Текст книги "Алый король"

Автор книги: Дженни Ниммо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Эмма бросила на Чарли сердитый взгляд и обняла Бена за худенькие плечи:

– Мы будем дружить. Мы собрались в книжный магазин. Если хочешь, иди с нами.

– В книжный? – удивленно переспросил Бенджамин. – Нет, спасибо, наверное, не пойду. Спринтеру надо гулять. Увидимся на следующей неделе. – И он опять укоризненно взглянул на Чарли.

– Заметано! В пятницу вечером. Как только вернусь из школы, – сразу согласился Чарли.

– Ага. – Бенджамин потащился прочь, а Спринтер-Боб изо всех сил старался расшевелить понурого хозяина прыжками и лаем.

– За что ты обижаешь Бена? – спросила Эмма.

– Понимаешь, Эм, у него родители – сыщики. Слишком много можно потерять, а ведь чьи-то жизни зависят от того, как мы умеем хранить секреты! – виновато пожал плечами Чарли.

– О-ой! Какие мы сегодня серьезные! На-ка понеси моего кролика. И пошли мешать Эмминой тете, – насмешливо вздернула брови Оливия.

Передав своего питомца Чарли, она устремилась вперед, пока другие тащили кто корзину с уточкой, кто переноску с кошкой, кто кролика. Фиделио с Чарли обменялись взглядами. Могла бы хоть сегодня Оливия одеться поскромнее. Чересчур много внимания привлекали ее длинное пальто из искусственного меха, красные ботинки и черная шляпа с серебряными кисточками. Мальчикам стало много легче, когда с Хай-стрит они свернули на тихую улочку, ведущую к книжному магазину. Не пройдя и половины пути, Фиделио вдруг остановился:

– Чарли, я забыл тебе сказать, что украли «Двенадцать колоколов»!

– Что-о?! – Чарли чуть не выронил кролика.

– Рыцаря, который разбудил меня?! – воскликнула Эмма и осторожно опустила корзину на булыжную мостовую.

– Вспомни, Чарли, ты дал мне на хранение коробку. В ней лежал механический рыцарь, который поднимался, когда звонили колокола, – напомнил Фиделио.

Чарли все хорошо помнил. Разве можно такое забыть? «Двенадцать колоколов» доктора Толли! Отец Эммы, Толли, сделал этого рыцаря незадолго до смерти. Рыцарь должен был освободить Эмму от гипноза, и это получилось. Чарли надеялся, что когда-нибудь удастся освободить и папу. Но теперь этот шанс упущен.

– С трудом верится. Как это украдены? – строго спросил Чарли.

– Извини, Чарли. В нашем доме бывает так много народу. Дети приходят на уроки, а кто и так просто… Никто ничего не заметил, – пожал плечами Фиделио.

Оливия уже добралась до магазина.

– Эй, вы, ну идите же! – стоя под дверьми, кричала она. – Что вы застряли?

Все подобрали своих животных и потащились дальше.

Мисс Инглдью в воскресенье закрывала дверь магазина, и Эмме пришлось звонить.

– Это что еще за рок-звезда? – открыв дверь, ахнул дядя Патон.

– Ах, не придуривайтесь, мистер Юбим, – не сумев скрыть удовольствия, ухмыльнулась Оливия.

– Я придуриваюсь? – шутливо вздернул бровь Патон.

Дети вошли, сбросили на прилавок пальто и куртки, а рядом пристроили животных. К счастью, и уточка, и кролик, и кошка спали.

Из задней комнаты их окликнула мисс Инглдью. Они вошли и увидели, что она сидит за столом, а перед нею лежит один из блокнотов Бартоломью Блура. Остальные дневники стопочкой сложены рядом.

– Надеюсь, Чарли, ты не против? Мы не могли удержаться и прочли всё, – призналась она.

– А что это? – впившись взглядом в открытый дневник, полюбопытствовал Фиделио.

– Да так, дневники. Ну, не просто дневники. Мне их прислал один знакомый, который собирал истории об Алом короле, – нехотя объяснил Чарли.

– Вот это да! – Оливия немедленно схватила верхний блокнот из стопки и плюхнулась на диван. Но, пролистав несколько страниц, поморщилась. – Ничего не понять! И он такой грязный…

Дядя Патон забрал у нее дневник:

– Оливия, дорогая, ты же понимаешь, настоящие путешественники не занимаются саморекламой. Эти блокноты побывали там, куда ты никогда не попадешь. Содержанию же их цены нет, и, возможно, когда-нибудь именно они спасут тебе жизнь.

Оливия взглянула в посуровевшее лицо дяди Патона и покраснела. Она очень уважала дядю Чарли, и, по сути дела, он был одним из немногих, чью критику она принимала близко к сердцу.

– Простите, – буркнула она.

– Ничего. – Дядя Патон положил блокнот на место. – А теперь, поскольку я уверен, что Чарли рассказал вам о событиях вчерашнего вечера, вам следует узнать и то, что узнали мы с мисс Инглдью, прочитав эти дневники. Садитесь. Все садитесь, чтобы не толпиться.

Эмма и Фиделио переложили несколько папок и устроились рядышком с Оливией. Чарли просто сел на пол, а дядя Патон опустился в кресло.

– Много здесь говорится об одном зеркале. – Дядя Патон обвел аудиторию взглядом, но никто не произнес ни слова. – Чарли слышал, как его назвали зеркалом Аморет. Оно было изготовлено девять веков назад для ребенка, которого королева Береника родила за девять дней до своей смерти. Зеркало сделал сам Алый король. Он отдал его второму своему сыну, Амадису, чтобы тот хранил его и отдал Аморет, когда та подрастет. У зеркала очень много важных волшебных свойств. Тому, кто им владеет, оно, например, дает возможность перемещаться…

– То есть вы считаете…

– Да-да, Чарли, именно о таких перемещениях, как твои, я и говорю. Посмотри в это зеркало, и тот, кого ты хочешь увидеть, появится в нем. А если хочешь встретиться с тем человеком, посмотри еще раз, и зеркало перенесет тебя к нему, где бы он ни был.

– Обалдеть! Хотел бы я иметь такое зеркальце. Да я мог бы встретиться с самим Моцартом! – Фиделио был в восторге.

– Боюсь, тебе это вряд ли удалось бы. Оно откликается только на просьбы потомков Алого короля, – остудила его пыл мисс Инглдью.

– Но откликнулось же оно графу, – не согласился Фиделио.

– Он тоже из одаренных. Мы думаем, граф его украл. Отчасти для того, чтобы им не воспользовались другие. Хотя когда он его закапывал, то надеялся, что кто-нибудь из его потомков найдет зеркало и поможет ему выбраться из королевского портрета, – спокойно пояснил дядя Патон.

– Патон, мне только что пришло в голову, что если это зеркало у графа, то он может перемещаться туда и обратно. Независимо от того, картина это или фотография. О господи, надеюсь, что это не так! – Мисс Инглдью, вцепившись в подлокотники кресла, даже наклонилась вперед.

Только она сказала это, как раздался звонок в дверь. От неожиданности все повскакали с мест.

Дядя Патон пошел открывать и вскоре вернулся в сопровождении очаровательной дамы, одетой точно так же, как Оливия, только шляпа у нее была красная, а сапожки серебристые.

– Мама! Ты так рано! – закричала Оливия.

– Уже темно, – ответила миссис Карусел. – Как-то неестественно темно. Мне жаль, если я помешала вашему собранию, но вы народ умный и понимаете, что пора уже расходиться.

– Вы совершенно правы, миссис Карусел! – поддержал ее дядя Патон.

– Мне тоже не нравится вид за окном. Очень неприятная погода. Может быть, вы подвезете и этого молодого человека? – похлопотал дядя Патон за Фиделио.

Фиделио уже готовился протестовать, но Оливия с мамой едва не вынесли его из комнаты. Разобрав животных, остальные тоже покинули магазин. Фиделио еще успел бросить на Чарли ошеломленно-виноватый взгляд, и дверь закрылась.

– Нам тоже пора. Пошли, Чарли, – неохотно сказал Патон.

Пока дядя Патон прощался с мисс Инглдью, Эмма с Чарли вышли в торговый зал. У появившегося вскоре дяди Патона было розовое лицо и след помады на щеке.

– Мы решили, что здесь для дневников будет лучше, чем в номере девять, – произнес дядя Патон, надевая черное пальто.

Чарли согласился с ним. Они уже почти добрались до дому, когда дядя Патон сообщил ему потрясающую новость. Нашлась фотография отца Чарли.

– Я не говорил об этом, потому что не хотел обманывать тебя пустыми надеждами. Понимаешь, снимок не очень хорошего качества. Я вспомнил о нем, когда ты рассказал мне о Бартоломью. Во время того восхождения было сделано несколько фотографий. Я вспомнил, что одна из них должна быть у меня в кожаной коробке, которую держу под кроватью, – объяснил дядя Патон.

– Она еще у вас? – Чарли уже не мог идти шагом.

– Да нет, я отдал ее твоей матери. Предупредил, чтобы она не говорила бабушке Бон, ведь та уничтожила все фотографии Лайелла.

Чарли припустил рысью.

– Не так быстро! Никуда она не денется, – поспешая за мальчиком, попросил дядя Патон.

– Не могу я ждать, дядя Патон. Совершенно не могу!

Когда они вошли в дом, Эми Бон в одиночестве сидела в кухне. Чарли сразу подскочил к ней:

– Мам, покажи мне фотографию! Прямо сейчас! Дядя Патон сказал, что нашел папину фотографию.

– Господи, Чарли, вечно ты спешишь, я только что вошла. – Мама стащила с шеи шелковый шарфик.

– Где она? – взмолился Чарли.

Мама взяла со стола сумочку:

– Где-то здесь. – Она порылась и достала маленькую квадратную фотографию. – Вот!

Чарли взял снимок. С фотографии ему улыбался человек в высокогорном снаряжении.

Но это был Бартоломью Блур. В самом уголке, спиной к камере, стоял еще один человек.

– Мам, но это же не… не может быть… – От огорчения он даже охрип.

Подошел дядя Патон и заглянул через плечо, потом взял снимок из рук Чарли:

– Эми, что случилось? Это не та фотография, что я тебе давал.

– А чем плоха эта? – спросила Эми.

– Но это не твой муж. – Патон ткнул пальцем в Бартоломью.

Эми взглянула на снимок:

– Правда? Ах, дорогой, знаешь, я совсем забыла лицо Лайелла. Я просто не могу… представить себе его лицо. – Она нахмурилась.

Чарли был убит:

– Мама! Ты должна вспомнить. Должна!

– А зачем, Чарли? Я думаю, было бы лучше, если бы о Лайелле забыли все. – И мама улыбнулась.

– Нет! Как ты не понимаешь? Если мы перестанем о нем помнить, он не сможет вернуться. Никогда! Совсем! – заорал Чарли.

ТЕНЬ АТАКУЕТ

– Это только начало, – сказал дядя Патон.

– Начало? – переспросил Чарли. Они сидели за кухонным столом. В центре стола стояла свеча, рядом с ней лежала фотография. Человек на ней при помощи колдовства был повернут так, чтобы не было видно лица.

– Кто знает, что еще граф замышляет против нас? – Дядя Патон был задумчив и печален.

Чарли-то казалось, что самое плохое граф уже сделал.

– Дядя Патон, вы не считаете, что если человека забыли, то… как бы и сами немного умерли?

– Чарли! Твой отец не забыт и никогда не будет забыт. У него очень много друзей. – Слова племянника удивили и даже, кажется, рассердили дядю.

– А мама? Она же забыла!

– Она не забыла, Чарли. Не забыла, она просто околдована. Мы должны расколдовать ее. Вот только, признаюсь тебе, на данный момент у меня нет ни единой мысли, как это сделать! – Дядя Патон вскочил и забегал по кухне.

– Я должен заполучить зеркало Аморет! – решительно заявил Чарли.

Дядя прекратил беготню и воззрился на племянника:

– Почти невыполнимая задача. Но, пожалуй, с этого и следует начать.

– Тогда я пойду поразмыслю над этим. Спокойной ночи, дядя Патон. – Чарли забрал фотографию.

– Спокойной ночи, Чарли. Только смотри, чтобы мысли не помешали тебе уснуть. Утром в школу. – Дядя Патон задул свечу и тоже пошел наверх.

Оказавшись в своей комнате, Чарли отдернул шторы и сел на кровать. Темные облака то и дело закрывали луну, но света хватало, чтобы по лучу можно было послать сообщение. Чарли не пришлось долго ждать. Очевидно, Нерен тоже думала о нем.

Тонкие, похожие на паучков тени поползли по подоконнику. Потом вскарабкались на кровать Чарли и оттуда уже на стену. На стене они некоторое время метались и извивались, а затем начали складываться в послание:

Чарли, Мин кажется, что за ней следили, когда она ходила в город. Если ее видели в книжном магазине, то владелице… может… грозить… опасность. Дневники рассказывают правду. Тень… будет… не похожа на тень.

~ Я постараюсь предупредить ее, – прошептал Чарли. Но сейчас у него было к девочке другое дело. – Нерен, мама начинает забывать папу. Она даже хочет его забыть. Что делать?

На стене задрожали новые слова:

Найди его.

– Тень проникла в фотографию и развернула папу спиной к объективу. – Чарли все рассказал стене. – Теперь не видно его лица.

Слова на стене запрыгали, как будто с большим трудом продирались через препятствие.

Найди… король… Я должна… идти… папа… говорит, опасно… сообщение… перехватили...

Какое-то время новые слова не появлялись. Чарли шепотом умолял исчезающие буквы еще сохранить форму, и чтобы Нерен дала ему знать, что слышит его. Но прежде чем темное облако окончательно закрыло луну, более или менее отчетливо проявилось только одно слово:

Идти…

Чарли откинулся на подушку, расстроенный и напуганный. Неужели тень способна даже читать послания Нерен?

Чарли положил снимок на тумбочку возле кровати и залез в постель. И увидел, как на фотографию села белая моль. Бело-серебристые крылышки осторожно накрыли голову человека на снимке, словно хотели его оживить.

Уже погружаясь в сон, Чарли смутно припомнил, что должен что-то сделать. Что-то очень важное. Но он слишком устал и так и не вспомнил что.

* * *

Джулия Инглдью заработалась допоздна, потому что к понедельнику нужно было распаковать очень много новых книг. Требовалось еще разобраться со счетами и наклеить ценники. Только в десять часов вечера она закончила работу и отправилась спать. Оконные стекла дребезжали почему-то громче обычного, но она не задумалась над этим. Дом был старый, балки и оконные рамы сильно рассохлись.

Когда Джулия легла, кто-то застучал в дверь магазина. Накинув на плечи халат, она сбежала вниз. В свете уличного фонаря она разглядела на улице две смутные фигуры. Ухватившись за край прилавка, Джулия замерла.

Отдай мне книги! – донесся до нее голос.

Это был шепот, но он проникал в самую душу. Глубоко, непонятно и страшно.

– Какие такие книги? – еле смогла выговорить она, хотя, конечно, догадывалась, о чем идет речь.

Вот они, дневники Бартоломью, лежат на прилавке. Джулия хотела забрать их наверх, но за работой забыла. Быстро собрав дневники, она попятилась от окна.

Книги лгут. Отдай мне эту ложь!

Теперь голос просто ревел в ее голове. Еще крепче схватив дневники, она кинулась в гостиную, а оттуда вверх по лестнице. А жуткий голос преследовал ее:

Отдай их мне! Отдай их, отдай! Лгут, лгут, лгут!

– Нет, они говорят правду, и тебе их не получить, – бормотала она на ходу.

Потом раздался такой страшный треск, будто дверь сбили с петель.

– Тетушка, что случилось? – Возле дверей в комнату Джулии топталась напуганная Эмма.

– Им нужны дневники Бартоломью! – Джулия втолкнула Эмму в комнату. – Оставайся там, дорогая.

Она сунула Эмме в руки дневники и побежала за телефоном. Возвращаясь к Эмме, она набрала 999, но голос на другом конце ничем ее не утешил.

Сегодня полицию вызывали со всех концов города. Таких ночей еще не бывало. Произошло пять отключений электроэнергии, девять ограблений и одиннадцать пожаров в общественных местах. Люди слышали шаги в пустых комнатах. Подвальные этажи затапливало, а от огня пострадали кабинеты городского управления.

– Так что я даже не представляю, когда мы сможем приехать к вам! Я предлагаю…

На этом связь оборвалась. Джулия села на кровать рядом с Эммой и набрала еще один номер.

– Привет, Джулия.

– Патон, к нам кто-то ломится! Я думаю, что это… это…

– Боже мой!

Она услышала, как он, прижимая к уху мобильный телефон, сбегает вниз по лестнице, а затем хлопает входная дверь. Теперь шаги грохотали по улице.

– Держись, дорогая, держись! Я бегу!

– Ох, Патон, быстрее, пожалуйста. Кажется, я чувствую запах дыма.

У Патона Юбима были, наверное, самые длинные ноги в городе. Но в эту ночь они удлинились еще дюймов на шесть. Любой, кто его видел, поклялся бы, что он стал ростом выше семи футов. И сейчас его нисколько не заботили лампы уличного освещения. Нисколько! Поэтому они взрывались одна за другой и разлетались тысячами осколков, когда он пробегал под ними.

Полицейские, вызванные на очередной грабеж, проезжали мимо Патона, как раз когда разбилась вдребезги десятая.

– Ты видел? – спросил констебль Сингх, водитель. – Этот тип сшибает лампы.

– Видел, – подтвердил констебль Вуд. – Сверни поскорее налево, как бы этот маньяк еще чего не испортил.

Патон вылетел на Соборную площадь и сразу увидел языки пламени, охватившие дверь книжного магазина. Перед самим магазином развернулась жестокая битва. Судя по всему, неравная. Патон подбежал к дерущимся и узнал Манфреда Блура. Уличный фонарь взорвался как раз в тот момент, когда Манфред поднял голову. Юноша вскрикнул и, схватившись за лицо, помчался прочь.

Со вторым было сложнее. Он стоял на коленях, вцепившись руками в горло своей жертвы. Длинный плащ с капюшоном накрывал и его самого, и человека на земле. Поскольку лампа разлетелась, то во мраке можно было разглядеть только копну седых волос.

Подскочив к человеку в капюшоне, Патон схватил его за плечи, которые показались железными, но, как он ни старался, ему не удавалось оторвать нападающего. Жертва седовласого уже хрипела, а душитель продолжал держать ее за горло.

– Извините, Джулия. – Патон резко обернулся к магазину, витрина которого освещалась мягким светом.

Стекло треснуло и с резким звоном тысячами осколков осыпалось на тротуар.

– Клянусь, тебе это не удастся, колдун! – Патон ринулся в магазин и тут же выскочил назад с самой тяжелой книгой, какая попалась под руку.

Изо всей силы он ударил ею по голове человека в капюшоне.

Раздался приглушенный стон ярости, человек выпустил жертву и повалился на бок. Он начал вертеться на булыжнике мостовой, закутываясь в плащ, пока не остались видны только сверкавшие глаза.

Патон еще решал, стоит ли разобраться, кто это такой, когда услышал полицейскую сирену. В следующее мгновение машина с ревом вылетела на площадь, но, когда Патон обернулся к закутанной фигуре, оказалось, что та уже исчезла.

Из машины выскочили двое и с воплями «Не двигаться! Вы арестованы!» понеслись к Патону.

– Этот человек спас нам жизнь! Мерзавцы убежали! – распахнув дымящуюся дверь магазина, закричала Джулия Инглдью.

– А тогда кто же это? – спросил констебль Сингх и указал на человека, лежавшего на земле.

– Понятия не имею, – сознался Патон.

– А по-моему, вы его убили, – произнес констебль Вуд и схватил Патона за руку.

– Это не он! – опять закричала Джулия. – Он защищал его!

– Сдается мне, что вы очень ошибаетесь, мадам! – раздраженно вздохнул констебль Сингх. – Мы сами видели, как этот человек разбивал уличные фонари. – Он ткнул пальцем в Патона. – А кто разбил витрину, хотелось бы мне знать.

– Вот это действительно я, – повинился Патон.

– Вы? – нахмурился констебль Сингх. – Постойте-ка, но ведь это было пуленепробиваемое стекло. А тут сплошные осколки.

– Да, и все же я его разбил, – опять согласился Патон.

– Он спасал нас! Я все видела! Ох, Патон! – обнимая его, повторяла Джулия.

– Ну ладно. Ладно, – застенчиво улыбаясь, бормотал Патон.

– Так, а где же бандиты? – подозрительно спросил констебль Сингх.

– Я же вам говорю, они удрали, – объяснила Джулия.

– Теперь уж вы их не поймаете. Но зато вы можете помочь мне погасить дверь!

– Вот это правильно, тетушка! – воскликнула выскочившая на улицу Эмма и выплеснула на дверь ведро воды.

– Молодец, Эмма, ты спасла положение, – похвалил девочку Патон.

– Господи боже, Патон Юбим! – вдруг произнес голос с земли.

У констебля Сингха отвалилась челюсть, Патон опустил взгляд.

– Бартоломью? – воскликнул он, не веря своим глазам.

– Вы же так не любите подставляться, – ухмыльнулся Бартоломью, когда Патон помог ему подняться.

– Я изменился, – угрюмо буркнул Патон.

Оба констебля начали составлять протокол. Они записали номера телефонов и адреса. Только Бартоломью Блур наотрез отказался дать им о себе какую бы то ни было информацию. Полицейские посчитали, что на фоне всего творившегося в городе нынешней ночью этот инцидент не так уж и важен. Отъезжая, констебль Сингх даже помахал им.

Четверо уцелевших в бою вошли в магазин. К радости Джулии, дубовая дверь почти не пострадала от огня. На ней, правда, остались подпалины, но петли и засовы остались целы.

– Я приготовлю чай, – предложила Эмма.

Но Бартоломью наотрез отказался задерживаться.

– Вот уж чего я не собирался, так это когда-нибудь появиться в городе. Но за моей женой следили. Повсюду шпионские тени. Я знаю, он ищет дневники, и понял, что подвергаю вас, мисс Инглдью, опасности, – объяснил он.

– Подождите… – начала Джулия.

– Я должен идти, – настаивал Бартоломью. – Где мои дневники?

– Сейчас принесу.

Мисс Инглдью отправилась наверх, а Эмма пошла ставить чайник.

– С чего это вы изменились, Патон? – спросил Бартоломью, когда мужчины остались наедине. – Вы же были совершеннейшим рохлей.

– Мальчик. Я должен ему помочь, – поморщившись, объяснил Патон.

– Ах, Чарли, – улыбнулся наконец Бартоломью. – Его отец был самым лучшим и храбрым человеком, какого я только знал. А вы, Патон, были ему неважным товарищем!

Мисс Инглдью вернулась с дневниками:

– Вот они. Я упаковала их в сумку.

– Хорошо. Патон, вы должны отдать их Чарли. И скажите ему, чтобы хранил их в прошлом! – сказал Бартоломью.

Патон взял сумку у мисс Инглдью и растерянно уставился на Бартоломью:

– Где-где? Я не расслышал.

– Он единственный, кто способен их уберечь, неужели не понятно? У него есть дар. Скажите ему, чтобы он хранил их там, куда никогда не сможет добраться тень. – Тон у Бартоломью стал холодным, командирским.

– То есть где?

– Почем я знаю! – грубо отрезал Бартоломью. – Это он сам должен решить. Чарли умный парень и знает, что мои записи хранят такие секреты, которые помогут ему освободить отца. А я с вами прощаюсь. – И он пошел к дверям.

– Постойте, – взмолился Патон. – Мы можем поговорить? Очень хотелось бы. Когда-то вы спасли мне жизнь.

– А вы только что спасли мне! Но это ничего не меняет. Доброй ночи, мисс Инглдью, – коротко кивнул ей Бартоломью и вышел.

– Какой странный человек, – заметила мисс Инглдью. – Такой… неприветливый. Патон, выпейте чашку чаю, а потом пойдете.

– Нет, нужно прощаться. Я и так совершил ошибку. В субботу вечером, после вашего ухода, я оставил дневники на кухонном столе. Моя сестра, вернувшись домой, вполне могла их видеть. Вот дурак! – покачал головой Патон.

– Вы же не знали, что в них.

Патон уже открывал тяжелую дверь:

– Спокойной ночи, дорогая! Берегите себя.

На другом конце площади начали отбивать полночь огромные соборные часы. Патон закрыл за собой дверь и немного постоял, всматриваясь в залитую лунным светом площадь, место, откуда исчез его лучший друг.

– Да, Лайелл, я действительно был тебе плохим другом, – пробормотал он и решительно зашагал по мощенному булыжником переулку, не обращая внимания на мороз, норовивший превратить его слезы в льдинки. Он не задумывался об опасности, грозившей ему из-за имевшихся при нем дневников.

* * *

Чарли проснулся и увидел сидящую на его подушке моль. Он понял, что ей что-то нужно. Мальчик зевнул и выбрался на лестничную площадку. В доме было темно, но под кухонной дверью он увидел тонкую полоску света. Это мог быть только дядя Патон. Любой другой сделал бы освещение ярче и вдобавок оставил бы свет в прихожей.

Было ужасно холодно. Чарли запахнул пижамную рубашку и начал спускаться. Он обнаружил дядю Патона за кухонным столом перед разложенными дневниками. На лице у Патона было такое выражение, что Чарли встревожился:

– Дядя Патон?

Дядя поднял взгляд:

– А, Чарли. Я только что вернулся из книжного магазина. Ну и ночка!

– Я слышал полицейские сирены, – сказал Чарли.

– Да, кто-то пытался вломиться к мисс Инглдью. Похоже, приходили за дневниками. Мы решили, что это была тень.

– Ого! Кто-нибудь пострадал? С Эммой все в порядке? А вы…

– Чарли, там был Бартоломью. Он хочет, чтобы ты спрятал дневники в прошлом, – серьезно произнес Патон.

– В прошлом? – не понял Чарли.

– Извини, я прошу тебя сделать это немедленно. Конечно, ты устал и уже поздно, но Бартоломью очень настаивал, и я думаю, он прав. Ты умеешь проникать в картины, рисунки, фотографии. Не придумаешь ли, где можно сохранить фотографии в безопасности? Куда не смогла бы проникнуть тень?

Чарли поскреб затылок.

– Да, – медленно произнес он. – Я могу отдать их Скорпио.

– Чародею? Слишком опасное перемещение, Чарли. Но если удастся уломать старика, у него, безусловно, дневники будут в безопасности.