Текст книги "Искусство поцелуя (ЛП)"

Автор книги: Джессика Соренсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Переводчик:  Юлия Корнилова

Редактор:  Юлия Цветкова

Вычитка:  Надежда Крылова

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель : Юлия Цветкова

Глава 1

Рейвен

Вода льется на меня. Теплая вода. Она совсем не похожа на воду в озере. На воду, которая чуть не унесла меня прочь. На воду, которую я хотела, чтобы забрала меня.

Позволь мне остаться здесь,

Глубоко во тьме,

Где я никогда не смогу вдохнуть ядовитый воздух,

Снова.

Воздух, сотканный из лжи, боли и агонии.

Воздух моей жизни.

Просто дай мне умереть.

Почему ты не даешь мне умереть…

Я судорожно хватаю ртом воздух, осознав, что задержала дыхание, стоя под водопадом из душа. Делаю глубокий вдох, затем еще один, пытаясь избавиться от давления в груди. Но оно остается, сжимая и придавливая, словно умоляя меня просто перестать дышать.

Я думала, что после того, как Джексон спас меня, со мной все будет в полном порядке. Сначала так и было, но встав под душ, под струю воды, все заново обрушилось на меня.

Я не могу дышать.

Я могу умереть.

Может быть, мне просто следует это сделать.

Дело в том, что у меня и раньше были подобные мысли, клянусь, я уже была в схожей ситуации, когда вода почти навсегда избавила меня от боли. Хотя я не уверена, когда это происходило. Сколько себя помню, я ужасно боялась воды. Думала, это потому, что не умею плавать, но, возможно, есть и другая причина. Одна из тех, что мои родители скрывали от меня.

Но зачем им это?

Я не уверена.

Я больше ни в чем не уверена.

Тем не менее, я не могу перестать думать о тех воспоминаниях, где я провожу время с юными Джексом и Хантером. В этом нет никакого смысла. Я никогда раньше не была в Ханитоне… верно?

Кто, черт возьми, знает? Раньше я думала, что знаю, но теперь начинаю сомневаться во всем, что касается моей жизни.

Сделав глубокий вдох, выключаю душ и выхожу из кабины.

Хантер сказал, что в одном из шкафчиков есть полотенца, но я забыла сразу взять одно, в итоге я оставляю мокрые следы по всему полу, направляясь за полотенцем.

Воспользовавшись полотенцем, вытираю беспорядок с пола и начинаю одеваться. Я чувствую себя странно – потерянной, сбитой с толку, подавленной, – когда думаю о том, что, как только оденусь, мне придется выйти и, вероятно, обсудить свой переезд с парнями. С одной стороны, я этого не хочу не потому, что мне нравится жить со своими тетей и дядей, а потому, что из-за этого я буду чувствовать себя обузой. Это те чувства, что копились во мне так чертовски долго, больше, чем хотела бы признать.

– Мне не нравится, что она здесь, – слова моей тети в первый день, когда я переехала к ним.

Я была в соседней комнате, стояла со своим чемоданом и коробкой с немногочисленными вещами, которые дядя разрешил взять. Он заставил меня пожертвовать остальными моими вещами, сказав, что в машине для них недостаточно места, хотя он был за рулем грузовика.

– Ты же знаешь, что почти наверняка она убила их? – добавила она, не потрудившись понизить голос.

Она должна была знать, что я ее слышу, и мне хотелось крикнуть, чтобы она заткнулась к чертовой матери, но слова с трудом вертелись у меня на языке. Произнести их казалось слишком тяжело.

Я онемела.

Оцепенела, словно истекала кровью вместе со своими родителями в том доме.

Часть меня жалела, что этого не произошло.

– Никто не знает, что случилось на самом деле, – возразил дядя, и я подумала, что он защищает меня, пока он не добавил: – И я обязан забрать ее. Хочу ли я этого? Нет, вовсе нет. Никто не захочет, чтобы такой ущербный ребенок жил с ним под одной крышей.

Мне снова захотелось закричать, но какой в этом был бы смысл? Это ничего бы не изменило. И в глубине души я знала, что он был прав. Я была ущербной.

– Такой и остаюсь, – шепчу я, глядя на свое отражение в зеркале.

Я дерьмово выгляжу. Под глазами залегли темные круги, а кожа выглядит такой же бледной, как снег, опускавшийся на гладь того озера. И давление в моей груди никак не проходит. Клянусь, еще немного и она разорвется.

Просто дыши, Рейвен.

Вдох. Выдох.

Чем больше я пытаюсь дышать, тем труднее это сделать. Я приближаюсь к приступу паники – я это чувствую. Обычно, когда это происходит, я закуриваю косячок. К сожалению, вода испортила то, что было у меня с собой, а остальные мои припасы остались дома.

Я чувствую себя дерганой, словно вот-вот вылезу из своей кожи. Мне нужно избавиться от нарастающей паники, и единственная альтернатива, о которой я могу думать, – это то, что я давно уже не делала, в основном потому, что прибегала к кайфу, как к более легкому способу.

Наспех открываю подряд все ящики, пока не нахожу то, что искала, – лезвие. Странно, но их там целая коробка. Конечно, это не такая уж редкость, когда они у кого-то есть, но у многих не найдется целой чертовой коробки. И они лежат в глубине, под кучей других вещей, как будто кто-то их прячет.

Беру одно и держу в руке, просто глядя на него какое-то время. Это продолжается довольно долго, потому что в последний раз, когда я была в таком положении, то случайно сделала слишком глубокий надрез. По крайней мере, в этом я убеждаю себя. А на самом деле на задворках моего сознания, где прячутся все мои забытые воспоминания, я понимаю, что это не было случайностью. Я пыталась вытянуть из себя всю боль. Страшную боль, которая медленно разъедает меня изнутри вот уже шесть лет. Иногда становится так плохо, что кажется, будто мои вены наполнены осколками стекла, которые колют, режут и кромсают меня всякий раз, когда я не могу взять себя в руки.

Контроль.

Для меня сохранять контроль – это лучшее из возможных решений.

Проблема в том, что я живу в условиях, где приходится полагаться на других.

Я хочу сбежать.

Хочу быть свободной.

Хочу, чтобы я была сама по себе, и ни одна другая сила не смогла бы контролировать то, что происходит внутри и снаружи меня.

Когда моя грудная клетка снова пытается раздавить легкие, а осколки стекла восторженно шепчутся, я подношу кончик лезвия к запястью и делаю надрез.

Раны на моем боку синхронизируются с пульсирующей раной на запястье.

Уродка.

Убийца.

Разочарование.

Да, Рейвенли, ты ходячее разочарование.

Я протягиваю руку к раковине, когда из открытой раны начинает сочиться кровь. Она окрашивает фарфор капельками той ноющей боли, которая разъедает меня изнутри.

На мгновение мне кажется, что я снова могу дышать.

Я расслабляюсь, плечи и голова опускаются, и я делаю глубокий вдох.

Вдох. Выдох. Вдох…

Я выдыхаю, и это уже не так тяжело, вся боль сосредоточена на новой ране.

Я остаюсь в таком состоянии некоторое время, просто позволяя себе истекать кровью над раковиной. В полном одиночестве.

Совсем одна, и ничто, кроме оцепенения, не сопровождает меня.

Глава 2

Джекс

Я чувствую себя так, словно вот-вот вылезу из кожи, когда сижу на диване в гостиной, подергивая коленом вверх-вниз. Мои мысли мечутся, как у чертова идиота, пытающегося пробежать марафон, но я не могу выбросить эту идею из головы. Мысль о том, что Рейвен – это она.

Уиллоу.

Уиллоу.

Уиллоу.

Девушка, которой я позволил умереть.

Так ведь?

Я, блин, больше ничего не знаю, и это незнание заставляет меня чувствовать себя так, словно я вот-вот вырвусь из своей плоти.

– Джекс, тебе нужно успокоиться, – говорит Хантер. Он сидит в кресле напротив меня, разглядывая мое подпрыгивающее колено.

– Я пытаюсь, – бормочу я, заставляя себя унять дрожь. – Просто… Мне тревожно.

Он поджимает губы, обдумывая мой ответ.

– Знаю. Мы все это чувствуем. Но если ты слишком разнервничаешься… – Он замолкает, прикусывая нижнюю губу, останавливая себя от того, чтобы сказать то, что он действительно хочет.

Я могу заполнить пробелы, зная, что происходит в его голове, также как он знает все про меня.

– Я не сломаюсь, – заверяю я его. Хотя глубоко в моем сознании, за стеклом, которое держит эту часть меня под контролем, я чувствую, как сквозь него проникает шепот, и стекло начинает трескаться.

– Ты уверен? – спрашивает он, снова уставившись на мое колено, которое, само по себе снова начинает подскакивать.

Я беру себя в руки.

– Да. – В моем голосе нет уверенности, и он это слышит. Но я не намерен говорить о своих проклятых проблемах прямо сейчас. Не могу.

Кроме того, я не знаю, почему он вцепился именно в меня. У всех нас есть свои проблемы. Все внимание ко мне из-за того гребаного инцидента.

Кровь хлещет из раны, выбегая, словно проклятый заключенный, которого выпустили на свободу.

Она повсюду.

Пачкает пол в ванной правдой, которая живет внутри меня.

Она питалось мной, как жаждущий боли монстр.

Смотри, как я истекаю кровью.

Наблюдай за моей болью.

Это, черт возьми, не прекратится.

Потому что я этого не хочу.

– Джекс, – осторожно произносит Хантер, его голос вырывает меня из воспоминаний о том дне, когда я чуть не истек кровью до смерти. Я хотел вытравить из себя боль своего прошлого. В тот день, лежа на полу и пытаясь отдышаться, я понял, что единственный способ избавиться от боли – это остановить жизнь.

Боль – это жизнь.

Смерть – это покой.

Иногда я не знаю, что из этого хуже.

– Пожалуйста, не начинай, – говорю я Хантеру. Я вижу по его лицу, что он вот-вот попытается пробиться сквозь эту треснувшую стеклянную стену. – Я не смогу справиться с этим сейчас.

Выражение его лица смягчается.

– Я не пытаюсь давить на тебя. Просто хочу убедиться, что с тобой все в порядке. – Я пожимаю плечами.

– Я в порядке. С ней же все хорошо? Так почему бы и мне не быть?

– С кем все хорошо? – В его тоне чувствуется мягкость.

Кто она такая?

Рейвен?

Уиллоу?

– Это ты мне скажи, – говорю я, и мое чертово колено снова подпрыгивает. На этот раз я просто оставлю все как есть. Мне придется. Я должен как-то выпустить нервозность наружу.

Хантер с трудом сглатывает и подносит руку к лицу, прижимая ее к губам, вероятно, пытаясь незаметно скрыть то выражение, которое у него на лице.

Я больше ничего не говорю. Как и у меня, у Хантера есть свои проблемы с тем, что его разъедает, и я не хочу подталкивать его к тому, чтобы он сам разбил свою стеклянную стену.

Затем в комнату входит Зей. Он выглядит так, будто ему на все насрать, как будто ему наплевать на этот жалкий мир. Все это притворство, хотя он скажет вам по-другому. Но Зей, вероятно, один из самых больших лжецов на свете, большую часть времени он лжет даже самому себе.

Он бросает взгляд на Хантера и меня и молчит, внимательно оценивая нас, затем хмурится.

– Вам двоим нужно взять себя в руки, – наконец заявляет он, проходя дальше в комнату.

– Мы даже ничего не делаем, – бормочу я, проводя пальцами по волосам.

Он приподнимает бровь, глядя на меня.

– Не пытайся меня убедить в том, что ты в порядке. Я был там в ту ночь, когда все это случилось, помнишь? Я знаю, как выглядит твое лицо прямо перед тем, как ты съедешь с катушек.

Я поджимаю губы, желая возразить, но не могу придумать хорошего контраргумента.

– Именно это я и пытался ему сказать, – вмешивается Хантер, закидывая ногу в ботинке себе на колено.

Зей переводит взгляд на Хантера.

– Возможно, мне следует прочитать и тебе ту же лекцию. – Брови Хантера обиженно хмурятся.

– Я то, что сделал? – Зей просто смотрит на него, когда Хантер закатывает глаза, качает головой и бормочет что-то бессвязное себе под нос. Зей копирует его движения, прежде чем опуститься в кресло, ближайшее к камину.

– Я не понимаю, почему вы, парни, вообще так себя ведете. С Рейвен все в порядке.

– Так ли? – Бормочу я, ковыряя черный лак на большом пальце.

– Почему нет? – Скучающим тоном интересуется Зей.

– Эм, потому что она чуть не умерла, – говорит Хантер, недоверчиво глядя на Зея. – К тому же, если это все-таки она…

– Мы не знаем, что это она, – обрывает он Хантера. – И я хочу, чтобы вы двое прекратили обсуждать это дерьмо. Ты не можешь просто предполагать что-то. Это приведет только к тому, что вы двое развалитесь на части, когда поймете, что ошибаетесь.

– Если мы ошибаемся, – бормочу я, уставившись на свои ногти. – Но я так не думаю.

Зей тяжело вздыхает.

– Неважно. Я сказал, что мы разберемся с этим, и мы разберемся. Но прямо сейчас у нас есть куча других проблем, о которых нужно беспокоиться, начиная с того, что мы собираемся с ней делать.

Поднимаю на него взгляд.

– Я думал, все согласились, что она останется с нами? – Паника снова начинает овладевать мной, трещины в моем сознании угрожающе раскалываются.

Я не могу снова ее отпустить.

Не могу, если это она.

Я не могу потерять ее снова.

– Мы это обсудили? – Зей бросает вызов, выгибая бровь. – Потому что я вроде как почувствовал, что вы двое решили, чего хотите, и подтолкнули меня к этому.

– Да прекрати ты уже притворяться, что у тебя с этим проблемы. – Хантер бросает на него неприязненный взгляд. – Мы знаем тебя целую вечность, чувак, так что весь этот спектакль «мне-насрать-на-все» на нас не действует. – Губы Зея раздраженно подергиваются.

– Почему мне должно быть не все равно на какую-то девушку, которую я едва знаю? – Хантер наклоняется вперед, положив руки на колени.

– А что, если это она? Что, если Рейвен – это Уиллоу?

Напряжение повисает в воздухе. Я вижу, что Зей вот-вот взорвется, что обычно приводит к тому, что он что-нибудь начнет ломать и крушить, что подвернется. Гнев – это его проблема, его способ справляться с ситуацией. К счастью, в этот момент в комнату входит Рейвен и прерывает назревающий срыв Зея.

По крайней мере, я благодарен ей за это, пока она не произносит:

– Кто такая Уиллоу?

Глава 3

Рейвен

Дав крови из раны немного стечь, я перевязываю ее, надеваю клетчатую рубашку и кожаную куртку, создав дополнительную защиту, чтобы не было видно повязки на запястье. Оставляю волосы распущенными, чтобы они немного подсохли и надеваю ботинки, прежде чем выйти из ванной.

Голоса парней доносятся снизу из гостиной, поэтому я иду в нужном направлении с намерением выяснить, каков будет следующий шаг во всей этой истории с переездом. Но потом я слышу свое имя и упоминание об Уиллоу. Я не слышу полного предложения, но мне очень любопытно, кто она такая и почему они говорят обо мне в том же предложении, что и о ней.

– Кто такая Уиллоу? – спрашиваю я, войдя в комнату и расчесывая пальцами длинные, черные как вороново крыло, пряди своих волос.

Они явно не слышали, как я вошла, судя по тому, как все вздрогнули.

Джекс с трудом сглатывает, глядя на меня, Хантер выглядит обеспокоенно. Зей, однако, быстро приходит в себя и напускает на себя безразличное выражение.

– Это просто цыпочка, с которой я иногда кувыркаюсь, – говорит он, наблюдая за мной с раздражающе выжидающим взглядом, как будто думает, что я покраснею от его слов.

Но я не поддаюсь. На самом деле, я даже не смущаюсь главным образом потому, что его ответ сбивает меня с толку.

– Тогда почему ты произнес ее и мое имя в одном предложении? – наконец задаю я вопрос.

Он отвечает не сразу, и я замечаю, что он этого не ожидал. Чувство удовлетворения накрывает меня.

Джекс выглядит смущенным, потирая рукой рот и поглядывая на Зея.

Хантер смотрит прямо на меня, смачивая губы языком.

– Мы должны отвезти тебя домой, забрать вещи, пока не стало слишком поздно.

Тема неожиданно изменилась?

Я обреченно вздыхаю. Это не первый раз, когда у меня складывается впечатление, что они что-то скрывают от меня, но поскольку Зей сказал, что девушка как-то связана с его утехами, я решаю оставить это без внимания.

– Не думаю, что все будет так легко, если я просто войду и соберу вещи, – говорю я ему, возясь с молнией на куртке. – К тому же, в это время все уже дома. – Я выдыхаю. – Может было бы лучше, переночевать сегодня здесь, а завтра в обеденный перерыв или сразу после школы забрать свои вещи, когда в доме будет только моя тетя, потому что она будет только рада выгнать меня к чертовой матери. – Нервничая, я грызу ноготь на большом пальце. – Хотя дядя настаивает, чтобы я жила с ними пока мне не исполнится восемнадцать. Не знаю в чем причина.

– Возможно у него есть своя выгода, – говорит Зей, откидываясь на спинку кресла, скрестив руки на груди, с выражением глубокой задумчивости на лице. – Иногда, когда люди становятся опекунами, особенно по завещанию, они получают компенсацию. Может быть, у твоих родителей было завещание, в котором было что-то подобное, и они беспокоились, что твой дядя не будет заботиться о тебе бескорыстно. И они могли указать, что тебе должно исполниться восемнадцать, прежде чем он получит свои деньги. – Я морщу нос.

– Что ж, тогда это реально проблема. Он ни за что не позволит мне съехать, пока мне не исполнится восемнадцать. – Я колеблюсь прежде, чем продолжить. – На самом деле у моих родителей было не так уж много денег. Во всяком случае, я так думаю.

– Они могли застраховать свою жизнь, – предполагает Зей, нахмурив брови и склонив голову набок, о чем-то размышляя. – Если это так, мы должны попытаться отыскать информацию в интернете.

– Правда? – Я удивлена. – Завещания размещают в интернете, где их может увидеть любой желающий? – Ухмылка искривляет его губы.

– Нет. Только те, кто знает, как взломать систему, смогут это увидеть.

– Точно. Вы, ребята, хакеры. Я и забыла. – Я заправляю прядь волос за ухо.

Проходит мгновение тишины, а затем Хантер начинает хихикать, Джекс улыбается мне, как будто я самое забавное существо на свете. Даже Зей выглядит так, словно изо всех сил старается не рассмеяться.

Я смущенно ерзаю.

– Что тут смешного? – спрашиваю я, глядя на них троих.

– Ничего. – Хантер сдерживает смех, но улыбка остается на его лице, когда он поднимается и пересекает комнату по направлению ко мне. – Ты просто очаровательна, вот и все.

Я устраиваю небольшое шоу, драматично закатывая глаза.

– Нет, это не так. – Уголки его губ приподнимаются еще больше.

– Тем не менее, ты такая.

– Разве… – Он прикладывает палец к моим губам.

– Прекрати спорить. – Я прищуриваюсь, глядя на него, но на самом деле я не злюсь. Честно говоря, на него трудно злиться.

Кажется, он находит мое молчание забавным, на его губах появляется улыбка. Затем он убирает палец с моих губ и широко улыбается.

– Думаю, в этот раз я выиграл, – надменно замечает он.

Я открываю рот, готовясь показать все, на что способна, но Зей перебивает меня.

– Думаю, если она планирует остаться здесь, то нужно позвонить и предупредить родственников. Тогда, Хантер, завтра ты займешься завещанием и попытаешься узнать, что в нем написано. Сейчас я предлагаю сосредоточиться на игре, которую вновь затеяли семьи, и составить план на завтра, потому что, если все действительно вовлечены в это, в школе начнется чертовщина.

Хантер моргает, как будто забыл об игре.

По правде говоря, я тоже. Однако теперь, когда он заговорил об этом…

– И вообще, что это за игра? – Я перевожу взгляд с Хантера на Джекса и, наконец, на Зея. – Все, что я об этом знаю, из-за этого вчера меня сбросили с моста, так что очевидно, что здесь нет ничего хорошего.

Джекс вздрагивает при упоминании о мосте, затем пристально смотрит на меня.

– Проходи, садись, и мы попытаемся все объяснить.

– Да, это хорошая идея, – бормочет Хантер, больше не улыбаясь. Затем он поворачивается и направляется к дивану, хватая меня за руку и ведя за собой. Дойдя до дивана, на котором сидит Джекс, он садится, увлекая меня за собой, так что в итоге я оказываюсь зажатой между ними.

Запах одеколона и сигаретного дыма касается моих ноздрей, и я теряюсь в догадках, кто из них курит. Я знаю, что Зей этим грешит, но запах исходит не от него.

– Я все еще не могу поверить, что они вообще возобновили игру, – говорит Хантер, протягивая руку за кружкой на кофейном столике. – Прошло столько лет, и они просто решили: эй, давайте сделаем это снова, только заставим наших детей в нее играть… В этом нет никакого смысла.

– Разве? – Зей подает голос. – Мы говорим о наших родителях. Им нравится наблюдать за тем, как мы страдаем. К тому же, это не первый раз, когда они заставляют нас играть в игру, – последние слова он невнятно бормочет, бросая взгляд в мою сторону.

У меня появляется ощущение, что он пытается прочесть меня. Но зачем? Не похоже, что это все как-то связано со мной. Ну, за исключением того факта, что из-за этой игры меня столкнули с моста в ледяную воду…

Ладно, может быть, это действительно как-то связано со мной.

– Какая цель в этой игре? – спрашиваю я, осторожно одергивая рукава куртки и еще раз проверяя, прикрыта ли повязка, поскольку и Джекс, и Хантер сидят достаточно близко, и могут ее заметить.

– Уничтожить друг друга, – как ни в чем не бывало говорит Зей. – Причинить боль. Победить и стать самой могущественной семьей в городе.

– Что ж, звучит увлекательно. – Мой тон сочится сарказмом.

– Знаю-знаю, – бормочет Хантер, и делает глоток чего-то похожего на кофе, но я чувствую исходящий от кружки жгучий запах виски.

Зей начинает подергивать коленом вверх-вниз, уставившись в пол.

– Нам нужно выяснить, кто сбросил Рейвен с моста, и принять ответные меры как можно скорее. Если мы этого не сделаем, то будем казаться слабыми, что не позволительно, если мы хотим победить.

– Ты хочешь победить? – удивленно спрашиваю я. Судя по тому впечатлению, которое у меня сложилось, все они, казалось, ненавидели мир, в котором выросли. С другой стороны, они изо всех сил стараются сделать так, чтобы все в школе их боялись, явно поддерживая свой имидж. – Зей переводит взгляд на меня.

– Пока мы живем здесь, это касается и нас. Потому что в тот момент, когда нам станет все равно, все дерьмо выйдет наружу. – Он откидывается на спинку кресла. – Подобное тому, что случилось с тобой на мосту, будет происходить все чаще и чаще. А потом, вдобавок ко всему, мы получим взбучку от наших отцов за то, что позорим свои фамилии. – Мускулы на его челюсти напрягаются при упоминании об отцах. – Вот почему действительно важно нанести ответный удар как можно скорее. Но для того, чтобы сделать это, мы должны выяснить, кто скинул тебя с моста. – Он смотрит на меня так, словно ожидает, что я тут же дам ему ответ.

– Я хотела бы помочь, но уже говорила, что не видела их лиц.

– Но ты же узнаешь их голоса, верно? – спрашивает он, и я киваю. – Итак, нам просто нужно, чтобы ты сопоставила голос с лицом.

– И как мы это сделаем? – интересно мне. – Я здесь почти никого не знаю.

– Ну, более чем вероятно, что завтра мы встретим их в школе, так что я думаю, будем ко всем приглядываться и держать ухо востро, – говорит он, закатывая рукава своей рубашки. – Знаю, это может быть довольно сложно, но важно, чтобы ты справилась с этим.

– Ага… – это все, что я говорю, потому что не знаю, получится ли у меня. Ведь я даже не могу вспомнить большую часть своего прошлого, так как же мне заставить свой разум связать голос с лицом, когда такого рода вещи явно не моя сильная сторона?

Взгляд Зея пронзает меня насквозь.

– Если только ты не захочешь умыть руки.

– Я уже вовлечена, – напоминаю я ему. – И дело не в этом. – Я прикусываю нижнюю губу. – Я просто волнуюсь, что у меня не получится. Мой мозг плохо работает, когда дело касается воспоминаний.

Мне неловко произносить правду вслух, но эти ребята знают о моем прошлом почти столько же, сколько и я, так что мне не нужно ходить вокруг да около.

– Я уверен, с тобой все будет в порядке, – говорит Джекс, скользя рукой по спинке дивана позади меня. – И если у тебя не выйдет, то это не так уж и важно.

– Хватит с ней нянчиться, – говорит Зей, и в его тоне слышится раздражение. – Это чертовски все осложнит, если она этого не сделает.

– О да, твое неуемное давление как раз то, что поможет ей, – огрызается Джекс в ответ, свирепо глядя на Зея.

– Господи, да что, черт возьми, происходит? – Хантер бубнит себе под нос, поглядывая на двух своих друзей.

Не знаю, что именно его шокирует, но это явно нестандартная ситуация.

– Может быть, ей это нужно, – продолжает тему Зей, скрещивая руки на груди.

Пока Зей и Джекс продолжают спорить друг с другом, Хантер делает глоток своего виски, затем собирается поставить чашку, но я выхватываю ее у него из рук. Хотя алкоголь – не мой выбор в сложных ситуациях, он оказывает немного похожий на дурь эффект.

Хантер переводит взгляд на меня, уголки его губ приподнимаются.

– Ты хочешь пить, милая? В холодильнике есть вода, содовая и еще много всего.

Ухмыляясь ему, я подношу чашку к губам и делаю глоток. Как я и предполагала, обжигающий вкус виски наполняет мой рот. Я проглатываю его, затем делаю еще один глоток, прежде чем вернуть кружку на место.

Любопытство загорается в его глазах, когда он забирает у меня чашку.

– Как ты узнала?

– Я почувствовала запах в ту же секунду, как ты взял ее в руки, – говорю я ему, пожимая плечами.

– Значит, ты девушка, которая пьет виски? – спрашивает он, и в его красивых глазах сверкает веселье.

– Не совсем, – говорю я. – Обычно я девушка, которая вдыхает пары, но вода испортила все, что у меня было с собой, и я оставила остаток своих запасов дома. – Он ставит чашку на стол.

– Ну, просто чтобы все прояснить, обычно я тоже не из тех, кто пьет виски, но это единственное, что есть в данный момент.

– И как же ты обычно расслабляешься? – интересуюсь я у него.

Он поджимает губы и бросает на меня такой взгляд, что я начинаю жалеть, что подняла эту тему.

– Неважно. Мы можем просто покончить с этим? – Джекс ворчит, прерывая момент. Слава Богу, потому что я почти уверена, что все, что Хантер собирался сказать, имело отношение к сексу. И, хотя меня совершенно не беспокоят разговоры о сексе, Хантер не из тех парней, которые сдерживаются.

Я отворачиваюсь от Хантера и смотрю на Джекса.

– Я действительно не против, – говорю я ему, поскольку он, кажется, больше всех беспокоится по этому поводу. – Я надеюсь, что моя память хоть раз меня не подведет. – Выражение его лица смягчается.

– Я уверен, все будет в порядке. – Он проводит рукой по моим волосам. – Просто хочу убедиться, что ты не позволишь Зею давить на тебя.

Он бросает на Зея неприязненный взгляд.

– Ну начинается, – бормочет Зей, качая головой. – Я знал, что так и будет.

– Ничего ты не знал. – Джекс смотрит на него сердито, но потом поворачивается ко мне и выражение его лица смягчается.

– Я могу помочь тебе, если хочешь. Ведь я слышал голос одного из парней, который звонил мне. Завтра утром мы можем вместе побродить по школе и посмотреть, сможем ли мы установить какую-то связь.

– Точно. Я и забыла, что ты тоже их слышал. – Меня охватывает небольшое облегчение. Я не одна.

Я не одна?

Это не может быть правдой, верно?

– Да, давай сделаем это, – говорю я с чуть большей уверенностью, чем раньше.

Он улыбается мне, и это такая теплая улыбка, успокаивающая.

Внезапно у меня в животе возникает странное ощущение порхания бабочек. Это происходит так неожиданно, что я пропускаю вдох и в конце концов прерывисто выдыхаю.

Джекс хмурит брови. Затем он наклоняется и тихо спрашивает.

– Ты в порядке? – Я неуверенно киваю. Даже не знаю, в чем, черт возьми, моя проблема. Ну и что с того, что он тепло улыбнулся мне? В этом нет ничего особенного.

Перестань раздувать из мухи слона, Рейвен.

Джекс выглядит неубежденным, но решает не обращать внимания, поворачиваясь лицом к Зею, хотя его рука продолжает лежать на спинке дивана прямо позади меня.

– Значит, все согласны с планом? – Зей подводит итог с ноткой раздражения в голосе.

Я киваю, в то время как Джекс пожимает плечами.

– Видимо да. Хотя я все еще немного нервничаю из-за всего этого. Черт, они забрали ее средь бела дня. Очевидно, они думают, что мы слабы – кто бы это ни сделал, – это открывает им слишком много возможностей для дальнейших действий.

– Я поддерживаю. – Хантер подносит кружку к губам. – Завтра нам нужно быть начеку… Приглядывайте друг за другом.

Взгляды парней устремляются на меня, и создается ощущение, что в первую очередь он говорит обо мне.

– Я знаю, это не похоже на правду, – чувствую необходимость сказать я, – но я сильная. В прошлый раз они застигли меня врасплох. Я участвовала во многих драках и могу постоять за себя. Отец научил меня драться в юном возрасте, так что… – Я пожимаю плечами, мой желудок немного сжимается при упоминании отца.

– Никто не сомневается в твоей стойкости, милая Рейвен, – уверяет меня Хантер. – Просто хотим убедиться, что ты будешь в безопасности, тем более что именно мы втянули тебя в эту историю. – Он делает небольшую паузу. – И я клянусь, я поднимаю этот вопрос не потому, что считаю тебя слабой, но, думаю Зею нужно начать обучать тебя драться. Раз твой отец уже много чему научил тебя, было бы неплохо немного попрактиковаться.

Я перевожу взгляд на Зея, который смотрит на меня, нахмурившись и скрестив руки на груди. Я не удивлена, что из парней он самый сильный боец, с его инстинктами и всем прочим. Дело даже не в этом. Он более мускулистый, чем Джекс и Хантер, и у него виднеются шрамы на лице и костяшках пальцев, которые напоминают боевые раны. Мне знакомо это, так как у моего отца тоже были такие. Однако…

– Мне нравится эта идея, – говорю я, оглядываясь на Хантера, – но, может быть, было бы лучше, если бы меня учил кто-нибудь другой.

– Ты боишься меня? – спрашивает Зей с вызовом в голосе.

Я прыскаю от смеха, глядя на него.

– Вовсе нет. Я бы предпочла, чтобы меня учил драться кто-то, кому не все равно, если меня изобьют. – Он демонстративно закатывает глаза.

– Какого черта мне не тренировать тебя должным образом? Если мы ввяжемся в драку, я не хочу беспокоиться о тебе.

– Ну и дела, спасибо, – сухо говорю я. – Неважно. Я не против усовершенствовать свои и без того потрясающие боевые навыки. – Я надменно ухмыляюсь.

Он просто смотрит на меня, не впечатленный.

Хантер хихикает себе под нос, в то время как Джекс выдавливает слабую улыбку.

– Знаешь, что я думаю? – Хантер вздрагивает, когда его прерывает раскат грома, доносящийся снаружи. За ним следует еще один, и еще. Прямо за окном небо озаряется сверкающими всполохами серебряных и голубых молний.

Я напрягаюсь. Ненавижу грозу. Все, что с ней связано, не выношу раскатов грома и резкие вспышки. Я ничего не могу с собой поделать. Этот звук напоминает мне о том ужасном дне.

О том дне, когда я, возможно, убила своих родителей.

– Думаю, небо в точности разделило мои мысли, – замечает Зей, поднимаясь на ноги. – У меня есть дела вечером, так что, если все согласны с этим планом, я пошел.

– Куда ты? – Хантер интересуется, нахмурив брови.

– Я уже сказал по делам, – уклончиво отвечает Зей, направляясь к двери. – Увидимся утром. – Он выходит из дома, пока оставшиеся в полном молчании провожают его взглядом.

Наконец, я больше не могу выносить тишину.

– Его не будет всю ночь? – спрашиваю я, бросая взгляд на Хантера и Джекса. – Или он просто вернется домой поздно? – Как только я это спрашиваю, ко мне приходит осознание. – А знаете что? Неважно. Меня это не касается.