Текст книги "Ночной звонок (ЛП)"

Автор книги: Джессика Хоукинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Она была… одинока. Ей было некуда податься, – мужчина слегка ослабил галстук. – Представь, как я объяснял своей матери, кто эта пятнадцатилетняя девочка, с которой я прилетел из Парижа.

– И она приняла ребёнка любовницы своего мужа?

– Да, и она не слишком хорошо справилась. Его смерть и открывшаяся правда о его многолетнем романе погрузили её в глубокую депрессию почти на два года. Я только окончил школу, но не мог оставить её в таком состоянии, поэтому жил с ними. А потом, в один прекрасный день, с ней снова всё было хорошо.

– Вот так вот просто? Что изменилось?

– Ей было лучше примерно полгода. Она похудела, прикупила обновок, готовила нам обалденную еду. Даже съездила в отпуск. Я переехал, а Бриджит готовилась к выпускному. Всё было отлично.

– Пока?..

– Пока… мы не поняли, почему мама была так счастлива. Как опекун Бриджит, она могла распоряжаться её наследством, и за эти полгода она потратила всё, до копейки.

Лола раскрыла рот в изумлении.

– Ты шутишь.

– Она пыталась объяснить мне, что мы заслуживаем эти деньги больше, чем Бриджит. И она была уверена, что Бриджит использует меня ради денег, и чтобы отомстить ей.

– А она использовала?

– Нет. Просто, у моей мамы буйное воображение.

– Почему ты так уверен?

Бо нахмурился.

– Мы с Бриджит жили довольно долго, прежде чем я заработал хотя бы копейку. Она прошла со мной через всё, через каждую бессонную ночь. Когда я уже не мог ясно мыслить, она подбадривала меня и толкала вперёд. Она в меня верила, даже когда я был никем.

У Лолы было плохое предчувствие. Неважно, какая у него была жизнь прежде – для Бо деньги определяли человека. Он твёрдо верил, что без них он ничто и никто.

– Где сейчас твоя мама?

– Во Флориде, со своей сестрой. Мы не слишком близки, но я поддерживаю её как могу.

– Деньгами, – сказала Лола.

Всего на мгновение, в порыве, брови Бо взлетели вверх.

– Не то чтобы она заслуживала, но она всё-таки моя мать.

– Вот почему ты сказал, что деньги всё усложняют.

– И это одна из причин.

– Мне жаль, – сказала девушка.

– У каждого в прошлом есть события, о которых мы сожалеем. Но они ведь не определяют то, кем мы являемся сейчас. Так?

Лола перевела взгляд на свои ладони, лежавшие на кожаных сиденьях. Она полагала, что у всех есть что-то, о чём можно сожалеть, но девушка примирилась со своим прошлым. И если это было так, то не было никакой причины, почему она не может быть честной с Бо, и не рассказать, что она работала стриптизёршей. Но был ли какой-то смысл говорить ему сейчас, без риска, что он посмотрит на неё как-то по-другому?

– Итак, – сказала она, – куда мы направляемся теперь?

– Пусть об этом позаботится Уорнер. Скажи мне вот что, Лола. О чём сожалеешь ты?

– Не о многом, – ответила она. – Меня нельзя назвать образцовым гражданином, но я ни о чём не жалею. Моё прошлое определяет меня. Оно повлияло на то, кем я являюсь сейчас. Не верю, что от него можно спрятаться.

– Ты утаиваешь что-то.

– Утаиваю? Нет. Не делюсь информацией… да.

– Почему? – спросил он. – Тебе стыдно?

Вынесшая урок из своего прошлого вместо того, чтобы похоронить его, девушка была практически оскорблена.

– Ты не получил право спрашивать меня об этом, – сказала она.

– Тогда я его получу.

В этом не было необходимости. Она принадлежала Бо на остаток ночи, и он мог бы потребовать всё, что захочет.

– Ты можешь взять, – сказала она, – но не получить.

– Я получу. Поверь.

То, как охрип его голос, когда он сказал «поверь», заставило её желать прямо противоположного. Становилось ясно, у Бо слабость к бросаемым ему вызовам. Он показал это на приёме в Филармонии Лос-Анджелеса, когда гордился тем, что плохо играл в шахматы в старшей школе, и для него это означало, что есть возможность для развития. Он сказал, что счастлив, когда борется с собой и побеждает, но Лола думала, что мужчина имел в виду «себя и остальных».

– Такие вещи невозможно получить за одну ночь, – сказала она. – И я обещаю, Бо, это последняя ночь, которую мы проводим вместе.

– Почему? Твой счёт в банке превысил свой лимит?

Лола будто вернулась в «Хей Джой» в тот момент, когда Бо ошарашил её и буквально сбил с ног своим предложением. Руки девушки сжались в кулачки.

– Я тебя не понимаю. В одну минуту ты нежный, в другую опускаешь меня до уровня… уровня…

– Шлюхи?

– Извини? – спросила она и не смогла сдержать шок, отразившийся на её лице. Он поставил её в такое положение, а сейчас обвинял в том, что она шлюха? – Как ты смеешь?

– Давай начистоту, – сказал он. – Персона, которая берёт деньги в обмен на секс? Как бы ты назвала её?

Лола сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, её разрывало от желания стукнуть Бо.

– Может, куртизанка звучит лучше? – спросил он. – Более романтично.

У Бо была слабость к бросаемым ему вызовам, а слабостью Лолы, как выяснилось, был сам Бо. Не было другого объяснения, почему она продолжала позволять ему задевать её за живое. Каким-то образом он мог пробраться под её броню и всадить нож. Похоже, она не усвоила урок. Девушка отодвинулась от него.

– Да пошёл ты. Я делаю это только из-за тебя.

– Ты пошла на это соглашение сознательно, – Бо попытался взять её за руку, но Лола отбила его попытку и откинулась назад на сиденье. Мужчина схватил её за запястья, прижал их к груди девушки и вдавил её в спинку автомобильного сиденья. И когда она прекратила сопротивляться, сказал:

– Я не думаю, что ты шлюха. – Её грудь тяжело вздымалась и опускалась. Бо был так близко, что она дышала ему в лицо. – Но сегодня я буду трахать тебя, как одну их них.

Она хотела дать отпор, опровергнуть, но Лола плавилась от его прикосновений, желая этого мужчину ещё больше, невзирая на сказанные им слова.

– Ты ужасный. Ты ужасно со мной обращаешься.

Он поцеловал её. Бо ни на секунду не ослабил хватки, а она ни на секунду не переставала отталкивать его.

– С кем из нас ты борешься, Лола, – спросил он, его губы напротив её. – Со мной или с собой?

– Я не знаю, – простонала она, пытаясь восстановить дыхание. Она была на взводе, и только частично из-за гнева. Она сочувствовала ему. То, что он открылся ей, говорило о многом. Она никогда и ни с кем не была так уязвима, даже с Джонни, но стала с того момента, как Бо заставил её станцевать для него в «Шаловливой Кошечке».

– Ты снова это делаешь.

– Что?

– То, что делал в прошлый раз.

– Ты можешь быть более конкретной?

– Сначала заставляешь почувствовать себя комфортно. Свободной. Теперь пытаешься меня унизить.

Он отпустил её и вернулся на своё место.

– Не понимаю о чём ты.

– Я права, не так ли? В прошлый раз ты привёз меня на именитое событие, чтобы я трепетала от восторга и увидела тебя во всей красе. А потом выставил на сцену и приказал раздеться. Сегодня ты знакомишь меня с сестрой, открываешь часть своей жизни, а затем называешь шлюхой?

– Ну и ну, – уголок его губ слегка изогнулся. – Какая же у тебя фантазия, – улыбка исчезла с его лица. – Напомни мне позже наказать тебя за такое дерзкое поведение.

– В соглашении не сказано, что я не могу давать сдачи.

– Да, но в нём сказано, что я всегда выигрываю.

Угроза в его голосе нашла отклик везде: в её сердце, животе, между ног. Бо всегда будет выигрывать, потому что в любой момент, как только он решит – он её получит. Столько раз, сколько захочет.

– Не смотри так испуганно, ma chatte, – он обхватил её подбородок своими большими ладонями и приподнял его. Проследил пальцами линию её скул и остановился на шее. – Я буду любить тебя так же, как и трахать. Я сделаю всё лучше, – голос мужчины охрип, – и хуже.

Он убрал руки, но его прикосновения остались на коже, напоминая о том, что её тело было неподвластно ей. Его слова были настолько непоколебимы, что девушка быстро забыла о своём теле. Теперь она беспокоилась, что он завладеет и её душой.

Глава 8

Лола не заметила, что они ехали к отелю «Четыре сезона», пока лимузин не повернул к подъездной дорожке. Она вопросительно посмотрела на Бо.

– Ты что-то забыл?

– Нет.

Её дверь открылась. Мимолётом девушка подумала: почему она разодета больше, чем неделю назад, тогда как на нём вместо смокинга костюм. Теперь у неё появился ответ, Бо ещё просто не переоделся.

Они выбрались из автомобиля. Бо положил свою ладонь девушке на спину. В лобби он повёл её направо, в противоположную сторону от лифтов.

– Сначала выпьем.

Он направил Лолу в лаундж-зону отеля. Несколько человек, сидящих в зоне отдыха, выглядели такими же равнодушными и современными, как и интерьер бара. Здесь, с глазу на глаз, они разговаривали, потягивая свои напитки. Напротив них на барную стойку бармен положил две салфетки.

– Как обычно, сэр?

– И коктейль «Коло́ни»[4]4
  этот хит из Нью-Йорка был придуман Марко Хеттемом, во времена сухого закона в США, работавшим в ресторане Colony Restaurant


[Закрыть]  для девушки.

Бо заказал «как обычно». Интересно, имелось в виду девочка и виски, или это касалось только ежевечернего выбора напитка? Какими они были, другие девочки, и им всем он заказывал коктейль «Коло́ни»? Платье Лолы было элегантным, а вот она сама ― нет. Ей стало интересно, мог ли кто-нибудь из сидящих в баре это заметить, Лола придвинулась ближе к Бо.

Он посмотрел вниз на неё и погладил девушку по волосам.

– Всё в порядке? ― спросил мужчина её на ухо.

Лолу беспокоило, что она думала о нём с другими женщинами. Но вряд ли было правильным поднимать эту тему, да она и не хотела. Это всё только усложнит. И девушка просто кивнула, что в порядке.

Когда им подали напитки, Бо нашёл угловой столик, и они устроились за ним, утонув в диванных подушках. Мужчина чокнулся своим стаканом с виски об её бокал.

– За эту ночь, ― сказал он. ― Под её покровом мы можем быть теми, кем хотим. Или, в какой-то мере, теми, кем мы на самом деле являемся.

– Или я могу быть той, кем ты хочешь, чтобы я была, ― сказала Лола и сделала глоток своего напитка.

– Поясни?

– Это платье. Лимузин. Коктейль, слишком дорогой, я должна заметить. Я только продукт, который изготовил ты.

– Или, ― сказал он, ухмыляясь, ― шедевр, вылепленный из глины.

– Называй это как хочешь.

– Мне нравится думать, что произведение искусства находится там, внутри. Я просто убираю лишнюю глину.

– Я была ничем, пока не появился ты. Это ты хочешь сказать? ― На случай, если её сарказм до него не дошёл, она усмехнулась. ― Твои деньги сделали меня достойной?

Он прикоснулся к её колену. Усмешка на её лице растаяла.

– Нет. Ты мне нравишься такой, какая есть. Ты не притворяешься кем-то другим, в отличие от большинства людей, с которыми я знаком. ― Его рука скользнула вверх по её бедру, оставляя после себя дорожку из мурашек. Лола выдохнула громче, чем хотела. ― Ты ведь не скрываешь, кем являешься, так? ― спросил он.

Она потеряла концентрацию, и её внимание от их беседы сместилось к его прикосновениям. Девушка не была уверена, что понимала, к чему он вёл.

– Нет.

– Ты не можешь притворяться со мной.

Она понимала. Сопротивляться их связи и хранить свои чувства при себе ― это всё равно, что прятать часть себя от него. Это противоречило её собственному представлению о своей натуре.

– Всё делится не только на чёрное и белое, ― сказала она. ― У каждого в душе есть какой-нибудь тёмный угол, в котором можно спрятать то, что им хочется, ― на секунду она замолчала. ― Даже у тебя. Возможно, даже больше, чем у остальных.

Бо очень удивился её заявлению, впрочем, как и она сама. Но это была правда. То тут, то там она замечала проблески его тёмной личности. И её это не пугало. Вообще-то, даже наоборот. Это вызывало желание узнать его больше.

– Так как? ― спросила она.

– Как ты и сказала, у каждого есть тёмный угол.

– И что ты прячешь в своём? ― в тот момент, когда этот вопрос вырвался, Лола уже знала, он не ответит. Бо был похож на луковицу ― многослойный. Он позволил ей пробраться под один из слоёв, куда, как полагала Лола, допускались только единицы. Но дальше был слой, укрывающий его сердце и доверие, и этот слой мог счистить не каждый.

Его рука сильнее сжала бедро девушки. Он перевёл взгляд на бармена, рассеянно наблюдая, как тот готовил напитки.

Девушка сожалела о том, что задала этот вопрос. Это была её обязанность ― убедиться, что чувства остались на уровне физического влечения, но они оказались на опасной территории. И она оставалась для него чужим человеком. Лола не могла быть той, для кого он опустит свои барьеры.

– Забудь, ― сказала она. ― Это слишком для одной-то ночи.

Бо быстро повернулся к ней.

– Нет. Всё в порядке. Я не часто разговариваю о таких вещах. Но это не значит, что… не хочу, ― он прокашлялся. ― В течение двух лет моя мама находилась в депрессии, она перестала выходить из дома, и я взял на себя все обязанности. Она сказала, что я не такой, как мой отец. Что он бы сбежал, а я ― нет. Я заботился о ней. Каждый день проводил с ней время. Покупал продукты, и мы с Бриджит каждый вечер готовили. Я заботился о том, чтобы счета были оплачены в срок, и чтобы Бриджит успевала по учёбе.

У Лолы знакомо засосало под ложечкой. Ей так же пришлось заботиться о себе, но, по крайней мере, рядом не было людей, за которых ей нужно было отвечать, и которые бы зависели от неё.

Бо потёр переносицу.

– Просто, ничего не помогало. Что бы я ни делал, этого было мало. Единственное, что снова сделало её счастливой, оказались те деньги ― наследство Бриджит. И как только они закончились, она собралась и уехала во Флориду, ― он посмотрел на девушку. ― Я не смог позаботиться о ней, и раз уж на то пошло, о ком-либо другом тоже. Моему отцу нужна была совершенно другая семья, потому что я был ему не нужен.

– Я понимаю, Бо. Мой отец тоже ушёл.

– Я знаю, ― на мгновение он замолчал, изучая её. ― Тебе никогда не казалось, что ты не нужна?

В горле встал ком. Будучи ребёнком, всё было просто, как дважды два: если она достанет папе байк ― он вернётся домой. Лола подумала, что сейчас стала разбираться в людях лучше, а может, и нет. С Бо так не казалось.

– Это вынудило тебя так усердно работать? Чувство, что ты не нужен?

– Поэтому сегодня ты здесь? ― возразил он.

Они посмотрели друг другу в глаза. Впервые Лоле не хотелось закрываться от него. Она удерживала взгляд мужчины, позволяя ему обнажить себя на эти короткие мгновения.

– Ты боишься, если Джонни потеряет «Хей Джой», всё, что у него останется ― это ты. Ты хочешь дать ему что-то ещё: его собственный бар, деньги, семью, потому что думаешь, что одной тебя мало.

Из его уст это звучало так просто, будто и не выстраивалось годами. Лола практически не задумывалась, как уход отца повлиял на её отношения с Джонни, но всё же, когда это происходило, картинка представлялась размытой. Это не было похоже на то, как Бо справлялся со своей неуверенностью, где деньги и любовь приравнивались друг другу, и ничего, кроме этого.

– И пока у тебя есть деньги, ты владеешь чем-то, чего всегда хотят люди, ― сказала Лола. ― И кто-нибудь всегда прибежит, словно по щелчку пальцев, если вдруг понадобится тебе. И из-за этого ты не позволяешь себе сблизиться с кем-то.

– Ты становишься ближе.

– Почему? ― спросила девушка. ― Почему ты рассказываешь мне всё это?

Он поднял свой бокал и слегка взболтал напиток в нём.

– Полагаю, это потому, что знаю, с рассветом всё закончится, продолжения не будет. Это как бы…

– Не в счёт.

Они с Бо оказались не такими уж и разными, но это совсем не означало, что у них было что-то общее. Они имели одинаковые страхи, понятные только им, и распознавание их друг в друге делало связь между ними только глубже, возможно даже слишком.

Лола накрыла его руку своей ладонью.

– Ты нужен и без своих денег, ― девушка сглотнула. Мужчина подмигнул ей. ― Может, они и привели меня сюда, но я никогда их не хотела. Это было всего лишь средство для достижения цели. Я хочу, чтобы ты знал ― ты цельный и без своих денег, ты нужен и без них.

Он приблизился и наклонился к ней.

– Расскажи мне что-нибудь тоже, Лола. Что-нибудь, чего никто не знает. Когда я буду внутри тебя сегодня, когда я возьму тебя, я хочу знать о тебе что-то, чего даже он не знает.

Лола покачала головой.

Он заправил прядь волос ей за ухо.

– Джонни знает всё, ― прошептала она.

– Должно быть что-то. Закрой глаза. Представь, что вокруг темно и тебя никто не видит.

Его чистый, естественный запах захватил её. На самом деле кое-что было, чего не знал Джонни, кое-что, в чём она не хотела признаваться даже себе самой. Кое-что, что могло быть произнесено только тогда, когда тебя никто не видит ― в полной темноте. Она закрыла глаза.

– Я здесь сегодня, потому что хочу этого, ― сказала Лола. ― Не из-за денег, или того, что смогу купить его мечты, ― девушка сделала глубокий вдох, борясь с собой. Отдавая это Бо, ей казалось, что она забирала что-то у Джонни. ― Я здесь потому, что то, как ты касался меня в прошлый раз, это было так правильно, и это что-то значит для меня.

– Лола, ― пробормотал мужчина. Он был так близко к ней, проглотив её слова прежде, чем мир вокруг них смог их услышать. Бо мягко поцеловал её. ― Я именно там, где хочу быть, впервые за долгое время.

– Думаю, ты мог быть прав, говоря, что я не знаю, чего хочу, пока не показал мне.

Он решительно обхватил её лицо ладонями.

– Да. Тебе нужен мужчина, который восполнит этот пробел. Мужчина, достойный твоей любви.

– Любви? ― девушка резко распахнула глаза. ― Подожди, что? ― она схватила Бо за запястья и с огромным усилием убрала его руки от своего лица. ― Это не то, что я сказала. Любовь не имеет к этому никакого отношения.

– Любовь ко всему имеет отношение. Тебе нужен Джонни? ― спросил он. ― Может, прежде я был не прав. Может, ты боишься, что он больше не нужен тебе, и без «Хей Джой» всё просто развалится.

На протяжении их отношений у Лолы иногда появлялось такое чувство, но она тут же отталкивала его. Вина от мысли, что Джонни больше ей не нужен, тогда как её страх был в обратном, душила. И как только это чувство грозило возникнуть, с каждым разом она хоронила его всё глубже и глубже.

– Он нужен, ― сказала она, но голос девушки дрогнул. Сказала не убедительно, даже для себя.

– Я тебе не верю. Тебе нужно больше. Ты достойна большего. Он приложил сегодня все усилия для того, чтобы остановить тебя от встречи со мной?

– Нет, но…

– Он бросался тебе в ноги, умоляя, чтобы ты не шла на это? Он говорил тебе, что если ты сделаешь это, то не увидишь его больше, потому что он не сможет с этим жить? Он сказал, что ему плевать на деньги, потому что без тебя ничто не имеет значения? ― Бо положил одну руку на стол, зажав девушку в углу. ― Я покупал бы тебя снова и снова, но никогда бы не продал. Сколько бы купюр не сыпалось к моим ногам.

Взгляд Лолы метался по его лицу. Это не могло быть правдой. Бо не знал её достаточно, чтобы говорить такие вещи. Но почему-то она верила ему.

– Бо, я... я не...

– Ты должна знать, чего достойна, ― он запустил пальцы в волосы. ― Это его обязанность ― убедиться, что ты знаешь.

Она просто покачала головой.

– Я не знаю, какого ответа ты от меня ждёшь.

– Никакого, ― пробежавшись пальцами по волосам, он пригладил то, что только что взъерошил. ― Я не прошу тебя ни о чём. И так же не говорю, что достоин тебя. Но будь здесь со мной сегодня, только со мной. Ты удивишься, узнав, что любовь приходит, как подарок, в разных упаковках, даже если один из них перевязан чёрной лентой.

Он поднялся и вышел из-за стола.

Любовь? Этого он хотел? Был ли он предназначенным для неё подарком, который должен остаться не распакованным. Или это она была украшена чёрной лентой, специально оставленной, чтобы соблазнять его.

Она нашла Бо, ожидающим лифт. Подошла и тихо встала рядом.

Он собрал волосы девушки в руку и отпустил, позволив им водопадом рассыпаться по её спине.

– Меня занесло, ― сказал мужчина. ― Я думаю обо всех поздних ночах, обо всех вещах, которые пропустил из-за работы. Подпитываемый малюсенькой надеждой, что однажды у меня будет всё.

Лола подняла взгляд на его чётко очерченный профиль. Он смотрел куда-то поверх лифта. Казалось, он расслабился, но из-за острых скул создавалось впечатление, что мужчина всегда напряжён.

– Моя молодость. Семья. Веселье с коллегами по работе. Женщины. Зачем я это делал? Затем, чтобы смог получить всё, что захочу. Затем, чтобы моя семья никогда и ни в чём не нуждалась, и затем, чтобы когда придёт время, я смог дать ещё одному человеку ― женщине ― всё, что она захочет. Чтобы у неё даже не было причин уйти от меня, ― он перевёл взгляд на неё. Лифт звякнул. ― Это твоя цена, ― он шагнул внутрь и обернулся, взглянув на неё. ― Не сумма в долларах. А все те ночи за эти две с тобой.

– Со мной? ― спросила она. Как так вышло, что она получила столько власти над этим мужчиной, стоящим гордо в своём костюме, кажется, способным захватить мир в мгновение ока?

– Забавно, ― сказал он, ― сейчас, за тем столом, всего на мгновение я подумал, что мог бы от всего этого отказаться ради тебя. Отдать королевство за свою королеву.

Её шаги эхом разнеслись по кабине лифта, как только она шагнула за ним. Девушка обняла его за талию. Мужчина был напряжён. Лола прижалась щекой к его груди. Лифт был тёплый и уединённый, как и этот момент между ними. Внутри всё было обшито деревянными панелями за исключением дверей, которые искажали их объятия в отражении, делая их неприличными.

– Если бы не он... если бы мы встретились иначе. Если бы всё было не так, как есть сейчас.

– Ты бы полюбила меня?

Лола хотела отдаться полностью, всего лишь на одну ночь, но девушка знала ― она не вернётся прежней. И в определённый момент её жизни сохранить всё, как прежде, на своих местах, стало важным для неё. Это же была угроза перемен, которая привела её сюда. Вот как далеко они с Джонни зашли, чтобы оставить всё, как прежде.

Могла ли она влюбиться в Бо? За тот короткий отрезок времени, что они провели вместе, между ней и Бо были моменты невероятной близости. Он снова и снова ковырял рану, залеченную временем. Лола была наиболее связана с ним, когда он казался таким уязвимым, как сейчас за столиком зоны отдыха отеля. А когда он открывался ей, они становились близки, как никогда.

– Возможно. Это всё, что я могу тебе дать, ― она не могла рисковать её жизнью с Джонни, чтобы любить и быть любимой Бо всего лишь на протяжении одной ночи. ― Может быть, я смогла бы полюбить тебя.

– Если в течение этой ночи, в любое время, ты подумаешь, что любишь, скажи. Обещай мне.

Ей следовало рассмеяться на абсурдность его требования. Или ввернуть какой-нибудь остроумный комментарий, чтобы уйти от ответа. Но это было не смешно. Она солгала ему. Не было никакого «может быть». Её ответ был «да» ― она могла полюбить его. И, может, какая-то её часть уже полюбила.