Текст книги "Удержи меня (СИ)"

Автор книги: Джен Алессандр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Зачем ты так говоришь?

– Затем, что этим всё и кончится, если ты, наконец, не вдолбишь в свою упрямую голову, что отвечаешь теперь не только за себя,– мужчина вздохнул и взъерошил волосы небрежным движением руки. – Тебе не стоило сейчас говорить с родителями о беременности.

Кира удивлённо моргнула.

– Как ты…

– Звонил твой отец. И, скажем так, он был немного не в духе после вашей встречи. Говорю же, я сегодня козёл отпущения. Будто мне и без того не хватает проблем.

– Рус…

– Сдам тебя Романову, и пусть сам с тобой разбирается. Уж его-то тебе точно не удастся на что-то уговорить.

– Ты что звонил ему?– девушка резко села в постели и застонала от того, как зазвенела голова.

– Ещё нет. Так что не провоцируй меня.

– Не смей!

– Кира, тебе пора уже разобраться с ним. И я не шучу. Я кое-что выяснил на счёт смерти Оксаны. И, наверное, будет лучше, если ты на какое-то время уедешь туда, где тебя не смогут найти.

Девушка недоверчиво взглянула на него и снова легла.

– И что же ты такого выяснил?

– Её убили, Кира. А на её месте должен был вообще оказаться я.

На долгие десять секунд между ними возникла пауза, в течении которых на лице Киры более чем красноречиво читалось всё, что сейчас было у неё на уме, а затем она выдохнула:

– Что за бред?

– Я тоже сперва решил, что бред,– тяжело вздохнул Руслан и невесело усмехнулся.

– Рус, уже прошло столько времени. Оставь её смерть в прошлом, я прошу тебя. Оксану ты уже ничем не вернёшь.

– Не верну,– на удивление спокойно согласился Князев. – Но я не успокоюсь, пока мразь, из-за которой она погибла, не исчезнет с лица Земли.

– Не ввязывайся в это. Что, если такие факты – только провокация?

– К счастью или нет, но это не так. И больше я ничего обсуждать не намерен.

Вот с таким Русланом она почти не сталкивалась. Холодным, властным и решительным.

– Рус…,– попытка – не пытка.

– Я вполне серьёзно, Кира. Тебе придётся уехать. Если ты, конечно, случайно не хочешь примерить на себя роль Оксаны.

9 глава

Роль крайнего, видимо, оказалась заразной. Поскольку уже на следующий день этим самым крайним стала она. Большую часть утра Кира провела в больнице, выслушивая от своего врача нравоучения (которых она терпеть не могла) на тему «Халатное отношение к своему нынешнему состоянию». Очень важно,– вещала ей доктор, с ответственностью подходя к работе,– беречься в начале беременности, когда риск выкидыша довольно высок. А потому нужно внимательно следить за здоровьем. Есть исключительно полезную пищу. Ни в коем случае не поднимать тяжестей. И, конечно же, избегать всякого рода волнений.

Она чувствовала себя смертельно больной (спасибо хоть режим потребления кислорода не определили) с этим списком правил, честное слово. Правил, некоторые из которых она просто не могла исполнить. Вот, к примеру, волнения. И, действительно, с чего бы ей переживать? В конце концов, беременность её незапланированная, а потому, мягко говоря, немного неожиданная. Отец её ребёнка – вообще сплошной источник позитива. Как и её собственный отец, кстати. Подумаешь, папу не устраивает Артём в качестве новоиспечённого почти что зятя, как и сам ребёнок от Романова. Не беда, к родам оттает. Это ведь так в его духе! Ну и, к прочему, Руслан собрался её обезопасить и отослать куда подальше. Так что, да, здесь и разбираться не в чем. Никаких причин для беспокойства.

Размышляя обо всем этом, Кира захлопнула дверь машины, и только подняв голову, заметила, кто её ожидает.

– Мам,– девушка взглянула поверх крыши машины на стоявшую по ту сторону женщину,– что ты здесь делаешь?

Наталья Владимировна поежилась от резкого порыва ветра, но глаз не отвела.

– Я не могу приехать к родной дочери в гости?

Теоретически, в заданном вопросе не было подковырки, но практически, если вспомнить все эти годы…

– Можешь,– пожала плечами Кира,– но мне показалось, что вчера мы всё сказали друг другу.

– Отец сказал, ты имела в виду.

– В тебе победила любовь к внуку, я так понимаю?

– Кира, прошу, не начинай. Я хочу поговорить.

– Здесь не о чем говорить. Вы либо принимаете ситуацию, либо посылаете меня к чёрту.

Наталья на мгновение прикрыла веки и тяжело вздохнула.

– Ты похожа на отца больше, чем сама того хочешь, дочка. Мне тяжело воевать с вами обоими.

Губы Киры дрогнули.

– Так не воюй со мной,– еле слышно произнесла она. – В этот раз,– и, сделав приглашающий жест, направилась в дом.

– Он смирится,– вертя в руках чашку с чаем, произнесла Наталья. – Не сразу, и, возможно, никогда не…проникнется симпатией к Артёму,– заминка не укрылась от Киры, и она выразительно взглянула на мать,– но смирится.

– До или после того, как попытается избавить меня от нежеланного ребёнка?

– Кира!

– Что? Вспоминая богатую на уроки историю, я принимаю это как вполне реальную угрозу.

– Не нужно делать из него зверя. Он был зол. Ты прекрасно знаешь, как Толя относится к Артёму… но ничего подобного он не сделает.

– Нашу свадьбу расстроил тоже не он, да?

Наталья запнулась, не сразу найдясь с ответом:

– Согласись, если бороться, всегда есть шанс победить.

– Зашибись!– выдохнула девушка. – Молодые влюблённые против всевластного отца невесты. Шекспир наверняка убил бы за такой сюжет.

– Детка, вспоминая ошибки прошлого, никто из нас ничего уже не вернёт. В чём-то я понимаю твоего отца. Артём отдалил тебя от нас, и этого я не могу отрицать. Но не могу отрицать и то, что мы так же в этом повинны. Да, наверное, мне стоило всё же продолжать хоть как-то контролировать Толины действия. Но ты была совсем ребёнком, ты влюбилась в него, и не хотела ничего слышать. Никто не мог сказать наверняка, как сложится ваша жизнь. Сколько вот таких молодых пар распадались, едва сойдясь.

– То есть, желая уберечь меня от возможных разочарований в будущем, вы решили, что…,– Кира выдохнула и мысленно сосчитала до десяти. – Прекрасно!

– Не говори так, милая…

– Ну, так скажи, как мне говорить. Потому что более чем очевидно, к чему должны были привести ваши действия.

Наталья не стала спорить с дочерью, прекрасно понимая, что та права.

– Сейчас, по крайней мере, вы знаете, что это не порыв. У вас будет ребёнок. Конечно, было бы лучше, сложись всё иначе, но… Я обещаю, отец больше не будет вмешиваться в твою жизнь каким-либо способом. Его опека порой фанатична, это не секрет. Но, возможно, ты поймешь его, когда ваш ребёнок родится.

– Не думаю, что готова буду стать свихнувшейся на вопросах воспитания.

Мать слабо улыбнулась и внимательно на неё посмотрела:

– Уверена, детка?

***

Раньше это было игрой, а сейчас – стало её странным финалом. За три года они оба так привыкли к роли супругов, что теперь, здороваясь со знакомыми и разыгрывая уже пройденное не раз, мысль о том, что всё закончится…тревожила. По крайней мере, Киру, потому как Руслан, идя на сегодняшний вечер в её сопровождении, был настроен очень решительно.

– Напомни-ка мне, милый,– пальцы Киры скользнули по плечу мужа, когда она еле слышно заговорила, склонившись к нему,– что мы здесь делаем?

– Уверяем окружающих, что всё в порядке.

– А они сомневаются?

– Скоро начнут,– последовал тихий ответ. – Пойдём, поздороваемся с хозяевами.

Кира ничего не сказала. Просто последовала за Русланом, пытаясь не думать о том, что будущее её зависло на волоске. Она не совсем понимала, что будет делать, если Романов продолжит молчать, как рыба.

Пальцы, сжимавшие её руку, внезапно напряглись, заставляя девушку отвлечься от собственных раздумий.

– Рус,– сорвалось с её губ еле слышно, но Князев не отреагировал. Видя, что ответа ей не получить, Кира проследила за взглядом мужа и увидела женщину, стоявшую в обществе хозяев и ещё пары мужчин. Компания рассмеялась, и брюнетка тоже улыбнулась, кивая в подтверждение прозвучавших слов.

– Рус, кто это?

– Мне уже и самому интересно,– убийственно холодно ответил Руслан. – Идём, не нужно заставлять себя ждать.

В том, что он её узнал, сомнений не было. Что ж, неудачно вышло. Альбина надеялась, что они с Князевым не пересекутся до того, как случится намеченное. Но раз уж судьба так распорядилась, то ладно. Терять ей всё равно нечего.

Пятнадцать минут пустой ни к чему не обязывающей болтовни тянулись невероятно долго. Особенно, если учесть, что всё это время она пыталась вести себя, как ни в чём не бывало. Чета Князевых не задержалась надолго рядом с ними. Перекинулись парой фраз, и только. Но даже за те несколько минут режущий бритвой взгляд сказал ей очень много. Видимо факт, что она приходилась женой человеку, с которым Князев никогда не дружил, ему не пришелся по вкусу. Да, у неё были свои секреты. У кого их нет? Никто ведь и не говорил, что всё на свете происходит по щучьему велению. В конце концов, она головой рисковала, суя нос в дела своего ненаглядного. И совсем не в переносном смысле, уж она это знала наверняка. Так что информация на вес золота, которую он получил, досталась Князеву почти что даром.

– А вот и добрая самаритянка собственной персоной!– слова хлестнули резко, наотмашь, стоило ей только поднести зажигалку к сигарете. Пальцы на мгновение дрогнули. Но Альбина ничего не ответила, только затянулась, вдыхая глубже. В морозный воздух сорвалось облачко сигаретного дыма, её губы изогнулись в усмешке.

– Разве я говорила, что занимаюсь благотворительностью?

– Интересное у вас понятие о благотворительности,– тон Руслана не потеплел, только иронии добавилось. Мужчина шагнул ближе и, понизив голос, произнёс:

– От кого ещё вы хотите избавиться моими руками, чтобы облегчить себе жизнь?

– Почему я не могу облегчить жизнь себе, если облегчаю её вам?– темная бровь выгнулась, а в глазах блеснул вызов.

– Охренеть просто! Клятвы супружеской верности можно послать к чертям собачим…

– Если тебя так волнуют,– резко перейдя на «ты», ответила Альбина,– мои клятвы, можешь обо всём забыть и спать спокойно дальше. А кровь твоей возлюбленной с его рук, уверена, со временем сотрется.

Руслан шумно выдохнул и попытался хоть как-то обуздать злость. Дожился. Почти позволил обвести себя вокруг пальца какой-то избалованной девице, не желающей марать руки.

– Откуда мне знать, что ты не хочешь меня подставить, милая, а? Может, честным глазам твоим поверить? Уверен, солгать ты просто не в состоянии,– он умел бить словами, когда хотел, да только её не задевало. Ну, разве что немного. Да и не в том суть. Скоро всё закончится, а после… Ещё одна глубокая затяжка, позволившая ей быстро сконцентрироваться и не поддаться на мгновение окрылившемуся отчаянию. После ей уже не будет дела. Ни до чего.

– У меня вообще много талантов, господин Князев,– она прохладно улыбнулась. – Но вам лучше о них не знать. А что делать дальше – дело ваше.

– Поразительное равнодушие после стольких усилий.

На её лице вновь появилась улыбка. На этот раз очень сдержанная и почти что ледяная.

– Если у вас отберут что-то ценное, вы когда-то сумеете воспринять свою потерю равнодушно?

– Сомневаюсь.

– Вот и я найду ещё один способ. А потом ещё и ещё,– она бросила сигарету и затушила ей носком сапога. – Думаете, какая я сучка, да? А мне плевать. Суть в том, что я добьюсь своего. И не нужно мне читать морали. Вы живете во лжи, как многие из нас, а, значит, не имеете на это никакого права,– выдохнула Альбина и пошла прочь.

Руслан хмуро проводил её взглядом, но не стал догонять. Теперь ситуация нравилась ему ещё меньше. Что же выходит – он должен поверить, что собственная жена предала Набаева? Чем же Миша ей так насолил?

Впрочем, до сегодняшнего вечера, Руслану не были важны мотивы поступков этой стервы. Он узнал правду, и за это ей спасибо. А ведь действительно тогда их с Набаевым пути, то и дело пересекались. Они мимоходом становились конкурентами, потому как постоянно получалось так, что претендовали на одно и то же.

Михаил никогда ему не нравился. Он был слишком скрытным, всегда себе на уме, и, как оказалось, не гнушался в выборе способов для достижения цели. Не удивительно, что никаких попыток помочь ему последовать за Оксаной не последовало. После гибели невесты, он не меньше, чем на полгода забросил дела. Не хотел никого ни видеть, ни слышать. И прошло ещё не мало времени, прежде чем он вернулся к бизнесу, спасаясь в работе от сводящих с ума мыслей. Альбина была права. То ценное, что у него отобрали, он не сможет забыть. И уж точно не станет к этому равнодушен. Родственники через несколько месяцев после трагедии начали намекать ему, мол, пора возвращаться к реальности. Жизнь продолжается, пускай и создается впечатление, что вместе с Оксаной всё ушло в небытие. Но никто из них не знал, что лакированная крышка гроба скрыла от него навсегда двоих. Ту, кого он без памяти любил, и того, кого любить только начинал. Нет, правосудие не сможет восполнить его утрату, но и самосудом Князев не собирался заниматься. По крайней мере, напрямую. Ни один проклятый бизнес не стоил их жизни. Он готов был остаться в одной рубашке, лишь бы улыбка тронула губы его девочки ещё раз. Образы преследовали его, невыносимо мучая. Он надеялся, что сможет увидеть её хотя бы во сне. Но Оксана так к нему и не вернулась.

Звонок мобильного выдернул мужчину из горестных воспоминаний. Руслан отчётливо почувствовал, как начал замерзать, и взглянул на имя звонившего. Оперативно, и часа не прошло.

– Что там?– без приветствия спросил он у своего помощника, и осмотрелся, убеждаясь, что никого рядом нет, чтобы услышать его разговор.

– А ничего,– последовал сухой ответ. – Ничего криминального, по крайней мере.

– Конкретнее.

– Девушка как девушка. Родилась, училась, вышла замуж. Да вот только…

– Что?– в его голосе зазвенели нотки нетерпения.

– Она долго встречалась с одним парнем. Около трёх лет, если не больше. Всё, вроде, к свадьбе шло.

– Да уж. Просто криминал.

Собеседник в трубке хмыкнул, но продолжил.

– Затем он стал жертвой несчастного случая, который повлек смерть парня. А госпожа тогда ещё Альбина Демидова через несколько недель сочеталась браком с Михаилом Набаевым. Недолго музыка играла, в общем. Может, мальчишка не хотел отставать, а богатый жених мог сорваться с крючка….ну ему и помогли?

– Это ты мне скажи, уважаемый,– хмурясь, озвучил Руслан. – Покопайся в этой истории. Что-то эдакое должно быть. Уж слишком легко мне далась такая ценная информация.

Он ещё какое-то время проторчал на улице, не смотря на холод, а когда уже собрался заходить, в дверях показалась Кира. Она набросила на плечи пальто и направилась к нему.

– Поедем?– предложила девушка, кутаясь в попытке спастись от холодного зимнего воздуха.

– Что-то случилось?

– Я неважно себя чувствую. И врач настоятельно рекомендовала мне как можно больше отдыхать.

Тон, которым Кира произнесла последнюю фразу, заставил его улыбнуться.

– Образумилась, наконец-то? Романов будет доволен.

Она лишь фыркнула и беззлобно произнесла:

– Ты можешь так откровенно не показывать триумфа, Князев? А то раздражает.

В ответ Руслан улыбнулся ещё шире.

– Не могу. Да и к тому же, ты мне ещё спасибо скажешь. Потом как-то.

– Ну да, конечно.

– Скажешь-скажешь. А теперь марш в машину. Не хватало ещё тебе заболеть.

9 глава. Вторая часть

Я ненавижу тебя за то, что не сдержал своего слова. И за то, что не смог после всего даже сказать мне этого в лицо. Ты просто сбежал как последний трус.

Артём помнил слова, сказанные ему Кирой более трёх лет назад так, словно они прозвучали вчера. Почему? Наверное, потому что в них была отражена правда. Страшная в своей реальности суть его собственного поражения. Он, всегда гордившийся тем, что никто и ничто не могли стать для него препятствием, прогнулся, как сопляк. И то была не просто пощёчина его самолюбию. Своим поступком Артём не только добровольно отказался от девушки, которую любил, но и заставил её страдать. Он променял её на другую. Зачеркнул всё, потому как не имел возможности поступить иначе. Или имел?

Казалось, в то время все его поступки нарочно приобрели двойственный характер. Он теперь и сам не мог сказать наверняка, из-за чего делал так, а не иначе. Почему ничего не объяснил, почему ушёл, не оборачиваясь, пока она ждала у алтаря? Может, он действительно до последнего надеялся, что найдёт другой выход? Или, всё же это было сделано, чтобы она возненавидела его до глубины души, чтобы не вздумала искать, а он не смог вернуться?

Как бы страшно не звучало, но уйти было сравнительно легче. В то время, как смотреть в её глаза каждый божий день, зная, что он её предаст… Их предаст. Себя.

Да, он был трусом. Он не сумел отстоять ту, что так сильно любил, не смог защитить и смягчить её боль. Он просто нанес удар ножом. И все эти годы убеждал себя, что поступил правильно. Потому как знал, что ждало их в другом случае. Он хотел верить, что она стала счастлива. Не в раю в шалаше, возможно, но счастлива…Потому как иначе не видел никакого смысла в совершенном.

А после Кира, с присущей только ей уничтожающей иронией, заверила его, что он ошибался. И тем самым подписала себе приговор, не подлежащий обсуждению. Наверное, с его стороны было вопиющей наглостью, вот так врываться в её жизнь, заставлять всё менять под себя и начинать что-то требовать. Но рядом с ней он не мог иначе.

Жизнь играла с ними. Восемь лет должны были расставить всё по местам, притупить боль, позволить ошибкам кануть в прошлое. Но это словно аттракцион под названием «Грабли». Видеть её, и понимать, что выше твоих сил быть в стороне. Так было с их первой встречи. В его голове тогда что-то щёлкнуло, и он решил, что девушка будет его. Его и только. Он увидел её в объятиях Князева в их доме…и опять что-то щёлкнуло. Они не забыли друг друга. Любовь между ними переплеталась с, не уступавшей ей, ненавистью. Страсть сменялась болью. Артём почти с ума сходил всё то время, пока они тайно встречались. Он был с ней, но она не принадлежала ему. Их отношения стали напоминать иллюзию, действительную глубокой ночью, но не существующую при свете дня. А после всё изменилось, и иллюзия стала воплощаться в жизнь благодаря новости о беременности Киры.

Она зашла достаточно далеко, чтобы не ходить вокруг да около и сообщить обо всём родителям. Это был хороший знак, как и то, что Кира ясно дала понять Валиеву – ему командовать парадом больше не представится возможности. Конечно, то была импровизация чистой воды, но всё бы могло воплотиться в жизнь. И скорее, чем он рассчитывал. Если бы её отец так ловко не задел струны, на которых он ещё мог сыграть – их прошлое. Ещё не раскрытое, до сих пор болезненное. Впрочем, так как иных козырей в рукаве у Валиева не было, его он разыграл на «ура».

Кира была взбешена. В её взгляде отчётливо читалась бессильная ярость и боль, и злость от того, что она до сих пор играла почти вслепую. Артём практически не сомневался, она просто из принципа воплотит свои слова в жизнь. Сейчас ей было легче в такой способ показать, что помыкать собой она не позволит. Легче, чем начать признаваться в том, что не так уж всё ужасно.

И ему было бы легче молчать, но ведь кто-то должен быть первым, верно?

К завтрашнему вечеру нас уже ничто не сможет разлучить,– вот что она сказала ему накануне свадьбы. Её взгляд был полон радости смешанной с нежностью, и Артёму не оставалось ничего другого как произнести всего одно слово – «да». Этой короткой репликой он перечеркнул раз и навсегда то, что было между ними. Он должен был ей сказать. Но не мог рисковать. Ему следовало схватить её за руку, забрать с собой и уехать как можно дальше. Но он не смел. Он не боялся того, что может последовать за подобным поступком. Но не желал нести ответственность за чужую искорёженную жизнь. И всё же он был виновен в том, что стало с Кирой. Пусть даже причинить больше вреда Валиев дочери не мог, да и не хотел, в то время как…

Список гостей, приглашенных на свадьбу, состоял из гостей со стороны невесты и ещё их общих друзей. Но в нём не было никого, кто бы приходился кровным родственником Артёму. Романов рано потерял родителей. Тогда ему было чуть больше двух лет. Он их почти не помнил, разве что по фотографиям. После их гибели двоюродная сестра матери взяла его к себе. Очень добрая, отзывчивая, она почему-то так и не вышла замуж, и всю себя посвятила рано осиротевшему малолетнему племяннику. Именно она воспитывала его, вела в первый класс, и утирала украдкой слёзы, когда семнадцатилетний Артём произносил прощальную речь на выпускном перед родителями, учителями и одноклассниками. Она называла его своей любимой бедой. Любимой – потому что души в нём не чаяла. А бедой – потому как приключения на свою светлую голову Артём научился находить ещё будучи подростком. Соседские девчонки сохли по нему, друзья считали душой компании, а «завидный жених» мечтал о том, что выучится, и перевернёт мир с ног на голову. Тогда он ещё не знал, что всеми правдами и неправдами выборов себе право обучаться в одном из столичных ВУЗов, ступит не только на путь к своей цели, но и однажды встретит ту, которая-таки перевернет его мир вверх ногами. И сделает это буквально за секунду, подняв на него сердитый взгляд так запавших ему в душу глаз.

К моменту, когда Артёму стукнуло двадцать два, и он получил согласие Киры, в его жизни не было ничего, чем бы он не пожертвовал ради будущей жены. Ничего, кроме благополучия женщины, поднявшей его на ноги. Переступить через ту, что заменила ему мать, Артём бы никогда не смог. И не переступил. Валиев хорошо знал, на какие рычаги давить, он использовал много карт, но, наверное, понял, что всё бесполезно, и нанёс коронный удар, поставив его перед фактом – либо Кира, либо приёмная мать. При чём, как ни странно, это случилось за считанные недели до свадьбы. И он не мог выбрать, долго не решался, пока однажды не заставил себя взглянуть в лицо правде – Валиев раздавит тётку только затем, чтобы ему было неповадно. И с того момента настал его кромешный ад. Дни до торжества таяли, Кира предвкушала их семейную жизнь, а он понимал, что всё кончено. И сначала тянул время, зная, что больше не увидит её. Тем самым он подкинул отличную идею будущему несостоявшемуся тестю – уйти он обязан был именно в день свадьбы.

И он ушел, не найдя сил, чтобы увидеть её в последний раз и солгать о причине ухода. Он просто написал ей записку. Но даже в ней ничего не объяснил. Артём Романов должен был раз и навсегда исчезнуть из жизни богатой девочки, и так, чтобы она даже мысли не допустила о попытке выяснить правду.

Телефон в тот день разрывался от пропущенных звонков. Сначала от Паши – его хорошего друга и шафера, затем от Киры. И его нервы сдали. Зная, что однажды он всё-таки ответит, Артём вышвырнул телефон из вагона поезда. Он проиграл. И ненавидел себя за то, что позволил подобному случиться. Но легче никому от этого не было.

Он вернулся обратно к тётке, устроился на работу. И когда несколько лет назад та скончалась, понял, что больше ничего его не держит. Он всё же смог уберечь ту, что оберегала его, и подарить ей спокойные последние дни. Пусть и непомерно высокой ценой.

Приглушенный свет, исходящий от ламп, погрузил ванную комнату в полумрак. Кира удобнее устроила голову на бортике ванны и закрыла глаза. Нос щекотал едва уловимый аромат ванили. Девушка выдохнула и попыталась расслабиться, ни о чём не думая. Но теперь ей удавалось это особенно плохо. Ещё две недели назад известие о беременности было эфемерным. Да, её тошнило, у неё кружилась голова, и настроение менялось с завидной частотой. Но происходящее по-прежнему было… нереальным что ли. Ей говорили, что она должна думать о ребёнке и беречь себя, но… Она видела лишь то, что мир вокруг внезапно сошёл с ума. Она не стала в одночасье чувствовать себя матерью, и не воспылала нежной любовью к ребёнку, которого ждала. И мгновениями ей начинало казаться, что это только фарс, чужие слова, что ничего из этого на самом деле нет. Иногда возникало чувство, что даже Артём больше ощущал перемены, чем она. Это было странно и пугающе. И оставалось таким ровно до того момента, когда её тело понемногу начало меняться. Вот тогда ей стало действительно страшно. Не потому, что контроль выскользнул из её пальцев. Просто ведь она, по большому счету, ничего об этом не знала. Последние десять лет все её познания об отношениях родителей и детей сводились к тому, как бы избавиться от контроля отца. А затем девушка и вовсе вычеркнула даже подобие мыслей о детях. И сделала это легко. Жизнь пошла в другом направлении. Её наводнили иные заботы, не имеющие ничего общего с логической цепочкой семья-дети.

Поэтому теперь она чувствовала себя так, словно добрые люди бросили её всем миром, при этом вручив задачу вроде изобретения не изобретаемого и пожелав удачи.

Пальцы скользнули сквозь толщу воды с пеной и осторожно легли на уже слегка округлившийся живот. Господи, а ведь в какой-то момент страх настолько захлестнул её, что Кира действительно была готова избавиться от этого ребёнка. Поступив так, как не единожды делали её родители – решив, ничего не желая знать.

– Прости меня,– прошептала она еле слышно, чувствуя, как к горлу подкатывает ком. – Прости… я так запуталась. Я обещаю, никто и никогда не будет распоряжаться твоей жизнью, слышишь?

Влага от пара, поднимавшегося над водой, смешалась с солёной дорожкой, скользнувшей по щеке из-под сомкнутых век.

– Твой дед смирится и полюбит тебя. А, если нет – ему же хуже,– губы дрогнули в нервной улыбке. Кира открыла глаза и ладонью смахнула с лица слёзы. Господи, дожилась. Рыдает без причин или это ещё один «приятный» сюрприз её нового состояния?

Ещё какое-то время понежившись в ванне, девушка, в конце концов, поднялась и ступила на пол. Вытерев тело и промокнув мокрые волосы, она завернулась в полотенце и распахнула дверь в спальню.

Её «ссылка» всё же состоялась. Она приехала прошлой ночью, и очень надеялась, что её пребывание здесь не затянется до новогодних праздников. Сразу направившись в гардеробную, Кира выудила из вещей домашний халат, и уже потянулась, чтобы распустить края махровой ткани полотенца, когда в комнате раздался ироничный голос:

– Уверена, что хочешь устроить передо мной такое шоу? Потому что я точно не буду против.

Девушка резко обернулась, и только сейчас заметила Романова, вальяжно развалившегося в кресле у окна. Поразительно! Неужели она настолько была в своих мыслях, что не заметила его?

– Что ты здесь делаешь?– сорвался с её губ закономерный вопрос, и лицо мужчины озарила ленивая улыбка.

– Наблюдаю, как ты раздеваешься. Я даже не думал, что ты будешь настолько рада меня видеть.

– Я рада тебя видеть,– отозвалась Кира спокойно,– если ты приехал обсуждать оставшиеся невыясненными между нами вопросы.

– Ну, разве я могу отказать матери моего ребёнка?

Девушка удивлённо приподняла брови и усмехнулась:

– Забавно. Что ж, тогда, возможно, ты перестанешь на меня пялиться и отвернешься?

Артём вновь улыбнулся и поднялся из кресла.

– Тебе не кажется странным, что ты ждёшь моего ребёнка, но при этом не хочешь, чтобы я видел тебя обнажённой?

Кира мгновение задумчиво изучала что-то за его спиной, а затем перевела взгляд на мужчину.

– Беременные – вообще странные существа. Так что – нет.

Но, в противовес своим словам, она не стала дожидаться исполнения своей просьбы, и, отвернувшись, просто позволила полотенцу упасть к своим ногам.

Десятисекундная пауза погрузила комнату в тишину, при которой можно было услышать, как за окном буйствует сильный ветер.

– Я не уверен, что развитие событий способствует нормальному диалогу.

– Я, кажется, просила тебя отвернуться,– пожала плечами девушка, запахивая халат. – А всё остальное,– она обернулась, и нос к носу оказалась с Романовым,– не мои проблемы,– выдохнула она прямо в лицо мужчины, стараясь не обращать внимания на то, как близко он стоит, на тепло, которое она чувствовала, и ненавязчивый запах его туалетной воды.

Кто бы мог подумать, что десять лет спустя он будет сводить её с ума, так же, как и когда ей было восемнадцать.

– Как ты меня нашёл?– сухо спросила она, пытаясь сбросить внезапно нахлынувшее наваждение.

– У меня много талантов, забыла?

– Я почему-то даже знаю имя твоего таланта, Романов,– уголки её губ слегка приподнялись, и Кира отступила в сторону, чтобы так остро не чувствовать его близость.

– Так бы просто на его месте я тебя не отдал другому мужчине. Но в сложившейся ситуации, мне только на руку ещё один союзник. Ты чертовски упряма в некоторых вопросах.

– А ещё я очень решительно настроена узнать правду, Артём,– вкрадчиво добавила она. – И ещё больше я настроена вычеркнуть тебя из своей жизни, если её не узнаю.

– Ты не сможешь, не лги хотя бы себе, детка,– пальцы Артёма мягко легли на её руку и потянули к себе.

– Ты смог, и я смогу,– прозвучало вызывающе, но вопреки всему она просто констатировала факт.

– Я приберёг бы эту карту, потому что после даже намёка на моё избавление у тебя не появится.

Его взгляд был спокоен, как и голос, и это спокойствие каким-то образом передалось и ей.

– Говори,– прошептала она еле слышно. – И, может быть, ты окажешься прав.

10 глава

Марионеткой. Вот кем она была большую часть своей сознательной жизни. Марионеткой, которую дёргали за ниточки достаточно долго, чтобы приучить не задавать вопросов. До определённого момента.

О Господи, она ведь давно знала по чьей вине её брак так и не состоялся. Узнала случайно, и это окончательно разбило ей сердце. Оставался лишь вопрос, что же стало причиной, заставившей Артёма уйти?

Восемь лет. Восемь долгих лет она училась жить, не вспоминая ту боль. Сегодня выстроенные баррикады рухнули, и боль затопила всё внутри так, словно жила в ней вечно.

И самое страшное, что в случившемся она виновата, не меньше других. Она должна была увидеть, понять, узнать, но… На практике всё это делал Артём. Несмотря на обвинения, брошенные Кирой ему в лицо, он буквально отгородил её собой от проблем. А затем терпел претензии с её стороны. Господи, пора признаться в этом вопиющем факте хотя бы себе – она редкостная идиотка.

Кира крепче обхватила себя руками, не сводя застывшего взгляда с окна. Пустота внутри была звенящей, но… Впервые за долгое время она чувствовала что-то очень похожее на облегчение. Его не было, когда она начала заново жить после злосчастной свадьбы, после ухода из дома Кире было вообще не до того, что творится внутри, иначе она просто рехнулась. Встретив Артёма, ей опять стало больно. Выйдя за Руслана, она заглушила боль развлечениями. И когда Романов снова появился в её жизни, то, что она так долго игнорировала, пробилось вновь. И вплелось в их отношения. Вспыхнуло и затерялось между их влечением и долгими ночами в его объятьях.