Текст книги "Обученная местью (ЛП)"
Автор книги: Джесси Ласки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– Пошли, – сказал Шей, отворачиваясь от воды. – Пора двигаться.
Рина посмотрела на воду еще один последний раз, волны накатывали и уплывали, Она представила, как Круз дрейфует по волнам, теперь уже как часть океана. Часть всего. Она вернется, когда сможет очистить имя Саймона, решила она. Когда отомстит за смерть Круза. Она вернется, сядет на камне и скажет Крузу все то, на что у нее никогда не хватало смелости.
Она с удивлением почувствовала, как кто-то взял ее за руку.
Эва.
Потом мягкое прикосновение к другой руке.
Джейн.
Какое-то время они стояли, взявшись за руки.
– Что мы будем делать теперь? – наконец спросила Рина.
Эва сделала глубокий вдох.
– Адаптироваться.
Глава 36
– Поберегись! – выкрикнул Чарли, делая взмах клюшкой № 9, движение его при этом было идеальным.
Погода была отличная, под ясным голубым небом ожили яркие краски, Чарли и Уильям Рейнхард находились на поле для гольфа Heritage Hollows, расположенном среди живописных холмов и изумрудно-зеленых склонов. Даже в солнечных очках Чарли приходилось щуриться на солнце, пока он наблюдал, как приземляется его мяч, разбросав кучку песка.
– Ты мог бы сделать это гораздо лучше, – презрительно усмехнулся Уильям Рейнхард.
Он поднял мяч Чарли, отряхнув его о свои туфли для гольфа.
– Это всего лишь игра, – сказал Чарли, едва сдерживаясь от нахлынувшего раздражения.
Рейнхард не удостоил ответом его комментарий. Чарли слишком хорошо знал, что для Рейнхарда ничто не было просто игрой. Даже сама игра.
Рейнхард посмотрел на свои часы марки Улисс Нардан9 на запястье.
– Я бы показал тебе, как это делается… снова… но нам пора возвращаться.
Они подошли к своей машине и поехали обратно в Старлинг. Подъехав к владениям и увидев, что гостевая парковка уже переполнена, Чарли совсем не удивился. Дегустационные залы Старлинга были набиты посетителями круглый год, но когда лето приходило на смену весне, в долине Напа наступал пик активности.
А Старлинг был изюминкой региона.
Рейнхарда и Чарли приветствовали со смесью благоговения и почтения, пока они шли по поместью. Уильям приобрел виноградник у Эвы Винтерс после смерти ее бабушки. По крайней мере, такова была версия для публики.
А Чарли был его правой рукой.
Большинство местных вздохнули с облегчением, когда Рейнхард принял бразды правления. Хотя он не был уроженцем Напы, но месяцами ходили сплетни о том, что девица Винтерс ведет виноградник к краху; Старлинг был на грани банкротства. Если бы не Рейнхард, его могло бы вообще не быть, и когда его деловые предприятия в Напе стали успешными, его власть пришлось признать. Это предоставило местным только два варианта: стать его противниками или сотрудничать с ним.
А быть его противником было опасно.
Рейнхард с Чарли вошли в главное здание через внушительные дубовые двери. Они пересекли прихожую, которая выглядела, как здание собора, и направились прямо в кабинет, стуча ботинками по идеально чистому мрамору. Рейнхард подошел прямо к бару и налив себе бокал Барберы10, какое-то время любовался его рубиновым цветом, прежде чем сделать глоток.
Налив бокал для себя, Чарли вдохнул, отмечая легкий вишневый аромат. Он взял напиток и посмотрел через двери кабинета на широкую лестницу. Чарли бывал в Старлинге бесчисленное количество раз с тех пор, как Рейнхард купил его.
С тех пор, как Рейнхард украл его с помощью Чарли.
Взгляд Чарли постоянно натыкался на пустое место, где раньше висел портрет Эвы, ее матери и бабушки.
Иногда Чарли становилось дурно при мысли о том, на что он обрек Эву ради возможности покупать себе итальянские мокасины. Но ему нравилась его новая жизнь. Нравилась ее роскошь и чувство защищенности. Но чувство того, что он сделал, вертелось в его голове как маятник, размеренно и постоянно.
– Пей, Чарли, – сказал Рейнхард, увидев его все еще полный бокал. – И расслабься. Сегодня будет отличный вечер, даже если при этом придется общаться с Уэллсом.
– Сенатором? – спросил Чарли. – Я не знал, что он в списке гостей.
Рейнхард утвердительно кивнул.
– Ты же знаешь политиков, им всегда нужно находиться на виду.
Рейнхард не рассказывал ему всего. Чарли слышал это в его чересчур вкрадчивом тоне, служившим неопровержимым доказательством, потому что этот человек никогда и ни с кем не был вкрадчивым. Они были вроде как партнерами, но Чарли ничего бы не стоил, если бы не был честным с самим собой.
Честность между ворами только приветствовалась – если такое возможно – в теории.
– Я собираюсь пойти переодеться, – сказал Рейнхард, ставя на бар свой пустой бокал и направляясь к лестнице. Он был уже на полпути, когда повернулся к Чарли.
– Кстати, а почему гала-вечер Старлингов всегда первого мая? Мне всегда было интересно.
Чарли сохранил бесстрастное лицо. Не только у Рейнхарда были секреты.
– Понятия не имею.
Эва задувала свечи на огромном розовом торте, пока Чарли снимал всю сценку на камеру. Маленькое собрание в крытом дворике Виноградника Старлингов – Сильви, Мэри, дочь Мэри Даниэлла и несколько работников виноградника – аплодировали Эве на ее двадцать первый день рождения.
– Вам не нужно было этого делать, – смеясь, сказала Эва. Ее черное траурное платье оттеняло ее глаза.
– Когда ты попробуешь его, ты будешь рада, что мы сделали это, – ответил Чарли. – Я лично пробовал его, когда мы выбирали, какой заказать.
Эва с любовью посмотрела на него, когда Сильви сжала его в объятиях, чувствуя облегчение оттого, что у Эвы появился кто-то, кому она сможет довериться в жизни. Сильви знала, что она не может жить вечно, а без родителей девочке нужна будет поддержка, когда Сильви не станет.
Каждый поднял бокал с Зинфанделем11.Сильви закашлялась, сделав глоток, и этим напугала свою внучку.
– Бабушка, с тобой все в порядке? – спросила Эва, отставляя свой бокал и подбегая к ней.
– Даниэлла, принеси Сильви немного воды, – приказала Мэри своей дочери.
Даниэлла уже направилась на кухню, но Сильви ее остановила.
– В этом нет необходимости, – отрывисто сказала Сильви. – Я в полном порядке. Я хочу просто насладиться вечеринкой.
Сильви заметила беспокойство в глазах Эвы. По правде говоря, ей в последнее время слегка нездоровилось, но она крепче, чем им кажется. Всему виной летняя жара Напы. Она будет в порядке, как только пройдет дождь.
Сильви подняла свой бокал.
– За Эву, – сказала она. – И за гала-вечер Старлингов.
Нестройный хор повторил тост.
Чарли наклонился к Сильви, когда все выпили.
– Это совпадение, – спросил он, – что вечер проходит в тот же день, что и день рождения Эвы?
– Не совсем. Так запланировала мама Эвы. – Она сжала его руку. – Когда-нибудь, когда мы все уйдем, правнуки Эвы – и кто знает, Чарли, может быть, они будут и твоими тоже, – она подмигнула ему, – будут продолжать праздновать день рожденья Эвы, даже если они не будут знать, что значит эта дата. Потому что люди, мой дорогой, люди приходят и уходят. Некоторые быстрее, чем другие, некоторые оставляют какой-то след. Но от традиции избавиться не так-то просто.
Вопреки самому себе Чарли тронули эти слова. Позже, когда женщины переодевались для вечеринки, он бродил по дому, восхищаясь простотой его убранства, рассматривая картины и антиквариат, которые собирало больше, чем одно поколение. Это величественный бренд, который невозможно купить. Однажды Рейнхард завладеет этим местом. Он, может быть, даже будет здесь жить. Но это место будет уже не тем без людей, которые создали и взращивали его.
Чарли спустился в главный холл, прошел мимо парадной лестницы, когда почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Он повернулся и увидел на стене портрет Эвы, ее матери и бабушки. Казалось, женщины наблюдают за ним, их глаза были полны жизни и энергии, даже на полотне. Они были прекрасны, их великолепное сложение и царственная осанка прошли через поколения.
Чарли некоторое время простоял там, чувствуя вес их наследия. Этот вес был неуютным, особенно учитывая обстоятельства, и через минуту он отвернулся, пытаясь игнорировать ощущение того, что они следят за каждым его шагом.
Глава 37
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Эва, когда лучи утреннего солнца добрались до кровати.
Рина не хотела оставаться одна, когда они вернулись из залива Бодега прошлой ночью. Они уснули на кровати Эвы, не заговаривая о смерти Круза или о том, что произошло в «Красной таверне».
– Я не знаю, – тихо ответила Рина. – Я совсем ничего не чувствую.
Эва не пыталась успокоить ее. Она не говорила глупостей, которые люди говорят в подобных ситуациях. Это не поможет. Это только все всколыхнет.
Эва знала это из первых рук.
Рина выбралась из постели и пошла в направлении ванной.
– Могу я чем-нибудь тебе помочь? – спросила Эва. – Сделать для тебя что-нибудь?
Она заколебалась.
– Да, ты можешь помочь мне разобраться с Рейнхародм и Уэллсом.
Она закрыла за собой двери ванной и через минуту Эва услышала, как в душе пустили воду.
Эва лежала в кровати, думая о Рине, о том насколько сильно переменился ее мир всего за несколько коротких часов. Это не было неожиданностью. Ни в чем не было уверенности.
Ни в чем.
Эва встала и подошла к окну, смотря вдаль за поля Мэри. Она думала о Джоне. Что он увидел этим утром? Был ли он все еще жив? Не мог ли он сбежать из-за того, что убил Кейна?
Но инстинкт говорил ей, что его забрал кто-то из людей Кейна. Она думала, что они все были внутри в «Красной таверне», но вероятно кто-то из них был на улице, когда все пошло кувырком. А если люди Кейна добрались до Джона, оставят ли они его в живых? Он мог уже быть мертв.
Эва тряхнула головой и повернулась к пустой комнате. Нет никакого смысла думать об этом. Единственное, что они могут сделать для Джона, это заставить Рейнхарда и Уэллса признаться, что они с ним сделали, прежде чем эти двое заплатят за содеянное ими зло.
Аромат сахара и коричневого масла проник сквозь двери. Кофе и выпечка не изменят ничего для Рины, но может быть ей будет легче начать новый день.
Эва открыла двери, собираясь принести Рине поднос наверх, и чуть не натолкнулась на обнаженную грудь Шея.
– Смотри куда идешь! – сказала она, рефлекторно делая шаг назад.
– Сама смотри! – ухмыльнулся он, одетый в одни джинсы. – Я подумал, что вам хочется позавтракать.
Она опустила глаза на поднос в его руках, уставленный разнообразной выпечкой и двумя дымящимися чашками.
– Ого…спасибо. Ты не обязан был этого делать.
– Это не так уж трудно, – сказал он. – Я просто положил на поднос эти вкуснющие круассаны и налил немного зернового кофе…
Она игриво хлопнула его по руке, осторожно, чтобы он не уронил поднос.
– Ага, точно.
– Нужна компания? – спросил он.
Она сделала шаг назад, открывая двери шире.
– Ага. Рина в душе.
Эва поставила поднос на кровать и села, взяв в руку один из пропитанных маслом круассанов, пока Шей придвигал кресло, чтобы сесть напротив нее.
– Хочешь один? – она кивнула на поднос.
Он покачал головой.
– Я уже поел.
– Как дела у Джейн? – спросила Эва. – Она все еще злится?
– Я бы сказал, что сейчас опасность миновала. – Он кивнул в сторону ванной. – Как она?
Эва глотнула горячего кофе, смакуя дымящуюся горечь.
– Опустошена. Ошеломлена. Все еще в шоке, как мне кажется.
Они сидели в дружеском молчании, пока Эва ела. Когда она съела вторую булочку и выпила половину кофе, она отряхнула руки.
– Итак, в чем дело? Завтрак это, конечно, мило, но у меня такое чувство, что ты пришел сюда не затем, чтобы практиковать свои навыки официанта.
– Пора приступать к работе, – просто сказал Шей.
Они повернулись к двери, когда вошла Джейн. Она пересекла комнату и села на кровать рядом с Эвой.
– Тогда давайте приступим.
Шей молча изучал ее. Эва не думала, что дело в ее воображении, увидев привязанность в его глазах. Что бы ни произошло на острове Ребун, когда Джейн только прибыла туда, что бы там ни знал Шей, она была ему небезразлична. Для Эвы это было очевидно, даже если Джейн была слишком ослеплена своей злостью, чтобы заметить это.
Двери ванной открылись.
– Рина, пришел Шей…
Эва попыталась предупредить ее, но было поздно. Рина вошла в комнату, обернутая полотенцем. Капли воды стекали по ее подбородку на ключицу.
– Боже, Шей! – сказала она, увидев его. – Отвернись.
– Не беспокойся, – сказал он спокойно. – Я тренировался, чтобы не отвлекаться на такое.
– Вы всегда так говорите, – сказала Рина. – А теперь, отвернись.
Ухмыляясь, он повернулся лицом к стене.
Рина бросила взгляд на Эву.
– Спасибо, что предупредила.
– Прости, – ответила Эва.
Рина, схватив футболку и джинсы, поспешно вернулась в ванную. Минутой позже она вышла полностью одетая и, взяв с подноса все еще полную чашку кофе, сделала глоток.
– Ладно. Давайте сделаем это.
Шей посмотрел на них.
– Вам не понравится то, что я собираюсь сказать вам.
– Мне не нравится множество вещей, – ответила Рина. – Просто скажи.
– Вы – все вы – стали причиной этого дерьма. Вы не следовали правилам. Вы уехали до того, как стали готовы. И теперь Круз мертв, а Джон пропал. – Рина вздрогнула, но ничего не сказала и Шей продолжил. – Несмотря на все это, задание должно быть выполнено. Ваша месть привела к трем мужчинам, которые виновны в том, что с вами произошло. Один уже мертв. Двое все еще живы.
Эва могла бы добавить к списку еще одно имя: Чарли.
– Скажи мне только одну вещь, – сказала Джейн. – Эти трое мужчин, правда, виновны в том, что я сейчас в таком состоянии?
Шей заколебался, прежде чем кивнуть.
– Почему? – в ее голосе чувствовалась безнадежность.
Шей встал и подошел к ней вплотную. Он откинул волосы с ее лица удивительно интимным жестом, который сделал его чувства к ней очевидными.
– Потому что они сочли это необходимым.
Глава 38
Рейнхард погрузил руки в мраморный фонтан, нарушая водную гладь. Мрамор был гладким и белоснежным, таким же уникальным, как облака, проплывавшие на утреннем небе Напы. Вытащив какую-то мелочь, блестевшую на дне фонтана, он внимательно изучал серебряный доллар, который нашел среди прочей мелочи.
У кого-то было очень амбициозное желание.
Что-то у основания фонтана привлекло его взгляд возле маленькой тоненькой трещинки. Он наклонился и провел пальцами по надписи, выгравированной на поверхности: «R3».
Для него это не имело никакого смысла, но прямо под этим была цитата, принадлежащая Генри Уодсворту Лонгфелло12: «Вода, возвращаясь обратно к своему истоку, подобно дождю, наполнит его свежестью и прохладой».
Он раздумывал над содержанием, когда увидел еще одну надпись.
– Сильви…
Имя повлекло за собой воспоминания об элегантной пожилой женщине, сидящей в клубе на бранче13 со своей внучкой. Ирония заключалась в том, что ее память увековечена в имуществе, принадлежащем сейчас Рейнхарду.
Собственное отражение в воде застало его врасплох. Линии у него под глазами стали толще, морщины на лбу глубже. Он успокаивал себя фразой, что с возрастом приходит мудрость, уговаривая себя тем, что последней у него предостаточно.
Вообще-то, он бы снова так поступил, если бы ему дали такой шанс.
– Красивая вещь никогда не дает так много боли, как и неспособность слышать и видеть ее.
Рейнхард повернулся и увидел Чарли, который шел по направлению к нему, одетый в черный смокинг, вокруг шеи повязан галстук, а к его руке в качестве аксессуара прицепилась увешанная бриллиантами Бо.
– Слова Микеланджело, не мои, – сказал Чарли. – Хотя они странным образом подходят, не так ли?
Рейнхард встал.
– Не слишком. Я не чувствую боли. Так же как и ты не должен ее чувствовать. А если и так, держи ее при себе. Это не входило в сделку.
Чарли перевел глаза на монету в руках Рейнхарда.
– Если тебе нужно одолжить пару баксов, ты всегда можешь попросить у меня, – пошутил он.
Рейнхард швырнул монету обратно в фонтан, вызвав маленький всплеск воды.
– Всего лишь обдумываю бесполезность этого фонтана. В монетах, брошенных в этот фонтан, гораздо больше ценности, чем в отчаянных желаниях, которые загадывают люди. Эта вещь, как бельмо на глазу. Вероятно, мне придется избавиться от него.
– Но это дает людям надежду, разве нет? – сказала Бо со скандинавским акцентом.
Он посмотрел на нее.
– Надежда передает бразды правления судьбе, которой не существует.
Чарли чмокнул Бо в щеку.
– Иди внутрь. Встретимся в атриуме и выпьем чего-нибудь.
Рейнхард наблюдал за ее уходом, коктейльное платье Бо обтягивало все ее изгибы.
– Фонтан установили, чтобы почтить Сильви и ее работу в фонде «Освобождение», – пояснил Чарли.
– Как я уже сказал, это просто бельмо на глазу, как и сама старая перечница, – сказал Рейнхард. Он посмотрел на Чарли, в его глазах блеснул злой огонек. – Но если он тебе нравится, я могу с легкостью избавиться и от тебя, разве что твоя знакомая Бо, может остаться.
– Она не твой тип, – сказал Чарли. – Я не плачу за нее.
– В чем тогда смысл? – спросил Рейнхард. – Если ты не заплатишь, ты не сможешь получить то, что ты хочешь.
– Даже если тебе просто нужно чье-то сопровождение? – спросил Чарли.
– Нет, – просто ответил Рейнхард.
В этот жаркий вечер они стояли и смотрели друг на друга. Рейнхард не мог вспомнить, когда началась их вражда. Когда они стали врагами, а не союзниками. Могло ли это случиться после того, как Рейнхард совершил эту покупку? Или после того как девчонка Винтерс покинула город? Вероятно. У Чарли всегда была слабость по отношению к ней, хотя он никогда этого не признавал.
– Существовал один человек по имени граф Виктор Люстиг, Чарли. Ты слышал о нем? – спросил Рейнхард.
– Один из величайших мошенников в истории, – ответил Чарли. – Он притворялся, что работает на французское правительство, и продал Эйфелеву башню. Дважды. Он даже имел наглость надуть Аль Капоне.
Рейнхард посмотрел Чарли в глаза.
– А самая известная фраза Люстига, прости меня, если я буду не точен, гласит: «Все становится серым, если у меня нет хотя бы маленькой цели. Жизнь кажется пустой и тоскливой. Я не понимаю честных людей. Их жизнь безнадежна…»
– «… и полна скуки», – закончил Чарли.
– Почему ты все еще здесь, Чарльз? – спросил Рейнхард. – У тебя определенно смешанные чувства по поводу наших дел. Возможно, пора двигаться к новой цели.
Чарли посмотрел на свое отражение в воде.
– Мне кажется, я уже не тот, кем был раньше.
Рейнхард знал, что это ложь. Человек не может отрицать свою природу. Не полностью.
Он подошел и хлопнул Чарли по спине.
– Чушь. Мы с тобой одинаковые и не менялись. У меня просто хватает смелости, чтобы признать это.
Глава 39
Эва стояла на крыльце, вдыхая сухой воздух Напы, и смотрела на золотистые поля, простиравшиеся вдаль. Было сложно поверить в то, что всего лишь два дня назад она точно также стояла здесь с Джоном, луна была яркой и полной, и он целовал ее. Как и множество других вещей, она желала бы вернуть этот момент.
– Вот ты где, – послышался голос позади нее.
Эва повернулась и увидела Мэри и Даниэлу, которые несли огромный розовый торт с единственной горящей свечой. Шей, Рина и Джейн стояли позади них и улыбались. Они начали петь и мелодия «С Днем Рождения тебя», прозвенев на деревянном крыльце, унеслась дальше, в поля.
– Что за?.. – начала Эва. Она тряхнула головой и подождала, пока они закончат петь. – Я не могу поверить, что вы вспомнили.
– Разумеется, мы не забыли, – удивленно ответила Мэри. – С чего вдруг нам забывать?
Эва стерла слезу со щеки.
– Потому что я сама забыла.
Она была настолько поглощена мыслями и планами по поводу гала-вечера, когда она наконец столкнется лицом к лицу с людьми, разрушившими ее жизнь, что совершенно забыла о том, что у гала-вечера был еще один повод: ее день рождения.
– Я поверить не могу, что вы сделали это, – сказала Эва.
– Я попросила Даниэлу заказать торт, – сказала Мэри. – Я помню, что это твой любимый.
Эва улыбнулась сначала Мэри, потом Даниэлле.
– Спасибо вам. Правда, спасибо.
Даниэлла робко улыбнулась.
– Ну, чего же ты ждешь? – Спросил ее Шей. – Загадывай желание.
Эва посмотрела на торт, капля воска стекала на розовую помадку и, закрыв глаза, она подумала обо всем, что потеряла. Обо всех своих страданиях. Затем загадала желание. Не просто вернуть все, что у нее отобрали, но и заставить заплатить тех, кто сделал это с ней.
Она задула свечу, а Мэри и Даниэла разрезали торт на внушительные куски и раздали их всем.
Эва стояла в кругу старых и новых друзей и смеялась, когда Мэри и Даниэла потчевали других рассказами о ее прошлых празднованиях. Она с удивлением подумала, что воспоминания уже не такие болезненные, как раньше, эту боль притупило осознание того, что она сейчас как никогда близка к тому, чтобы отомстить своим обидчикам.
Позже ночью, когда она сидела наверху в комнате, раздался стук в дверь.
– Шей, – проговорила она, когда открыла двери и увидела его. Ее взгляд упал на большую подарочную коробку в его руках. – Что это?
– Давай просто назовем это подарком на день рождения от Такеды.
– Такеды? – даже в преддверии возмездия это имя казалось вытащенным из другой жизни, другого времени. Она моментально вспомнила скалистую местность острова Ребун, соленый воздух моря, туман, поднимающийся с канала. – Как он?..
Шей поднял бровь, протягивая ей коробку.
– Ты, правда, думаешь, что он не знает о том, где вы находитесь?
Она покачала головой, понимая, что подобное предположение было глупым. Такеда знал все.
– Я должна открыть ее сейчас? – Спросила она, неся коробку к кровати.
Шей проследовал за ней в комнату.
– Это было бы неплохо.
Она уселась и поставила коробку на кровать. Коробка была огромной. Эва развернула белоснежную шуршащую оберточную бумагу и, сняв крышку и развернув ворох папиросной бумаги, добралась до переливающегося сиреневого шелка.
Она вытащила его из коробки и потрясенно замерла, когда обнаружила, что это простое облегающее сиреневое платье.
– Я не понимаю, – сказала она, посмотрев на Шея.
– Такеда подумал, что ты будешь выглядеть неуместно на гала-вечере Старлингов, одетая в кимоно для карате.
– Он знает, куда мы собрались, – сказала она. Это не было вопросом.
Шей кивнул.
– Я знаю, что это твой день рождения, но Джейн и Рина тоже получили платья.
Эва неожиданно ощутила всплеск стыда, когда она подумала о Такеде.
– Он знает, что произошло в «Красной таверне»?
Шей смерил ее презрительным взглядом.
– Эва.
– Точно, – кивнула она. – Он все знает. Я все время забываю об этом.
– Тебе бы лучше перестать забывать об этом. – Он поднялся, чтобы уйти. – Такеда ничего не забывает и пока он предлагает тебе свою поддержку, тебе никогда не придется возвращаться на остров Ребун, если ты и остальные достигните успеха сегодня вечером.
Сердце Эвы упало. Она даже не предполагала, что ей может понадобиться вернуться на остров Ребун и закончить тренировки. Осознание этого дало ей новый толчок к определению цели.
– Что я должна буду делать, когда Рине удастся записать встречу Уэллса и Рейнхарда?
Шей полез в карман куртки и вытянул конверт из оберточной бумаги.
– Что это? – спросила Эва, принимая протянутый конверт.
– Вкус, который ощущает тот, кто отдает приказы.
Глава 40
Они переоделись в туалетной комнате местного отеля, не желая привлекать внимание к своим планам. Было очень мило со стороны Мэри предложить им укрытие, особенно учитывая то, что у них было недостаточно денег, чтобы заплатить ей, но они не могли рисковать и подставлять ее и Даниэлу под радар Рейнхарда.
Шей ожидал в вестибюле, пока девушки переодевались в дизайнерские платья, присланные им Такедой. Каким-то образом каждое платье идеально подходило той девушке, которой оно предназначалось. Знания Такеды определенно простирались дальше лингвистических и оборонных.
Рина была в ослепительно белом платье, достаточно коротком, чтобы выставить напоказ ее длинные ноги. Ее рыжие волосы ярко контрастировали с чистотой платья, а короткие рукава были притворно скромными на фоне открытого выреза.
– Ты выглядишь потрясающе, – сказала Эва.
Сиреневое платье, одетое на нее, было даже лучше, чем когда оно лежало в коробке. Оно привлекало внимание к ее волнистым волосам и поддерживало классическую элегантность, которая была характерна для тех, кто носил имя Винтерс. Эва задумалась, мог ли Такеда выбрать этот цвет, потому что тот был данью вину, которое было наследием ее семьи.
– Вы обе выглядите потрясающе, – сказала Джейн, любуясь собственным отражением в розовато-лиловом кружевном платье, которое Такеда прислал для нее.
Когда они прибыли к имению, ночь уже вступила в свои права. Рина и Эва оставили Шея с Джейн в машине Мэри, припаркованной на боковой дорожке, которой, кроме рабочих, почти никто не пользовался.
– Пожелайте нам удачи, – сказала Эва, придерживая платье, чтобы выбраться из машины.
– Удачи, – ответил Шей.
Джейн промолчала, выказывая недовольство неопределенностью своих действий на эту ночь. Эва сочувствовала ей, но даже она не знала всего благодаря молчанию Шея.
Пройдя через высокую траву, Рина и Эва поспешили вниз по холму, который составлял основу всего имения. Они прошли мимо виноградных лоз, укрытых сеткой для отпугивания птиц. Все было странно знакомым, насыщенный запах плодов вел ее домой.
Рина не связывала насыщенный запах с чувством дома.
– Что это за вонь? – пробормотала она. – Это отвратительно.
Эва тихо усмехнулась в темноте.
– Удобрения, созревающий виноград… это запах виноградника.
– Что ж, это отвратительно, – сказала Рина, выругавшись, когда ее каблук зацепился за одну из лоз.
– Нам сюда, – сказала Эва, ведя Рину через крутой овраг, который приближал их к усадьбе.
В отдалении в лунном свете блестело озеро Берриессе, этот блеск давал им немного дополнительного света, пока они шли мимо темных кустов Пти Вердо14, которые росли на краю виноградника.
Наконец они подошли к задней части основного здания. Они несколько минут простояли в укрытии виноградника, осматривая участок в поисках кого-нибудь, кто мог стать свидетелем их прибытия.
Никого не обнаружив, они поспешили через открытую зону к задней террасе. Но вместо того чтобы подняться на нее Эва обошла вокруг и начала что-то высматривать.
– Черт возьми, – выругалась она. – Где же она, черт подери?
– Что ты ищешь? – спросила Рина.
– Дверь, – ответила Эва.
– В земле? – Рина посмотрела вниз, под ее каблуками шуршала грязь. – Я ничего не вижу.
– Это потому, что ты на ней стоишь, – сказала Эва, махая в ее сторону. – Отойди.
Она отодвинула в сторону разросшиеся растения возле ног Рины, чтобы очистить частично заржавевшие двери, о которых не знала даже Сильви. Рина наклонилась, помогая ей, и обе дергали за металлическую ручку, пока дверь не отворилась с тихим треском.
Эва отряхнула руки и посмотрела на Рину.
– Следуй за мной. И закрой дверь за собой.
Она шагнула на первую деревянную ступеньку и пошла дальше в темноту под ними.
– Ты в порядке? – спросила она у Рины, услышав, как неуверенно та спускается.
– Да, – ответила Рина. – Я просто… ничего не вижу.
Эва повернулась и взяла Рину за руку.
– Все в порядке. Просто следуй за мной.
Минутой позже в темноте раздался голос Рины.
– Прости меня, Эва.
Эва, не оглядываясь, продолжала спускаться дальше.
– За что?
– За то, как я поступала, когда ты только оказалась на острове Ребун. Я не знаю, почему я была такой сучкой.
Добравшись до последней ступеньки, Эва ступила на плотно утрамбованный пол подвала.
– Я понимаю. Вообще-то, наверное, было бы даже легче, если бы все так и оставалось.
– Каким образом так будет легче? – спросила Рина, достигнув последней ступеньки.
Эва потянула шнурок пыльной лампочки, свисающей с низкого потолка.
– Потому что тогда нас бы не волновало то, что может произойти с другими этой ночью.
Свет пару раз мигнул, прежде чем полностью осветил помещение. Комната была в точности такой, какой ее помнила Эва. Скрытое сокровище под величественным главным домом, где потолки были покрыты красным деревом, а мраморные стены отполированы до глубокого, насыщенного блеска.
– Где мы? Что это за место? – спросила Рина.
– Это было старое неиспользуемое складское помещение, которое я решила восстановить после смерти моей бабушки. Мне нужно было какое-то дело. Нужно было как-то занять себя. Казалось хорошим делом, вдохнуть жизнь во что-то новое. Хотя я и понимала, что это не имело большого смысла.
Рина встретилась с ней взглядом.
– Разумеется, имело.
Эва огляделась. Комната напомнила ей о том, что она когда-то планировала. Она хотела увеличить наследие ее семьи, но она сделала неправильный выбор.
– Я во всем облажалась, – тихо сказала она.
– Даже не начинай, – посоветовала Рина. – Именно таким образом процветают люди подобные Чарли и Рейнхарду: они делают козлами отпущения других людей. Они сделали это. Не ты.
Эва кивнула, пытаясь поверить в это.
Она отложила в сторону свой блестящий клатч, конверт, который дал ей Шей, был на самом верху. Рядом с Пино Нуар15 1977 года. Это был год, когда поженились ее родители. Она улыбнулась, посчитав это хорошим предзнаменованием.
– Что это? – спросила Рина, кивая головой в сторону конверта.
– Повод для того, чтобы верить Такеде, верить в то, что его тренировки принесли свои плоды, и мы должны будем вернуться за ним, когда здесь закончим.
Рина ухмыльнулась.
– Что у него есть на Чарли?
– Давай просто предположим, что если Чарли способен сожалеть о чем-то, этого будет достаточно, чтобы вызвать у него ураган сожалений.
– А с тем, что я сделаю с ним наверху… – начала Рина.
– Прощай, Чарли.
Они обменялись холодными взглядами, их действия были связаны общей решимостью.
– Позволь мне проверить твой макияж, – сказала Эва, притягивая Рину поближе к лампочке.
Эва поправила короткий платиновый парик Рины, который идеально сочетался с колье вокруг ее шеи. Склонив голову, Эва проверила ее макияж с эффектом дымчатых глаз и изучила нос, который Шей изменил с помощью вставных резинок. Она была удивлена результатом получившейся работы, хотя и не должна была.
Видимо, знаниям, полученным под опекой Такеды, не было предела.
– Выглядит неплохо, – сказала Эва.
Рина нервно переступила с ноги на ногу, исчезли все признаки холодной, собранной женщины, которую Эва впервые встретила на острове Ребун.
Эва придвинулась, чтобы сжать ее в объятиях.
– Ты отлично со всем справишься.
Рина кивнула и сделала глубокий вдох.
– Как мы собираемся найти девушку, которую нанял Рейнхард?
Эва отряхнула пыль с рук.
– Не волнуйся. Я пойду туда и найду ее.
– Пойдешь туда? – переспросила Рина. – Ты будешь играть открыто?
– Это же Напа. Все рассчитывают только на грандиозное появление. – Выражение лица Эвы было жестким. – Кроме того, если все будут смотреть на меня, на тебя никто не обратит внимания.
Сделав Эве знак покрутиться, Рина разгладила складки на платье Эвы.
Эва посмотрела на свои часы.
