Текст книги "Счастье Дины Колби"

Автор книги: Джекки Мэрритт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Но кто он такой, чтобы решать, как именно Дина Колби должна переживать свое горе? Каждый из находившихся на ранчо так или иначе был задет смертью Саймона. Работники притихли и трудились без шуток и фиглярства, какие позволяли себе раньше. Нетти, несмотря на горе, неуклонно выполняла свои обязанности, а Рай охотно взял на себя функции Саймона, хотя и был уверен, что, случись кому-нибудь проболтаться об этом, Дине вряд ли пришлось бы это по вкусу.

Что ж, он, разумеется, не собирался говорить с ней на эту тему, но ему все же предстояло вернуть ее с небес на землю. Накладная, которую он держал в руке, требовала принятия решения, которое он лично не вправе был принимать.

– Дина, – окликнул Рай.

Она медленно повернулась к нему. В ее безучастном взгляде читался лишь один вопрос: кто этот человек, переступивший порог гостиной моего отца? Мысленно она была бесконечно далеко, размышляя о прошлом и о том, что все было бы совсем иначе, если бы Опал не умерла.

Моргнув и словно пробудившись от глубокого сна, она спросила:

– В чем дело?

Рай вошел в комнату и приблизился к ней:

– Дина, у вас есть полномочия подписывать чеки на ранчо?

Она вновь моргнула:

– Откуда вы это взяли?..

Рай нахмурился. Она казалась настолько оторванной от реальности, что он встревожился. Разумеется, ему было не по душе беспокоить ее делами ранчо в подобные минуты, но у него не оставалось выбора.

– На этой накладной значится: "Оплатить после доставки", – сказал он. Следовательно, кто-то должен подписать чек на указанную сумму. Я не имею доступа к банковскому счету. Полагаю, что вы имеете.

С чего он взял?..

– Конечно, не имею, – сказала она, немного очнувшись от забытья. – А что вы покупали на эти деньги? – в ее голосе послышались нотки подозрительности.

Ее недоверчивость задела Рая. Как бы ни была Дина убита горем, она не имеет никакого права сомневаться в его безупречной честности!

– Лично я ничего не покупал, – сурово произнес он, твердо взглянув на нее. – Саймон заказал столбы и колючую проволоку, чтобы огородить одно из своих больших пастбищ. Заказ только что доставили, и водитель ожидает оплаты.

Его суровость озадачила Дину. Господи, почему он так реагирует на любую ее фразу? То же было тогда, по пути из аэропорта. Чем она в том случае заслужила подобный отпор? Голова ее раскалывалась, и она не могла вспомнить тот эпизод.

Впрочем, это не имело значения. Теперь она была не в состоянии изобразить праведный гнев, даже если бы от этого зависела ее жизнь.

– Рай, вы же старший на ранчо. Вот и справляйтесь.

– Но как?

– Мне абсолютно все равно, – апатично ответила она.

Рай не верил своим ушам:

– Вам все равно?.. Дина, вы имеете хоть малейшее представление о том, сколько решений каждый день нужно принимать на этом ранчо? Вам это безразлично? И вообще, вас волнует судьба ранчо?

В самом деле, волновало ли это Дину? Она даже не задумывалась об этом. Она выросла на ранчо, но имело ли оно для нее какое-либо значение в жизни? И будет ли иметь в дальнейшем? Ей было не по душе, что Рай Хардин извлек на свет Божий еще одну проблему...

– Ну так имейте в виду, – сказал он напрямик, – что это не единственная ситуация, когда требуется выписать чек. Думаю, вам следует что-то предпринять на этот счет.

– Например?

– Переоформите банковский счет на свое имя.

– Как, по-вашему, я должна это проделать? Прийти в банк и заявить, что желаю получить доступ к деньгам своего отца? – Дина помотала головой. – Меня либо засмеют, либо вызовут шерифа.

Рай пристально всмотрелся в нее:

– Обратитесь к адвокату Саймона.

– Я не знала, что у него есть адвокат.

– Тем не менее это так. Его зовут Джон Чандлер. – Вспомнив, в каком печальном положении находится Дина, Рай стал говорить мягче:

– Вам не приходило в голову, что Саймон, возможно, оставил ранчо вам?

Эта не правдоподобная идея не сразу дошла до сознания Дины.

– Не смешите меня, – наконец резко возразила она.

Рай стоял будто пораженный громом.

– Кому же еще он мог оставить его?!

– Понятия не имею, – взмахнула рукой Дина. Разговор ее утомил. Ей так хотелось вновь нырнуть в спасительную нору безразличия, из которой ее извлекло появление Рая. – Пожалуйста, оставьте меня одну. Я не желаю об этом разговаривать.

– Скажите лучше, что не желаете смотреть правде в глаза, – покачал головой Рай. – Думаю, вас ожидает большой сюрприз. – Он вышел, развернувшись на каблуках.

– Прошу вас, замолчите, – устало пробормотала Дина, но Рай уже не слышал ее. Ну и ладно, подумала она, хотя и не собиралась позволить Раю Хардину или кому-то еще изводить ее разговорами о ранчо. Она намеревалась пробыть здесь неделю, и несколько дней этой недели уже миновали. Похороны назначены на завтра. Кто-то поместил в газете некролог с указанием места и времени похорон, поэтому, несомненно, придет уйма народу...

Но это будет ее последнее потрясение. Послезавтра она начнет возвращаться к нормальной жизни.

Дина подняла глаза и посмотрела в потолок. В самом деле, что же будет с ранчо?.. И действительно ли Рай беспокоится о его судьбе, или его волнует лишь собственное место?..

Она сжала пальцы в кулаки. Черт бы его побрал! Ведь он принес ей очередные неприятности, новую причину для слез и огорчений!

Тем временем Рай вернулся к водителю грузовика:

– Извините, сегодня здесь нет никого, кто мог бы выписать чек, так что я не смогу заплатить вам прямо сейчас. Хотите, я позвоню в вашу компанию и договорюсь об отсрочке платежа или вы отвезете столбы и проволоку обратно в Ландер? Водитель пожал плечами:

– Мне все равно.

Рай на мгновение задумался. Почему его это так волнует? Почему его беспокоит безучастность Дины? Пропади оно все пропадом. Если ей наплевать на судьбу отцовского ранчо, почему это должно интересовать его? В любом случае ему, вероятно, не придется устанавливать эту новую ограду.

– Увозите материал обратно, – сказал он, отдавая водителю накладную. Если дела здесь пойдут на поправку, мы повторим заказ. Водитель сел за руль и тронулся с места. В доме было две комнаты, где Дина намеренно избегала появляться: спальня отца и его кабинет. При одной мысли о том, что она войдет в спальню Саймона, у нее по спине бегали мурашки. Нетти сама заходила туда, чтобы выбрать одежду для похорон Саймона, и Рай доставил ее в фирму ритуальных услуг. Дина очень ценила заботливость экономки. С Раем все обстояло иначе. Он странным образом действовал ей на нервы; она никак не могла понять почему. Разумеется, тогда, когда думала о нем, а это случалось не очень часто. Более того, она обнаружила, что способна заставить свое сознание не реагировать на многие вещи. Возможно, думала она, это следствие всепоглощающего горя, переживаемого ею.

И все же замечание Рая о необходимости оплачивать счета заставило Дину просмотреть хозяйственные книги ранчо. Отец никогда не посвящал ее в эти подробности, но причину она видела лишь в том, что до того, как покинуть ранчо, она еще не была совершеннолетней.

Открывая дверь кабинета и входя внутрь, она ощутила, как по спине у нее побежали уже знакомые мурашки. Здесь было так же уныло, как и много лет назад. Мрачные, темные панели на стенах. Потертый ковер. Старая мебель. Затхлый дух... Благодаря Нетти дом, конечно, поддерживался в чистоте, однако Дина была уверена, что, с тех пор как она покинула его в возрасте восемнадцати лет, никто даже не пытался провести в нем ремонт или переставить что-нибудь с одного места на другое.

С болезненной остротой она видела, что после смерти матери здесь ничего не изменилось и не поменялось в лучшую сторону. Опал была прирожденной домохозяйкой. И все, что теперь было мрачным, ветхим, вытертым и просилось на помойку, при ее жизни сияло чистотой и дышало уютом.

Когда Опал заболела, Саймон нанял экономку для присмотра за домом и приготовления еды для работников ранчо. Нетти быстро прижилась в доме. Они с Опал стали близкими друзьями, и Нетти, так же как и Дина и Саймон, тяжело переживала отважную борьбу Опал с саркомой.

Дина закрыла за собой дверь и прошла к рабочему столу Саймона. На нем лежали папки, кипа журналов для владельцев ранчо, в центре стоял настольный прибор со множеством ручек и карандашей. Дина села за стол, в старое кожаное кресло, и зарыдала.

– Черт возьми, – прошептала она спустя некоторое время, – я же пришла сюда вовсе не плакать.

Достав один из платков, она вытерла глаза и высморкалась. Затем сделала глубокий вдох и стала один за другим открывать ящики. В правом нижнем ящике Дина обнаружила чековую книжку. При виде почерка Саймона она снова дала волю слезам. Если бы она могла увидеть эти чудесные каракули в ответах на десятки писем, которые написала ему за эти годы! Почему отец был так жестокосерд, когда дело касалось его единственного ребенка, в особенности когда она всеми силами старалась загладить вину за свое строптивое поведение?.. Разумеется, он слышал про ее развод с Томми, а также про ее отъезд из Уинстона. Но возможно, он также слышал и те лживые слухи, которые злобная семейка Хоуган распространяла про нее?..

Беспомощно вздохнув, Дина вновь достала носовой платок. Ее по-прежнему влажные глаза расширились от удивления, когда она увидела общую сумму – более шестидесяти тысяч долларов. Что ж, здесь определенно достаточно денег, чтобы расплатиться по любым поступающим счетам и в течение долгого времени продолжать выплачивать жалованье работникам.

Однако деньги находятся в банке и никто не имеет права подписывать чеки. Может быть, лучше обратиться к тому адвокату, которого в столь покровительственной манере упомянул Рай? На мгновение она возмутилась: как он посмел обращаться с ней как с каким-то несмышленышем?

Что он о себе возомнил?

Бормоча себе под нос, что Рай не более чем работник, а ведет себя словно хозяин поместья, Дина огляделась по сторонам и нашла личный телефонный справочник отца. Она перелистала страницы и обнаружила телефон Джона Чандлера, затем дотянулась до аппарата и набрала номер. После двух гудков в трубке зазвучал мужской голос:

"Здравствуйте. Это Джон Чандлер. Я нахожусь в двухнедельном отпуске. Вернусь к делам пятнадцатого числа. Прошу вас либо оставить сообщение после сигнала, чтобы я мог вам перезвонить, либо связаться со мной позже. Благодарю за терпение".

Пространное сообщение так сильно ошеломило Дину, что она повесила трубку, вместо того чтобы представиться автоответчику Чандлера. Итак, адвокат отца в отпуске и, очевидно, не знает о его смерти. Пятнадцатое... Дина размышляла, разглядывая календарь на столе. Осталось четыре дня. Может быть, она пробудет здесь до этого срока, а может, и нет.

Но разве могла она исчезнуть, не разрешив дилемму с банковским чеком? Кто-то ведь должен получить доступ к деньгам. Работники не согласятся работать бесплатно, и все не способно функционировать без постоянного снабжения.

Ради всего святого, как же ей быть?

Нахмурившись, она размышляла, знает ли кто-либо, где Джон Чандлер проводит свой отпуск? А вдруг он никуда не уехал и просто отдыхает у себя дома?

Нет, если бы он остался, то знал бы про смерть Саймона.

Минутку. Если Раю известно, что адвокатом Саймона является человек по фамилии Чандлер, то, возможно, ему известно и больше – например, куда тот отправился на время отпуска. Если она выяснит местонахождение адвоката, то без малейших колебаний позвонит ему. Ей необходимо проконсультироваться с юристом, и чем раньше, тем лучше.

Прежде чем отправиться на поиски Хардина, Дина проследовала в ванную и сполоснула водой свое заплаканное лицо. Пришлось подержать несколько минут у припухших глаз холодное мокрое полотенце. Это помогло лишь отчасти. Она расчесала волосы и обновила помаду на губах, то есть сделала максимум того, на что сейчас была способна.

Затем она направилась на кухню.

– Нетти, ты случайно не знаешь, где сейчас Рай?

– Он искал тебя примерно полчаса назад, – Мы уже виделись, а теперь у меня к нему другое дело...

– А, вот оно что. Дорогая, я никогда не следила за ним. Он может быть где угодно на территории ранчо.

– Ладно, спасибо.

Выйдя из дома, Дина остановилась и осмотрелась по сторонам." К своему удивлению, она сразу же увидела Рая – он заходил в амбар.

Быстрым шагом преодолев пространство между домом и надворными постройками, она подошла к амбару и окликнула его:

– Мистер Хардин!

Рай услышал ее и с отвращением тряхнул головой. Стало быть, теперь он "мистер Хардин".

Ну и женщина...

– Я здесь, – отозвался он.

Дина остановилась в дверном проеме. За годы, прошедшие со времени ее отъезда, здесь не изменилось ровным счетом ничего. Амбару, как и дому, не повредила бы генеральная уборка.

Ее взгляд переместился на Рая, и она внезапно почувствовала раздражение. Рай здесь старший и, уж конечно, мог бы навести порядок.

– Неплохо было бы здесь прибраться, – холодно заметила она.

Однако Рай был не в том настроении, чтобы сносить колкости. Он неторопливо выговорил:

– А мне нравится.

– Вы хотите сказать, что не считаете это необходимым?

Услышав саркастические нотки в ее голосе, Рай осмотрелся по сторонам. Наконец вновь перевел взгляд на нее:

– Странно, что вас беспокоит грязь и пыль в амбаре, и при этом вам абсолютно наплевать на судьбу ранчо. Очень по-женски.

Дина покраснела и несколько секунд вообще не могла сообразить, зачем пришла сюда. Ради всего святого, с какой стати она стоит в амбаре и обменивается оскорблениями с этим человеком?!.

Она взяла себя в руки.

– Это, конечно, ваше хозяйство. Хотите – убирайте здесь, не хотите можете увязнуть в грязи, мне это безразлично. Единственное, зачем я пришла, это узнать, не известно ли вам, где Джон Чандлер проводит отпуск?

– Я не знал, что он в отпуске. Да и разговаривал я с ним всего пару раз. Он же не мой адвокат.

Тупик. Дина нахмурилась и повернулась к выходу.

– Послушайте, – окликнул ее Рай. – Если вам действительно необходимо поймать его, можете попробовать позвонить его секретарше. Ее зовут Шейла Парке. Возможно, конечно, она тоже уехала из города, хотя как знать...

Дина остановилась, заинтересованно приподняв бровь:

– Вы имеете в виду, что она взяла отпуск одновременно со своим шефом?

– По-моему, это разумно, – пожал плечами Рай.

Это и впрямь было разумно.

– Полагаю, что имя мисс Парке значится в телефонной книжке?

– Вы удивительно проницательны, – заметил Рай. – Кстати, она миссис Парке, однако имя ее мужа мне неизвестно. Впрочем, вряд ли в округе так уж много людей с фамилией Парке.

– Благодарю вас.

– Не за что. – У Рая остался неприятный осадок от разговора насчет уборки. Им совершенно ни к чему ссориться, и он тут же решил исправить ошибку. – Дина, я согласен с вами относительно здешнего беспорядка, – спокойно сказал он. – С тех пор как я пришел сюда на работу, у меня чешутся руки привести тут все в божеский вид.

Дина почувствовала невероятное облегчение от перемены в голосе и настроении Рая. Меньше всего ей сейчас хотелось пререкаться с кем бы то ни было.

– Но отец вам этого не позволял, не так ли?

Его удивила ее проницательность, но.., что тут такого? Кто может лучше знать человека, чем его дочь?

Рай шагнул к ней.

– Я хочу сказать вам кое-что еще. Вообще-то мне не свойственна несдержанность, а я несколько раз задел вас. Прошу прощения. Больше это не повторится.

Она взглянула в его темные глубокие глаза и почувствовала, что опять вот-вот заплачет.

– Нам с вами нет никакого смысла быть на ножах, – сдавленным голосом произнесла она. – Простите и вы меня за мои колкости. Я говорила, не подумав.

Рай понимающе кивнул:

– Вам сейчас нелегко, и ваша несдержанность вполне объяснима.

– Я не уверена, что горе оправдывает грубость по отношению к людям. – Она постаралась изобразить на лице улыбку, и Рай едва удержался, чтобы не подойти ближе и не обнять ее. Естественно, только для того, чтобы утешить.

– Всего доброго, – сказала Дина и, повернувшись, ушла.

Подойдя к окну, Рай наблюдал, как она идет к дому. Дина Колби вызывала у него целую гамму чувств. Была ли тому причиной трагедия, которую девушка переживала, можно сказать, в одиночку, или здесь скрывалось что-то еще? Хотелось бы знать ответ на этот вопрос, подумал он.

Глава 3

В телефонном справочнике значилось три человека с фамилией Парке: двое – в загородном районе, один – в Уинстоне. Дина решила начать с городского.

– Алло, – жизнерадостно произнес женский голос.

– Здравствуйте, – сказала Дина. – Я пытаюсь разыскать Шейлу Парке, секретаршу Джона Чандлера. Не подскажете ли вы, как мне найти ее домашний номер?

– Шейла – моя свекровь, так что вы почти не промахнулись. Более того, все трое Парксов из справочника связаны между собой. Но это уже ненужные детали, не так ли? Что касается Шейлы, то она сейчас в отъезде. Я буду рада записать ваш номер и попрошу ее позвонить, как только она вернется.

Ну вот, опять разочарование.

– А не могли бы вы сказать, где она, чтобы я перезвонила ей сама?

Голос женщины по-прежнему звучал доброжелательно, но Дина заметила нотки осторожности:

– Шейла в отпуске. Как, говорите, вас зовут?

– Простите, я не представилась. Меня зовут Дина Колби, и вообще-то мне необходимо переговорить с мистером Чандлером. Я звонила ему в офис, но оказалось, что он тоже в отпуске. Вам случайно не известно, где он? Я бы не стала никого беспокоить, не будь дело столь серьезно. Видите ли, мистер Чандлер является.., являлся адвокатом моего отца, который.., скоропостижно.., скончался. – Слова застревали у нее в горле, и Дина не предусмотрела, что выговорить их будет нелегко. Прочистив горло, она произнесла:

– Мне очень нужно побеседовать с мистером Чандлером о.., кое о чем.

– Пожалуйста, примите мои соболезнования, мисс Колби. Кажется, Шейла упоминала, что Джон с женой проводят отпуск в Англии. Что касается Шейлы, то они с Дагом, моим свекром, путешествуют в своем домике на колесах. Они, пожалуй, могут находиться где угодно, хотя и планировали объездить штаты Новой Англии. Простите, что не могу быть вам более полезной, но это все, что я знаю. Ну, пожалуй, еще то, что они вскоре вернутся. Хотите, я попрошу Шейлу позвонить вам после приезда?

Дина на мгновение задумалась.

– Нет, в этом нет необходимости. Чандлер возвратится к пятнадцатому числу, я дождусь и позвоню ему. Спасибо за помощь.

– Рада была помочь. Говорите, ваша фамилия Колби? Я только что вспомнила, что читала в газете некролог. Саймон Колби ваш отец?

– Да. До свидания. – Дина положила трубку прежде, чем миссис Парке успела задать новый вопрос. Она по достоинству оценила дружелюбие и доброжелательность незнакомки, однако разговор приобретал до неуместного личный характер, и Дине стало слегка не по себе.

Она тяжело вздохнула. Боже праведный, как же она все это вынесет?..

Однако ей нужно было не просто перенести это испытание. Кому-то было необходимо оплачивать счета и выписывать расчетные ведомости. А это гораздо серьезнее, чем эмоциональные потрясения. А снабжение ранчо? А продукты?..

Слишком озабоченная, чтобы сидеть на одном месте, Дина покинула кабинет и пошла искать Нетти. Экономка по-прежнему трудилась на кухне.

– Нетти, – сказала Дина. – Боюсь, у нас возникли серьезные проблемы. Как у тебя с продуктами?..

Нетти взглянула на нее с некоторым удивлением:

– Господи Иисусе, милочка, ты меня слегка встревожила. Шкафы, холодильник, буфет – все под завязку забито продуктами. Почему ты решила, что здесь есть проблема?

– Потому что никто на ранчо не может подписать чеки.

– А, вот оно что... Ну, еды с избытком хватит на всех. Понимаешь, когда у нас заканчиваются припасы, я еду в город и делаю покупки на рынке "Уинстонз Фуд". Саймон оформил им гарантийное обязательство, поэтому у меня не было нужды беспокоить его по поводу денег на продукты. И так было на протяжении долгих-долгих лет. Неужели ты не помнишь?

– Нет, не помню. У меня голова раскалывается. Пожалуй, пойду прилягу на часок.

– Вот и правильно.

Дина пошла в ванную, проглотила еще две таблетки от головной боли, запив их водой, а затем отправилась в спальню, легла на кровать, закрыла глаза и заснула.

На следующее утро Дина даже не сомневалась, что переживет похороны, не упав в обморок. Ночью к ней вернулась спасительная эмоциональная глухота. Она машинально приняла душ, оделась и легко позавтракала.

Как она и подозревала, на заупокойной службе присутствовало уйма народу. Она предупредила распорядителя похорон, что служба должна быть как можно короче. Никаких песнопений, твердо заявила она. Саймон Колби не одобрил бы службу, когда люди рыдают от душераздирающей музыки. Дина тоже не одобряет.

К ее огорчению, большинство пришедших отправились поминать Саймона на ранчо. Каждый из них что-нибудь принес с собой: кекс, ветчину, запеканку. Дина наблюдала за происходящим словно сквозь пелену тумана, исключение составляли лишь несколько неожиданных эпизодов. Например, она едва поверила своим глазам, увидев рядом с собой Томми.

– Здравствуй, Дина. Мне очень жаль твоего отца, хоть он и потрепал нам нервы.

Дина уставилась на человека, за которого когда-то выходила замуж. Томми оставался таким же красавчиком, как и прежде, благоухал одеколоном и имел цветущий вид. Однако она могла бы побиться об заклад, что он либо занял деньги на покупку своей нынешней одежды, либо взял ее напрокат. Она по опыту знала, что Томми ни разу в жизни не отложил ни единого доллара на черный день, вряд ли за время ее отсутствия эта безответственная черта характера переродилась в крайнюю бережливость. А если бы тогда, когда она узнала о смерти Саймона, у нее не было никаких сбережений? Чем бы она заплатила за обратный билет на самолет?

– Здравствуй, Томми, – сказала она, изумляясь тому, что когда-то была без ума влюблена в этого человека. Конечно, в те годы она не знала, что смазливая физиономия – одно-единственное достоинство Томми. Более того, при взгляде на него она почувствовала нечто вроде сожаления.

Он широко улыбнулся ей той очаровательной улыбкой, от которой у нее когда-то бежали мурашки по телу.

– Отлично выглядишь.

Она мрачно ухмыльнулась. Ей бы не удалось выглядеть хуже, даже если бы она того пожелала. Да, ее черное платье было весьма удачно, волосы аккуратно уложены, но лицо было заплаканным и слегка припухшим от слез.

– Не ожидала тебя здесь увидеть, – сказала она. Вспомнив его отзывы о ее отце, она добавила:

– Особенно если учесть твою нелюбовь к Саймону.

– Слушай, ведь ты его тоже не обожала. И у тебя были для того веские причины. Они были у нас обоих. Подкинь он нам деньжат, когда мы в них нуждались, и мы, может, до сих пор были бы женаты.

– Не в его характере было "подкидывать деньжат", Томми. И если ты покопаешься в памяти, то вспомнишь: мы постоянно нуждались в деньгах. Или ты желал бы, чтобы он еженедельно выписывал нам новый чек? Если тебе не терпится обвинить отца в распаде нашего брака, расскажи кому-нибудь другому. А теперь извини...

Дина протиснулась сквозь толпу, ненадолго останавливаясь, чтобы принять слова соболезнования и сочувствия от старых друзей ее отца, например владельцев соседних ранчо. В конце концов она добралась до противоположного конца комнаты и с облегчением заметила, как Томми покидает дом через парадный вход, недоумевая, зачем он потрудился так вырядиться и прийти на похороны человека, которого терпеть не мог. Конечно, ее бывший муж не предполагал, что она содрогнется, увидев его. И как он смел отпускать оскорбительные замечания в адрес Саймона, тем более в такой день?!.

Неужели Томми женился на ней в расчете, что ее отец будет содержать его? Какая чудовищная мысль... Впрочем, она должна была прийти ей в голову раньше.

И все же это были сущие пустяки, и не только по отношению к сегодняшним событиям, но и по отношению ко всей жизни Дины. У нее не осталось совершенно никаких чувств к Томми. Были лишь воспоминания, какие-то – приятные, какие-то – неприятные, но чувства?.. Нет, они исчезли без следа.

Другое необычное происшествие случилось тогда, когда большая часть толпы рассеялась и в гостиной оставалось всего лишь несколько человек. Они беседовали с Нетто. Дина ничего не ела после завтрака и потому направилась в кухню. Теребя в руке кусочек ветчины, она смотрела в окно, стоя спиной к входу.

Она чувствовала себя изможденной и опустошенной. В течение долгих лет ей страстно хотелось помириться с отцом. Без этой цели, определявшей большинство ее поступков, жизнь становилась почти бессмысленной. Сможет ли она просто вернуться в Сиэтл, к своим друзьям и работе, и вести себя так, словно и не пережила самый сильный удар, который могла нанести ей судьба?

– Дина, – послышался голос у нее за спиной. Она повернула голову. Около нее стоял Рай. – С вами все в порядке? – спросил он.

В первый раз со времени их знакомства она разглядела его как следует. В своих темно-серых ковбойских брюках он выглядел опрятно и мужественно. На нем был узкий черный галстук, а его кожаные туфли матово поблескивали. Рай Хардин не был столь красив, как Томми, черты его лица были не такими правильными и совершенными. Однако он имел высокий рост и плотное телосложение, и в нем присутствовала зрелая, мужественная красота, которой никогда не достиг бы Томми. Ее бывший муж целиком полагался на свою внешнюю привлекательность, считая, что она должна его кормить. Рай же добился всего своими силами и, вероятно, оскорбился бы, если б его назвали "красавчиком".

– Я в порядке, – сказала она.

Рай подошел к столу и взял из вазы печенье. После поминок осталось много еды и посуды, которую следовало вернуть владельцам. Этим займется Нетти, когда наведет порядок на кухне.

Похрустывая печеньем. Рай взглянул на нее:

– Вы правильно сделали, что распорядились сократить время службы.

– Похороны и без того достаточно печальная церемония, чтобы заставлять разрываться сердца тех, кто на них пришел, – тихо заметила она.

– Согласен. Я тоже так думал, когда хоронил своих родителей.

– Вы тоже потеряли родителей? А теперь у вас есть своя семья?

– У меня две сестры, – сказал он. – Обе живут в Техасе. А вы, видимо, единственный ребенок в семье.

– Да. – Дина внезапно ощутила комок в горле. – Я бы предпочла не говорить об этом.

Рай кивнул:

– Тогда не будем. Дина, что касается ранчо...

– Если вы не возражаете, я бы предпочла сегодня не говорить и об этом... оборвала она его.

– Я лишь хочу сказать, что вы можете рассчитывать на меня. Я пробуду здесь так долго, как того потребуют обстоятельства. Вы, само собой, не знаете, что будет дальше, и хотя я рассчитываю, что Саймон оставил ранчо вам, думаю, возможно всякое... Что бы ни случилось, я буду рядом, пока вы не узнаете наверняка...

– Но другие-то работники не будут.

– Почему вы так считаете?

– Станут ли они работать бесплатно? Сомневаюсь.

– Но у кого-то же должно появиться право распоряжаться ранчо – либо у вас, либо у назначенного судом управляющего. Дина нахмурилась:

– Вы хотите сказать, что если отец не оставил ранчо мне, то его судьбу решит суд?

– Штат, Дина, и лишь в том случае, если завещания не существует. Однако, зная щепетильность Саймона, это вряд ли возможно. Вы уже беседовали с Джоном Чандлером?

– Его не будет в городе до пятнадцатого числа.

– Что ж, осталось лишь несколько дней.

– Но я, возможно, уже уеду. Рай, похоже, был немало удивлен.

– Вы же не собираетесь вернуться домой так скоро, правда?

– В Сиэтле меня ждет работа.

– Здесь у вас больше, чем ваша работа.

– Это лишь пустые предположения.

– Верно, но вам не имеет смысла возвращаться, пока вы точно не узнаете, какие у Саймона были идеи насчет ранчо.

– Если у него были какие-то идеи.

"Даже если и есть завещание, то моего имени в нем нет". Дине вдруг отчаянно захотелось объяснить все Раю, но ей было так стыдно за свою строптивость, послужившую причиной разрыва с отцом, что это желание растаяло в следующую же секунду.

Однако слова Рая все же обеспокоили ее. Она не могла представить хозяином ранчо какого-нибудь назначенного судом постороннего человека.

Отец наверняка позаботился о завещании. Правда, Дине не верилось, что она преемник отцовского хозяйства, но если завещание существует, то кто-то должен им стать. Слегка прищурившись, она всмотрелась в Рая, уже расправившегося со своим печеньем и теперь стряхивавшего с рук крошки. А если Саймон оставил ранчо ему? Кто знает, насколько они сблизились за три года совместной работы и жизни.

Вопрос сорвался у нее с языка сразу же, как только она подумала об этом:

– Вы с отцом были дружны? Рай качнул головой:

– Нет, мы не были дружны. Он был моим работодателем, я уважал его, ценил его знания и усилия по управлению ранчо. – Думаю, и он уважал меня за то же.

– Этим ваши отношения и ограничивались? Рай удивленно приподнял брови и бросил на нее вопросительный взгляд:

– А вы полагали, что нет?

– Я никогда не задумывалась об этом.

– До сей поры, – мягко заметил Рай. – И почему же вам это пришло в голову именно теперь? А если бы мы с Саймоном были закадычными друзьями, то что бы это изменило?

– Совсем ничего, – быстро ответила Дина. Ее смутило то, что он так легко разглядел заднюю мысль в ее вопросе.

Вошла Нетти, положив конец их беседе.

– Все уже ушли, – объявила экономка, разглядывая остатки еды на столе и на полках. – Господи, да мне теперь неделю не придется готовить.

Дина не преминула воспользоваться ее вторжением:

– Я хотела пойти прилечь, извините меня...

– Конечно, милочка, – сочувственно сказала Нетти.

– Разумеется, – поддержал ее Рай. – Поговорим позже.

Возобновлять прерванную дискуссию Дине не хотелось. Если отец оставил ранчо Раю, так тому и быть. Строить догадки по этому поводу – бесполезная трата времени и сил, и она надеялась, что Рай не подумал, будто она очень озабочена этим.

Направляясь в холл, а оттуда в спальню, Дина твердо знала, что пробудет на ранчо только до пятнадцатого числа. Не то чтобы ранчо нужно было ей лично, просто она обязана была узнать, кому же оно достанется. По правде сказать, она бы предпочла, чтобы его хозяином стал Рай, а не власти штата.

Хорошо бы все-таки отец оставил завещание...

Дина внезапно очнулась ото сна и с удивлением обнаружила, что стоящие возле кровати часы показывают лишь без четверти одиннадцать. Вряд ли ей удастся вновь заснуть раньше чем через несколько часов, ну зачем она легла так рано?

Во всяком случае, говорила она себе, самое худшее я уже пережила и не потеряла самообладания. Только в сердце поселилась острая боль, которая, как подозревала Дина, останется там надолго. Придется научиться жить с этой болью.

– Папочка... – прошептала она в темноту, объятая всепоглощающей печалью. Его больше нет и никогда не будет. Она больше не станет писать писем и молить Бога, чтобы он ответил ей. Она будет заниматься своим делом, встречаться с друзьями и постарается заполнить образовавшийся в ее жизни вакуум.