Текст книги "Леди-интриганка"
Автор книги: Джеки Д'Алессандро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)
Глава 8
Современная женщина не должна бояться влечения, которое она чувствует к мужчине. Однако ей следует сознавать, что можно быть одновременно и дерзкой и благоразумной. «Случайное» соприкосновение тел, шепот, предназначенный лишь для него одного, несомненно, привлекут его внимание.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
– Твоя очередь, мама.
Кэтрин посмотрела на Спенсера – сын сидел на противоположном конце обеденного стола и озорно улыбался. Отбросив свои размышления, Кэтрин тоже улыбнулась:
– Моя очередь?
– В игре «Лучше бы я этого не делал». – Улыбка сына стала еще шире. – Расскажи мистеру Стэнтону тот забавный случай.
Кэтрин хотела сосредоточиться на сыне, но почему-то взглянула на Стэнтона. Ну почему она не может на него не смотреть прямо? На протяжении всего обеда Кэтрин тайком поглядывала на мистера Стэнтона и вспомнила разговор с Женевьевой. Весь вечер она ждала письмо от отца с известием о том, что преступник пойман, и тогда у мистера Стэнтона больше не будет причин оставаться в Литл-Лонгстоуне. Он вернется в Лондон. Его присутствие перестанет ее тревожить, прекратится нежелательное... что бы то ни было.
– Какой случай, не понимаю – спросила Кэтрин у сына.
– Как ты застряла на дереве.
– Вот как? Застряли на дереве? – удивился мистер Стэнтон. – У меня разыгралось любопытство. Леди Кэтрин, пожалуйста, расскажите мне эту историю. Как могла возникнуть столь прискорбная ситуация?
– Я спасала котенка.
– Только не говорите, что для этого вы забрались на дерево! – воскликнул он.
– Отлично. Но тогда вы останетесь без истории. – Кэтрин едва сдержала смешок. – Так мне рассказывать?
–Тогда говорите все, что нужно, чтобы продолжить историю. Стэнтон кивнул.
– Несколько лет назад Фрицборн принес домой кошку, которую он нашел в лесу. Прошло немного времени, и мы оказались хозяевами целого выводка котят. Они были восхитительными, но самыми хитрыми созданиями, каких только видел свет. Одну киску назвали Анжеликой, и по иронии судьбы это был самый настоящий дьяволенок. Однажды, возвращаясь со Спенсером с источников, мы услышали жалобное мяуканье. Подняв головы, мы увидели Анжелику, вцепившуюся в длинную ветку высокого вяза. Надо было ее спасать, что я и сделала.
– Но, мама, ты пропустила самое интересное! – запротестовал Спенсер. – Про то, как застряла. – Он повернулся к мистеру Стэнтону. – Мамино платье запуталось в ветках, и она не могла его отцепить. Я пошел в конюшню за Фрицборном. Мы вернулись с крепкой веревкой и корзиной. Анжелику с трудом спустили в корзинке на землю...
– А мама осталась сидеть на дереве? – спросил мистер Стэнтон.
– Да! – вмешалась Кэтрин. – А в это время подлое животное унеслось прочь как ни в чем не бывало.
– И как же вы спустились?
– Фрицборн сходил в дом, принес ножницы и подал мне их наверх в корзинке, – объяснила Кэтрин. – Разумеется, вместе с ним явились Милтон, повар и лакей Тимоти. И пока я сидела на дереве, орудуя ножницами, и пытаясь освободить платье, вся компания стояла внизу и с жаром обсуждали, как лучше помочь мне спуститься. Спенсер, спасибо ему, выступил с самым дельным предложением. Я привязала веревку к ветке, на которой сидела, и просто соскользнула вниз. Конец истории.
Спенсер бросил на нее умоляющий взгляд.
– Ма-а-м! – протянул он. Она сморщилась.
– Ну, так уж и быть. Решив окончательно поразить публику, в нескольких футах от земли я выпустила веревку и, ко всеобщему веселью, шлепнулась прямо в лужу грязи. Такой исход не назовешь достойным. Да и платье было безнадежно испорчено. Так что про этот эпизод можно с полным правом сказать: «Лучше бы я этого не делала».
– Видели бы вы маму в тот момент! – со смехом воскликнул Спенсер. – В волосах листья, на носу грязь, платье с оборванными подолом.
– Тем не менее я уверен: вы все равно были очаровательны, – отозвался Стэнтон.
У Кэтрин вырвался громкий, совсем не женственный смешок, хотя комплимент Стэнтона согрел ей душу.
– Боюсь, в тот момент я вряд ли могла кого-то очаровать. Однако сие прискорбное происшествие имело и свои плюсы. Именно в тот день родилась игра «Лучше бы я этого не делал». С тех пор мы со Спенсером часто рассказываем подобные истории, чтобы извлекать уроки из чужих ошибок.
И Кэтрин шутя погрозила мальчику пальцем:
– Учись на моих ошибках, сынок. Спенсер состроил такую же серьезную мину.
– Будь уверена, если мне когда-либо придется спускаться с дерева по веревке, я ни за что не стану приземляться в грязную лужу.
Кэтрин улыбнулась мистеру Стэнтону демонстративно заговорщической улыбкой:
– Видите, как прекрасно это действует?
– Я поражен в самое сердце, – ответил Эндрю ей в тон. Его улыбка была наполнена теплотой и нежностью. – Если не считать вашего платья, все закончилось просто замечательно. А что случилось с Анжеликой?
– Да ничего! Она по-прежнему жива и здорова. Разгуливает по саду и по конюшне вместе с несколькими братьями и сестрами и собственным потомством.
– Впечатляющая повесть о мужестве леди Кэтрин, – задумчиво произнес Стэнтон. – Но больше всего меня поразило то, что вы вообще решились влезть на дерево.
– Когда мама была такая, как я, она все время лазила по деревьям, – сообщил Спенсер с гордостью в голосе.
Стэнтон продолжал смотреть на Кэтрин.
– Правда? Ваш брат, леди Кэтрин, никогда мне об этом не рассказывал.
– Скорее всего он не знает об этих моих достижениях, мистер Стэнтон. – У Кэтрин вырвался смешок, которого она не сумела сдержать. – Хотя Филипп и сам нередко становился жертвой моих причуд.
В глазах Стэнтона загорелся непритворный интерес.
– Какую тайну? Это что-то, чего не знает Филипп? Расскажите же!
Кэтрин состроила самую чопорную гримасу, на которую только была способна.
– На моих губах печать молчания.
– Это нечестно, мам! – воскликнул Спенсер. – Раз начала, надо говорить!
Стэнтон бросил вопросительный взгляд на Спенсера.
– Ты тоже не знаешь?
– Понятия не имею! Но если мама не хочет, чтобы мы лопнули от любопытства, она нам расскажет.
Кэтрин похлопала пальчиком по сжатым губам.
– Думаю, я должна снять этот груз со своей совести. Но обещайте, что никому не расскажете.
– Обещаем, – в один голос послушно заявили Стэнтон и Спенсер.
– Отлично. Когда мне было столько же, сколько сейчас Спенсеру, я ночью забиралась на дерево около спальни Филиппа и бросала камешки ему в окно.
– Зачем? – спросил Спенсер с распахнутыми от удивления глазами.
– Он ведь был моим старшим братом. И я должна была его дразнить. Он считал, что к нему в окно стучится какая-то птица. Филипп открывал дверь, выходил на балкон, размахивал руками и кричал отвратительные вещи, угрожая птице страшной расправой.
– Это ужасно, мама, – серьезно произнес Спенсер, но хихикнул и испортил все впечатление.
– И он так и не догадался, что это были вы? – спросил Стэнтон, которому тоже стало весело.
– Нет. Я никому не рассказывала, кроме вас.
– Я горжусь оказанным мне доверием. – Он усмехнулся.
– А когда ты перестала бросать камешки, мама? – спросил Спенсер. – Это дедушка тебя разоблачил?
– Господи, конечно, нет. Твоего дедушку удар бы хватил, если б он узнал, что я только и думаю, как бы мне взобраться на дерево. Я привязала к ветке маленькую корзинку, чтобы держать в ней камешки. Однажды ночью я сунула туда руку и чуть с ума не сошла, обнаружив червяков. – Кэтрин содрогнулась от воспоминаний. – Я терпеть не могу червяков. Этот случай излечил меня от пристрастия к лазанью по деревьям.
– Так вам и надо, – с ехидной усмешкой произнес Стэнтон.
– Конечно, – со смехом согласилась Кэтрин. – Боюсь, что я полностью заслужила прозвище «чертенок», которое придумал Филипп. Наверняка он рассказывал вам, каким я была сорванцом.
– Конечно. – В голосе Эндрю уже не было веселых ноток. – Но он рассказывал также, что был неуклюжим и мрачным подростком, которого вы излечили от застенчивости, научив смеяться и радоваться жизни. Говорит, что ваши энергия, верность и любовь в детстве спасли его от одиночества.
У Кэтрин перехватило горло от воспоминаний. Перед глазами возникли она сама и Филипп, такими какими они были много лет назад. Она сглотнула, чтобы восстановить голос.
– Сверстники часто были к нему жестоки, а меня это всегда бесило. Я просто хотела компенсировать зло, которое они ему делали. Филипп всегда был, да и сейчас остался, лучшим из братьев. И из мужчин.
– Согласен, – проговорил Стэнтон. – Я думаю, леди Кэтрин, что Филипп подозревал, кто именно стучал в его окно по ночам. Он мог взобраться на дерево и обнаружить вашу корзинку с камешками. Насколько я понимаю, он знал, что вы боитесь червяков?
Кэтрин захлопала глазами, мотнула головой и усмехнулась собственной глупости.
– Конечно, знал. Я обязательно расспрошу его, когда увижу в следующий раз. Вот дьявол! Джентльмены, вы оба не имеете ни братьев, ни сестер, так что вы не в состоянии оценить их необходимость, хотя бы для того, чтобы было кого дразнить. Разумеется, это была просто шутка.
– Знаете, мама и сейчас совершает озорные поступки, – сообщил Спенсер.
Стэнтон тут же заинтересовался:
– Вот как? Какие же?
– Съезжает по перилам.
Веселые темные глаза оценивающе смотрели на Кэтрин.
– Леди Кэтрин, неужели это шокирующее заявление соответствует действительности?
– Иногда я просто спешу поскорее спуститься вниз, – спокойно объяснила она.
– А еще она поет песенки с легкомысленными стишками, когда работает в саду.
– Спенсер! – покраснев, воскликнула Кэтрин. Господи, она и представить не могла, что он все это слышал. – Я уверена, ты... э-э-э... все неправильно понял.
– Ничего подобного. Обычно ты поешь довольно громко и не в той тональности. – Спенсер бросил веселый взгляд на Стэнтона. – У мамы со слухом не очень.
– Не удостоите нас исполнением вашей коллекции песенок? – невинным тоном спросил Стэнтон.
Кэтрин тут же закашляла, пытаясь скрыть смех.
– Как-нибудь в другой раз. А теперь, когда всем стало известно обо мне значительно больше, чем надо, ваша очередь, мистер Стэнтон, рассказать нам историю в духе «Лучше бы я этого не делал».
Стэнтон откинулся на спинку стула и в задумчивости стал постукивать пальцами по подбородку. Поразмыслив несколько секунд, он сказал:
– Когда после нескольких недель проведенных на борту корабля я прибыл в Египет, я мечтал лишь о двух вещах: о горячей еде и горячей ванне. Сначала я поел, потом на окраине Каира отыскал баню. Чувствуя себя чистым и сытым, я вышел на улицу и тут же понял, что по неосторожности забрел в квартал, населенный ворами и разбойниками. К счастью, мне удалось выбраться живым, хотя меня успели все-таки обокрасть, прежде чем я вновь попал на корабль.
– Почему же вы не избили бандита? – полюбопытствовал Спенсер, широко раскрыв глаза.
– Бандитов. Их было четверо. И у всех были ножи и пистолеты. Боюсь, я бы не преуспел.
– А что они у вас украли?
– Деньги. И... одежду. Спенсер открыл рот от удивления:
– Да что вы! Всю одежду?
– Всю одежду, включая ботинки.
– Значит, вы остались?.. – недоверчиво спросил Спенсер.
– Голый, словно новорожденный младенец, – подтвердил Стэнтон.
– И что вы сделали?
– Сначала хотел подраться с ними, чтобы отобрать одежду, но потом рассудил, что жизнь дороже. К счастью, они, видимо, не планировали со мной разделаться. Пожалуй, их даже забавляла мысль о том, как я, абсолютно голый, буду добираться до дома средь бела дня.
В горле у Кэтрин пересохло, когда она вообразила, как чистенький мистер Стэнтон стоит, совершенно обнаженный, в золотистых лучах южного солнца.
Она тотчас вспомнила главу из «Руководства», в которой даются советы современной женщине относительно множества вещей, которые она может сделать обнаженному мужчине и с обнаженным мужчиной. Воспоминания, разумеется, не могли загасить пожар, который пылал у нее внутри.
– Вас кто-нибудь видел? – с горящими глазами спросил Спенсер. Кэтрин опасалась, что у нее такое же возбужденное выражение лица, и едва удержалась, чтобы не начать обмахиваться льняной салфеткой.
– О да. Но я бежал изо всех сил. Потом я украл с веревки, где сушилось чье-то белье, какой-то балахон, и это помогло мне частично восстановить утраченное достоинство. Разумеется, я рассказал вам не самый звездный эпизод моих приключений. Я попадал и в другие истории под заголовком «Лучше бы я этого не делал». Желаете послушать?
– Да! – обрадовался Спенсер.
– Нет! – одновременно с ним воскликнула Кэтрин.
Обнаженный мистер Стэнтон бродит по улицам, завернувшись в черный балахон, а вокруг вооруженные бандиты... Обнаженный... Бог знает что он еще натворил. Кэтрин была абсолютно уверена, что на сегодня ей историй достаточно.
Она нервно засмеялась и поднялась, дав понять, что обед окончен.
– В другой раз. А сейчас я предлагаю перейти в гостиную. Вы играете в карты, мистер Стэнтон? А в шахматы? В нарды?
– Мне нравятся все эти игры, леди Кэтрин. Вы сами что предпочитаете?
«Увидеть тебя обнаженным». Кэтрин едва сдержала чуть было не вырвавшийся стон. Господи Боже мой, откуда взялась эта ужасная мысль? Разумеется, она вовсе не хочет увидеть его обнаженным. Эта абсурдная, неприличная идея возникла из-за его абсурдного, неприличного рассказа. Да, дело именно в этом.
Расправив плечи, она сказала:
– Почему бы вам не сыграть со Спенсером, а я тем временем с удовольствием займусь рукоделием у камина?
– Отлично. – Он обернулся к Спенсеру. – Нарды?
– Да, я их больше всего люблю, – ответил мальчик.
Кэтрин возглавила небольшую процессию направлявшуюся к гостиной, поздравляя себя с прекрасным планом. Теперь она сможет сосредоточиться на рукоделии и больше не будет думать о своем привлекательном госте.
Однако уже через час она поняла, что план не так уж хорош. Оказалось, почти невозможно смотреть на сложный цветочный узор ненавистной вышивки, в то время как взгляд постоянно натыкался на высокие стеклянные двери веранды, где мистер Стэнтона и Спенсер играли в нарды. Даже когда Кэтрин заставляла себя смотреть на работу, у нее мало что получалось, потому что она постоянно пыталась уловить обрывки разговора.
Мистер Стэнтон и Спенсер смеялись. Кэтрин в сотый раз опустила работу и бросила из-под ресниц взгляд на парочку у окна. Ее сын искренне радовался, и сердце Кэтрин сжалось от внезапного приступа материнской любви.
Спенсер снова расхохотался, и Кэтрин решила оставить наконец свою работу. Отложив вышивку, она откинулась на парчовую спинку кресла и стала смотреть, как радуется жизни ее сын. Кэтрин любила когда Спенсер смеялся, но знала, что такое с ним случается редко. В этом году он пристрастился к прогулкам. Совсем один Спенсер подолгу бродил по аллеям сада и тропинкам, что вели к горячим источникам. Он наслаждался свободой, но Кэтрин беспокоилась, что сын слишком много времени проводит в одиночестве, предаваясь грустным мыслям. Она давала ему возможность побыть одному, но все же старалась ежедневно проводить время в его обществе. Они болтали, читали, рассказывали друг другу разные истории, ели любимые блюда, любовались садом, наслаждались общением.
Сейчас, сидя напротив мистера Стэнтона, Спенсер выглядел счастливым, веселым и беззаботным. Таким она его редко видела в обществе посторонних, за исключением самого узкого круга. Обычно он держался с чужими настороженно и сдержанно, опасаясь, что они будут смеяться над ним или жалеть. Однако с мистером Стэнтоном он вел себя легко и просто.
Кэтрин посмотрела на человека, который со вчерашнего вечера занимал ее мысли. Он подложил ладонь под подбородок и внимательно изучал позиции на доске, а Спенсер тем временем с дьявольским смехом предрекал ему поражение. Внезапно Кэтрин поняла, насколько домашней выглядит эта сцена, да и весь вечер был таким семейным и уютным, что она вдруг почувствовала острую тоску.
Сколько раз за годы брака мечтала она хоть раз увидеть подобную радующую глаз сцену у домашнего очага! Сколько часов провела в бессмысленных мечтах, воображая, как они втроем наслаждаются прекрасным обедом. Бертранд и Спенсер усаживаются за игру, а она любуется ими, сидя в кресле.
А сейчас эта дорогая ее сердцу картина вдруг воплотилась в жизнь, наполняя ее сердце острым, болезненным чувством, которому она не знала названия. Ее гость не вписывался в определенные ею рамки. Несмотря на то что его присутствие выглядело неуместным и неправильным, она почему-то ощущала, что так и должно быть.
Кэтрин отогнала от себя грустные мысли. Она давным-давно перестала надеяться на семейное счастье. В их со Спенсером жизни нет места посторонним. Тем не менее, глядя на радостное лицо сына, слушая его оживленную болтовню, Кэтрин была благодарна своему гостю за доброту к мальчику. Пусть мистер Стэнтон обладает множеством недостатков, но Спенсеру нравится его общество.
Неожиданно Стэнтон обернулся, и их глаза встретились. По телу пробежали мурашки, и Кэтрин неосознанно поджала пальцы в своих атласных туфельках. Как ему удается одним только взглядом лишить ее равновесия? Почему его присутствие одновременно и успокаивает и волнует?
Стэнтон улыбнулся, потом вновь посмотрел на доску. Кэтрин сжала губы, ужаснувшись от мысли, что таращилась на него с открытым ртом. Она решительно схватила вышивку и воткнула иглу в ткань.
«Он самоуверенный, дерзкий и на самом деле не такой уж привлекательный, – бормотала она себе под нос. – Я видела десятки мужчин куда лучше».
«Возможно, – шептал ей внутренний голос, – но ни от одного из них у тебя не подгибались колени».
Кэтрин еще плотнее сжала губы. Ерунда. Если у нее и подгибаются ноги, то лишь от усталости. Она была потрясена. Изможденность и расстроенные чувства сыграли с ней плохую шутку. Она отдохнет, выспится, и все встанет на свои места.
Выпрямив спину, Кэтрин еще раз воткнула иглу в полотно. Пусть она находит мистера Стэнтона привлекательным, но только чуть-чуть и лишь физически. И разумеется, она не собирается в своих действиях руководствоваться этими тревожащими ее чувствами. Следовательно, лучшая линия поведения – избегать его, хотя сделать это будет непросто, ведь основная цель его пребывания здесь – защищать Кэтрин, если в этом возникнет необходимость. Однако никто не сказал, что они должны находиться в одной комнате. И даже если этого не избежать, никто не сказал, что она должна с ним разговаривать. Или стоять около него. Можно его просто игнорировать.
Эта мысль принесла Кэтрин облегчение. Отныне ее стратегия – избегать и игнорировать; задача, безусловно, легко выполнимая.
Глава 9
Если в наши дни женщина хочет, чтобы джентльмен проявлял больше страсти, она должна объяснить ему, что хотя поцелуй руки и может означать пылкую привязанность, но все же может символизировать и братскую или сестринскую любовь. В то же время почти невозможно неверно интерпретировать поцелуй в губы или в шею.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
После беспокойно проведенной ночи Кэтрин сразу же принялась воплощать в жизнь новую стратегию – избегать и игнорировать. Она решила позавтракать в одиночестве у себя в спальне. Зная, что Спенсер не встанет рано, она не рискнула, завтракать тет-а-тет с мистером Стэнтоном. После еды Кэтрин осталась в спальне и провела утро за письменным столом, разбирая накопившуюся корреспонденцию. Закончив дела, она тщательно оделась, отметив, что почти не чувствует боли в руке.
Настало время проведать Спенсера, и Кэтрин спустилась вниз.
В холле ее встретил Милтон с серебряным подносом, на котором лежало запечатанное письмо.
– Только что пришло из Лондона, миледи.
Сердце Кэтрин забилось сильнее, как только она узнала почерк отца. Кэтрин взяла письмо, кивнула дворецкому и вернулась в спальню. Захлопнув дверь, она тут же сломала печать и пробежала глазами по написанному.
«Дорогая Кэтрин!
Счастлив сообщить, что преступник, стрелявший накануне вечером, арестован. Его зовут Билли Роббинс, он хорошо известен в суде из-за краж, совершенных в Мейфэре и других местах. Благодаря информации, предоставленной мистером Кармайклом, Роббинс был обнаружен и задержан в районе доков. Как мы и подозревали, ты стала жертвой неудавшегося ограбления. Роббинс, разумеется, настаивает на том, что он невиновен, но, как мы все знаем, Ньюгейт набит «невиновными» людьми.
Конечно, эта новость не сможет стереть из памяти то, что тебе пришлось вынести, но ты по крайней мере можешь быть спокойна, зная, что этот мерзавец больше никому не навредит. Пожалуйста, передавай мои наилучшие пожелания Спенсеру и мистеру Стэнтону. Надеюсь вскоре снова вас всех увидеть.
С любовью, твой отец».
Кэтрин закрыла глаза и с облегчением вздохнула. Слава Богу, это был просто несчастный случай. Ей не грозит никакая опасность. И Спенсеру тоже. Личность Чарлза Брайтмора останется неизвестной. Разумеется, есть еще сыщик, которого нанял лорд Маркингуорт вместе со своими друзьями, но раз издатель «Руководства для леди» не раскроет их с Женевьевой тайну, то этому человеку волей-неволей придется признать свое поражение. Шансы, что расследование его приведет в Литл-Лонгстоун, минимальны.
Кэтрин открыла глаза и сделала, наверное, первый свободный вздох с момента, как спряталась за восточной ширмой в доме отца. Теперь ее жизнь может снова вернуться к своему спокойному течению. Теперь нет необходимости в чьей-то защите.
Улыбка на лице Кэтрин вдруг застыла. Ей больше не требовалась защита, которую обеспечивал мистер Стэнтон. Он может покинуть Литл-Лонгстоун, причем прямо сейчас. Хотя предложить ему уехать раньше чем завтра утром будет слишком невежливо. Сама она редко бывает в Лондоне, а потому ей нечего опасаться, что они встретятся в ближайшее время.
Скорый отъезд мистера Стэнтона был благом. Несомненным благом. Больше не будет необходимости проводить в жизнь лозунг «избегать и игнорировать». Этот человек внес разлад в ее безмятежное существование, и чем раньше он уедет, тем лучше. Она счастлива безмерно.
Но тут вдруг проснулся внутренний голос и сообщил, что она перепутала два понятия: «безмерно счастлива» и «бесконечно несчастна».
Вот незадача! Надо придумать, как заглушить навязчивый внутренний голос.
– Мистер Стэнтон, вы не могли бы уделить мне минуту?
Эндрю остановился на самом верху лестницы.
Все утро, не говоря уже о бесконечных предрассветных часах, когда ему не спалось, он посвятил воспоминаниям о чудесных событиях предыдущего вечера. Он думал о совместном обеде, забавных историях, веселье, послеобеденных играх. И все это вместе, втроем. Такой вечер он множество раз представлял в своих мечтах. И с нетерпением ждал, когда все повторится нынешним вечером.
Заметила ли Кэтрин, как идеально они подходят друг другу? Он, она и ее сын. Как правильно и уместно все шло? Если Кэтрин каким-то образом не обратила на это внимания, вечером он сумеет все исправить.
Обернувшись, Эндрю смотрел, как приближается леди Кэтрин. Искусно уложенные локоны каштановых волос обрамляли ее лицо так изящно, что золотисто-карие глаза сияли необыкновенным светом. Бледно-персиковое муслиновое платье подчеркивало молочную белизну кожи.
Когда Кэтрин подошла совсем близко, Эндрю почувствовал легкий аромат цветов. Он крепче сжал пальцы на стойке перил, борясь с желанием протянуть руку и дотронуться до нее.
– Все мое время в вашем распоряжении, леди Кэтрин.
– Спасибо. Может быть, пройдем в библиотеку?
– Куда прикажете.
Эндрю стиснул зубы, чтобы не прозвучали слова, которые рвались из его сердца. Едва ли сейчас подходящее время и место для признания, что он до сумасшествия ее любит, до боли желает и готов выполнить малейшее ее повеление.
Следом за Кэтрин он спустился с лестницы, восхищаясь ее женственными формами. Взгляд Эндрю задержался на нежной, беззащитной шее, которая была видна из-за высокой прически. И лишь единственный каштановый локон спиралью спускался по бледной коже.
Эндрю сжал кулаки, чтобы рука сама собой не потянулась к одинокой вьющейся прядке. Он так пристально смотрел на приманку, что не заметил, как хозяйка дома остановилась у закрытых дверей. Очнулся он, только налетев на нее на полном ходу.
Она вскрикнула, боясь потерять равновесие и удариться головой о дверь. Его руки тут же подхватили ее за талию.
На несколько бесконечных секунд оба замерли. Умом Эндрю понимал, что надо выпустить ее из объятий, но ноги и руки отказывались повиноваться. Вместо этого он закрыл глаза, наслаждаясь близостью ее тела. Притягивающий цветочный аромат окружил его соблазнительным облаком. Легкий поворот головы... и можно прижаться губами к ее благоухающей коже, которая так близко, даже мучительно близко.
И он поддался непреодолимому соблазну. Его губы коснулись сливочной кожи за ухом Кэтрин так легко и нежно, что Эндрю и сам не знал, поняла ли она, что он сделал.
Желание, горячее и неудержимое, обрушилось на него. Эндрю только плотнее закрыл глаза в тщетной попытке справиться с бушующей в нем бурей.
Но прямая, неподатливая спина Кэтрин заставила Эндрю очнуться. Он заставил себя убрать руки с ее талии и отступить.
– Простите, – проговорил он неузнаваемым голосом. – Я не видел, куда иду.
Несколько секунд она молчала, потом опустила руки и произнесла:
– Извинения приняты.
Он замер, почувствовав дрожь в ее голосе. Что это, следствие смущения или гнева? И потрясена ли она этим мгновением, как он? Эндрю надеялся, что она обернется, а он, увидев ее лицо, прочтет по глазам, есть ли в них желание, но леди Кэтрин не шелохнулась. Она пошла к камину у дальней стены библиотеки.
Эндрю последовал за ней. Дверь громко хлопнула в тишине, которую ему хотелось нарушить. Ладони и губы все еще трепетали от воспоминания о ее теле.
Эндрю стало обидно, что она смотрит лишь на горящие угли в камине, игнорируя его присутствие, но это и к лучшему. Обернись леди Кэтрин сейчас, она непременно заметила бы, как сильно на него повлияло соприкосновение их тел.
– Не возражаете, если я выпью? – спросил он, полагая, что в бутылках на круглом столике красного дерева находится бренди.
Леди Кэтрин не обернулась.
– Да, пожалуйста. Угощайтесь.
– Не хотите присоединиться? Ответ его удивил.
– Да, шерри, пожалуйста.
Эндрю приблизился к столику. Он неспешно налил две рюмки, потом подошел к камину и остановился напротив Кэтрин.
– Ваш херес, леди Кэтрин.
Щеки ее горели. Но она смотрела на Эндрю спокойно и холодно. Он передал ей хрустальный бокал в форме сердечка.
– Благодарю.
Кэтрин взяла бокал, и Эндрю отметил, что она старалась сделать так, чтобы их пальцы не соприкоснулись. Она отвела взгляд и сделала маленький глоток. Он последовал ее примеру.
Отпив еще чуть-чуть, Кэтрин вынула из кармана конверт цвета слоновой кости и протянула Эндрю:
– Только что пришло письмо от моего отца. Человек, который стрелял, арестован.
Он поставил бокал, взял письмо и быстро пробежал его глазами. Билли Роббинс. Эндрю стиснул зубы. Теперь он знал имя человека, выстрелившего в леди Кэтрин, человека, который легко мог прервать ее жизнь. «Радуйся, негодяй, что ты в Ньюгейте, а меня там нет».
Закончив читать, он вернул письмо леди Кэтрин.
– Очень рад, что мерзавец арестован. Слава Богу, мистер Кармайкл оказался таким наблюдательным.
– Да, мы все должны быть ему благодарны. – Она сунула письмо в карман. – И раз мне больше не угрожает опасность...
– Больше не угрожает?.. Я не знал, что вам что-то угрожает. О чем вы говорите?
В глазах леди Кэтрин мелькнул страх, но исчез так быстро, что Эндрю не успел понять, правда это или игра его воображения. Она сжала губы, потом произнесла:
– Я имела в виду, ничто не угрожает моему здоровью. Я прекрасно себя чувствую, Милтон и другие слуги позаботятся обо всем. Без всякой помощи.
Тут его осенило. Он почувствовал раздражение и, черт возьми, боль. Она хочет, чтобы он уехал!
– Завтра утром я предоставлю свой экипаж в ваше распоряжение, – продолжала леди Кэтрин. – Я очень ценю вашу доброту и благодарна за то, что вы доставили меня домой. Мне не хотелось бы и далее злоупотреблять вашим временем, отвлекая от работы в Лондоне.
Прежде чем Эндрю придумал подходящий ответ, сообразив, что простое «Черт возьми, я никуда не уеду!» здесь не подойдет, в дверь постучали.
– Войдите, – произнесла леди Кэтрин.
Дверь распахнулась. В комнату вошел Спенсер. Но улыбка его угасла сразу же, как только он перевел взгляд с лица матери на мистера Стэнтона.
– Что-то случилось, мама?
Леди Кэтрин расправила плечи и улыбнулась сыну.
– Нет, дорогой. Ты хочешь со мной поговорить? – Она поставила на столик стакан, подошла к Спенсеру и поцеловала. – Мы договариваемся об отъезде. Завтра утром мистер Стэнтон возвращается в Лондон.
– Завтра? Уезжает? – Мальчик, без сомнения, был расстроен. Он повернулся к Эндрю. Взгляд его был полон непонимания и обиды. – Но почему? Он же только вчера приехал!
Леди Кэтрин принялась объяснять:
– Спенсер, у мистера Стэнтона в Лондоне много дел, а из-за отсутствия твоего дяди Филиппа еще больше. Он был очень любезен и согласился сопровождать меня в Литл-Лонг-стоун, но теперь ему надо возвращаться.
– Но зачем ему уезжать так рано? Мы только начали... – Тут он бросил на Эндрю многозначительный взгляд.
– Начали... что? – спросила леди Кэтрин.
– Сюрприз для вас, – вмешался в разговор Эндрю. – Вчера после обеда мы со Спенсером кое-что придумали. Я обещал ему помочь.
Она удивилась:
– Какой сюрприз?
Спенсер был в отчаянии. Мальчик еще не успел ответить, как Эндрю снова заговорил:
– Если мы вам скажем, какой же это будет сюрприз? – И он заговорщически подмигнул Спенсеру. – Думаю, надо принести твоей маме словарь, чтобы она посмотрела в нем значение слова «сюрприз».
– Мама, я знаю, обычно ты не любишь сюрпризов, – заговорил Спенсер, – но этот тебе понравится. Уверен, когда мы закончим, ты будешь мною гордиться.
– Я уже тобою горжусь.
– Будешь гордиться еще больше.
Несколько секунд леди Кэтрин рассматривала лицо сына, потом обернулась к Эндрю:
– Вы что-то пообещали ему? – Да.
– Но вы мне ничего об этом не говорили.
– Я хотел сделать сюрприз. Кроме того, я не предполагал, что мой визит окажется таким кратким.
Все молчали. Эндрю казалось, что он слышит, как вращаются колесики у нее в голове. Почему она вдруг решила от него избавиться? Может быть, в ее жизни есть что-то, что она хочет от него скрыть? Ее слова о том, что ей больше ничто не угрожает, беспокоил Эндрю все больше и больше. Она его обманула? И если да, то почему?
Он сумел придумать лишь две причины, из-за которых она могла желать его отъезда. Первая – леди Кэтрин хочет завязать отношения с мужчиной, например с кем-то из многочисленных поставщиков цветов, и тогда его присутствие в доме может помешать этим планам. И вторая – она дорожит своей независимостью, но обнаружила, что увлечена им... Вторая причина Эндрю нравилась больше.
