Текст книги "Счастье Дины Колби"

Автор книги: Джекки Мэрритт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

– Ни за что! – пробормотала она и, выдернув платье из шкафа, положила его на кровать.

Часом позже – за несколько минут до восьми часов вечера – она смотрела на себя в зеркало и словно видела перед собой другую женщину. Она приняла душ, завила волосы, натерла тело лосьоном, сделала макияж, подчеркнувший выразительность глаз и ямочки на щеках, а затем надела платье и в тон ему босоножки, обойдясь без нижнего белья и чулок. Ее тело благоухало духами. Никогда еще Дина не чувствовала себя такой сексапильной!

Она прикоснулась к локону около уха. Рай никогда не видел у нее такой прически. Понравится ли она ему?

Ее взгляд упал на часы: две минуты девятого. Рай придет вовремя, как и всегда. Она направилась в кабинет.

Дверь была открыта, он уже ждал ее. Дина остановилась, облизнула губы, одернула платье, сделала глубокий вдох и переступила порог.

Рай сидел на том же стуле, где и обычно, спиной к двери. Он повернул голову и тут же подскочил словно ужаленный. На его лице читалось такое удивление, что Дина едва не рассмеялась.

– В чем дело?! – Рай хрипло прочистил горло и попробовал снова:

– Ты уезжаешь?

– Нет.

– Но ты одета так, словно собралась на бал.

– Это для того, чтобы обольстить тебя, милый, – нарочито злодейским тоном произнесла она. Вышло неплохо. Ей удалось лишить его дара речи, и он безмолвно наблюдал, как она плотно закрывает дверь.

– Ммм.., и что же означает это представление? – спросил Рай деланно равнодушным голосом.

– Прошу тебя, садись, – ласково сказала Дина.

Ошеломленный, он вновь рухнул на стул. Она подплыла к нему и окончательно сразила, подобрав юбку и сев ему на колени. Положив руки на плечи Рая, Дина взглянула в его изумленные глаза и спокойно произнесла:

– Нам нужно поговорить.

– Прямо так?.. – просипел он. От ее запаха у него кружилась голова, и джинсы стали ему тесны...

– Почему бы и нет? – деловито осведомилась она. – Или, сидя здесь, я тебя отвлекаю? Что ж, если тебе это не по вкусу, встань и сбрось меня на пол.

Несколько мгновений Рай сердито смотрел ей в глаза, затем, глухо зарычав, схватил ее за талию и привлек к себе.

– Что ж, начинай разговор, – с вызовом предложил он.

– Именно это я и намерена сделать. – Однако голос ей изменил. Она кашлянула, чтобы избавиться от легкой хрипотцы. – Я думаю, что ты не правильно истолковал одно сегодняшнее событие, и мне хочется тебя вразумить.

– Валяй. Я видел то, что видел, и тебе не удастся изменить мое мнение с помощью нескольких слов и аромата соблазнительных духов.

Она улыбнулась порочной улыбкой:

– Неужели? Что ж, давай попробуем? – Наклонив голову так, что их губы почти соприкоснулись, она прошептала:

– Томми никто не приглашал на ранчо, и я была совсем не рада его видеть. Я предложила ему уехать, что он в конце концов и сделал.

– Томми Хоуган? Ты имеешь в виду своего бывшего мужа? Это был тот самый парень?

– Дорогой, я думала, ты знаешь, кто это был. – Она коснулась губами уголка его губ. – Мне жаль, что ты неверно истолковал нашу встречу и тебя это огорчило. Я не хотела огорчать тебя, Рай. Ничем. Я тебя убедила?

Рай издал сдавленный стон:

– Дина, это же нечестно. Как, черт возьми, я могу огорчаться, если ты сидишь у меня на коленях?

Дина коротко хохотнула:

– Значит, я делаю тебя счастливым? Рада это слышать. Я так боялась, что в приезде Томми ты увидишь что-нибудь не то.

– Черт побери, ты была с ним дьявольски любезна.

– На самом деле – не была. Но я не испытываю ненависти к нему. У меня просто нет причин. Он всего лишь мальчишка, и... – она нежно, любовно запустила пальцы в шевелюру Рая, – и к тому же я встретила другого мужчину, настоящего...

Рай обхватил ее затылок и всмотрелся в ее глаза:

– Ты хочешь сказать...

– ..что ты мне небезразличен? Да. Что я хочу тебя? Да. – Она перевела дыхание. – Мне продолжать или ты желаешь что-то возразить?

Он сделал движение губами, но не издал ни звука. Когда она без стеснения села ему на колени, его сердце начало бешено стучать, но теперь оно было готово выпрыгнуть из груди. Откуда ей было знать, какие перемены произошли в нем со времени их встречи. Как его брак и развод не в лучшую сторону изменили его отношение к женщинам. И как он с тех пор остерегался любых отношений, хотя бы отдаленно претендующих на эмоциональную привязанность.

В ее глазах читалось нетерпение. Ей хотелось услышать, что он испытывает по отношению к ней. Он прочистил горло:

– Когда я увидел тебя в компании Томми, я.., мне стало не по себе. После той ночи... – он остановился, чтобы перевести дух. – После той ночи я подумал, что, наверное, я.., я...

– Ну же. Рай, скажи, – с жаром прошептала она. – Произнеси это слово!

Он наклонился к ней и приник к ее губам. Она с пылом отозвалась на его поцелуй. Пламя страсти пылало у них в груди, их языки касались друг друга, и она знала, что он любит ее, но ему безмерно трудно произнести нужные слова.

Однако они не выходили у него из головы: "Я люблю тебя, Дина. Я люблю тебя". И она ощущала их в его страстных, горячих поцелуях, в том, как он с вожделением гладил ее тело, задерживаясь на обнаженной коже, на открытых плечах, лаская ее спину, сжимая ее грудь сквозь тонкую ткань платья.

От его прикосновений Дина вся покрылась гусиной кожей, и остатки ее сдержанности бесследно исчезли. Она думала о том, какая перемена совершилась в ней: от скромной девушки со стыдливыми манерами старой девы – до женщины, без приглашения садящейся на колени мужчине и затем приглашающей его:

– Пощупай рукой у меня под юбкой. Тебя ждет сюрприз.

– Сюрприз? – нежно усмехнулся он.

– Думаю, он придется тебе по душе. Его руки нашарили край ее длинной юбки и скользнули под нее. Удовольствие от прикосновения к ее обнаженным бедрам заставило его зажмуриться.

– Ну и как? – улыбнулась она.

– Ты была права. Такой сюрприз мне по душе. – Обхватив ладонями ее обнаженные ягодицы, он, словно дразня, игриво повел одной рукой по ложбинке ее бедер и замер во влаге трепещущей женской плоти. – Черт возьми, ты потрясающая женщина! – хрипло пробормотал он. – Сегодня я пришел в этот кабинет, весь кипя от негодования и... – Рай замялся, словно споткнувшись о следующее слово, но все же произнес его:

– ..и ревности.

– Боже, я так рада, что ты меня ревнуешь, – промурлыкала Дина.

Он рассмеялся. А она терлась о его руку и жаждала новых поцелуев. Ее руки скользнули вниз и, нащупав пряжку ремня, деловито, словно проделывали это ежедневно, расстегнули ее, а затем и "молнию" на его джинсах.

Они неистово ласкали друг друга, готовясь к тому, что ожидало их впереди. Раскрасневшись от страсти и задыхаясь, Дина стянула с Рая нижнее белье, высвободив его истомившуюся плоть. Он застонал и попросил хриплым голосом.

– Приподнимись-ка немного.

Она приподняла бедра, и он вонзил в нее свою раскаленную, твердую плоть. Откинув голову. Дина тоже застонала, приспосабливаясь к новому ощущению. Рай стянул с нее платье, обнажив ее грудь, и стал покрывать ее горячими, влажными поцелуями.

– Ты само совершенство, – бормотал он. – Ты идеальная женщина. – Он больше не мог сдерживаться. – Я люблю тебя, люблю...

Ее сердце переполнилось от счастья:

– Я тоже люблю тебя.

На мгновение застыв, они посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Глава 13

На следующее утро Дина оседлала лошадь и поехала на прогулку. Ее безоблачное счастье омрачалось лишь тем душераздирающим фактом, что отец умер, так и не поговорив с ней. Но ведь он, должно быть, простил ее, иначе не включил бы ее имя в доверенность. Если бы отец сказал ей об этом лично.., разумеется, он не ожидал, что смерть настигнет его так скоро. Возможно, он намеревался когда-нибудь позвонить или написать ей. Я должна верить в это, не переставала убеждать себя Дина. Если мне это не удастся, муки совести будут преследовать меня до конца моих дней...

Проведя около часа в седле, она обнаружила, что взбирается на тот самый холм, с которого осматривала ранчо во время первой прогулки верхом после возвращения домой. Похлопав лошадь по шее. Дина озирала долину. Пейзаж был необычайно красив: изумрудная трава, пасущиеся на полях коровы и лошади. Далекие горы, переливающиеся радугой красок, и сами постройки на ранчо, которые с такого расстояния казались игрушечными. Конечно, она останется здесь. Ведь здесь живет Рай, который любит ее так же, как и она его. Ей сказочно повезло, и она благодарила Бога за то, что тот послал ей Рая Хардина. А разве ей нужно в жизни что-либо еще, кроме него и ранчо "Уинд-Ривер"? Не стоит больше изводить себя воспоминаниями о безвозвратно ушедшем прошлом. Вчерашний день принадлежит истории. Надо жить сегодняшним – и завтрашним днем.

Оформление имущества Саймона находилось под контролем Джона Чандлера и Терри Эндикотта. Возможно, она еще когда-нибудь встретится с Томми, а возможно, и нет. Какая ей теперь разница? Ведь ее любит чудесный мужчина. Все складывалось так удачно, что большего и желать нельзя.

За исключением одного неприятного момента. Дина вся сжалась, вспомнив о необходимости войти в отцовскую спальню и разобрать его личные вещи. Но она обязана это сделать, откладывать дальше нельзя.

Дина повернула лошадь. Ее губы были плотно сжаты. Решение принято. Она займется этим сразу же, как только вернется Домой.

Рай заметил, что Дина подъезжает к дому, и проскользнул в амбар, ожидая, когда она понесет убирать седло. Став за дверью, он дождался, пока она войдет, и захлопнул дверь. Она удивленно обернулась, но, увидев его, облегченно заулыбалась.

– Привет, – с чувством сказала она, ощущая его присутствие каждой клеточкой своего тела. Подойдя к ней, он заключил ее в объятия:

– Привет. – Их губы слились в поцелуе, в котором было столько любви, что у Дины влажно заблестели глаза. Рай поднял голову:

– Ты плачешь?

– Немного... Я так люблю тебя!..

– Я тоже люблю тебя, Дина.

– Я знаю. – Каждый раз когда он говорил это, она чувствовала, как заполняется очередная пустая клеточка в ее теле. Неудивительно, что она обожала его: ведь Рай исцелил ее от болезни, о существовании которой в себе она даже не подозревала.

– Ты само совершенство, – улыбнулся он. – Придешь сегодня на сеновал?

– Да, – сказала она. Вспомнив о причине, заставившей ее прервать прогулку, она сделала шаг назад. – У нас есть пустые картонные коробки?

– Думаю, несколько штук я смогу найти. А зачем они тебе?

Дина опустила глаза:

– Я.., я собираюсь разобраться в спальне отца. Он понимал, как ей это трудно, и не хотел, чтобы Дина страдала по какому бы то ни было поводу.

– Я могу помочь тебе?

Раньше ей не приходило в голову попросить Рая о помощи, но если он пойдет вместе с ней в отцовскую спальню, то ей будет намного легче. На ее глазах вновь заблестели слезы. Что бы ни случилось, Рай навсегда останется с ней, улавливая все оттенки ее настроения – плохого или хорошего, – протягивая ей руку помощи, когда она в этом будет нуждаться, – точно так же, как сейчас.

– Ты не можешь себе представить, как я буду благодарна тебе, – призналась она с комком в горле.

Он подошел ближе и обнял ее.

– Неужели ты не понимаешь, что ради тебя я готов сделать все что угодно?

Она прижалась к его теплой груди и, подняв голову, всмотрелась в его бездонные глаза, наполненные заботой и участием:

– Начинаю понимать...

Она услышала, как Рай глубоко вздохнул. Затем он обвил руками ее талию и произнес почти шепотом:

– Тебе не кажется, что нам самое время подумать о свадьбе?

Ее пульс участился. Она знала, что этот миг настанет, но полагала, что это произойдет "когда-нибудь". Для счастливой жизни с Раем ей не был необходим формальный брак, к тому же когда-то она подслушала его высказывания на этот счет и не собиралась оказывать на него давление. Тем более приятно было слышать эти слова!

– Самое время, – с воодушевлением подтвердила Дина.

Он еще крепче сжал ее в своих объятиях и заглянул в ее подернутые дымкой глаза:

– Опять собираешься плакать?

– Может быть. – Она неуверенно улыбнулась. Его вздох был красноречивее слов. Он с нежностью прошептал:

– Я счастлив, Дина.

– Я тоже, – прошептала она в ответ.

Улыбаясь и глядя на нее с любовью и пониманием, он взял ее за руку:

– Пойдем. Нужно найти коробки.

Усилием воли Дина заставила себя открыть дверь в спальню Саймона. Рай стоял у нее за спиной, в руках у него было несколько картонных коробок и упаковка объемных пластиковых пакетов для мусора. Шторы на окнах были задернуты, в комнате царил полумрак; в воздухе стоял спертый дух давно не проветриваемого помещения. Дина распахнула окна, и спальню залил солнечный свет.

Положив коробки и пакеты посередине комнаты, Рай осмотрелся по сторонам. На полу лежал потертый ковер, мебель старая. Здесь не было никаких излишеств, даже ни одной фотографии. Комната отшельника-аскета.

– Итак, с чего начнем? – спросил он.

– Займись платяным шкафом, а я разберу комод, ладно? – Ее горло словно сдавило тисками.

– Насколько я понял, ты собираешься лишнее выбросить?

– Отец никогда ничего не выбрасывал, поэтому, думаю, здесь масса ненужных вещей.

– Значит, что получше – в коробки, остальное – в пакеты для мусора?

Дина кивнула. Ей не хотелось видеть, как кто-то из окружающих будет носить одежду ее отца, поэтому она не могла представить, куда в конце концов отправятся вещи "получше". Во всяком случае, не в этот же округ. Возможно, она отошлет их в какую-нибудь благотворительную организацию. Темная, старая мебель тоже производила на нее гнетущее впечатление. Если она намерена жить на ранчо (а именно это она и планировала!), то придется заняться обновлением интерьера. Рай открыл дверцу шкафа и нахмурился:

– А как я отличу хорошие вещи от плохих?

– Положись на свой здравый смысл. Дина решительно приблизилась к высокому комоду и ощутила нервные спазмы в желудке. Она медленно выдвинула верхний ящик и с облегчением увидела там лишь нижнее белье и носки. Это в пакет для мусора. Постепенно она дошла до нижнего ящика, а когда выдвинула его, то просто замерла.

Рай вытянул шею, пытаясь увидеть, на что она смотрит:

– Что там, милая?

– Фотоальбом, – Дина осторожно вынула его из ящика. – Он принадлежал моей маме. – Она начала перелистывать страницы. Рай подошел к ней и сел рядом. – На этих черно-белых снимках – мои бабушка и дедушка и их родители. А вот это моя мама. Здесь ей всего семь лет.

– А есть ее более поздние снимки? – поинтересовался Рай.

– Должны быть, – Дина пролистала страницы и остановилась на цветной фотографии. – Вот она незадолго до болезни.

– А рядом с ней – ты?

– Да.

– Очень похожа на нее.

– Все так говорили, – с некоторой горечью в голосе произнесла Дина. Удивительно, что отец сохранил мои фотографии. – Она взглянула на Рая. Пришло время все ему рассказать. Ее сердце забилось чаще, но она все же произнесла трудные слова:

– Ты кое-чего не знаешь... С той поры как мне исполнилось восемнадцать, отец ни разу со мной не разговаривал...

Рай сделал вид, что безмерно удивлен этой новостью:

– Но почему?

– Потому, что я пренебрегла его мнением и вышла замуж за Томми. – В глазах Дины заблестели слезы. – Боже мой, Рай, до чего же неразумны бывают люди! Я так и не смирилась со смертью мамы, и отец тоже. Горе разъединило нас. Мы разговаривали лишь тогда, когда отец приказывал мне что-нибудь а я ему дерзила и огрызалась. Жизнь казалась, мне ужасной. Я только и ждала того дня, когда мне исполнится восемнадцать и я смогу удрать отсюда подальше.

– И ты нашла выход, выйдя замуж за Томми?

– Я была глупой, глупой, глупой девчонкой! – страстно воскликнула Дина. Отец хотел, чтобы я поступила в колледж. Но все, чего бы он ни хотел, было для меня неприемлемо. Думаю, я и вышла-то за Томми потому, что отец был категорически против. – После паузы она добавила:

– И с тех пор я расплачиваюсь за свою ошибку. В тот вечер, когда я покинула этот дом, чтобы выйти замуж, отец сказал, что больше никогда не заговорит со мной. Я решила: "Ну и пусть!" Но когда одумалась, оказалось, что это для меня отнюдь не безразлично. Я стала звонить ему, писала письма – да все без толку...

Рай обнял ее и коснулся губами ее щеки.

– Дорогая, не нужно бередить старые раны.

– Я знаю. – Она повернулась и зарылась лицом в его рубашку. Он еще крепче прижал ее к себе. – Теперь отец мертв, и я никогда не заслужу его прощения...

– Дина, возможно, это ему следовало бы просить у тебя прощения, – после короткой паузы сказал Рай. – Ведь он был взрослым человеком, а ты почти ребенком. Ребенком, потерявшим свою мать и бессильным унять боль утраты. Саймон должен был помочь тебе пережить это. Мне кажется, что из-за смерти жены он обозлился на весь мир и вымещал на тебе свою досаду. Возможно, мое замечание бестактно, но сердце подсказывает мне именно это.

– Он никогда не оскорбил меня действием, Рай.

– Иной раз моральное оскорбление еще страшнее.

– Но я оскорбила его так же, как и он меня. Рай отрицательно покачал головой:

– Очень печальная ситуация, но все же он был твоим отцом и к тому же взрослым человеком. И ему следовало понять, что происходит, прежде чем ситуация вышла из-под контроля.

Дина вздохнула:

– Наверное, ты прав. – Она поднялась на ноги и положила альбом на комод. Давай поскорее закончим работу и уйдем отсюда.

Рай тоже встал с пола:

– Пойду отнесу эти две полные коробки в амбар. Ты не против?

– Нет, в амбаре им самое место. Там всегда сухо, даже во время дождей.

– Вот и отлично. – Рай поднял коробки и вышел из спальни.

Как только за ним закрылась дверь. Дина вновь ощутила необъяснимый страх.

– Не будь трусихой, – пробормотала она, но это не помогло. Здесь умерла ее мать, и, хотя Дина не верила в привидения, все же ей было не по себе. Без Рая в комнате стало слишком тихо, и она поспешила включить стоящий на тумбочке небольшой приемник.

Музыка помогла ей успокоиться. Пусть Рай заканчивает разбираться с одеждой, а она займется тумбочкой. Кажется, это все, печально подумала она. Ее отец, имевший в различных банках не один миллион долларов, вел очень скромный образ жизни. Она вспомнила о своей квартире в Сиэтле, о том, как она старалась сделать ее более уютной, уставляя ее рамками с фотографиями, книгами и различными безделушками.

– Ладно, хватит, – горько вздохнув, сказала она себе и выдвинула ящик прикроватной тумбочки. У нее перехватило дыхание: из ящика на нее смотрело ее собственное лицо. Этот снимок сделан на выпускном вечере! Фотография была вставлена в золоченую рамку и закрыта стеклом. Разве она это делала? Что-то не помнится.

Затем ее взгляду открылось остальное содержимое ящика: вещи, оставленные ею в своей спальне! Она выгребла их из ящика: оранжевая фетровая лента с надписью "Уинстонская школа", еще одна лента со словами "Тигры, вперед!", ее дневник, программка школьного бала, небольшая коробочка с украшениями, которые она когда-то носила, несколько старых свитеров и джинсов, пара стоптанных тапочек.

– Господи, – прошептала Дина, едва не лишившись от удивления дара речи. Ради всего святого, зачем отец хранил все это старье, тем более здесь, в своей спальне?

В ящике находилось еще кое-что, коробка из-под обуви. Что может быть в ней?

Дина сняла крышку с коробки и едва не упала в обморок. Ее письма!.. Она долго смотрела на коробку в надежде что-нибудь понять и ожидая, пока успокоятся нервы. К тому же пришлось вытереть о джинсы внезапно вспотевшие ладони. Наконец она робко подняла верхний конверт и увидела, что он аккуратно вскрыт. Значит, отец читал ее письма!

Неужели он сохранил все письма, которые она ему присылала? Достав коробку из ящика. Дина опустилась на пол. Она нервно, нерешительно запустила пальцы в волосы, не замечая, что приводит их в жуткий беспорядок. Почему?! Почему, почему, почему?!

Почему, прочитав ее письма, он прятал их в ящик вместе с ее старыми тапочками и дневником? Писем было так много, что коробка заполнилась доверху. Она опрокинула ее, и конверты грудой высыпались на пол. Одни конверты – и больше ничего.

Однако не все они были адресованы отцу. С округлившимися от изумления глазами Дина подняла одно из них. Адресованное ей. Почерк принадлежал Саймону, письмо было запечатано и готово к отправке.

Охваченная ужасом, Дина приложила ладонь ко лбу. Значит, он все же писал ей письма, но не отправлял их!.. Господи, папа, почему?! Немного оправившись от шока, она принялась разгребать лежащую на полу груду конвертов. Там были и другие письма, адресованные ей. Дина положила их на ковер рядом с собой и с замирающим сердцем смотрела на них.

Что все это значит? Почему Саймон писал ей письма, но не отправлял их? Хочет ли она прочесть их теперь? И что за новое потрясение они таят в себе?

Она должна прочесть их, ведь эти письма – единственная нить, связывающая ее с отцом...

Смахнув с глаз слезы, она взяла верхний конверт и поддела ногтем клеевую полоску. Внутри находился единственный лист бумаги; письмо было написано около года тому назад. Она подумала, что будет читать письма не в хронологическом порядке. Возможно, они были уложены как надо в коробке, но теперь последовательность нарушена.

Затаив дыхание, Дина приступила к чтению.

"Дорогая моя дочь.

Моя неуместная гордыня обернулась против меня самого. Даже сознавая свои ошибки, я не могу заставить себя подойти к телефону, когда ты звонишь мне, или отправить тебе письма, которые я пишу темной ночью, словно дневной свет может явить миру мое дурацкое упрямство.

Дина, твои письма – это светлое пятно в моей жизни. Ты поступаешь совершенно правильно. Я знаю, твоя мать с улыбкой на своем прекрасном лице наблюдает за тобою с небес. И еще я знаю, что эта улыбка исчезает, когда она обращает взгляд в мою сторону. Она так любила тебя, и будь она до сих пор жива, то вполне справедливо отругала бы меня. Конечно, если бы она не умерла, не было бы ничего из того, что произошло между нами. Я твердо убежден в этом. До ее ухода в мир иной ты была чудесным ребенком, а я – счастливым человеком. Очевидно, моя любимая Опал была связующим звеном, скрепляющим нашу семью.

Каждый раз в день своего рождения я даю себе клятву, что в этом году обязательно встречусь с тобой и мы все уладим. Я нахожу успокоение, представляя, как прилечу в Сиэтл и постучусь в твою дверь. Из твоих писем я знаю, что ты будешь рада. Моя бесценная дочь, я бесконечно дорожу тобой и не теряю надежды сказать это тебе.

С любовью, твой отец".

Дочитав до конца, Дина разрыдалась. В комнату вошел Рай и ошеломленно остановился, но тут же подбежал к ней и сел на пол рядом.

– Что случилось? – встревоженно спросил он. Дина протянула ему письмо:

– Прочти... – Достав из кармана джинсов платок, она вытерла глаза и высморкалась.

Рай пробежал взглядом письмо и был явно потрясен не меньше Дины.

– Господи Боже мой... – пробормотал он.

– Это еще не все, – Дина показала на груду писем около себя. Ее глаза вновь наполнилась слезами. – Рай, он все-таки любил меня.

Черт побери, почему же тогда Саймон не отправил эти письма?!

– Да, – сказал он. – Похоже, отец очень любил тебя.

– Обними меня, – прошептала Дина. Он заключил ее в объятия, чувствуя, как она дрожит. Он весь кипел от ярости. Черт тебя побери, Саймон Колби, почему ты подверг свою дочь этому испытанию?! Однако он понимал, что Дина не разделяет его негодования. Она с жаром прошептала:

– Я так счастлива, Рай. Ты не представляешь, как много значат для меня эти письма.

Рай тяжело вздохнул. Если она счастлива, что нашла эти проклятые письма, то и он счастлив. Но пока он, Рай Хардин, живет на этом свете, никто не посмеет причинить ей боль, как это сделал ее собственный отец.

– Дина, я хочу, чтобы мы поженились как можно скорее.

Она подняла голову и заглянула в его глаза:

– Как можно скорее?

– Да, давай позвоним моим сестрам в Техас. Пусть съедутся и организуют для нас бесхитростную церемонию. Мы отправимся туда на самолете. В любом случае я хочу, чтобы ты познакомилась с ними и чтобы они присутствовали на нашей свадьбе.

– Любовь моя, – сказала она, прижимаясь к его большой теплой груди. Впервые за долгие годы в душе Дины царил покой. Наверное, в жизни все-таки бывают сказки со счастливым концом, думала она.

Рай прикоснулся губами к ее виску:

– Я люблю тебя, а ты любишь меня. Никто и никогда не сможет этому помешать. Ну, что скажешь? Позвонить моим сестрам?

Дина блаженно улыбнулась. Свадьба в Техасе.

Всего через несколько дней она станет миссис Хардин.

– Конечно, позвони. Но сначала поцелуй меня.

Рай был счастлив подчиниться. Он коснулся губами ее губ, и от ее страстной реакции на поцелуй кровь моментально вскипела в его жилах. Я безумно люблю эту женщину, подумал он. Его руки уже жадно ласкали ее тело. Она негромко застонала, все глубже погружаясь в пучину желания. Но вдруг она вспомнила, где они находятся, и прервала поцелуй.

– Подожди до вечера, – прошептала она. Он продолжал осыпать ее лицо поцелуями и почувствовал на губах соль ее слез. Его сердце вновь облилось кровью при мысли о том, что ей пришлось пережить. Теперь она была счастлива, и он намеревался сделать все, чтобы ничто не омрачало этого счастья.

– Я позвоню сестрам, а затем вернусь сюда и помогу тебе завершить работу.

– Ладно.

Они поднялись на ноги, но, вместо того чтобы заняться каждый своим делом, туг же вновь оказались друг у друга в объятиях. За ним я как за каменной стеной, мечтательно думала Дина. Моя любовь, мое счастье...

Внезапно она напряглась.

– Что случилось? – спросил Рай с тревогой в голосе.

– А как же Нетто? Я не могу не пригласить ее на нашу свадьбу. Если мы отправимся в Техас... Он не удержался от улыбки:

– Никаких проблем. Мы возьмем ее с собой.

– В самом деле? – с детским удивлением в голосе переспросила Дина.

– Дорогая, я знаю, что Нетто для тебя как член семьи. Конечно, мы заберем ее с собой. Почему бы и нет?

– Но ранчо.., работники...

– Несколько дней они смогут сами о себе позаботиться. Или, если хочешь, можно нанять в городе няньку для них.

Дина обхватила руками его талию и прижалась к нему.

– Но им же нужно хотя бы готовить еду, – пробормотала она, уткнувшись лицом в его рубашку. – Боже мой, Рай, у тебя есть ответы на все вопросы.

– Я всегда приду тебе на помощь, – пообещал он. – Не сомневайся в этом. Дина счастливо вздохнула:

– Я так люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя. – Она выскользнула из его объятий и побежала к двери.

– Эй, куда ты?

Она бросила на него полный энтузиазма взгляд:

– Пойдем со мной – узнаешь!

Он последовал за ней в коридор. Она почти бежала, и он догадался, что она намерена сделать. Удовлетворенно улыбаясь, он остановился около двери и прислушался.

– Нетти! – радостно закричала Дина, не успев добежать до конца коридора. Мы с Раем собираемся сыграть свадьбу в Техасе и берем тебя с собой!