Текст книги "Только ради тебя"

Автор книги: Дженис Спрингер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

8

Как быть обольстительной, Ребекку научила ее старшая сестра. У той отбоя не было от мужчин, и ничего удивительного, что она очень рано и удачно вышла замуж. Ребекка была у нее любимицей. Лаура по-своему опекала ее, напутствуя, как вести себя с мужчинами. Правда Ребекка не слишком часто пользовалась приемами обольщения, в отличие от сестры, которая всегда выглядела сногсшибательно, даже будучи замужем. Ребекке приходилось учиться, как постоять за себя. Она всегда боролась за свое место под солнцем. Тем не менее, когда было нужно, Ребекка могла пустить в ход свои чары. Например, сегодня.

Она оглядела свое отражение в зеркале. На ней было платье из розового шелка, что так шло ей, выгодно и в то же время ненавязчиво подчеркивая цвет ее глаз. Простая и в то же время элегантная прическа: волосы спадают мягкими волнами на плечи – над прической позже поработает Рид. Минимум косметики – просто чтобы подчеркнуть натуральную красоту и естественный румянец. И простое на первый взгляд, но очень дорогое колье – подарок родителей на совершеннолетие. Ребекка припомнила все, чему ее учила сестра.

Итак, в первую очередь глаза. Ни в коем случае нельзя злоупотреблять косметикой. Никаких кричащих теней и подводки в сантиметр толщиной, и нельзя злоупотреблять тушью. Должны быть видны глаза, а не слой косметики. Тени спокойных оттенков и подводка должны лишь выгодно подчеркнуть разрез глаз: более темный слой на внешний край века и пару штрихов тушью, чтобы сделать ресницы длиннее. Взгляд должен быть манящим и загадочным. Нечего так презрительно щуриться. Женщина должна смотреть на мир широко открытыми глазами, как бы спрашивая: а что ждет меня дальше? На мужчин действует томный взгляд, как бы изучающий, из-под опущенных ресниц. Никогда нельзя смотреть на мужчину в упор. Нужно наблюдать за ним и, когда он это заметит, широко открыть глаза, как бы от испуга, что твой интерес обнаружили, и отвести взгляд. В этот момент еще можно покраснеть. Правда, прием, чтобы к щечкам приливала кровь, дается, к сожалению, не всем.

Далее улыбка. Мужчин отпугивают женщины с напряженными лицами. Надо улыбаться, но не во все тридцать два зуба. К чему скалиться по поводу и без повода? Улыбаться нужно самой себе. Пусть улыбка будет загадочной, как у Моны Лизы. Ведь сколько времени прошло, даже никто не знает, с кого писался портрет, а ее таинственная улыбка никому не дает покоя. Кто знает, может, она просто улыбалась себе самой?

Осанка. Она играет огромную роль. Нельзя сутулиться – не на школьной скамье, в конце концов. Женщина должна ходить с распрямленными плечами и гордо поднятой головой – тогда даже походка станет другой. Кстати, это раз и навсегда отпугнет от такой женщины неудачников, что просто великолепно. Ни один неуверенный в себе мужчина не посмеет подойти к знающей себе цену женщине.

Не надо плюхаться в кресло, как неуклюжий подросток. Двигаться необходимо плавно, с грацией кошки. Между прочим, сексуальнее всего выглядит вовсе не мини, а свободная и легкая одежда, в которой можно вести себя как захочешь, – она будет подчеркивать изгибы тела и скрывать недостатки. Нужно быть загадкой, королевой, Женщиной!

Ребекка вспомнила сейчас все это и улыбнулась своему отражению – настало время показать себя во всей красе.

– Мяу, – сказала Ребекка. – Кошечка выходит на охоту.

Рид Льюис встретил Ребекку так, как будто они не виделись по крайней мере лет десять. Усадив ее в вертящееся кресло и вручив чашку обжигающего шоколада – любимый напиток Ребекки, – Рид начал расчесывать ее густые блестящие волосы.

– Ты совсем не изменилась. От тебя даже пахнет так же, как восемь лет назад.

– Во-первых, не называй эту страшную цифру, мне начинает казаться, что я уже старуха, а во-вторых, я уже раз двадцать за это время сменила духи.

– Это не имеет значения, – возразил Рид. – От тебя пахнет цветочным мылом и утренней росой.

– Ты поэт, спорить не стану, но я все равно не понимаю, что за смесь такая: мыло и роса?

– Эх ты, а еще творческая личность! – Рид в шутку дернул ее за локон. – Что бы такое сотворить из твоих волос?

– Без разницы, только пусть это будет что-нибудь такое, после чего я смогла бы без труда расчесаться. Ужасно не люблю лак для волос.

– Ты будешь учить мастера? – притворно возмутился Рид.

– Нет, ну что ты, я тебе доверяю. Пока будешь работать, расскажи, чтобы не терять времени, кто будет на этой мегавечеринке?

– Уф! Оставь свой жаргон. Иначе тебя не пустят на порог банкирского дома. Будут все сливки общества. Ты взяла большую ложку, чтобы их снимать?

– Я взяла кое-что получше. – Ребекка показала фотоаппарат.

– А вот это совершенно лишнее, детка. – Рид нахмурился. – Меня убьют, если прознают, что это я виноват в том, что в известном журнале появились фотки с закрытой вечеринки.

– Я буду предельно осторожна, обещаю. Кстати, к чему такая секретность?

– Ничего удивительного. Соберутся слишком известные в нашем городе личности, будут сплетничать, обсуждать свои дела, отдыхать. Это в духе Марка Фермонта. Он ненавидит прессу. Не будет ни одного случайного человека. Даже слуги и те – проверенные люди.

– А со мной проблем не возникнет?

– Пусть только попробует кто-нибудь возразить – мигом улизну. Будут ходить без причесок.

– Все равно, никак не возьму в толк, чем им помешает парочка журналистов?

– Бэкки, ты уже взрослая, а тебя все еще приходится всему учить. Ну подумай сама: что ж, по-твоему, богачи не люди, что ли? Когда нужна реклама, они организовывают открытые вечеринки, а сейчас им хочется просто расслабиться в кругу таких же, как и они.

– Прости глупую. Ничего страшного в том, что ты меня до сих пор учишь, нет.

– Прощаю. Когда-то я начинал с роли твоего учителя – почему бы им не остаться? Кто еще о тебе позаботится, если не я? Готово! – Рид наконец закончил прическу Ребекки.

– Потрясающе, как, впрочем, и все, что ты делаешь. – Ребекка оглядела себя в зеркале.

На нее смотрела очаровательная молодая женщина, одетая в длинное розовое платье, темно-каштановые волосы каскадом спадали на плечи. Прическа смотрелась естественно и в то же время придавала Ребекке вид роковой женщины.

– Невинность и рок в одном флаконе, – угадал ее мысли Рид.

Дом банкира оказался огромным особняком. Видно было, что в нем проживало не одно поколение Фермонтов. На лужайке возле дома стояли небольшие столики с напитками и легкими закусками, чтобы гости, которым захочется побыть на свежем воздухе, не остались без угощения. Народу прибыло довольно много. В доме же оказалось неожиданно тихо.

– Ничего себе обстановочка, – прошептала Ребекка на ухо своему спутнику. – А где ты будешь работать?

– У меня тут что-то вроде отдельного кабинета. Мои помощники уже там. Не суетись и веди себя естественно.

Рид повел ее в глубь дома. Ребекка подумала, что, окажись она здесь одна, непременно заблудилась бы.

Навстречу Риду вышли жена мистера Фермонта и две его дочери. Рид и его помощники принялись за работу. Завязалась обычная, ничего не значащая беседа. Ребекке быстро стало скучно, и она решила прогуляться по дому, тем более что на нее никто не обращал внимания. Через две минуты после того, как Ребекка покинула прихорашивающихся хозяек дома, она поняла, что, как и предсказывала недавно самой себе, заблудилась.

Умница. Как, интересно, буду объяснять, кто я такая, когда меня об этом спросят? Впрочем, если кого-нибудь и встречу, скажу, что искала миссис Фермонт, и меня отведут обратно. В крайнем случае позвоню Риду на сотовый и попрошу меня найти. Вот он будет смеяться!

Так рассуждая, Ребекка наткнулась на дверь библиотеки.

Посижу пока здесь, решила она.

Ребекка открыла рот от удивления, когда увидела огромные стеллажи книг. Некоторое время она провела, исследуя собрания сочинений. После того как ей надоело это занятие, Ребекка собралась было выйти, но вдруг услышала приближающиеся шаги и громкие голоса. Повинуясь инстинкту, а также страху, что ей придется давать объяснения хозяину дома, она спряталась за диван.

Сюжет достойный «Унесенных ветром», только роль Ретта Батлера почему-то исполняю я.

Тем временем в библиотеку, судя по голосам, вошли двое мужчин.

– Побудьте пока немного здесь, я зайду за вами чуть позже, – сказал первый голос.

– Не беспокойтесь, мне не будет скучно в обществе такого количества книг.

– Что ж, я рад, что вы найдете себе дело по душе. Скоро вернусь и тогда покажу вам свои коллекции.

Ребекка услышала, как закрылась дверь библиотеки и поняла, что осталась один на один с человеком, неизвестным ей, которому еще труднее будет объяснить, что она делает за диваном. Ребекка осторожно выглянула из своего укрытия и не сдержала удивленного возгласа: вполоборота к ней стоял Алекс Лоуренс. Услышав ее восклицание, он резко обернулся.

– А вы то что здесь делаете? – спросил он, в изумлении глядя на нее.

Ребекка выпрямилась.

– Серьга закатилась за диван.

– По-моему, на вас нет серег.

Ребекка машинально дотронулась до своего уха, и тут же щеки ее вспыхнули: она вовсе не носила украшений. Пытаясь как-то выпутаться из сложившейся ситуации, Ребекка вспомнила, что лучшее средство защиты – это нападение.

– Я, между прочим, приглашена на этот вечер, – сказала она, гордо вскинув голову.

– Неужели? Кем? Самим хозяином?

– Представьте себе.

– Почему же вы тогда прячетесь за диваном?

– Я заблудилась в этом огромном доме и по ошибке сюда зашла, – искренне ответила Ребекка.

– И сразу заползли под диван. – Усмешка исказила губы Алекса.

– Я вам уже объяснила, в чем дело.

– А я вам, конечно, поверил.

– Почему, собственно, я должна перед вами отчитываться? – Ребекка направилась к двери.

– Нет уж, постойте. – Алекс преградил ей путь. – Вы уйдете отсюда не раньше, чем объясните мне, как попали на прием к Марку Фермонту. Насколько я знаю, к журналистам в этом доме относятся хуже, чем к крысам. Сегодня закрытая вечеринка. Ни одного представителя прессы, даже случайно попавшего сюда, тут быть не может.

– Так как же тогда вы здесь оказались, Алекс? – очаровательно улыбаясь, спросила его Ребекка.

– Я – другое дело.

– Ах, да, забыла. У вас со всеми есть договоренность: с полицией, с таксистами и, как я понимаю, с известными банкирами тоже? Семейные тайны не разглашаются, – припомнила Ребекка фразу Алекса. – Вам хоть прилично платят за это?

– Я не намерен отчитываться перед вами.

– Как и я перед вами.

– Милая Ребекка, мне очень жаль, но только придется сообщить мистеру Фермонту, что вы журналистка. Вы что, через дымовую трубу сюда проникли? Да еще в таком наряде. – Взгляд Алекса скользнул по шее Ребекки до глубокого выреза декольте.

– Еще раз повторяю вам: меня пригласили.

– Кто?

Их разговор прервало появление на пороге библиотеки мистера Марка Фермонта.

– Вот и я. – Он недоуменно поднял брови, увидев Ребекку. – Добрый вечер, мы знакомы?

– Нет. Я – Ребекка. Извините, что почти без приглашения. Дело в том, что я пришла с Ридом Льюисом. Он, наверное, уже закончил делать прически вашей жене и очаровательным дочкам. Я искала... мм... дамскую комнату, но заблудилась. У вас такой потрясающий дом, мистер Фермонт! – Ребекка тараторила, надеясь заговорить банкира и отвлечь внимание Алекса Лоуренса.

– Ах, да! Рид предупреждал меня, что придет со своей подружкой. Он говорил, что я буду поражен вашей красотой, но я не ожидал увидеть здесь настолько прекрасную женщину!

– О, что вы! – Ребекка кокетливо посмотрела на него из-под опущенных ресниц. – Не знала, что вы так близко знакомы с Ридом.

– Мы с Ридом... как бы это сказать... почти приятели. Он... как бы это выразиться... мой личный психолог.

– А-а... – протянула Ребекка понимающе.

– Гм... – Алекс Лоуренс напомнил о себе.

– Вы еще не познакомились? – спросил мистер Фермонт.

– Собственно говоря, мы знакомы. – Ребекка победно взглянула на побледневшего вдруг Алекса.

– Да, мы как-то встречались, – поспешил сказать тот.

– Что ж, милая Ребекка, вы можете попасть туда, куда направлялись, если, выйдя из библиотеки, повернете направо, а там сами увидите.

– Спасибо. – Ребекка с облегчением вздохнула, радуясь про себя, что так легко отделалась от объяснений.

– Еще встретимся сегодня, – сказал ей на прощание Марк Фермонт.

Уф! Все-таки и мне везет иногда. Как бы найти Рида? Он меня убьет за мои приключения, но, с другой стороны, я избежала расспросов. Если только Алекс про меня не проболтается. Однако что-то подсказывает мне, что он сам выдает здесь себя за кого-то другого. Что ж такое! Куда бы я ни пошла, всюду натыкаюсь на этого чванливого типа!

Ребекка наконец вышла к гостиной. Там уже собрались, пожалуй, все сливки общества. Рид беседовал с двумя дамами, по-видимому его клиентками, и, судя по их ожерельям, они были очень богатыми клиентками. Увидев Ребекку, Рид извинился и поспешил к ней, ловко маневрируя между собравшимися гостями.

– Где ты пропадала? – Рид был в ярости.

– Я заблудилась, – уже в который раз за вечер проговорила эту фразу Ребекка.

– Зачем ты вообще от меня ушла?

– Мне было скучно. Решила прогуляться. Случайно забрела в библиотеку. Кстати, познакомилась с Марком Фермонтом. Очень импозантный мужчина.

– С Марком? Бэкки, надеюсь, ты не подвела меня?

– Разумеется, нет, – обиженным тоном ответила Ребекка. – Он даже сделал мне комплимент. И еще он сказал, что ты ему обо мне рассказывал. Что за бред? Никогда не подумала бы, что между банкиром и визажистом могут сложиться такие дружеские отношения.

– Ему приходится поддерживать такие отношения. Я подкрашиваю ему седину раз в месяц. А об этом не знает никто, кроме меня. Даже его жена до сих пор думает, что он сохранил свой натуральный цвет волос.

– Зачем он это скрывает, не понимаю? По-моему, банкиры должны выглядеть солидно. Седина ему была бы очень к лицу.

– Он метит в политики. А там мода на мудрых старичков давным-давно прошла. Наш банкир должен быть всегда в форме. Однако есть и другая причина тому, что он так за собой следит. Я думаю, что она более существенная. Он жуткий ловелас.

– Да ну! – не поверила Ребекка.

– А вот посмотришь. Удивительно, как это он не начал приставать к тебе прямо в библиотеке.

– Мы там были не одни. – Ребекка, вспомнив Алекса Лоуренса, прикусила губу. – Ой, Рид! Я встретила своего коллегу!

– Здесь? Этого быть не может!

– Однако это факт. Да вон он, – указала Ребекка на входящего в гостиную Алекса.

– Странно. – Рид задумался. – Просто невероятно!

– Мне кажется, что кроме меня никто не знает, что он представитель прессы. Алекс разговаривал с Фермонтом, но у меня создалось ощущение, что банкир даже не догадывается об истиной профессии своего собеседника. Впрочем, все так запутанно. Я могу и ошибаться.

– Хочешь, я узнаю? – предложил Рид.

– А как?

– Просто поболтаю с миссис Фермонт.

– Буду тебе чрезвычайно признательна.

– Ты мне и так должна. Если перечислять все мои заслуги, тебе вовек не рассчитаться.

Ребекка с улыбкой наблюдала, как Рид обхаживает хозяйку дома. Видимо, сначала он разговаривал о чем-то постороннем, а потом спросил про Алекса, так как миссис Фермонт, вдруг оглянулась и внимательно посмотрела на него. Через некоторое время Рид вернулся к Ребекке.

– Ты будешь смеяться.

– Выкладывай, меня уже ничего сегодня не удивит.

– Твой друг, оказывается, выдает себя за ученого мужа.

– Как это? – ахнула Ребекка.

– Он попал в этот дом только потому, что за месяц до приема связался по Интернету с Марком Фермонтом и представился ему как преподаватель какого-то там университета, собирающий сведения о старинных монетах. А наш банкир – известный коллекционер. Вот он его и пригласил в гости.

– Интересно, как Алекс выкрутился? Неужели начитался научной литературы?

– Сомневаюсь. Видишь ли, Фермонт – любитель, к тому же банкир-любитель. А это многое значит. Его интересует только цена коллекции, а вовсе не историческая ценность экземпляров. Этот – как его? – Алекс может вешать ему любую лапшу на уши, Фермонт вскоре забудет об этом.

– Все равно не понимаю. – Ребекка пожала плечами. – Пустить в дом неизвестного человека... Может, он жулик!

– Вопрос не ко мне. Если тебя это так интересует, выясняй, каким образом твой коллега-журналист без проблем попал в дом, сама. Однако даже я с ходу могу предложить тебе одну версию.

– Какую же?

– Скажем, если бы я захотел пробраться в дом именно в день приема, то просто позвонил бы с утра Фермонту и сказал: так, мол, и так, сегодня проездом оказался в городе. Может, встретимся? Естественно, Фермонт, как гостеприимный человек, не откажет преподавателю университета.

– Да, вполне возможно, что именно так оно и происходило, – согласилась Ребекка.

– Что ты собираешься делать?

– Ничего, что могло бы принести тебе неприятности, не беспокойся.

Ребекка начала прогуливаться по гостиной. Она то и дело ловила на себе восхищенные взгляды мужчин. Действительно, Ребекка выглядела просто потрясающе. Румянец на ее щеках, возникший от волнения из-за происходящего, только подчеркивал безупречность ее кожи, плавная походка и фация вызывали невольное восхищение. Алекс демонстративно не замечал Ребекку. Продефилировав мимо несколько раз, она не выдержала и подошла к нему.

– Так вы монетами, оказывается, интересуетесь? – спросила она у Алекса.

– Я не хочу с вами разговаривать, – отрезал он.

– Почему? Я, безусловно, очень плохо разбираюсь в нумизматике, но с радостью послушала бы вас.

Алекс с плохо скрываемой ненавистью посмотрел на Ребекку.

– Вам не кажется, что мы здесь на равных правах? Вернее, совсем без прав. Чего вы издеваетесь?

– Ошибаетесь, дорогуша, – продолжила Ребекка действовать ему на нервы. – Я здесь потому, что приглашена. А вы – обманщик. Интересно, что скажет Марк Фермонт, если узнает, что вы никак не связаны с преподавательской деятельностью, зато давненько работаете в одном из самых известных журналов города?

– Замолчите, – зашипел Алекс, заметив, что Ребекка начала говорить слишком громко. – Не мешайте работать.

– Ответьте мне на вопрос, так, чисто из профессионального интереса: неужели вы не нашли более простой способ попасть на прием?

– У меня нет друзей, которые запросто входят в этот дом.

– А, тогда вам действительно не повезло, – с притворным сочувствием заметила Ребекка.

Она отошла от Алекса Лоуренса, решив, что у нее еще будет время, чтобы позлить его, а пока она хотела осмотреться. Прием действительно проходил в семейной атмосфере, и ничего скандального не приключалось. Гости прохаживались по гостиной, гуляли по саду, ели, вели неторопливые беседы. Ребекка подумала, что, к сожалению, ей придется довольствоваться лишь тем, что она просто напишет о тех, кто присутствовал на приеме. Скорее всего, все сведется к банальному описанию нарядов гостей, то есть к не менее банальной статейке в светской хронике.

Скоро Ребекке надоело слоняться без дела. Она вышла в сад и некоторое время бездумно прогуливалась по аккуратной аллее, пока вдруг не очнулась от звуков громких голосов. Кто-то ссорился неподалеку, но кто – не видно было из-за кустов. Ребекка подошла поближе, спряталась среди бурно растущего кустарника и осторожно выглянула. Посреди небольшой лужайки стояли женщина и мужчина. Ребекка сразу же узнала в них жену известного политического деятеля и Марка Фермонта. По всему было видно, что разговор был не очень приятный для обоих. Женщина почти кричала и, кроме того, пыталась ударить Фермонта, а он удерживал ее руки. Ребекка прислушалась.

– Не ори, Джессика, – приглушенным голосом успокаивал женщину банкир. – И прекрати вести себя как сумасшедшая. Не хватало только, чтобы нас кто-нибудь здесь увидел.

– А я хочу, чтобы нас видели! – визжала Джессика. – Пусть все знают, какой ты подонок. – Она снова попыталась наброситься на Фермонта с кулаками, но тот был начеку.

– Хватит! Огласка нам ни к чему.

– Ты думаешь только о своей репутации! Может быть, ты и со мной спал только из-за того, чтобы втереться в доверие к моему мужу и пролезть в политики?

Ого! Ребекка осторожно достала из сумочки фотоаппарат. Какие нешуточные страсти кипят в этом королевстве. Наконец-то она напала на что-то стоящее.

Тебе определенно везет, Ребекка. Наверное, ты все-таки не ошиблась в выборе профессии. Нехорошо, конечно, подсматривать из-за кустов, еще хуже без разрешения фотографировать и выносить на публику личные отношения видных людей, но... Такова моя работа. Тем более что публичные люди на то и публичные, чтобы об их жизни знали все. К тому же, если речь идет о том, что Фермонт метит в политики... Жители Сан-Франциско должны знать, кто ими управляет, оправдывала себя Ребекка, снимая кадр за кадром. Ссора же тем временем продолжалась с еще большим накалом.

– Джессика, ты должна меня понять. Мы не можем больше встречаться.

– Что произошло? Почему ты вдруг так ко мне охладел? – Женщина уже не пыталась дать пощечину Фермонту, а теперь просто стояла в стороне, яростно глядя на него. – У тебя появилась другая? И кто на этот раз?

– Что значит на этот раз? Я всегда был примерным семьянином и постоянным человеком...

– Да! Вот именно! Ты постоянный человек, Марк! Постоянно меняешь своих любовниц!

– Ты первая женщина, с которой у меня серьезные отношения!

– Ну конечно, рассказывай! Еще когда я не была твоей любовницей, до меня постоянно доходили слухи о твоих связях то с одной, то с другой!

– Не говори так. – Фермонт опрометчиво шагнул ей навстречу. Джессика тут же вцепилась в него острыми, как у кошки, ногтями.

– Идиотка! – завопил банкир, оттолкнув ее с такой силой, что женщина упала на траву. Фермонт потрогал щеку – на ней красовались следы от ногтей Джессики. – Дура! Что ты натворила? Как я теперь появлюсь перед гостями?

– Плевать! Я хочу, чтобы все видели!

– Думаешь, что тебе сойдет это с рук? Твой муженек будет в ярости, узнав, что ты ему изменяла!

– Но и у твоей женушки откроются глаза!

Ребекка была так поглощена разворачивавшейся перед ней сценой, что шум за спиной поначалу не привлек ее внимания. Когда же она услышала, что кто-то рядом тихонько разговаривает, это было для нее полной неожиданностью. Однако Ребекка совсем не удивилась, когда из-за кустов появился согнувшийся в три погибели Алекс Лоуренс, ругавший свой фотоаппарат, который, по-видимому, заклинило.

– Может запасные батарейки дать? – спросила Ребекка, улыбаясь и глядя, как вздрогнул ее вездесущий конкурент, который только сейчас ее заметил.

– Опять вы!

– Думаю, что нам уже можно перейти на ты, – шепотом сообщила ему Ребекка.

– Ты меня достала! – тут же отреагировал Алекс.

– Хорошо, что мы работаем в одном издании, иначе наша конкуренция достигла бы угрожающего уровня.

– Точно. Особенно учитывая тот факт, что конкурентов лучше убирать с дороги.

– Ты случайно с мафией не связан?

– Связан, связан, – раздраженно подтвердил Алекс. – У меня везде свои люди.

– Какой ужас! – Ребекка с наигранным страхом заглянула в глаза Алексу. – Пощадите, я еще так молода!

– Прекратите паясничать. – Алекс выглянул из-за кустов, чтобы посмотреть, чем теперь занимается парочка. – Как вы здесь оказались?

– У меня нюх на подобные происшествия. Но мы же, кажется, перешли на ты?

– Только потому, что так удобнее с вами... с тобой ругаться. По-моему, у них перемирие, – неожиданно заявил он.

Ребекка посмотрела на лужайку. Фермонт и Джессика самозабвенно целовались.

– Как он объяснит свои боевые шрамы? – задумчиво сказала Ребекка.

– Ему не надо ничего объяснять: вечеринка подходит к концу, я уже видел, как разъезжаются первые гости. Жена Фермонта сама как-нибудь справится.

– Не хорошо, все-таки хозяин дома...

Алекс только фыркнул в ответ.

– Что ты слышала? – спросил он вдруг.

– Из их ссоры?

– Естественно!

– Все, – разозлилась Ребекка. – Я слежу за ними с начала вечера.

– Ладно врать-то, – не поверил ей Алекс. – Я пошел в сад сразу же вслед за этой парочкой и точно помню, что вы оставались в это время дома.

– Пусть так. Все равно я слышала достаточно, чтобы поместить скандальный материал с фотографиями в следующий номер журнала.

– Правильно. – Алекс неожиданно для Ребекки согласился с ней. – Только несправедливо будет пользоваться этими замечательными фото, которые вы успели нащелкать, в одиночку. Я узнал про нашего банкира кое-что, не относящееся к его личной жизни, и, если моя статья будет рядом с твоей... Вот это будет разоблачение года!

– Я подумаю, – надменно сказала Ребекка.

– Нечего выделываться, – ответил Алекс. – Ты, конечно, сегодня очень даже ничего выглядишь и при определенном освещении вполне можешь сойти за светскую даму, но твой нынешний облик никак не вписывается в этот зеленый пейзаж. Встань, ты испачкаешь платье. – Алекс подал ей руку.

Ребекка с секунду смотрела на него, но, решив, что его галантное поведение связано с тем, что Алексу очень нужны фотографии, вложила свою ладонь в его, и они вдвоем осторожно выбрались из зарослей. Некоторое время коллеги шли по направлению к дому молча. Первая нарушила тишину Ребекка:

– Тебе никогда не было стыдно за то, что ты делаешь?

– Ты имеешь в виду тот факт, что мы прятались в кустах?

– Я серьезно.

– Я тоже. Это наша профессия.

– Мне иногда хочется все бросить.

– Совесть дает о себе знать?

– Точно. Просто мне кажется, что я не вправе вот так запросто разрушить судьбу человека. Кто я такая?

– Со мной тоже подобное случалось – приступы совестливости. Особенно в начале моей карьеры. Странно, что ты еще не привыкла.

– О, сейчас я стала очень циничной! Видел бы ты меня полтора года назад.

– И что было тогда?

– Например, я не могла нагло подойти к человеку и потребовать, чтобы он дал мне нужную информацию. Меня так часто выставляли из своих кабинетов разные люди, ты представить себе не можешь!

– Могу, меня тоже выставляли.

– А еще, – Ребекке вдруг захотелось поделиться своими чувствами с Алексом, – был один случай... Я тогда только училась. И вот один из журналистов взял меня с собой, когда ему пришлось срочно ехать на место происшествия в супермаркет. Там какой-то псих захватил заложников и требовал, чтобы полиция предоставила ему четыре миллиона долларов наличными. Когда мы приехали, то полицейские как раз собирались начать штурм... В общем, все получилось не очень удачно. Этот придурок начал стрелять, и погибли несколько человек. Тэд – так звали того журналиста, что взял меня с собой, – вбежал в супермаркет, пожалуй, раньше полицейских и начал опрашивать тех, кто находился там и все видел. Преступник был убит полицейскими, люди находились в шоке, и я, честно говоря, тоже. Однако, скорее, не из-за происшедшего, а из-за того, как вел себя Тэд. Вокруг была кровь, стеллажи опрокинуты... Кроме того, я никогда не забуду испуганные лица несчастных людей. А Тэд... У меня было такое ощущение, что ему откровенно наплевать, что произошла трагедия. Он буквально терзал несчастных потерпевших своими вопросами и хладнокровно фотографировал труп преступника. Я не могла есть до вечера после увиденного, а Тэд сразу же побежал обедать и прямо за столом обсуждал случившееся с таким циничным видом, будто он презирает всех, кто там находился, убитых и полицейских в том числе.

– К сожалению, это нормально, Ребекка, – сказал Алекс. – Людям, которые не связаны с журналистикой, наши методы кажутся безобразными. Разумеется, должны быть какие-то этические нормы, которые нельзя переступать. Я без содрогания не могу подойти, например, к матери только что сбитого машиной мальчика и засыпать ее вопросами. Это жестоко, я понимаю. С другой стороны, чем наша профессия отличается от профессии полицейского или врача? И те и другие копаются в грязи, пытаются очистить от нее мир, разве не так? Журналисты тоже. Мы обязаны информировать, обсуждать, разоблачать. Это наша работа. Но за это нас и не любят. Впрочем, мы сами виноваты в том, что профессия журналиста перестала быть престижной, нас считают законченными циниками, более того – боятся. Мы сами создали себе такую репутацию.

– Это не мы создали, а те журналисты, которые ради денег готовы на все и переступают грани дозволенного... Кстати, я всегда осуждала папарацци... А теперь я торчу в кустах, чтобы сфотографировать человека, которому из-за меня завтра не дадут покоя.

– Не думай об этом. От этих мыслей можно запросто сойти с ума.

– Все равно, я иногда чувствую себя последней сволочью.

Алекс сочувственно посмотрел на поникшую Ребекку.

– Что-то ты захандрила. Обычно такая боевая – не подходи близко!

– Это ненадолго. – Ребекка вымученно улыбнулась. – Через пять минут мы с тобой снова поссоримся, не сомневайся.

– Знаешь, – сказал Алекс и немного отошел в сторону от Ребекки. – Если б ты не была такой упрямой и не совала свой нос не в свое дело...

Ребекка подбоченилась.

– Итак, кто из нас первый затевает свару?

Алекс не успел ответить, так как из-за кустов снова послышались вопли.

– Сколько можно, мы уже почти дошли до дома! Кто кого преследует – мы их или они нас? – возмутилась Ребекка.

– Тише, – вдруг напрягся Алекс. – Доставай фотоаппарат. Не спорь, – добавил он, видя, что ей совсем не хочется снова сидеть в засаде. – Это не Марк и Джессика. Если хочешь, отдай фотоаппарат мне, а сама иди в дом.

– Еще чего! – Ребекка сердито полезла в заросли.

– Аккуратнее, – остановил ее Алекс. – От тебя столько же шума, как от стада гиббонов.

Ребекка и Алекс раздвинули ветки и действительно увидели не банкира и его любовницу, а двух незнакомых мужчин. Разговор, который они вели, заставил обоих журналистов навострить уши.

– Если вы будете так орать, мистер Томпсон, то мне придется прекратить нашу деловую беседу, – сказал высокий жгучий брюнет лет сорока.

В руке он держал трость, хотя, судя по его могучему телосложению, она ему совсем не была нужна – если только не для солидности.

Второй человек был толстяком в круглых очках, страдавшим одышкой. Он из-за чего-то сильно нервничал, поэтому слегка заикался при разговоре и то и дело вытирал большим носовым платком в синюю и белую клетку свое красное лоснящееся лицо.

– Мистер Брэкхам, – с возмущением в голосе сказал толстяк Томпсон. – Мы так не договаривались! Вы обещали мне, что вся партия негодного к продаже товара поступит ко мне на склад в конце месяца. Прошло уже две недели – ничего нет! Мои магазины пустуют! Вы меня подводите.

– Ничего с вашими лавчонками не произойдет. – Брэкхам повертел в руках тросточку. – А что вас, собственно, удивляет? Вы не заплатили за предыдущий товар и хотите получить этот на халяву?

– Я не мог заплатить вовремя: ваши люди, перевозившие продукцию, запросили такую цену за услуги, что просто уму непостижимо! К тому же это была первая партия – так сказать, на пробу, а это всегда убыточно! – оправдывался Томпсон, обмахиваясь платком.