Текст книги "Леди-интриганка"
Автор книги: Джеки Д'Алессандро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Никогда в жизни она не чувствовала так остро присутствие мужчины. Не чувствовала, как тяжело кого-то игнорировать. Досадное, беспокойное ощущение. Кэтрин точно знала, что не хочет его.
Подошла Женевьева и тихонько сказала:
– Дорогая, только что я подслушала очень занимательный разговор.
– Вот как? Между кем и кем?
– Между твоим мистером Стэнтоном и доктором Оливером.
Кровь бросилась в лицо Кэтрин.
– Женевьева, он не мой мистер Стэнтон.
– Если учесть то, что я сейчас слышала, как раз твой. Хочешь ты этого или нет. Он только что предъявил свои права доктору Оливеру. И должна сказать, предъявил весьма недвусмысленно. Под видом легенды о неудачливом претенденте.
– Предъявил права? Что ты имеешь в виду?
Женевьева пересказала подслушанный разговор. Кэтрин напряженно слушала. Закончив, подруга удовлетворенно вздохнула:
– Кэтрин, да он просто божественный!
Кэтрин обдало жаром, но она пыталась убедить себя, что это из-за смущения или от гнева на безрассудство мистера Стэнтона. Но хочется ей этого или нет, трудно было бы отрицать, что ею владеет почти примитивное женское волнение.
– О, быть снова желанной... – Губы Женевьевы изогнулись в дьявольской улыбке. – Если бы не мои руки, думаю, я постаралась бы увести у тебя мистера Стэнтона.
Сердце Кэтрин дрогнуло от острого приступа ревности.
– Ради Бога, – сдавленным голосом проговорила она. Женевьева рассмеялась.
– Дорогая, если б ты говорила искренне, а мои руки были в порядке, и если бы джентльмен не выказывал таких очевидных признаков влюбленности в тебя... – Она вдруг замолчала и склонилась к Кэтрин. – Вот он идет.
Не успела Кэтрин и глазом моргнуть, как перед ней оказался мистер Стэнтон.
– Позвольте к вам присоединиться, леди.
– Разумеется, мистер Стэнтон, – с ослепительной улыбкой ответила Женевьева. – Прекрасный вечер, не так ли?
– Абсолютно с вами согласен. Я получил массу удовольствия.
– Вы много общались сегодня, – произнесла Кэтрин, радуясь, что ее голос звучит уже спокойно, скрывая пламя, бушующее внутри. – Кажется, успели переговорить с каждым из гостей.
– Стараюсь развлечь честную компанию.
– Мы как раз говорили о соперничестве, – невинным тоном заявила вдруг Женевьева, окидывая собеседника теплым взглядом голубых глаз.
Напрасно Кэтрин считала, что ее щеки не могут гореть ярче. Она бросила на подругу осуждающий взгляд – взгляд, который Женевьева полностью проигнорировала.
– О соперничестве? – не понял мистер Стэнтон. – В спорте?
Женевьева покачала головой.
– В сердечных вопросах. Не желаете высказать свое мнение? Мистер Стэнтон властно взглянул на Кэтрин, потом снова повернулся к Женевьеве, отвечая сразу обеим дамам:
– Установить соперника, затем переиграть его.
– Превосходный совет, – одобрительно кивая, сказала Женевьева. – Кэтрин, ты согласна?
Кэтрин пришлось два раза сглотнуть, чтобы к ней возвратился голос.
– Э-э...да.
– Сейчас будет музыка, – заметила Женевьева. – Вы умеете танцевать наши сельские танцы, мистер Стэнтон?
– Я неплохо танцую.
– А вальс? Стэнтон улыбнулся.
– И вальс.
– Прекрасно. Уверена, недостатка в партнершах у вас сегодня не будет. – Женевьева наклонилась к нему и, понизив голос, сказала: – Племянницы герцога вами очень заинтересовались.
– Что? – в один голос воскликнули Кэтрин и мистер Стэнтон.
– Племянницы герцога. Они сражены наповал.
Глаза Кэтрин метнулись к трио молодых леди. Три взгляда буквально впивались в мистера Стэнтона, словно он был новой разновидностью экзотического животного. Болезненный, но уже знакомый спазм сдавил грудь Кэтрин.
Струнный квартет издал несколько долгих арпеджио, затем начал первую пьесу. Вальс.
Мистер Стэнтон повернулся к Кэтрин и поклонился.
– Нам с вами не удалось станцевать на вечере вашего отца. Не окажете ли вы мне честь сейчас?
Здравый смысл подсказывал, что танцевать с ним, оказаться в его объятиях – это совсем не то, чего требует ее стратегия: избегать и игнорировать. Но все истинно женское, что было в ней, требовало принять приглашение. Она так давно не танцевала, да и хотелось ей танцевать именно с ним.
– С удовольствием, – ответила Кэтрин, взяла его под руку, и они прошли к танцующим. Он развернул ее лицом к себе. У Кэтрин захватило дух от выражения его глаз. Но не успела она разобраться в нем, как ее рука утонула в его руке, его ладонь твердо легла ей на талию, другая рука Кэтрин взлетела Стэнтону на плечо, а потом... началось волшебство.
Комната закружилась в радужном тумане. Стэнтон умело вел ее среди танцующих пар. От места, где он касался ее талии, по телу Кэтрин распространялась волна жара, окутывая все тело теплым сиянием, словно бы она стояла в потоке солнечного света. Кончиками пальцев Кэтрин чувствовала мощную силу его мускулов, от соприкасающихся ладоней исходила приятная дрожь. Его запах, эта приятная смесь аромата сандалового дерева, чистого белья и чего-то еще, принадлежавшего лишь ему, кружила ей голову, почти дурманила.
Ей казалось, она парит в воздухе, плывет в сильных руках, тает в уплывающей дымке. Остался лишь единственный мужчина, чей взгляд упорно не отпускал ее взгляда, а его восхищение заставляло Кэтрин чувствовать себя женственной и прекрасной. Волнующей. Желанной. Юной и беззаботной. Сердце бешено колотилось в груди, в душе росло ощущение такой свободы, какой она никогда не знала. Ей пришлось призвать на помощь все свое воспитание, чтобы самым легкомысленным образом не откинуть назад голову и не расхохотаться от счастья и чистой радости.
Когда мистер Стэнтон остановился, Кэтрин даже не заметила, что музыка уже кончилась. Несколько секунд оба стояли не шевелясь, словно застыв в неподвижном танце. Из губ Кэтрин вырывалось отрывистое дыхание. Она не могла понять, задыхается ли от быстрого кружения в танце или потому, что этот мужчина все еще держит ее в своих объятиях. Она посмотрела в его темные глаза. Ей сейчас казалось, что в его взгляде кроются тысячи тайн, мириады мыслей, которые она вдруг жадно захотела узнать.
Аплодисменты музыкантам заставили Кэтрин прийти в себя. Он медленно выпустил ее из объятий, и она тотчас затосковала по его силе и теплу. С трудом собрав душевные силы, Кэтрин вежливо похлопала и улыбнулась мистеру Стэнтону:
– Вы действительно очень хорошо танцуете вальс, мистер Стэнтон.
– Меня вдохновляла прекрасная партнерша.
– Боюсь, я давно не танцевала и разучилась.
– По вам этого не скажешь, но, пожалуйста, располагайте мной, если у вас возникнет желание попрактиковаться.
Соблазн проводить долгие, полные наслаждения часы, кружась с ним по танцевальной площадке, захлестнул Кэтрин с неодолимой силой.
Пожалуй, нет! Танцевать с ним еще раз будет весьма неразумно. Это только докажет несостоятельность ее стратегии – избегать и игнорировать. Но танцевать с кем-либо другим ей совсем не хотелось!
Вдруг внимание Кэтрин привлек женский смех. Она обернулась. Не сводя глаз с мистера Стэнтона, к ним приближались три племянницы герцога. Каждая явно рассчитывала на приглашение.
И тут Кэтрин с досадой обнаружила, что не только сама не желает танцевать ни с кем, кроме мистера Стэнтона, она равным образом не хочет, чтобы он танцевал с кем-либо еще, кроме нее. В ее ушах отчетливо звучали недавние слова Эндрю: установить соперника и переиграть его.
Подняв на мистера Стэнтона глаза, она тихонько сказала:
– Боюсь, я немного... переутомилась. Вы не будете сильно возражать, если мы уедем домой?
В глазах ее спутника мгновенно вспыхнуло беспокойство. Кэтрин почувствовала укол совести, хотя она действительно испытывала легкую усталость.
– Разумеется, нет. Мы сейчас же едем домой.
Кэтрин едва смогла скрыть свою радость, охватившую ее, когда он согласился. Подобное чувство очень плохо сочеталось с пресловутой стратегией «избегать и игнорировать».
Она действительно пыталась ей следовать, но что делать? Пришлось сдаться.
Глава 11
Очень часто судьба улыбается современной женщине, предоставляя ей редкий и драгоценный шанс осуществить самые заветные мечты своего сердца. Если она вдруг обнаружит, что попала в такие исключительно счастливые обстоятельства, то непременно должна помнить о мудрых словах: Carpediem – лови мгновение! Не задумываясь, она должна воспользоваться представившейся возможностью, ибо это может быть ее единственный шанс. Проявите себя способной к действиям. Бессмысленно сожаление, ведь горе часто нам приносит именно то, чего мы когда-то не сделали.
Чарлз Брайтмор. Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения.
Несколько часов спустя Эндрю шагал из угла в угол в своей спальне, останавливаясь лишь затем, чтобы взглянуть то на тлеющие в камине угли, то на залитый лунным светом сад за окном. Он прошел мимо кровати, бросив на нее хмурый взгляд. Кровать выглядела очень удобной, но Эндрю знал, что ложиться бессмысленно. Сон вряд ли придет. Он чувствовал, как были переполнены его мысли и сердце; переполнены ею.
Зарычав, Эндрю вновь остановился у камина и стал смотреть на мерцающие огоньки углей, живо припомнив взволнованное выражение ее лица, когда они танцевали вальс сегодня вечером, нежную упругость ее талии. Глаза ее сияли радостным светом, а изысканный цветочный аромат кружил ему голову. Эндрю напрягал все душевные силы, чтобы сдержаться, не прижать ее к себе и не объявить о своей любви прямо там, в присутствии всего многолюдного собрания.
Сегодняшняя поездка и танец подали ему искру надежды, что его ухаживания могут увенчаться успехом, однако его надежды рухнули, как только они вернулись в Бикли. Кэтрин извинилась и сразу же ушла к себе.
Неделя. Черт возьми, у него есть только неделя, чтобы покорить ее. Он должен заставить Кэтрин полюбить его, должен изменить ее желание не выходить замуж. Кэтрин необходимо понять, что они созданы друг для друга. Эндрю хотел доказать, что будет достойным мужем и хорошим отцом Спенсеру.
Эндрю даже зажмурил глаза, пытаясь справиться с охватившим его волнением. Неделя, только одна неделя. Ведь он подозревал, что, если не случится ничего из ряда вон выходящего, Кэтрин не станет уговаривать его погостить еще. В любом случае ему надо будет возвращаться в Лондон по делам музея.
Неделя. Даже если ему удастся осуществить в такой срок все эти, казалось бы, невыполнимые задачи, убедить ее разделить с ним будущее, Эндрю все равно не знал, как отреагирует Кэтрин, когда он сообщит ей о своем прошлом. Не откажет ли она ему? Ведь Эндрю откроет ей тайны, которыми ни с кем и никогда не делился, расскажет о причинах, заставивших его покинуть Америку.
Открыв глаза, он стоял и наблюдал за игрой язычков пламени, тщетно пытаясь найти ответ в причудливом танце оранжевых сполохов. Эндрю всегда испытывал муки совести, когда задумывался над одним и тем же мучительным вопросом: открывать или нет свое прошлое? Ему ненавистна была сама мысль о том, что придется лгать Кэтрин, что у них будут друг от друга тайны. Он предпочитал верить, что когда-нибудь придет время и он ей все расскажет.
Но расскажет ли? Господи, помоги! Эндрю и сам не знал. Если ему выпадет счастье завоевать расположение Кэтрин, сможет ли он пойти на риск? Ведь можно и потерять ее, если вдруг она узнает правду. Кэтрин заслуживает правды. Но тут в борьбу вступал железный довод, который всегда заставлял судорожно сжиматься его внутренне: никто не знает, кроме него. Если он ей не скажет, она никогда ничего не узнает.
Эндрю глубоко вздохнул, провел пальцами по волосам и решил выбросить эти мысли из головы, в который уже раз оставляя вопрос без ответа. Что ему действительно сейчас было нужно, так это пересмотреть свою наступательную стратегию. Обдуманный прежде план ухаживания не принес тех результатов, на которые он рассчитывал. Если учесть, что время поджимает, а на горизонте появились другие соискатели, новый план должен быть блестящим, не говоря уж о том, что он должен быть эффективным. Но каким именно? «Черт возьми, мне нужна помощь, нужна...»
Вдруг у него в мозгу мелькнула идея. Несколько мгновений Эндрю стоял не двигаясь. Да... Такое, вероятно, поможет.
Он прошел по синему с золотом персидскому ковру, открыл дверцу шкафа и вытащил портмоне коричневой кожи. Заглянув внутрь, он достал из скрытого в подкладке потайного отделения спрятанный там предмет. Эндрю купил его утром того же дня, когда они уезжали из Лондона в Бикли-коттедж.
«Руководство для леди по достижению личного счастья и полного удовлетворения» Чарлза Брайтмора. Эндрю повертел в руках переплетенный в кожу том.
Леди Кэтрин спорила, что он его не прочитает, но Эндрю докажет, что она ошибалась. Он не только прочитает эту книгу, но даже позволит себе надеяться узнать от этого Чарлза Брайтмора что-нибудь полезное, что вдохновит его на новую завоевательную кампанию. По крайней мере он выиграет пари с леди Кэтрин и получит фант – любое желание, а это перспектива, сулящая большие возможности.
Эндрю придвинул кресло поближе к огню и устроился поудобнее. Пожалуй, за час он прочтет всю книгу, а потом спланирует новую кампанию.
На этот раз он отправится в бой, вооружившись до зубов.
Уютно расположившись в любимом кресле у камина в своей спальне, Кэтрин откинула голову на мягкую спинку и захлопнула тоненький, переплетенный в кожу том. Прижав книгу к груди, она зажмурила глаза, недовольная собой, что опять перечитала слова, наполнившие душу темной тоской, острой жаждой, неутоленным любопытством.
Отрывки из «Руководства для леди» разбудили в ней желание, которое она пыталась подавлять с такой настойчивостью.
«Нежные движения мужской руки вверх по бедру женщины... невероятные ощущения, испытываемые обоими партнерами, когда женщина медленно вбирает в себя его затвердевшее естество... занятия любовью при свете, чтобы видеть малейший оттенок страсти, переживаемой партнером... знакомство с интимными уголками партнера посредством рук, губ, языка... обнаженный мужчина является праздником жизни для женщины, желающей его изучать...»
Тихий стон вырвался из губ Кэтрин. Ее охватил жар, не имеющий никакого отношения к догорающим в камине углям. Она почувствовала, как в горле пульсирует кровь. И между бедер. Грудь набухла и стала тяжелая. Медленно Кэтрин подняла руку и сквозь тонкую ткань одежды дотронулась до чувствительной плоти. Ладонь прижалась к отвердевшему, болезненному соску. Кэтрин слегка его сжала и почувствовала, как в лоно вонзились огненные стрелы. Отложив в сторону «Руководство», Кэтрин поднялась и зашагала по комнате.
Господи Боже мой! Что за вещи написала Женевьева в своей книге! Невероятные, немыслимые, невыразимо дразнящие... Когда Кэтрин дрожащей рукой записывала под диктовку Женевьевы все эти чудеса интимной жизни, то временами спрашивала у подруги, не плод ли это ее воображения? Однако Женевьева уверяла, что нет. Женевьева десять лет была любовницей графа, очаровав его своей смелостью в любовных делах. Этой смелости она научилась от матери, которая всю свою взрослую жизнь провела в любовницах. Очень сильная и глубокая любовь к графу тоже подстегивала воображение Женевьевы. «Ах, Кэтрин, с моей стороны было очень глупо в него влюбиться, – говорила ей подруга. – Когда он порвал нашу связь, мое сердце было разбито. Нашел себе кого-то помоложе. Красивее. Он больше не хотел, чтобы мои уродливые руки касались его тела...»
Кэтрин подошла к окну. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, она смотрела в ночную бездну, но видела только образы, кружившиеся у нее в мозгу. Она и мистер Стэнтон... руки, исследующие... Прикосновение губ... Переплетение ног...
Как могут ласкать его большие, сильные, мозолистые руки? Как целует этот резко очерченный рот? Как его длинные мускулистые ноги могут прижаться к ее ногам?
Настоящая лихорадка охватила все тело Кэтрин. Ей не следовало снова читать эту книгу. Пусть бы эти желания и потребности продолжали дремать. Сами они не проснулись бы, если б мистер Стэнтон не пробудил их к жизни.
Если б не книга, которую она помогла писать Женевьеве, она бы никогда не узнала о тех чудесах, что могут происходить между мужчиной и женщиной. Эти знания ее потрясли. Кэтрин никогда не испытывала ничего подобного с Бертрандом.
После знакомства с секретами «Руководства», мысли Кэтрин стали чаще обращаться к вопросам физической любви, тревожа подавленные желания и разжигая любопытство. Работа над «Руководством» началась одиннадцать месяцев назад, вскоре после смерти Бертранда. С тех пор она провела множество ночей без сна, лежа в своей одинокой постели и чувствуя, как тело стонет от новых, незнакомых потребностей. Кэтрин потеряла счет таким ночам. Все ее попытки облегчить эту боль приводили к еще большей неудовлетворенности.
Раньше, когда Кэтрин воображала, что ее ласкает любовник, образ мужчины оставался расплывчатым и неопределенным.
Теперь все изменилось.
Лицо мистера Стэнтона заполняло все ее мысли, возбуждало воображение и фантазии так, как ничто и никто прежде. Он был не плодом ее мечтаний, а земным человеком из плоти и крови, который назвал ее красивой. Во время танца Кэтрин чувствовала, будто парит над облаками, трепетала от одного только взгляда на Стэнтона. По словам Женевьевы, Эндрю был в нее влюблен или, самое малое, желал ее.
Желал ее. Кэтрин прикрыла глаза и глубоко вздохнула. В мозгу кружились мириады чувственных образов, которые никак не могли остудить ее фантазии или ослабить нервное напряжение. Она страстно хотела забыться во сне, но знала из опыта, что сон так просто не придет.
Раньше, когда ее разум и тело никак не могли расслабиться, источники всегда манили ее своим успокаивающим теплом. Кэтрин любила принимать ванну, прислушиваясь к легким ночным шорохам.
Отвернувшись от окна, она подошла к шкафу и вынула толстый стеганый халат, который всегда надевала на свои ночные прогулки.
Сегодня, как никогда, ей требуется успокаивающее тепло ванны.
Эндрю замер на тропе и прислушался. Плеск воды. Должно быть, он уже недалеко от источников или маленького озера, о котором упоминал Спенсер. Эндрю передернул плечами. Надо быть осторожнее, иначе он точно найдет источники или озеро своим собственным телом. Тогда это будет последняя ночная прогулка, которую он совершит в жизни.
Снова раздался негромкий всплеск. Похоже, он доносился из-за небольшой группы скал, темнеющих в лунном свете неподалеку. Кстати, неплохо бы самому взглянуть на источники, чтобы придумать какой-нибудь предлог не ходить туда со Спенсером. При необходимости Эндрю, конечно, туда сходит, но в воду его и на аркане не затащишь.
Эндрю прошел немного вперед и замер. До его слуха донеслись новые звуки, нечто похожее на... мурлыканье. Кто-то негромко пел. Это был явно женский голос. Не может же это быть...
Отбросив все мысли, которые могли далеко его завести и породить сотни фантазий, Эндрю шел на голос, бесшумно и быстро приближаясь к скальному выходу. Стараясь держаться в тени, он обогнул валуны и нашел место, откуда открывался вид на источники. У него едва не остановилось сердце. Ошеломленному взгляду Эндрю открылся небольшой бассейн, с трех сторон окруженный скалами. Лунный свет озарял клубы пара, которые поднимались от воды и легчайшим туманом окутывали... леди Кэтрин.
Эндрю зажмурился, уверенный, что это зрелище – лишь плод его разыгравшегося воображения. Когда же он снова открыл глаза, Кэтрин никуда не исчезла.
С закрытыми глазами и сонной улыбкой на губах Кэтрин вновь издала вздох удовольствия и словно бы замурлыкала, погрузившись по шею в исходящую паром воду.
Эндрю стоял не шелохнувшись, будто завороженный.
Нужно было либо дать знать о своем присутствии, либо тихонько ускользнуть прочь, но он не мог сделать и шагу... Леди Кэтрин подняла руку и неторопливым жестом стала вынимать шпильки из приподнятых вверх волос. Эндрю будто парализовало, он больше не мог двигаться. Темные локоны обрушились вниз, рассыпались по плечам. Он тотчас представил, как пропускает сквозь пальцы эти золотистые пряди, прячет лицо в мягких душистых волнах.
Кэтрин набрала в рот воздуха и внезапно скрылась под водой. Эндрю нахмурил брови. Черт возьми! Он терпеть не мог, когда кто-нибудь исчезал под водой таким образом. Вот дьявол! Где же она? Почему она так долго не появляется?
Его глаза напряженно всматривались в поверхность озерца. Почему она не появляется? Нельзя так долго находиться под водой. Сколько прошло времени? Несколько секунд, не больше, но крохотные коготки паники уже впивались в его сердце.
Наконец Эндрю решился и шагнул вперед. А если она утонула? Если он не сможет ее спасти? Он ведь не умеет плавать! Они оба погибнут.
Леди Кэтрин все не появлялась. На лбу Эндрю выступил холодный пот. Признаки паники уступили теперь место неподдельному ужасу, который сковал все его мысли.
– Кэтрин! – закричал он и побежал. – Кэт...
Над водой вдруг возникла ее голова. Эндрю замер на месте.
Открыв глаза, Кэтрин увидела его и вскрикнула.
– Мистер Стэнтон! – Ее глаза расширились, как у кошки. – Что вы здесь делаете?
Прерывистое дыхание со свистом вырывалось у него из груди, легкие работали как насосы. Эндрю зажмурил глаза и постарался вернуть самообладание. Ноги подкашивались. Он чувствовал слабость и... ярость.
Одним прыжком оказавшись у самой воды, он нагнулся и злобно спросил:
– Что вы, черт возьми, здесь делаете?
Раскрыв рот от удивления, она молча смотрела на Эндрю. Тот и сам не знал, чего она испугалась больше: его угрожающей позы или того, что он использовал ругательство в ее присутствии, но ему было наплевать и на то и на другое.
– Вы что, с ума сошли, приходить сюда совсем одна? – бушевал он. – Ночью! Плавать в одиночестве! Кто-нибудь хотя бы знает, что вы здесь? А если с вами что-нибудь случится? Господи, о чем только вы думаете?
Назвав Стэнтона невыносимым и бесцеремонным типом, Кэтрин подплыла к берегу, и не успел Эндрю осознать, что она собирается делать, грациозно выскочила из озера на скалистый уступ. Вода струями лилась с ее тела.
Кэтрин выглядела как бледная морская нимфа, темные волосы, откинутые назад, закрывали спину до талии. Тело Кэтрин скрывала – вернее, совсем не скрывала – промокшая рубашка, которая липла к коже, словно нарисованная прозрачными красками. Оцепеневшим взглядом Эндрю впился в нежные выпуклости груди с темными затвердевшими сосками. Он рассматривал впадину на талии, крутые изгибы бедер, темный треугольник, спрятавшийся между ног.
Кэтрин остановилась рядом с Эндрю и уставилась на него ледяным взглядом. Холод, источаемый ее глазами, наверняка должен был его заморозить.
– Нет, мистер Стэнтон, – проговорила она дрожащим от ярости голосом. – Я не сошла с ума. Я часто прихожу ночью к этому горячему источнику без сопровождающих и наслаждаюсь одиночеством. Я не плавала, а просто лежала. Никакого риска утонуть не было. Во-первых, я отлично плаваю, а во-вторых, воды в источнике всего по плечи. Никто не знает, что я здесь, но, уверяю вас, здесь мне ничто не грозит. Литл-Лонгстоун не Лондон. И никакие опасные личности, исключая, разумеется, вас, по кустам здесь не лазят. А сейчас, когда я ответила на все ваши вопросы, будьте любезны, просветите меня, какого черта делаете здесь вы?
Он хотел ответить, но никак не мог справиться с дрожью в голосе. Эта разозлившаяся женщина лишила его дара речи. Черт возьми, почти лишила его возможности дышать!
Кэтрин уперла кулаки в бока.
– Вы следили за мной? Хотели напугать? Эндрю нахмурился и замотал головой.
– Нет-нет. – Его голос звучал так хрипло, как будто он молчал целый месяц. – Я не мог заснуть и вышел, подышать воздухом, потом услышал плеск воды, а тут... вы. Я не успел опомниться, как вы нырнули. Мне показалось, вы были под водой слишком долго. Я испугался, что вы утонете. – Последние слова он выговорил с трудом.
И не в силах больше сдерживаться, Эндрю протянул руку и дрожащими пальцами провел по ее щеке. Кожа Кэтрин была влажной, горячей и гладкой. От удивления ее глаза расширились, но она не двинулась с места.
– Простите, что напугал вас. – Эндрю убрал руку, но ему показалось, что в глазах Кэтрин мелькнул огонек разочарования. Он взял в ладони ее руки и прижал к своей груди. Его сердце все еще бешено колотилось. – Видите, как я испугался? – спросил он, наслаждаясь ощущением ее рук на своем теле и жалея, что его рубашка не испарилась.
Кэтрин едва заметно кивнула:
– Я... Я... тоже. Извините. Я просто хотела намочить волосы.
Эндрю вздохнул, всем существом впитывая томительный аромат почти обнаженного тела. Отрава проникала ему в кровь. Внезапный приступ гнева прошел так же быстро, как и вспыхнул. На смену ему пришло бешеное желание, которое могло швырнуть его на колени перед этой женщиной. Так долго удерживаемые в узде чувства вдруг высвободились, сметая все ограничения, словно легкое перышко, подхваченное бушующим морем. Он желал ее с такой неистовой силой...
Эндрю выпустил руки Кэтрин, обхватил ладонями ее лицо и медленно склонился над ней.
При первом нежном соприкосновении губ он вдруг замер. Эндрю не сразу осознал, что действительно ее целует. Снова дотронувшись до ее губ, он тихо застонал. Ладони Кэтрин уперлись ему в грудь, губы слегка приоткрылись. Желание, которое он подавлял так долго, вырвалось вдруг на свободу.
С львиным рыком он бросился к ней; обняв за талию и крепко прижав к своему телу, провел пальцами по мокрым волосам и припал губами к ее губам.
Кэтрин почувствовала мощное кольцо его рук и просто позволила кипевшим в ней чувствам одержать верх. «Горячий. Он такой горячий!»
Кэтрин стало казаться, что ее завернули в бархатную простыню.
«И твердый».
Ощущение собственного тела, прижатого от груди до колен к его телу, сводило ее с ума. Она чувствовала, как под тонким полотном его рубашки играют твердые мускулы; как бьется его сердце, а ее собственное – колотится с той же бешеной скоростью.
Кэтрин раскрыла губы и была вознаграждена восхитительным и очень чувственным соприкосновением их языков. Вкус Эндрю показался ей темным и экзотичным, с легкими следами бренди.
Еще! Как ей хотелось продолжения этого пьянящего чуда, этой чувственной радости. Кэтрин только теснее прижалась к Эндрю, животом ощущая, как сильно он возбужден. Эндрю издал низкий рокочущий стон. Кэтрин подняла руку и дотронулась до его вибрирующего горла – на шее Эндрю не было галстука. Она скользнула под ткань и прикоснулась к горячей упругой коже.
Он только сильнее стиснул ее в своих объятиях. «Еще, еще, пожалуйста, еще!» – подумала Кэтрин.
Эндрю словно услышал эту беззвучную мольбу. Он прижал свои губы к ее губам в бесконечном, медленном и томительном поцелуе. Языки их встретились и не могли расстаться. Кэтрин чувствовал, что растворяется в сладкой истоме. Его большие руки плутали в ее волосах, потом медленно стали опускаться вниз по спине, как будто пытаясь запомнить каждый дюйм ее тела.
Эндрю целовал ее лицо, шею. Волны экстаза сотрясали все тело Кэтрин. Она откинула голову, давая простор его поцелуям, буквально пылая от наслаждения.
Губы Эндрю судорожно двинулись вверх, нашли ее губы. Новый пьянящий поцелуй привел Кэтрин в неистовство. Ей казалось, она сейчас взорвется как пороховой погреб. Из самой глубины ее существа вырвался низкий стон обжигающего желания. Его поцелуй стал еще нежнее. Потом Эндрю оторвался от нее и поднял голову. Кэтрин ответила протестующим стоном.
Она с усилием открыла глаза и замерла. При виде пламени, которым горел его взгляд, тело Кэтрин пронзил незнакомый трепет, какого она прежде никогда не испытывала. Ни один мужчина никогда не смотрел на нее с таким жаром, такой страстью, таким благоговением и такой голодной жадностью. Она чувствовала, как дрожь пробежала по его телу, и поняла, что он борется с собой из последних сил. В глубине души она пожелала ему в этой борьбе поражения. Женская суть ее жаждала этих поцелуев, объятий, прикосновений.
Эндрю высвободил руку и провел кончиками пальцев по ее бровям, щекам и губам; другой рукой он крепко сжимал ее талию.
– Кэтрин, – чувственно проговорил он, лаская ее слух.
Глубокое, хриплое и как будто чуть-чуть удивленное обращение к ней будто покалывало кожу и возбуждало чувство вины. Кэтрин даже казалась себе нечестивой грешницей, но более женственной, чем когда-либо в жизни. В ответ она только и могла произнести:
– Эндрю.
Уголки рта Стэнтона приподнялись в слабой улыбке.
– Мне нравится, как звучит мое имя в ваших устах.
– Просто я больше ничего не могла придумать. Хотелось сказать: «О Господи!»
– Я согласен.
– Возможно ли это? Мы снова соглашаемся друг с другом?
– Так оно и есть. Однако вас, кажется, удивил наш поцелуй?
– Должна признаться, что да. А вас разве нет? Он отрицательно покачал головой:
– Я ни мгновения не сомневался, что все будет именно так. Удивило лишь то, что я нашел в себе силы остановиться.
– Вы думали о том, чтобы поцеловать меня? – Кэтрин благословила темноту, которая не позволяла ему видеть, как вспыхнули ее щеки, но ей хотелось узнать. Нужно было узнать.
– Да. Это вас... огорчает?
«Нет. Возбуждает. Почти невыносимо».
– Нет. – Она глазами поймала взгляд Стэнтона. Раздумывая буквально мгновение, она выговорила истинную правду: – Меня так еще никогда не целовали.
Он взял лицо Кэтрин в свои мозолистые ладони, провел большим пальцем по ее губам и сказал:
– Это хорошо. Мне нравится быть первым.
У Кэтрин в мозгу замелькали десятки чувственных образов. Она-то знала, что этот мужчина может быть для нее первым во всех смыслах, и ее тело жаждало все это испытать. Бедрами и животом она все еще чувствовала его возбуждение, слышала тяжелое биение сердца. Кэтрин поняла, что он и сам был бы не против.
Но нельзя же принимать такое важное решение – брать его в любовники или нет – прямо у него в объятиях.
Кэтрин стала медленно отступать. Теперь их разделяли три фута. Взгляд Стэнтона бродил по ее фигуре. Влажная рубашка прилипла к телу, открывая все тайны его жадному взгляду, но вместо стыда Кэтрин наслаждалась страстью и желанием, которые горели в его взгляде.
– Кэтрин, ты прекрасна! Ты самая потрясающая женщина в мире.
Пламя, вспыхнувшее у нее в крови, потрясло и напугало Кэтрин. Пытаясь хоть как-то остудить бушевавший в ней пожар, ослабить чувственное напряжение между ними, она решила пошутить:
– Откуда вы можете знать? Разве вы видели всех женщин мира?
– Мы ведь знаем, что огонь жжет, не касаясь его. И не надо бить молотком по пальцу, чтобы понять, насколько это больно. Ведь совсем не обязательно есть сладости в кондитерской, чтобы понять – непременно захочешь еще. Некоторые вещи, Кэтрин, человек просто знает, и все. – Мягким движением он взял ее за руку. Их пальцы переплелись. – Кроме того, мне известно, что наш следующий поцелуй вызовет еще более жаркое «О Господи!», чем этот. А третий, – он поднял их сцепленные руки и поцеловал чувствительное место на внутренней стороне ладони, – будет неописуемым.
