Текст книги "Миссия в Афганистане"

Автор книги: Джерри Эхерн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Глава шестая

Пистолет-пулемет “узи”, который переслала ему Бесс, висел за спиной Фроста на легком тонком прочном ремне. Там же висел и вещмешок. Браунинг лежал в кобуре под тяжелым теплым морским бушлатом. Кроме этого, на капитане был еще толстый шерстяной свитер, меховая шапка, подшитые мехом брезентовые брюки, горные ботинки и теплые перчатки.

Он сидел в небольшом углублении в скале и ждал. Он ждал, когда вернется Акбар Али Хасан, который пошел на гребень горы, чтобы проверить, нет ли поблизости советских солдат. Фрост с уважением подумал, что патан двигается бесшумно, словно бесплотный дух. Вот бы так научиться. Но для этого надо было вырасти в горах и иметь десять поколений предков, которые тоже тут выросли.

Акбар действительно ждал их возле вертолета, но вовсе не в машине. Он – скрестив ноги по-восточному – сидел на потертом коврике, а коврик этот лежал на капоте еще одного черного “Кадиллака”. Зрелище было весьма живописным.

Сюда еще надо добавить ленты с патронами, которые крест-накрест пересекали грудь этого горного барса и старый, но еще в очень хорошем состоянии карабин “Спрингфилд”, который лежал у него на коленях.

Акбар сидел с непокрытой головой, видимо, не испытывая нужды в головном уборе. И действительно, здесь, в умеренных высотах, ему должно быть просто жарко: ведь патан привык к пронизывающим ветрам и морозам родного Хайберского перевала, через который лежал путь всех завоевателей, пытавшихся проникнуть в Афганистан еще со времен Геродота.

Фрост, правда, Геродота не читал, но слышал об этом знаменитом древнегреческом историке.

На поясе одетого в черный просторный балахон Акбара Али Хасана была коричневая кожаная почти новая кобура. Оружия, которое в ней лежало, видно пока не было, но капитан предположил, что это какой-нибудь экзотический револьвер.

А вот за спиной проводника висело нечто, что сразу напомнило Фросту его разборки с сатанистами – настоящий старинный меч в расшитых кожаных ножнах.

Он был длиной примерно с руку взрослого человека, со слегка искривленным лезвием, как у самурайских мечей. Увидев, что капитан с интересом поглядывает на это оружие, афганец соскочил с капота машины, выдернул меч из ножен и исполнил им несколько довольно сложных движений. Блестящее лезвие со свистом рассекало воздух.

Затем он дружелюбно улыбнулся, и Фрост сразу почувствовал доверие к этому человеку.

Капитан переместился немного в сторону, огляделся и вдруг увидел Акбара. Тот – теперь на голове у него была вязаная шапочка, а шею и нижнюю часть лица прикрывал теплый бурнус – осторожно спускался со скалы ярдах в двадцати справа.

– У тебя хорошие уши, американец, – заметил Акбар, подходя ближе. – Ты услышал меня.

– Не совсем, – скромно улыбнулся Фрост. – Ты действительно ходишь бесшумно.

– Только так можно выжить в горах. – Патан присел рядом с наемником. – Там наши враги. – Он показал рукой на гряду. – Много русских войск тут сейчас нет, но посты остались.

Фрост взглянул в том направлении. На расстоянии горы казались голыми и однотонно серыми. Капитан взял свой армейский бинокль и приставил правый окуляр к глазу. Навел резкость. Теперь он разглядел кое-какую скудную растительность, множество выступов и расщелин. Потом Фрост опустил бинокль и посмотрел на Акбара.

– И где же русские?

– Здесь, везде, – афганец обвел рукой вокруг и сплюнул себе под ноги. – Если они заметят нас, то могут прятаться внизу и стрелять из укрытий. В каждом отряде есть снайпер для таких случаев. Мы можем тоже стрелять в них, но это только замедлит наш подъем и у снайпера будет неподвижная цель. Это плохо.

Акбар неодобрительно покачал головой. Фрост внимательно слушал его; патан в общем хорошо говорил по-английски.

– Мы должны действовать наверняка и быстро, – сказал проводник. – Да поможет нам Аллах. Пойдем, капитан.

Он снова сплюнул, сунул в рот самокрутку, которую свернул во время произнесения этой речи, и встал на ноги. Фрост тоже встал и двинулся за Акбаром, предварительно убедившись, что “Узи” по-прежнему висит у него за спиной.

Они остановились на отдых в небольшой теснине почти у самого гребня. Внизу в голубой дымке лежал Афганистан, а перед ними был последний участок Хайберского перевала.

Акбар вытащил изо рта самокрутку, которую так и не закурил, выбросил ее и улыбнулся, показывая крепкие желтые зубы.

– Тебе понравился мой меч? – спросил он.

– Я просто редко встречал людей, которые предпочитают этот вид оружия в наши дни, – ответил наемник. – Отсюда мое любопытство.

– Да, это так, – важно кивнул Акбар. – Поэтому меч дает мне преимущество в бою. Вот, посмотри…

Он отвернул свой балахон и расстегнул куртку, которая была под ним. Фрост поежился – его и в одежде холод пронизывал до костей. Под курткой у патана оказалась кобура с какой-то старой моделью смит-и-вессона и кожаные ножны с длинным острым кинжалом.

– Нож – это хорошо, – продолжал Акбар, – но меч лучше. Им можно убить больше людей. Мой дед и отец носили меч. Не этот, а другой. Его получит мой сын, когда подрастет. А когда он пойдет в бой, я отдам ему и этот. Такой закон.

– Пойдет в бой? – переспросил наемник.

– Я патан, – ответил Акбар. – Вся моя жизнь проходит в бою. И такой же будет жизнь моего сына. Эти горы, – он показал рукой, – их нужно защищать. Сейчас их хотят захватить русские, а до них были персы, англичане, турки. А завтра придет кто-то еще. Наши горы нужны всем. Но тех, кто придет, встретит мой сын – с мечом в руке, как встречал прежних завоевателей мой отец и как встречаю нынешних я.

– А зачем ты ходил в Афганистан? – спросил Фрост. – Мне об этом сказал Пласкевич.

– Драться с коммунистами. Но коммунисты стали очень сильными, с ними теперь трудно воевать. Они захватили кишлак, в котором была моя семья. Я отбил ее и привез сюда – мою жену, сына и дочерей. Потом я еще спускался с гор, но уже не надолго. Мое место здесь.

Он помолчал и вопросительно посмотрел на Фроста.

– А ты? Ты ищешь того американца, Дженкса? Он твой друг?

– Да, – ответил капитан. – Еще с Вьетнама.

– Там тоже была война, – задумчиво произнес Акбар. – Похожая на эту. Только не в горах, а в джунглях. Значит, ты уже бывал на войне?

Фрост хотел ответить, но почему-то промолчал, лишь кивнул.

– Иногда молчание лучше всяких слов, – философски заметил патан. – Ну, пора.

Они поднялись, потянулись и вновь принялись взбираться по скалам – Акбар первый, а Фрост за ним.

Преодолев трудный подъем, проводник и американец начали не менее трудный спуск, двигаясь по самому краю пропасти глубиной тысячи в полторы футов, а может, и больше.

Акбар постоянно оглядывался, прислушивался и даже принюхивался. Наконец он повернулся к наемнику.

– Плохо, капитан. Тут рядом должны быть русские, но их там сейчас нет.

– Тогда почему бы нам не воспользоваться тропинкой? – уже в десятый раз спросил Фрост. – Это карабканье меня совсем доконало.

– Нет, нельзя, – покачал головой Акбар. – Если идти по тропе, мы должны быть уверены, что там безопасно. Но и в обход нельзя – слишком долго. Пройдем еще тысячу ярдов, может, меньше, а там будет видно.

Не вдаваясь в дальнейшие объяснения, Акбар поправил карабин, который висел на его правом плече, и снова двинулся вперед. Фрост пошел за ним, пытаясь догадаться, что же придумал его проводник.

Машинально капитан достал свой “Кэмел”, зажигалку, вытащил из пачки сигарету и прикурил. Но после первой же затяжки голова закружилась, а хриплый кашель рванулся из легких и горла. Наемник вовремя вспомнил, что находится на очень солидной высоте над уровнем моря и курение здесь до добра не доведет.

Ему и так трудно было дышать разряженным воздухом, от этого мышцы очень быстро уставали. А вот Акбару недостаток кислорода нисколько не мешал. Он двигался так же бодро и упруго, как и на равнине.

Наемник и патан услышали это одновременно, и одновременно же упали на землю, прячась за скальным выступом, но при этом Акбар успел еще и вытащить меч. Они молча переглянулись. Все было понятно и без слов. Там, внизу, под ними, были враги.

Фрост осторожно потянул с плеча “Узи”, но увидел, что афганец неодобрительно качнул головой. Тогда капитан вытащил из-за голенища свой нож. Акбар кивнул и улыбнулся, хотя рядом с его мечом небольшой “гербер” напоминал булавку.

Патан жестом показал, что надо немного отползти назад, к тропинке. Фрост кивнул и начал движение, слыша, как его вещмешок трется о камни. Нож он крепко держал в правой руке. Акбар полез под балахон и достал свой кинжал. Он молча протянул его Фросту рукояткой вперед.

Капитан шевельнул губами, еле слышно произнеся: “Спасибо”, переложил “гербер” в левую ладонь, а в правую взял обоюдоострый кинжал Акбара. Лезвие было длиной дюймов двенадцать, не меньше.

Они продолжали осторожно двигаться к тропинке, но вот патан махнул рукой, приказывая остановиться. Он кивком указал вниз и показал Фросту шесть пальцев. Капитан уже сам слышал негромкие голоса и лязг металла. Он понял, что патруль Советской Армии, состоящий из шести человек, продвигается сейчас вдоль кряжа, совсем рядом с ними.

Американец и проводник залегли за выступом, который нависал над тропой. Акбар жестом приказал капитану оставаться на месте, а сам вдруг куда-то исчез. Фрост даже не заметил, куда, и не услышал ни малейшего отзвука его шагов.

Наемник пожал плечами. Что ж, это территория Акбара Али Хасана и он тут распоряжается. Тем более, что пока у Фроста не было никаких оснований сомневаться в своем проводнике.

Он еще плотнее вжался в скалу. Теперь уже ясно слышался стук сапог по камням, металлический лязг оружия и голоса, разговаривавшие на языке, которого капитан не понимал, ибо успел уже крепко подзабыть уроки Алены Гориной. Вот кто-то из солдат споткнулся и выругался негромко, но зло – проклятие можно всегда отличить по тону, даже не зная языка.

Внезапно капитан увидел, как откуда-то поднялась фигура Акбара. Тот уже успел скинуть свой балахон и вещмешок и теперь держал меч обеими руками над головой, он сейчас походил на орла, высматривающего добычу. Патан ждал, стоя над самой тропинкой.

Фрост крепче сжал оба ножа, чувствуя, как вспотели его ладони. Он глубоко вдохнул и облизал губы сухим языком.

А в следующую секунду Акбар махнул рукой. Капитан одним прыжком перелетел через камень и спрыгнул вниз. Как два коршуна бьют с высоты в стаю беззащитных птиц, сея ужас и панику, так и Фрост с Акбаром обрушились на оцепеневших от неожиданности русских солдат.

Не прозвучало ни одного выстрела – нападавшие не хотели поднимать шум, а подвергшиеся нападению просто не успели этого сделать. Мелькала сталь, безошибочно разил меч патана и два ножа, которые были в руках у американца.

Даже не вскрикнув, валились на камни солдаты, заливая их своей кровью – чужой кровью для этих гор. И хрипели в агонии, умирая здесь за чужие интересы и амбиции. А суровые вершины грозно и скорбно взирали на это из поднебесья.

Все закончилось очень быстро, и вот уже шестеро молодых парней недвижимые лежали на тропинке, а над ними стояли двое мужчин с окровавленными клинками в руках. На их лицах не было радости победы или упоения смертью, они убивали не потому, что им это нравилось, а для того, чтобы самим остаться в живых.

Таков суровый закон жизни. И в горах, и в джунглях, и везде…

Глава седьмая

Шестеро, которых они убили, оказались лишь авангардом большого советского патруля. И вот теперь этот патруль – по двое в ряд, с автоматами, готовыми к бою, – двигался по тропинке к Хайберскому перевалу, находясь пока в ста ярдах внизу.

Фрост – низко пригнувшись – быстро двигался по склону вдоль гребня скалы. Акбар был чуть сзади. Время от времени капитан оглядывался, ожидая, когда проводник подаст ему знак. И вот патан махнул рукой, а сам опустился за камень, снял с плеча свой “Спрингфилд” и передернул затвор. Фрост тоже выбрал себе позицию для стрельбы в нескольких ярдах от него, залег и положил перед собой “Узи”.

Он широко раскинул ноги, убрал из-под локтей мелкие камешки, снял кожаные перчатки, оставив лишь вторые – шерстяные. При этом наемник пожалел, что не захватил снайперскую винтовку или хотя бы М—16. “Узи” не совсем подходил для войны в горах.

“Ничего, – подумал капитан, – Акбар будет поражать конкретные цели, а я обеспечу ему огневое прикрытие. А там, глядишь, и разживусь каким-нибудь стволом, пригодным для местных условий”.

Теперь он уже хорошо видел советских солдат. Впереди шел офицер. Наверняка Акбар сначала будет стрелять в него. Фрост бросил взгляд на патана и увидел, что тот старательно целится, прижавшись щекой к прикладу своего карабина.

Секунда… вторая… И вот в мертвой тишине оглушительно прогремел выстрел, эхо прокатилось по горам. Фрост увидел, как на месте лица офицера появилось вдруг кровавое пятно, а в следующий миг тело свалилось на камни.

Когда офицер упал, часть солдат бросилась к нему, а остальные вскинули свои автоматы, со страхом всматриваясь в молчаливые темные горы. Фрост вытянул вперед обе руки, сжимая в них “Узи” и открыл огонь. В почти непрерывный треск его оружия время от времени вклинивался гулкий грохот “Спрингфилда” Акбара.

Еще несколько человек оказались на земле – убитые или раненые, но вот русские опомнились и заговорили их мощные АКМы, буквально кроша скалы и сметая все на своем пути. Осколки камней свистели над головой Фроста.

Всего в патруле было двадцать три человека; капитан сделал этот подсчет, когда менял магазин в “Узи”. К тому времени он сам уже сразил восьмерых и еще пятеро стали жертвами Акбара. Бой – вернее, расстрел – продолжался.

Солдаты не видели цели, а потому палили наугад, веером. Попасть таким образом в двух затаившихся в камнях мужчин было практически невозможно. Зато те методично и не спеша намечали себе очередной “объект” и нажимали на спуск.

Русским даже негде было укрыться. Тарахтел “Узи”, гремел “Спрингфилд”. Все новые и новые тела падали на тропинку. И вот, наконец, все закончилось. Стрельба со стороны противника прекратилась – там больше некому было стрелять.

Фрост опустил свое оружие и медленно встал. Акбар сделал то же самое, вешая карабин на плечо. Он одобрительно кивнул капитану и начал спускаться вниз. Фрост двинулся было за ним, но патан остановил его жестом.

– Тебе не надо, – сказал он. – Ты американец, и тебе это не понравится. Сейчас я спущусь и перережу глотки тем, кто еще жив. Так мы поступаем с ними.

Фрост проглотил комок в горле и молча опустился на камень. Он со смешанными чувствами наблюдал, как Акбар Али Хасан – держа в правой руке свой кинжал, который капитан вернул ему – легко спускается по склону к тому месту, где лежали мертвые и раненые русские солдаты.

Почти машинально он сменил магазин в “Узи” и снова взял оружие в обе руки, готовый выстрелить в каждого, кто попытается оказать сопротивление Акбару. Ему совсем не нравилось то, что собирался сделать афганец, но и лишиться проводника Фрост не хотел.

Тут надо было выбирать, и наемник сделал свой выбор.

“Что-то я становлюсь сентиментальным, – подумал он. – Здесь, в конце концов, война. А у нее свои законы”.

Фрост поскреб свой давно не бритый подбородок и потянул носом. Все его тело основательно промерзло после ночи, проведенной на воздухе. С “Узи” в руках он двигался за Акбаром, который по крутой тропинке спускался в узкую долину среди гор. Там, внизу, на расстоянии часа ходьбы, было небольшое, затерянное в скалах селение.

– Они знают, что мы идем, – сказал патан, чуть повернув голову. – Еда и тепло будут ждать нас. Надо спешить.

И он ускорил шаги.

Вскоре Фрост уже мог видеть то место, в которое они направлялись: какая-то чахлая роща справа, узкая бурная горная речка, вернее – ручей, который протекал посреди селения, деля его на две части, два десятка глинобитных домишек, прилепившихся к скалам.

Над несколькими хижинами поднимались дымки; капитан различил темные фигуры, перемещавшиеся между домами. Наверное, это были жители горного аула. Из какого-то ущелья в клубах пыли выходило небольшое стадо овец и коров, направляясь домой на ночь.

Капитан забросил “Узи” за спину и почти сравнялся с Акбаром. Через двадцать минут они закончили спуск и вошли в селение.

Это был не дом, а скорее пещера или грот, с выломом в потолке, который служил дымоходом и сквозь который можно было видеть чистое звездное небо. Уже через несколько часов поле восхода солнца здесь снова становилось темно и единственным источником света – как и тепла – служил примитивный очаг в углу, сложенный из закопченных камней.

Акбар провел Фроста в это дикое жилище, находившееся на дальнем конце селения среди скал, и вот теперь капитан расположился в пещере, прислонившись спиной к каменной стене, такой же серой, как и одеяния женщин, сидевших у очага. Все они были в традиционных головных уборах, закрывающих лица. Фрост никак не мог привыкнуть к этой моде.

Он медленно оглядывал пещеру и ее обитателей, с женщин перешел на мужчин, которых позвал Акбар, и которые тоже сидели на полу возле огня. Внезапно Фрост увидел нечто такое, что заставило его забыть об остальном. Глаз капитана смотрел теперь только в одном направлении.

Это было лицо, несомненно, принадлежавшее женщине, причем очень молодой женщине. В следующий миг Фрост понял, что его так поразило, – оно не было прикрыто чадрой, и капитан мог хорошо рассмотреть высокий лоб, маленький носик, красивой формы губы и подбородок и прекрасные черные глаза, в которых отражалось пламя костра.

– Ты смотришь на нее, да? – негромко сказал сидевший рядом Акбар Али Хасан. Фрост повернул голову.

– Я думал, что женщины-мусульманки обязаны носить чадру.

– У нас не так, – покачал головой патан. – Моя жена закрывает лицо, потому что сама так хочет. Эта девушка не хочет – и не закрывает. Ее зовут Мерана. У нее нет мужа и, наверное, никогда не будет.

Капитан удивленно поднял бровь.

– Почему?

– Она не простая женщина, – с некоторой грустью сказал Акбар. – Она живет не для того, чтобы рожать детей, как другие, а для того, чтобы убивать. В бою она стоит троих мужчин и может сражаться любым оружием. Она одна осталась из ее семьи. Отец и три брата погибли в Кабуле, когда туда вошли русские. Ее мать и сестры умерли после газовой атаки коммунистов на их селение…

Акбар помолчал, грустно качая головой. Фрост бросил еще один быстрый взгляд на Мерану.

– Она сама чуть не умерла, – продолжал патан. – Газ попал в ее легкие. Но Аллах пока не хотел ее смерти. И вот, она стала демоном, несущим смерть врагам. В этом вся ее жизнь. Она не делает никакой работы, как другие женщины, но мужчины не гневаются на нее за это. Мерана уже существо из другого мира. Она только убивает и не думает больше ни о чем.

Фрост снова посмотрел на девушку, на ее еще совсем юное лицо. Мерана ответила ему смелым взглядом черных глаз. Но во взгляде этом не было ни симпатии, ни ненависти, только одно безразличие. Капитан понял, что он значит для нее не больше, чем дерево или камень на склоне горы.

– Сколько ей лет? – спросил он.

– Шестнадцать, – ответил Акбар, – или немного меньше. Ладно, капитан, мы отдохнем здесь сегодня ночью. Женщины напекли лепешек, и сейчас поджарится мясо. Мы поедим, а потом почистим оружие и будем спать. Нам нужно много сил.

Он поднялся и двинулся к очагу, Фрост последовал его примеру. По пути он оглянулся и заметил, что черные глаза Мераны, девушки-убийцы, все еще следят за ним.

Капитан почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

Глава восьмая

Фросту и ранее доводилось есть козлятину, и он мог оценить, что женщины-патанки приготовили ее хорошо, ну, может, чуть пережарили. Покончив с трапезой, капитан вытер жирные пальцы о коврик, сполоснул их в миске с водой и полез в свой вещмешок с целью найти заветную бутылочку, которую он прихватил с собой.

Акбар Али Хасан уже занимался приведением в порядок двух своих револьверов, в которых Фрост узнал смит-и-вессон, модели середины тридцатых годов. Выглядели они уже неважно, но к бою были еще вполне пригодны. Судя по всему, Акбар был к ним очень привязан.

– Я вижу, у тебя много оружия, и с любым ты умеешь обращаться, – сказал Фрост. – А вот это не хочешь попробовать?

И он показал свой браунинг. Акбар внимательно посмотрел на пистолет.

– Да, я видел такие раньше, – сказал он. – Спасибо, капитан. Но пусть каждый пользуется своим. Фрост кивнул.

– Да, пожалуй.

Он достал из мешка пластиковую бутылку виски и несколько пластиковых же стаканчиков.

– Я слышал, что мусульмане обычно не пьют, – сказал Фрост. – Но, надеюсь, это не оскорбит ваши религиозные чувства?

– Нет, – ответил Акбар. – Пей, если хочешь. Ты наш гость. Но алкоголь притупляет чувства и затуманивает мозг. Это очень плохо.

Фрост пожал плечами, отвинтил крышку и поднял бутылку, игнорируя стаканы.

– Ну, за притупленные чувства и затуманенный мозг, – сказал он негромко и, приставив бутылку к губам, сделал большой глоток.

Капитан знал, что они переночуют здесь, а на рассвете двинутся в путь. Поэтому напиваться явно не стоило. Да и Акбар правильно сказал – хотя вокруг долины и были выставлены посты моджахедов, терять бдительность было никак нельзя. Фрост сделал еще один глоток, закрыл бутылку, спрятал ее и начал разбирать браунинг.

Они шли гуськом в нескольких шагах друг за другом. Впереди был Акбар, замыкала поход Мерана, а перед ней шагал Фрост. Время от времени он бросал на девушку любопытные взгляды.

Она выглядела еще моложе и миниатюрнее, чем вчера в свете пламени. На сей раз нижняя часть ее лица была прикрыта платком, но не из уважения к традиции, а чтобы защититься от колючего холодного ветра. Ее глаза, казалось, жили отдельно от остального тела. Такое впечатление сложилось у капитана, когда он послал ей дружескую улыбку, но нарвался на холодный равнодушный взгляд.

Фрост уже замерз, как собака. Усы и те покрылись льдом. Ему хотелось как-то развлечься и отогреться, но Мерана, судя по всему, не собиралась помогать в этом наемнику.

С одной стороны тропинки, по которой они шли, высилась сплошная каменная стена, уходящая в небо, с другой – обрывалась вниз бездонная черная пропасть. Завывал ветер, падал мелкий колючий снег.

Капитан оставил попытки завязать разговор с экзотической патанкой, поправил “Узи” на плече, втянул голову в воротник и продолжал шагать дальше, раздумывая, когда же это все закончится.

Наконец Акбар объявил привал. Фрост немедленно опустился на свой вещмешок и вытянул натруженные ноги. Мерана села на камень рядом и тут же принялась точить об этот камень свой нож.

Капитан некоторое время наблюдал за ней, но потом не выдержал.

– Ты хоть немножко говоришь по-английски? – спросил он осторожно.

– Я хорошо говорю по-английски, – ответила девушка, не поднимая головы и продолжая свое занятие.

– Акбар сказал мне о твоей семье, – продолжал наемник. – Мне очень жаль…

– Жалеть бесполезно, – твердо произнесла Мерана. – Я убила уже шестьдесят четыре русских, из них тринадцать – ножом. Это не считая тех, которые подорвались на минах, установленных мною.

Это сначала я убивала, чтобы отомстить за семью. Тот этап закончился. Теперь я убиваю их потому, что они русские. Другой причины мне не нужно.

– А если Советский Союз выведет свои войска из Афганистана, и они уйдут, что тогда? – спросил Фрост.

– Это будет конец моей жизни, – ответила Мерана. – Тогда я, наверное, убью себя. Раньше у меня была вера, но я отреклась от нее ради борьбы. Сейчас я проклята, и для меня не существует понятие греха. Я живу только для того, чтобы убивать. Думаю, русские уйдут еще не скоро. А может быть, втайне и надеюсь на это…

Фрост не нашелся, что сказать. Он умолк и задумчиво смотрел, как мелькает лезвие ножа в руках девушки, дивился ее точным, выверенным движениям.

Вскоре к ним подошел Акбар.

– По дороге идет колонна, – сказал он, – сто пятьдесят солдат. Слишком много для нас. Но впереди есть крупный отряд моджахедов и русские далеко не уйдут. А нам надо поскорее обойти их и продолжать путь. Снегопад усиливается.

Фрост ничего не ответил, глядя на свои сапоги, на которые садились снежинки.

– Если мы будем ждать тут, – продолжал Акбар, – снег засыплет перевал и мы умрем. Нам надо идти в обход через горы. Тогда мы оставим русских позади и скоро выйдем в район действия группы Мохаммеда уль-Раика, в отряде которого был твой друг Дженкс. Ты согласен с моим планом, капитан?

Акбар уставился на него тяжелым взглядом, поглаживая приклад своего карабина.

Фрост выдохнул, воздух тут же превратился в пар. Снегопад действительно усиливался.

– Да, я согласен, – сказал он наконец. – Наша задача – найти повстанцев, с которыми был Дженкс, спасти его и узнать как можно больше о новом советском оружии. Это главное. Мы здесь не для того, чтобы воевать с русскими.

– Но с каждым убитым их становится меньше, – вмешалась Мерана. – Разве вы не понимаете этого?

– Понимаем, – ответил капитан. – Но если мы погибнем и не выполним свою задачу, то русские пустят в ход свое новое оружие и тогда умрут еще миллионы людей.

Он не смотрел на девушку.

– Но мы все равно когда-нибудь умрем! – крикнула она. – Так давайте сделаем это ради святой цели!

Фрост поднял голову. Их взгляды встретились. Мерана тяжело дышала, на ее щеках выступил румянец. Больше она ничего не говорила. Акбар тоже смотрел на нее.

– Мы выступаем немедленно, – сказал он наконец, повернулся и пошел вперед.

Капитан поднялся на ноги, довольный тем, что они его все еще слушаются, отряхнул снег с куртки и взял вещмешок.

Теперь впереди всех шла Мерана. Небольшой отряд Акбара должен был преодолеть почти отвесный склон горы, чтобы обойти русских и выйти в безопасное место. И, наблюдая за девушкой, Фрост понял, почему мужчины выбрали именно ее на эту роль.

Мерана была самой легкой в отряде, и резкие порывы ветра грозили раз за разом просто смести ее с кряжа. Но минимальный вес и обезьянья ловкость давали ей наибольшие шансы проделать опасный путь по скале, вбивая по ходу следования в щели прочные длинные ножи, которые заменяли горцам альпинистские крюки. К вбитым ножам девушка привязывала веревку, постепенно разматывая моток, висевший у нее на плече.

Фрост стоял рядом с Акбаром и остальными и наблюдал за Мераной. Когда она закончит свою работу, мужчины взберутся наверх, перейдут на другую сторону гряды и смогут избежать встречи с русскими.

Капитан чувствовал, как его желудок стискивает спазмом страха при виде отвесной скалы, казавшейся снизу почти идеально гладкой, да еще и во многих местах покрытой льдом. Сильные порывы ветра делали все, чтобы сорвать хрупкое тело девушки со скалы, но она каким-то чудом держалась и продолжала подъем.

“А вот получится ли это у меня?” – с тревогой подумал Фрост.

В горах он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Тем временем Мерана проделала уже две трети пути.

Все тише становился стук молотка, которым она вколачивала в щели ножи. Фрост передернул плечами. Но ведь эта девчонка весит всего каких-нибудь девяносто фунтов, а вот выдержат ли они нормального мужчину?

К поясу девушки была привязана другая веревка, ее конец спускался вниз, и тут его крепко держал Акбар. Это было неважное средство страховки – понял наемник. Если девушка сорвется, ее обязательно ударит о скалу и она умрет раньше, чем долетит до земли. Но именно от этой страховочной веревки зависели сейчас все их надежды на благополучный исход столь опасного предприятия.

Мерана вбивала уже последний нож. Фрост наблюдал, как она поднялась выше, ухватилась руками за край ровной каменной площадки, подтянулась и взобралась на нее. Теперь такой же путь предстояло проделать и всем остальным. Дай Бог, чтобы с таким же успехом.

Девушка выпрямилась на площадке и помахала рукой, показывая, что у нее все в порядке. Один из мужчин, стоявший рядом с Акбаром, сложил ладони у рта и крикнул:

– Турел!

Фрост повернулся к проводнику.

– Что он сказал?

– Он сказал – смелая, капитан. Фрост кивнул. А Акбар тоже сложил руки у рта и тоже крикнул:

– Турел!

И эхо разнесло этот крик по горам.

Мерана никак не показала, что она слышала эту похвалу своей храбрости, однако наемник был уверен: девушка все прекрасно поняла.

– Значит – турел, – пробормотал Фрост себе под нос. – Что ж, надо запомнить.

Акбар и половина остальных бойцов уже поднялись, когда пришла очередь Фроста. Капитан крепко ухватился за веревку и взглядом измерил расстояние до ближайшего ножа, вбитого в щель между камнями. Особенно ему не нравился предательский блеск льда, который покрывал серую скалу во многих местах.

Но деваться было некуда, и Фрост начал подъем. Буквально с первых же шагов главным его врагом стал сильный ветер, мешавший дышать, слепивший глаз, а вдобавок просто мечтавший сорвать наемника и швырнуть его в пропасть.

– Эй! – крикнул сверху Акбар. – Капитан, иди, не останавливайся.

Фрост кивнул, продолжая осторожно взбираться вверх, переступая с ножа на нож. Он старался не смотреть вниз и по сторонам и молился, чтобы импровизированные “крюки” выдержали его вес.

Левой – правой, левой – правой… Наемник методично переставлял ноги и перехватывал веревку руками. Вот осталось уже каких-нибудь пятнадцать ярдов. Неожиданно ступня капитана соскользнула с опоры, и он больно ударился головой о камень, пытаясь удержаться.

– Капитан, лес та ше? – крикнули сверху.

– Что?

– С тобой все в порядке?

Фрост не стал тратить силы на ответ, а просто продолжил подъем. И снова: левая – правая, левая – правая…

Осталось десять ярдов… семь… пять…

Наконец он почувствовал, как сильные руки подхватывают его и втаскивают на площадку. Наемник стоял коленями в снегу, тяжело дыша и пытаясь справиться с дрожью.

– Ну, как ты, капитан? – спросил Акбар.

– Нормально, – прохрипел Фрост. – Некоторые ножи плохо держат, шатаются.

– Понятно, – ответил патан. – Сейчас исправим.

– Я сделаю, – послышался голос Мераны.

Капитан поднял голову и посмотрел на девушку. Она уже спускалась вниз по веревке, ловко перебирая руками и отталкиваясь ступнями от каменной стены. Фрост с трудом поднялся на ноги и прислонился к скалистому выступу. Его дыхание понемногу восстанавливалось.

Мерана – словно большой паук – ловко скользила вдоль стены, делая свое дело. Фрост негнущимися пальцами нашарил в кармане сигареты, вытащил одну и прикурил от язычка пламени, выскочившего из старенькой “Зиппо”. Затянулся. Выпустил дым.

Когда капитан делал четвертую затяжку, Мерана уже вновь ступила на площадку. Она была совершенно спокойна и нисколько не запыхалась. Девушка бросила на него быстрый взгляд, а потом крикнула что-то на непонятном языке. Внизу очередной мужчина ухватился за веревку и начал трудный опасный подъем.