
Текст книги "Покорная (ЛП)"
Автор книги: Джетти Вудрафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
– Не могу сдержаться. Ты очень сексуальный, когда работаешь, – сказала я, признавая правду. Я сделала шаг к нему, но он остановил меня.
– Не делай этого, Габриэлла.
Я спросила бы его, чего мне не делать, но это не привело бы ни к чему хорошему. Не подходи ко мне. Вот, что он имел в виду. Он не хотел, чтобы я приближалась. Почему – оставалось вопросом. Иногда мне казалось, что это у него травма головы.
– Ладно, увидимся позже.
Так все продолжалось целую неделю. Мы ужинали вместе, я шла на вечернюю прогулку, мы трахались, он оставлял меня одну, мы завтракали вместе. Я, как могла, держала язык за зубами, и мы вели себя как нормальные муж и жена в присутствии девочек.
Изменения произошли только во время субботней игры в бейсбол. Я не сидела на скамье с Пэкстоном и его фальшивыми друзьями. С моими фальшивыми друзьями. Всю игру я простояла внизу, просунув пальцы с сетку забора.
Мы опоздали, потому что, как только мы сели в машину, Офелия вдруг захотела по-большому в туалет. Когда она закончила, я увидела, что Роуэн обула ковбойские сапоги. Пришлось вернуться за кроссовками.
Остальная часть компании была уже там. Возле горки питчера. Все мужчины сидели на трибунах, а девушки – возле палатки с едой.
– Я отведу девочек к тренеру и возьму что-то попить. Хочешь чего-нибудь? – спросила я Пэкстона, улыбающегося своим друзьям, которые уже были готовы спорить о победах детей. Ставить деньги на пяти– шестилеток было, как по мне, детским садом.
Пэкстон достал кошелек и протянул мне двадцатку.
– Принеси мне воды. Удачи девочки. Забейте для папочки пару хоум-ранов.
Я оставила Пэкстона, чувствуя самодовольство. Первые несколько недель он все время жаловался на то, что я постоянно даю ему воду. Теперь же он сам ее попросил. Улыбаясь, я отвела девочек к тренеру и пошла к подругам. Фальшивым.
– Знаю, Кэндес, но как ты можешь молчать? Я бы повырывала ей все волосы.
Я замедлила шаг, услышав громкий шепот Триши. Я остановилась за крупным парнем, одетым с ног до головы в джинсовую ткань, и прислушалась. Даже без упоминания моего имени, я знала, что речь шла обо мне. Следующей заговорила Кэндес.
– Она не знает, кем является. Не помнит. Как можно воевать с кем-то, кто ничего не помнит?
Следующий голос принадлежал Шейле. Той, которая нравилась мне меньше всех. Во всяком случае, мне казалось, что мы с Кэндес были подругами. По крайней мере раньше. Но и это оказалось не более чем фантазией.
– Ты этому веришь? Действительно думаешь, что она ничего не помнит?
Я проглотила свои слезы и ушла прочь. Что я сделала? Мне нужно было поговорить с Лейном. Что-то подсказывало мне, что, в чем бы меня ни обвиняли, это было связано с ним. Я краем глаза увидела Пэкстона, но не повернула к нему, вместо этого я пошла дальше, к забору. Мои пальцы схватили металлические треугольники. Жгучее ощущение где-то в животе лишь сильнее наполнило тикающую бомбу. Вызванная этим тревога была невыносимой.
Сначала я почувствовала прикосновение его рук к своей спине, затем услышала запах одеколона.
– Что ты делаешь?
Я повернула голову налево, но не посмотрела на него. Просто мимолетно взглянула и вернулась к Роуэн, делающей сальто посередине поля.
– Я немного посмотрю игру отсюда.
– Почему?
– Просто хочу так. Можно?
– Конечно, мне какой черт. Верни мою двадцатку.
Я выудила купюру из кармана и протянула ему между двумя пальцами. Быстро отвела взгляд, но недостаточно. Он успел заметить.
– Что случилось?
Я вытерла слезу и пожала плечами, пытаясь избавиться от него. Его рука соскользнула с моей спины, и я послала его подальше.
– Иди к своим фальшивым друзьям и их фальшивым женам, – указала я кивком. Кэндес смотрела прямо на меня, но она не выглядела злой. Она была грустной. Я медленно выдохнула, стараясь успокоить волнение, наполняющее мои вены, наблюдая за карапузом, отбивающим мяч. Он промахнулся.
Пэкстон подошел ближе ко мне, взяв обе мои руки из-за спины. Мои глаза закрылись, и я сделала еще один вдох, когда он произнес мое имя.
– Габриэлла?
Хоть я и услышала вопросительную интонацию в его голосе, я не смогла ответить. Не знаю что, но что-то было не так. Что-то важное. Это я знала точно без каких-либо доказательств. Они мне были не нужны. Я чувствовала это.
– Все хорошо. Можешь просто уйти?
– Нет. Я не уйду. Что произошло? Пять минут назад все было хорошо. Ты поругалась с кем-то из соседей? Что, Габриэлла? Что произошло?
– О боже, Пэкстон. Я могу сделать хотя бы что-то без твоего встревающего носа? Я прямо здесь. Ты сможешь видеть меня. Но я туда не пойду.
– Почему?
– Я хочу посмотреть отсюда.
Пэкстон изо всех сил пытался показать свою власть надо мной. Но я не поведусь на это. Он мог взять свои павлиньи перья и засунуть к себе в задницу. Мне было плевать, я не собиралась сдаваться.
– Габриэлла, я повторяю в последний раз. Повернись, подойди к тем скамьям, посади свою стройную задницу возле меня и подумай о манерах.
– А что потом? – спросила я, вгрызаясь в него взглядом.
– Что «потом»? Что ты имеешь в виду? – спросил он, нахмурившись.
– Что после угрозы. Снимешь с меня штаны и отшлепаешь? Я не поднимусь туда.
Пэкстон огляделся, чтобы убедиться, что нас не слышат, и шикнул на меня.
– Черт подери, Габриэлла. Что за хрень?
Я повернулась и уперлась обеими ладонями ему в грудь.
– Пэкстон, молю тебя, иди к своим друзьям и оставь меня в покое. Мне хорошо и здесь. Единственный способ заставить меня присоединиться – это поднять и отнести. Сама я туда не пойду.
– Кто-то должен сдаться, Габриэлла. Со мной это не сработает, – сказал он, будто я чего-то не понимала.
– Со мной тоже, Пэкс. Что ты предлагаешь тогда?
– Этот разговор не окончен. Есть причина, по которой ты не хочешь пойти со мной туда. Обещаю, ты расскажешь мне прежде, чем эта ночь закончится. Имей в виду.
– Ага, имею, – сказала я с чрезмерным высокомерием.
Его ноздри раздулись, и, клянусь, я услышала рык, но он молчал. И так меня оставили одну. Пэкстон развернулся и пошел к нашим соседям. Тем, кто ненавидел меня за что-то, чего я не помнила. За что-то плохое.
Я пережила игру, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Молча молилась и просила Господа вернуть мне память, затем наоборот – молила никогда мне ее не возвращать. Не думаю, что хотела вспомнить все. Не уверена, что я была тем человеком, которым себя представляю. И если быть честной, я боялась, что не понравлюсь себе. Или дело было в Пэкстоне. Неужели я боялась, что больше не буду нравиться ему?
Три отчаянные домохозяйки держались вместе. За все время ни одна из них не сказала мне ни слова. Триша прошла прямо мимо меня в уборную с телефоном у уха. Шейла и Кэндес притворились поглощенными беседой, когда игра закончилась. Напряжение было сильным, и все его чувствовали. Парни кивком поприветствовали и попрощались со мной, прежде чем пойти за своими отпрысками.
Даже Офелия и Роуэн почувствовали его. Клянусь, они решили остаток дня быть худшими детьми в мире.
Роуэн ударила Офелию. Офелия назвала Роуэн тупицей. Они поругались из-за глупого карандаша, который Роуэн нашла на своем сидении. Он был розовым, а значит принадлежал Офелии. И все это по дороге из парка в загородный клуб. Наверное, минут двадцать.
Я массировала виски, когда мы заезжали на парковку. Офелия верещала невероятно длинное «неееет».
В этот раз Пэкстон усмирил их.
– Хватит! – Даже я подпрыгнула. – Вылезайте из машины и прекращайте. Никаких больше драк сегодня. Вы меня поняли? А?
– Да, – ответила Офелия тихим, испуганным голосом.
– Роуэн? – спросил он таким же строгим тоном, соответствующим злой мимике бровей.
– Хорошо, – ответила она своим мягким голоском.
– Отлично, теперь забейте пару мячей в лунки. – Пэкстон щелкнул языком и подмигнул, давая им знать, что он не злится. Мне он тоже подмигнул. Мое сердце затрепетало. Это чувство я бы описала как блеск, сверкающий у меня в груди. Черт. Это не значит ничего хорошего.
Пэкстон был более одержим гольфом, чем бейсболом. Я смотрела, сидя на жесткой скамье под кленом, благодарная за минуты тишины. У меня болела голова в задней части глаз. Устойчивая пульсация слышалась в обоих ушах.
Мой мозг наполняли триллион вопросов, но ни на один из них не было ответа. Ни единого. Но их могли дать. Например, Лейн. Он может знать. Я посмотрела на Пэкстона, стоящего за Роуэн, и на свой телефон. Был ли у меня его номер?
Моя спина выпрямилась, а рука полезла в сумку. Убедившись, что Пэкстон не смотрит на меня, я включила телефон. Ну, конечно. Номер Лейна был где-то в середине моего списка контактов. В истории звонков не было ни одного вызова, ни одного сообщения. Конечно, это не удивило меня. Пэкстон постоянно брал мой телефон, чтобы проверить. Я не говорила ни с кем, кроме него. А потому мне было все равно. Он мог смотреть, что хотел. Единственные сообщения, что он мог там найти, были от него.
Оба моих больших пальца быстро заскользили по экрану.
Габриэлла: Что за хрень? Объясни, что происходит.
Я тут же удалила сообщение и принялась ждать, и ждать, и ждать. Лейн не ответил, и мой единственный шанс ускользнул от меня, прихватив с собой надежду.
Пэкстон спрашивал о драме на бейсбольном поле несколько раз в течение дня. Я все время повторяла, что ничего не произошло. Что я просто засомневалась. Но он не повелся на это.
Вечером я приготовила легкий ужин, и мы поели на летней кухне возле бассейна. Куриный салат и овощи на гриле. У меня и Роуэн курицы не было. Она недавно решила, что тоже не хочет есть мясо. Кроме хот-догов и пепперони.
– Можно нам теперь в бассейн, папочка? – спросила Роуэн, съев полпорции.
Пэкстон указал ей на тарелку.
– Нет, ты едва прикоснулась к еде. Сначала поешь.
– Я почти доела, – сказала Офелия, натыкая на вилку картошку и закидывая ее в рот. – Я раньше залезу.
Я дважды ударила вилкой по своей тарелке, привлекая ее внимание.
– Фи, прекрати. Ешь медленнее или вообще не полезешь в бассейн.
– Не-а, папа сказал, что можно. Да, папа? – спросила она, глядя грустными глазками слева от себя. Пэкстон растаял, позволяя обвести себя вокруг пальца.
Я строго посмотрела на нее.
– Ты сейчас серьезно, девочка? Нельзя так делать. Как бы ты себя почувствовала, если бы я сказала, что Роуэн важнее тебя? Это ты сейчас и делаешь. Ты хочешь, чтобы я чувствовала себя менее важной, чем папа?
– Эй, Габриэлла. Это сложновато для четырехлетки, – сказал Пэкстон, ставя меня на место.
– Ей почти пять. Она понимает, правда, Фи?
– Ты важная, мама.
– Видишь, она понимает каждое слово, – сказала я Пэкстону между делом. – Спасибо, малышка, съешь и огурцы.
– Они мне не нравятся.
Я не возражала. Она меня поняла. Она точно знала, что только что сделала, и хотя бы раз я поставила Пэкстона на место. Это преподаст ему урок. Но какую бы гордость я не испытывала из-за этого, я не могла записать это на свой счет. Слова уже вылетели из моего рта, как словесный понос. Бесконтрольный. Какую погоду мне сделает еще один гвоздь в моем гробу? Я уже была обречена.
Мне отказали в просьбе о прогулке, когда девочки пошли в душ. Это было моей последней надеждой. Я не знала, был Лейн на пляже или нет. Мне не разрешили выяснить это. Вместо этого я убирала на кухне и мыла полы в третий раз за неделю. Переступая через свою гордость, я сделала это. Это было моей жизнью, пока не перестало таковой являться. Пока все не выяснится. До правды. Какой бы она ни была.
Глава семнадцатая
Никак нельзя было предугадать, что запланировал для меня Пэкстон. В сообщении говорилось принять душ, лечь в кровать и ждать, пока он не придет. Я приняла душ, но пока еще не легла в кровать. На самом деле я хотела, чтобы он пришел. Хотела, чтобы он причинил мне любую боль, какую хотел, лишь бы затмить все мысли. Не хотелось оставаться с ними наедине.
Вместо того, чтобы думать о чем-то, что сбивает меня с толку, я думала о двух маленьких девочках и их сумасшедшей маме. Я видела нас, бегущих вдали по пляжу. Мы пускали воздушных змеев высоко над морем. Если бы я могла вернуться в те времена. До того, как упала мама, до Рода и Динка, до того, как от меня забрали Иззи, до мисс Портер, Фелкона и до Маркуса Лонга, и…
Подождите. Маркус Лонг?
– Ты перестала слушаться. Травма головы сделала тебя глупой.
Я не ответила на комментарий Пэкстона. По крайней мере на часть про глупую.
– Они спят?
– Не волнуйся об этом. Я прекрасно могу позаботиться о девочках и без тебя. Расскажи, что произошло сегодня на игре.
– Я же сказала, ничего важного.
– Да, сказала. Ложись, шлюха.
Я закатила глаза и заметно закачала головой. Я не боялась Пэкстона Пирса. Ни чуточку. Может когда-то, может стоило, но я не боялась и не собиралась притворяться в обратном. Может его гнев прервет эту бурю мыслей. Даже моя попытка повиноваться и лечь на кровать была дерзкой. Это не было грациозное движение, я просто плюхнулась на нее. Сразу на спину. Словно летела с пятого этажа. С пожарной лестницы. Мои глаза были закрыты, а комната погрязла в тишину. Я знала, что если открою глаза, то увижу на лице Пэкстона озадаченное выражение лица.
Глаза все еще были закрыты, когда я услышала открываемый комод, а затем шуршание в изголовье кровати.
– Поднимись. Ляг правильно и молчи. Ни слова, если только я не разрешу. Поняла, шлюха?
– Ага.
– Я сказал молчать.
– Значит перестань задавать мне вопросы.
– Заткнись, нафиг, Габриэлла.
Все еще не открывая глаз, я сделала вид, что застегиваю губы на молнию и выкидываю ключик за голову. Когда я услышала жужжание, захотелось открыть глаза, но вместо этого я ухмыльнулась. Вибратор. Этим он собирался мучить меня? Ну, хорошо. Поехали. Я передвинулась туда, куда хотел Пэкстон. Наверно я даже засмеялась, почувствовав, как он привязывает мои руки к изголовью.
– Смейся, смейся. Тебе это понравится.
Ноги были следующие на очереди. Вибрация отдавалась по кровати, пока мои лодыжки стягивала плотная кожа.
– Последний шанс, прежде чем начнется веселье. Мое веселье. Расскажи, что произошло на поле.
Тишина. Я не произнесла ни слова. Ни единого.
Пока.
– Ах, – мгновенно застонала я. Срань Господня! Эта штука вращалась. Клянусь, он едва коснулся меня, а я уже была на грани оргазма. К моему удивлению, это была его цель. Пэкстон довел меня до истинного экстаза за считанные секунды. Даже не минуты.
Как только я кончила, Пэкстон выключил вибрирующее устройство и оставил меня привязанную к кровати. Хмм. Я молча обдумывала свое положение. Пэкстон не мог уже закончить со мной. Открыв один глаз, я подозрительно покосилась на закрытую дверь. Я ждала, гадая, что он придумал. Зная, что, скорее всего, он наблюдал за мной, я не проявляла эмоций. Не те, на которые он надеялся. Я напевала песню, которую не знала. Но все же она была знакома.
Прошло ровно тридцать минут. Как только открылась дверь, я закрыла глаза, не желая предоставлять ему чувства удовлетворения.
– Просто скажи, что тебе сказали. Что-то произошло сегодня. Есть ли какая-то связь с днем твоего исчезновения? С твоей аварией?
Ничего. Я не ответила. Думаю, я тайно надеялась на повтор наказания. Так и случилось. Пэкстон щелкнул языком и раскрыл меня двумя пальцами. В этот раз понадобилось немного больше времени, но все равно я кончила. Сильно, дрожа всем телом.
Я ухмыльнулась, раскусив эту игру, как только вибратор выключился. Улыбаясь, я подмигнула ему, когда он обернулся посмотреть на меня, закрывая дверь. Не нужно говорить, что последней смеяться буду не я.
К концу второго часа и спустя четыре оргазма я была вымотана. Я не хотела больше оргазмов. Но, конечно, это было не мое решение. Пэкстон приходил каждые тридцать минут и задавал один и тот же вопрос, затем заставлял меня кончать. Я была стойкой столько, сколько смогла. До четырех утра.
Я была опустошена и не хотела больше кончать, да и не думаю, что могла бы. Пэкстон вошел в комнату, спросил, что меня так расстроило, и раскрыл меня двумя пальцами. Я извивалась, пытаясь избежать этого раза.
– Перестань, я не могу, Пэкстон.
Используя свои пальцы, Пэкстон скользнул внутрь меня, улыбаясь и забирая контроль себе.
– Мы можем остановиться. Скажи, кто и что сказал.
– Нечего рассказывать. Я услышала их разговор. Не знаю, о чем они говорили, знаю только, что обсуждали меня. А может и нет. Может это просто моя неуверенность, – произнесла я, изливая слова умоляющим тоном. Я не могла продолжать. Не могла вынести этого.
– Пусть будет по-твоему.
Я изо всех сил старалась держаться и не кончать. Но контролировать это невозможно. С каждым разом времени нужно было больше и больше, но, тем не менее, я кончала. Снова и снова. Не хотела, но выбора не было. Я просила, молила каждый раз, словно от этого зависела моя жизнь. Так оно и было. По крайней мере, так казалось. Я умоляла, не способная больше страдать.
Восемь утра. Вот, когда Пэкстон, наконец, излил свой заряд мне в рот и оставил одну, но не для сна.
– Пора вставать. Иди готовь завтрак. Скоро проснутся девочки. Возможно, ты захочешь пересмотреть свое решение скрывать от меня что-то в будущем. Я иду на пробежку, зайду к Трише поговорить, а потом пойду спать.
Я не произнесла ни слова. Не могла. Мое тело парализовало. Ни одна мышца не двигалась, пока он развязывал мои руки и ноги. Как бы я не хотела размять запястья, я этого не сделала. Не могла. Мое тело приросло к матрасу. Я была выжата.
– Иди прими душ. Ты пахнешь сексом.
И снова я промолчала. Говорила только про себя. Чего ты, черт возьми, ожидаешь, мудак?
На этом Пэкстон меня оставил. Я приняла душ, и мой мучительно долгий день начался. Я готовила, убирала, играла с девочками, а Пэкстон был задницей.
После обеда у бассейна, он лег отдыхать с обеими девочками в беседке. Я убирала беспорядок и слушала их беседу с Офелией. Через две недели у нее день рождения, и она хотела устроить вечеринку такую же, как у Шанс. У Шанс была вечеринка принцессы с настоящей принцессой.
– И Шанс придет, и может Коллин, но он иногда бывает злым, – объясняла она, накручивая на палец волосы. Я почти сказала ей прекратить это делать, ведь мне придется слушать ее крики, когда я буду расчесывать их. Но я ничего не сказала, потому что не хотела разговаривать с Пэкстоном. Я занесла остатки обеда внутрь и осталась там. Подальше от Пэкстона.
Он думал, что вся эта "хочу, чтобы дом сиял" игра волновала меня. Ни капли. Выполнение повседневных обязанностей, в которых не было особой нужды, занимало мои мысли. Я много думала. Раскладывала по полочкам все выученное за время этой запутанной новой жизни.
Я подпевала радио «Watch me Nae, Nae», натирая все видимое серебро на кухне. День Рождения Офелии завладел моим разумом, пока я натирала рукоятку духовки до состояния сверкающего хрома. Ни за что на свете я не соглашусь на вечеринку со степфордскими женами.
– Ты сегодня совсем не жизнерадостно ведешь себя с девочками. Что случилось? – спросил Пэкстон, проводя руками по моей талии.
– Прости, я постараюсь исправиться.
Мягкие губы ласкали мою кожу, пока хватка вокруг меня усиливалась.
– Несколько недель назад я бы поверил в это. Но ты плохо скрываешь сарказм.
– Я даже не пыталась. Девочки спят?
– Офелия – да. Роуэн одевает Барби. Мне не нравится, когда меня игнорируют. Думаю, тебе стоит перестать так делать. – Я закрыла глаза, когда его пальцы слегка коснулись моего живота. Легкое посасывание его губ на моей шее, вынудило меня откинуть голову ему на плечи.
– Я ненавижу тебя. Ненавижу то, что ты так жесток со мной и делаешь подобные вещи. Ненавижу тебя, – и снова фильтр моих слов перестал работать. Я не хотела быть слабой в его присутствии. Не хотела, чтобы он видел, что делал со мной глубоко в душе. Это сияние.
Пэкстон напрягся позади меня, и его губы остановились на моей коже. Я не стала ждать указаний, повернулась сразу. Наши взгляды встретились, и эмоции накалили воздух между нами. Пэкстон тоже был слаб.
– Не знаю, что произошло между нами. Я не могу так.
Мои слова прозвучали так же, как и его: тихо и хрипло.
– Не можешь что? Любить меня? Ты не можешь любить меня?
– Я не хочу любить тебя, Габриэлла. Я хочу заботиться о тебе финансово, хочу дать тебе все, что ты хочешь, хочу, чтобы ты была хорошей матерью моим детям.
– Ты хочешь контролировать меня.
Он держал мои руки по бокам. Мы смотрели друг другу в глаза, наши губы разделяло всего несколько сантиметров.
– Это сделка. И все было хорошо, пока ты не решила иначе. Почему ты не можешь стать прежней собой? Вернуться к прежним нам?
– Ты этого хочешь?
– Нет.
Мое сердце сделало сальто. Может это и немного, но уже что-то. Это его способ сказать мне, что он чувствует. Чувствует меня. Мои губы раскрылись, и его язык ворвался внутрь. Его руки скользили по моим бокам, пока не остановились на ребрах. Мои руки обернули его шею, и мое тело слилось с его. Ни в коем случае Пэкстон не мог отрицать этого. Это обжигающее притяжение между нами. Он чувствовал мое сияние. Я это знала.
Что-то изменилось в тот день. В тот момент. Был сделан еще один крутой поворот. Его прикосновение было мягче, поцелуи – слаще, а его злость развеялась. Он все еще желал контроля, и я отдала ему его. Почти. Позже тем вечером, когда мы гуляли по пляжу, у нас произошла небольшая размолвка.
Роуэн и Офелия были поглощены волнами, выталкивающими их на песок. Пэкстон сидел на песке, притянув мою руку. Но не поближе к себе. Просто положил ее себе на ноги. Он никогда так не делал. Я облокотилась ему на грудь.
– Мне необходимо знать, где ты была, Габриэлла. Я не забуду об этом. Ты не просто так уехала. У тебя должна была быть цель. Но план провалился. Что-то не так. Ты никогда ничего не скрывала от меня. Я знал каждый твой шаг. – Пэкстон поцеловал меня в макушку, но это не был милый жест. Не в тот раз.
Он распрямил пальцы, когда я попыталась переплести их. Секунду я думала, что он не сделает ответного жеста, но потом он смягчился. Его пальцы согнулись вокруг моих, и он глубоко вздохнул. Глубокий вздох поражения.
– Может там не было ничего плохого? Может я просто подвозила кого-то или что-то вроде того? Что-то незначительное, потому что я хороший человек и не более. Ты об этом не думал?
Я выпрямилась, кода Роуэн закашлялась от соленой воды. С ней все было хорошо, но ссора все равно родилась.
– Роуэн покашляла на меня. Скажи, что она должна прикрывать рот. – Офелия не дала мне времени ответить. Она набрала в рот воды и плюнула ею в сестру. Одним сплошным потоком. Конечно, Роуэн от этого обезумела.
Я поднялась, отпуская руку Пэкстона, и закачала головой.
– О, боже. Иди, разберись.
– Свистни им.
– Это перестало работать на третий раз. Иди, прежде чем кто-то утонет.
Пэкстон зарычал, как медведь, и согнул пальцы в виде медвежьих когтей. Этого хватило. Девочки закричали и разбежались в разные стороны. Офелию он поймал первой. Ее маленькое тело тряслось под его рукой, пока он бегал за кричащей Роуэн. Я улыбнулась им, чувствуя... хммм... счастье?
– На прогулке с семьей. Как мило.
Я прикрыла рукой глаза от яркого солнца и подняла взгляд. Белые кроссовки, синие спортивные шорты и простая белая футболка.
– Я писала тебе, – выпалила я. Может, потому что знала, что времени у меня мало.
– Да, знаю. Не делай так больше. Ты лучше выглядишь. Как себя чувствуешь? – спросил Лейн, его голос менялся в зависимости от сокращаемого Пэкстоном расстояния между нами.
– Намного лучше, спасибо, – сказала я тем же фальшивым тоном. Что за черт?
– Лейн, как дела, друг? – произнес Пэкстон, протягивая руку. Мужчины пожали руки, пока я настороженно наблюдала за ними, ища признаки напряженности. Они были. Без сомнения. Фальшивость можно было учуять за милю. Весь этот район был фальшивым.
Пэкстон и Лейн поговорили о последней игре, теша свое самолюбие, хвастаясь о победах и проигрышах. Можно было подумать, что речь идет о супер кубке.
– Увидимся позже. Кэндес ведет нас на какую-то пьесу в городе. Пожелайте мне удачи.
– Ага, удачи. Увидимся.
Пэкстон вернулся к своему месту за моей спиной и поцеловал меня в голову. Я так хотела видеть его выражение лица, его глаза. Мне нужно было прочесть его эмоции после этого разговора.
– Тебе он тоже не нравится, не так ли?
– Лейн? Да нет, он-то еще нормальный. Мне не нравится его жена.
– Почему?
Пэкстон откинулся на локти и сменил тему.
– Не важно. Что ты запланировала на вечеринку Офелии? Она очень взволнованна из-за нее. Хочет, чтобы она была грандиознее, чем у Шанс.
– Да, насчет этого. Может нам уехать? Только мы. Сделать семейный праздник.
– Сомневаюсь, что Офелия на это согласится. Она хочет вечеринку принцессы с Беллой. Забудь эту ерунду с соседями и спланируй вечеринку. Научись держать язык за зубами, и не придется волноваться, что о тебе будут говорить за спиной. Поэтому ты молчишь, когда мы в обществе. Поэтому ты не разговариваешь с другими о нашей личной жизни. Есть вещи, которые я просто не позволю. И это одна из них. – Пэкстон сел и провел руками по моим рукам.
Я повернулась на нем, упираясь одним коленом ему в гениталии, другое положив ему на бедро. Его тело снова опустилось на локти, когда мои губы коснулись его.
– Я согласна. Но давай все же уедем на день рождения Фи, – я не дала ему времени ответить. Раскрыла его губы языком и опустилась своим весом на него. Обе его руки скользнули мне под рубашку на спину. Мы вели себя, как влюбленные подростки. На короткое мгновение не существовало никого, кроме нас. Только Пэкстон и я. Я слышала смех девочек и звук волн, и все же существовали только мы. Мы были поглощены этим моментом.
Я вздрогнула от холода. Офелия опустилась своим мокрым телом мне на ноги, а Роуэн – на спину. Пэкстон схватил всех нас трех одним быстрым движением. Его пальцы опустились к моему бедру, и я ударила его, пытаясь использовать Роуэн в качестве живого щита. Он и ее защекотал, заставляя ее тело вжаться в мое. Офелия избежала щекотки и попыталась скинуть его с нас, но его пальцы добрались и до ее боков.
Лейн, наблюдающий за нами издалека, испортил момент. Это было самое странное. Словно он злился на меня. Я видела отвращение на его лице, когда он выдохнул и ушел, качая головой. Мой взгляд перескочил на глаза Пэкстона. Он посмотрел по направлению моего отвлечения и обратно на меня.
– Пойдемте, карапузы, пора купаться, – сказал он грустно, не отводя от меня глаз. Пэкстон что-то знал или, по крайней мере, чувствовал, но что? Что я сделала? Я же не была настолько глупа, чтобы изменять такому мужчине, как Пэкстон. Он бы убил меня.
Я видела бегущего вдали Лейна, когда Пэкстон поднял меня на ноги.
– Я читал, что в подобных случаях пациент может не вспоминать ничего многие годы просто потому, что не хочет вспоминать. Обычно из-за какой-то травмы, но не всегда. Просто к слову, – сказал Пэкстон, пожав плечами, и указал на тропинку раскрытой рукой.
Я сделала глубокий вдох морского воздуха, до отказа наполняя легкие. Вот, как это ощущалось. Не важно, что мы оба чувствовали притяжение. Это неоспоримое притяжение, которое впутало нас в эту паутину обмана. Что-то более сильное всегда разделяло нас.
Такими были наши с Пэкстоном отношения. Шаг вперед и два назад.
Пэкстон изо всех сил пытался снова стать придурком. Но я не позволила ему. Не рядом с девочками. Но все это мелочи. Как только они залезли в ванную, он приказал мне идти в комнату, принять душ и ждать его.
Я отказалась.
– Нет, ты не сделаешь этого, Пэкстон. Ты слышал, что я обещала Фи почитать книжку. Сначала я ей почитаю, потом буду ждать тебя в комнате.
Пэкстон дернул меня за руку и с силой сжал ее.
– Ты, блядь, будешь делать то, что я тебе велю.
Его гневные слова сквозь стиснутые зубы не особо заставили меня подчиниться. Не в этот раз. Я не видела преград и не могла контролировать себя. Мои пальцы попытались ослабить его хватку вокруг моей руки, и я плюнула. Прямо ему в лицо. Оба его глаза закрылись, затем снова открылись. Ох, черт.
Боль от его хватки ослабла, когда он убрал руку, чтобы вытереть лицо рубашкой. Я не двигалась. Стояла по стойке смирно, ожидая неизбежного. Пэкстон убьет меня.
– Уйди нахер от меня, пока я не выбил тебе зубы.
– Пэкстон, прости. Я не хотела.
– Что, мать твою, с тобой такое, Габриэлла?
Я грустно улыбнулась и обошла его. Я чувствовала себя потерянной. В одну минуту я была рада и счастлива, а в другую – это.
– Травма головы, – сказала я, пожимая плечами, и ушла на кухню.
Два стакана молока и четыре крекера лежали для Роуэн и Офелии на столе. Я посадила свою пятую точку на столешницу и ждала их, пытаясь понять хоть что-то. Неважно что. Хотя бы что-то должно было встать на свое место. Какое-то другое воспоминание, кроме как до жизни с Пэкстоном. Было бы хорошо, чтобы оно было связано с Лейном.
Роуэн появилась на перекус обернутая в полотенце, а Фи пришла в пижамных шортах, перекошенных на бок, и без маечки. Я молча улыбнулась им обеим. Обе залезли на табуреты передо мной и откусили от своих крекеров. Девочки рассказывали, как они увидели змею, когда ранее ходили в магазин с папой. До смены настроения. Когда Пэкстон не был зол.
– А я не получу крекер и молоко? – спросил Пэкстон, прерывая мой транс. Я задумалась о Роу и Фи. О том, насколько они отличались от меня и моей сестры. Я пока не вспомнила ни одного момента, когда бы я злилась на нее. Я любила ее всем сердцем. Конечно, Роуэн и Офелия тоже любили друг друга, но как же часто они ссорились.
Я позволила своему взгляду переключиться на Пэкстона, слезая со столешницы. Он поцеловал мокрые головы девочек и сел рядом с Роуэн.
– Где твоя одежда? – спросил он Роуэн, когда понял, что она в полотенце. Повернувшись, он задал тот же вопрос Офелии, когда заметил, что она полураздетая.
Я налила стакан молока и бросила упаковку крекеров перед ним. Салфетку он мог взять сам.
– Что думаешь по поводу поездки в Диснейленд на твой день рождения, Офелия? – спросил Пэкстон, глядя на меня. Это перемирие? Господи. Этого мужчину просто нереально понять.
– Я могу взять с собой Роу-Роу?
Мы оба засмеялись, и я почувствовала себя лучше. По крайней мере я не боялась повторения предыдущей ночи. Точнее, надеялась, что этого не будет. Я не смогла бы выдержать еще одной такой ночи. Пятнадцатиминутный сон, пока Пэкстон водил девочек в свой магазин, не особо-то и помог против усталости. Я не могла дождаться, когда смогу поспать.
Девочки говорили с Пэкстоном о Диснее. Офелия была на седьмом небе от счастья из-за поездки в свой день рождения. Даже, когда Пэкстон поставил перед ней выбор или вечеринка принцессы, или Дисней, она выбрала путешествие. Слава Богу.
Глава восемнадцатая
Забавная ситуация случилась, когда девочки легли спать. Мы оба разошлись в разные стороны. Пэкстон – наверх, я – к себе в комнату. Я приняла душ, все время зевая. Дождаться не могла, когда лягу в кровать, расслаблю свое вымотанное тело и позволю мозгу поспать. Обернув пахнущее лавандой тело в мягкий черный атлас, я, как обычно, вышла на улицу. Океан был тихим, но полным жизни, пена выглядела величественно.