Текст книги "Обещания, обещания…"

Автор книги: Джессика Стил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА ВТОРАЯ

Янси вошла в кабинет Томсона Уэйкфилда, достаточно большой, с обычной кабинетной мебелью, но диван и пара мягких кресел с журнальным столиком, явно не из кабинетного гарнитура, придавали ему уют.

Она полагала, что ее увольнение из компании, которой он руководит, произойдет в считанные секунды, и предпочла, чтобы так и было. Но Уэйкфилд был не самый разговорчивый мужчина из тех, кого ей доводилось знать. Он указал ей на стул по другую сторону большого стола.

Янси села и под его пристальным взглядом попыталась собраться с мыслями. Нагоняй ей обеспечен – это ясно. Обозвать главу компании старым брюзгой, не говоря уже обо всем остальном… Вряд ли это сойдет ей с рук. Но почему он медлит? Другой давно бы дал указание Кевину Визи уволить ее.

Его медлительность оставляла слабую надежду, и она вцепилась в нее. Такую работу ей не скоро найти!

– Думаю, вы не станете выслушивать извинения, – вежливо начала она, пока Томсон Уэйкфилд все так же молча рассматривал ее, словно какую-то диковинку на острие булавки.

– Вы сожалеете о происшедшем? – твердо спросил он.

Вчера ей и в голову это не приходило. Сегодня же она полна смирения. Чтобы сохранить работу, она готова пасть ниц от раскаяния. Возможно, это уж чересчур, но Янси готова была поступиться даже своей гордостью.

– Обычно я так не поступаю… – начала она.

– Вы хотите сказать, что обычно по вашей вине не случается авария? Значит, вы отказываетесь признать свою вину?

Янси тотчас же поняла, что этот неулыбчивый, мрачный, лишенный чувства юмора, хотя и довольно привлекательный, человек не знает пощады.

– Я дурно поступила – в обоих случаях.

– Вы отвратительно управляли машиной! – холодно подчеркнул Томсон Уэйкфилд.

– Это случайно! – осмелилась она возразить, но, поняв, что взяла неверный тон, торопливо добавила: – Я не заметила, что у меня пустой бак, пришлось ринуться к заправке.

Скромничать она будет завтра, а сегодня на карту поставлена ее работа, вернее – висит на волоске.

Он кивнул, словно соглашаясь с ней.

– Я следовал за вами несколько миль.

Янси поразилась этому. Почему никто не сказал ей, что у босса «эстон-мартин»?

Томсон Уэйкфилд несколько секунд молча рассматривал ее пепельные волосы, небесно-голубые глаза, тонкие черты лица и безупречную кожу.

– Должен признать, вы не такая, как другие водители, – произнес он резко, предоставив ей гадать, имел ли он в виду случай на дороге или ее женственность.

Она выбрала второе.

– Я единственная женщина-водитель в нашем коллективе, – объяснила Янси. – Ах да, вам ведь и так известно.

– Моему помощнику не составило труда разузнать, кто из водителей-женщин в нашей форменной одежде был на этом участке дороги вчера, – холодно признал он.

Уф-уф. Если ему известно это, то уж наверняка и то, что вчера ее и близко не должно было быть на том участке трассы! Янси почувствовала еще большую тревогу. И все же он, сидя со сцепленными пальцами, пока еще не вынес приговора, которого она так боялась: «Вы уволены». Хотя может случиться и так, что он предоставит сделать это Кевину Визи. Ведь кто-то же велел Кевину не давать ей машину сегодня! Пожалуй, помалкивать мудрее.

– Итак, – продолжал Томсон Уэйкфилд, – может быть, мисс Докинс, вы соблаговолите изложить мне свою версию вчерашних событий? Событий, которые привели к тому, что вы едва не разбили не один, а сразу два автомобиля, не говоря уже о том, что чуть не отправили нас обоих к праотцам?

– С вашей стороны любезно выслушать меня… э-э… при таких обстоятельствах, – она улыбнулась. Пропадать – так с музыкой! Она знала силу своей улыбки, которая делала ее очаровательной.

Но как он, однако, неприступен! Эти серые глаза внимательно следили за ней, но Янси поняла, что его не пленить взмахом ресниц.

– Итак? – поторопил он.

– Как я уже говорила, я неожиданно заметила, что бак почти пуст.

Последовало молчание – он по-прежнему ждал, и ей пришлось продолжить:

– И мне сразу же стало ясно еще кое-что.

Молчание. Знай она наверняка, что по окончании всего этого ее выгонят с работы, она бы ушла не мешкая. Но мы всегда готовы обольщаться надеждой, и поэтому она продолжала:

– Как только я заметила, что еду с пустым баком, стало ясно, что мне не хватит бензина до Лондона, не говоря уже о том, чтобы забрать мистера… – Янси резко осеклась. О боже, ведь ей не надо было ехать, чтобы забрать мистера Клементса, она должна была оставаться на месте и ждать. – П-поэтому…

Черт бы побрал эти объяснения, этот человек заставляет ее нервничать, чего не бывало прежде!

– Э-э… а потом я случайно увидела вывеску «Бензозаправочная станция», и размышлять… не было времени!

– И, не думая о дороге, действовать! – бесцеремонно вставил Томсон Уэйкфилд.

Янси с удивлением обнаружила, что в ней закипает злость. Это чувство ей было почти незнакомо. Хотя, прождав три четверти часа, пока этот человек соблаговолит встретиться с ней, она посчитала злость вполне оправданной реакцией.

Но остановись, Янси! Разве тебе не нужна работа?

– Вы, безусловно, правы, – решилась она опять пустить в ход чарующую улыбку, хотя на него, как видно, ее обаяние не действовало. – Я виновата, что пересекла вашу полосу, – поспешила добавить она. – На какой-то миг я ослабила внимание. Но, уверяю вас, это впервые. И впредь этого не случится, – девушка действительно получила хороший урок и надеялась, что он не видит в этом попытку подольститься.

Несколько долгих секунд, которым, казалось, не будет конца, Томсон Уэйкфилд молчал, а Янси, опасаясь показаться заискивающей, не прибавила к сказанному ни слова.

– Значит, вы признаете, – сказал он наконец, – что во вчерашнем были виноваты вы, а не я, «пуп земли», сидящий в «эстон-мартине»?

Сколько можно ее клевать? В ней поднялось раздражение, вызванное и долгим ожиданием, и его непробиваемостью, и нежеланием понять, и своими попытками оправдаться. В конце концов, у нее есть гордость!

– Я уже признала, что поступила дурно, – ответила она без улыбки. К черту все ухищрения очаровать его, ему милы только лимоны с уксусом!

Но ее хмурый вид подействовал на него не больше, чем ее улыбка.

– Сегодня на вас именной значок.

Да, без всякого сомнения, от него не ускользнуло, что она прикрыла логотип фирмы брошью.

– Значок был на пиджаке, – пояснила она. – А пиджак остался на сиденье.

Янси ожидала, что он продолжит разговор на эту тему, отчитает ее за то, что она приколола перламутровую брошь на логотип «Эддисон Керк» на блузке. Но, к ее удивлению, он не стал больше говорить об этом и неожиданно произнес:

– Вы ведь проработали у нас совсем немного? – И, посмотрев прямо ей в глаза холодным, строгим взглядом, уточнил: – Так вам нравится ваша работа?

Она почувствовала облегчение, что сейчас не надо врать и изворачиваться.

– Очень, – улыбнулась Янси.

Она заметила, что он скользнул взглядом по ее лицу и остановился на изогнувшихся в улыбке губах, но не проявил ни малейшего чувства.

– Вероятно, вам бы хотелось остаться на этой работе?

Янси вновь почувствовала проблеск надежды.

– Да, – искренне ответила она.

– И почему же? – последовал краткий вопрос.

– Мои прежние занятия ограничивались ведением домашних дел, – начала Янси, не сомневаясь: этот дотошный человек знает, что она в своем заявлении о приеме на работу указала, что была экономкой. – Мне захотелось заняться чем-нибудь другим. И мне действительно пришлась по душе работа, – улыбнулась девушка. Ей нравилась свобода, возможность пользоваться автомобилем. – Я, между прочим, хороший водитель, – не преминула похвастаться она, но под твердым взглядом его серых глаз вынуждена была добавить: – Во всяком случае, стараюсь.

– Понимаете ли вы, что, нося форменную одежду компании и управляя принадлежащим ей автомобилем, вы представляете «Эддисон Керк»?

– О, да, – признала она, готовая соглашаться с чем угодно, лишь только забрезжила надежда, что ей, похоже, каким-то чудом удастся удержаться на работе.

– Понимаете ли вы и то, что любой промах в вождении и наглое поведение в отношении другого водителя крайне плохо сказываются на репутации компании?

Янси вновь почувствовала раздражение: неужели он не понимает, что она уже все осознала? Она быстро опустила глаза, чтобы не показывать свое недовольство: не стоит сомневаться, мистер Т. Уэйкфилд достаточно проницателен, чтобы догадаться по ее глазам о тех чувствах, которые она испытывает. Ну, нет, ему не удастся вывести ее из себя!

– Да, понимаю, – ответила девушка как можно более ровным тоном и подняла глаза, заметив, к своему удивлению, что правый уголок его губ слегка подрагивает, словно она рассмешила его.

Но уже в следующее мгновение выражение его лица было твердым и бескомпромиссным, как и прежде.

– Прекрасно, – произнес он, и Янси уже начала чувствовать в душе облегчение. Это «прекрасно», безусловно, означает: «Что ж, получила взбучку – теперь убирайся, и чтоб впредь этого не было!» Но тут ее ждал удар, ибо он, слегка смягчив выражение лица, уставился совершенно непроницаемым взглядом в ее прелестные голубые глаза и спросил: – Так что же вы делали вчера на этом участке трассы?

Да, рано она обрадовалась! Янси почувствовала, что слабая надежда сохранить работу стремительно тает, и стала лихорадочно соображать: действительно, что она там делала?

– Я… э-э… заплатила за бензин, который израсходовала на свои нужды, – услышала Янси свой сбивчивый лепет. – Я имею право записать плату за бензин и машинное масло на счет компании, но в тот раз я сама оплатила… – Ее голос замер, когда она поняла, что проговорилась: она оказалась там не по работе!

Томсон Уэйкфилд смотрел на нее, ожидая, видимо, более подробных объяснений… но Янси молчала. Он ничего не услышит. Ее язык, как и смекалка, подвел ее.

– Честный поступок с вашей стороны, мисс Докинс, – оплатить бензин, – вкрадчиво заметил он. Его тон заставил ее насторожиться. И через мгновение она убедилась в своих подозрениях, когда Уэйкфилд довершил: – А как же одометр? Как тут уладить дело?

Неужели он думает, что она выложит ему все о «недостатках», творимых в отделе транспорта? Как, например, Янси, сделав пятидесятимильный крюк по личным делам Уилфа Фишера, указывает точный пробег или просит сказать, что пассажир посылал ее с поручением или заехал к другу или родственнику? Поскольку их пассажирами были исключительно члены правления компании или те, кто занимал очень высокое положение в руководящей иерархии, никто, по мнению Уилфа, и помыслить бы не мог расспрашивать их, почему руководящей верхушке понадобилось проехать лишние мили.

– Я жду!

О боже! Янси беззвучно уставилась на него. Если бы он только улыбнулся, у него же красивый рот. Надо взять себя в руки, неужели этот человек лишил ее способности думать?

– Я… э-э… не могу сказать, – запинаясь, выдавила она.

– О чем? О мошенничестве с пробегом или о том, что вы делали там, где не должны были быть?

Попал в точку – и о том, и о другом!

– Не такой уж и обман, – решилась она, – какие-то там пятьдесят миль.

– И какие там у вас были дела – в рабочее время?

Да что же это такое! Да, он глава компании, но это не значит, что ее можно нанизать на кончик булавки и забавляться, видя, как она извивается! Если бы она ехала по своим делам, то рассказала бы ему все, не лукавя. Но речь шла не только о ней, но и о Уилфе, его жене и четверых маленьких детях. Что ж, видимо, ей придется подыскивать другую работу, но совесть не позволяла выдать Уилфа.

– Не хотите говорить?

– Я… Это не моя тайна, если можно так сказать, – пробормотала Янси.

Томсон Уэйкфилд, казалось, и не ожидал другого ответа, тем не менее, откинувшись на спинку и сурово глядя ей в лицо, спросил:

– Мне кажется, вам не хочется сохранить работу? Правильно?

У Янси засосало под ложечкой: она на грани увольнения.

– Нет, вы не угадали, очень хочется, – ответила девушка. – Мне нужна работа, – твердо произнесла она.

Томсон Уэйкфилд внимательно посмотрел на нее.

– Вы содержите семью или ребенка?

– Я не замужем.

Он снова откинулся на спинку, раздумывая.

– Вам вообще знакома реальная жизнь? – спросил он.

– В общих чертах, – ответила она, с трудом сохраняя хладнокровие, но когда он пристально посмотрел на нее, она почувствовала, что заливается румянцем. Да, она девственница, ну и что?

Похоже, он поверил в ее искренность, но промолчал и, взглянув на часы, словно полагая, что и так потратил слишком много своего драгоценного времени на нее, поднялся, как бы завершая разговор. Янси тоже поднялась, ожидая его последнего слова.

– Можете остаться на работе, мисс Докинс, – произнес он сухо.

– О, спасибо…

– Но…

Ей бы надо было быть готовой к этому «но».

– Но с одним условием: вы объясните, что делали на этом участке трассы. Можете дать письменное объяснение.

Благодарю покорно! Янси еле сдержалась, чтобы не послать подальше и его и работу… Она сухо попрощалась и вышла.

* * *

Только в субботу утром ей удалось собраться с мыслями и переключиться на конкретные дела. Лучше бы он сразу уволил ее! Она не собирается вмешивать Уилфа в эту историю, ни в коем случае. Какой смысл обоим остаться без работы и метаться в поисках новой? А ей этим придется заняться в первую очередь. Она по-прежнему не желала брать и пенни из содержания, которое отчим перевел на ее банковский счет. Но реальность такова, что, хотя Астра и слышать не хочет о ренте, повседневные расходы возрастают.

К понедельнику Янси дважды перечитала в газетных колонках объявления о спросе и найме, показавшиеся ей подходящими, и встала перед фактом, что для женщин, не имеющих опыта работы, их совсем мало.

Но в глубине души, несмотря на то, что она проработала совсем недолго, ей и не хотелось нигде работать, кроме как в «Эддисон Керк». Слишком много было для нее здесь привлекательных моментов, и, конечно, ей нравились люди, с которыми она работала, а отнюдь не Томсон Уэйкфилд, до которого ей нет дела! Он, по-видимому, и не знает, какие замечательные сотрудники работают в его компании, уксус он этакий!

Водители, Уилф, руководящие сотрудники, которых она возила повсюду, – все без исключения были славными людьми. Но мысли ее все время возвращались к Томсону Уэйкфилду. Какой он? Так ли он суров, как ей показалось? Но теперь это уже не узнать. Лучше продолжить поиски новой работы.

Ей было неловко возвращаться в отдел транспорта после неприятного разговора с боссом. Не оставь она сумку в шкафчике – ушла бы сразу же, чтобы никто и не заметил. Но, поразмыслив, сочла, что обязана из вежливости сообщить Кевину Визи, что он лишается одного водителя, если он еще не в курсе. К счастью, она вернулась в отдел уже после пяти: почти все успели отправиться домой на выходные.

– Все в порядке? – улыбнулся Кевин, и Янси поняла, что, хотя его и снедало любопытство, он и понятия не имел, почему ее вызвали на ковер.

– Не совсем, – ответила она и, немного смутившись, вынуждена была признаться: – Меня отстранили от работы.

– Тебя… – Кевин в полном удивлении уставился на нее. – Почему?

– А разве ты не знаешь?

Ему явно ничего не было известно – Томсон Уэйкфилд, похоже, не нажаловался на нее начальнику отдела. Да это оказалось и ни к чему: он и сам справился в своей грубой, властной манере.

– Не имею представления, – ответил Кевин. – Мне велели не давать тебе сегодня машину, а явиться в четыре к мистеру Уэйкфилду, но…

– Это долгий рассказ, – тихо сказала Янси.

– Ты не хочешь рассказать мне?

Янси покачала головой.

– Мне лучше пойти домой.

– Что ж, как знаешь.

Она кивнула на прощание, думая, что вряд ли Томсон Уэйкфилд смягчится и изменит свое решение.

Вторник с самого утра выдался холодным и унылым, и Янси, всегда веселая и жизнерадостная, почувствовала себя не в духе. Она приготовила утку в вишневом соусе, но постаралась не выдать своего удрученного настроения, болтая с сестрами. Вскоре Астра ушла в свой кабинет, сославшись на срочную работу.

– И я ухожу, попытаюсь помириться с мамой, – вздохнула Фения.

– Значит, посуду придется мыть мне, – заметила Янси.

Все рассмеялись.

Девушка была на кухне, когда раздался телефонный звонок. Она тотчас же подняла трубку.

– Привет, Янси Докинс, – весело произнес Гревиль, тотчас же узнав ее голос. – Как дела на работе?

Янси смешалась: говорить или нет своему замечательному троюродному брату, что ее отстранили? Ну что ж, одним враньем больше – ничего не изменится.

– Прекрасно, – весело сообщила она. Ну как признаться, что она подвела его? – Как поживаешь? Крутишь романы?

Гревиль несколько лет был в разводе и, болезненно пережив его, старался теперь, заводя дружбу с женщинами, избегать глубоких отношений.

– Дерзишь, проказница?

Она рассмеялась.

– Хочешь поговорить с Астрой? Фении нет дома.

– Все равно с кем из вас, – ответил он. – Я устраиваю в субботу вечеринку, так что, если пожелаете, все или по отдельности, милости просим.

– С большой радостью! – ответила Янси за троих. Вечеринки у Гревиля удавались на славу.

Они еще поболтали. Янси, сохраняя веселый тон во время беседы, почувствовала угрызения совести, как только опустила трубку. Это раздосадовало ее.

Вернулась Фения, подавленная и грустная: мать не пожелала видеть ее. Янси, как могла, старалась развеселить кузину, поведав о звонке Гревиля и приглашении на вечеринку.

– Ты рассказала ему?

– Что меня отстранили от работы? Не смогла.

Из кабинета вышла Астра, и все трое отправились на кухню.

– Гревиль устраивает вечеринку в субботу, и мы приглашены, – сообщила ей Янси.

– Это как раз то, что надо, – заявила Астра. – Спасибо, что подняла трубку: я ушла с головой в сложные расчеты. Ты ему рассказала?

– Нет, не могу, – призналась девушка, мучаясь от угрызений совести. Гревиль всегда оказывал им поддержку. И после всех его стараний она просто обязана сделать все, чтобы не потерять эту работу.

Попытка Фении из дочернего долга наладить отношения с матерью напомнила Янси – хотя в этом не было необходимости, – что и у нее есть определенные обязательства. И хотя отношения с отчимом вовсе не были «обязанностью», она отправилась навестить его.

Поездка была утомительной, нужно было добираться на метро, поезде и автобусе. Отчим был рад-радешенек встрече с ней, просил ее вернуться, забыть о «неприятности» с машиной, обещал купить новую, но Янси чувствовала, что не может согласиться.

– Ты замечательный, – улыбнулась она, крепко обняв Ральфа, – но не могу.

– Не хочешь порадовать меня?

– Не надо, прошу тебя, – взмолилась Янси.

– Ну, извини, не буду спекулировать на твоих чувствах. Расскажи тогда, как у тебя дела на работе. Кстати, звонила мама и хотела поговорить с тобой.

– Ты не сказал ей, что я работаю?

– Хочешь моей смерти? – пошутил он. – Я трус и сказал, что ты живешь здесь. – Он призадумался на миг и добавил: – Ты давно не виделась с ней?

– Неделю или около того.

Ральф явно разволновался.

– Что я скажу, если она приедет повидаться с тобой?

Янси прекрасно знала, что мать, привыкшая считаться только с собой, может заявиться к бывшему мужу, когда ей заблагорассудится.

– Я сама навещу ее, – решила Янси.

– Раз уж у тебя свободный день, можно съездить и сегодня, – намекнул Ральф. – Можешь взять мою машину.

Янси посмотрела на него и широко улыбнулась.

– Испугался! – поддразнила она. – Боишься, что она заедет.

– Одному богу известно, как я отважился просить ее выйти за меня. И как настоял после развода, чтобы ты жила со мной.

– Ты все можешь, когда захочешь и когда надо, – мягко заметила Янси.

Они вместе позавтракали, а затем, воспользовавшись предложением Ральфа, Янси взяла его машину и вскоре была у внушительного дома, в котором жила мать.

– Ты не предупредила о своем приезде, – в голосе Урсулы Проктор чувствовалось некоторое недовольство. Матери Янси было пятьдесят два года, но выглядела она лет на десять моложе. Она была все еще красива, все шло так, как ей хотелось. Сегодня из-за неожиданного визита дочери она выразительно поджала губы. – Я смогу уделить тебе четверть часа, у меня встреча с Генри. Нужно было предупредить по телефону. Я не могу сидеть и ждать, когда тебе вдруг придет в голову навестить меня. И почему ты на машине Ральфа?

Янси догадалась, что Генри, должно быть, мамин парикмахер. Но, побыв с ней десять минут, Янси ясно поняла, почему ни она, ни отчим и словом не обмолвились ее родительнице не только о том, что она переехала, но и о том, что уже несколько недель работает. И дело было не столько в трусости, сколько в нежелании осложнять жизнь. Ее мать имела привычку бесконечно придираться к тому, что другими воспринимается спокойно.

Вернув машину отчиму, Янси отправилась к Астре, отчасти жалея о поездке. Что ж, мать, похоже, не обрадовалась ей, зато отчим был очень рад, хотел, чтобы она вернулась. Но она не могла, особенно после всего, что наговорила Эстелле.

Гордость подсказывала ей, что нужно самой зарабатывать, но как найти работу? В объявлениях о вакансиях она не нашла ничего, что могла бы делать с душой, к тому же Янси чувствовала себя виноватой перед отчимом, отказавшись вернуться в свой прежний дом, и совсем пала духом из-за того, что подвела Гревиля…

Она признавала, что взялась за эту работу потому, что ее предложил Гревиль, а теперь ей придется признаться, что ее отстранил от работы не кто иной, как сам Томсон Уэйкфилд!

Но она полюбила свою работу, которая к тому же недурно оплачивалась. Что придумать в оправдание своей поездки на лишние пятьдесят миль? Да и ее несдержанность во время случайной встречи с главой компании не что иное, как самодурство. Виновата, и все!

За обедом Фения и Астра поинтересовались, как прошел визит к отчиму. Янси заодно рассказала сестрам и о не очень радушном приеме у матери.

Сестры обменялись своими впечатлениями и нехитрыми новостями и разошлись по комнатам.

На следующее утро Янси попрощалась с уходящими на работу кузинами. Девушка старалась выкинуть из головы пришедшую на ум затею, которая все не давала ей покоя. Это немыслимо, твердила она себе.

Но время, которое прежде пролетало незаметно, стало ей в тягость. Квартира у кузин была безупречно чистой, поэтому, выполнив небольшую домашнюю работу, Янси могла вволю предаться своим размышлениям. Будет ли это таким уж преступлением? Неужели это причинит кому-то вред?

Ответ напрашивался сам: никому. Решение пришло так внезапно, что она и опомниться не успела, как подняла трубку и набрала номер «Эддисон Керк».

– Веронику Тэйлор, пожалуйста, – потребовала она, и почти тотчас же к телефону подошел личный помощник Томсона Уэйкфилда. – Привет, – бодрым тоном начала Янси, понимая в то же время, что Вероника, безусловно, в курсе того, что ее отстранили. – Меня зовут Янси Докинс; возможно, вы помните, я встречалась с мистером Уэйкфилдом в прошлую пятницу. Нельзя ли мне поговорить с ним?

– Боюсь, никак нельзя.

Но Янси не намерена была отступать. Крайне важно поговорить с ним сегодня же.

– Но, когда он освободится, попросите его перезвонить мне, – настаивала она. На другом конце наступило молчание, и Янси вдруг подумала, что вряд ли глава «Эддисон Керк» имеет обыкновение звонить служащим из транспортного отдела. Ей стало так тошно, что она уже без всякого стеснения добавила: – Если его это затруднит, то я после обеда смогу зайти сама.

– Боюсь, время мистера Уэйкфилда на сегодня полностью расписано. Но на всякий случай подождите у телефона.

Через минуту Вероника вновь взяла трубку.

– Если вас не затруднит заглянуть завтра, скажем в полдень, мистер Уэйкфилд попытается втиснуть вас в свой график.

– Не получится ли так, что придется долго ждать? Захватить сэндвичи? – съязвила Янси.

– Мистер Уэйкфилд – человек чрезвычайно занятой, – вежливо ответила Вероника Тэйлор.

Занятой! Не так уж много времени она у него собирается отнять.

Но, напомнила себе Янси, ей и в самом деле хочется вернуться на работу. И раз это нужно для того, чтобы получить ее, так тому и быть.

– Я приду завтра около полудня, как вы и предлагаете, – учтиво проговорила она и, вежливо попрощавшись, повесила трубку. Да, Томсон Уэйкфилд может вывести ее из себя, даже не говоря с ней по телефону.

Теперь Янси разволновалась из-за предстоящего разговора. От него так много зависит! Она ведь и вправду хороший водитель. Допустила промах, но это стало для нее хорошим уроком, только бы Томсон Уэйкфилд дал ей еще один шанс… Что бы такое надеть?

У нее был богатый гардероб. Хотя наряды не влияли на ее настроение и она была достаточно уверена в себе, но сейчас Янси захотелось предстать в лучшем виде перед Томсоном Уэйкфилдом.

Но… поразмыслив, выбрала все же форменную одежду и палевую блузку. Но именной значок не надела: босс и так знает, кто она.

На следующий день в двенадцать часов Янси была в кабинете Вероники Тэйлор. Она уже успела переступить порог, когда ей вдруг пришло в голову, что для человека, желающего во что бы то ни стало вернуться на работу, она ведет себя неосмотрительно, и значок занял свое место.

Вероника Тэйлор позвонила в кабинет шефа и сообщила, что Янси Докинс дожидается его.

Янси, уверенная, что ее втиснут в перегруженный график не раньше чем за две минуты до ланча, едва успела прочесть пять страниц из прихваченной с собой книги, как ее вызвали.

Девушка поспешно сунула книгу в сумку и, испытывая непонятное волнение, направилась к двери, ведущей в его кабинет, смело постучала и вошла.

Томсон Уэйкфилд ничуть не изменился. Сегодня на нем был темный костюм и полосатая рубашка. Он поднялся и предложил Янси тот же стул, на котором она сидела неделю назад.

– Доброе утро, – нарушила Янси молчание. Прямо какой-то истукан. В ответ ни тени улыбки! И Янси – была не была – кинулась в атаку. – Спасибо, что согласились встретиться со мной, – услышала она собственный голос, звучавший слегка подобострастно. И опять она ничего не услышала в ответ.

Сжав губы и сев на указанный стул, Янси собралась с силами и стала ждать. Она слишком нуждается в этой работе, и это удерживало ее от необдуманных действий.

Они переглянулись. Если Уэйкфилд заметил, что значок на месте, – а из того немногого, что она знала о нем, у нее сложилось впечатление, что он ничего не упустит из виду, – то промолчал. Несколько мгновений он молча рассматривал с хмурым видом ее аккуратно причесанные пепельные волосы, спадающие на плечи, и лицо, показавшееся как-то одному парню великолепным. На Томсона Уэйкфилда все это не произвело впечатления.

Наконец он открыл рот, но только для того, чтобы напомнить:

– Вы хотели видеть меня?

Итак, он дал понять, что слово за ней.

– Я хочу вернуться на работу, – напрямик сказала Янси. Нет, не так она репетировала свою речь! В ответ все тот же холод и молчание. – Прошу вас, – добавила она, поразмыслив.

В прошлую пятницу в этой же комнате ей показалось на миг, что у сидящего напротив человека на лице возникло слабое подобие улыбки. Его губы снова дернулись, но это произошло так быстро, что она вновь подумала, что ей померещилось. В любом случае ей и дела нет, если она кажется смешной.

– Итак? – отрывисто спросил он.

Янси уставилась на него озадаченными небесно-голубыми глазами. Но прежде чем она собралась с мыслями и принялась рассказывать, Томсон Уэйкфилд, вероятно подумав, что она непроходимо глупа, подсказал ей:

– Так почему я должен вернуть вас на работу?

Янси было плевать на то, что ее считают тупой.

– Потому, что мне нужна работа, – ответила девушка и почувствовала, что он ждал не этого. Поэтому, прежде чем наврать ему с три короба, она с трудом изобразила улыбку, которая возымела на него не больше действия, чем предыдущие, точнее – никакого, и поспешила начать рассказ.

– Вам, очевидно, хочется знать, что я делала там, где не положено, – любезно сказала она.

Его взгляд на часы, словно предупреждавший, что если она не поторопится, то ее отстранят от работы навсегда, заставил ее занервничать.

– Неплохо бы услышать, – предложил Уэйкфилд, и Янси уловила явную издевку в его голосе.

Он вызывал в ней раздражение, но его сарказм и плохо скрытое нетерпение подстегнули ее.

– Ума не приложу, почему не призналась сразу, – Янси вновь пустила в ход улыбку. – Но дело всего лишь в том, что я ездила навестить сестру.

– Сестру?

Она могла с таким же успехом сказать «кузину», потому что сестры у нее не было. Но Янси, памятуя о своем родстве с членом правления, троюродным братом Гревилем, боялась, что запутается, если заведет речь о кузинах, так что лучше выдумать сестру. По ее мнению, если уж плести небылицы, так делать это искусно.

– Сестра гостила у меня несколько дней с малышкой дочкой… э… Мирандой, – пустилась в рассказ Янси и почувствовала вдруг крайнюю неловкость из-за своего вранья, но, понимая, что правду сказать нельзя, продолжила: – Девочка оставила у меня мягкую игрушку, льва, и плакала, пока не получила ее, пришлось завезти.

Янси, понимая, что несет полную околесицу, смотрела прямо на Томсона Уэйкфилда. Она улыбалась. Он оставался непроницаем.

– Вы же понимаете, что такое дети.

Он обвел ее холодным взглядом.

– У меня нет детей.

– Ну, думаю, ваша жена знает…

– Я не женат, мисс Докинс.

– О! – Янси посмотрела на него новыми глазами.

При всей его неулыбчивости, любому, не питавшему к нему такой неприязни, как Янси, он показался бы симпатичным и даже вполне привлекательным.

– О? – переспросил он, не дождавшись продолжения.

Янси быстро взяла себя в руки. Привлекательный? Уж не сошла ли она с ума?

Взгляд его серых глаз оставался бесстрастным. Янси ждала, едва дыша, и вздохнула с облегчением, не успев изведать мук совести, когда он, похоже и вправду поверив ей, спросил:

– Вы доставили льва сами?

– Понимаю, что не должна была делать этого, и впредь такого не повторится, – пообещала она.

– За что мы все должны и вправду благодарить вас, – сухо отозвался Томсон Уэйкфилд.

Дьявол, полный сарказма! Янси выжидала, раздумывая, успела ли она его убедить, и боясь сказать лишнее. Лгать оказалось сложнее, чем она думала. Она ждала, не представляя, что еще можно добавить. Глава компании откинулся на спинку кресла.

– Так вы считаете, будто на основании того, что вы мне рассказали, я должен вернуть вас на работу?

– Если вы не возражаете, – тихо попросила Янси.

И ей пришлось вынести долгий изучающий взгляд, прежде чем он произнес:

– Хорошо.

Надежда расправила крылья, но девушка и в пятницу решила, что сохранила за собой место, пока Уэйкфилд не добавил «но».

– Вы хотите сказать, я восстановлена на работе? – осторожно осведомилась она.

– С этого момента – да, – подтвердил он. – Но после встречи с Кевином Визи отправляйтесь домой.

Янси уставилась на него, не скрывая замешательства.

– Я восстановлена, но должна отправиться домой? Не понимаю.

– Вам завтра вести машину, – пояснил Уэйкфилд. – Какие-то проблемы?