Текст книги "Греховный напиток"

Автор книги: Джерри Уандер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

9

Бетси изо всех сил старалась прорваться сквозь плотную завесу сна. Ей послышался какой-то звук, похожий на равномерные удары капель о деревянный пол. Кап… кап… кап… Протерев глаза, она перекатилась на спину и резко села. Брр, что это за противное сырое пятно на простыне?! Она нашарила на тумбочке выключатель ночника и, щурясь от яркого света, не сдержала досадливого возгласа.

Дождь, который начался вчера вечером и теперь глухо барабанил в ставни, был самый сильный со времени их приезда. Буря, разыгравшаяся на прошлой неделе, должно быть, повредила черепицу на крыше, и теперь вода капала прямо на кровать. Перед туалетным столиком уже расползалась маленькая лужица.

Этого еще не хватало! Бетси проворно начала готовиться к эвакуации. Не валяться же здесь до утра на отсыревшем матраце? А соседняя спальня еще завалена разным хламом. Итак, решено: она устроится на диване в гостиной.

Надев короткую ночную рубашку из темно-розового шелка, которую держала про запас, Бетси тихо спустилась вниз. Она зажгла на столике лампу, собрала подушки на одном конце обтянутого золотистой парчой дивана и расстелила прихваченные из шкафа простыни и плед. Но сон исчез, как назло. Бетси вдруг захотелось есть. Ступая босыми ногами по светлой керамической плитке пола, она прошла на кухню. Широко открыв холодильник, Бетси раздумывала, что предпочесть – фрукты, сыр или морковь, когда тихо скрипнула дверь. Она оглянулась через плечо и увидела, что сзади, опираясь на костыли, стоит Дэн. Бледный, осунувшийся, словно и спать еще не ложился, в одних тонких, узеньких плавках.

– Привет, – сказал ночной визитер, немного запыхавшись.

Увидев горящую лампу в гостиной, Дэн решил, что кто-то из них просто забыл выключить свет. Он совсем не ожидал увидеть Бетси внизу, в коротенькой ночной рубашке, которая очень откровенно облегала ее тело. Она еще и стояла нагнувшись, словно приглашала полюбоваться манящими округлостями бедер.

– Что вы тут делаете? – стараясь утаить волнение, выпалил Дэн.

Бетси воинственно выпрямилась. Такой тон показался ей возмутительным.

– Что я здесь делаю? Очень мило! – огрызнулась она. – Ищу, знаете ли, что-нибудь поесть в кухне собственного дома. А если у вас очередная эмоциональная вспышка, то советую соблюдать прописанный доктором режим. Шевелите пальцами ноги и восстанавливайте кровообращение!

Бетси и сама не знала, почему она так вспылила, ведь повод был пустяковый, но уже поздно. Последнее слово должно остаться за ней!

– Меня это вовсе не приводит в раздражение, – глухо произнес Дэн.

– Но вы бродите по дому глубокой ночью. Почему? – не унималась она.

– Представьте себе, захотел пить!

– Это я вас разбудила?

– Я не спал, – признался он. – Вам ведь тоже не спится?

– Наоборот, я спала как сурок. – Бетси поправила соскользнувшую с плеча узкую бретельку. – Но я проснулась оттого, что в моей спальне начало капать с потолка.

Дэн негромко выругался.

– И что – сильно течет?

– Не слишком, но у меня промокла кровать, и я решила вместо того, чтобы разгребать гору мебели во второй верхней спальне, лучше поспать здесь.

– Здесь? – настороженно переспросил он.

– Не беспокойтесь, я вовсе не собираюсь выдворять вас из вашей кровати. Я буду в гостиной на диване. Не думала, что это вызовет ваше недовольство, – сказала она, заметив, что его лицо побледнело и сделалось мрачным. – И кстати, о недовольстве, – добавила Бетси, повинуясь инерции охватившего ее раздражения. – Вам ведь ничто не мешает сократить ваше пребывание здесь и улететь с первым же самолетом, не так ли?

Дэн побледнел еще больше.

– Вы хотите, чтобы я уехал?

– Мне кажется, вы сами хотите уехать, – возразила она.

– Я?

– Вижу, что вы сожалеете о вашем решении отдохнуть на Капри, но если вы грустите о вашей жене, тут уж я ни при чем, – нанесла новый удар Бетси. – Кажется, из Неаполя есть дневные рейсы, так что завтра…

– Я? Грущу о жене?! – перебил ее Дэн.

– Вы до сих пор тоскуете по ней. Она все еще что-то значит для вас.

Дэн покачнулся, опираясь на костыли.

– О чем вы говорите?

– Сегодня утром вы сказали мне, что чувствовали себя свиньей, когда уехали работать в Америку, и вам трудно было вернуться. Но, по-моему, вы очень жалеете о том, что не вернулись и что развелись с ней.

– О Боже! Нет, мне необходимо скорее сесть, – сказал Дэн, поворачиваясь и торопливо ковыляя в гостиную. – Если поторчу здесь еще немного, я не выдержу.

Бетси последовала за ним.

– Так, значит, все дело в вашей ноге? – недоверчиво спросила она, глядя, как Дэн опускается в просторное, обитое бежевым велюром кресло. – Зачем тогда вы говорили, что нога уже не болит?

– Нога ни при чем. Осточертело топтаться на костылях. – Он бросил взгляд на каминные часы. – Особенно если это сопровождается допросом в два часа ночи. Так вот… Я уехал в Штаты, потому что почувствовал, что начинаю задыхаться рядом со своей женой. Тяжело было оставлять Джейка, но ее я видеть больше не мог. Не дадите мне чего-нибудь выпить? – попросил он. – А потом продолжим исповедь.

Бетси принесла ему стакан гранатового сока, а себе взяла яблоко. Вернувшись, она села на диван, поджала ноги и накинула на себя плед. Было тепло, но беглые взгляды, которые бросал на нее «подследственный», постоянно напоминали о том, что ночная рубашка слишком откровенна. Бетси прокусила кожицу яблока. Она с волнением думала, что и Дэн одет, мягко говоря, условно.

– Вы не хотите что-нибудь накинуть на себя? – предложила Бетси, стараясь смотреть в сторону.

Дэн покачал головой.

– У меня горячая кровь. Но вернемся к моему прошлому, чтобы поставить на этом точку. Единственной причиной, по которой мы с Кэтрин поженились, была ее беременность. Как-то ночью мы оба слишком увлеклись, и вот к чему это привело.

– Сколько лет было вашей жене?

– Девятнадцать.

– Она не захотела сделать аборт? – спросила Бетси.

– Нет, не захотела, и я тоже. Я решил, что наш ребенок должен родиться, и готов был принять на себя ответственность. Когда родители усомнились, разумно ли мы поступаем, и окажется ли такой скоропалительный брак прочным, я уверил их, что все будет хорошо. Я отказывался слушать советы и признавать статистические данные, согласно которым ранние браки часто кончаются разводами. – Дэн протяжно вздохнул. – В двадцать лет кажется, что знаешь все.

– И долго вы были знакомы перед тем, как она забеременела?

– Три месяца. Пока мы просто встречались, все у нас шло прекрасно, но когда зажили одним домом, стало очевидно, что мы несовместимы. Кэт училась на фармацевта, но ее истинной целью и единственным призванием было стать женой и матерью.

– В девятнадцать лет? – усомнилась Бетси.

– Представьте. И она не понимала моих честолюбивых устремлений.

– Вы продолжали учиться?

– Да, хотя в свободное время подрабатывал в закусочной для пополнения семейного бюджета. Родители, слава Богу, помогали, хотя им это было нелегко. Я вел учет суммам, которые мы от них получали, и впоследствии вернул все. Когда Джейк родился, Кэт была на седьмом небе от счастья, – продолжал он, понизив голос. – Вскоре она решила, что хорошо бы родить еще одного ребенка. И побыстрее. Кэт не хотела, чтобы между детьми была большая возрастная разница.

Бетси в раздумье покачала головой.

– Ничего себе…

– И я так думал. Мне приходилось доказывать ей, что мы не можем одного-то содержать нормально, а тем более двух. Я считал, что, прежде чем увеличивать семью, надо укрепить наши отношения, но разубедить ее было невозможно. В течение следующих двух лет я очень старался, чтобы она не забеременела снова. Это стало главной моей заботой, – буркнул он. – Но Кэтрин не отказывалась от своей безумной идеи. Когда я начал работать на телевидении – на очень скромной должности, она усилила нажим.

– Решила, что теперь вам ничто не мешает иметь второго?..

– Вот именно. Она стала придирчивой, ворчала по любому поводу. Забудешь какую-нибудь ерунду положить на место и… – Дэн раздраженно махнул рукой. – Она была образцовой хозяйкой.

– Вот почему вам не понравилось, когда я у вас дома стала убирать книги, – догадалась Бетси.

– Ну, конечно! Простите, я напрасно… Просто Кэтрин доводила меня до бешенства. – Он жадно допил сок. – Постепенно наша жизнь превратилась в ад. Я боялся приходить домой. Но скрывал от всех, что развод неминуем.

– Потому что все сказали бы: «А что мы говорили»?

– Да. И еще потому, что я верил в старомодные принципы – нерушимость брака, сохранение семьи ради детей, верность. Потом телекомпания, в которой я работал, предложила мне место на совместной студии в Нью-Йорке. Жена посоветовала принять предложение, а я только того и ждал. Так отчаянно хотел уехать, что мне было не до самооценки. И я не задумался, как мое отсутствие может повлиять на сына. Когда же я это понял и вернулся, Кэтрин сама заявила, что желает развестись.

Бетси была полностью поглощена импровизированным ужином.

– А сами вы не собирались предложить ей развод?

– Даже речь заготовил. Но я ни разу не изменил ей, – тихо прибавил Дэн. – От моего отъезда в Америку до нашего развода прошло четыре года, и за это время ни разу… Слышите? – Он помолчал, словно дожидаясь ответа. – Не знаю, с чего я вдруг обрушил на вас историю своей жизни? Обычно я не склонен исповедоваться.

– Может быть, пришла пора выговориться? – осторожно предположила Бетси.

– Не исключено. Или, как и вашим отчимам, и еще кому-нибудь, мне легко общаться с вами, – произнес он задумчиво. – Поскольку я женился в двадцать один год, все мои романы после развода были самыми обычными, ничего не значащими увлечениями, через которые проходят молодые люди до того, как обзаводятся семьей. Наверстывал упущенное.

– А потом, ведь целых четыре года вы добровольно хранили верность, – заметила Бетси. – Так что все объяснимо.

– Наверное. И понимая, что уже один раз женился по необходимости, я решил твердо, что больше такого со мной не случится. Я всегда давал понять, что о серьезных обязательствах речи не идет и я не гожусь в мужья.

– Боялись снова попасть в капкан?

– Нет.

– Причина была в другом? – испытующе посмотрела на него Бетси.

– Я жил один, потому что не хотел подавать дурной пример сыну. – Дэн отставил в сторону пустой стакан. – Понимаю, это звучит немного странно, но Джейк ни разу не видел ни одну из тех женщин, с которыми я…

– С которыми вы встречались? – машинально подсказала Бетси.

Он криво усмехнулся.

– Вот именно. А поскольку я жил один, это было просто. Конечно, став старше, он понял, должно быть, что отец его не монах, но по крайней мере ему не пришлось лицезреть доказательства этого. Слухи всегда преувеличивают и, хотя у меня были романы… Клянусь, перед вами вовсе не сексуальный маньяк.

– Я вам верю, – сказала Бетси.

– Честно?

– Честно.

Он улыбнулся.

– Спасибо. Мне никогда не нравилась репутация донжуана. И особенно не нравится теперь, когда все осталось в прошлом.

– Почему в прошлом? – спросила она.

– Потому что, несмотря на мои предупреждения с самого начала, что я не ищу романтической любви – я считал это честным, – дело неизменно кончалось слезами и обвинениями, и я чувствовал себя подлецом. Кроме того, мне надоел сам процесс встреч и расставаний. И еще, живя один так долго, я полюбил свободу. Теперь, если я и позволяю себе изредка вступать в близкие отношения, то только с той, которая, я уверен, не станет посягать на мою свободу.

– А ваша жена вышла замуж снова?

– Да. И она претворяет в жизнь свою мечту иметь много детей. У нее сейчас еще четверо, включая девочку, для которой я и чинил ту деревянную лошадку.

– Вы поддерживаете отношения с ней и ее мужем?

– Что-то в этом роде. Кэт так располнела, что я с трудом узнаю в ней ту фею, в которую, как мне казалось, я был когда-то влюблен. Но она во многом изменилась к лучшему. Стала терпимей. Никогда не говорит Джейку обо мне ничего плохого, и я ей за это благодарен. Ага… Пора в кровать, – заключил он, увидев, что его терпеливая слушательница зевает.

Бетси не стала возражать. Ее действительно внезапно охватила сонливость.

– Но на диване спать вы не будете, – сказал Дэн, когда она принялась взбивать подушки. – Ложитесь на мою кровать, а я переберусь сюда.

– Нет, спасибо.

– Ну хватит, забудьте о своем упрямстве.

В знак протеста Бетси демонстративно встряхнула одеяло.

– Послушайте, это все-таки мой дом, и…

– И вам не совестно спорить с инвалидом? – Дэн поднялся с кресла и встал, опираясь на костыли.

– Нет, это инвалид со мной спорит. Но спорить уже поздно.

– Слишком поздно. Настало время послушания и торжества грубой силы, – провозгласил Дэн. Не выпуская костылей, он обхватил ее правой рукой за талию и понес в спальню. Лишившись опоры под ногами, Бетси изогнулась, стараясь высвободиться, но не смогла. Дэн удерживал ее, словно пушинку, с ловкостью эквилибриста балансируя на костылях.

– Прекратите немедленно! – возмутилась Бетси.

– Только если собьете меня с ног, – ответил он, успешно преодолевая дверной проем. – Но вы этого не сделаете, вы ведь не захотите, чтобы я стал хромым на обе ноги.

– Вы так уверены?

– Уверен. – Дэн позволил себе передышку лишь у самой кровати. – Дорогая моя, – произнес он, глядя куда-то вниз. Проследив за его взглядом, Бетси расширила глаза. Пока она барахталась и вырывалась, бретельки ночной рубашки соскочили с ее плеч, почти полностью обнажив грудь.

– Нет, – тихо возразил он, когда Бетси попыталась закрыться. Потемневшие серые глаза опаляли ее огнем. – Я хочу попробовать вкус вашей кожи, – пробормотал он и, наклонившись, коснулся губами ее обнаженной груди…

Бетси затрепетала, как подстреленная птица. Это влажное прикосновение показалось верхом чувственности. Тело ее тут же откликнулось на притягательный мужской зов. Несколько мгновений она упивалась этой лаской, затем, опустив ладонь на спутанные черные кудри, слегка повернула его голову к другой груди.

– Пожалуйста, – пролепетала она чуть слышно.

Дэн провел губами по второй груди, и сладкая волна пробежала по телу Бетси, пробуждая целую гамму ощущений. Она разжала пальцы и, когда Дэн выпрямился, положила ладони ему на плечи.

– Я думаю, мы будем спать сегодня в моей кровати. Вдвоем. И «утонем в объятиях страсти», как, кажется, изрек Шекспир… – проговорил он.

Сердце Бетси застучало как безумное. Внутренний голос напомнил, что она не хотела затевать с ним роман, что она играет с огнем… Но Бетси не хотела его слушать. Она была бессильна перед охватившим ее желанием.

– Я тоже так думаю, – сказала Бетси и внезапно нахмурилась. – А как же твоя нога?

– Связка, может быть, и повреждена, но все остальное в рабочем состоянии, – ответил Дэн и, выпустив костыли, которые со стуком упали на пол, прижал ее к себе.

– Да – в изумительном состоянии, – прерывисто произнесла она.

– Ты льстишь мне. – Дэн усмехнулся.

Его пальцы погрузились в копну непокорных волос. Потом губы Дэна медленно приблизились и соединились с ее губами в жадном, исступленном поцелуе. Казалось, их плоть вот-вот сольется, станет одним целым. Ноготки непроизвольно впивались в его плечи.

– Стоп, – шепнул Дэн, с трудом переводя дыхание. Закрыв глаза и откинув голову, он обвел языком контур ее губ, и Бетси догадалась, что он хочет смягчить, остудить немного охвативший их пыл. – Давай снимем это, – пробормотал он, потянув вверх шелк ночной рубашки. – Я хочу смотреть на тебя.

И вот комочек тонкой розовой материи отлетел на ковер. Глаза Дэна завороженно любовались телом Бетси. И она испытывала уже ничем не омраченное счастье от того, что он находит ее желанной. С невыразимой нежностью пальцы Дэна коснулись округлостей ее груди, спускаясь к солнечному сплетению, и дальше – к темному треугольнику курчавых волос…

– Ты безупречна, – восторженно произнес он. – А теперь… будь снисходительна к несчастному калеке.

Бетси вытянулась на кровати и смотрела, как он медленно опускается рядом.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Дэн, когда она потянулась к выключателю.

– Погасить свет.

– Тебе больше нравится, когда это происходит в темноте?

– По правде сказать, нет, но…

– Так нравилось твоему мужу?

– Ну…

Лежа на боку, он испытующе посмотрел на нее, но тут же просветлел мальчишеской, озорной улыбкой.

– Прикосновения доставляют удовольствие, – сказал Дэн, – но созерцание обостряет ощущения. – Он погладил шелковистую кожу ее груди, провел пальцами вокруг соска. – По крайней мере, у меня – так.

– И у меня тоже, – прошептала Бетси, плавно проводя рукой по его груди.

Они снова поцеловались, а потом губы Дэна пустились в долгое, захватывающее дух путешествие. Он целовал ей шею, грудь, живот, бедра…

– Что это? – внезапно спросил он, опуская руку ей на плечо и слегка разворачивая. – Татуировка?

Сердце у Бетси упало. Охваченная желанием, она совсем забыла про ту маленькую бабочку, из-за которой Брюс читал ей долгие нотации.

– Тебе тоже не нравится?

– Напротив, по-моему, это здорово. Неплохо смотрелось бы также танцующее колечко спагетти.

Бетси с облегчением рассмеялась, и Дэн подумал, что только у одной женщины во всем мире может быть такой журчащий, грудной смех!

– Может быть, в другой раз я сделаю себе именно такую.

– Можно поместить рисунок здесь, – сказал он, делая вид, что сейчас отшлепает Бетси. – Или здесь. – Дэн слегка сжал зубами кожу на ее талии. – Или здесь. – Губы шаловливо прильнули к ложбинке между грудей.

Его движения были неспешными, но все более чувственными по мере того, как нарастало желание. Он снова начал покрывать поцелуями ее тело. Бетси закрыла глаза. Каждое прикосновение, каждый нежный поцелуй приближал для нее миг полного самозабвения. Удары пульса отдавались во всем теле. Его пальцы скользнули между ее бедрами, погружаясь в бархатную влагу сокровенного, женского… Бетси бессознательно прижалась к нему.

– Мне очень долго не хватало этого, – чуть слышно призналась она.

– А как я желал тебя после нашего исторического поцелуя. Иногда казалось, что совсем свихнусь. С тех пор, как увидел в тебе восхитительную, прелестную, истинную женщину.

– А раньше ты считал меня вырезанной из картона? – поддразнила Бетси.

– Нет, но… – Пружинисто приподнявшись, Дэн одним движением освободился от плавок.

– Мне лечь сверху? – спросила она. – Так будет легче?

– Да, но пока подожди.

– Подождать?

– Не надо спешить, – улыбнулся он. – Владеть собой – одно из преимуществ моего преклонного возраста. У нас впереди целая ночь.

Дэн овладел ее запястьем и провел по своим ключицам, по мускулам живота… Он подчинялся ее ласкам до тех пор, пока не почувствовал, что желание переполняет его с неодолимой силой.

– Желанная моя… – пробормотал он, останавливая ее руку, и неистово припал губами к ее груди. Скоро Бетси почувствовала, что ей не хватает воздуха. Их бессвязный лепет перемежался приглушенными стонами. Голова металась по подушке.

– Милый… я… – Она содрогнулась, под плотно зажмуренными веками вспыхнули яркие искры, по всему телу прокатилась обжигающая волна. – Извини, – Бетси стыдливо прильнула к нему, и он обхватил ее за шею.

– Не надо извиняться. Это повторится.

– Но…

Он захватил ртом ее кокетливо вздернутую верхнюю губку, чтобы не дать договорить, а руки снова устремились по ее телу, гладили, бережно изучали… Бетси думала, что желание в ней полностью погасло, но вскоре почувствовала, что ему снова удалось воспламенить ее. И это новое ощущение было глубже, сильнее и ярче. Сжимая его бедра коленями, она склонялась вперед, и когда его губы охватывали ставшие твердыми соски, Бетси начинала пластично извиваться в этом сладостном плену.

– Ты прав – это пришло снова, – выдохнула она.

– И со мной происходит то же самое, – признался Дэн, прикрывая глаза, будто от слепящего солнца. Их тела двигались в едином ритме страсти, все быстрее и быстрее. Наконец, когда перед Бетси впервые открылся необозримый в контрастном звездном сиянии космос, они спились в единое целое.

10

– Правда, это приятнее, чем стучать на машинке? – сказал лежавший рядом Дэн.

– Намного, – подтвердила она, блаженно улыбаясь.

Дождь кончился еще ранним утром. И словно по мановению доброй сказочной феи безвозвратно исчезли противные серые облака. А поскольку спали они дольше обычного, рабочие уже успели приехать в своем фургоне. Бетси не терпелось попросить их осмотреть крышу, к тому же после ночи, проведенной с Дэном, ее охватили непонятные тревожные предчувствия. Она бегом поднялась по лестнице в свою спальню и оделась. Когда требуемый объем ремонта был определен, новоявленные любовники позавтракали и разошлись по своим делам. Бетси устроилась за кухонным столом и принялась перечитывать диалог, который написала накануне, а ее возлюбленный стоически принялся работать малярной кистью.

Около полудня Дэн спустился вниз и спросил, не оторвется ли она всего на минутку. Бетси обрадовалась возможности отвлечься и незамедлительно последовала за ним.

– Все готово! – провозгласил он, тыльной стороной ладони стирая с подбородка каплю краски цвета абрикоса.

Бетси выразила свое восхищение комнатой, которая теперь казалась вдвое светлее и просторнее, поблагодарила Дэна за труд, но, когда он сказал, что теперь она снова может вернуться к своим занятиям, скорчила недовольную гримасу.

– Ты свое дело сделал. День такой чудесный, почему бы нам не пообедать пораньше и не отправиться на прогулку? – предложила Бетси. – Тут недалеко есть маленький пляж, который мы с Брюсом как-то обнаружили. Думаю, что мой дорогой инвалид вполне в состоянии туда доковылять.

Неторопливо беседуя и время от времени останавливаясь, чтобы Дэн мог передохнуть, они направились по тропинке, которая, извиваясь, бежала через заросли старых оливковых деревьев и наконец оборвалась у лесистой расщелины. Частые земляные ступеньки вели вниз, к окруженной скалами уединенной бухточке. Здесь они и нежились сейчас на теплой гальке.

Бетси виновато опустила глаза.

– Я не особенно много успела напечатать сегодня, – созналась она. – Может, из-за того, что рабочие непрерывно сновали вверх и вниз. Я никак не могла сосредоточиться и почти совсем не продвинулась.

– Вдохновение придет завтра, – снисходительно пообещал Дэн. – А если нет, мы всегда сможем снова отправиться на прогулку, или… – Он подмигнул с уморительным задором, – я наберусь храбрости, приму две хорошие порции джина и позволю тебе прокатить меня по окрестностям на мотороллере.

– Ты серьезно? – спросила Бетси, соблазненная столь заманчивым предложением, и вдруг поняла, что ей впервые с тех пор, как она начала набрасывать «Пансионат Тейна», хочется отвлечься от работы.

– Почему же нет? У тебя уже много написано впрок, ты славно потрудилась, а маленькая передышка только поможет новому творческому взлету.

Этот довод был вполне справедлив, но Бетси почему-то заподозрила, что Дэну не очень-то хочется, чтобы она слишком спешила с черновым вариантом линии Крис – Барбара. Ну уж нет! Последнее слово все равно останется за ней.

– Я приступлю к работе завтра, – категорично объявила она.

Дэн стянул через голову джинсовую рубашку и разостлал ее на камнях.

– Как хочешь, детка. – И он беспечно лег на спину.

С самого утра, после того как он, по его словам, впервые за сто лет прекрасно выспался, Дэн был милым и беззаботным. Сейчас, нежась на солнышке, он выглядел невероятно умиротворенным.

– Так почему же ты не хотел приезжать сюда? – решила немного потормошить его Бетси.

– Из-за нас. – Он сдвинул темные очки на кончик носа и многозначительно посмотрел на нее поверх стекол. – Я подозревал, что мы окажемся в постели. Понимаешь? Дело и удовольствие иногда бывают несовместимы.

Бетси надула губки.

– И потому ты был такой нервный?

– Да, но теперь… – Он лениво вытянулся, будто сытый, довольный тигр. – Теперь я понял, что оба мы – взрослые разумные люди и вполне способны владеть ситуацией.

Бетси уткнулась подбородком в колени. Она далеко не была уверена в разумности своего поведения. Не остается сомнений, что Дэн настроен продолжать их отношения. Бетси сосредоточенно созерцала мерцающую морскую гладь. А хочет ли она сама этого продолжения?

Ей становилось не по себе при мысли о том, что их связь обречена… Оборвать опасный роман, прежде чем она всерьез привыкнет к Дэну и начнет страдать, казалось самым разумным. Так почему же она медлит? На что надеется?

– Не хочешь пойти окунуться? – спросил Дэн.

– С удовольствием! – весело отозвалась она. – Но я не захватила купальник.

– А зачем он? Отсюда тебя только какой-нибудь пограничник может увидеть, да и то в бинокль. – Дэн выразительно вздохнул. – Ну и, разумеется, я.

– А я доставлю этим удовольствие старичку?

– Какому старичку? Я еще в самом расцвете сил! – запротестовал он, делая вид, что обиделся. – Жестокая, сопливая девчонка… Почему ты не бежишь в море?

Бетси колебалась. Она вспомнила, что раньше, когда приходила на этот уединенный пляж, всегда испытывала желание снять с себя одежду и прыгнуть в воду, но никогда этого не делала. Она встала. Довольно строить из себя стыдливую фиалку.

Словно бросая самой себе вызов, Бетси бойко скинула желтый цветастый сарафан и маленькие кружевные трусики. Ведь в конце концов после этой безумной ночи никаких секретов от Дэна у нее действительно не осталось.

– О-ля-ля, – он поцеловал кончики ее пальцев. – Каждый мужчина, начиная с Адама, ценит природную красоту женского тела, а твое… Ты никогда не пробовала сниматься для журналов?

Бетси засмеялась и покачала головой.

– У меня вверху не хватает дюймов. Хотя сейчас это дело поправимое. Можно прибавить себе очарования хирургическим путем.

– Ни в коем случае! Эти две чудесные грудки как раз созданы по размеру моих ладоней, они идеальны.

– Спасибо вам, добрый господин, – сказала Бетси и вошла в воду.

– Не заплывай далеко! – крикнул Дэн спустя несколько минут. – Не забывай, что для твоего спасения мне придется броситься в море в гипсе.

Она подплыла ближе к берегу. Прохладная, кристально прозрачная вода дарила поистине райское наслаждение.

– Хотелось бы и мне присоединиться к тебе.

– В костюме Адама?

– Разумеется.

Бетси загадочно улыбнулась.

– Я тоже была бы не против.

Его откровенное восхищение раскрепощало, делало Бетси беспечной юной девушкой. Дэн заставил ее остро чувствовать радость бытия. Как хорошо быть молодой, красивой и желанной, с восторгом думала она.

Через пару минут, высоко подняв голову, она вышла из моря. Перспектива предстать перед Дэном нагой заставляла сердце трепетать, но она шествовала по пляжу почти с королевским достоинством.

– Силы небесные, – сдавленно пробормотал Дэн. – Ты делаешь из меня настоящего грешника.

– Значит, ты скоро попадешь в ад. – Бетси неспешно вытиралась его рубашкой.

– А ты плавала без купальника, когда приходила сюда с мужем? – спросил он.

– Нет. – Грациозно переступив, Бетси натянула трусики. – В этом отношении Брюс был похлеще любого пуританина.

– Поэтому он предпочитал гасить свет, ложась с тобой в постель?

– Да. Но при всем занудстве… – В ее глазах вспыхнули упрямые зеленые огоньки. – Мы были по-своему счастливы.

– Вот как? – сухо спросил Дэн.

Набросив сарафан, Бетси с фантастической тщательностью принялась расправлять каждую его складочку.

– Наверное, беда была в том, что я… влюбилась не в Брюса, а в свой идеал – воплощение верности и порядочности. Хотя муж был интеллектуалом и фанатично придерживался кодекса чести. И в юморе ему нельзя было отказать, но… – Она закусила губу. – Не хочу быть предательницей, но иногда Брюс относился к некоторым вещам слишком серьезно.

– Например?

Бетси поморщилась.

– Он высчитывал, какая у него будет пенсия, тщательно следил, чтобы мы питались только богатой витаминами пищей…

– Сколько ему было лет?

– Столько же, сколько мне – двадцать семь, когда мы поженились.

– Где ты с ним познакомилась?

– Он продавал мамин дом в Харуэлле после того, как она решила окончательно перебраться в теплые страны. Брюс был агентом по торговле недвижимостью. Коммерсант с хорошими перспективами. Симпатичный, надежный парень, на которого можно положиться во всем.

– Это естественная реакция на ветреных друзей твоей матери, – заметил Дэн, набирая в пригоршню мелкие камешки и просеивая их сквозь пальцы.

– Возможно, – нахмурилась она.

– А его правильность не раздражала тебя?

Бетси сокрушенно кивнула.

– Но только после его смерти осознала, до какой степени. А вначале я вовсе не обращала на это внимания. Меня даже забавляло, когда он делался не в меру щепетильным или начинал диктовать правила. Это было совсем не похоже на богемную жизнь, к которой я привыкла, и мне казалось, что так он проявляет свою заботу обо мне. – Несколько раз она провела массажной щеткой по влажным волосам. – Но когда он начал возражать против моих писательских занятий, это меня уже нисколько не забавляло.

– И ты послушалась? Что же интеллектуалу мешало-то?

– Брюс вообще настороженно относился к литературному ремеслу. Везде ему мерещилась претенциозность, эпигонство. Кроме того, он был убежден, что жена должна прежде всего посвящать себя семейной жизни. – Она пожала плечами. – Согласись, против таких доводов сложно возражать.

– И ты не стала отстаивать свое право писать?

– Нет. Наверное, сейчас это может показаться странным, но мне хотелось угодить ему. Ты готов идти?

Дэн подтянул к себе костыли и с их помощью поднялся на ноги.

– У меня сложилось впечатление, что ты вообще редко спорила с мужем, – сказал он, когда они начали подниматься вверх по склону.

– Почти никогда.

– Но зато иногда ты ничего другого не делала, как только до одурения сражалась со мной, – напомнил он.

– Это другое дело.

– Почему? Потому что мы не муж и жена? Значит, если бы я надел тебе кольцо на палец, ты повиновалась бы мне без разговоров?

Бетси по-кошачьи подобралась.

– Вряд ли.

Он искоса взглянул на нее.

– Я так и думал.

– В наших спорах сразу все выплескивается наружу. Разрядимся и успокоимся. А Брюс никогда не позволял себе грубого слова. Понимаешь? Он обижался. Был способен дуться на меня целыми днями, а иногда и неделями. Когда я отказалась продать виллу, он так до конца и не простил меня за это.

– Но ведь ему наверняка нравилось отдыхать на Капри! – удивился Дэн. Они вышли из рощи на открытый участок и увидели раскинувшиеся внизу цветущие зеленые поля и ослепительно синее море. – Кто же может отказаться от такого рая?

Бетси печально улыбнулась.

– Вот и нет. Брюс был равнодушен к красотам Италии. Он считал, что народ здесь чересчур распущенный и безответственный, и вообще все в этой стране слишком неопределенное, неряшливое. А от дома его просто коробило.

– Почему же? – возмутился Дэн.

– Потому, что нет двойных рам и центрального отопления; потому, что такая недвижимость – он был уверен в этом как специалист – вообще не котируется. И еще миллионы этих «потому»!