Текст книги "Как вспыхнуло мое лето (ЛП)"

Автор книги: Дженнифер Докторски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Ребята вошли в Зал Славы, а я осталась одна стоять на тротуаре, глядя на свой телефон. Я должна позвонить маме. Мне нужно поговорить с ней о моем адвокате, прежде чем я оставлю свой телефон и уеду. Бедный Мэтти. Он сможет прикрыть свою задницу в течение дня или чуть больше, но я даже не могу вообразить, что произойдет после этого. Я пытаюсь представить, как будет проходить моя поездка домой. Но не могу, поэтому прекращаю это делать. Я сяду в автобус, а уж потом как-то разберусь.

– Привет, дорогая. Как все прошло в Долливуде? – Спрашивает мама сразу, как только поднимает трубку.

– Отлично. – Это, правда, было отлично, но нет необходимости упоминать о тех вещах, в которых не было ничего хорошего с того момента. – Как Пони? Что он делает?

– Спит на кухне в углу, ничего особенного. Пони, ты знаешь, с кем я разговариваю? Это Рози.

Я слышу пару быстрых гавканий.

– Ой, не дразни его, мам. Что он сейчас делает?

– Выглядывает через заднюю дверь в поисках тебя.

От этого на мои глаза наворачиваются слезы.

– Бедняга. Я по нему скучаю.

– Ты очень скоро увидишь его. Подожди секунду, твой папа оставил мне тут номер твоего адвоката. Мне прислать его тебе смской?

– Нет, нет. У меня есть ручка. – Надеюсь, это не прозвучало истерически.

– Ты должна позвонить его секретарю, Миранде, и записаться, чтобы поговорить с ним в назначенное время.

– Миранда? У Стива Джастиса есть секретарь по имени Миранда. Ты шутишь?

– Ну что я могу сказать? Это ее имя. Все в порядке? Ты кажешься немного расстроенной.

Как она это делает? Не говоря уже о GPS навигаторе в моем телефоне, складывается такое впечатление, словно мама вживила чип в мой мозг. Я пытаюсь оправдаться.

– Мам, не заставляй меня указывать на очевидное. Сейчас я не в очень хорошем положении.

– Милая, я знаю, но скоро все изменится к лучшему. Вот увидишь. Как всегда говорит твоя абуэлита⁴⁸?

Я вздыхаю. Надеюсь, эта история не будет долгой.

– Абуэлита говорит много вещей, мам.

– Lo que no te mata de fortaliece⁴⁹.

– Все, что тебя не убивает – сделает тебя сильнее? Все так говорят, мам. Это должно помочь мне?

– Это лучше звучит по-испански.

– Нет. Это не так.

– Te amo, mija⁵⁰.

– Я тебя тоже люблю, ма. Поговорим с тобой завтра.

А, может быть, я даже смогу тебя увидеть.

* * * * *

Мозг в тумане, словно ёжик, заблудившийся в лесу. Мне нужно еще больше кофе, я неожиданно так жутко проголодалась. В ресторане музея я покупаю большой стакан кофе и рогалик. Продавец говорит мне, что автовокзал находится в пяти минутах езды на такси, так что у меня есть немного времени, прежде чем я туда отправлюсь. Я лучше позависаю здесь подольше. Беру бесплатную брошюру о Зале Славы и сажусь на невысокое ограждение, чтобы ее почитать. Хмм… Если смотреть с неба, то это здание спроектировано в виде басового ключа. Окна напоминают клавиши пианино, а края здания – хвостовые плавники⁵¹ Кадиллаков 1950-ых годов. Я отхожу назад, чтобы получше разглядеть эти клавиши пианино и хвостовые плавники.

Я стою в пятидесяти ярдах⁵² от здания со стаканом кофе в одной руке и бубликом в другой, когда меня осеняет. Какого черта?! Что я творю? Неужели я на самом деле собираюсь сбежать? Ощущение легкого покалывания заполняет меня, и мой пульс начинает учащаться. Мне нужно что-нибудь купить. Хоть что-нибудь. Я направляюсь обратно к музею. В этом долбанном месте должен быть хотя бы один сувенирный магазин. Я смотрю на телефон. Осталось сорок минут до того, как уедет мой автобус. Хожу по сувенирному магазину и рассматриваю различные сувениры в форме гитар, а потом подхожу к отделу с женской одеждой. Я подхожу к черной футболке, на которой простыми белыми буквами написано «GOT COUNTRY?»⁵³, но меня все же розовая майка на лямках с надписью «WELL-BEHAVED COWGIRLS RARELY MAKE HISTORY»⁵⁴ чем-то привлекает все мое внимание. Полагаю, что она стоит 35 долларов, указанных на ценнике. В конце-то концом, это будет мой единственный сувенир, который я привезу из этого приключения. Так что я приобретаю себе эту майку, а для Мэтти покупаю открытку с Залом Славы.

После того, как я выхожу из сувенирного магазина, приходит время воплотить мой план в действие. Я звоню Лиллиане и говорю, что позвоню ей завтра из телефона-автомата сразу же по прибытию в Ньюарк. Она разочарована тем, что я все-таки не прислушалась к ее советам, но говорит, что приедет и встретит меня. Я роюсь в своей сумке в поисках ручки и открываю открытку. Пишу кратко, так что все, что я хочу сказать, идеально вмещается на чистой стороне открытки и заканчиваю свое послание словами «Мне очень-очень жаль. Спасибо, что пытался помочь мне. С любовью, Рози». В моей груди все сжимается, когда я подхожу к машине. Кладу открытку под стеклоочиститель со стороны водителя и замечаю, что сегодня удача на моей стороне. Спенсер оставил свое окно приоткрытым, для того, чтобы не было жарко, когда они вернутся из Зала Славы в машину. Да благословит его Всевышний. Я просовываю телефон через щель, и он приземляется на переднее сиденье. Отлично. Я отхожу на несколько шагов и оглядываюсь. У меня перехватывает дыхание. Я бросаю последний взгляд на Таурус парней, прежде чем разворачиваюсь и ухожу на поиски такси.

Глава 8

Я с уважением отношусь к музыкальной столице кантри, но все же не хотела бы оказаться на автобусной остановке после наступления темноты. Терминал очень красивый. С множеством окон. Снаружи все отделано в синих тонах, а внутри – в белых. Но прилегающая территория немного подозрительная.

Проходя через автоматическую дверь, у меня сразу же складывается подобное впечатление и о посетителях. Мужчина в грязных рабочих шортах, поношенных ботинках и футболке «American Idol»⁵⁵ протягивает руку.

– Сохрани надежду, детка, – говорит он мне.

Я изо всех сил стараюсь игнорировать его и просматриваю зону ожидания на наличие свободных мест, где я могла бы собраться с мыслями, прежде чем куплю билет. Затылок пронзает тупая боль. Я замечаю свободное место и направляюсь к нему. Как только плюхаюсь на сидение, начинаю рыться в сумке, делая вид, что ищу что-то, чтобы ни с кем не встречаться взглядом. Когда разбираю содержимое кошелька, отбирая обертки от жвачки и старые квитанции, то замечаю потрепанные рабочие ботинки. Я поднимаю глаза и вижу мужчину, которого встретила около двери, и который сейчас улыбается мне четверкой своих золотых зубов.

– Может там найдется доллар, детка? Ну же, сохрани надежду.

Я решаю продемонстрировать ему наилучшие манеры северного Нью-Джерси с моей стороны.

– И как же я сохраню надежду, дав тебе доллар?

Он кладет руку на грудь, будто собирается дать клятву верности и говорит:

– Позволь мне представиться. Я Хоуп⁵⁶.

О, Боже. Я должна была это предвидеть. Боль постепенно распространяется на переднюю часть головы. Мне нужен «адвил»⁵⁷. Я потираю виски и закрываю глаза.

– Вот что я тебе скажу. Я дам тебе два доллара, если ты перестанешь за мной ходить.

– По рукам, детка, – говорит Хоуп, и я вручаю ему деньги, убеждая себя, что он потратит их на еду, но его налитые кровью глаза говорят совсем о другом. – Счастливого пути, детка. И помни, от себя не убежишь.

– Спасибо.

Я проверяю время и смотрю на беспорядок напротив кассы с билетами на автобусы фирмы «Грейхаунд»⁵⁸. Там небольшая очередь. Глубоко вдыхаю. Пора. Если я собираюсь поехать домой на автобусе, то самое время купить билет.

Я встаю в конец очереди как раз в тот момент, когда одна леди возле стойки громко спорит с работником фирмы «Грейхаунд».

 – Попробуйте еще раз, – говорит она. – С карточкой все в порядке. Я пользовалась ею сегодня утром.

Это займет время. А что если я пропущу свой автобус? Живот скручивает, а в ушах отдается гулкий стук моего сердца. Моя голова сейчас просто взорвется. Может быть это знак, что мне не следует садиться в этот автобус? Если я уйду прямо сейчас, то смогу вернуться в Зал Славы, забрать свою записку и придумать какую-нибудь ложь про то, каким именно образом мой телефон оказался в запертой машине прежде, чем парни успеют заметить мое исчезновение. Я обдумываю это, пока Громкая Леди все больше повышает свой голос.

– Может это все из-за вашей техники? Вы об этом не думали?

Я продолжаю наблюдать за сценой у кассы, так как она достает другую кредитку с кошелька и бросает ее на стойку.

– Попробуйте эту, – язвит она. А затем бросает ему вдогонку. – Придурок.

О нет, она не могла этого сделать.

Другой кассир «Грейхаунда» подходит к стойке. Он шепчет что-то первому и открывает еще одно окошко.

– Чем я могу помочь следующему покупателю? – интересуется он.

Очередь начинает продвигаться вперед. Он уже успел обслужить двоих клиентов, а Громкая Леди все еще продолжает истерить. Может, мне следует воспользоваться кассой самообслуживания.

– Это НЕВЕРОЯТНО, – кричит она. – Кто-нибудь, позовите менеджера.

А потом мне в голову приходит ужасная мысль. Что если эта женщина поедет со мной в автобусе и будет сидеть рядом со мной? Двадцать часов с ней – это действительно то, чего я хочу?

Если бы у меня был телефон, я бы позвонила Лиллиане, чтобы поговорить об этом. Но потом я вспоминаю, что у меня есть телефонная карточка. Ищу в зале телефон-автомат, одновременно роясь в сумочке в поисках кошелька с карточкой. Я нахожу телефон возле входа в дамскую комнату в тот момент, когда кассир смотрит на меня и говорит:

– Чем я могу Вам помочь, юная леди?

Я подхожу к стойке.

– Куда Вы сегодня едете? – интересуется он.

Странно, но я слышу в своей голове голос Хоуп. От себя не убежишь. Это очень странно, потому что его слова напоминают один из тех советов, которые можно увидеть на дне кофейных чашек.

– Ньюарк, штат Нью-Джерси? – Мой ответ очень напоминает собой вопрос. Вот приеду я туда. А что потом?

Кассир нажимает несколько кнопок на своем компьютере.

– Посадка на автобус будет через пять минут, и с вас сто сорок долларов и девяносто восемь центов с налогом. Как будете оплачивать?

– Э-э, кредиткой, – говорю я.

Я уже собираюсь передать свою карточку для экстренных случаев, когда Громкая Леди слетает с катушек и начинает бить кулаками по стеклу кассы. Интересно, оно пуленепробиваемое? В этот момент человек в форме, может охранник, а может настоящий офицер полиции, подбегает и оттаскивает женщину от стойки. Она разворачивается и замахивается для удара по его лицу, но он успевает поймать запястье Чертовски Сумасшедшей Леди до того, как удар достиг бы места назначения.

– Отпустите меня, – визжит женщина. – Вы делаете мне больно.

Она вырывается и пытается убежать по направлению к выходу, но спотыкается о свой чемодан. Тогда представитель правоохранительных органов ставит ноги по обе стороны от ее лежащего вниз головой тела и упирается рукой между ее лопаток, тем самым прижимая дамочку к полу. Другой рукой он говорит с кем-то по потрескивающей портативной рации. Мне жаль эту женщину, прижатую лицом к грязному полу автобусного вокзала. Кто знает, что толкает людей на такие поступки? На ее месте могла бы быть я.

Я закрываю глаза и вспоминаю вечеринку, на которую Джоуи пришел в обнимку с той девушкой. Я была очень пьяной. И первым моим желанием было заехать ей в лицо. Я прекрасно понимаю, что в нашем расставании виноваты оба и все такое, но в тот момент я обвиняла ее за то, что она пошла на вечеринку с моим парнем. Когда Джоуи наклонился и поцеловал ее в макушку, внутри меня что-то сломалось. Я убежала с вечеринки, так как ураган злости и боли во мне искал выход наружу. Я должна была что-нибудь сделать.

Было около часа ночи, когда я подъехала к дому Джоуи. Его «Мустанг» был на подъездной дорожке, так что я была уверена, что он уже вернулся с вечеринки. Я использовала подаренную им валентинку для того, чтобы разжечь огонь, ту самую, на обложке которой красовался скользящий по волнам пингвин, в которой говорилось «ДЛЯ ОДНОЙ КЛАССНОЙ ДЕВУШКИ». С таким наслаждением щелкнула зажигалкой и наблюдала за тем, как пламя охватило открытку. По мере того. Как она горела, я пристально наблюдала, как постепенно исчезают океанская волна, желтая доска ля серфинга и лапы пингвина. А потом бросила открытку в коробку с вещами, которые дарил мне Джоуи, и вернулась в свою машину. Я понятия не имела, что что-то пойдет не так.

Звуки приближающейся сирены возвращают меня на автобусный вокзал Нэшвилла. Мои глаза мечутся между кричащей женщиной и телефоном-автоматом у двери, где Хоуп пристает к новоприбывшим. Вот тогда я и бросаюсь к телефону-автомату.

* * * * *

Я сижу на лавочке, прижимая к себе сумку, и греюсь на солнце, когда к обочине подъезжают парни. У меня не было возможности вовремя вернуться в Зал славы на такси. Мой автобус уехал 15 минут назад, и я даже боюсь представить, что делала бы, если бы застряла одна в Нэшвилле.

Мэтти выскакивает из задней двери.

– Что за черт, Рози? – кричит он, выбираясь из машины. То, как было произнесено мое имя, подчеркивает, в какие неприятности я вляпалась. Я никогда не видела его таким злым. Он машет открыткой перед моим лицом.

– Как ты могла?! Что за....ну ты не можешь без…ты действительно не можешь не привлечь к себе внимания вот такими вот выходками!

Черт! Он весь аж покраснел от злости. Пусть выскажется. Я это заслужила. После нескольких минут его бурчания и криков я подаю голос:

– Расслабься. Я же не сделала это. И тебе позвонила, не так ли?

– Ты когда-нибудь вообще думаешь о ком-то, кроме себя? Как ты считаешь, как бы я себя чувствовал, если бы прочитал записку, зная, что ты уехала, и я ничего с этим не могу поделать? Что бы я сказал твоим родителям? А если бы с тобой что-нибудь произошло в пути?

Я пожимаю плечами. Потому что у меня нет хорошего ответа. Он прав. Я не задумывалась об этом.

Он повторяет мой неуклюжий жест.

– И это все? Это все, что ты можешь мне ответить? – Мэтти рвет записку на мелкие кусочки. Тем не менее, он все еще кричит. – Так, хорошо, если ты снова выкинешь что-то подобное, я позволю тебе уехать, поняла? – Он кидает порванную записку мне в лицо. Я вздрагиваю. Я этого не ожидала. К моим глазам подступают слезы.

Стряхиваю кусочки бумаги со своей одежды.

– Мне жаль, ладно? Чего еще ты от меня хочешь?

– Знаешь что? Я просто хочу, чтобы ты некоторое время ничего мне не говорила. Вообще ничего. Понятно? И под фразой «некоторое время» я имею в виду тот момент, пока мы не доберемся до Техаса. И даже тогда мне еще придется об этом подумать, – он разворачивается, садится на заднее сидение и хлопает дверью.

Спенсер встает с переднего пассажирского сидения.

– Тебе лучше поехать дальше на этом месте, Рози, – говорит он. – А я сяду сзади с Мэтти. – Он и Мэтти так похожи, всегда пытаются смягчить обстоятельства.

Спенсер продолжает говорить:

– Знаешь, Зал славы был великолепным. Там можно провести весь день. Жаль, что ты так и не увидела его.

Я бы хотела, чтобы этот парень обрел свой смысл жизни или хотя бы обзавелся девушкой, впрочем, для него последнее стало бы для него равноценным бы смыслу жизни. И даже со своими не особо внушительными внешними данными он совсем не похож на тощего парнишу. Не то чтобы я проверяла его внешние данные, когда он выходил из душа или когда-нибудь еще. Но он же был прямо передо мной. Где-то должна быть девушка, которая захотела бы с ним встречаться. Теперь я уставилась на Спенсера. Садись в машину, Рози. Сделай вид, что ты виновата и раскаиваешься.

– Ты прав. Наверное, я должна придерживаться маршрута.

– По крайней мере, ты не пропустишь Грейсленд, – говорит Спенсер. Его искренность заставляет меня придержать все мои саркастические фразочки при себе.

Я сажусь на переднее сидение, и Логан кивает в сторону моей сумки.

– Покупки? – Его вопрос позволяет мне расслабиться. Уголок моего рта поднимается вверх.

Я достаю свою новую майку непослушной пастушки и прикладываю ее к себе, чтобы продемонстрировать ее парням.

– Миленько. А сзади есть фото, где ты в наручниках? – Было что-то обнадеживающее в том, что Логан всегда остается самим собой. Он не был рассвирепевшим, хотя это именно из-за меня мы отстаем от расписания минимум на 30 минут. Он застает меня врасплох, когда кладет руку на плечо и говорит:

– Ты же знаешь, если бы это было мое решение, я бы тебя не забирал. Я бы позволил тебе расхлебывать это все самой.

– Признайся, ты бы скучал по мне.

Он улыбается, и я знаю, что права.

– Ты в курсе, что ты самая настоящая заноза в заднице? – интересуется он.

– Я бы предпочла думать, что это часть моего обаяния.

Мэтти фыркает на заднем сидении и бросает мне мой телефон так, что тот приземляется у моих ног. Движение, которое очевидно означает «Позвони Джоуи. Посмотрим, буду ли я хоть как-то реагировать на то, как ты облажаешься». Мэтти и его материнская реверсивная психология. Логан, которого это то ли просто позабавило, то ли действительно развлекло, трясет головой и заводит машину, пока Спенсер включает какую-то старую песню о поездке в Грейсленд.

Наклоняюсь, чтобы поднять телефон, и вспоминаю, что должна позвонить Миранде. Но сначала я отправляю короткое сообщение Лиллиане:

«ПЛАН ПРОВАЛИЛСЯ. В ПУТИ В МЕМФИС. ОБНИМАЮ. Р.»

Ее ответ не заставляет себя ждать:

«СПАСИБО, ЧТО ЗАСТАВИЛА ПОНЕРВНИЧАТЬ. БОЛЬШЕ НИКУДА НЕ УБЕГАЙ. ОБЕЩАЕШЬ?»

Я пишу в ответ:

«МНЕ ЖАЛЬ, ДОРОГАЯ, ОБЕЩАЮ»

Телефон снова подает сигнал. Но это не Лиллиана, это Спенсер пишет мне с заднего сиденья.

«ОН ЗЛИТСЯ, ПОТОМУ ЧТО БЕСПОКОИТСЯ… ОЧЕНЬ»

Я пишу:

«Я ЗНАЮ, ТЫ ХОРОШИЙ ДРУГ»

Он отвечает:

«РАД, ЧТО ТЫ ПЕРЕДУМАЛА УЕЗЖАТЬ»

Сложно не повернуться и не улыбнуться Спенсеру.

«ЗНАЕШЬ ЧТО? Я ТОЖЕ»

Тогда я нахожу номер Миранды и набираю его, обещая доехать до Аризоны не совершая никаких проступков, которые потребуют извинений. Да, конечно.

Когда Миранда отвечает, я представляюсь, а она говорит, что ждала моего звонка. Готова поспорить. Наверняка, записала меня в календарь как «Девушка-поджигатель». Она просит дать ей секунду, чтобы открыть документ, а потом просит с начала и вкратце описать ей, что произошло в ночь взрыва. Рассказывая это вслух, да еще и в присутствии стольких слушателей (один из которых был на меня зол), я чувствую себя немного странно. Словно это была не я. Будто я рассказываю о какой-то сумасшедшей девушке из телесериала. Была ли это перспектива, о которой говорила моя мама, убеждая, что поездка, – это то, что мне нужно? Интересно, мама не устала постоянно быть правой?

– С кем она говорит? – спрашивает Спенсер у Мэтти.

– Не знаю, меня это не волнует, – отвечает он. А потом берет гитару и начинает бренчать. Я затыкаю ухо пальцем, чтобы не слышать шум на заднем фоне, и сосредотачиваюсь на разговоре с Мирандой.

– Там были свидетели? – спрашивает Миранда.

– Не знаю. Я пошла туда одна и не оглядывалась по сторонам, когда подожгла коробку. Но я позвонила Джоуи из машины и дождалась пока он выйдет, – я понимаю, как ужасно это звучит. Думаю, это звучит ужасно, потому что это и есть ужасно. И отвратительно, по-детски, жалко. Я принимаю решение утаить тот факт, что принесла «Big Gulp»⁵⁹ на случай, если огонь выйдет из под контроля. Не нужно добавлять «сумасшедшая» к списку уже имеющихся прилагательных для моего описания.

– У Стива есть знакомый, который проводит для него расследования. Возможно, он захочет его туда отправить. В каждых окрестностях есть человек, который везде сует свой нос. Возможно, кто-то что-то видел, и это поможет твоей защите.

Она права. Я подумала о миссис Фридман, которая живет через улицу от нас.

– Как вы думаете, может быть, это не моя вина? Я имею в виду ту часть, которая касается машины. Я не смогу отрицать, что подожгла ту коробку. – Неожиданно это дело кажется мне не таким уж и безнадежным.

– Не радуйся раньше времени. Слишком много сомнительных обстоятельств. Ты же больше не контактировала с ответчиком? Ну, если не учитывать поездок мимо его дома, встречи в торговом центре и двух сообщений.

Я в замешательстве. У меня серьезные неприятности. Это все может кончиться плохо, очень плохо. Теперь я это понимаю. Парни в нашем городе наверняка будут говорить обо мне что-то в стиле: «Рози-Сталкер? Чувак, держись от нее подальше».

– Полагаю, что нет.

– Ты должна об этом знать. Есть ли что-то еще, о чем должен знать Стив? Мы не хотим, чтобы на суде всплыла какая-то неведомая нам телефонная или электронная переписка.

Почему я сказала, что не уверенна в наличии чего-то подобного? Моя последняя ночь дома и затуманенное сознание после «бенадрила» сделали меня совсем неуравновешенной, вот почему. Но сейчас я никак не могу рассказать об этом Миранде, потому что парни слушают наш разговор. Кроме того, это не было реальностью, и я бы не хотела показаться более «чокнутой», чем уже есть.

Голос Миранды перебивает мои мысли:

–Ты еще здесь?

– Да.

– Ну, есть еще что-то подобное?

– Не-а, это все.

Перед тем, как повесить трубку, Миранда назначает мне время на завтра для разговора со Стивом. Все должно пройти хорошо, потому что тогда мы уже будем в Далласе. Я смогу поговорить с ним наедине.

– Что дальше? – спрашиваю я, когда заканчиваю разговор.

– Еда, – говорит Логан. – Потом Мемфис.

– Все еще планируешь приехать в Даллас вечером? – спрашиваю я. Я сделала и без того напряженное расписание еще плотнее.

– Да, – отвечает Логан.

* * * * *

После короткого и тихого ленча в зоне отдыха, мы возвращаемся в Таурус и едем по сороковой магистрали в сторону Мемфиса и границы штата Теннеси. Я сижу на заднем сидении со Спенсером. Мэтти едет впереди. Он по-прежнему не хочет находиться рядом со мной. На мой телефон приходит сообщение.

Спенсер:

«ОН УСПОКОИТСЯ»

Я:

«НАДЕЮСЬ»

Я надеваю наушники. Мой план: оставаться в своем «музыкальном пузыре», пока не доедем до Грейсленда. Я выбираю плейлист, который поможет очистить мою голову от кантри музыки, от воспоминаний об автостанции в Нэшвилле и ссоре с Мэтти. Мое лицо не выражает никаких эмоций, но внутри меня все скручивается. Ненавижу, когда он сердится на меня.

Я закрываю глаза и натягиваю солнцезащитные очки на нос. Мы двигаемся все дальше, и я время от времени останавливаю музыку, прислушиваясь, не говорят ли обо мне парни. Паранойя? Не смотря на то, что Мэтти все еще игнорирует меня, он был чересчур болтлив с тех пор, как мы покинули Нэшвилл. Все трое были чересчур болтливы, я бы сказала.

– Великобритания дала нам много культовых групп, но США подарило нам много культовых исполнителей, – говорит Мэтти, когда я впервые нажимаю паузу на iPod. Несомненно, это обитель Элвиса вызывает такие захватывающие дискуссии.

Я хочу сказать о «Металлике», но вместо этого делаю музыку громче. Не хочу спорить с Мэтти по поводу музыки. Он и так безумно зол на меня. В любом случае, очень сложно поставить какую-либо американскую группу рядом с «Beatles», «Stones» и «Who».

Час спустя, во время очередной паузы, я слышу рассуждения Логана:

– Футбол в колледже никогда не продвинется к настоящей системе плей-офф.

– Но они должны, – вскрикивает Мэтти. И тут мне хочется стать фотографом дикой природы, чтобы иметь возможность без цензуры заглянуть в мужскую душу. Это помогло бы мне больше не ошибаться с парнями. Без шансов. Я включаю музыку и выуживаю из сумки чертово расписание. Проведу время с пользой.

Третья дискуссия, которую мне посчастливилось подслушать, оказалась о супергероях. Конечно же, ее начал Спенсер.

– Зеленый Фонарь. Без сомнений, – констатирует Мэтти.

– Ты что, шутить? – спрашивает Спенсер. – Ты забыл о Халке?!

Жаль, что я не могу улететь на воображаемом самолете, как Чудо-Женщина⁶⁰. После четвертой попытки «мелкого шпионажа», я, наконец, думаю, что подслушиваю настоящий мужской разговор.

– Вы только посмотрите на эту стойку, – говорит Мэтти.

Не поворачивая головы, я перевожу взгляд на машины по обе стороны от нас.

– Где? – спрашивает Логан.

Действительно, где?

– В правом ряду. Две машины от нас.

Что? Как он это отсюда увидел?

– Пристройся рядом с их машиной, – командует Мэтти. Когда Логан делает это, я вижу в машине двух девушек, немного старше меня, которые едут вместе. Их декольте закрыты, и мне интересно, что такого видит Мэтти, чего не вижу я. Мэтти открывает свое окно и начинает показывать что-то с помощью жестов. Что вытворяет этот парень?

– Стойка! – кричит он. – Стойка!

Я не могу поверить, что Мэтти так унижает девушек, но потом замечаю, как он указывает на велосипедную стойку на крыше их машины. Оказывается, что один из их дорогостоящих горных велосипедов не прикреплен должным образом.

Девушка, которая ведет машину, неправильно понимает ситуацию, как и я поначалу. Ее окно закрыто, но легко понять, что она говорит ему «Пошел на…». А потом обе девушки показывают ему средний палец, и срываются вперед по магистрали.

– Брат, ты хотя бы попытался, – говорит Логан. – Наверное, у них критические дни.

Мило. Вот что предполагают парни, когда не могут понять женские поступки.

Через несколько миль Логан резко сворачивает, чтобы избежать того, что выглядит как скомканный кусок метала посреди дороги. Немного дальше, на обочине ругаются девушки. Стойка и один из велосипедов соскользнули на багажник, а они обе ошеломленно смотрят на то, что осталось от велосипеда.

– Это не может не радовать, – констатирует Мэтти.

Логан сигналит, когда мы проезжаем мимо, а Спенсер открывает окно и кричит:

– Наслаждайтесь судьбой, дамы.

Я истерично смеюсь и жалею, что не могу дать пять Мэтти. Но такова расплата за мою попытку сбежать.

– Это им за то, что обругали Мэтти, – говорит Спенсер.

– Да, черт возьми, – отвечает Мэтти.

Когда смех утихает, они возобновляют разговор с того места, где остановились.

– Как я уже говорил, – продолжает Спенсер, – если не будет финансирования, они собираются запустить вместо телескопа Хаббла в 2018 году космический телескоп Джеймса Вебба. И этот космический телескоп оптимизирован лучше, чем Хаббл.

О, Боже! Я снова надеваю наушники и делаю вид, что сплю.

Глава 9

Как только мы ступаем на священную землю Грейсленда, Логан протягивает мне фотокамеру.

– Сможешь сфотографировать?

– Конечно, – говорю я. – Мэтти, Спенсер, двигайтесь.

– Ни в коем случае. Только меня. – Логан держит руки перед собой, будто собирается расписаться на фото и говорит: – Логан в Грейсленде.

– Хорошо, – говорю я. – Вот так.

Я знала, что ему нравится кантри, но не думала, что у него настолько глубокая связь с самим Королем⁶¹. Это даже своего рода вдохновляет. После того, как я сделала снимок, а Логан его одобрил, я остановила дружелюбную на вид пару и попросила их сфотографировать меня, Мэтти, Логана и Спенсера около памятной таблички на въезде в Грейсленд. Хоть Мэтти и согласился на фотографию, но я встала между Логаном и Спенсером, потому что Мэтти не хотел стоять рядом со мной. Я посмотрела на фото сразу же, как только женщина вернула камеру Логану. Все улыбались, кроме Мэтти, и хотя между нами был только Спенсер, казалось, что мы находимся на расстоянии многих миль друг от друга. Я не могу ждать до Далласа.

Робко подхожу к Мэтти, пока мы стоим в очереди за билетами.

– Хорошо, что конкретно тебе нужно?

– Ты что-то слышал? – спрашивает он у Спенсера.

– Определенно «что-то» слышал, – отвечает Спенсер.

– Забудь. Думаю, это был надоедливый комар, – говорит Мэтти.

Ясно, это дорого мне обойдется. Я стараюсь вспомнить, что же Мэтти себе очень хочет.

– Гитара, – говорю я. – Когда мы вернемся, я всерьез займусь выгуливанием собак. Накоплю денег и куплю тебе гитару. Обещаю. Я даже пойду работать на завод отца, если это будет нужно. Что угодно, только скажи. Но пожалуйста, Мэтти, ты можешь меня простить? Я не могу не говорить с тобой до самого Далласа.

– Вау, все что угодно? – говорит Спенсер. – Она понятия не имеет, сколько стоит хорошая гитара, да?

– Если ты не заметил, она о многом не имеет понятия, – огрызается Мэтти. – Но просит прощения. А это уже шажок в правильном направлении.

Мои щеки вспыхивают от злости. Я сжимаю кулаки, сдерживаясь, чтобы не врезать ему по затылку. Думаю, это способ Мэтти сказать, что это все мне дорого обойдется, возможно, даже дороже, чем гитара. Придется выгулять много собак. Я расслабляю руки. Ладно, я заслуживаю этого. К тому же, если это купит прощение Мэтти и положит конец его молчанию, то это того стоит. Я уже почти прошу Мэтти назвать свою цену, когда он неожиданно дает задний ход.

– Тебе не нужно покупать мне гитару. – Это был первый раз, когда он посмотрел мне прямо в глаза, после того как разорвал на мелкие кусочки мою записку на автостанции в Нэшвилле. – Как насчет этого? Ты не делаешь никаких попыток сбежать и просто хорошо проводишь время, ну или хотя бы притворяешься, что хорошо его проводишь.

Лучше бы я купила ему гитару.

– Ладно. Но именно из-за вас, ребята, мне не так уж и легко хорошо проводить время. У Логана свои правила и, кажется, он постоянно злится на меня. У Спенсера свой маршрут. А ты, ну, ты меня дразнишь.

– Я всегда дразню тебя.

– Но теперь я в меньшинстве.

– Она легкая добыча, – говорит Спенсер.

Мэтти обдумывает это.

– Хорошо, я не могу говорить за них, но я попытаюсь, если и ты постараешься.

– По рукам. – Я обнимаю его. – Прости, – говорю в его футболку. Он нерешительно гладит меня по спине.

– Уже простил, Рози.

* * * * *

Знаменитый дом Элвиса находится позади главной дороги, за забором из кованого железа. Грейсленд великолепный, но честно говоря, я ожидала увидеть более роскошные особняки. Этот, наверняка, самый большой в округе, но я видела и лучше в «House Hunters International»⁶². Эти владения в 14 акров прекраснее, чем сам Грейсленд.

Мы принимаем решение пойти на аудио экскурсию по дому Элвиса, в которую включается осмотр гостиной, музыкальной комнаты, столовой, кухни, телевизионной комнаты, бассейна и печально известной комнаты «Джунгли». Это словно путешествие в семидесятые. Я пытаюсь представить себе обычную семейную жизнь в этом доме, но у меня это не особо получается. Сами понимаете, быть Элвисом – это далеко не обычная человеческая жизнь.

После дома, мы посещаем семейный склеп, который находится за круглым фонтаном, а затем выходим на улицу. Множество людей маркерами пишут свои имена и особенные фразы Элвиса на кирпичных колонах ворот. Логан уже стоит со своим маркером «Шарпи».

Парни по очереди пользуются им, пока я осматриваю бульвар Элвиса Пресли. И наконец, Мэтти хлопает меня по плечу и дает маркер. Я нахожу место возле выхода и пишу название песни, которую знаю из сборника величайших его хитов, что есть у моих родителей: «Hard Headed Woman»⁶³. Мэтти смотрит через мое плечо.

– Прогресс на лицо, – замечает он.

В соседнем сувенирном магазине, где продают дешевые поддельные товары Грейсленда, я покупаю себе кружку с Элвисом. Он одет в пиджак цвета фламинго с черными отворотами и стоит напротив таблички Грейсленда рядом с розовым Кадиллаком. Надпись гласит: «Грейсленд, дом Элвиса». Я беру еще одну кружку для мамы, настенные часы с Элвисом, на которых он покачивает бедрами вместо стрелок, для папы, а еще наручные часы для Эдди, которые я собиралась «одолжить» на то время, пока не вернусь домой. Еще я беру одноразовую камеру. Родители предлагали свою цифровую камеру, но тогда я была настолько погружена в собственные печаль и переживания, что даже и не хотела делать какие-либо фото, которые в будущем послужили бы мне напоминанием об этой поездке. Возле кассы я хватаю брелок в виде гитары для Мэтти. И кладу его ему в карман, когда мы выходим из магазина.