Текст книги "Обещания, обещания…"

Автор книги: Джессика Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Вопрос Астры, все ли у нее хорошо, подсказал Янси, что пора образумиться. С таким же вопросом неделю назад к ней обращалась и Фения.

– Да, конеч… – начала было Янси, но, встретив озабоченный взгляд кузин, вдруг поняла, что не сможет солгать. – По правде говоря, нет, – призналась она, а девушки тотчас кинулись с расспросами, желая хоть чем-то помочь. – Все вышло само собой, – рассказывала она. – Я сделала глупость – я влюбилась и ни о чем больше не могу думать.

– А он? – спросила Астра.

– Похоже, ему и дела нет, – ответила Янси.

– Не может быть! – воскликнула Фения и решительно добавила: – В тебя нельзя не влюбиться.

– Скажи это ему.

– Томсону Уэйкфилду? – спросила Астра.

– Как ты догадалась? – поразилась Янси.

– Ты возвратилась домой какой-то другой после поездки с ним.

– Думаю, мне уже не придется возить его, – сказала Янси. Он вел машину до своего дома, а потом, словно и не было волнующих объятий, приказал обязательно вернуть «ягуар» в гараж.

– Ты не хочешь говорить об этом? – спросила Фения. Янси покачала головой и полюбила сестер еще больше, потому что они не стали лезть в душу, а просто сказали, что она всегда может на них рассчитывать. Астра заявила, что вечером поведет их куда-нибудь. Не стоит портить себе субботний вечер из-за мужчины.

Янси, говоря по правде, предпочла бы остаться дома. Ей хотелось побыть одной, но Астра права: нужно развеяться и выкинуть Томсона из головы.

После бегства из ванной она поспешно натянула одежду, слегка подкрасилась и причесалась. Взглянув мельком в окно, увидела, что погода, хоть и не из лучших, все же слегка прояснилась. Янси решила подождать Томсона в вестибюле.

Ждать пришлось недолго. Но если одна только мысль о встрече с ним после пылких ласк приводила ее в смущение, то по холодному выражению его лица сразу стало ясно, что он сожалеет о случившемся.

– Поведу я, – сказал он ровным тоном, в котором чувствовались металлические нотки.

Как вам будет угодно! Она была так выбита из колеи, что не обращала внимания ни на что. Зачем строить радужные планы о встрече с ним после работы? Насколько она поняла, его влекло к ней только физически, так зачем показывать ему свое чувство? Ему вовсе не хочется узнать ее поближе! Почему же она в таком случае не выбросит этого несносного человека из головы?

Однако неожиданно в тот же день около пяти вечера раздался телефонный звонок.

Фения была в ванной, а Астра в кабинете, поэтому Янси пришлось поднять трубку.

– Алло.

– Говорит Томсон Уэйкфилд, – объявил до боли знакомый голос, и от одной только мысли, что босс звонит, чтобы назначить свидание, у Янси пересохло в горле. – Мне нужно ехать по делу, продолжил он, явно сразу же узнав ее голос. – Не могла бы ты заехать за мной в семь?

«К сожалению, Янси нет дома; у нее важное свидание, но я передам, что вы звонили, когда увижусь с ней завтра утром», – чуть не сорвалось у нее с языка, но она любила этого тирана.

– Нет проблем, – ответила она, стараясь не выдать голосом волнения. – Куда ехать? Я хотела сказать, не посмотреть ли мне маршрут по карте?

– Я еду на концерт неподалеку; скажу, куда ехать, при встрече.

– Хорошо, – ответила Янси и положила трубку.

Янси приняла душ и помыла волосы, надела черный брючный костюм с белой шелковой блузкой и отправилась к кузинам, чаевничавшим на кухне.

– Э-э… я не смогу пойти с вами сегодня, – начала она.

– Есть более соблазнительные предложения? – спросила Фения.

– Звонил босс – придется поработать.

– А это новая униформа? – улыбнулась Астра, прекрасно знавшая, кто ее босс.

Янси невольно рассмеялась. Улыбка все не сходила с ее губ, когда до нее дошло, что, поскольку Томсон приказал ей поставить «ягуар» в гараж, ему, безусловно, известно, что она этого не сделала.

Когда Янси подъезжала к его дому, все в ней затрепетало. Она вышла из машины и позвонила в дверь. Девушка усиленно старалась сдержать радостную улыбку, оставаться безучастной. На звонок может выйти и экономка, и даже его мамаша!

Дверь распахнулась, и появился Томсон, прекрасно смотревшийся в вечернем костюме и белоснежной рубашке с галстуком-бабочкой; сердце ее бешено забилось.

Он несколько опешил при виде ее, но, пока он окидывал ее взглядом, рассматривая дорогой шелковый костюм, Янси догадалась, что он просто ожидал увидеть ее в том же одеянии, что и при последней встрече.

– Моя униформа в чистке, – солгала она. Мать права: у форменной одежды блеклый вид.

– Поехали? – Он не стал придираться. – Нужно заехать за моей дамой, – добавил он, поразив Янси в самое сердце.

Она быстро отвернулась, чтобы он не видел ее лица. Сердце заныло. Благо хватило гордости не разреветься…

У Янси на душе стало совсем тошно, когда она увидела его даму: элегантную, утонченного вида женщину лет тридцати, не красавицу, но с шармом, способным очаровать многих мужчин. Томсон Уэйкфилд явно был одним из них.

– Очень любезно с вашей стороны пожертвовать субботним вечером, чтобы отвезти нас, – обратилась она к Янси с заднего сиденья, расположившись, как показалось Янси, слишком близко к Томсону.

Обаяние или покровительственный тон?

– Звонок мистера Уэйкфилда застал меня врасплох, мадам, – ответила Янси, добавив «мадам», просто так, ради смеха. И, не обращая внимания на холодное выражение глаз Томсона, когда их взгляды встречались в зеркале заднего обзора, ощутила растущую неприязнь к этой парочке. Как смеет эта Джулия, или как там ее зовут, говорить с ней покровительственным тоном? Как смеет Томсон? Ее охватила ярость. Он, сказавший «иди Янси, пока мне хватает сил отпустить тебя», когда она, обнаженная, была в его объятиях? А ведь он знал о предстоящем свидании с Джулией!

Следуя его указаниям, Янси свернула на подъездную дорогу к большому особняку. У дома было много роскошных машин, и Янси вначале обрадовало, что не удастся остановиться у входа. Было прохладно, а Джулии не повредит немного размяться, решила Янси. Но, представив ее в объятиях Томсона, согревающего ее, пока они идут к дому, Янси решительно подъехала к главному входу.

Она заглушила мотор и услышала слова спутницы Томсона, что концерт и ужин завершатся около одиннадцати. Он вышел и открыл ей дверцу. Янси мало интересовало дальнейшее. Оставшись одна, она закрыла машину и пошла по дорожке в глубь парка.

Через час, изрядно продрогнув, девушка вернулась. Ночь была пронизывающе холодной – много не разгуляешься. Она решила, что не стоит возвращаться в машину и коченеть, дожидаясь окончания приема. Об этом и речи быть не может. Она пойдет туда, куда идут все настоящие водители в пронизывающе холодную ночь.

Однако в кухне их оказалось только трое: Мик, Джерри и она. Все остальные гости – трезвенники или те, кто рискует поплатиться водительскими правами, – предпочли вести машину сами.

– Наверное, проголодалась, – заметила экономка, когда Янси объяснила, кто она. – Отправлю ужин гостям и накормлю тебя.

Водители неплохо живут, подумала Янси, отведав пирог с дичью, жареную картошку и салат из цветной капусты с клюквой. Позже, когда они уселись за стол в углу и Джерри достал колоду карт, Янси ощутила существенный пробел в образовании.

Они резались в карты около часа, когда Мик решился:

– А ты ничего, Янси. Я думал, что ты немного воображала, когда услышал твое прекрасное произношение. Но ты оказалась ничего.

– Спасибо, – приняла комплимент Янси. – Ты тоже ничего.

Еще через час вошел один из помощников по дому, чтобы сообщить, что гости расходятся. Пора было возвращаться к машинам. Янси сидела за рулем, когда Томсон с дамой вышли из дома. Янси сочла, что ему хватит силенки открыть дверцу для Джулии, – она же и пальцем не пошевелит.

– Вы прогрели машину для нас, – любезно заметила Джулия, когда Янси тронулась с места. – Надеюсь, вы ждали не на улице?

– Нет, я играла в покер на кухне с другими парнями, – учтиво объяснила девушка.

Янси услышала приглушенное покашливание Томсона. Боже, пошли ему грипп! Она опять почувствовала себя оскорбленной. Как он смеет себя так вести?!

Томсон помог своей даме выбраться из машины и тут же просунул внутрь голову, но прежде, чем он успел произнести и слово из того, что намеревался сказать, Янси неожиданно услышала собственный голос:

– Мне подождать, сэр? – прозвучало так красноречиво, что излишне было добавлять «или останетесь на ночь?».

– Ждите! – рявкнул он и повел даму в дом.

Терзаемая видениями того, как Томсон обнимает эту женщину, Янси чуть было не сорвалась с места и не укатила, предоставив ему добираться самому. Ее удержало только то, что он может остаться на ночь, если не найдется, на чем добраться домой. И точно камень с души свалился, когда она увидела, что Томсон почти сразу же вышел из дому.

Янси решила не предаваться мыслям о том, как он целует других, и, как только он сел, она завела мотор и нажала на газ.

– Следи за дорогой, – приказал ей голос с заднего сиденья.

Был гололед, так что мысли о неприятностях, поджидавших на дороге, вытеснили из головы Янси все остальное.

Они выехали за город и подъезжали к развилке, и это почти все, что осталось в ее памяти: как раз в этот момент начало заносить другую машину. Она неслась прямо на них – и Янси ничего не могла поделать! Она выкрикнула его имя, но если он и ответил, то она не услышала – и еще долго ничего не слышала.

Янси очнулась в больнице. Страшно болела голова.

– Так-то лучше, – успокоил ее чей-то мягкий добрый голос, и, открыв глаза, Янси увидела склонившуюся над ней сиделку, которая только закончила смачивать ей лицо.

– Что?.. – Голова ее плыла. – Где?.. – попыталась она вновь.

– Все будет хорошо, – уверила ее сиделка. – Вы в больнице, попали в аварию, но родились в рубашке: отделались сотрясением мозга, синяками и шоком. Скоро подниметесь.

Янси пыталась сказать что-то. Она вела машину.

– Томсон! – воскликнула она в страшном испуге. – Томсон, где он? Он?.. – ее сковал страх. Если он погиб, то и ей не жить.

Но Томсон не погиб, хотя ему досталось больше, чем ей. Их привезли в одну больницу, но он все еще был без сознания в реанимации.

Янси захотелось увидеть его немедленно, но только на следующий день, когда разрешили подняться, ей удалось увидеть его благодаря кузинам.

– Я должна увидеть Томсона, – тревожилась Янси. Пошатываясь, она поднялась на ноги. Все болело, но ее это не останавливало. – Мне придется опереться на тебя, – сказала она Астре.

– Погоди минутку, – попросила Астра и исчезла, а вернулась с креслом-каталкой. – Нужно поспешить, – сказала она, усаживая Янси. – Я стащила кресло в отделении рентгенотерапии.

Подоспевшая Фения сообщила, что к нему допускают только близких родственников.

– Это Янси Докинс, очень близкий друг мистера Уэйкфилда. Ей необходимо увидеться с ним, – сказала Фения.

Старшая медсестра посмотрела на троицу, окинув профессиональным взглядом бледную девушку в шелковом розовом халате в кресле-каталке.

– Вы двое ждите здесь, – приказала она, взявшись за кресло.

Будь у Янси силы, она непременно бы улыбнулась сестре, но она тревожилась о Томсоне, и ей было не до улыбок.

При виде его все в душе ее перевернулось. Он по пояс был накрыт простыней, весь в трубках и проводах.

Ее душили слезы, когда она протянула руку и нежно коснулась его руки, лежащей поверх простыни. Янси прикрыла ее своей ладонью и, понимая, что он в крайне тяжелом состоянии, от души желала, чтобы он во что бы то ни стало поправился.

– Прошло три минуты, – прошептала сестра, и Янси посмотрела на нее с немым вопросом в полных горя глазах. – Он борется, – все, чем могла утешить ее сестра, и, дав Янси взглянуть на него напоследок, она повернула кресло и повезла ее туда, где ждали Фения и Астра.

Последующие дни были для Янси сплошным кошмаром. Она старалась не плакать – это значило бы, будто она сомневается, что Томсон поправится.

Она дважды навещала его за эти дни и через своих сиделок узнавала о его самочувствии. Его мать постоянно бывала у него, и даже Гревилю удалось навестить своего шефа. Но он не знал о чувствах Янси к Томсону и при встрече с кузиной говорил больше о том, что руководство компании не считает ее виноватой. «Ягуар» списан, и все в порядке.

Но у Янси в памяти осталось лишь то, что она везла Томсона назад после того, как он проводил свою спутницу до двери ее дома. А что было потом – провал в сознании.

Но тревога за Томсона сводила ее с ума, хотя он пошел на поправку. Об этом сказала сестра, дежурившая в тот день, когда Янси очнулась. Как-то после завтрака она сообщила, что Томсон открыл глаза и, хотя все еще и пребывает в дремотном оцепенении, пришел в себя.

– Можно мне увидеть его? – чуть не вскричала Янси.

– Ты подводишь меня под монастырь.

– Меня не надо сопровождать. Мне с каждым днем все лучше. Доктор говорил, что в пятницу меня могут выписать, – я сама справлюсь.

– Тогда попытайся во время вечернего чая, когда все будут заняты.

Янси знала по опыту, что персонал больницы всегда загружен работой, но она не стала пререкаться и в нетерпении ждала, радуясь, что к ней никто не пришел. Приняв душ, расчесав волосы и слегка подкрасив губы, она будто непреднамеренно отправилась гулять по коридорам больницы.

Она заглянула в стеклянную дверь реанимационной палаты, и в ней все обмерло, когда на кровати Томсона оказался кто-то другой.

Янси взяла себя в руки, рассудив, что, если ему стало лучше, его могли перевести в другую палату. Она глубже запахнула полы халата и медленно, все еще испытывая боль во всем теле, отправилась на поиски.

Томсон лежал через две палаты от реанимации, в сознании, а Янси не знала, что сказать. Она приблизилась к нему.

– Думаю, на моей карьере водителя пора ставить крест, – сказала Янси, и радость переполнила ее, когда он улыбнулся ей.

– Янси, – проговорил он и, хотя выглядел измученным, похоже, обрадовался. Она подошла ближе, и ей пришлось присесть. Томсон протянул ей руку, и Янси подала свою.

– Слышал, что у тебя все в порядке, – сказал он, хотя разговор, похоже, отнимал у него последние силы. – Но…

– Я чувствую себя прекрасно, – кинулась она уверять, хотя казалось невероятным, что, едва придя в себя, он тут же справился о ней. Он улыбнулся, сжав ее руку. Янси потрясло до глубины души, когда она услышала его поддразнивание:

– А в какую переделку ты попала сегодня – сбежала из-под стражи?

Янси рассмеялась – кажется, одеяние выдало ее.

– Никуда я не попала, – мягко ответила она, радуясь тому, как он держится с ней. – Даю слово, – добавила она, понимая, когда его веки начали опускаться, что ей лучше уйти и дать ему поспать.

И хотя ей куда больше хотелось бы остаться, она встала и двинулась было к выходу, но вновь присела, когда он открыл глаза и, словно борясь из последних сил с действием успокаивающих препаратов, которые ему вводили, сказал:

– Пообещай мне одну вещь.

– Все что угодно, – и это была сущая правда.

Томсон слегка сжал ей руку.

– Пообещай мне, Янси Докинс, что выйдешь за меня замуж, – сказал он.

Янси застыла как вкопанная, открыв рот и не веря своим ушам. Но лекарства все же взяли свое, веки вновь опустились, и он заснул на полуслове.

Ошеломленная, Янси осталась сидеть, держа его за руку. Он сказал это, сказал! Он сделал предложение! Невероятно, Томсон сделал ей предложение! Янси все еще не могла опомниться от изумления, когда вошла сестра, и она поняла, что пора уходить. Но главное – ему стало лучше!

Остаток дня она провела в мыслях о его предложении, но поделиться этим радостным известием с навестившими ее вечером Фенией и Астрой она не смогла: боялась сглазить и только попросила их принести одежду.

– Уж не собираешься ли ты сбежать через забор? – поинтересовалась Астра.

– Меня выписывают послезавтра, – ответила Янси.

– Завезу тебе что-нибудь утром по дороге на работу, – пообещала Фения.

Всю ночь Янси не сомкнула глаз, думая о предложении Томсона. Она все же сомневалась в серьезности его намерений. Не надо забывать, что он был сонным от лекарств! Да, но в то же время он назвал ее! «Пообещай мне, Янси Докинс, что выйдешь за меня замуж!» Ее волнение нарастало. Смеет ли она надеяться, что он любит ее? Она не могла дождаться утра.

Утром заехала Фения и привезла одежду.

– Привезти еще что-нибудь вечером? – спросила она.

– У меня все есть, – улыбнулась Янси и невольно задумалась, так ли это? Если Томсон и в самом деле хочет жениться на ней, любит ее, то ей не о чем больше и мечтать.

Фения привезла ей одно из самых любимых платьев – из шерсти ярко-синего цвета. Янси приняла душ, оделась и подождала, насколько хватило терпения, прежде чем незаметно пройти по коридору. Она уже почти дошла до его палаты, когда все ее надежды рухнули: из палаты сына выходила миссис Уэйкфилд. Янси поняла, что мать Томсона узнала ее и не пришла от этого в восторг.

– Разве вам еще мало? – язвительно спросила миссис Уэйкфилд.

– Авария произошла не по моей вине, – резонно поправила ее Янси.

– Что вам здесь нужно?

– Я пришла навестить Томсона, – ответила Янси. О боже, если ее мечты сбудутся, эта горгона станет ее свекровью!

– Томсона, вот как? – язвительно спросила миссис Уэйкфилд. – Мистер Уэйкфилд, – суровым тоном продолжила она, – совсем не желает вас видеть!

– Думаю, вы заблуждаетесь, – не сдавалась Янси.

Миссис Уэйкфилд оставила это без внимания.

– Единственно, кого мой сын желает видеть, так это меня и свою невесту.

Янси похолодела.

– Н-невесту? – глухим голосом спросила Янси, ошеломленная, сознавая, что выдает себя. – Не знала, что мистер Уэйкфилд помолвлен.

– Не понимаю, почему вам взбрело в голову, что вы вправе знать, – высокомерно заявила миссис Уэйкфилд.

В душе Янси вновь шевельнулась надежда, глупая, слепая надежда. Боже, неужели Томсон только что сказал матери, что женится? По правде говоря, он уснул вчера, не дав ей произнести «да», тысячу раз «да», но…

– И когда он?..

– Хотя это и не ваше дело, но я скажу: мой сын обручен с Джулией Херберт уже несколько месяцев.

– Я… – У Янси перехватило дыхание, закружилась голова, и она побледнела. Но гордость, замечательное чувство, не позволяющее потерять лицо, пришла ей на выручку. – Ах да, Джулия. Думаю, они будут очень счастливы.

С этими словами, из последних сил стараясь держаться прямо, Янси повернулась и пошла назад.

На другой день она выписалась. От сиделок Янси узнала, что Томсона вычеркнули из списка тяжелобольных, дело шло к полнейшему выздоровлению. У нее полегчало на сердце, но это было единственным утешением.

Однако тревога о нем не улеглась, и она не раз бралась за трубку в последующие сутки, чтобы позвонить в больницу, но каждый раз опускала. Ему и дела нет до нее, а она ведет себя глупо.

К концу дня в субботу, не удержавшись, она все же позвонила в больницу, чтобы справиться о нем.

– Самочувствие мистера Уэйкфилда позволило даже перевезти его, – сообщил ей уверенный голос.

– Его выписали домой! – воскликнула Янси в изумлении: он не настолько окреп! Не может быть!

– Домой его смогут выписать не раньше, чем через недельку-другую, – сообщили ей.

– Его перевели в другую больницу? – поняла Янси. – Можно узнать, куда?

– Сожалею, но я не имею права давать такую информацию.

Янси заподозрила, что здесь не обошлось без вмешательства миссис Уэйкфилд. Та, безусловно, приказала не сообщать, куда его перевели, за исключением тех, кого она сама указала.

Но Янси все-таки удалось разузнать у Гревиля, где Томсон. Гревиль постоянно общался с ней, справляясь о ее здоровье, и ему показалось естественным, что Янси интересуется здоровьем Томсона, поскольку она вела машину, когда случилась авария. Для нее было праздником, когда Гревиль сообщил ей, что Томсона выписали из больницы.

Помимо цветов от Кевина Визи, Янси получила множество открыток с пожеланием выздоровления от мужчин транспортного отдела. Но когда ушибленное плечо настолько подлечили, что можно было приступать к работе, Янси пришлось серьезно призадуматься о будущем – так ли уж ей хочется вернуться?

То, что ей нужна оплачиваемая работа, – ясно без слов. Но как встретиться с Томсоном? Или возить его? К тому же, как бы ей ни хотелось увидеться с ним, что это даст? Он помолвлен и в любой момент может жениться на Джулии, ей придется возить их… и это после того, что было между ними?

Без долгих раздумий Янси позвонила Кевину и уволилась.

– Может, передумаешь? Уверен, со временем ты вновь сядешь за баранку, – добавил Кевин, явно решив, что она уходит из-за аварии.

– Спасибо Кевин, но я решила обучиться другой специальности.

Янси найдет другую работу, но только не сейчас. Хотя телесно она и подлечилась, но душа ее болела, и чтобы все зажило, нужно время, которого теперь было предостаточно. Кузины не давали ей ничего делать по дому, и дни тянулись бесконечной чередой. Теперь у нее было время на раздумья.

Она отчасти пожалела о том, что ушла из «Эддисон Керк», когда две недели спустя Гревиль сообщил ей, что Томсон вышел на работу. Да, она отказалась от возможности встретиться с ним, но выхода нет. Единственный выход – порвать с прошлым раз и навсегда.

Но она все так же думала о нем, вновь и вновь возвращаясь памятью к первой встрече, когда он показался ей хмурым, неприветливым… А когда он улыбнулся… но об этом лучше не вспоминать.

Янси понимала, что нельзя так близко принимать к сердцу их прошлые взаимоотношения, но ничего не могла с собой поделать. Разлюбить его было выше ее сил.

Она вспоминала, как страстно они целовались, как близки они были к тому, чтобы с безоглядной нежностью предаться любви, как чудесно он повел себя, как только почувствовал ее сомнения. Ему хватило порядочности не уговаривать ее, поняв, что Янси еще не готова, хотя он был уверен, что она не станет сопротивляться, стоит только ему возобновить натиск.

Ей нравились в нем внутреннее благородство и прямота. Не раз она слышала его переговоры по телефону из машины, когда он занимался делами или диктовал важные письма Веронике Тэйлор, и она знала, что он неподкупно честный.

Она вспомнила… Честный?

Мысли Янси вдруг остановились на бегу. Сердце, еле трепетавшее в груди, вдруг бешено заколотилось. А как же тогда она? То есть как он отнесся к ней? Его слова, поцелуи, предложение руки и сердца – и помолвка с Джулией Херберт? Как это связать с его честностью?

Но даже если сбросить со счета, что в транспортном отделе работают самые отъявленные сплетники, которых ей доводилось знать, она и слыхом не слыхала, что у него с кем-то связь. Так можно ли поверить, что Томсон напрочь позабудет о невесте, целуя другую?

Веский ответ напрашивался сам собой – нет! Янси обдумывала это и так и этак. Нужно честно во всем разобраться и не принимать желаемое за действительное только потому, что невозможно дальше оставаться между небом и землей.

Он поцеловал ее, она ответила – да еще как! Но ведь он не оттолкнул ее, как надлежало бы помолвленному мужчине, порядочному мужчине. А Томсон вновь поцеловал ее, и не раз. Но мог ли он напрочь выбросить из головы, что другая женщина носит его кольцо?

Кстати, а было ли кольцо на руке у Джулии? Янси не могла припомнить, но не могла и утверждать, что кольца не было.

Янси почувствовала, что у нее в голове все смешалось. Если Томсон не помолвлен, он волен целоваться с кем заблагорассудится и предлагать руку кому угодно.

Именно неясность и подтолкнула ее на другое утро к действиям. Хотя нервничала, робела, внутренне тряслась от страха, не в силах выносить неизвестность, Янси решила увидеться с Томсоном.

Но помнит ли он, что просил выйти за него замуж? Ведь он был в тяжелом состоянии; если все же помнит, то должен получить ее ответ.

Янси вздохнула с облегчением, когда обе кузины рано ушли на работу: она была слишком взвинчена, чтобы обсуждать это с кем бы то ни было.

Янси не стала обращаться к администратору – боялась, что ей не разрешат пройти к Томсону. Однако, когда она вошла в лифт и стала подниматься, ее начали терзать сомнения, зудящие, скребущие душу и язвительные. Не выставляй себя в смешном виде, шептал зловредный дух. Абсолютная честность Томсона в делах вовсе не значит, что он такой же и в личной жизни. Да вокруг сколько угодно неверных мужчин, которые…

Она подошла к его двери и подумала – вдруг его не окажется на месте? Ведь ей известно по собственному опыту, что иногда он вообще не появляется в офисе, а просит заехать за ним и отвезти по делам.

Нет уж, пусть он окажется на месте! Она разрывалась от противоречивых чувств, когда, проскользнув мимо Вероники Тэйлор, взялась за ручку двери кабинета Томсона.

Она подавила волнение, все еще мучаясь нерешительностью и понимая, что ее жизнь зависит от этого шага. Последнее, что ей запомнилось перед аварией, – Томсон садится в «ягуар», проводив Джулию до двери. Она напомнила себе, что он ни на миг не задержался, провожая ее до дома, и сразу же поспешил вернуться. Так ли должен вести себя помолвленный мужчина?

При этой мысли Янси собрала все свое мужество, открыла дверь и вошла. Томсон был на месте. Он оторвался от стола, явно застигнутый врасплох. Ей сразу же бросилось в глаза, что он похудел, и у нее заныло сердце. Он смотрел на нее во все глаза, словно поражаясь ее нахальству – вот так прийти в его кабинет без предупреждения.

– Как поживаешь? – Она с трудом сглотнула.

– Не припомню, чтобы назначал тебе встречу! – резко оборвал Томсон, быстро приходя в себя после минутного волнения.

Вот так прием!

– Нежное обращение с невестой!

У нее отпала челюсть от случайно сорвавшихся слов. Но когда Томсон, поднимаясь из-за стола, уставился на нее, явно ошеломленный, Янси не знала, кто из них удивился больше. Но она отчетливо поняла, что он впервые слышит об этом. Или именно этого и ждал?

Она поняла, что пора уносить ноги.