Текст книги "Покорная (ЛП)"
Автор книги: Джетти Вудрафф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Эротика. Чистая страсть накалялась между нами. Этого не было раньше. Вау. Теперь я понимала. То есть, не совсем. Я не понимала ее, но видела разницу.
– Видишь, что я имею в виду. Ты так не ведешь себя, Габриэлла. Это не ты.
Я ничего не сказала. Не знала, что сказать. Пэкстон перешел к следующему видео, на котором я мастурбировала в ванной.
– Мне всегда нужно было использовать какую-то смазку с тобой. Теперь же я не могу прикоснуться к тебе, чтобы твоя киска не намокла. И посмотри на это дерьмо? Кто, черт возьми, это?
Он сменил запись на этот день. Я стояла у двери, смотрела ему вслед и кричала.
– Ублюдок. Идиот. Придурок. Псих, – орала я пустому дому.
Я фыркнула слегка, увидев это.
– Это не смешно, Габриэлла. Я даже не могу больше унизить тебя поркой. Твоей киске нравится и это. Я не знаю, что делать. Это не ты.
– Да, ты сказал это уже около пятидесяти раз. Что ты хочешь услышать? Ты уверен, что это не я? Может вон та – не я, которая знала о камерах и выглядела, как робот. Может это настоящая я, та, которая не ведала о всем этом наблюдении.
Пэкстон отошел и сел на диван напротив стола. Он запустил руки в волосы, на его лице было написано раздражение.
– Знаешь, о каком эпизоде я все время думаю? – спросил он.
– До или после того, как я знала, кем являюсь?
– После. Ты заставила Офелию посмотреть тебе в глаза. Сказала ей никогда не позволять кому-либо принудить ее потупить взгляд. Сказала, что она выше этого.
Теперь я запуталась. Еще больше, чем уже была.
– Что?
– Я хочу, чтобы она была выше этого, – произнес Пэкстон голосом, который я не узнала. Нежным.
Я откинулась на стуле и скрестила руки, ухмыляясь.
– Что ж. Пошел ты. Ты борешься сам с собой. Я нравлюсь тебе такая, но ты слишком упрям, чтобы признать это.
– Я не могу этого сделать, Габриэлла. Мне нужен определенный расклад. Не хочу этого дерьма.
Я фыркнула, ощущая то же самое.
– Страсть все меняет. Не так ли?
– Господи Боже. Иди спать. Я не могу больше.
Я встала и подошла к нему.
– Пойдем спать со мной, – попросила я. Я не предлагала ему руку, только кровать.
– Не могу.
– Почему, Пэкстон? Почему ты не можешь любить меня?
– Уходи, Габриэлла.
Я положила руку ему на голову, запустив пальцы в волосы. Он уставился на меня, и я увидела ту же потерянность, которую ощущала сама.
– Я стала жертвой детской порнографии, когда мне было десять. Спокойной ночи, Пэкстон.
Он схватил меня за запястье, удерживая, и нахмурился.
– Что?
– Просто захотелось сказать тебе об этом. Что-то, что я уверенна, ты не знал обо мне. Что-то, что я никогда тебе не рассказывала.
– Откуда ты знаешь это?
– Я вспоминаю разные вещи. В основном, когда сплю, но не ближайшее прошлое. Воспоминания из детства.
– Ты уверена? Может это что-то другое. Из-за твоей травмы.
Я вытащила руку из его хватки и уверила грустным тоном:
– Нет, это не так. Спокойной ночи.
~~~
Воскресенье было странным. Пэкстон почти весь день работал дома в своем офисе, избегая меня. Я сделала вегетарианскую лазанью с помощью девочек, и мы плавали в бассейне, пока она пеклась. Мы плавали с закрытыми глазами на трех надувных матрасах. Я была посередине, держа их за руки. Девочки придумали игру, в которой нужно было угадать, в какой части бассейна мы окажемся, просчитав до пятидесяти. Я слушала в пол уха, больше концентрируясь на путанице, частью которой являлась. Было так много вопросов без ответа.
– Мы сегодня будем кушать? – спросил Пэкстон, стоя в дверях.
Я подняла очки и посмотрела на него.
– Да, сейчас подам. Хочешь поесть здесь или внутри?
– Снаружи, – ответили за него Роуэн и Офелия.
– Ты в меньшинстве. Каков бы ни был твой голос, он больше не учитывается, – подразнила я, изучая его и пытаясь понять его настроение.
– Хорошо. Мы можем поесть здесь, – согласился он.
Пэкстон избегал зрительного контакта со мной, подходя к бассейну.
– Кто готов к пушечному ядру? – крикнул он девочкам, чем вызвал у них беснование. Их руки и ноги панически молотили воду, пока они кричали и старались отплыть подальше. Я грустно улыбнулась и пошла в дом.
Ужин прошел хорошо. Если не считать нескольких неловких взглядов, мы почти не контактировали друг с другом. Только с девочками.
– Здесь есть мясо? – спросил Пэкстон, поднимая полную вилку с тарелки.
– Нет, там цукини. Попробуй. Тебе понравится.
– Отныне готовь, как обычно.
Сам готовь. Придурок.
Пэкстон съел половину всей лазаньи. Мне так сильно хотелось обратить на это его внимание, но я не стала. Вместо этого я убрала со стола. Он жаловался, что объелся, ковыляя к бело-голубой беседке и падая на диван.
Я забрала у девочек два пустых стакана из-под молока, отрывая взгляд от их папы.
– Идите умойтесь, чтобы мы могли лечь отдохнуть.
– Я не устала, – убедила меня Роуэн.
– Я тоже не устала, – повторила Офелия.
– Идите, прилягте с папой. Сегодня приятная погода. Просто отдохните немного. Вам не обязательно спать.
– Идите ко мне, монстрики, – позвал игриво Пэкстон. Он немного поборолся с ними, прежде чем они улеглись. По одной с каждой стороны от него. Они говорили о фильме, и Роуэн заставила его поклясться на мизинчиках, что он посмотрит его с ней. Офелия зевнула и через несколько минут провалилась в ненужный ей сон. К тому времени, как я все унесла и убрала кухню, Офелия уже спала, а Роуэн погрузилась в объяснения фильма, рассказывая в деталях, почему Анна должна была жить в ледяном доме.
Я не спросила разрешения пойти на пляж. Просто сказала, даже не смотря на него.
– Пойду, пройдусь по пляжу, – выпалила я.
Роуэн попыталась слезть с дивана, но отец остановил ее.
– Я тоже хочу пойти, папочка.
– Нет, ты останешься. Маме нужно время подумать кое о чем. Ей многое нужно вспомнить и очень быстро.
На этом я и ушла. Внимание Роуэн переключилось с принцессы Анны на фильм, который не стоило разрешать ей смотреть. Но я смотрела его вместе с ней. Это был милый фильм без ненормативной лексики или обнаженки, и все же у него был рейтинг PG-13.Уверена, я еще услышу об этом от Пэкстона.
Из-за дурацкого аппарата на ноге, казалось, что я шла по зыбучим пескам, вместо пляжа. Как только я вышла из зоны видимости Пэкстона, я сняла его и насладилась прикосновением теплого песка к ногам. Воздух был прохладным с легким ветерком, солнце грело лицо. Чувство благополучия охватило меня вместе с легким бризом, но я не могла разобраться в своих эмоциях. Мои чувства меня предали, и я не знала, чего ожидать. Я шагала по пляжу по щиколотку в воде, стараясь разобраться во всем. Или хотя бы в чем-то.
Одно я знала точно. Чувства Пэкстона тоже его предали. Я видела сопротивление в его взгляде. Чувствовала в его прикосновениях. В его поцелуях и том, как мы оба с этим боролись. Он мне даже не нравился. Почему? Пфф, все должны влюбляться, когда ничего не помнят.
Я оглянулась на дома вдали, пристань впереди меня и бесконечный океан. Сила воды казалась знакомой, но ничего больше. Я больше ничего не помнила, но меня влекло к скалам. В том направлении я и пошла, надеясь найти что-то, во что поверю. Между валунами зигзагом протекала морская вода, и я пошла по этому лабиринту. Заметная смена температуры охлаждала мою кожу, пока я не забралась на средний камень, наиболее безопасный.
Солнце уже полностью поднялось, согревая мое лицо с чистого голубого неба. Я вдохнула восхитительный запах океана и закрыла глаза, впитывая его, чувствуя в воздухе соль и слушая эхо криков чаек над головой.
– Я знал, что ты найдешь сюда дорогу, – раздался знакомый голос позади меня.
Мое расслабленное тело напряглось, когда меня вырвали из медитативного состояния.
– Оу, привет, эм... Лейн.
– Да, Лейн.
– Да, муж Кэндес. Как ты? – спросила я. Адреналин выстрелил мне в кровеносную систему, вот только я не знала почему.
Лейн засмеялся.
– Ага, муж Кэндес.
– Очевидно, что ты хочешь, чтобы я вспомнила что-то, чего не помню. Прости. Не понимаю, где между нами связь.
– Конечно, не помнишь, и это хреново. Мы были близки, Гэбби. Очень близки.
– Насколько?
– Это имеет значение? Как дела? Ты в порядке?
– Какие дела? Почему бы мне быть не в порядке?
– Забудь. Ты знаешь, где я живу, если понадоблюсь. Хорошего вечера, Гэбби, – произнес грустно Лейн, щурясь от солнца. Он кивнул на прощание и побежал прочь.
У меня не было слов. Что все это значило? Я была близка? Близка к чему? Почесав голову, я посмотрела поверх камней вслед Лейну, продолжавшему пробежку. Сбитая с толку, как никогда раньше, я выдохнула, раздраженная всей этой ситуацией. Одно дело иметь травму головы и не помнить, кто ты есть. Другое дело, когда ты не можешь получить ответы на простые вопросы. Иногда мне казалось, что все намеренно хотели скрыть от меня что-то. Порой я была уверена, что меня оберегали. Вот только от чего?
~~~
Когда я вернулась, Пэкстон с девочками ел на кухне мороженое. Наши взгляды встретились, и мы сразу попытались отвести глаза в сторону, так, чтобы другой не заметил. Не вышло. Наши взгляды словно тянуло друг к другу. У меня не было над этим контроля. Мне даже не хотелось, чтобы он мне нравился.
– Я хотела пойти с тобой, – заныла, надувшись, Офелия.
– Мы погуляем завтра. Может устроим пикник на пляже. Я нашла крутые камни, где вы можете полазить.
Офелия и Роуэн захихикали.
Пэкстон раздраженно закатил глаза.
– Ты все время туда ходишь. Девочкам не разрешено лазить по тем валунам.
Я нахмурилась, задаваясь вопросом "почему". Детям там было бы весело. Явно мы занимались этим за его спиной. Я промолчала. Неважно, что я думала. Пэкстон был боссом. Пэкстон был королем своего замка.
– Я пойду в душ. Заканчивайте и тоже идите мыться, девочки, – сказала я, целуя каждую в голову.
Пэкстон пошел за мной, останавливаясь за дверью.
– Тебе сначала нужно спросить разрешения у меня.
– Спросить что? – сказала я, стреляя в него взглядом. Ах. Я даже это сказала соблазнительным тоном. Что за черт?
– Можешь ли ты принять душ.
– Я не собираюсь этого делать, Пэкстон.
– Тогда я отшлепаю тебя.
– Кошмар, – сказала я саркастично и ушла. Ага, я подлила масла в огонь и не знала зачем. Я была им одержима. Это единственное объяснение.
Не нужно говорить, что я так и не нашла, что писала раньше. Ни единой подсказки. Пэкстон работал в офисе, а девочки смотрели фильм Диснея и разрисовывали принцесс. Я видела Пэкстона за столом слева от меня, дверь в его офис была открыта.
– Эта мама мне нравится больше, – сказала Роуэн как ни в чем ни бывало, даже не поднимая взгляд от раскраски.
Конечно же я тут же посмотрела на Пэкстона. Ага. Он это слышал.
– Да? Что ты имеешь в виду? – спросила я тем же беззаботным тоном, что и она, стараясь не придавать этому большого значения.
– Ты раньше никогда с нами не раскрашивала.
– Правда?
– Не-а. Да, Фи?
– Нет, и не будила нас мистером Акулой, – добавила Офелия. Она тоже не подняла взгляд от своей странички на кофейном столике. Зеленый карандаш сильно выходил за линии.
– Это свинка, – сказала я, изогнув брови.
– Но его зовут мистер Акула, – объяснила она уверенно. Словно мне должно быть известно это.
– Ох, поняла.
– Пора спать, солнышки, – выкрикнул Пэкстон из офиса. Он встал, чтобы уложить их, но они начали жаловаться. Им нужно было закончить свои картинки.
– Пойдемте. Кэндес принесла вам новую книгу, – сказала я, переманивая их новым развлечением.
– Это не новая книга, – сказал Пэкстон самодовольно, словно ему доставляло удовольствие ставить меня на место. Я этого не знала. Она ничего не сказала. Просто дала ее мне и сказала, что ей пора.
– Хорошо? – ответила я с вопросительным тоном. Я не могла читать его мысли. Боже.
– Это их книга из книжного клуба. Твоя задача заказывать их. Ты должна развозить их вечером по воскресеньям. Ну, знаешь. Ты единственная мать в районе, которая не работает, – сказал он с умным видом. Будто моя работа в качестве его жены была менее тяжелой, чем его ландшафтный бизнес. Мне должны платить по тысяче баксов за день смирения с его нарцисской задницей.
– Потом у меня, Фи, Коллина и Шанс кружок, где мы едим пирожные, – объяснила Роуэн.
– Они в местном книжном клубе? Почему?
– Собери карандаши, Роуэн. Пора спать, – сказал Пэкстон, с раздражением посмотрев на меня. – Потому что они дети. Им нужна стимуляция.
– Мне тоже, но не двадцать четыре часа семь дней в неделю.
– Х.В.А.Т.И.Т.
Он этого не произнес, но я прочла его громко и ясно. Каждую букву, которую он показал мне губами.
– Прости, но я не думаю, что вся эта стимуляция необходима. Пойдемте, Клайды.
– Клайды? Что это такое? Знаешь что? Неважно. Забудь. Мне плевать. Давай, Фи, то есть Офелия. Уберись.
– Сначала папа, потом ты, – объяснила она мне. Я могла лишь догадываться, что она имела в виду. Каждую ночь, что я была здесь, он укладывал их спать, и только потом приходила я.
– А давайте, пойдем почитаем в одной из кроватей, – противилась я.
– Ну, мы так не делаем. Ты должна сначала почитать мне, потому что сейчас моя очередь, – сказала Роуэн, ее серьезное выражение лица соответствовало тону объяснения. Точная копия своего отца. Роуэн, без сомнения, вырастет лидером.
– Но это глупо. Я буду читать один раз. Если сегодня твоя очередь, Фи может залезть к тебе в кровать. А теперь шевелитесь, – приказала я, подходя к кофейному столику и помогая Офелии собрать карандаши в коробку. Обе девочки весело поднялись и побежали вприпрыжку прочь.
Пэкстон схватил меня за кофту, прежде чем я успела сбежать. Он крикнул им чистить зубы, грубо притягивая меня к своему телу.
– Что, блядь, мне с тобой делать? Перестань. У тебя нет права голоса в этом доме. Стоит помнить это, Габриэлла. Молю тебя всем, что есть. Отступи.
– Почему, Пэкстон? Тебе не хочется, чтобы я раскрашивала Белоснежку с девочками? Что я обычно делала в это время?
Как только его губы коснулись моей шеи, мои глаза автоматически закрылись. Теплые слова коснулись моей кожи, и эмоции, которые я не понимала, охватили меня.
– Сегодня вечер воскресенья. Ты подметаешь и моешь кухню вечером по воскресеньям. Закидываешь стирку и убираешься, пока девочки не идут спать. И ты читаешь книгу недели каждой из девочек. Это твоя обязанность.
– Ты понятия не имеешь, что это значит. – С этими словами я совладала с эмоциями и ушла. Я не ждала, пока Пэкстон поцелует их на ночь. Просто залезла к ним в постель, расположившись посередине и прижимая их к себе. Из того, что я успела узнать, было ясно, что у меня было много обязанностей. Почему? Почему я не раскрашивала с ними? Мне всегда это нравилось. Как и все остальное, я знала это, как факт. Почему? Кто знает? Просто знала.
Глава тринадцатая
С путаницей в голове о том, кем я была, откуда и что мне делать дальше, я включила планшет.
Стихотворение подходило под мое настроение. Замешательство, представленное штормом. Темные тучи и вихревой ветер сплелись в хаос.
– Зачем ты мне это сказала?
Мои глаза обратились к Пэкстону, чьи руки были скрещены на груди, а на лице было строгое выражение. Опустив планшет, я смотрела на него полузакрытыми глазами.
Я знала, о чем он говорил, но притворилась в обратном.
– Сказала что?
– Кто причинил тебе вред, Габриэлла? Кто с тобой это сделал?
Я улыбнулась ему, но не грустно. Скорее удивленно. Ничего себе! У Пэкстона Пирса было слабое место.
– Род и Динк. Не знаю, мне было десять. Это все, что я помню.
– Но ты уверена? Знаешь, что это произошло? Может, ты ошибаешься.
– Может, но не думаю. Воспоминание было слишком реальным. Эмоциональным.
Я следила за его взглядом, изучающим меня. Кровать прогнулась, когда он сел на угол, запустив пальцы в волосы.
– Я все думаю о девочках. Я бы любого убил ради них. Где была твоя мать, отец, те, кто должен был защитить тебя, Габриэлла? – спросил он чересчур взволнованно. Вау. Это его действительно волновало.
– Почему ты ничего не знаешь обо мне?
– Я никогда не спрашивал. Я не хочу тебя знать, но ты все продолжаешь рассказывать.
– Но почему? Ты такой грубый со мной.
– Я не грубый.
Я фыркнула на это.
– Грубый.
– Раньше ты так не считала. Ты выполняла все. Абсолютно все, о чем мы договорились. Ты выполняла.
– О чем мы договорились? Я была такой глупой?
– Отчаянной, – произнес Пэкстон тихо. Он звучал грустно, словно его поглотили вещи, думать о которых он не хотел. По крайней мере, так казалось.
– Не понимаю, что это значит.
Теперь я этого не понимала. Не понимала Пэкстона и не понимала, что за дерьмо произошло с ним. Пэкстон не объяснил мне значение этого. Он убрал мой планшет и навис надо мной.
Я ждала, когда он заговорит, скажет хотя бы что-то, пока он смотрел на меня с собственным отчаянием, светящимся у него в глазах. Встреча наших губ – единственный ответ, который я получила от него. Конечно, это сбило меня с толку еще больше. Его поцелуй был эмоциональным, и я знала, что он боролся со своими демонами. Демонами, пытающимися пробиться ко мне. Которые хотели, чтобы я вспомнила. Демонами, о которых, он хотел, чтобы я забыла.
Пэкстон все еще был Пэкстоном. Даже с новым ощущением замешательства ему все еще нужен был контроль. Контроль над чем-то, что не требовало большого упорства.
– Мне нужно отшлепать тебя, Габриэлла, – произнес он отчаянным голосом, стараясь бороться с ним. Но проиграл.
– Почему? – спросила я, когда его язык нырнул мне в рот.
Еще одна серия поцелуев, и он ответил:
– Это то, что мы делаем. Ты была плохой.
– Мне двадцать пять, – заявила я, задыхаясь, толкаясь бедрами навстречу его эрекции, скрытой за баскетбольными шортами.
– Мне нужно, чтобы ты слушалась меня, Габриэлла. Делай, как я говорю. Пожалуйста, – он умолял меня, желая склонить к сотрудничеству. Отчаяние его фразы подходило к напряженному выражению его лица.
Я смотрела в глаза другого мужчины. Что-то определенно изменилось.
– Хорошо.
– Хватит говорить.
– Почему? Почему ты постоянно хочешь, чтобы я молчала, когда мы наедине?
Пэкстон ответил, приложив палец к губам и нахмурившись. Предупреждение, чтобы я остановилась.
– Иди сюда. Ляг мне на колени.
Сердце забилось быстрее, когда дофамин наполнил мои вены. Легкое покалывание, которое я почувствовала между ног несколько мгновений назад, превратилось в неистовую пульсацию. Даже несмотря на то, что Пэкстон заставлял меня чувствовать себя ниже, я немного хватила через край. Поднявшись на колени, я позволила своим пальцам заскользить по его затылку, и встретилась своими губами с его. Он был слегка шокирован, это было видно. Мой язык вторгся ему в рот, танцуя с его, пока его руки изучали мои ноги. Я застонала и остановилась, выполняя то, что мне было велено. Легла ему на колени и приняла свое наказание.
Понятия не имею, почему мне казалось это эротичным, адреналиновым, чувствительным, но это было так. Пэкстон застыл на мгновение. Даже не дышал. Я лежала у него на коленях и ждала со сверхчувствительным клитором и колотящимся сердцем.
Одним пальцем он провел по задней стороне моей ноги, останавливаясь у полосочки ткани между ног. Слегка потянув, он прижал кружево к дырочке в моей попе. Вот тогда я и услышала его дыхание. Медленное и сконцентрированное.
– Ты не можешь делать этого, Габриэлла. Не можешь менять правила. Так все устроено. Так было всегда. Должно быть, – объяснил он, поглаживая мою попку. Я не ответила, но не потому что боялась его. Нет. Даже когда старалась, не получалось. Не совсем. Я не боялась того, что он причинит мне боль. По крайней мере, не физически.
Все мое тело отреагировало на первый контакт его руки с моей правой ягодицей. Пэкстон потер кожу, чтобы уменьшить боль, но только для того, чтобы повторить все заново. Такой же быстрый удар, но в этот раз со слабым стоном. Мои глаза крепко зажмурились, и я сжала мягкое, белое одеяло обеими руками.
У меня перехватило дух после третьего удара. Думала, он закончил, что порка ограничится тремя ударами. Пэкстон стянул мои трусики вниз, не спеша вынимая ткань из щели моей попки. И когда я была готова вздохнуть, его пальцы скользнули мне между ног. Я не могла дышать. Каждый нерв в моем теле был раскален до предела. Пьянящие чувства наполняли меня.
– Господи. Почему ты такая мокрая?
– Из-за тебя.
– Тшш, – шикнул он одновременно с неожиданным ударом по левой ягодице. Я снова застонала. Его палец, входящий и выходящий из меня, вместе с внезапным шлепком лишь усиливали мои эмоции. Я была неистовой шлюхой. Несомненно. Я хотела все и вся, что мог дать мне Пэкстон. Я бы приняла все.
И приняла. Семь, казалось, было волшебным числом. Растерев боль, Пэкстон приказал мне двигаться.
– Встань на колени, – сказал он страстным, низким тоном. Я тут же его узнала. Пэкстон сражался за победу в битве, в которой ему не суждено было победить, и я это знала.
Я повиновалась, но на своих условиях. С трусиками вокруг лодыжек, я послушалась. Повернулась и встала на колени к нему лицом, задрав попку к верху.
– Не на кровать. Встань коленями на пол.
– Нет, встань на колени сзади меня, – парировала я.
– Черт возьми, Габриэлла. Перестань.
– Встань сзади меня, Пэкстон, – подначила я, скользя пальцем по мокрым складочкам. Я почувствовала, как прогибается кровать, когда он зашел за меня. Затем застонала. Протяжно.
– Ммм, – мычала я, пока он входил в меня сантиметр за сантиметром. Мои эротичные звуки стали еще громе, когда он обогнул меня рукой и сжал мой пульсирующий бугорок двумя пальцами. – Да, детка. Вот так. Ммм, черт.
– Тшш, Габриэлла, – предупредил он, остановив движения бедрами.
Но мне было все равно. Я сама могла все делать, и сделала. Я качнулась назад на него к своему и его удовольствию. До упора назад и вперед.
Пэкстон простонал несколько неразборчивых слов и приказов остановиться, на самом деле не желая этого. Или мне было плевать. Или и то, и другое.
– Ты, нахрен, сводишь меня с ума, – внезапно констатировал он серьезным, пораженным голосом. ДА!
Пэкстон сжал мои бедра, встав на одно колено и крепко прижимая меня к себе. Не знаю, двигались ли вообще его бедра. Это скорее было похоже на содрогание. Его руки направляли мою попку навстречу его члену. За три секунды до оргазма я знала, что кончу.
Этого было не миновать.
– Ахх! – застонала я, и мое тело забилось в диких конвульсиях. Я поднялась вверх, все еще оставаясь на коленях, и запустила пальцы ему в волосы. Моя спина касалась его груди, а его руки обхватили меня. Одну руку он положил на мое влагалище, другой исследовал мое тело, время от времени останавливаясь, чтобы ущипнуть за сосок. Я развернулась и упала на спину, разражаясь посторгазменным плачем. Мои веки прикрылись, разрешая ему делать со мной, что угодно. Но он не сделал то, на что я надеялась. Я хотела чего-нибудь из комода. Чего-нибудь плохого и запрещенного. Но Пэкстон опустился и вошел в меня. Его язык двигался у меня во рту под ритм движений его бедер.
Лаская меня, Пэкстон занимался со мной любовью. Он целовал меня, прижимал к себе, исследовал каждый сантиметр моего тела подушечками своих пальцев и занимался любовью. Именно это он и делал. Он знал это, и я знала. Мы занимались любовью.
В один и тот же момент Пэкстон замер внутри меня, а мое тело затряслось. Наши стоны заглушил глубокий поцелуй, и наши тела взорвались вместе. Мое – дрожало под ним в попытках вернуться на землю. Все вокруг кружилось из-за эндорфинов, наполняющих мой разум, тело и душу. Дьявольский наркотик. Властный. Пьянящий. Страстный. Сильный. И вызывающий зависимость. Сильнейшую зависимость. Я подсела на Пэкстона.
И вот так просто он ушел. Отвел от меня свой взгляд и слез с кровати.
– Тебе лучше отдохнуть. Завтра загруженный день, – произнес он, словно не ощущал только что того же, что и я. Что только что произошло между нами?
– Да, я знаю, Джекилл, – ответила я, сев и прищурившись, бросая взглядом в его спину кинжалы. Прикрывшись простыней, я наблюдала, как он натягивает шорты.
– Я не буду делать этого. Спокойной ночи.
И он ушел.
– Делать что? – спросила я пустую комнату. Хотя, она не была больше пустой. Теперь я знала, что она была утыкана камерами. Я не была по-настоящему одна. Посмотрев на время, я решила почитать еще своих стихотворений. Они каким-то странным образом успокаивали меня. С глубоким вздохом я посмотрела на планшет и легла на кровать. Очевидно, мой день был забит делами, начиная с шести утра. Может я просто возьму его с собой и почитаю, пока дети будут заниматься… чем бы они там не занимались. Всем. Вот чем. У них было слишком много занятий.
~~~
– Мы можем сейчас остановиться? Пожалуйста. Мне нужно пописать, – проныла Иззи с заднего сидения.
– Мы почти приехали. Потерпи, – сказала мама. Она повернулась ко мне, сидящей на переднем сидении. Ее улыбка была заразной. Я знала, что произойдет прежде, чем она сделала это. Первые ноты, раздавшиеся из динамиков, выдали ее. Она улыбалась, источая счастье, когда песня заиграла на радио. «Free bird». Ее песня. Она пела во весь голос, везя нас прямо в центр Чикаго.
Я даже не поняла, что местность изменилась, пока Иззи не похлопала меня по плечу. Я перелезла через сидение и села возле нее, взяв ее за руку и всматриваясь вперед. Здания были достаточно высоки, чтобы с их крыши можно было коснуться неба.
– Что мы здесь делаем? – перекричала Иззи группу Lynyrd Skynyrd.
– Что это за запах? – спросила я. Мы с Иззи сморщили носы.
– Это, мои Клайды, городской воздух, – объяснила она. Мама начала читать лекцию, как важно заботиться о земле. – Вы помните, как я говорила, что нужно заботиться о своем храме? Своем теле? С нашей планетой нужно поступать так же. Люди не уважают свои тела и жилища. Это человеческая натура – хотеть большего, иметь больше, делать больше. Вы не должны позволить этому захватить вас, девочки. Слышите?
Она всегда нас поучала так. В одиннадцать лет мы этого не понимали, но, несомненно, привыкли к этому.
– Не важно, что есть у соседа. Пусть оно у него будет. Не такой должна быть жизнь. Не это ваше предназначение здесь. Все это вам не нужно.
– А мне это нравится. Я выйду замуж и рожу двух детей. Близняшек, как мы с Иззи, чтобы им было с кем играть. Моя машина будет белой с двумя рядами задних сидений. А в моем доме будет бассейн и качели с песочницей, – мечтала я, пока мы ехали по городу, где повсюду стояли небоскребы с зеркальными окнами.
– А у меня будет дирижабль, – просто встряла Иззи.
Я видела грусть в мамином взгляде, когда она обернулась посмотреть на меня. Я ничего не могла поделать. Я действительно хотела иметь дом с бассейном и двориком. Ни за что я не буду жить то тут, то там, когда вырасту. Может быть я буду жить в Калифорнии или Оклахоме. Мы жили там у одной леди, у которой была лошадиная ферма. Мы с Иззи хотели остаться там, но мама не разрешила нам.
– Поэтому люди едят животных, понимаете? Если бы люди были счастливы тому, что они имеют, животным бы не приходилось умирать. Это жестокое удовольствие. И оно вам не нужно, Клайды. – Уверяла она нас настойчиво. – Мир бы стал лучше, если бы люди перестали желать большего. Господь дал нам то, что нам нужно, но наши эго хотят большего. Вам не нужны все эти вещи, чтобы быть счастливыми. Помните это. Вы слышите меня, Клайды? – Она не посмотрела на нас через зеркало заднего вида, поэтому никто из нас не ответил.
– Куда мы едем? – спросила Иззи одновременно со мной. Мы часто это делали. Одновременно говорили одно и то же или заканчивали друг за другом предложения.
– Помните, несколько месяцев назад мы были у Брайса? Парня с большой собакой?
– Да, его звали Плуто, – сказала я, вспоминая собаку. Своей головой он доставал мне до подбородка. Мне нравился Брайс. Его палатка стояла рядом с нашей, когда мы останавливались на пляже.
Машину охватила тишина, пока мама пыталась разобрать указания, написанные на пакетике из Макдональдса. Посмотрев друг на друга, мы с Иззи поняли, что каждая из нас думала об этом месте. Ей это тоже казалось неправильным. Я видела это на ее лице.
Мы припарковались посреди улицы в каких-то трущобах и поднялись на четвёртый этаж здания. Лифт был сломан, и мы обе начали ныть после первого же пролёта.
Чувство, которое зародилось у нас с Иззи в машине, не покидало нас до самого вечера. В основном мы смотрели Nickelodeon на замусоленном матрасе, брошенном в углу комнаты. Мама с Брайсом и двумя другими парнями курила травку и пила из одной бутылки.
Каждая из нас получила по кусочку пиццы, прежде чем лечь спать на грязных матрасах. Мама поцеловала нас на ночь, обещая первым же делом с утра уехать отсюда.
Она знала, что это плохое место, и чувствовала вину за то, что привезла нас сюда, но все равно это делала. Из раза в раз. Если где-то были мужчины, наркотики или алкоголь она была в том месте. Особенно если все это было бесплатно. Не то чтобы они были действительно бесплатными, особенно не той ночью.
Мы с Иззи никогда не говорили об этом, но знали, что происходило в соседней комнате. Мы знали, что наша мама не просто спала в одной комнате с тремя парнями. Это был не первый раз, и не был бы последним.
– Ненавижу, когда она это делает, – прошептала Иззи, когда мы притворялись спящими. Брайс поднял иглу в воздух, и мама протянула ему руку. Её голова мгновенно откинулась назад, и она глубоко вдохнула.
– Черт, да, – выкрикнула она.
– Всё хорошо, Гэбби. Утром мы уедем. Она так сказала. Она пообещала. – Иззи держала меня за руку, а я держала её, и мы не сводили глаз с нашей мамы. Через 10 минут все трое парней уже трогали её. Она им позволяла. Она даже целовала их в губы с открытыми ртами и тому подобным.
Один из парней запустил руку ей в штаны, и она застонала, но лишь на секунду. Она заставила его остановиться, но лишь для того, чтобы уйти с ними в спальню. Прочь от Иззи и меня.
Я закрыла глаза и попыталась не слышать всего этого шума. Попыталась не концентрироваться на том, что происходило за соседней дверью. О чем знала я. О чём знала Иззи. Это не было нашим первым разом, но будет нашим последним.
Один из парней начал кричать, и мы поняли, что кричит он на маму.
– Какого хера ты делаешь? Иди сюда!
– Чувак, трахни ее на окне, – сказал другой. Это был Брайс.
– Йоу, ребята идите сюда, – произнёс худощавый парень в дверях. – Ваша мама сошла с ума, не выносит своей наркоты.
Мы обе встали и подошли ближе к мужчине, застегивающему ширинку.
– Мама! Что ты делаешь? Остановись. Ты пугаешь нас, – завопила Иззи, подбегая к пожарной лестнице за окном.
Я не пошла к ней. Осталась стоять на месте, смотря, как обнаженная мама балансирует на металлическом поручне. Сердце колотилось в груди, а слёзы застилали глаза.
– Мама! Иди сюда. Пожалуйста! – молила Иззи.
– Все хорошо, детка. Все хорошо, Клайды. Это не конец. Там нечто большее. Это всего лишь пустяк, опыт человеческого тела.
