Текст книги "Обещания, обещания…"

Автор книги: Джессика Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Томсон был словно громом поражен, и Янси стало ясно, что у него не сохранилось ни малейшего воспоминания о том, что он сделал ей предложение.

– Я… извини! – сказала она дрожащим от волнения голосом и направилась к двери.

Но Томсон оказался проворней и опередил ее, загородив проход.

Глаза его смотрели пристально, что заставило ее насторожиться.

– Объясни мне все! – приказал он.

Он стал белым как мел. Его так потрясло ее заявление, что она его невеста? Или он еще не совсем оправился от аварии?

– Ты не очень хорошо чувствуешь себя?! – воскликнула Янси.

– Мне только вчера закрыли больничный лист.

Это было в его духе: выйти на работу, не дожидаясь полного выздоровления. А до этого, вероятно, управлял делами из дома.

– Мне не следовало беспокоить тебя, – вздохнула девушка.

– От тебя с первой встречи одно беспокойство, – ответил Томсон, не отрывая от нее глаз, пытливо вглядываясь, словно читая ее мысли.

– Как и от тебя! – Янси вздохнула как можно беспечнее, слегка ежась под его пронзительным, настороженным взглядом. Да, он умен и проницателен. – Ну, я пойду. Мне просто захотелось заглянуть и узнать, как ты.

Ее крайне насторожило, когда в его глазах появилось задумчивое выражение.

– Водители обыкновенно так и поступают, – сухо проговорил Томсон, по-прежнему не сводя с нее глаз.

– На мой взгляд, ты неплохо выглядишь, – выпалила Янси, мечтая, чтобы он поскорее отошел от двери и освободил дорогу. – Ну, поиграли в любовь – теперь можно и уходить, – сухо произнесла девушка и чуть не застонала, пожалев о сказанном. Она боялась даже упоминать слово «любовь». Не надо было ей приходить, не надо!

– К чему спешить? – спокойно заявил Томсон, держась непринужденно, хотя Янси чувствовала себя как на иголках. – Выпей кофе, – предложил он.

– Это не светский визит, – поспешно отвергла она его любезное предложение.

– Разумеется, нет. Но мы же друзья?

– Мы вместе попали в аварию, – напомнила девушка, прекрасно зная, что он не нуждается ни в каких напоминаниях.

Он стоял, молча взирая на нее. Янси много бы дала, чтобы проникнуть в его мысли, узнать, что у него на уме. Уж сейчас-то его живой ум не дремлет. Не отрывая от нее глаз, он глубоко вздохнул, а потом спокойно, наблюдая за ее реакцией, заявил:

– Нас связывает нечто большее, чем авария, Янси.

О боже! Неужели он хочет сказать, что знает о ее любви? Ей не вынести этого.

– Может, пропустишь? – Она вновь попыталась выйти.

Но он по-прежнему не шелохнулся.

– Ты нервничаешь? Так не похоже на тебя, – все так же спокойно заметил он.

– Н-нервничаю? Я? – возразила Янси и снова попыталась выйти, прежде чем этот пытливый мужчина разберется в причине ее нервозности. – Мне пора. Думаю, у тебя нет и минутки свободной для нежданных посетителей.

– Будем считать это исключением.

– Как любезно с твоей стороны! – Ну не придирайся же – ты можешь его больше не увидеть. Мысль показалась столь невыносимой, что Янси торопливо добавила: – Ты похудел!

И в тот же миг пожалела об этом, потому что его взгляд оторвался на миг от ее лица и бегло окинул ее фигуру, отчего в его серых глазах появилась глубокая задумчивость.

– Ты тоже не поправилась. Есть причина?

– Мы же попали в аварию… Аппетита совсем не было. – «Да и любовь…», – подумала она.

– Как ты теперь себя чувствуешь? – учтиво поинтересовался он.

Сказать по правде, довольно мерзко. Но его обходительность и то, что он довольствовался ее ответами и не лез с расспросами, заставили ее расслабиться, и она невольно проболталась:

– Тебя интересует, не болит ли у меня голова, то есть все ли с ней в порядке?

– Нет, думаю все в порядке, но раз ты утверждаешь, что я сделал тебе предложение… – Он помолчал и поспешно добавил: – И ты приняла его?

Несмотря на то что он, казалось, с нетерпением ждал ее ответа, Янси понимала, что все это игра, и это вызывало в ней досаду.

– Ну, предложение-то ты сделал, но помолвлен ты не со мной, – резко ответила она.

Томсон прищурился.

– Я что – каждой женщине делаю предложение?

– По словам твоей мамы, ты помолвлен с Джулией Херберт!

– Джулией… – Томсон недоверчиво уставился на нее. – Мама сказала, что я помолвлен с Джулией?

Он казался ошеломленным, но быстро овладел собой и схватил Янси за руку.

– Мне бы надо знать, что с тобой вечно получается путаница, – произнес он наконец. – Пойдем присядем, и ты мне все расскажешь.

– У тебя много дел, – попыталась возразить Янси, но Томсон был полон решимости.

– Дела подождут! – твердо ответил он. – За моей спиной происходило что-то, о чем я и понятия не имею.

Янси к тому времени совершенно расклеилась и чувствовала себя неуверенно. Что бы Томсону не пришло в голову разузнать, он непременно доберется до сути. Она рвалась сбежать, но ей так хотелось побыть с ним подольше, пусть это будет всего лишь обмен фразами, типа: «Приятно было работать с вами!» Но он настойчиво пытался усадить ее, а у нее, говоря по правде, подгибались колени.

Лицо его тронула чуть заметная улыбка, когда она безропотно присела на диван. Томсон подошел к столу и приказал по громкой связи своему личному помощнику:

– У меня посетитель, Вероника. Проследите, чтобы нас не беспокоили.

Янси уставилась на него. Теперь ему не стоит волноваться, что она убежит: у нее не было сил подняться, а когда он подошел, придвинул поближе к ней кресло и твердо посмотрел в ее беспокойные голубые глаза – и подавно!

– Не ожидал, что вы с мамой на дружеской ноге, – заметил он.

– Особенно дружеская нога у нее!

– Судя по твоим словам, это так, раз она пустилась обсуждать с тобой мою личную жизнь.

– Я совсем не знаю ее, – настаивала Янси. – Просто мы встретились, когда я пришла навестить тебя.

– Ты приходила не раз? – отрывисто спросил Томсон, и взгляд его вновь стал настороженным.

Помнил ли он о ее посещении в тот день? Янси вдруг почувствовала себя в щекотливом положении. Поскорей бы выбраться отсюда, не уронив своего достоинства, но она не могла уйти, тем более когда он так неотрывно смотрел на нее.

– Я приходила несколько раз, – призналась она, и оттого, что у него, казалось, занялось дыхание, а взгляд смягчился, ее сердце бешено забилось в груди. Но она боялась принять желаемое за действительное и торопливо продолжила: – Ну, мы оказались в одной больнице. Хотя едва ли ты пришел бы навестить меня, будь ты на ногах.

– Даже не сомневайся, – уверил ее Томсон. – Как только я очнулся – сразу подумал о тебе.

Не надо вкладывать в это особый смысл, Янси. Не упускай из виду, что ты его служащая, и естественно, что он…

– Я был еще привязан проводками ко всяким штуковинам, когда мне самому захотелось увидеть, как ты…

– Ты был еще слаб, – мягко произнесла Янси, понимая, что снова готова растаять, как ни старалась держать себя в руках.

– Я пригрозил, что встану и найду тебя, – ответил он, подрывая ее стойкость.

– Но ты был весь в трубках! – воскликнула она.

– Наверно, поэтому незадолго до твоего побега от сиделок меня накачали чем-то, чтобы я утихомирился, – произнес он, к ее огромному удивлению.

– Ты… ты помнишь, что я была у тебя в тот день?

На этот раз она не удержалась от вопроса, потому что хорошо помнила, как он шутливо говорил о ее сиделках.

– На тебе был розовый шелковый халат, – ответил он, и у Янси от волнения пересохло горло.

– А ты помнишь… еще что-нибудь? – спросила она и тут же поспешила оправдаться: – Ты был накачан лекарством, и не думаю…

– Я боролся со сном, – прервал он, но помедлил и, не давая ей отвести глаз, отчетливо произнес: – Но прекрасно помню, что просил тебя выйти за меня замуж.

Сердце ее было готово вырваться из груди. Она с трудом овладела собой и выдавила беззаботную улыбку:

– Ну, учитывая обстоятельства, поступлю благородно и не стану связывать тебя словом.

Томсон глубоко вздохнул и, подавшись к девушке, долго смотрел на нее, а потом просто сказал:

– Это очень и очень печально, Янси.

– А сколько же вам нужно невест, мистер Уэйкфилд? – резковато спросила она.

– Только одну. Я поговорю с мамой по поводу ее измышлений.

– Измышлений?

Томсон пристально посмотрел на нее.

– Хотя я далеко не все о тебе знаю, все же берусь утверждать, что ты пришла сегодня не просто так. А раз уж ты потрудилась прийти, должен сказать, что Джулия Херберт всегда была для меня всего лишь другом.

– Так мама выдумала про помолвку?

– Да, – ответил он. И словно понимая, что ей непросто разобраться в этом, убедительно произнес: – Пойми раз и навсегда, Янси, что я никому, кроме тебя, не предлагал выйти за меня замуж.

О боже, ноги снова отказывались слушаться ее.

– Ты говорил серьезно? – набралась она смелости спросить, готовая умереть на месте, если он превратит все в шутку.

Но он не смеялся. Казалось, он нервничает, что немало удивило ее. Но спустя мгновение-другое он мужественно признался:

– Я не сразу пришел к этому, не сразу принял чувства, мысли, радость, которые ворвались в мою жизнь, как только я встретил тебя. – Он улыбнулся и, подавшись к ней, поцеловал в щеку. – Да, милая Янси, – мягко проговорил он, откинувшись назад и глядя ей в глаза. – Я не шутил.

Янси смотрела на него с навернувшимися на глаза слезами. Он сказал это всерьез! Томсон действительно сделал ей предложение. Ей хотелось броситься в его объятия, крепко обнять. Но… в ней все еще говорила робость. Робость и крайняя неуверенность.

– Это впервые… Мне как-то страшновато, – призналась она и обрадовалась, когда он улыбнулся и мягко взял ее не находящие себе место руки в свои ладони. От его прикосновения ей стало тепло на душе, и у нее хватило духу спросить, хотя от волнения голос звучал хрипловато: – Ты что-то сказал о чувствах и всем таком в день нашей встречи.

– В тот день ты ворвалась в мою жизнь, – пробормотал он, и в его глазах Янси видела только радостное воодушевление.

– Не говоря уже о том, что я все же не врезалась в тебя, хотя, признаюсь, была близка к этому, – проговорила она с улыбкой, несмотря на волнение. – Ты был не очень-то любезен.

– Ясное дело, – возразил он. – Я жил в своем мире, всецело заполненном работой, человек, у которого нет времени на пустяки, и вот появляешься ты, там, где не надо, естественно едва не совершив аварию, и наговариваешь мне кучу дерзостей.

– Ты бы мог уволить меня за это, – пробормотала Янси.

– Что меня и озадачило, – признался он.

– Озадачило?

– Я просто не мог понять, почему не дал указание твоему начальнику избавиться от тебя.

– И вместо этого послал за мной.

– …Полный решимости сам сделать это, – улыбнулся он.

Ее сердце бешено колотилось в груди. Его глаза смотрят на нее с нежностью!

– Но ты же не уволил меня, – напомнила она, затаив дыхание.

– Ах, моя милая Янси, ну как я мог? Ты вошла в мою жизнь, просто ворвалась в нее, и с тобой мой скучный мирок преобразился.

Она подавила волнение.

– Правда? – спросила она прерывающимся от волнения голосом. – Твоя милая Янси? – Ее вновь охватила дрожь.

– Да, – ответил он. – И дивясь сам себе, чего ради трачу время на беседу с тобой – и затягиваю эту беседу, чувствую, что ты то и дело вызываешь у меня внутреннюю улыбку, так что об увольнении и речи не заходит… – Томсон помолчал и отчетливо произнес: – Теперь мне стало ясно, что ты уже тогда запала мне в душу.

– О, Томсон, – пробормотала Янси, желая услышать как можно больше. – Что ты такое говоришь? – не смогла удержаться она. И к своему восторгу, убедилась, что он и не думает ничего утаивать.

Глядя ей в глаза пристальным взглядом, вероятно читая по ее прекрасным голубым глазам, как она волнуется, как ей хочется все знать, он сказал:

– Я говорю, моя милая, дорогая, часто несносная Янси, что я был занят, всецело предан работе, не тратил время на пустяки, но ты въехала, в буквальном смысле слова, в мой мирок, и он рассыпался вдребезги.

Янси, не отрываясь, смотрела на него огромными глазами.

– Но что же я такого сделала? – спросила она и выслушала целый перечень.

– Ты опаздывала, выбирала кратчайший путь, оборачивавшийся лишним крюком, не говоря уже о том, что бак оказывался пустым, – начал он с улыбкой. – Ты смешила меня и, хотя я и твердил себе, что не вижу ничего забавного, вынуждала меня смеяться. Ты колотила меня. Отдавала кому-то мой гостиничный номер и хотела, чтобы я спал в кресле. На тебя нападал смех, когда… – Он смолк. – Ты превратила мою жизнь… в цирк, и теперь она нестерпимо скучна без тебя, – добавил он.

Янси с трудом поборола волнение.

– Ты думаешь, что я ужасное создание? – прошептала она.

Томсон крепко сжал ее руки в своих и, глядя ей прямо в глаза, произнес:

– Редкостное, и неудивительно, что я… влюбился в тебя!

Она растерянно открыла рот, услышав от него такие желанные слова.

– О, Томсон! – От волнения у нее перехватило дыхание.

– Я говорю как надо, верно? – спросил он. – Янси, я так уверенно чувствую себя в делах, а сейчас с тобой как школьник!

– Это замечательно, – торопливо заверила она. – Мне хочется, чтобы ты любил меня… и был таким же школьником.

– Правда? – В нем все еще чувствовалось напряжение.

Янси поспешила заверить:

– Мне хочется этого больше всего на свете.

Он вгляделся в ее лицо.

– Ты так часто обманывала! Не пытаешься ли снова солгать?

– Томсон, я больше не буду лгать тебе! – воскликнула она, придя в некоторое изумление оттого, что ему нужны ее заверения.

– Признайся честно, что ты испытываешь ко мне? – живо спросил он.

И хотя Янси уверенности в себе было не занимать, внезапно на нее напало крайнее смущение.

– Я… – начала было девушка, но не смогла договорить. Она предприняла еще одну попытку. – Когда ты был в больнице и в очень тяжелом состоянии, я поняла, что, если тебя не станет, мне тоже не жить.

– Любимая, – хрипловато произнес Томсон, пересел на диван поближе к ней и обнял. – Слава богу, что ты отделалась несколькими ушибами.

– Ты справлялся обо мне?

– Не раз, после того, как ты больше не пришла ко мне.

– После того, как ты попросил меня… – Ее вновь охватила робость.

– После того, как попросил выйти за меня замуж, – договорил он.

– Я приходила на другой день, но твоя мама сторожила у двери.

Томсон покачал головой.

– Я и понятия не имел, что мама вмешивалась. И что ты приходила, – признался он. – Я узнал от Гревиля, что ты быстро идешь на поправку. А потом тебя выписали и ты ушла домой, не удосужившись заглянуть ко мне в палату; я понял без слов, что мое предложение для тебя – пустой звук.

– И тебе не приходило в голову связаться со мной? – спросила Янси.

– Ну, а как бы поступила ты на моем месте, дорогая? Два дня я прождал, не сводя глаз с двери, и сердце екало каждый раз, когда она открывалась. Когда я понял, что ты не придешь, то решил, что это и есть твой ответ. Прождав несколько дней, я больше не мог терпеть и поменял больницу.

Янси забыла про смущение.

– Томсон, я так люблю тебя! – воскликнула она.

Он заключил ее в объятия, поцеловал, отстранился, смотрел на ее лицо, заглянул в глаза и вновь прижался губами к ее губам.

– Когда ты поняла это? – спросил он, не разжимая объятий и явно желая знать все до конца.

– Я начала догадываться в ту ночь, когда заехала за тобой с опозданием, в ту ночь, когда кончился бензин, – начала Янси, чувствуя, что может открыться ему до конца, а потому призналась: – Я завозила посылку матери одного нашего механика. Она живет в Дерби.

– Не сказать, чтобы так уж далеко, – поддразнил ее Томсон. – Хотя у меня все сжималось внутри из-за того, что ты опаздываешь. А вдруг ты угодила в аварию?

– Ты беспокоился из-за меня? – Как же она обожала его!

– Молча сходил с ума, – признался он. – Позже, живую и невредимую, я держал тебя в своих объятиях и знал, что не хочу выпускать.

– Значит, давно! – воскликнула она. – Прошу тебя, говори еще и еще, – молила она.

Томсон улыбнулся широкой, чудесной улыбкой.

– Что же сказать тебе, Янси? Рассказать, как я пытался убедить себя, что ты мне совершенно безразлична, хотя ты все больше занимала мои мысли? – Он рассмеялся, поцеловал ее в макушку и продолжил: – Даже когда я твердил себе, что не годится все время думать о тебе, что возьму другого водителя, у других оказывалась не та форма головы и руки на рулевом колесе были не те. Но хотя я и твердил себе, что мне больше подойдет водитель, который не будет дерзить, не станет лгать мне, не заставит меня выпачкаться в грязи, разгуливая по фермерскому двору, пришлось сознаться, что другим не удавалось развеселить меня.

– А у меня получалось?

Он кивнул.

– Жизнь была невыносимо скучна без тебя, – признался он. – Теперь ты рядом. Мне не очень верится в это, но ты рядом. Все муки ревности…

– Ревности?!

– Ревности. – Он улыбнулся ей. – Кто пришел в ресторан разодетой, шикарно выглядевшей с каким-то парнем и?..

– И ты ревновал?

– Я не отдавал себе в этом отчета, но мне изрядно подпортило настроение, что ты, вместо того чтобы, как я думал, в одиночестве пообедать в отеле – мне следовало быть готовому к тому, что от тебя можно всего ожидать, – появляешься в ресторане, улыбающаяся, с каким-то парнем, явно влюбленным в тебя.

– Да мы знакомы с Чарли чуть не с рождения. Он просто приятель…

– Знаю, – улыбнулся Томсон. – А на другое утро за завтраком я чуть не поддался твоим обольщениям. На меня это, конечно, не подействовало. Я, разумеется, решил не поддаваться твоим чарам.

– Разумеется, – рассмеялась она.

– Когда по дороге домой я поймал себя на том, что смотрю сзади на твою шею и мне хочется ее поцеловать, – признался он, – я решил принять неотложные меры.

– Так вот почему ты вызывал кого угодно из водителей, но только не меня? – спросила она.

– Я не хотел признаваться самому себе, – сознался Томсон. – Но сдался, не видя тебя всего лишь неделю.

– Ты скучал по мне?

– Пришлось сознаться, что Купидон настиг меня в ту ночь, когда я узнал принадлежащий компании «мерседес», заглянув на вечеринку. Ну кто еще мог бы пользоваться служебной машиной как своей собственной?

– Ты рассердился?

– Как я мог? У меня участился пульс при мысли, что ты где-то неподалеку.

– Как я рада!

– Ох, женщина, как ни странно, я прошел из-за тебя через ад, – проворчал он. – Мне казалось, я теряю рассудок.

Янси рассмеялась в полном восторге.

А потом, с мечтательным выражением в глазах, призналась:

– В ту ночь – ночь, когда ты набросил на меня пиджак, – я чувствовала, что люблю тебя.

– Янси! Ты знала это в ту ночь? Когда мы целовались и ласкали друг друга, ты знала?

– Да, – вздохнула она. – Но ты назвал то, что произошло между нами, неудавшимся приключением.

– Ну, в чрезвычайных ситуациях и мне доводится лгать. Янси, милая Янси, я никогда не забуду тот вечер, твои робкие и горячие ласки. Ты так завела меня, что, когда я осмелился поцеловать тебя на прощание, мое самообладание держалось на волоске. Наутро, трезво все обдумав, я решил держать дистанцию.

Это было так чудесно, так невероятно, но, доверившись его честности, которую она распознала в нем, Янси с радостью верила каждому его слову.

– Ты был обескуражен, когда меня прислали на замену, чтобы везти тебя в Манчестер? – подколола она.

– Признаюсь, был очень рад вновь увидеться с тобой, – ответил он. – Но той ночью мне так захотелось поцеловать тебя, почувствовать в своих объятиях, что, во избежание соблазна, мне пришлось держаться отчужденно.

– Ты и в ванной держался отчужденно, – поддразнила его Янси, все больше доверяя его признанию в любви.

– Несносная женщина. Я совсем лишился из-за тебя самообладания.

– Но ты сказал «так не годится», – напомнила она.

– Я бы и сейчас так сказал. Но ты была не уверена в себе, как же я мог быть таким нахалом?

– Рискуя показаться развязной девчонкой, признаюсь, что я бы не пожалела, – пробормотала она и в награду получила крепкий поцелуй.

– Ты и вправду любишь меня, – проговорил он почти в изумлении, когда они наконец ослабили объятия.

– Но почему ты думаешь, что тебя нельзя любить? – мягко спросила она.

– Не думаю, я знаю себе цену. Когда мы вернулись из Манчестера, я пытался разумно разобраться в своих чувствах. Я-то влюбился в тебя всей душой. Но чем больше я думал об этом, тем ясней становилось, что ты, такая гордая, независимая и… эксцентричная, не полюбишь меня. Мы – разные. Я слишком мрачен. И я решил вычеркнуть тебя из своей жизни. Я припомнил все, что знал о тебе. Да, пару раз мы были совсем близки друг другу, а потом я снова терзался сомнениями, боясь, что ты, особенно после вечера с Джулией… Любимая, ты ревновала?

– Нисколько. – Ложь была настолько явной, что ее и ложью трудно было назвать. – Я пошла и поиграла со знакомыми парнями.

– Я бы тоже с большей охотой провел время на кухне, чем на концерте.

– Ты знал, где я?

– Я выходил проверить и встретил одну из горничных, она мне сказала, где ты. Потом мы подвезли Джулию… Дальше ничего не помню, а когда очнулся – страшно испугался за тебя.

– А потом явилась я, – улыбнулась она.

– А я так обрадовался, что и думать забыл о пустых обещаниях выбросить тебя из своей жизни и попросил выйти за меня замуж.

Янси просияла в улыбке.

– Вот что бывает, когда тебя застают врасплох.

Томсон улыбнулся ей в знак любви.

– Беда только в том, как устоять перед шприцем с каким-то снотворным. Мне удалось спросить, но я заснул, не дождавшись ответа.

Он снова просит ее выйти за него? Янси показалось, что так и есть, но теперь она знала, что и он любит ее. Но эта столь несвойственная ей робость, которая, видно, приходит с любовью, снова напомнила о себе, и ее охватили смущение и неуверенность.

Томсон выжидательно смотрел на Янси, а поскольку та не ответила, продолжил:

– Когда ты не пришла больше, я подумал, что это и есть твой ответ. Неужели ты веришь, что я помолвлен?

Янси глубоко вздохнула и повторила сказанную им фразу:

– Хотя, должна признаться, я далеко не все знаю о тебе, берусь утверждать… – Она остановилась, чтобы продолжить своими словами: – …что твоя честность не вызывает сомнений. И хотя я не сразу разобралась – когда любишь, чертовски трудно разобраться, – у меня просто не укладывалось в голове, что ты допустил бы то, что было между нами, будь у тебя серьезные отношения с кем-то другим.

– Любимая, – еле слышно произнес Томсон. – Стоит ли удивляться, что я люблю тебя до самозабвения?

На лице Янси появилась мечтательная улыбка – все было так невероятно!

– Ты не ответила мне. – Томсон слегка потряс ее.

У нее вырвался вздох.

– Томсон, – прошептала она, с любовью глядя на него, – если ты сможешь вынести мою маму, то я постараюсь смириться с твоей.

– Принимаю это за согласие! – уверенно заявил он.

Она была так переполнена чувствами, что не могла говорить, но все же выдавила из себя:

– Буду только рада этому.

А Томсон, услышав ее прерывистую речь, приглушенно и радостно рассмеялся и привлек к себе, прижавшись к ней губами.

– Скучать не придется, – уверенно пробормотал он.

Спустя месяц Ральф Проктор вел свою падчерицу по проходу церкви. За ними, разодетые в шелк и кружева, шли кузины Янси: черноволосая Фения и рыжеволосая Астра.

Янси шла к мужчине, за которого собиралась замуж, все мысли ее были только о нем.

Высокий, темноволосый, в элегантном костюме, он повернулся к ней, когда она оказалась рядом, и у нее чуть не замерло сердце – так хорош он был! У него, похоже, тоже занялось дыхание, когда он увидел ее в изысканном свадебном платье. Лицо невесты прикрывала фата, но он без труда мог рассмотреть его.

Он поймал ее руку и, словно позабыв обо всем на свете, прижал к губам и поцеловал.

– Никогда время не тянулось так долго, как в этом месяце, – тихо произнес он.

– Мне тоже так показалось, – прошептала она. И они ласково улыбнулись друг другу, а потом Астра с Фенией взяли ее букет, вперед выступил викарий и пожелал радости, любви и согласии Янси Докинс и Томсону Уэйкфилду.

После церемонии они позировали для снимков перед фотографами.

– Благодарю, что вышла за меня, Янси Уэйкфилд, – ласково пробормотал Томсон, обхватив ее за талию.

– А я тебя, мистер Уэйкфилд, сэр, – мягко отозвалась она.

Они рассмеялись. Никогда прежде они не знали такого душевного согласия – и были так безмерно счастливы.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.