Текст книги "Папаша-пехотинец (ЛП)"
Автор книги: Джексон Кейн
Соавторы: Микки Миллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
– Ты, черт возьми, издеваешься? – вспылила Дженни.
– Нет, – ответил я ледяным тоном. – Я не шучу. Джен, Эмме нужна семья, поэтому я сделал несколько звонков. Я передал ее родственникам, которые подарят ей всю необходимую любовь.
Она опустила взгляд, и у нее поникли плечи.
– Кейд. Какого хрена? – когда Дженни подняла глаза, я мог поклясться, что в них пылал огонь. Тот самый обожаемый мною огонь, вот только теперь он был вызван злостью.
– Не отчитывай меня, Дженни, – стиснул я зубы. – Ты говоришь так, словно решение далось мне легко! Но его нужно было принять. Эмме требуются дом и семья. Я не мог ей этого дать и решил…
– Разумеется, – ядовито прошипела она, – ты решил. И не подумал, мать твою, сообщить мне? Я даже не попрощалась с Эммой! Тебе не приходило в голову, что я к ней привязалась? Нет? – Дженни провела пальцами по волосам.
– Дело должно быть сделано, – настоял я, высоко подняв голову.
– Да. Конечно же. Дело должно быть сделано. И ты решил проблему. Точно так же, как восемь лет назад свалил из Дугласа и присоединился к пехоте. Что бы ни было лучше для Кейда – лучше для всех! – ее голос сочился сарказмом, и у меня вскипела кровь.
– Как будто у меня был выбор! – открыл я ответный огонь и, шагнув к Дженни, почувствовал тепло ее тела.
Скрестив руки на груди, она посмотрела на меня с прищуром.
– На самом деле у тебя был выбор. Но ты принял решение и даже не обсудил его со мной! Ты просто взял и ушел навсегда! И теперь я даже не смогла попрощаться с Эммой!
У меня раздувались ноздри, и я шумно дышал. Дженни немного подрагивала, но ни один из нас не отводил взгляда. Из ее правого глаза вытекла слеза и скатилась по щеке. Я ничего не сказал. А какого хрена тут скажешь? В некотором роде Дженни была права.
– Твои обвинения не имеют непосредственного отношения к Эмме, не так ли? – наконец прорычал я и, схватив ее за бедра, притянул к себе.
С изумленным стоном она привалилась ко мне и, положив голову на мою грудь, обняла меня за талию.
– Нет. Ты чертовски хорошо знаешь, что к чему имеет отношение. Ты вернулся в город и начал флиртовать со мной как ни в чем не бывало. Словно мы не провели порознь последние восемь лет.
Аромат Дженни пьянил. Я крепко обнял ее и на мгновение увидел свет в конце тоннеля. Увидел финал нашей саги. Увидел себя, оставшегося в Дугласе и просыпавшегося с Дженни каждое утро.
И это испугало меня до чертиков.
– Мне пора возвращаться, – проворчал я ей на ухо.
– Возвращаться? Куда? – встрепенулась Дженни.
– На базу, – просто ответил я.
– Кейд, постой. Останься хотя бы на ночь и все обдумай. Мы сможем наконец-то поговорить.
Губы Дженни, блестящие и разомкнутые, молили меня остаться. Наклонившись, я поцеловал их в последний раз. Когда я отстранился, она с неверием посмотрела на меня широко распахнутыми глазами.
– Что это было?
Развернувшись, я направился в кабинет Джакса. Пока я искал сумку с несколькими своими вещами, Дженни следовала за мной.
– Боже, черт возьми, Кейд, скажи хоть что-нибудь.
Поверх сумки лежали золотые часы моего брата, доставшиеся ему от дедушки. Я всегда хотел их себе – последнюю оставшуюся реликвию Хьюстонов. Пришло время прощаться, и я повернулся к Дженни. Слова были уродливыми, но необходимыми.
– Мне нужно идти, – просто сообщил я.
– Почему? – спросила Дженни, качая головой.
– Ты знаешь, – я пожал плечами. – Мне здесь не место.
Глава 12
Женевьева
Просигналил офисный автоответчик, и до меня донесся голос мамы.
– Женевьева? Милая, это мама. Пожалуйста, перезвони мне.
Она говорила так успокаивающе, так нежно и мило, что я машинально потянулась к телефону, но вовремя одернула себя. С глухим стуком опустив руку на стол, я наблюдала, как после звукового сигнала счетчик голосовых сообщений мигнул, и цифра на дисплее изменилась. Я не могла ни с кем разговаривать, особенно с родителями, вынужденная выставить на продажу бизнес, в который они вложили всю свою жизнь.
Уронив голову на стол, я попыталась осознать случившееся. Как все полетело под откос так быстро? Дела только начали налаживаться!
Да, я лишилась средств к существованию и своего наследия, но больнее всего меня ранил Кейд. Он даже не дал мне попрощаться с Эммой.
Заботиться о восхитительной кареглазой малышке казалось настолько естественным, что лишиться ее было невыносимо. Словно я потеряла руку. Эмма отнимала море сил, но наши игры и то, как она мне улыбалась, всколыхнули в моей душе нечто, чего не затронули ни семейный бизнес, ни Кейд.
Я знала, что он изначально планировал найти ей новый дом, и все же не увидеть ее в последний раз…
Это растоптало меня и уничтожило. Я чувствовала себя дрейфующей в океане безнадеги и одиночества.
«Кейд, как ты мог так со мной поступить?»
– Черт возьми! – икнула я, чуть ли не захлебываясь слезами.
Телефон снова зазвонил. Я потянулась, чтобы выдернуть шнур из розетки, но автоответчик опередил меня и начал проигрывать сообщение.
– Дженни, это снова мама. Конфетка, если ты там, пожалуйста, возьми трубку. Ты отключила сотовый. Мы за тебя волнуемся и должны знать, что все хорошо, – последовала пауза, во время которой мама изо всех сил старалась подобрать слова. – Мы с папой хотим сказать, как сильно тобой гордимся.
«Гордимся? – я поперхнулась и закашлялась. – Как они могут мной гордиться?»
– Я ведь подвела вас, – схватив трубку, я отключила автоответчик. – Все кончено. Нечем гордиться. Я управляю бизнесом меньше года, и теперь нам придется его продать.
– Нечем? – спросила мама с искренним любопытством. – Скажи мне вот что. Сколько заказов ты получила за прошлый месяц?
– Около дюжины, – мрачно фыркнула я, чувствуя себя все хуже. – Продажи мыла на рекордно низком уровне.
– Нет, – мама помолчала, тщательно обдумывая следующую фразу. – Я имею в виду другую линию товаров.
– Ты говоришь о лубриканте? – в лоб спросила я. Подавленная и униженная, я не могла говорить о своем «уже не секретном проекте» нежно или тактично. – Не знаю. Несколько сотен, возможно, тысяч.
– Тысяч? – воскликнула мама. – Милая, это в разы больше, чем в наш самый удачный месяц за последние пятнадцать лет.
– Неважно. Мне в любом случае придется вернуть деньги покупателям. У меня нет сырья, чтобы выполнить заказы.
– Знаю, – ответила мама. – Купы уже позвонили нам и спросили, в курсе ли мы, что ты осквернила их алоэ. Папа предложил им доплатить за остальную часть заказа, но они довольно агрессивно отказали.
– Стоп, – я подняла голову и потерла опухшие покрасневшие веки. – Тебя не волнует, что я извратила идеалы «Мыла Шепарда»?
– Идеалы? – расхохоталась мама. – Твой прадед финансировал бизнес деньгами, полученными от бутлегерства во времена сухого закона. Хоть мы и производим мыло, но наша семья не кристально чиста.
– Серьезно? Дедуля был преступником? – и почему я не слышала об этом раньше? – Ничего себе.
– По правде говоря, конфетка, то, что ты пошла вперед и шагнула в новый век, просто замечательно. Вот почему мы тобой гордимся! Не слушай ты всех этих ханжей в нашем городишке.
– Спасибо, мам, – уголок моих губ дрогнул в слабой полуулыбке. Часть груза упала с моих плеч. Просто поразительно, как любимые люди могут улучшить самочувствие всего несколькими словами. – Но что мне делать? Раз уж вам не удалось переубедить Купов, то какие шансы у меня?
– Женевьева, ты владеешь бизнесом всего ничего, но уже сделала намного больше, чем мы. Если кому-то и под силу выкрутиться, то это тебе, – позволив мне осознать ее слова, мама продолжила. – Слушай, мы поддержим тебя, если ты решишь продать «Мыло Шепарда», но не позволяй никому повлиять на твое решение.
Тихо рассмеявшись, я поблагодарила ее за пищу для размышлений. Как всегда, мы обсудили еще несколько тем и когда попрощались, я чувствовала себя гораздо лучше.
По крайней мере, мне хватило храбрости включить телефон и прекратить сбегать от проблем.
В то же время я прослушала и удалила все сообщения на офисном автоответчике. Поскольку я почти всегда пользовалась сотовым, загружался он медленно.
Последнее сообщение было от курьерской службы, подтверждавшей доставку моего заказа. Все данные были верными и точно такими, как я и внесла.
«Я знала, что не ошиблась! Но почему экспедитор перепутал адрес?»
В конце сообщения прямо перед тем, как диспетчер попрощалась, я услышала знакомый голос.
– Постойте! Здравствуйте! Это Женевьева Шепард, – протараторила Эмбер. – Какая же я дура, забыла сообщить новости. Вам придется доставить заказ по другому адресу. Вы записываете? – сообщение оборвалось.
– Вот же сука! – закричала я и вскочила на ноги. Тут же все встало на свои места. Эмбер активно саботировала меня, чтобы вынудить продать бизнес. В таком случае, согласно контракту, она получала половину денег. – Ничего себе расклад.
Внезапно апатия и мрачность отступили под натиском адреналина и ярости. Мне хватило нескольких минут, чтобы просмотреть Twitter, затем Snapchat и узнать, что Эмбер планировала весь день ходить с подругами по магазинам. Я не знала, смогу ли скандалить с ней вечером, но не собиралась сидеть, сложа руки. Шестеренки в моей голове завертелись так быстро, что я бы не удивилась, повали у меня из ушей пар. Вскоре я точно знала, как поступлю со своей лживой двуличной сестрой. Выбежав из дома, я поехала в город.
По возвращению из хозяйственного магазина я сменила замки на двери квартиры и сложила вещи Эмбер в большую кучу посреди тротуара. Сестре нравилось рассказывать всему миру о каждом своем шаге, поэтому я точно знала, где именно она находилась. Когда Эмбер закончила с покупками, я насыпала в тарелку хлопьев – украденных ею у меня – и стала ждать.
Выйдя из машины, она в гневе и ужасе уставилась на свои вещи, лежавшие кучей поверх ее миленького постельного белья. Опустив на нос огромные солнцезащитные очки, Эмбер глумливо посмотрела на меня.
– И что это за херня?
– Я слишком тонко намекнула, выкинув все твое имущество на улицу? – я небрежно хрустнула своими хлопьями и спустилась по лестнице, ведшей к квартире Эмбер. – Ты здесь больше не живешь. Я тебя выселила.
– Ты…ты не можешь выселить меня, овца! – закричала Эмбер, выронив из рук кучу пакетов. – Я здесь живу! Наши родители…
– Переоформили дом на меня, – закончила я фразу. Доев хлопья, я поставила тарелку на землю и отряхнула руки. – Я была твоей домовладелицей. Ты оплачивала аренду и коммунальные услуги последние восемь месяцев?
Эмбер замолкла и решила сменить тему.
– Родители будут в бешенстве, когда узнают! Они…
– И что же они сделают? – ответила я, вспомнив свой разговор с Купами. Так вот что чувствуешь на их месте, а? – Даже если я не расскажу им, как ты на каждом шагу саботировала бизнес, который вела я одна, они все равно переписали имущество на меня.
– Это незаконно! – голос Эмбер звенел от бессильного гнева и негодования. – Нельзя просто выгнать кого-то! Ты обязана сначала послать уведомление или что-то вроде него, – она топнула ногой.
– Ты и впрямь не слушала ни слова из того, что говорили родители. Вот почему они оставили все мне, – улыбнулась я. – Это я позволила тебе здесь жить, не они. Я чувствовала себя виноватой. Но больше нет.
– Я здесь живу! У меня есть права скваттеров10 или типа того.
– Ты здесь живешь? – спросила я, приближаясь к куче дизайнерской одежды и сумочек. Все они были куплены либо ухажерами Эмбер, либо поклонниками ее канала. Я взяла красную пластиковую канистру. – Тебе не доставляют сюда почту. Ты никогда не приводила сюда друзей. Ты ни разу не упомянула эту квартиру ни в одном из своих видео. Со стороны выглядит так, словно ты стыдишься бесплатно жить над мыловаренным магазином своих родителей. Скажи мне, – я полила кучу вещей бензином, – кто-нибудь сможет подтвердить, что ты здесь живешь?
– Стой! – голос Эмбер повысился на несколько октав. – Ты совсем охренела, тупая тварь? Я…я… – ее гнев перерос в панику. – Я вызову полицию!
– Я уже вызвала, – я улыбнулась еще шире. – Полицейские едут, чтобы выпроводить сумасшедшую женщину за границы моей собственности.
Когда я подожгла коробок спичек и бросила его на политую бензином кучу, вся косметика в мире не скрыла бы то, что Эмбер стала бледнее полотна. Красивый ярко-оранжевый огонь объял тонкую хлопковую одежду, экзотическую шерсть, расплавил пластик и шелк. Вещи на тысячи долларов, которые можно было бы продать, исчезли в мгновение ока.
Теперь мне осталось лишь вернуть свою проклятую партию алоэ и спасти семейный бизнес.
Глава 13
Кейд
Пока за окном мелькал городской пейзаж, меня сводили с ума сотни тревожных мыслей. Пасмурный день соответствовал моему настроению.
По пути к аэропорту Хьюстона я гадал, как бы жил, если бы после школы остался здесь и не вступил в ряды вооруженных сил.
Я изо всех сил старался подумать о чем-нибудь другом, но у меня не получалось. Говорят, тревога – следствие того, что человек слишком много думает о будущем, депрессия – о прошлом. Судя по всему, я шел по пути депрессии.
То есть, я прекрасно понимал образ своего мышления, но изменить его не мог. Какое-то безумие.
«У нас с Дженни мог быть маленький ребенок, похожий на Эмму»
Разумеется, детка много плакала и давала жару долгими бессонными ночами. Зато ее смех окупал все страдания.
Что же насчет нас с Дженни?
Я невольно улыбнулся при мысли о том, как мы бы ссорились. А потом, возможно, бурно мирились.
К черту секс, мы бы засыпали в одной постели и обнимались.
Крепче сжав руль, я остановился на светофоре. До магистрали между штатами оставалось несколько миль, и через пару часов я должен был добраться до аэропорта.
Я не попрощался с Дженни, ведь если бы задержался, едва ли сумел бы ее оставить.
Рассеянно посмотрев по сторонам, я увидел в соседней машине семью из трех человек. Мужчина средних лет сидел за рулем, рядом его жена, между ними капризничал ребенок.
Мужчина поприветствовал меня, коснувшись двумя пальцами козырька кепки. Кивнув ему, я глянул на тыльную сторону своей ладони. В ожидании зеленого света я поднял руку и посмотрел на часы. Необычные и вычурные, они были единственным, что напоминало мне о брате. Я надел их в спешке и даже толком не изучил.
Я вздохнул. Покидая Дуглас, я чувствовал, что ставлю точку. Прежде лишь брат и Дженни связывали меня с этим городом и детством. Конечно, в армии у меня были приятели. Но все они узнали меня лишь после достижения мною восемнадцати лет.
Дженни была моим последним настоящим якорем. Ну, Дженни и Эмма. Именно были. Мне нравилось проводить с ними время. Черт возьми, Дженни была такой сладкой. Вкусной, как…
«Твою мать, я должен перестать о ней думать»
Я встревожено покрутил часы на запястье. Снял и перевернул.
Красный свет горел адски долго.
Посмотрев на серебристый оборот часов, я кое-что увидел. Какую-то надпись крошечными едва различимыми символами.
09-23-89.
Я наморщил лоб. Что, черт возьми, означали эти цифры?
Тогда меня осенило, и я ударил себя ладонью по лбу.
«Наверняка код к сейфу»
Внезапно в меня будто вдохнули жизнь, и сумрак осветила надежда. Быстро включив левый указатель поворота, я дождался, пока не проедут машины на перекрестке. Загорелся зеленый свет. Я помчался обратно к Дугласу, штат Техас. Я должен был узнать, что хранилось в сейфе.
Когда я припарковался возле дома, он почему-то показался мне светлым. Один лишь вид белой облицовки в лучах заходящего солнца уже вызывал радость.
Выйдя из машины, я отметил, что все вокруг внушало спокойствие. Даже ветер стих. Я помчался в кабинет своего брата, где оставил сейф. Конечно же, код подошел. Вводя последнюю цифру, я гадал, что найду внутри. Мой брат что-то прятал?
Слитки золота или оружие? Какую тайну он хранил?
Я открыл дверцу, и на меня чуть не упала большая кипа бумаг. Взяв несколько конвертов, я посмотрел на самый большой из них. Все они были распечатаны, но с листками внутри.
У меня сдавило грудь, стоило мне увидеть, кому адресованы письма.
«Кейду Хьюстону»
Пока я перебирал конверты, по моей спине побежал холодок. У меня задрожали руки, и я тяжело сглотнул.
С чего брату хранить письма в сейфе? Я вытащил одно и начал читать.
«Дорогой Кейд.
Джессика на шестом месяце. Разве не здорово? Черт, во время беременности она стала еще возбужденнее. Что не может не радовать. Ой-ой, сильно неподобающе говорить об этом? Не знаю. И не узнаю. Мы с тобой не разговариваем. Боже, Кейд, прошло два проклятых года с тех пор, как я получил от тебя хоть весточку. Ты не отвечаешь на мои звонки. И на письма. Полное радиомолчание. Поэтому несколько лет назад я перестал пытаться. Как бы то ни было, я напишу письмо, даже если никогда его не отправлю. Да, все верно. Терапевт сказал, что это полезно. Да, терапевт. Эй, не нужно меня осуждать.
Слушай, ты не прочел мое последнее письмо (потому что я его не отправил), как и предыдущее, но мне на самом деле жаль, что все так сложилось. И по-прежнему складывается. При мысли о тебе у меня возникает чувство, словно я получил удар в живот. И не игривый удар от брата. А тошнотворный. Словно я потерял то, что никогда не смогу вернуть. В любом случае, черт. Я налил себе второй стакан виски, поэтому лучше мне закругляться. У меня осталось не так много времени, чтобы насладиться выпивкой. С появлением ребенка я завяжу. Как бы то ни было, братишка, надеюсь, у тебя все хорошо. И помни – ты не сможешь вернуть упущенное время. Всегда смотри только вперед.
С любовью, Джакс»
Держа в руках письмо, я пошел к заднему крыльцу. С каждым шагом идти становилось тяжелее и тяжелее.
Внезапно я почувствовал себя таким чертовски замерзшим на прохладном ветру. Сердце заныло, и рука, державшая письмо, задрожала.
Я спустился на газон перед подлеском.
– Какого хрена, Джакс? – вслух пробормотал я, ни к кому конкретно не обращаясь.
Меня так долго поглощали горечь и ненависть. Мой брат сбежал, остался чистеньким и вышел сухим из воды. Мог ли я ошибаться? Джакс старался со мной связаться, но в действительности я ни разу не дал ему шанса объясниться.
Мне нужно было прочитать остальные письма. Видимо, он хотел помириться, а я был засранцем.
Подбоченившись, я набрал полную грудь свежего холодного воздуха.
На заднем дворе росло немного цветов. Странно. Температура еще не опустилась ниже нулевой отметки, и все же казалось неуместным выращивать васильки в декабре.
Именно тогда я заметил кое-что, при виде чего замер.
Между мной и цветами порхала синегорлая сверкающая колибри. Я в неверии приоткрыл рот. Красивая птица напомнила о детстве и о Джаксе – одно из немногих хороших воспоминаний тех времен, когда еще не зародились ненависть и горечь.
Раньше мы часами сидели на заднем дворе, надеясь увидеть хоть какую-нибудь колибри. И мы видели многих, но ни одной синегорлой. На самом деле это стало нашей шуткой.
«И мы увидим колибри с синим горлом?»
Однажды – мне было восемь или девять лет – мы все лето изучали маршруты перелетов разных птиц. Синегорлые сверкающие колибри прилетали в марте или апреле, улетали в сентябре или октябре.
Но мы ни разу их не видели. И вот я был здесь в декабре. Какого черта лазурная птица делала на заднем дворе моего брата? Какое-то безумие или, возможно, мираж.
У меня снова дрогнула рука, и ветер вырвал из нее письмо.
Едва я собрался его поднять, как колибри подлетела к нему и крошечными лапками потопталась по центру листа. Я мог лишь смотреть на нее, в неверии приоткрыв рот.
Озноб прокатился от пальцев моих ног вверх по спине, и волосы у меня на затылке встали дыбом.
За прошедшие годы я стал еще менее религиозным, но если серьезно…
Какого хрена?
Брат…пытался мне что-то сказать?
Я нервно провел рукой по волосам, и птица наконец-то улетела. Взяв письмо, я увидел небольшое углубление от лапок в том месте, где Джакс написал: «И помни – ты не сможешь вернуть упущенное время. Всегда смотри только вперед»
Вернувшись в дом, я кое-что понял. Я конкретно облажался. Я не помирился с братом и теперь уже никогда не смогу.
В том была лишь моя вина, ставшая бременем, которое мне предстояло нести до конца дней своих. Невозможно повернуть время вспять. Но с другой стороны, моя решимость окрепла и стала тверже, чем когда-либо прежде.
Я не мог упустить свой последний шанс и потерять Дженни.
Она была единственным важным, что осталось у меня в этом мире.
В порыве написать ей я вытащил сотовый, но мои пальцы замерли над клавиатурой.
– Твою мать, – вслух пробормотал я.
Такие дела лучше решать лично, а не по телефону. Речь шла о том, чтобы открыться другому человеку.
Когда на город опустилась тьма, я вышел из дома, сел в пикап и помчался к Дженни.
Глава 14
Женевьева
– Купы не желают тебя видеть, – сообщил мне мальчик возле старого поместья. Наверное, парнишке было не больше десяти, но уже унаследовал строгость бабушки и дедушки.
– Сочувствую, потому что я не уеду без своей партии алоэ, – я скрестила руки на груди и посмотрела на него. – Так что тебе придется сбегать и позвать их.
– Им это не понравится, – мальчик нахмурился сильнее и, еще минуту поразмыслив, убежал.
– А мне плевать, что им там не понравится. Я больше не намерена поступать, как они привыкли. Бизнес есть бизнес, – тихо повторила я самой себе, воздвигая вокруг себя стальные стены.
«Не позволяй никому повлиять на твое решение», – слова мамы отпечатались в моем сердце.
Хватит с меня притеснений.
Агги и Маршалу было по миллиону лет, но им пришлось бы со мной встретиться. Тем временем я прошлась по парковке и осмотрела три большие устаревшие оранжереи. Учитывая разваливающиеся автомобили, ржавые бочки и то, что магазин открывался лишь на три часа в день неделю через неделю, территория выглядела заброшенной и неухоженной.
Поразительно, как Купы с такой рухлядью и полнейшим отрицанием чего-либо нового до сих пор не закрыли ферму. Они управляли бизнесом бездарнее некуда.
И как они могли этого не замечать?
Я всегда искала способы развиваться и шагать в ногу со временем. Я была готова учитывать опыт прошлого и смотреть в будущее. Возможно, поэтому мама и сказала, что они с папой мной гордятся. Вспомнив о родительской поддержке, я невольно улыбнулась.
Даже двое недовольных стариков, медленно плетшихся от сельского дома, не поколебали мою уверенность в себе.
– Мы не разрешали тебе пачкать наш порог своим присутствием, – проворчала Агги, вытирая руки о передник, повязанный поверх длинного платья.
– Лучше бы тебе убраться отсюда. Мы ничем не можем помочь извращенцам вроде тебя, – быстро поддакнул Маршал.
– Вы можете, – я подошла ближе, чтобы не кричать против порывистого ветра. – Например, отдать мне мою партию алоэ или вернуть за нее деньги.
На грунтовой дороге позади меня раздался шорох шин. Семейная ферма Купов стояла в глуши, поэтому даже издалека было несложно распознать грохот пикапа. Я поджала губы. Интуитивно я знала, кто спешил сюда вопреки своим же заявлениям, но все равно обернулась, чтобы убедиться.
«Черт возьми, Кейд. Только не сейчас!»
– Кто там еще? – Маршал прищурился, глядя вдаль.
– Никто, – тихо огрызнулась я скорее на себя, чем на него.
Припарковавшись возле моей машины, Кейд вышел из пикапа.
– Ты так боишься двух пожилых людей, что позвала на помощь своего дружка-головореза? – процедила Агги сквозь вставные зубы.
– Нет, – я чувствовала, как ведущая роль ускользала из моих рук. – Я не знаю, что он здесь делает…
– Если хочешь, можешь вызвать хоть всю футбольную команду, но итог будет тем же, – ядовито и самоуверенно перебила Агги. – Если ты и твой поганый парень не уберетесь отсюда, мы позвоним мэру.
– Интересная штука политические связи! – воскликнул Кейд, незаметно подойдя ко мне сзади. – Женевьева, кто у нас губернатор Техаса?
– Какого черта ты здесь делаешь? – нахмурилась я. После его финтов он был последним, кого я хотела видеть.
– Доверься мне, – прошептал Кейд, наклонившись ближе.
Злобно на него посмотрев, я отвернулась от Купов и принялась распекать его за то, что вел себя, как бессовестный козел.
– Ты нахрен издеваешься? Ты уже дважды сбегал от меня и менял на армию. Я больше не намерена тебе верить.
– Ты не победишь этих людей логикой и взыванием к совести. Знаешь выражение «клин клином»?
Я скептически его осмотрела. Он все еще меня не убедил.
– Я много чего испортил в своей жизни, но хуже всего то, что не был рядом, когда ты во мне нуждалась, – вздохнул Кейд с раскаянием и сожалением, плескавшихся в его темных печальных глазах. – Ненавидь меня, сколько хочешь, но, пожалуйста, позволь помочь. Только один раз. Пожалуйста.
«Черт возьми»
Решив, наконец, подыграть Кейду, я повернулся к раздраженным Купам.
– Я понятия не имею, кто губернатор Техаса, – вздохнула я.
– Уинстон Стил, – отрезала Агги. – Чего ты добиваешься? Выкладывай, парень. Мы не можем тратить весь день на твои проблемы с проституткой.
Я злобно посмотрела на старуху, но промолчала, позволив Кейду закончить свою мысль.
«Господи, помоги мне. Неужели я настолько глупа, что доверилась человеку, разбившему мне сердце?»
– Бедный парень, – покачал головой Кейд. – Он недавно потерял брата. А знаю я это потому, что дружу со вторым, выжившим братом. Общая трагедия и все такое. Гарольд Стил – мой командир. Даже не верится, как тесен мир, да?
Купы тут же немного остыли и поняли, что на этот раз их не спасут даже связи.
– А теперь, – Кейд немного подался вперед, – как, по-вашему, будет выглядеть ваш сын-мэр, если на предстоящих выборах губернатор откажет ему в поддержке?
Ни один из Купов ничего не сказал, но их мысли легко читались на лицах. Маршал встревожено нахмурил лоб под седой челкой. Агги расстроено фыркнула, и морщины на ее лице углубились. Оба знали, к чему вел Кейд. Только положение их сына препятствовало совету по охране труда и технике безопасности снести ферму.
– Мы готовы отправить остаток алоэ, но эта партия будет последней, которую вы от нас получите.
Я даром что не засияла. Кейд на самом деле победил! Но не успела я радостно согласиться, как он поднял руку, останавливая меня.
– Неа, – Кейд цокнул языком и покачал головой. – Так себе сделка. Уже нет.
Я посмотрела на него, возмущенно выгнув брови.
«Что, черт возьми, ты творишь? – мысленно закричала я. – Мы победили! Не надо все портить!»
– Женевьева хочет, чтобы вы вернули переплату, – сообщил Кейд так небрежно, словно говорил о прогнозе погоды.
– Это совершенно неприемлемо! – прорычала Агги, сверкнув блеклыми глазами. – Не путайте нашу щедрость со слабостью.
– Мы готовы соблюсти условия изначального контракта, подписанного обеими сторонами, – вмешалась я, прежде чем ситуация вышла из-под контроля. – Того, который вы расторгли в одностороннем порядке, – не удержалась я от колкости.
– Эй, честная сделка, вы так не считаете? – широко улыбнулся Кейд. До чего же он был красив в своей снисходительности. Агги и Маршал не сдвинулись с места, поэтому Кейд достал свой сотовый и принялся листать список контактов. Он нашел номер капитана Стила и положил палец на кнопку. – Если вам сложно определиться, я могу позвонить своему другу Гарольду и поинтересоваться его мнением по этому вопросу.
– Ладно, – первым не выдержал Маршал.
Агги злобно посмотрела на него, но не спорила. Они знали, что проиграли. Крепко схватив жену за руку, он повел ее к дому.
– Из нас получилась отличная команда, – улыбнулся Кейд, как только Купы отошли достаточно далеко. – Плохой полицейский и не такой плохой полицейский.
– Я не нуждалась в твоей помощи, – сердито посмотрела я на него.
– Я люблю тебя, – выпалил Кейд, словно у него не осталось времени, и он не мог позволить себе потратить впустую ни секунды.
– Что? – оторопела я. Через миг я опомнилась и взяла в себя в руки, решив не позволить ему так легко соскочить с крючка. – Нет. Ты не можешь просто взять и сказать это. Ты не…
– Я – идиот. Дженни, я открыл сейф. Код был на часах моего брата.
Я пыталась ухватиться за гнев и умерить любопытство, но так долго строила догадки о содержимом сейфа, что не могла не заинтересоваться.
– Ладно. И что же было внутри? Облигации или типа того?
– Кое-что ценнее. Перспективы, – Кейд улыбнулся слабо, но искренне. – Десятки неотправленных писем. Все адресованы мне. Джакс был не таким, как я считал. Он пытался связаться со мной, загладить вину, но… – его улыбка увяла… – я не выслушал собственного брата, и теперь…
Широко распахнутыми глазами я наблюдала, как Кейд замолк, и у него перехватило дыхание. Я еще никогда не видела его таким уязвимым.
Откашлявшись, он глубоко вдохнул и продолжил.
– И теперь у меня не осталось шанса. Джакс умер и… – Кейд снова замолчал, сдерживая слезы и стараясь сохранять спокойствие. Наконец, годами подавляемые эмоции достигли апогея и отразились на его лице.
Больше не было путей к отступлению. Не для него.
– И все это легло на мои плечи, – закончил Кейд так твердо, как только мог.
– Сожалею, – машинально выпалила я, не зная, что сказать. На мгновение я поставила себя на его место и представила, что он чувствовал.
Мы находились на противоположных концах эмоционального спектра. Кейд потерял связь с братом, я прогнала свою сестру.
– Ты не сможешь вернуть упущенное время, – Кейд посмотрел вдаль и фыркнул, будто вспомнил какую-то шутку. – Всегда смотри только вперед. Я пришел не для того, чтобы оплакивать прошлое, – вытерев уголки глаз, он шагнул ко мне. – Я трезво взглянул на свое будущее и впервые в жизни испугался. Я имею в виду, мне стало по-настоящему страшно. Дженни, я боюсь тебя до чертиков.
Я сощурилась, но ничего не сказала. О чем говорил Кейд? Как я могла испугать морского пехотинца?
– Я боюсь перемен, которые ты собой олицетворяешь. Я могу быть по шею в крови и пулях, но сохранять спокойствие, – пояснил он. – После недели с тобой я понял, что могу быть не просто хорошим солдатиком. Ты ставишь под сомнение не только последние восемь лет моей жизни, но и саму мою суть. Я не знаю, кем становлюсь рядом с тобой.
– В твоих словах нет никакого смысла, – на меня со всех сторон нахлынули непонятные эмоции. Я не знала, что чувствовала. Душевную боль, тоску, надежду и гнев.
– Точно, – мрачно рассмеялся Кейд. – Но они правдивы. Глядя на тебя и Эмму, я думаю обо всем, чему не суждено стать моим. Просто невозможно. Не для парня вроде меня. Я состою в одной из самых опасных команд спецназа. Нам не положена семья. И очень долго я убеждал себя, что она мне не нужна, – на мгновение он склонил голову, – но теперь не представляю своей жизни без нее.
– Что ты хочешь этим сказать? – хрипло прошептала я.
– То, что не заслуживаю твоего доверия и любви, – Кейд сжал мои руки и посмотрел мне в глаза с яростной решимостью, от которой у меня запнулось сердце. – Но я с радостью проведу остаток своих дней, заслуживая их. Я больше не сбегу. Я остаюсь здесь.
