Текст книги "Блэк и Блу (ЛП)"
Автор книги: Джена Шоуолтер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 20 страниц)
Дааа, пожалуйста.
У нее не было секса уже три года, с того момента, как она замкнулась после смерти Клэр. А до этого, ее последний сексуальный контакт случился в преклонном возрасте семнадцати лет. Тогда она отдала себя слишком много, слишком отчаянно ради мужского одобрения и внимания.
Проклятье дочерей безотцовщин.
Но она больше не бедная маленькая девочка, и она не будет удовольствием и поручителем для какого-то парня когда-либо снова.
– Ты можешь быть мошенником, профессор Ударь и Уйди, но я нет. – Она толкнула его, и, хотя он мог сопротивляться и остаться на месте, он подвинулся в обратном направлении. Сердитый взгляд был омрачен суровой красотой его нового лица. Угрюмый... и, возможно, немного обиженный.
Я – предвзятая сука.
– Послушай. Мне жаль, я не это имела в виду, – пробормотала она. – Давай просто забудем последние пять минут. – Она полезла в сумочку и вытащила оттуда лист бумаги. – Вот. Это твой счет за время пребывания в Стране Отключки.
Она ожидала, что Блу как-то выскажется по поводу ее извинения. Но он промолчал. Сделал вид, что ее замечания не зацепили его, поэтому она не знала, что думать.
Когда он просматривал заметки, она придвинулась к нему, чтобы убедиться, что не пропустила что-нибудь.
Система охраны, запчасти и ремонтные работы: $ 8,000
Новые окна: $2,000
Новое постельное белье: $1,000
Вода: $10,000
Время и моральный ущерб: $3,000,000
Нормально. Ничего не пропустила.
Он посмотрел на Эви со странной смесью удивления и раздражения.
– Ты получила оргазм? Потому что это мой способ оплаты.
Она поморщила губы, зная, что выглядит так, будто съела лимон, но это ее не волновало.
– Уверена. И нет. Я не получила оргазм. Но хотелось бы. К счастью для тебя, могу дать рассрочку долга. Это значит, что в течение месяца долг должен быть уплачен, иначе сломаю обе коленные чашки. А теперь мы собираемся обыскать место взрыва, или как?
Глава 7
Эви извинилась и хотела, чтобы его руки ласкали ее мягкое, сладкое тело. У Блу была проблема с перевариванием тех двух маленьких фактов.
Он мысленно врезал себе. Во-первых, она извинилась за то, что имела в виду. Не за то, что сказала. Потому что она думала, что это правда. Мысленно ему нравилось брать женщин в юбке. Или стонущих с придыханием.
Ты можешь винить ее? Сам же вел себя, как доктор Счастье с жизненно важным витамином-Членом.
Правда. В глубине души он знал, что заслужил ее злобное отношение. Он делал ужасные вещи со своими женщинами. Вещи, о которых не мог даже говорить.
И так, что с того, что она наслаждалась лаской его рук. Он не собирался ничего с этим делать.
Он прожил свою жизнь только с одним простым правилом: никогда не связываться с кем-то, если это не для работы.
После разрыва с Ноэль, добавил второе: Всегда давать подруге знать, что будут и другие.
Он придерживался этих правил. До Эви.
Не то, чтобы они уже сделали что-то. Но намерение было, и это было также плохо. Он был также виновен.
Майкл прикончит его.
При условии, что ты найдешь его.
Блу найдет. Скоро.
Блу ждал в гостиной, пока Эви переодевала свой фиолетовый хирургический костюм. Она хотя бы понимала, как очаровательно выглядела в нем? Наверное, нет. Девушка, казалось, совершенно не заботилась о своей внешности. Но тогда ей и не надо было. Ее красота была естественной.
Серьезно. Как он внушил себе, что она не была красивой?
Пять минут спустя она стояла перед ним, на сей раз в рубашке, на которой было написано: «Дорогой Мэт, я – не Твой Врач. Решай Сам Свои Проблемы». Пара обтягивающих, плотных джинсов сдерживала ее нижнюю половину. Старые теннисные туфли закрывали ноги. Ее волосы теперь были убраны в высокий конский хвост, а на лице не было косметики. Она выглядела молодой и свежей... все еще чертовски божественно красивой до боли в груди.
Сжав челюсти, он заставил себя отвести от нее взгляд.
– Я положил свои вещи в одну из твоих гостевых комнат. – В ближайшую к ее комнате, но это не важно. Прямо сейчас детали были не важны. – Так как я, предположительно, мертв, то не могу оставаться в своем доме. Я должен остаться здесь.
– Отлично. – Никаких изменений в ее поведении. – Готов идти?
Он кивнул, озадаченный непринужденностью ее принятия.
– Мы должны воспользоваться одним из твоих автомобилей. – У него было несколько транспортных средств, которых не видела общественность, но для того, что они собирались сделать, им была нужна ее машина. Никто не стал бы думать, что это странно для дочери Майкла Блэка и ее безобразного друга копаться в развалинах его дома.
Она не протестовала, когда Блу толкнул ее в гараж.
– Я знаю, что ты – наркоман спортивных автомобилей, но думаю, что мы должны поехать в седане, – сказала она.
– Конечно. – У седана было два основных плюса: он будет гармонично смотреться с другими автомобилями на шоссе; и затемненные стекла. С Эви он никогда не знал, что сделает или как среагирует на что-то. Приватная жизнь – лучше.
Она позволила ему сесть за руль, но когда он выехал на дорогу, она резко рявкнула:
– Остановись!
Он сделала это, хватаясь за оружие, когда она выпрыгнула из машины. Маленький мальчик, играющий на газоне перед домом ее соседей, увидел ее и подпрыгнул.
Солнце было ярким маленьким ублюдком, оно протягивало пламенные пальчики, чтобы погладить Эви, придавая ее бледной коже тот самый перламутровый жар, который лишил его дара речи при их первой встрече.
Ты пялишься на нее. Не будь одним из тех парней. Отвернись!
– Доктор Эви!
– Привет, Дрю, – сказала она, обнимая его. – Ты справился с той небольшой проблемкой, которую мы с тобой обсуждали?
Блу вложил оружие обратно в кобуру на поясе.
– Конечно. Я хотел прийти к вам раньше, но мама сказала мне, что я должен был пойти и поесть, а затем убрать тарелку так быстро, как она сказала, у нее кружилась голова, и тогда я побежал обратно, потому что хотел рассказать вам, я круто приложил Бобби. Думаю, я сломал ему нос. Там была кровь.
– О, это замечательно. Я так горжусь тобой!
Потворство школьному насилию? Интересно. И отчасти классно.
Ты думаешь, что все в ней классное.
Не все. Когда гадюкин язычок называл его шлюхой, он хотел вырвать его.
Взгляд Дрю скользнул мимо нее к открытой двери, увидев Блу, Дрю удивился.
Блу напрягся. Он был в предпубертатном возрасте?
– Ты собираешься убить меня? – спросил мальчишка.
Ребенок определенно не знал, кем он был. Он просто подлизывался.
Подождите. Он выглядел страшным?
Усмехаясь, Эви сказала:
– Ха. Тебе не о чем волноваться, наглец. Мистер Бротарио – любовник, а не борец.
Блу впился в нее взглядом.
Дрю кивнул, прежде чем побежал домой, вероятно, чтобы спрятаться.
– О, как мило, – сказала Эви, устраиваясь на сидении. – Думаю, он пытался предупредить тебя о том, что не стоит выпускать свой страшный гнев на сладкую, невинную меня.
– Если бедный ребенок думает, что ты – милая, то мне следует бояться его домашней жизни.
– Ха-ха. А ты веселый.
– Спасибо.
Как и Дрю, она кивнула ему.
Усмехаясь, Блу запрограммировал автомобиль направляться к дому Майкла и расслабился, ну или попытался расслабиться, когда датчики вели машину за него. Проблема состояла в том, что аромат меда и миндаля Эви насыщал это транспортное средство. Его член – который не успокаивался, начиная с инцидента их встречи – пульсировал, и гул его силы увеличил объем, крича об освобождении.
Не здесь, не сейчас.
Но если он не будет осторожен, то поднимет машину и все остальное вокруг себя.
Ему было нужно отвлечься.
– Поощряешь тюремное правосудие на дошкольной площадке, сахарный кексик?
Она впилась в него взглядом, и это улучшило его настроение.
– Поощряю конец господства ужаса хулигана.
Э.
– Одобряю.
Ухмыляясь ему, она сказала:
– Ты понимаешь, что я просто пытаюсь вытащить из тебя ужасное оскорбление, верно?
Он прислонился к двери и повернулся к ней. Она не дрогнула под интенсивностью его взгляда и не отвела глаза. Она встретилась с ним лицом к лицу, совершенно невозмутимо. Он должен был восхищаться ее стойкости.
Должен? Черт побери, он уже восхищался ей. Он никогда не встречал такую женщину как она. Все облает и укусит.
– Давай объявим перемирие, – сказал он. В то мгновение, как он осознал, что сказал, он понял, что ему понравились эти слова. Они с Эви никогда нормально не общались, и ему было любопытно узнать, на что это будет похоже.
– Я думала, что мы уже его объявили. – Она потерла гусиную кожу на своих руках. Ей холодно? – Я имею в виду, мы не убили друг друга.
Хорошая точка зрения. Он попробовал снова. Резко выдохнул и сказал:
– Давай будем друзьями.
До этого он никогда не дружил с женщиной, и вообще не думал, что захочет; эта девушка спасла ему жизнь, не зависимо, что он чувствовал по отношению к ней, он в какой-то мере был в долгу перед ней.
– В конце концов, ты единственный человек, на данный момент, которому я могу доверять, и ты полна решимости работать со мной, таким образом, мы будет проводить много времени вместе.
Она покраснела, ему это нравилось, а ее темные глаза были яркими, когда они вглядывались в его черты лица. Ее губы были такие мягкие, такие красные, и уже открылись; он испытал внезапное желание наклониться к ней, вдохнуть ее и попробовать ее, и что, черт возьми, он делал? Остановись.
– Мы не хорошо работаем вместе, – сказала она.
– Потому что мы позволяем нашим собственным проблемам вставать на пути. У всех нас есть багаж, принцесса. Так давай выкинем его в канаву и двинемся вперед.
– Что повлечет за собой эта дружба? – спросила она.
– Для начала, мы всегда должны говорить друг другу правду.
– Я уже делаю это. А ты говоришь, что не делаешь?
Упаси Боже.
– Кроме того, ты должна прикрывать мне спину, а не бить в нее.
Она не стала возражать, удивляя его. Потом она кивнула, удивляя его еще больше.
– Полагаю, что могу дать последний шанс. И, тем не менее, я ничего не обещаю, – поспешила она добавить.
Он закатил глаза.
– Просто сделай все возможное.
Повисла пауза, когда она играла с ремешком своего клатча.
– Так, ты действительно думаешь, что мы что-нибудь найдем в развалинах дома Майкла? Я уверена, что агентство уже послало людей, чтобы перерыть щебень.
– Они – не я, – сказал он просто.
– Ты лучше?
– Бесспорно.
Теперь настал ее черед закатывать глаза.
– Я, кажется, вспоминаю одного агента, который сказал мне, что высокомерие убивает людей.
В тот момент, когда слова слетели с ее губ, все ее веселье исчезло. Выражение ее лица омрачилось, а плечи опустились. Огромные волны сожаления и грусти скатились ее, ударив в него.
Какого черта?
Он вспомнил их первую встречу, и насколько он хотел ее даже тогда. Насколько потрясен он был ее отношением. Как, когда дым его травмированной гордости очистился, он был впечатлен ей. Она взяла миссию с тремя людьми и упростила ее до костей, все самостоятельно.
– Я был неправ, – признал он. – Твое высокомерие было заслужено.
– Нет. Нет, не было.
Что-то в ее тоне...
Он нахмурился. Он не мог представить себе ни одной миссии, где она напортачила.
– Почему ты покинула агентство?
– Я не хочу говорить об этом.
– Эви...
– Я имею это в виду, Блу. Оставь это в покое.
Он хотел отодвинуться. Ее сожаление и печаль усиливались. Но она была таким типом женщины, которая отодвигала все не нужно на второй план, и когда он доказал это, то не захотел вставать у нее на пути.
Сомнения – больше, чем отстой.
– Обнаружено подозрительное движение, – вдруг объявил компьютеризированный голос.
Он был поражен, только на мгновение.
– Твоя система безопасности? – спросил он.
– Да. – Эви повернулась, чтобы всмотреться в заднее окно. – Измени запись и расшифруй привычки среди водителей.
Экстраординарно. И серьезно круто.
С предупреждением, он осмотрел зеркала и нашел преступника. Через три автомобиля позади них был темный седан с окнами, такими же темными, как и у них. Эви нажала несколько кнопок, и маленький экран появился на консоли перед Блу.
– Нас, определенно, ведут, – сказала она.
С нажатием других кнопок, камера, которая была закреплена на задней части автомобиля, сосредоточилась на седане. Изображение появилось на экране консоли.
– Можешь дать мне марку и модель автомобиля? – спросил он.
Эви не успела ответить. Компьютеризированный голос дал ему детали, которые он хотел, добавляя:
– Транспортное средство было модифицировано, чтобы допускать ручное управление. Автоматические штурмовые винтовки закреплены на левой и правой сторонах.
Дайте-ка мне одну из них.
– Ты можешь посмотреть через окна и сказать, сколько фигур внутри?
– Проверяю... – ответил компьютер. Прошло несколько напряженных секунд. – Тепловые датчики сообщают о четырех взрослых мужчинах.
Ему нравился тот перевес.
Глава 8
– Мы можем иметь дело с людьми, которые взорвали дом моего отца, – сказала Эви. – Возможно, они должны устранить тебя здесь.
– Возможно, – повторил Блу, – но я считаюсь мертвым, и это не мой автомобиль. Ты – более вероятная цель.
Она покачала головой, таким образом, кончик ее конского хвоста прошелся по его руке.
– Твое тело не нашли. Тебя не считают мертвым.
– Никто не видел, как я заходил в собственный дом. Никто также не видел, как я заходил в твой.
– Никто, о ком бы мы знали.
У нее был ответ на все.
– Я уверен, Эви, – сказал он, его тон был ровным. – Я бы почувствовал слежку. Я всегда знаю.
– Я проигнорирую последнее утверждение и соглашусь с тобой. – Она тяжело выдохнула. – Таким образом, я – цель. Каков мотив? Почему сейчас?
Действительно, почему?
– Потому что агент АИУЧ навестил тебя, и теперь ты – помеха? Поскольку Майкла нет, плохой парень хочет использовать тебя в качестве приманки? Мне продолжать?
– Нет, – проворчала она – Те два аргумента убедили меня.
Ну, что ты знаешь? Он выиграл еще один спор. Это мгновение победы было невероятно сладким.
– Пассажиры – люди? – спросил он компьютер. – Или иные?
– Не могу определить.
Слишком плохо.
– Есть по близости на маршруте патруль Нью-Чикаго?
– Проверяю... да. Ближайший блок патруля в десяти милях на север.
Он знал местность, чтобы избежать их.
– Как мне активировать защитные экраны? – спросил он Эви. – При условии, что они есть.
– Когда это у моей машины не было щитов. Метод активации определенно мудреный, поэтому следи внимательно и запоминай. – Она прочистила горло и скомандовала, – Установить щиты. Немедленно.
Прозрачная броня вышла из укрытия, обволакивая авто, чтобы защитить от вражеского огня.
Блу раздраженно покачал головой... ну да, небольшой подкол.
– Запрограммируй операционную систему принимать мои голосовые команды.
Все, что она сказала это «Принять Блу. Полный доступ».
– Включить панель ручного управления. Сейчас, – сказал он. Как только руль оказался в руках, Блу осторожно перестроился, не меняя скорость... и вовремя.
Седан оставался на месте, изображая невинность.
Используя только силу мысли, Блу мог заставить окружающий транспорт сдвинуться с дороги, но как результат жизни невинных будут в опасности, может быть, даже смертельной. У него были некоторые угрызения совести.
– Ты не против, если на твоей машине появятся несколько вмятин и царапин? – задал он вопрос Эви.
– Да хоть всмятку. Мне все равно. Просто прижми этих ублюдков к стене. Я хочу с ними побеседовать.
Идеальный ответ, и сексуальный, как ад, ее волнение сделало голос низким, с хрипотцой.
Он хотел поцеловать ее.
Ты не можешь даже поцеловать ее.
– Ты имеешь в виду словесный разговор? – Когда имеешь дело с Медовым Барсуком, лучше всего было все прояснить.
– Это то, что я уже сказала.
Ну, ладно, тогда.
– Поехали. – Он дернул машину вправо, нажал ногой на газ и рванул как пуля по шоссе. Седан бросил притворяться и последовал за ними. Шины и сенсоры визжали на окружающих автомобилях, в которых автоматизированные системы выполняли резкие повороты, чтобы избежать столкновения.
Эви покопалась в сумочке и достала модифицированный пистолет, которым размахивала ранее.
– Дай мне угол для прицела, и я выведу их из строя, – говорила она, прицеливаясь.
Думаю, я возбудился... снова.
– Хочу выбрать менее людное место.
Впереди на перекрестке светофор загорелся красным. Было три полосы для движения. Две из них заняты. Но третья, та, что свободна, была только для поворотов на право.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
– По нам открыли огонь, – спокойно озвучил компьютер.
– Чтоб мне провалиться, – ругнулась Эви. – Очевидно, наши преследователи не заботятся о безопасности окружающих.
– Мы позаботимся о них. – Блу увеличил скорость, оставаясь на своей полосе, создавая впечатление, что он не собирался поворачивать. Он пролетел через перекресток, дергая руль так, что на встречной полосе движение остановилось, тем самым уводя машины от греха подальше. – Я дал слово.
Вместо того чтобы держаться обочины, Блу нырнул вглубь движения.
– Снова стреляют, – сказала Эви.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
– Щиты выдержат еще только два нападения перед тем, как рухнут, – заявил компьютер.
Великолепно. Блу нажал турбо-ускоритель, переключая, меняя скорость, виляя между машинами, чтобы найти идеальное место для...
Там.
Мост. Впереди небольшой поток движения, только хвост сзади.
– Догоняют, – предупредила Эви.
– Почти приехали.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
– Действуй, подруга, – сказал он, нажимая кнопку, чтобы опустить пассажирское окно. Сильный ветер ворвался в машину. – Не пытайся добраться до ублюдков, просто взорви их машину.
– Ох. Это не первое мое родео, ковбой.
Он действительно надеялся, что она была хорошим стрелком.
– У вас меньше секунды до... – начал компьютер.
– Я знаю! – прорычала Эви. – Заткнись.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Блу пересек нижнюю границу моста, бросая машину в штопор. Эви резко оказалась лицом к другой машине. Взяла цель на мушку и сделала единственный выстрел. Яркий желтый лазерный луч вылетел, врезался в переднюю левую часть машины, спустив шину, в то же время, когда другая пуля попала в ее дверь.
Щит окончательно был разрушен, и пуля прошла сквозь металл, врезаясь в консоль прямо перед ней.
Слишком близко, могла убить ее, подумал Блу, дрожа от внезапной злости.
– Попала! – радостно сказала она.
Он выровнял машину и замедлился, наблюдая в зеркало заднего вида, как резина плавилась, а седан начал крутиться вокруг себя, пока не сделал сальто и не прокатился, приземляясь то крышей прямо на дорогу, то колесами, пока не раскорячился на животе.
Когда машина остановилась, повалил дым. Блу схватил пистолет, выскочил из машины и побежал к месту крушения. Он был на полпути, когда резким рывком воздуха поднял автомобиль, будто тот весил не больше грамма. Мощный взрыв оглушил его до звона в ушах. Он жестко приземлился со стуком, дверная ручка свалилась с неба и приземлилась совсем рядом с ним.
С этим дерьмом покончено.
Когда он поднялся, увидел только, как языки огня поглощали то, что осталось от машины.
Этот взрыв был спланирован. Скорее всего, тем, кто послал этих засранцев поймать или убить Эви, кто не хотел, чтобы она кого-нибудь ловила или опрашивала. А установить самоликвидирующую бомбу было легко.
Блу взрывался от ярости, но пытался унять ее по пути к машине Эви.
Она стояла возле пассажирской двери, упираясь рукой в открытое окно. Волосы растрепались, повылезали из хвоста и обрамляли измазанное сажей лицо беспорядочными волнами.
– Ну, это отстой, – сказала она.
Нет заумных замечаний. Нет взаимных обвинений, направленных на него.
Он остановился. Просто остановился, чтобы отдышаться. Она была такая красивая, так близко, живая и невредима, знание пробудило желание, которое он пытался так лихо отрицать. Он хотел ее. Даже более того, он нуждался в ней. Внутри, Аркадианская сила так и жаждала сбросить хрупкий поводок, вырваться на свободу. В последнее время он слишком много работал. Слишком много волновался, слишком голодал, был слишком агрессивен и не получал никакой разрядки.
Все это увеличивало его гнев.
– Сейчас я дико зол, – прорычал он.
– Ну, я могу сказать, – произнесла она без грамма волнения в голосе. – Твои глаза горят.
Свечение было видно через контактные линзы? Это плохо. Очень, очень плохо. Скоро большая волна чистой энергии выйдет из его тела, поджаривая все вокруг него. Если не... Нет. Нет, он не будет.
– Тебе надо уехать, Эви. Запрыгивай в машину и уезжай. Встретимся на руинах.
– Да ну! – Глупая девчонка подошла к нему. – Что с тобой происходит?
– Эви.
– Если мы – друзья, ты расскажешь мне, – настаивала она. – Может, я смогу помочь.
Удар ниже пояса, она использовала дружбу, чтобы настоять на своем.
– У меня есть больше Аркадианских способностей, чем кто-либо знает. И я сильнее, чем кто-либо знает. – Он никогда не говорил никому в полном объеме о своей невероятной силе, даже Майклу. Люди боялись того, чего не понимали, он же не хотел, чтобы друзья его боялись. – Иногда сила так увеличивается, что требует выхода.
Она призадумалась на минутку.
– Это вроде как худшая в мире истерика со смертельным исходом?
Он чуть не подавился своим языком. Она не боялась его и ясно, что никогда не будет.
– Да.
– И каким же способом достичь разрядки? – она спросила.
– Спаринг, бой. – Он сделал паузу, ища малейшие изменения в ее выражении лица. – Секс.
Нет признаков ужаса. Только заинтересованность.
Интерес почти уничтожил его.
– В таком случае... – сказала она и врезала ему один, второй, третий раз. – Лучше?
Каждый удар отбрасывал его голову в сторону. Кровь сочилась в рот, острые жала начали появляться.
Удовольствие накрылось самыми горячими нитями ярости, но не его сексуальный голод. Он выплюнул кровь, и его желание к ней усилилось.
– Поправка. Я должен бить.
– Ох, плохо дело. Я отказываюсь быть боксерской грушей.
– Я никогда не предложу тебе такое.
– Но другой вариант....
О да. Другой. Секс. Блу заметил, что она не отодвинулась, осталась там, где была. Ее взгляд застыл на его губах, и она начала задыхаться.
Думает о поцелуе с ним?
Возможно. Ее адреналин, должно быть, зашкаливал. Он знал, что это было так.
Он сделал шаг ближе, неспособный сопротивляться.
Она сделала то же самое.
А затем он оказался на ней, лаская ее руками, вдавливая ее плоть в твердую линию своего тела. Язык ворвался к ней в рот, требуя ответа. Она не заставила себя ждать, отвечая с такой страстью, с которой он никогда не сталкивался, как будто она голодала всю жизнь, а он был ее первой пищей.
Желание сжигало его изнутри, разжигало огонь в его крови, вело его к автомобилю. Он усадил ее на капот, развел ее ноги по обе стороны от его бедер. Положив руки на ее поясницу, он дернул ее к себе и потерся эрекцией об нее.
О, да!
Она застонала, и это был самый восхитительный звук.
Удовольствие от нее... это было почти слишком... Ее грудь терлась о его, и он мог чувствовать жесткие пики ее сосков. Все время он продолжал кормить ее грязными поцелуями, которые подражали тому, что он хотел сделать с остальной ее частью. Тяжело, почти наказание. Взятие. Требование.
Он не мог насытиться ей. Ее медовый вкус был наркотиком. За пределами привыкания.
Необходимый для поддержания жизни.
Сила сочилась из его пор, и он подозревал, что Эви могла чувствовать это, потому что небольшие стоны продолжали расти из глубин ее горла, а ее пальцы продолжали проходить вверх и вниз по открытым участкам кожи на его руках... пока ее руки не запутались в его волосах, а ногти не вцепились в кожу его головы; она повернула его голову так, как она хотела. Ему понравилось это. Понравилось, что она требовала и брала с той же самой горячностью, которую использовал он.
Она пососала пирсинг на его нижней губе, и низкий рык раздался от него.
Больше. Ему было нужно больше. Ему было нужно все. Он хотел, чтобы она была голой и открытой. Он хотел сжать ее соски зубами. Он хотел зарыться между ее ног, потом вбиться в нее, глубоко, так глубоко, что она бы чувствовала его несколько дней спустя. Он хотел слышать ее восторженные крики.
Да. Он потянулся к краю ее рубашки, готовый разорвать ее.
На заднем плане завопили сирены, и Эви напряглась.
– Подожди. Остановись. – Она сделала глубокий вздох и отпихнула его. Она не смотрела ему в глаза. – Это неправильно.
Неправильно. Нет. Он...
Не целовал свою невесту.
Да. Это было неправильно.
Поток отвращения прокатился через него, и, сделав шаг назад физически и эмоционально, он увеличил расстояние между ними.
Эви встала и сделала то же самое, затем вытерла рот задней частью руки, будто не могла вынести еще секунду с его вкусом.
– Этого не должно было произойти.
– Знаю. – Он не был влюблен в Пег, верно, но он подарил ей кольцо. У него были правила. Правила, которым он должен был следовать.
Ему было стыдно.
Он только что предал Майкла худшим способом. Майкла, который так много сделал для него за все годы, и попросил только об одном взамен. Чтобы он оставил его дочь в покое.
Я – сволочь.
Поправка, я хуже, чем сволочь.
Блу отнесся непочтительно к человеку, и ради чего? Минутного удовольствия.
Прекрасная фраза. Минутное удовольствие. Это было все, чем могла быть Эви.
Она не была как Пеген. Она никогда не примет тот факт, что он должен быть с другими женщинами, независимо от причин его действий. Она убила бы его, и возможно даже убила бы женщину, полностью не желая признавать, что то, что он сделал, было необходимым злом для работы.
Ему...
Понравилось это, понял он, немного ошеломленно. Он хотел, чтобы женщина боролась за него. Желала его, его одного. Жаждала его неизменной преданности и наставила на этом.
Кто ты?
– Это был порыв, – сказала Эви, ее голос был пустым. – Порыв от того, что мы выжили после погони и взрыва.
Так ли это?
– Знаю, – повторил он, своим собственным таким же пустым голосом.
Он не знал.
Его тянуло к этой девушке с самого начала. Возможно, и ее также давно тянуло к нему. Возможно, с ней это произошло совсем недавно. Но факт оставался фактом. Их тянуло друг к другу, независимо от того насколько это было неправильно.
Они должны быть осторожны.
– Теперь тебе лучше? – спросила она.
Ему было лучше? Поводок на его силе был укреплен, но разум был в смятении. Он больше никогда не почувствует этот медовый вкус? Больше никогда не почувствует ее грудь своей? Больше никогда не потрется между ее ног?
Никогда не засунет пальцы глубоко внутрь?
Невозможно.
– Я буду в порядке, – процедил он сквозь зубы. – Погнали, пока копы не приехали.
Они вернулись и сели в машину.
Когда он повторно запрограммировал GPS, то сказал:
– Как только я воскресну, то скажу Пег, что все кончено. – Он просто изменял ей по-настоящему. Да, он сказал ей, что будут другие женщины, но это было по-другому.
Это было его собственной волей.
Он действительно был мужиком-шлюхой.
Не было никакого способа сделать это правильно. Никакого способа, чтобы вернуть свою честь, но он мог сделать благородное дело. Он мог освободить Пег, позволив ей найти кого-нибудь еще. Кого-то заслуживающего ее.
– Я надеюсь, что ты не делаешь это из-за меня, – сказала Эви, вглядываясь в окно, скрывая свое выражение лица. – Это был наш первый и последний поцелуй. Он никогда не повториться.
Он только что думал о том же... и все же, его все еще раздражало то, что он слышал, как она говорит это.
– Не волнуйся, цветочный лепесточек. Связываться с тобой – это последняя вещь, которую я хочу сделать.
