствием выпивал стакан горячего молока. Я встал, зашел и посмотрел, и нашел его здесь. Шум, что я слышал, должно быть, он…

– Да, – поспешно сказал я. – Вы были очень предупредительны, Доннер. Значит, губернатор ещё работал? Но было уже очень поздно. Разве это не утомительно для человека в его годах и с его слабым сердцем?

– Ах, Боже мой, сэр, честно говоря, нет. – Губы Доннера дрогнули в легкой улыбке. – Понимаете, мистер Джон, губернатор терпеть не мог, когда люди считали его стариком. Потому он использовал несколько совершенно безобидных уловок, если мне позволено будет так выразиться. Например, он имел обыкновение принимать посетителей – мужчин и, прежде всего, молодых политиков, только поздно ночью и всегда обставлял все так, будто для него это в порядке вещей. Но, разумеется, я каждый раз заботился о том, чтобы на следующий день он как следует выспался. После обеда он тоже всегда ложился немного отдохнуть. Никто об этом не догадывался. Вот такая у него была манера. Безобидный маленький обман, который никому не вредил. Я не часто позволял ему так долго бодрствовать, но… – Он печально развел руками.

– Я знаю, как вы о нем заботились, Доннер, – мягко произнес я. – Но иногда это, наверное, было совсем непросто. Губернатор всегда поступал так, как хотел. Работая по ночам допоздна, он оставался один, или был кто-нибудь из персонала на случай, если что-нибудь понадобится?

– Нет, сэр. Губернатор всегда настаивал, чтобы мы ложились спать в обычное время. Он хотел остаться один, сэр. И всегда говорил, что ему лучше думается, когда в доме стоит тишина.

– Он был прав, Доннер. Мой отец поступал так же. Вы случайно не знаете, губернатор не ждал вчера ночью какого-то гостя?

– Нет, сэр, – устало ответил Доннер. Очевидно, ему надоели мои бесконечные вопросы. – Может быть, вы найдете запись в календаре.

– Я уже посмотрел. Лист за вчерашний день пуст.

– Ну, тогда… – Доннер пожал плечами. Его взгляд устремился к двери, а затем снова остановился на мне.

– Значит, поздно вечером губернатор всегда сам подходил к дверям. Если кто-то хотел войти, ему, вероятно, это удалось бы.

– Нет, сэр. Он всегда закрывал дверь на цепочку, а так поздно ночью впустил бы только хорошего знакомого.

Я покачал головой.

– Возможно, но не уверен… – и показал на шторы позади письменного стола. – Эти французские окна, выходящие на террасу, вообще бывают открытыми?

– Нет, сэр. Уже много лет они очень плотно закрыты. Губернатор не выносил сквозняка.

– Тогда нужно осмотреть их поближе. – Я проявил решительно откинул тяжелое, в частых складках, полотнище ткани.

– Минутку, сэр, – поспешно сказал Доннер. Он встал сбоку от окна и потянул шнур, украшенный кисточкой. Шторы разошлись, открыв вид на широкие зеркальные окна. Дождь барабанил по стеклам и стучал по каменным плитам открытой террасы.

Окна были снабжены солидными медными запорами и тщательно уплотнены желтоватыми полосами войлока. Войлочные полосы едва ли когда снимались с выкрашенных белой краской рам, за исключением левого окна, где эта полоса была оторвана.

– Не понимаю, как это… – в замешательстве пробормотал Доннер.

Я взялся за побуревший конец полосы, свисавший вниз. Он был мокрым насквозь. Доннер пораженно вытаращил глаза.

– Он действительно промок от дождя! Но ведь это совершенно невероятно! – изумленно воскликнул он.

Я поднял вверх запор. Створка окна раскрылась, слегка покачиваясь от ветра. Войлочная полоса оказалась разрезанной по всей длине. Одна половина прочно приклеилась к раме, другая свободно раскачивалась на открытой створке окна и жадно впитывала в себя непрерывно струящиеся потоки дождя.

– Эти окна никогда не были лучше защищены? – со злостью осведомился я.

– Нет, сэр. Дом очень солидной постройки, и эти медные запоры всегда казались достаточными. Их же не откроешь снаружи, и потому другие защитные устройства казались излишними.

– Вздор, – грубо бросил я. – Разумеется, их можно открыть снаружи. Вы же сами только что видели, как это делается.

– Простите, сэр?

– В щель вставляется тонкое лезвие ножа, полоса войлока разрезается и одновременно поднимается задвижка. С этим справится любой ребенок. Все, что для этого нужно – это тонкий, гибкий нож с длинным острым лезвием. Больше ничего. После этого можно спокойно проникнуть в комнату.

– Да, но… – Доннер внимательно огляделся вокруг. – Почему кто-то должен был влезать в окно? Разумеется, исключая заурядного взломщика. Но вор отпадает, потому что ничего ведь не пропало.

– Возможно, вы ему помешали. – Я внимательно взглянул на Доннера и указал на письменный стол. – Кроме того, вы ошибаетесь. Кое-что исчезло: тот серебряный портсигар. Вы же знаете, у кого губернатор в свое время выкупил его, не так ли?

Он побледнел и открыл рот, словно желая что-то сказать. Затем, поколебавшись, кивнул.

– Хорошо, что идет дождь, – заметил я и вернулся к письменному столу.

– Да, – рассеянно согласился Доннер, снова закрыл шторы и повернулся ко мне. – Что вы сказали, сэр?

– Хорошо, что идет дождь, – повторил я и снял телефонную трубку. Если бы войлок не намок, мы, вероятно, так и не заметили бы, что окно открывали, или заметили слишком поздно, чтобы найти какие-то следы.

Он с сомнением кивнул.

– Конечно, сэр, но почему вы считаете это таким важным? Все могло произойти ещё несколько дней а то и недель назад.

– Может быть, – ответил я. – Но я готов держать пари, что все произошло всего несколько часов назад. Когда начался дождь? Около половины третьего? – Доннер степенно кивнул головой. – Этот войлок был влажным, потому что окно открывали после половины третьего. Другого объяснения нет. Вы ведь не думаете, что губернатор таким необычным и довольно затруднительным способом дышал свежим воздухом, а? – Доннер покачал головой. – Следовательно, сегодня ночью кто-то влез через окно, кто-то знавший, что его не впустят в дом обычным путем, через дверь.

К телефону наконец подошли. Я попросил соединить меня с инспектором Мартином. Доннер тяжело вздохнул.

С Мартином было трудно связаться даже в нормальное рабочее время. В половине четвертого утра я как будто разговаривал с глухими. Очевидно, его подчиненные боялись впасть в немилость, если в столь ранний час прервут его сон. Очень скоро мне стало ясно, что я взял на себя задачу не по силам. Но, тем не менее, я настойчиво боролся со всем аппаратом полиции, каждый раз повторяя, что не могу изложить мое дело никому другому, кроме главного инспектора. В конце концов я добрался до сотрудника самого высокого ранга, некоего капитана, который отмахнулся от меня также равнодушно, как и все остальные. К тому времени я от ярости уже перешел на хриплый крик, только это, разумеется, не произвело на него ни малейшего впечатления. Он монотонно бормотал, что не может беспокоить шефа, пока я не бросил трубку.

Схватив телефонную книгу, я лихорадочно начал её перелистывать. Мои пальцы дрожали. От волнения кровь прилила к голове. Через некоторое время я сумел взять себя в руки настолько, что сумел найти номер домашнего телефона Гарри Баттена. А потом долго ждал, пока мне не ответил сонный голос.

– Гарри, это Джон Брайнерд. Простите, что бужу вас в такой ранний час, но мне нужна ваша помощь.

– Что случилось? – проворчал он. – Но горе вам, если речь идет о каких-нибудь пустяках!

– Примерно час назад губернатор Эмблер найден мертвым здесь, в своем доме. Врач ещё не прибыл. Но можно без всякого сомнения утверждать, что губернатор скончался от тяжелого сердечного приступа.

– Скверная история, подождите минуту. – Трубка стукнулась о что-то металлическое, когда Гарри её отложил. Спустя полминуты он сказал: – Я только закурил сигарету. Продолжайте, Джон. Смерть лорда Джеффри далеко не потрясающая новость. Я уже несколько лет ожидал этого, да и вы, вероятно, тоже.

– Да, дело не только в этом. Как вы знаете, я вчера во второй половине дня его навестил. И по ходу нашего разговора он показал мне плоский серебряный портсигар. Рассказал, что несколько лет назад выкупил его у Ги Кетлера за десять тысяч долларов. Я не хотел бы сейчас подробно говорить о причине, так как…

– Понимаю, – проворчал Гарри. – Кетлер получил его от вашей жены, верно?

– Да, – торопливо подтвердил я. – Ну, неважно. Во всяком случае когда я вошел полчаса назад, этого портсигара здесь уже не было. Он постоянно лежал на письменном столе губернатора – до вчерашнего вечера. Дворецкий может это подтвердить.

Гарри громко зевнул и пробормотал:

– Извините. Что еще?

– Осмотрев библиотеку, в которой был найден труп, я обнаружил признаки того, что кто-то проник в дом через окно – и именно после того, как начался дождь. А теперь у меня вопрос к вам, Гарри: если человек умирает от сердечного приступа в своем собственном доме, потому что поражен и испуган появлением непрошенного гостя, что это?